Текст книги "Изгнанник"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 54 страниц)

39

Санкт-Петербург, 15.18

Преодолев Аничков мост, бежевый «форд» продолжил движение по забитому машинами Невскому проспекту – петербургским Елисейским Полям или, если угодно, Пятой авеню. Автомобиль был неприметен, он не выделялся из тысяч своих собратьев, сновавших по всему городу. Через несколько минут на берегу Невы вырос золотой шпиль Адмиралтейства, а напротив – величавое строение в стиле русского барокко. Это и был Эрмитаж.

– Высадите меня, немного не доезжая до музея, – обратилась леди Клем к Коваленко, сидящему за рулем. Она давно поглядывала на него с правого сиденья. – Там есть боковой вход. Я попросила Ребекку, чтобы она меня там ждала. У нас будет свой гид, который поведет на частную экскурсию. Думаю, этого будет достаточно, чтобы оторваться от ФСО, во всяком случае на время.

– Если предположить, что ей позволят отдалиться на такое расстояние, – нервно заерзал Мартен на заднем сиденье.

– Есть случаи, когда мы просто должны довериться судьбе, – наставительно произнес Коваленко, притормаживая за переполненным пассажирами городским автобусом.

– Да, – коротко бросил Николас и откинулся на спинку сиденья. Клем последовала его примеру.

Любовница была восхитительна. Мартен не мог припомнить, когда видел ее такой красивой в последний раз. У него буквально дыхание перехватило, когда он увидел ее – только что пересекшую линию паспортного контроля в аэропорту Пулково. Легкая походка, темные очки, черный кашемировый свитер, брюки и светло-коричневый плащ от Бэрберри. Стильный наряд довершала большая кожаная сумка.

А вот ее реакция на встречающих была далеко не столь лестной. Первым ей в глаза бросился Коваленко. А рядом с ним стоял в ожидании болезненно тощий мужчина с бритой физиономией и ужасающей прической.

– Господи, Николас, до чего же ты себя довел! – протянула она с неподдельной тревогой.

Больше ей ничего не удалось сказать, потому что Коваленко подхватил их под руки и быстро повел под порывами свежего питерского ветра к «форду», не дав даже возможности обняться. О том, что каждый из них подумал при встрече после долгой разлуки и немалых испытаний, предстояло сказать позже. Кроме того, Клем была вынуждена на время подавить в своей душе не самые лучшие чувства к Коваленко. Воспоминания о том, какой допрос с пристрастием он вместе с Ленаром устроил ей в Париже, к приятным явно не относились.

Отсчет времени уже шел. Подъезжая к Эрмитажу, все трое понимали, что самое главное сейчас для них – это Ребекка. Как она поведет себя при виде брата? Как прореагирует на правду об Александре? Как поступит после всего этого? Опасение, которое высказывал ранее Мартен, вообще не обсуждалось. Между тем и оно было небезосновательным: что, если судьба с самого начала не будет благосклонной и Ребекка не приедет вообще?

40

Эрмитаж, 15.25

Клем вышла из «форда» и направилась прямиком к боковому входу в Эрмитаж.

– Леди Клементина Симпсон, – представилась она охраннику в форме у дверей, приложив все силы к тому, чтобы ее британский акцент звучал как можно убедительнее.

– Да-да, конечно, – учтиво ответил страж по-английски и открыл перед нею дверь.

По мраморному коридору она зашагала к экскурсионному бюро. Снова представилась, повторив свое имя.

Через секунду дверь офиса отворилась, и оттуда вышла дородная женщина небольшого роста в аккуратно выглаженном форменном костюме.

– Я ваш гид, леди Клементина. Меня зовут Светлана.

– Благодарю вас. – Клем осмотрелась. На часах было полчетвертого.

Именно здесь и на это время была назначена встреча с Ребеккой. План заключался в том, чтобы попросить экскурсовода показать им Малахитовый зал. Там можно будет отделаться от провожатых из ФСО, поднявшись вместе с гидом на служебном лифте на второй этаж. Всего несколько шагов – и они окажутся в зале, из окон которого открывается отличный вид на реку и причал, что напротив музея. Яхта должна подойти без пяти четыре. Как только она покажется у берега, Ребекка и Клем устремятся в Малый тронный зал, посвященный памяти Петра Великого. По личной просьбе лорда Престбери после обеда этот зал закроется для посетителей. Они войдут туда лишь вдвоем, попросив гида подождать за дверью, под тем предлогом, что им предстоит важный разговор с глазу на глаз. Внутри их будут ждать Мартен и Коваленко.

15.34

Где же Ребекка?

Мартен стоял за Коваленко в очереди в одну из четырех билетных касс. Томясь в ожидании, люди вокруг болтали примерно на полудюжине языков. Еще шаг вперед…

– Если бы не я, вход в музей обошелся бы вам почти в одиннадцать долларов, – пояснил Коваленко. – А для русских плата составляет всего пятьдесят четыре цента. Поскольку вы со мной, побудете сегодня русским. Везет вам.

Неожиданно за их спиной раздался гомон. Все обернулись. Сквозь центральный вход в музей направлялись трое агентов ФСО в темно-синих костюмах. Между ними шла Ребекка, восхитительная в своей норковой шубке и крохотной шляпке с вуалью.

– Царица! – выкликнула какая-то женщина.

– Царица! – восхищенным эхом прокатился гул десятков голосов.

Но она уже исчезла – ее быстро провели внутрь люди из ФСО.

Мартен посмотрел на Коваленко:

– Это точно, я везучий.

15.40

Ребекка и леди Клем радостно бросились друг другу в объятия. Агенты ФСО между тем выгоняли людей из экскурсионного бюро. Через считанные секунды там остались лишь шестеро: три сотрудника ФСО, леди Клем, Ребекка и их гид Светлана Маслова.

Теперь предстояло выполнить нелегкую задачу. Улыбаясь и болтая о какой-то ерунде, Клем отвела Ребекку в угол помещения. Когда ее слова уже не могли долететь до остальных, она посмотрела Ребекке прямо в глаза.

– У меня для тебя сюрприз, – тихо произнесла Клем. – Нам нужно подняться на второй этаж без сопровождения ФСО. Ты можешь от них избавиться?

– Зачем?

– Нам важно остаться наедине. Тогда все объясню.

– Боюсь, это невозможно. Александр отдал им приказ не отходить от меня ни на шаг, пока он сам не прибудет сюда.

Леди Клем едва не охнула от страха:

– Александр едет сюда, в Эрмитаж?

– Да, а что? Что происходит?

– Ребекка… Ничего, ничего, я сама все устрою. – Клем быстро повернулась и бодро зашагала к кучке агентов ФСО. К счастью, все они были мужчинами.

– Мы с царицей в сопровождении гида поднимемся на второй этаж, в Малахитовый зал. Нам нужно побыть наедине.

Высокий, широкоплечий парень с маленькими глазками, похожими на точки, выступил вперед.

– Невозможно, – бесстрастно отчеканил он.

– Значит, невозможно, – начала заводиться Клем, но вовремя поняла, что в данной ситуации это не лучший образ действий. – Скажите, вы женаты? – вдруг поинтересовалась она, снизив голос до интимного шепота и отступив на полшага назад, чтобы подманить его к себе.

– Нет, – ответил парень, машинально следуя за ней.

– А сестры есть?

– Трое.

– Тогда вы поймете чувства женщины, которая еще не вышла замуж, но узнала, что уже беременна. Нетрудно догадаться, что она предпочтет обсуждать свое интересное положение без посторонних, тем более мужчин, даже если они, – тут Клем постаралась на чистом русском выговорить полное название их ведомства, – из Федеральной службы охраны.

– Так значит, царица?..

– А как вы думаете, зачем нам понадобилось пускаться на все эти хитрости, чтобы встретиться вне стен дворца?

– Получается, царевич еще не знает?

– Нет, и лучше ему пока не знать. Царица должна сама сказать ему об этом. – Клем бросила взгляд на двух других агентов ФСО. – Эта информация поступила вам на чисто доверительной основе. Вы понимаете?

Парень с точками вместо глаз неловко переступил с ноги на ногу.

– Ясное дело, понимаю.

– А теперь, – показала леди Клем на дверцу лифта в глубине офиса, – мы поднимемся наверх на служебном лифте. Светлана позаботится о том, чтобы нас с царицей не побеспокоили, когда мы войдем в зал поговорить по душам. У нее есть переговорное устройство. Так что в случае необходимости она немедленно свяжется с вами.

– Я… – промямлил парень. Было видно, что он все еще колеблется. Но отступать было нельзя ни в коем случае.

– Царица сейчас на виду у всей России. До свадьбы и коронации – какие-нибудь три недели. Она попросила меня о помощи по крайне деликатному делу. А вы, значит, берете на себя ответственность ей в этой просьбе отказать?

Он до сих пор пребывал в нерешительности. Маленькие глазки буравили Клем, выискивая признаки лжи, притворства, любой странности, выдающей неправду в ее словах. Однако она сыграла свою роль мастерски, и ничего подозрительного замечено не было.

– Ладно, – процедил парень наконец, – идите.

– Спасибо, – благодарно шепнула ему Клем по-русски.

41

15.45

Александр нетерпеливо подался вперед, ремень безопасности натянулся на его груди. Водитель старался на совесть – черная «Волга» мчалась в потоке машин по направлению к городу. Сзади остался аэродром Ржевка, где пилот посадил вертолет для дозаправки и будет дожидаться возвращения Александра с Ребеккой из Эрмитажа.

Александр находился здесь против воли баронессы. Но ему было наплевать на ее диктаторские замашки. Ей и в голову не могло прийти, чем занят сейчас царевич. Ею владела уверенность, что он, оставив Мурзина, сам вылетел в Москву. Иными словами, выполнил все ее требования.

Вылететь-то вылетел, да только не в Москву. К тому же накануне заставил полковника выяснить, где находится в данный момент Ребекка, а затем лично приказал телохранителям из ФСО неотлучно находиться при ней, пока не приедет туда сам. Когда Александр уходил из дворца, Мурзин предупредил его, что не следует садиться на вертолете в черте города, чтобы не собирать толпы зевак. Такой шаг лишь осложнил бы положение, когда наследнику престола и Ребекке необходимо быстро уехать из Санкт-Петербурга. В итоге пилоту было приказано взять курс на Ржевку. Им нужно было горючее, а от аэродрома до города было рукой подать. Благодаря распорядительности Мурзина машина ФСО уже ждала в аэропорту, когда туда прилетел Александр.

Самому Мурзину было велено поставить баронессу в известность, что он отыскал Ребекку в Эрмитаже и на машине из Царского Села направляется туда, чтобы привезти ее обратно во дворец. Возвратившись с Ребеккой, Мурзин должен был сказать баронессе, что царевич приказал незамедлительно доставить Ребекку воздухом в Москву, чтобы та тоже успела на чаепитие с президентом, назначенное на шесть. Это был простой и надежный способ нейтрализовать баронессу с ее постоянными попытками сунуть нос не в свое дело.

15.50

Перемахнув через мост Александра Невского, «Волга» свернула на Невский проспект. Автомобильный поток стал гуще – наступал час пик. У Александра было такое ощущение, что он попал в стальную ловушку и не в состоянии даже пошевелить рукой. Движение было необходимо ему как воздух, поскольку при езде метроном внутри останавливался. Ты едешь – он стоит. Но теперь в этом заторе из грузовиков, автобусов, легковушек Александр, словно прикованный к своему сиденью, чувствовал себя беспомощным. Глубоко внутри снова застучало.

Тук-тук, тук-тук…

Лейтмотив судьбы.

15.52

Поток еле полз.

Но ведь он-то царевич! Почему же для него не расчистили дорогу? Не видят его машину, не узнают его самого? А откуда им знать? Это всего лишь черная «Волга», а не лимузин. И эскорта нет.

Метроном застучал громче.

Отчего это Ребекка вдруг решила отправиться в город? Если по магазинам, то почему пошла в Эрмитаж? За сувенирами? Может быть. Но для кого? Подарки представителям других государств – забота правительства. А если хотела что-то для себя лично, могла бы пригласить во дворец консультанта. Она же царица. Достаточно лишь одной ее просьбы.

Вдруг вспомнился ее вопрос о свертке, который он прихватил на прогулку с Мартеном в Давосе.

«У тебя был подарок, – сказала она тогда, – сверточек в цветной бумаге. Ты еще его под мышку сунул, когда вы с Николасом уходили погулять. Что там было?»

«Не знаю, – солгал он в ответ. – Не помню уже…»

Но, может быть, она каким-то образом разузнала? Вот и спросила, чтобы посмотреть, как он будет отпираться. А вдруг Мартен сумел как-то связаться с ней задолго до своего приезда в Россию и рассказал ей о ноже? Вот где может крыться причина того, почему она так непреклонно отказывается верить в смерть брата. Да потому, что она с этим самым братом разговаривала после всего случившегося.

С другой стороны, возможно, у нее и в мыслях не было устраивать ему допрос по поводу свертка. Может быть, он все это сам себе придумал. Настолько испугался потерять ее, что начал сочинять какие-то сценарии, один фантастичнее другого. Что, если баронесса права и человек, которого видели на вокзале вместе с Коваленко, вовсе не Мартен, а кто-то другой?

Александр рассеянно, как во время перелета из Москвы в Царское Село, пощупал свою кожаную куртку, чтобы убедиться, что нож по-прежнему на месте – в кармане, под рукой.

– Гони вперед! – внезапно скомандовал он. – Всех, обгоняй!

– Слушаюсь, ваше высочество, – ответил водитель из ФСО, тут же перестроив свою «Волгу» в другую полосу и выжав газ. Он лихо обогнал огромный грузовик, подрезал автобус и едва не сбил мальчишку, ехавшего на велосипеде навстречу. Столь же молниеносно водитель свернул направо, влившись в круговое движение на площади Восстания.

15.55

Нож… Почему он взялся за наваху опять, через двадцать один год после того, как зарезал Пола, своего брата по отцу? Потому лишь, что нож наконец снова оказался в руке хозяина столь много времени спустя? Только ли в этом дело? Или еще в жажде мести после того, как он сам едва не пал от руки лос-анджелесской полиции? Не довела ли его до бешенства эта замысловатая игра в прятки, которую десятилетиями вели отец и Альфред Нойс? Или тут что-то еще? Может быть, речь идет об изгнании демонов, поселившихся в его душе? Александр не тронул свою мать, которая распорядилась исключительно по своему усмотрению и в эгоистичных целях жизнью сына, превратив его путем духовного порабощения и манипуляций в орудие мести и средство достижения собственных амбиций. Он не тронул ее, но ему нужно было высвободить накопившуюся в нем убийственную ярость. Потому-то он и совершал убийства со все возрастающей жестокостью.

Но какое место занимает в этой картине Мартен, который до сих пор жив благодаря своей сестре, вернее, благодаря любви Александра к этой девушке?

Все-таки именно Мартен, пожалуй, и был тем человеком, которого наркоман видел на вокзале вместе с Коваленко. Александр помнил Мартена таким, каким видел его в последний раз в Давосе. А какой он сейчас? Длинноволосый и бородатый, как на фотографии с визы, или худощавый и чисто выбритый, каким описал его шпион? Узнал бы он Мартена сам, если бы тот оказался рядом? Может быть, по глазам, которые оказались такими знакомыми на фото. А может быть, и нет.

Внезапно его посетила мысль о том, как зло сейчас насмехается над ним судьба. Теперь он не смог бы узнать Мартена, точно так же как Мартен не узнал бы его при встрече в Париже. Как Мартен не узнал его, когда они стояли лицом к лицу в Давосе, сначала на вилле, а затем на горной тропе. Если Мартен находится в Санкт-Петербурге, то он может приблизиться в музее к Александру практически вплотную, а тот не догадается об этом.

Метроном застучал громче.

15.59

42

Малахитовый зал Эрмитажа. В то же самое время

Светлана и одна из старушек-смотрительниц сдерживали в коридоре толпу, которая сквозь дверной проем пыталась получше рассмотреть царицу и леди Клементину. Подруги осматривали зал, который с полным основанием претендовал на звание самого величественного в музее. Украшенный малахитовыми колоннами, он восхищал шедеврами из золота и малахита – статуэтками, кубками, вазами.

– Клем, – улыбнулась Ребекка, – так в чем дело? Ты обещала мне сюрприз. Ну и где он?

– Терпение, – в свою очередь ответила ей улыбкой леди Клем и непринужденно подошла к окну, чтобы посмотреть на Неву.

Небо, в котором еще недавно вовсю сияло солнце, было теперь затянуто облаками. Из окна открывался прекрасный вид на реку и причал перед Эрмитажем. Буквально на глазах у Клем одинокий катер отделился от стайки судов и направился к причалу. Если это и было то самое судно, о котором ей говорили, его вряд ли можно было принять за яхту с мореходными качествами, соответствующую описанию, данному Мартеном. К берегу неспешно шел самый обычный прогулочный катер с открытыми сиденьями и крохотной крытой рулевой рубкой. Поначалу леди Клем проигнорировала его, вглядываясь в даль в ожидании судна побольше; но больше никто не стремился причалить у Эрмитажа. Поэтому ее взгляд переместился вновь на катер. Когда тот подошел поближе, стало можно различить мужчину, стоявшего в одиночестве на корме. Мужчина был высок, а голову его венчала седая копна курчавых волос. Тот, кого она ждала.

Клем быстро пересекла зал и приоткрыла дверь.

– Светлана, царица хотела бы осмотреть Тронный зал.

– Сию минуту.

Переход из Малахитового зала в Тронный не занял много времени. Висевшая на дверях табличка извещала, что на вторую половину дня зал закрыт.

– Знаете что, Светлана, – обернулась Клем к гиду, остановившись у дверей, – мы с царицей хотели бы буквально минутку поговорить наедине.

Светлана в замешательстве посмотрела на Ребекку, но та утвердительно кивнула.

– Тогда я здесь подожду, – пробормотала экскурсовод.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила ее Клем по-русски.

43

Впереди взметнулся ввысь золоченый шпиль Адмиралтейства. А вскоре Александру стало видно и само здание, примыкавшее к Дворцовой площади.

– Свяжись с телохранителями царицы, – приказал он водителю. – Пусть немедленно отведут ее к входу для инвалидов.

– Слушаюсь, ваше высочество. – Водитель притормозил, свернул на площадь и поднес к губам микрофон переговорного устройства.

Ребекка едва не задохнулась от изумления, увидев брата. Все замерли. Казалось, остановилось само время.

– Я знала! – радостно закричала она, в мгновение ока перепорхнув через ползала. Она обнимала его, плакала и смеялась. – Николас, мой Николас! Как ты? Что с тобой было?

Резко, словно вспомнив что-то, она обернулась к леди Клем:

– А ты как узнала? Когда? Почему мы должны скрывать это от ФСО?

– Нам пора, – подошел к Мартену Коваленко, скромно стоявший до того поодаль.

Попасть в Тронный зал было еще полдела. Для этого ему достаточно было показать свое удостоверение сотрудника МВД. А вот выбраться оттуда и дойти до катера могло оказаться куда труднее, в особенности если они замешкаются.

При виде Коваленко на лице Ребекки отразилось удивление.

– Кто это? – вопросительно посмотрела она на брата.

– Инспектор Коваленко, следователь российского МВД по делам об убийствах.

Ребекка перевела настороженный взгляд с Мартена на Клем.

– А в чем дело?

Мартен решительно взял ее за руку:

– Помнишь, в Париже я говорил тебе, что Реймонд, возможно, до сих пор жив?

– Да…

– Ребекка, – энергично произнес Мартен. Ему хотелось сообщить ей эту новость как-нибудь помягче, но времени на обходительность сейчас не было. – Александр – это и есть Реймонд.

– Что? – переспросила Ребекка, будто ослышавшись.

– Это правда.

– Невозможно! – Она в ужасе отступила на шаг.

– Ребекка, прошу, выслушай меня. У нас почти нет времени. В любой момент сюда может вломиться ФСО. Александр нес с собой сверток, когда мы с ним вышли на тропинку над виллой в Давосе. Помнишь?

– Да, – прошептала Ребекка. Еще бы ей не помнить!

Она даже расспрашивала Александра об этом свертке.

Просто из любопытства. Непонятно, отчего вдруг ей вспомнился этот факт. Но у жениха ее вопрос вызвал раздражение, и она предпочитала больше не поднимать эту тему вновь.

– На мосту через горную речку, когда мы были уже далеко ото всех, он сорвал обертку. Внутри оказался большой нож. – Мартен неожиданно распахнул свой вельветовый пиджак, поднял свитер и сделал шаг назад. – Смотри…

– Не-ет, – в ужасе отшатнулась Ребекка, увидев на теле брата извилистый, неровный шрам.

Вот, значит, в чем причина столь раздраженной реакции Александра на вопрос о свертке! Он подумал, что Ребекка догадалась о содержимом.

– Он пытался убить меня. Точно так же, как убил Дэна Форда и Джимми Хэллидея.

– Он говорит чистую правду, – подал голос Коваленко.

Ребекку передернуло. Ей не хотелось верить в услышанное, ее рассудок сопротивлялся. Она беспомощно воззрилась на Клем, ожидая, что та опровергнет их слова.

– Извини, милая, – проговорила Клем искренним любящим тоном, – мне так жаль тебя.

Губы Ребекки скривились от горечи, в ее глазах отразились боль и неверие. В этот момент она видела лишь Александра и его взгляд. Как всегда, он смотрел на нее с добротой, благоговением и беззаветной любовью.

Роскошное убранство зала поплыло перед ее глазами. Здесь, в этом великолепном здании, была сосредоточена богатая и славная история Российской империи. Позади, на расстоянии руки, стоял золотой трон Петра Великого. Все это, все без исключения, принадлежало Александру по праву рождения. Он был неотрывной частью этого великолепия, и ей самой предстояло разделить это с ним. Но любимый брат и лучшая в мире подруга… И какой-то русский полицейский. Нет, ей решительно не хотелось им верить. Должен же быть какой-то другой ответ! Какое-то объяснение. Однако подсознательно она понимала, что никаких других объяснений нет.

Болезненная бледность, мучительная тревога… Мартену было это хорошо знакомо. Те же ужас и растерянность застыли на прекрасном лице его сестры во время бойни на складе, когда Полчак захватил Ребекку в заложники, пытаясь убить ее брата. Сейчас она была близка к тому, чтобы в третий раз в жизни пережить психический надлом, связанный с глубокой эмоциональной травмой. Он не мог допустить этого.

Бросив быстрый взгляд на Клем, Мартен обнял Ребекку за плечи и повел ее к двери.

– Внизу нас ждет яхта, – убежденно-непреклонным тоном сказал он. – На ней мы уплывем отсюда. Ты, Клем, я… Инспектор Коваленко позаботится об этом, а также о нашей безопасности.

– Может быть, яхта. А может, и не яхта, – пробормотала под нос Клем.

– Ты что имеешь в виду? – повысил тон Мартен.

– Неужели у причала ничего нет? – недоверчиво спросил Коваленко.

– Отчего же, есть там одна посудина. И ваш седовласый друг на ней. Но это всего лишь речной катер. И если вы думаете, что мы с Ребеккой поплывем на нем через льды Финского залива, да еще глухой ночью, то советую вам как следует подумать.

Раздался громкий стук в дверь, после чего в зал вошла Светлана.

– В чем дело? – недовольно поинтересовалась Клем.

– Сюда идут люди из ФСО. Они отведут царицу вниз. Ее ждут.

Внезапно Ребекка проявила характер.

– Попрошу вас выйти. И скажите сотрудникам ФСО, что через минуту я спущусь к ним сама, – произнесла она с царственным спокойствием, глядя Светлане прямо в глаза.

– Слушаюсь. – Светлана тут же исчезла, плотно притворив за собой дверь.

Ребекка посмотрела на брата.

– Я не могу бросить Александра, не оставив ему весточки, вне зависимости от содеянного им.

Быстрым шагом она подошла к трону. Рядом с реликвией был столик с открытой книгой отзывов и ручкой. Ребекка вырвала из книги чистый листок и взяла ручку.

Мартен повернулся к Коваленко.

– Сторожите дверь, – приказал он, а затем приблизился к сестре: – Ребекка, у нас нет времени. Забудь об этом.

Она подняла глаза. Сейчас Ребекка была совсем другим человеком – сильным и волевым.

– Не забуду, Николас. Даже не проси.