Текст книги "Изгнанник"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 54 страниц)

36

10.57

Москва скрылась внизу под пышной периной облаков. Резко взмыв, вертолет завис ненадолго, словно осваиваясь в небе, и взял курс на Царское Село.

«Матушка» – так Александр назвал баронессу. Он не называл ее так с самого детства и сейчас не знал, почему у него вдруг вырвалось это слово. Со злости или просто так. Да, она прочитала ему нотацию по поводу Гитинова. А если бы он прибыл в Царское Село? То, что баронесса в припадке ярости превзойдет саму себя, не вызывало сомнения. Ее совершенно не будет интересовать причина его приезда, как, похоже, ни капли не волнует неожиданное появление Николаса Мартена. Личные чувства и заботы Александра не имеют для нее никакого значения, да и, если вдуматься, никогда не имели. Питеру Китнеру она отомстила. Теперь все ее помыслы о монархии и только монархии. А может быть, так всегда и было?

«К черту Ребекку!» – изрекла она. А вот это уж слишком. Ни баронессе, ни кому-либо другому не позволено посылать Ребекку куда-либо. И сам он вовсе не намерен терять любимую из-за ее брата.

Резко повернувшись к Мурзину, он повысил голос, чтобы перекричать рев двигателей:

– Как только прибудем на место, у царицы необходимо изъять сотовый телефон. Будет спрашивать зачем – скажете, что снова меняем номер, только теперь нужно перепрограммировать сам аппарат. И никаких звонков к ней не пропускать – ни по какому-то другому телефону, ни по стационарной линии. Если захочет позвонить сама, разъяснить, что возникли проблемы с центральным коммутатором. Над устранением поломки работают. Ни при каких обстоятельствах не допускать контактов с кем-либо, кто находится за пределами дворца. И саму из дворца не выпускать. Но в то же время не давать ей никаких поводов для беспокойства. У нее не должно сложиться впечатление, что происходит нечто чрезвычайное. Приказ ясен?

– Так точно, ваше высочество.

– Далее, без лишнего шума удвоить охрану по периметру дворца и каждому сектору придать взвод с собаками. Одновременно выставить на каждом входе и выходе из здания пост из четырех агентов ФСО: двое снаружи, двое внутри. На территорию никого не впускать без предварительного вашего или моего разрешения, но и в таком случае у человека должен быть оформлен пропуск по всем правилам. Это касается всех поставщиков, обслуживающего персонала, дворцовой прислуги и личного состава ФСО. Разъяснение простое и для всех одно: усиливаем меры безопасности по мере приближения дня коронации. Ну что, полковник, вопросы есть?

– Вопросов нет, ваше высочество. – Мурзин энергично потянулся за своим портативным радиопередатчиком.

Александр выслушал, как полковник дает по радио инструкции штабу ФСО в Царском Селе. Затем расслабился в кресле, машинально проведя кончиками пальцев по груди своей кожаной куртки. Нож был на месте – во внутреннем кармане. Его присутствие, как всегда, успокаивало и придавало уверенности.

Было начало двенадцатого. Значит, на месте будут примерно в час тридцать. Его план был прост и надежен. Баронесса наверняка на него согласится, когда успокоится и вникнет в подробности.

Ребекку пришлось отправить из Москвы в Царское Село, так как появились данные о том, что ее брат жив и находится в Москве. Поскольку Мартен – а в том, что спутник Коваленко и есть Мартен, сомневаться не приходилось – прибыл к настоящему времени в Санкт-Петербург и, возможно даже, направляется во дворец, самым простым выходом представлялось переправить Ребекку воздушным путем из Царского Села обратно в Москву. Для этого есть неотразимый предлог: приглашение на чаепитие с президентом на шесть часов. А разве есть более надежный способ растопить лед в президентской душе, чем пожаловать к нему со своей очаровательнейшей невестой?

Баронесса наверняка сразу же ухватится за такую идею, то есть быстро сменит гнев на милость. А Ребекку перевезут подальше от ее брата. Все должно произойти почти молниеносно. Придется улетать практически сразу же после прибытия, потому что необходимо успеть обратно в Москву, чтобы переодеться к чаепитию у президента.

Александр посмотрел на Мурзина, а затем вниз, на русский пейзаж. Гигантский массив земли, в значительной степени все еще не освоенной, пересекали реки, наполняли озера, покрывали леса. Железные и автомобильные дороги лишь изредка разрезали спокойную равнину. Огромна Россия и еще огромнее кажется, когда летишь над ней. Вскоре она почувствует его неуемную энергию, которая затронет каждый уголок этой земли. Не сразу, постепенно, по мере того, как он будет становиться ее верховным властителем.

И все же, несмотря на все планы и уже принятые меры, нерешенной оставалась проблема Мартена. Александру следовало прикончить его еще в Париже, когда для этого была удобная возможность. Или даже до Парижа – отправиться в Манчестере к нему на квартиру и убить его там. Но он не пошел на это из-за Ребекки.

Ранее утром, выходя из-под обжигающе ледяного душа, он увидел собственное отражение в зеркале и невольно ужаснулся. Александр не помнил уже, когда в последний раз позволял себе рассматривать свое тело, покрытое уродливым узором шрамов. Некоторые были хирургическими, другими расписал его лос-анджелесский полицейский Полчак из своего проклятого дробовика. Эти пули уничтожили бы его, если бы ему не удалось увернуться в последний момент и если бы не пуленепробиваемый жилет Джона Бэррона. Этот бронежилет Реймонд надел «на всякий пожарный» после определенных раздумий, перед тем как выехать из дома Бэррона в аэропорт Бербанка. Никуда не делся и еле заметный шрам на горле, где его чиркнула пуля Бэррона, когда Реймонд совершал свой кровавый побег из здания криминального суда.

По правде говоря, ему давно уже следовало погибнуть. Но он не погиб, потому что каждый раз одерживал верх благодаря традиционному сочетанию интеллекта, мастерства и везения. И еще благодаря самому Провидению, которое придавало ему силы, помогая стать тем, кем на роду написано, – самодержцем всея Руси. Именно предначертанная Богом судьба спасла его от гибели в Лос-Анджелесе. И сохранит сейчас, на борту русского военного вертолета, который держит курс на Царское Село.

Но и Мартен не погиб. Он тоже здесь, вопреки всему. Он всякий раз появляется там, где ему не следует быть, – в Лос-Анджелесе и Париже, в Цюрихе и Давосе, недавно в Москве, а теперь вот в Санкт-Петербурге. Всегда тут как тут. Ну почему? Какое место отводит ему Господь в своих замыслах? Ответа на этот вопрос Александр не знал.

37

Санкт-Петербургский морской яхт-клуб на набережной Мартынова. Все еще суббота, 5 апреля, 12.50

Подняв воротник, чтобы защититься от пронизывающего ветра, Мартен стоял на углу, возле бара, заглядывая внутрь через окно. Коваленко с бокалом в руке беседовал там с высоким мужчиной, лицо которого было иссечено морщинами. Голову морского волка венчала грива седых кудрей.

Прошло уже почти полчаса с тех пор, как Коваленко оставил Мартена во взятом напрокат бежевом «форде», сказав, что уходит буквально на пару минут. Минуты шли, а тот все болтал и пил, словно находился в бессрочном отпуске, а не пытался нанять яхту.

Мартен отвернулся от стекла и зашагал к пирсу, рассматривая полоску островов, разделенных удобными проливами. Вдалеке слева виднелась гигантская чаша стадиона имени Кирова, рядом искрились под солнцем воды Финского залива. Коваленко сказал, что им повезло. В это время гавань Санкт-Петербурга обычно забита льдами, но нынешняя русская зима выдалась мягкой, а потому реки, гавань и, скорее всего, весь залив практически свободны от ледяных заторов. Это означало, что судоходные пути хотя еще небезопасны, но все-таки открыты.

Мысль насчет того, чтобы вывезти Ребекку из России на яхте, пришла Мартену в поезде, под стук колес и храп спящего Коваленко. Выманить ее из Царского Села – это еще полдела. Если Клем позвонит ей, невинным тоном сообщит о своем приезде в Санкт-Петербург и спросит, не может ли Ребекка на часок отвлечься от своих светских обязанностей, чтобы встретиться с давней подругой, та согласится без раздумий. А уж за пределами дворца обе найдут способ избавиться от провожатых из ФСО. Ребекка просто скажет охране, что им необходимо пообщаться наедине. Если же Ребекка застесняется разговаривать так с телохранителями, то у Клем с этим проблем точно не будет. Затем нужно подобрать подходящее место – собор, модный ресторан, музей, откуда уйти незамеченными можно самыми разными путями, стоит лишь остаться вдвоем.

Но что делать после? Обретя огромную популярность, будущая царица превратилась в любимицу мировых СМИ. Изображения Ребекки, как и портреты Александра, мелькали везде и практически на всем – от телеэкранов, газет и журналов до футболок, кофейных кружек и даже детских пижам. Куда бы она ни направилась, ее непременно узнали бы. Будь то железнодорожный вокзал или аэропорт, в любом месте тут же собралась бы толпа любопытствующих с неизбежными расспросами: «А куда это едет царица? Да еще в открытую, без охраны и без своего царевича?»

Тем же вопросом зададутся и власти, которые немедленно поставят ФСО в известность о чрезвычайном факте. Даже если загримироваться с целью избежать обнаружения, без билета и паспорта не обойтись никому, в том числе загримированной царице. Добавьте к этому расписания, погодные условия, задержки рейсов, и вы окончательно убедитесь в том, что обычные разновидности общественного транспорта стали слишком громоздки и неудобны для тех, кто желает совершить быстрый и успешный побег.

Поэтому Мартену пришлось задуматься об альтернативных способах выбраться не только из Санкт-Петербурга, но и вообще из России, причем быстро, скрытно, руководствуясь лишь собственным «расписанием». Частный самолет был удобен, но слишком дорог. К тому же необходимо было предварительно заполнить план полета. Еще одной альтернативой была машина, взятая напрокат Коваленко. Но при необходимости на дорогах можно быстро выставить блокпосты, сквозь которые и мышь не проскочит. Да и до ближайшей границы далековато – хоть в Эстонию на запад, хоть в Финляндию на север.

А вот идея нанять частную яхту, которая способна без задержек выйти из Санкт-Петербурга и быстро покинуть российские территориальные воды, выглядела одновременно интригующей и привлекательной. В итоге обсуждения с Коваленко родился план, казавшийся идеальным. Его осуществлению должны были способствовать личные связи Коваленко, которыми тот обзавелся за годы работы в правоохранительных органах. Отсюда и переговоры о найме судна с экипажем, которые Коваленко сейчас вел с седым мужчиной в баре.

Замысел мог кому-то показаться идиотским, но пока работал без сбоев. Клем в ожидании пересадки в Копенгагене созвонилась с Мартеном по мобильному телефону, чтобы сообщить, что успела поговорить с Ребеккой как раз перед завтраком. Действовала Клем, как всегда, прямо и решительно: позвонила сразу в Кремль, представилась, сообщила необходимые сведения, чтобы подтвердить свое высокое происхождение, после чего ее соединили с секретарем Ребекки в Царском Селе. Ребекка тут же согласилась встретиться с подругой наедине в Государственном Эрмитаже, давним покровителем которого был лорд Престбери. В качестве его дочери Клем имела доступ в закрытые помещения музея.

Было около часа дня. Через какие-нибудь полтора часа Клем прибывает в аэропорт Пулково, где ее на своей арендованной машине встретят Мартен с Коваленко, чтобы доставить в Санкт-Петербург. В полчетвертого она встретится в Эрмитаже с Ребеккой, после чего начнется осмотр музея. В четыре Ребекка и Клем войдут в тронный зал Петра Великого, где их уже будут ждать Мартен и Коваленко. Если все пойдет по плану, в пятнадцать минут пятого они вчетвером выйдут оттуда через боковую дверь и направятся прямиком к причалу для прогулочных судов, расположенному напротив музея. У причала при условии, что Коваленко удастся договориться с этим самым морским волком, их будет ожидать катер или яхта, годные для выхода в море. Мартен, Клем и Ребекка не мешкая поднимутся на борт и скроются в каюте, от чужих глаз подальше. Через несколько минут судно отчалит, чтобы отправиться вниз по Неве в Санкт-Петербургскую гавань, а оттуда – в Финский залив. После ночного перехода пассажиров будет ожидать встреча с Хельсинки. Коваленко же останется лишь вернуть взятую напрокат машину и ближайшим поездом уехать в Москву.

Конечно, поняв, что Ребекка сбежала, ФСО поднимет тревогу. Но к тому времени будет уже поздно что-то изменить. В их силах было объявить чрезвычайное положение в каждом аэропорту, обыскать каждый поезд, остановить каждую машину. Но они не найдут ничего. Даже если заподозрят, что она ушла от них морем, откуда им знать, на каком именно из сотен судов и суденышек, кишащих в этих водах? Останавливать каждую лодку? Невозможно. Но даже если и попытаются, то к моменту, когда будет объявлена тревога и русские сторожевые корабли вступят в дело, уже стемнеет. Ребекка, Клем и Мартен будут в международных водах или очень близко к ним – иными словами, в безопасности.

Таким образом, сейчас, когда Клем была уже на подлете, а Коваленко договаривался о яхте, начинался новый отсчет времени. Вопрос ныне заключался в том, сложатся ли в мозаику остающиеся кусочки, да так, чтобы та не рассыпалась вновь. Из всех этих кусочков самым проблематичным оставалась Ребекка. Даже банальная поездка из Царского Села в Санкт-Петербург может оказаться сопряжена для нее с огромными трудностями, если вдруг запротестует служба безопасности. Но и исходя из того, что до Санкт-Петербурга она все же доберется без особых проблем, невозможно предположить, что произойдет, когда она придет в Эрмитаж и встретится там с леди Клем. Ведь направляется Ребекка на приятную прогулку с подругой, а вместо этого неожиданно столкнется лицом к лицу с Николасом. Одна эта встреча обещает гигантское эмоциональное потрясение. А как она отреагирует через минуту на правду, которую он расскажет ей об Александре? Хватит ли у нее душевной силы и стойкости, чтобы поверить ему и согласиться на немедленный отъезд из Санкт-Петербурга? Это уже отдельный вопрос. Однако в первую очередь именно от него зависит весь их план.

– Эй, он желает, чтобы с ним расплатились прямо сейчас, – объявил, приближаясь, Коваленко, за которым следом шел вразвалочку седой мужчина. – Битый час толковал с ним о дружбе и доверии. Пытался убедить его, что вы обязательно заплатите позже. Однако уговоры не помогают. У него есть яхта и экипаж, который не задает лишних вопросов. Но бизнес у него слишком рискованный. Боится, что случится что-нибудь – и плакали его денежки. А у меня таких денег попросту нет.

– Видите ли… – замычал Мартен. У него были лишь две кредитные карточки и менее сотни евро наличными. – А сколько он просит?

– Две тысячи долларов США.

– Две тысячи?

– Да, – пробасил по-русски седой, отодвинув Коваленко в сторону. – Деньги на бочку, – добавил он на неплохом английском.

– Кредитки, – произнес Мартен как можно решительнее.

Седой скривился и не менее решительно затряс головой:

– Нет. Доллары налом.

Мартен посмотрел на детектива:

– Скажите ему, это все, что у меня есть.

Коваленко открыл рот, но не успел произнести и слова.

– Банкомат, – отрезал моряк.

– Он хочет… – начал было разъяснять Коваленко.

– И без вас понял, – оборвал его Мартен, внимательно глядя на старика. – Банкомат? О'кей, – кивнул он, всей душой надеясь, что на обе карточки сможет получить аванс наличными, достаточный, чтобы покрыть жизненно необходимые расходы.

38

Царское Село, 14.16

Садовники задрали головы, услышав мощный рев вертолетного двигателя. Появившись из-за верхушек деревьев, «Камов-60» низко летел над покрытыми порыжевшей прошлогодней травой лужайками и свежими, только что засеянными клумбами обширного классического парка. Вертолет проплыл над морем фонтанов и скульптур, сделал резкий поворот у угла гигантского Екатерининского дворца и, перемахнув через густую рощу дубов и кленов, сел, вздымая клубы пыли, перед Александровским дворцом.

Рев тут же стих. Из вертолета появился Александр. Инстинктивно пригибаясь под лопастями, по инерции продолжавшими вращение, он с озабоченным видом побежал ко входу в левую анфиладу. В последний час им пришлось поспорить с необычно сильным встречным ветром, что снизило скорость вертолета и привело к перерасходу горючего. В итоге в Царское Село прибыли со значительным опозданием, а полет обратно в Москву без дозаправки был исключен. Иными словами, у него было совсем мало времени, чтобы забрать Ребекку и пуститься в обратный путь на встречу с Гитиновым.

У входа во дворец по стойке «смирно» вытянулись два агента ФСО, только что заступившие на пост. Один из них распахнул дверь, и Александр вошел.

– Где царица? – спросил он у другой пары офицеров, дежурившей внутри. – Где? – нетерпеливо вырвалось у него опять, поскольку немедленного ответа на первый вопрос не последовало.

– Ваше высочество! – отозвался резким эхом голос баронессы из другого конца длинного коридора с белыми стенами.

Вздрогнув, Александр обернулся на этот голос. Она стояла вдали, но на нее лился поток солнечных лучей, и черты ее лица были отчетливо видны. Темные волосы собраны наверху, на плечах – короткая норковая накидка. И конечно, брючный костюм от-кутюр. Тона традиционные – желтый и белый.

– Где Ребекка? – быстро зашагал он навстречу.

– Уехала.

– Что?! – Лицо Александра исказил ужас.

– Говорю же, уехала.

Баронесса провела Александра через спальню, откуда открывались драпированные двери в Сиреневый кабинет – любимую комнату жены Николая Второго, Александры. Баронесса ценила это помещение не за цвет и не за историю, а лишь за то, что проникнуть туда можно было не иначе, как через спальню и сквозь двойные двери. Таким образом, там можно было считать себя достаточно защищенной от случайных глаз и ушей. Чтобы еще лучше подстраховаться, баронесса плотно притворила драпированные двери за собой.

– Что это значит – уехала? – Александр еле удерживался от того, чтобы вспылить.

– Приказала людям из ФСО отвезти ее в Петербург.

– В Петербург?

– Она уехала примерно за полчаса до твоего прилета.

– В Петербурге находится Николас Мартен.

– Ты не знаешь этого наверняка. Единственное, что тебе известно, так это то, что в город прибыл московским поездом какой-то детектив из МВД. А вместе с ним то ли еще кто-то, то ли нет.

– А откуда вы это сами узнали? – Александр был искренне удивлен.

– Пытаюсь быть в курсе того, что творится вокруг меня.

– ФСО был отдан четкий приказ не выпускать ее из дворца.

– Но у нее сильный характер. – Губы баронессы тронула еле заметная усмешка.

До Александра внезапно дошла ужасная суть происходящего.

– Нет, из всех тут только у вас достаточно характера, чтобы решиться на такое. Это вы дали ей разрешение уехать.

– Она не обязана быть пленницей твоих фантазий или, – баронесса запнулась в поисках подходящего слова, – болезненных страхов.

Теперь Александру стало все окончательно ясно.

– Вы знали, что я прилечу!

– Да, знала, и мне вовсе не нужно было, чтобы она находилась здесь, когда появишься ты. Я знала, что ее присутствие лишь осложнит ситуацию, и ее желание куда-то поехать было как нельзя более кстати. – Взгляд баронессы подернулся льдом. – А вот твой приезд был верхом глупости. Ты – царевич, через каких-нибудь несколько часов тебе предстоит встреча, которая может стать самой важной в твоей жизни. А ведешь ты себя как какой-нибудь избалованный школьник, которому дали поиграть с военным вертолетом.

Александр пропустил эти слова мимо ушей.

– Куда она отправилась?

– За покупками. Во всяком случае, так мне сказала.

Александр рванулся к двери:

– Полковник Мурзин сейчас свяжется по радио с сопровождающими ее охранниками из ФСО. Они мигом доставят ее обратно.

– Вряд ли.

– Что?!

– Ты сильно рискуешь опоздать на так называемое чаепитие с президентом. А я не могу допустить, чтобы ты поставил под удар все, ради чего мы положили столько сил, бездельничая здесь в ожидании своей драгоценной «царицы».

– Она отправилась за покупками! – по-настоящему взорвался наконец Александр. – У нее, видите ли, шопинг! Вокруг нее соберутся толпы зевак! Всем до единого станет известно, где она сейчас. А что, если…

– Ее отыщет брат? – с ледяным спокойствием закончила его мысль баронесса.

– Да.

– Тогда придется немножко поработать полковнику Мурзину, не так ли? – с той же прямотой проговорила баронесса, не отводя от него взгляда. – Ты хоть понимаешь, что это означает? – продолжила она. Ее голос внезапно стал мягким, даже каким-то отстраненным, почти шелковым. – Понимаешь, что такое быть царем? – Она не отрываясь смотрела ему прямо в глаза, но вдруг отвернулась, подошла к окну и продолжила свою речь оттуда: – Сознавать свою неограниченную власть. Сознавать, что вся эта земля и все, что есть на ней – города, люди, армии, реки и леса, – это твое. – Баронесса выдержала паузу, чтобы ее слова дошли до сознания сына, а затем медленно повернулась к нему. – После коронации, мой милый, ты получишь эту власть навеки. И никто никогда не отнимет ее у тебя. Потому что ты готовился к ней, пролил ради нее кровь. У тебя будут силы и средства для того, чтобы защитить свою власть. Господу было угодно, чтобы я дала тебе жизнь, понеся от самого благородного семени России. Когда-нибудь у тебя будут свои дети, а у них – свои. Это будут наши дети, мой милый. Все они – мои и твои. Династия возродилась. Династия, которой будут бояться, восхищаться и которой будут безропотно повиноваться. Династия, которая когда-нибудь превратит Россию в самую мощную державу в мире. – По губам баронессы опять пробежала мимолетная улыбка, но ее глаза тут же сузились, а в голосе зазвучала сталь: – Но при всем том ты еще не царь. Господь посылает тебе новые испытания, и Гитинов – это меч в руке Божьей.

Медленно, почти неслышно баронесса двинулась к Александру, словно гипнотизируя его взглядом.

– Царь – это владыка. А владыка обязан быть мудр и хорошо знать своих врагов. Он обязан понимать, что недоверие или амбиции какого-то политика – это не то, из-за чего можно рисковать собственным будущим и будущим своих детей. Он обязан сознавать, что до тех пор, пока корона не увенчала его голову, будущий царь остается во власти этого политикана. Президент Гитинов влиятелен, проницателен и очень опасен. И обращаться с ним следует как с опасным инструментом. Его нужно ласкать, обхаживать, тихонько дергать за ниточки, как марионетку, пока он полностью не поверит в то, что ты не представляешь для него никакой опасности, что не мечтаешь ни о чем, кроме как стать номинальным монархом, который всю жизнь будет оставаться в его тени.

Баронесса остановилась перед Александром. Взгляд ее оставался прям и тверд.

– Как только это будет сделано, корона наша, – прошептала она. – Ты хорошо понимаешь это, мой милый?

Александру хотелось просто повернуться и уйти, но он не мог пошевелиться. Слишком велика была исходящая от нее сила.

– Да, баронесса, – сами собой прошептали его губы в ответ, а голос предательски дрогнул. – Понимаю.

– Тогда пусть Мурзин остается здесь, со мной. А ты немедленно возвращаешься в Москву, – сказала она как отрезала.

Александр безмолвно стоял и смотрел на нее словно пораженный молнией. Две простые мысли, одинаково злобные, терзали его сейчас. Так кому же в действительности будет принадлежать корона – ему или ей? И кто в большей степени марионетка – Гитинов или он сам?

– Ты слышал, что я сказала, мой милый? – Гневные нотки ее голоса ранили его.

– Я…

– Что?

Александр задержал на ней свой взгляд еще на несколько секунд, испытывая желание высказать ей все сразу. Заявить раз и навсегда, что с него хватит всех этих ее манипуляций. Но жизнь научила его, что такой ответ лишь вызовет бурю. Как и прежде, в нынешней ситуации шансов на то, что последнее слово останется за тобой, не было никаких.

– Ничего, баронесса, – наконец выдавил он из себя. А затем повернулся на каблуках и вышел вон.