Текст книги "Нарушая заповеди (СИ)"

Автор книги: Алиса Перова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

76

Сейчас мне очень хочется, чтобы обо мне все забыли и оставили наедине с моей несчастной любовью. Но я не могу расстраивать папочку. Сегодня его день и, как любящей дочке, мне следует украшать праздник, а не омрачать настроение именинника.

Я не подведу тебя, папуль, обещаю, что буду очень стараться.

Стёпкину я сегодня ещё не видела и буду рада не видеть как можно дольше. Я очень люблю свою Котю, но иногда её бывает слишком много. Теперь, когда подруга поселилась в нашем доме, мне почти не удаётся побыть одной. Советы, которые она щедро раздаёт, руководствуясь собственным богатым опытом, обычно непригодны в использовании, а её интуитивные прогнозы исключительно редко попадают в цель.

Я осторожно пробираюсь мимо Котькиной спальни, чтобы избежать её внимания, когда за дверью раздаётся протяжный стон. О, господи! Первая спонтанная мысль – спешить на помощь. И я уже делаю шаг к двери, но голос Гриши меня останавливает. И этот голос тоже звучит из Котиной спальни.

– Терпи! – командует Григорий.

– Да, вот так хорошо! Сильнее! – это уже Котя.

Моё воображение мигом подбрасывает такие порнографические картинки, что я отпрыгиваю от двери, как ужаленная. Они там совсем обалдели? А если папа услышит? Я осматриваюсь – поблизости никого, да и мне лучше свалить побыстрее. Не хочу такое слышать.

– А-а-а! Сделай ещё так, – пищит Котя, и моё буйное воображение тоже не дремлет…

Прямо как в дурном кино. И ладно Котя, но Гришка не мог ведь обнаглеть до такой степени в то время, когда Катюхин статус остаётся под вопросом. Неожиданно мои логические размышления озаряются догадкой – наверняка Григорий делает ей массаж! Я облегчённо выдыхаю, но всё равно тороплюсь сбежать от неприличных звуков. Потом непременно поинтересуюсь у Коти, что именно наш водитель ей массировал. Надеюсь, ей хорошо сейчас. Интересно, чувствует ли Котя себя счастливой? Это вряд ли, ведь она до сих пор не определилась с отчеством Масика. Да и все мы здесь подобрались… неопределённые.

«Эй, мажорка, отец твой счастлив с Ангелиной?»

Слова Богдана снова всплывают в памяти. Он словно обвинил моего папу… Но в чём? Неужели папочка увёл Львовну у этого мужика? Вообще-то, папа вполне мог. Кто ему этот Богдан? Ой… А если это бывший муж Ангелины? А если не бывший?! В том, что он говорил о нашей Львовне, сомнений быть не может. Как бы деликатненько всё разузнать? Да как – подойти к ней и спросить прямо в лоб: «А ну, колись – Богдан тебе кто?»

Наверное, я так сильно жаждала вернуть Ангелину законному владельцу, что не заметила, как ноги принесли меня в папину спальню. И хорошо, что внутри никого не оказалось, а то неизвестно, до чего бы мы договорились. У папочки всё же праздник, который я не собиралась омрачать. Я уже намеревалась покинуть комнату, когда мой взгляд выцепил сиреневую вещицу, лежащую на комоде. И совершенно некстати прилетела мысль, как Богдану было бы неприятно знать, что женщина, чьё имя выбито у него на сердце, раскидывает своё нижнее бельё в спальне другого мужчины. Тут я с ним солидарна – мне тоже неприятен этот насисьник в спальне моего папочки.

Я подошла ближе – красивый лифчик и чашечки очень глубокие. Красавице Львовне есть что разместить в этих контейнерах, а мне такое – разве что на голову напялить сгодится. К сожалению, мужчинам нравятся такие размеры. Если бы я обнаружила подобный рюкзак у Ромки в комнате, я бы с ума сошла от горя.

Не могу сдержать тяжёлый вздох и вздрагиваю, почувствовав, что уже не одна. В дверном проёме, переплетя руки на груди, застыл мой папа с непередаваемым выражением на лице. А точнее, он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.

– Что? – застигнутая врасплох, я возмущаюсь на его реакцию. – Я к тебе шла, между прочим, и вовсе не собиралась стырить чужой лифчик.

– Я догадался, – ухмыльнулся папа, но тут же посерьёзнел. – Ты была у Романа, Лали?

Тяжесть из груди никуда не девалась, но мысли о Коте и Ангелине смогли на несколько минут меня отвлечь, а теперь папин вопрос словно тумблер во мне переключил.

– Пап, – я не хотела, но слёзы сами полились из глаз.

Папа мгновенно оказался рядом и прижал меня к себе.

– Пап, прости, я не буду плакать, просто Ромка… он… Пап, он уеха-ал…

Папочка меня утешал, гладил, целовал, баюкал и рассказывал о том, что Ромке сейчас тоже очень нелегко, но он сильный и обязательно справится. И если он меня любит, то ему ни один чёрт не сможет помешать вернуться.

– А сейчас ему кто мешает? – я заглядываю папе в глаза. – Ты ведь сможешь его найти?

– Я не стану его искать, Лали, – голос прозвучал жёстко, хотя папа по-прежнему продолжал гладить меня по спине. – Сейчас он сам себе мешает. И я не отдам ему свою дочь, пока не пойму, что могу ему доверять. Пока не буду знать, что ты нужна ему.

– Пап, – внезапная догадка больно кольнула, – он же не из-за тебя уехал? Ты что-то сказал ему?

– Лали, мы много о чём говорили. Но если бы Романа было так легко испугать, я бы сразу попросил тебя забыть о нём. Поверь, маленькая, я желаю тебе только счастья.

Я чувствую, что папа чего-то не договаривает, но у меня нет причин ему не верить. Мой папочка всегда со мной честен. И он бы ни за что не стал… Ведь не стал бы? Он же хочет для меня счастья…

– А себе, пап? Себе ты желаешь счастья? Только не говори сейчас, что твоё счастье в моём благополучии. Скажи, тебе хорошо с Ангелиной? Ты любишь её?

Папа молчал долго, и я уже не надеялась, что он ответит.

– Она тебе не слишком нравится, да, малышка? – папочка улыбается, но глаза его остаются серьёзными.

– Ну-у, она красивая, – привела я единственный имеющийся у меня аргумент в её пользу. – Пап, это ведь тебе с ней жить! И я не собираюсь тебе мешать, женись ты хоть на крокодилице. Но… ты любишь Ангелину?

– Я её защищаю, Лали.

***

Он её защищает. От кого? Это осталось под завесой тайны. Я думаю об этом уже три часа. И о Ромке. И снова об этом. А может, Ангелине нужна защита от самого Богдана? Ну а что – видок у него очень даже опасный. Это я с горя забыла бояться, а при других обстоятельствах ни за что не осталась бы с ним, почти голым, в закрытой комнате.

– Баева, ты совсем с дуба рухнула?

Котя, вся яркая и красивая, ворвалась ко мне в спальню и сердито тряхнула белокурыми локонами.

– Ты что, ещё не готова? Или ты в этом ехать собираешься? – она смерила меня скептическим взглядом. – Ты выглядишь, как выпускница закрытой школы Святого Иосифа.

– А это ещё кто такой?

– Неважно, кто он, а вот ты – дочь Тим Бертыча, а выглядишь, как девственная малолетка.

– А это плохо? – я взглянула на себя в зеркало.

Мне всё нравится – умеренный макияж, волосы забраны в высокий хвост, тёмно-синее короткое платье, серебристые босоножки. Уверена, что папе тоже понравится. И Ромке понравилось бы. Наверное…

Все дальнейшие Котины возмущения по поводу моего внешнего вида были мной бесцеремонно и грубо подавлены. Пусть своему массажисту Григорию мозги вправляет, раз у них там всё серьёзно. Котя призналась, что Гриша действительно делал ей массаж. Но при этом подруга так восхваляла его крепкие руки и имела такой томный вид, что у меня не осталось сомнений – она готова к более глубоким процедурам. Готов ли к ним Гриша?

Диана так и не объявилась. Оказалось, что она приедет сразу в ресторан. Папа попросил никого не опаздывать и уехал вместе с Серёгой и Марком ещё днём – работа прежде всего. Надеюсь, он сам не забудет о празднике. А Львовна, как сквозняк, пролетела – ворвалась в дом, втиснула себя в ярко-красную провокационную тряпочку и вся ослепительно прекрасная умчалась с водителем. Бедный Ян не знал, куда глаза деть от её роскошных выпуклостей.

– Грузимся! – скомандовал Гриша мне, Коте и Василисе.

– Ева, – окликнул меня Львович, который, как я предполагала, должен был уехать с папой.

– Марк, а ты разве… Я думала, что ты оставил машину и…

– Я ждал тебя, – он широко улыбнулся. – И теперь вижу, что ждал не зря. Выглядишь просто отпадно!

Его ожидания меня никак не впечатлили, но комплимент был приятен. Вот – мужчина в восторге, а Котя говорила, что кроме Святого Иосифа, никто не оценит.

– Ты не будешь против, если я сам тебя отвезу? – в голосе Марка послышались просительные нотки.

А с чего мне быть против? Машина красивая, парень – тоже ничего. Просит, к тому же…

Гриша нахмурился и попытался спорить, но Котя его быстро успокоила, и мы расселись по машинам.

По нашим владениям мы ехали молча. И лишь когда выбрались за пределы Баевской стены, Львович с чувством произнёс:

– Спасибо, что согласилась поехать со мной, Ева.

Я посмотрела на него с удивлением – да мне не жалко, нам всё равно по пути.

Через пару минут после того, как мы покинули Лучезарное, Марк неожиданно сбросил газ и съехал на обочину.

77

Странные существа эти мужчины. Они могут быть такими разными – грубыми завоевателями, галантными кавалерами или полными придурками, плывущими по течению. Но все они уверены в своей власти над женщинами. Почему? Так заложено природой или это мы, женщины, делаем их такими? Об этом недавно, с такой невыносимой тоской, рассуждала Василиса. Она провела глубокий анализ и распределила всех знакомых мужчин по психотипам. Очень странным психотипам, надо сказать, – названия Вася сама придумала. Папа, конечно, тигр. Ну-у, ладно – согласна. Серёга – шакал! – тоже в яблочко. А вот Маркуша поверг Васю в смятение. Предположение, что он дракон, я отмела сразу, да и нет в природе такого животного. В итоге мы метались между котом и козлом, но так и не пришли к компромиссу. Зато повеселились и разогнали Васину грусть.

Однако мутный тип этот козлокот. Он без предупреждения съехал на обочину, заглушил двигатель и развернулся ко мне всем корпусом. И глаза, как у побитой собаки. Пугаться я даже и не думала. Если Марк в отношении меня задумал что-то недоброе, то его ведь потом только харакири спасёт от Тимура Баева.

– Ева… я уже неделю не могу нормально спать, – голосом умирающего больного пробормотал Марк.

– А что так – энурез или нечистая совесть?

– Да-да, ещё совсем недавно мне и самому это показалось бы смешным, – он печально улыбнулся. – А ведь я сначала не воспринял тебя всерьёз, увидел избалованную маленькую девочку, папину дочку. Да я и подумать не мог, что так вляпаюсь.

У меня страшно зудел язык обсудить, во что же вляпался Львович и чем это почистить. Но я проглотила рвущийся наружу язвительный комментарий и теперь ощущала себя очень неуютно. Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что Марк пытается облечь в слова свои чувства ко мне. Вот именно это мне и не нравится. Я совершенно не хочу об этом слышать, потому что не представляю, как надо реагировать. А свести его признания к очередной издевательской шутке будет очень жестоко.

– А может, мы уже поедем? – мой притихший голос произвёл какой-то неправильный эффект. Марк придвинулся ещё ближе, притянул меня к себе и наклонился для поцелуя. О, нет!

Я упёрлась руками в его грудь и резко отвернула лицо, отчего губы Марка скользнули по щеке. В этот же момент раздались сигнал клаксона и визг шин. С пассажирского сиденья притормозившего рядом внедорожника мне строила рожи довольная Котя, а смущённый Григорий прокомментировал:

– У Вас, Марк Львович, очень быстрый автомобиль, вот я и удивился, что Вы нас не обогнали. Подумал – вдруг что-то случилось… ну, и вернулся.

– Молодец, – зло процедил Марк и, запустив двигатель, резво сиганул с обочины на дорогу и втопил так, что меня едва не размазало по кожаной обивке сиденья. Псих какой-то.

– Извини, Ева, – произнёс нервный козлокот и за следующие полчаса не проронил ни слова.

Молчание давило мне на нервы, но это всё же лучше признаний в… А в чём, собственно? Я легко могу предположить, что молодой организм Марка терзают самые низменные потребности. А что – я девушка симпатичная и знаю, что мужчин можно очаровать не только выдающимися грудями. Не скажу, что мне очень льстит его интерес, но и не пугает. Вполне естественные мужские потребности, да и Марк – симпатяга.

Я бросила на него быстрый взгляд, убедившись, что – да – всё ещё симпатяга. Кажется, Марк только и ждал моего внимания.

– Ева, я… люблю тебя, – прозвучали слова, которых я предпочла бы никогда не слышать от нелюбимого мужчины.

Что я могу ему ответить? Как мне себя вести?

Эй, Марик, я тоже очень люблю!.. Но увы – не тебя. Добро пожаловать в общество разбитых сердец! Я здесь давно, и ты со временем привыкнешь.

– Ева, я ни о чём не прошу… – Марк нервно сглотнул. Было очень заметно, что он волнуется. – Просто не отталкивай меня сразу, дай мне шанс… Подожди, только ничего не отвечай… пожалуйста…

Меня пронзило острое сожаление. Ну за что мне это?! Мало мне, что ли, переживаний? Какой ему шанс, если я безнадёжно больна Ромкой? Мне следует сказать Марку правду, нельзя обнадёживать человека. Но правильные слова никак не приходят в голову.

– Марк, ты… очень классный…

Это прямо классический идиотизм! Лучше бы я и правда ничего не отвечала.

– Я очень польщён, – усмехнулся Марк, а я почувствовала, как жар приливает к щекам.

– Извини, просто для меня это слишком неожиданно, – тихо лепечу и нисколько не грешу против истины. – Марк, мне нужно время, чтобы переварить.

– Годится, – с готовностью согласился он и ласково улыбнулся.

Бедный Львович! Ну как же так? Я смотрю на него и даже не могу вспомнить, почему он меня раздражал. Он ведь действительно классный. И такой же несчастный, как и я. Мы обязательно поговорим, но только не сегодня. Слишком много всего для меня сегодня. Не придавило бы…

***

Ура! Мы на месте и я, наконец, счастлива хоть ненадолго избавиться от общества неожиданно и неудачно вляпавшегося Марка. Правда, теперь передо мной встала новая проблема – лифт. От страха и волнения у меня даже пальцы на всех конечностях заледенели, а дыхание стало прерывистым. Лишь бы никто не потащил меня в этот лифт – я там умру.

– Лали! – звучит моё спасение.

Мой любимый папочка ни о чём не забывает. Даже если небо рухнет на землю, он непременно окажется со мной рядом, чтобы укрыть меня от осыпающихся острых звёзд. Подъехавшая кабина лифта только для нас двоих, чтобы скрыть мой страх от посторонних глаз.

Роскошный ресторан «Облако» расположен на восемьдесят восьмом этаже восхитительной зеркальной свечки. Редкая птица способна подняться на такую головокружительную высоту. И сейчас мы с папочкой – пара редких птиц, взмывающих в облака. Он прижимает меня к себе и шепчет в макушку ласковые слова. Мне кажется, что в его объятиях я готова преодолеть ещё этажей двести и даже не вспомню о моей клаустрофобии.

Наверху нас уже ждут. Ух! Это захватило дух от восторга. Сквозь панорамное остекление мне открывался потрясающий вид. В вечерних сумерках мерцающая иллюминация словно россыпью бриллиантов осыпала наш город. Москва… Сейчас она завораживает своей магической красотой. А я словно птица парю в облаках – незабываемое зрелище!

– Красиво, да? – голос, пробирающий до мурашек, принадлежит Диане.

– Очень! – восторг в моём ответе не только от созерцания панорамы столицы.

Сейчас передо мной стоит невероятная красавица. Чёрное платье в пол мягко облегает сногсшибательную фигуру. Благодаря изысканному макияжу лицо прекрасной метиски теперь кажется ещё красивее. А янтарные, как у кошки, глаза наводят на мысль о суккубах. Разве возможно быть такой?.. Она нереальная! И неудивительно, что взгляды всех гостей устремлены на Диану. По сути мне можно было даже не париться насчёт гардероба. Да и не только мне – пафос потек даже с несравненной Ангелины Львовны. А ещё полчаса игнора со стороны мужчин – и макияж тоже уплывёт.

Вот честно? Я Диане даже сочувствую. Это какие нервы надо иметь, чтобы носить такую внешность и справляться с постоянным вниманием окружающих? А с завистью? И разве я могу упрекнуть Марка, который лишь полчаса назад признавался мне в любви, а теперь забрызгал слюной напольное покрытие ресторана? Интересно, а как бы мой Ромка отреагировал на Диану? Даже думать об этом не хочется!

– Птичка моя, я тебя потерял, – Петр Мендель обнял Диану за талию и широко улыбнулся мне. – Добрый вечер, принцесса Евлалия!

Через пять минут взаимных расшаркиваний адвокат утащил свою экзотическую птичку в сторонку, вынося ей мозг какими-то контрактами, сроками и процентными ставками. Похоже, у Петра стойкий иммунитет к метискам.

***

Спустя четыре с половиной часа зажигательной гульбы я смело могла сказать, что праздник удался. Котя пищала от восторга и не отлипала от меня ни на минуту. Раньше ей только в телеке удавалось видеть такую толпу знаменитостей, а тут даже пообщаться посчастливилось. Для Григория места на этом банкете не нашлось, что вполне ожидаемо, и моя переменчивая подруга снова захотела быть Баевой. Надеюсь, завтра это пройдёт.

Котин бесперебойный щебет я выносила стойко и даже с радостью – ведь подруга спасала меня от Марка и не позволяла оставаться с ним наедине. Но Львович и за пару медлячков достал меня своей неразделенной любовью. Поэтому казалось немного странно, что пылко влюблённый в меня мужчина гораздо чаще смотрит на Диану. Я, конечно, понять могу, но… всё равно не могу. Хотя, может, оно и к лучшему.

И следила я за Марком в течение вечера лишь для того, чтобы держаться от него подальше. И когда он очень грубо схватил Ангелину за предплечье, я это сразу заметила и сильно удивилась выражению его лица. Марк показался мне очень злым и некрасивым. Он резко дёрнул Ангелину за руку и подтолкнул к выходу. Даже не знаю, зачем я пошла вслед за ними…

78

Моё ли это дело – совать нос в чужие семейные отношения? Я замедляю шаг и оглядываюсь на шумное сборище дорогих и очень дорогих гостей. Ромке бы здесь не понравилось… Мне тоже не слишком по душе. Многих я вижу впервые, и никому из этих людей нет дела ни до меня, ни до Ангелины. Даже папе. Сейчас его куда больше интересует Диана, нежели женщина, которую «он защищает». Папа словно чувствует мой взгляд и мгновенно находит меня в толпе веселящихся людей. Смотрит напряжённо, и я улыбаюсь ему и посылаю воздушный поцелуй.

Не беспокойся, папочка, с твоей Лали всё в порядке!

А что со мной может случится, когда вся охрана, рассредоточенная по периметру зала, сканирует каждый мой шаг? И почему-то никого не интересует, куда шагает Ангелина. Я снова разворачиваюсь и направляюсь в сторону выхода. Что я знаю о настоящих отношениях между братом и сестрой? Если ориентироваться на нас с Серым, то такого брата и врагу не пожелаешь. Однозначно, у Львовичей всё обстоит не настолько печально. Вот я и проверю. В конце концов, сейчас Ангелина больше наша, чем Маркушина. А ещё у меня к ней накопились вопросы.

«… Твой отец счастлив с Ангелиной?»

Кажется, он вполне счастлив без неё, Богдан.

– Скучаешь, сестрёнка? – Серый перехватил меня на выходе. Он уже в хлам и лыбится, как идиот.

– Не до такой степени, братишка, – пытаюсь его обойти, но Серый настроен на общение.

– Стоять, Лалитка! Я тут подумал…

– Думать – это не твоё, Серёж, ты и так симпатичный. А, кстати, ты почему не в эпицентре событий и не обхаживаешь вместе с остальными охотниками жемчужину нашей вечеринки? Молчи, дай угадаю! У тебя зуб на Диану? Ах, не-эт – у тебя ведь на неё вся челюсть! Эх, Серенький, никудышный ты пикапер, оказывается. Советую в другой раз попытать счастье в шлеме.

– Сука неудовлетворённая! – громко зарычал пьяный братец.

– Лошара! – я отскочила от него в сторону и, продемонстрировав два фака, рванула наутёк.

За пределами ресторанного зала обнаружились блуждающие звезды, в смысле, знаменитости, ну и не менее важные и значимые незнаменитости. И никаких следов Марка и Ангелины. Пальцы скрылись, не оставив даже отпечатков. А я тоже хороша – ещё бы до утра раздумывала!.. Куда же они подались?..

Ну и ладно! Этот вопрос уже почти потерял ценность, потому что мозг, не прекращая, сверлит другая, острая и болезненная мысль…

Куда же мог уехать мой Ромка?!

– Потерялась, Ев? – Руслан отлепился от симпатичной официантки с явным намерением не позволить мне потеряться.

– Русик, а… – я осмотрелась по сторонам, – а куда Пальцы делись?

– Чего? – он оглядел на всякий случай свои крупные ладони.

– Львовичи где, спрашиваю?

– А-а, да пошли покурить, наверное, – он кивнул в сторону лестницы. – Э, а ты куда?

Я прицыкнула на Руслана, сделав страшные глаза, и кивнула на мнущуюся в сторонке девушку. В её облике смущение боролось с нетерпением. Ну я ж не зверь какой – у наших парней и так скудно с личной жизнью, и я поспешила оставить парочку наедине.

– По делу я! На минуточку.

На лестничной площадке очень тихо. Здесь почти стерильная чистота и, конечно, нет даже намёка на сигаретный дым. Затаив дыхание, я на цыпочках спустилась вниз на один пролёт, когда до моего слуха донеслись неясные звуки сверху. Я остановилась и прислушалась. Спустя несколько секунд возня повторилась, а следом послышался непривычно жалобный и плаксивый голос Ангелины:

– Марик, хватит…. Ну, не надо, пожалуйста.

Она говорила очень тихо, но отличная акустика позволила расслышать каждое слово. И эти слова настораживали.

– Да что ты щемишься, как целка? У тебя есть альтернатива?

От воображаемой картины у меня глаза поползли на лоб.

А как это?.. Там что… ой!.. У них там инцест, что ли?

Захотелось немедленно сбежать, но вместо этого я замерла на месте, вжавшись в прохладную стену.

– Марик, не сейчас. Я клянусь, что всё сделаю, я постараюсь. Ну, пожалуйста!

– Да что ты теперь сделаешь, овца?! Ты уже в отставке! Ты даже эту мелкую шавку не смогла прикормить.

– Ну ты же вроде сам…

– Что сам? – Львович рявкнул так, что я вздрогнула. – Эта падла ерепенится, цену себе набивать вздумала! Да она умолять меня должна и сама доплачивать…

О, господи, о чём они? А можно имена, даты… пароли?..

– Марк, она же ещё маленькая и избалованная. К тому же у девочки любовь…

От неприятного подозрения противно засосало под ложечкой. Захотелось заткнуть уши…

– Какая любовь, умолкни уже с этой хренью! Кому она на хрен нужна без папашиного бабла! А Баев этого нищеброда и близко не подпустит к своей анорексичной тварюшке!

Что?..

На меня словно ледяной водопад обрушили, и все дальнейшие слова, превратившись в единый гул, перестали доходить до сознания. Внутри меня разрасталась чёрная вязкая клякса, стремительно поглощая тепло и свет, рассеивая звуки. И лишь один вопрос – почему же меня бросил Ромка? – балансирует на краю этой чёрной пропасти… И исчезнет в ней, как только я узнаю ответ. И что останется?

– Умоляю, только не трогайте его!.. – визгливые нотки в голосе Ангелины выводят меня из оцепенения.

Она повторяет эту фразу ещё и ещё, и слова обретают зловещий смысл.

Кого – его? Они хотят что-то сделать с папой? С моим папочкой?!

Ярость мгновенно отрезвляет, не позволяя мне сгинуть в чёрном провале. Я вся обратилась в слух, чтобы почти сразу услышать громкое:

– Минута вообще-то прошла.

У распахнутой двери, ведущей на наш этаж, на меня вопросительно взирает Руслан. Мне захотелось его немедленно придушить за добросовестную службу. Голоса наверху тут же смолкли.