Текст книги "Ракетчики (СИ)"

Автор книги: Алексей Рагорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 88 страниц)

– Анечка, будь другом, налей ещё бокальчик.

«Аня налила бальзама. Не очень крепкий: градусов 20. Пьётся нормально. Ещё и травки полезные всякие там.» Вдруг, прострелила боль. Рохлин аж застонал. Было неудобно перед Аней. Второй раз. Первый раз было иначе. Во время поездок, ожиданий, еды, они много разговаривали. Да и вечерами, как сейчас. Как-то так вышло, что не только Аня ему рассказывала о Руси, но и он разоткровенничался. «Слово за слово. С этой женщиной было удивительно легко. Каждый раз она подбирала нужную тональность, слово, всё понимала и предвосхищала. Если сомневалась – спрашивала. Не была навязчива. И вот, слово за слово, самому захотелось рассказать ей свою жизнь. Рассказал всё: молодость, всякие любопытные моменты, военное училище, свадьбу, Афганистан, смутные времена, отчаяние, боль за страну. Потом поведал политические интриги, тайные договорённости, которые сейчас не имеют значения, выборы.» На выборах ему помогали Корибут и Русь, хотя он, на тот момент, Корибута считал почти врагом. Как он тогда был наивен! «Чурбан! Перья распушил, «козырял» перед Аней! А её саму расспросить забыл. Так вот, про неудобство. Аня стала деликатно задавать незначительные вопросы. Скорее всего, ей было интересно. Она же не воевала в Афганистане, не участвовала в президентских выборах. А мне тогда подумалось, что она выведывает для Корибута. Эх! Я как вспыхнул! Как выдал ей! Она не обиделась, не убежала, только взгляд потух. Ещё и извинилась за что-то. Было совершенно ясно, что дурака свалял. А извиняться было неудобно. Потом извинился. С трудом выдавил из себя что-то половинчатое. Сейчас было опять неудобно. Ещё в Афганистане меня сильно ранило. Граната недалеко взорвалась. Был в бронежилете, пострадали только ноги. Теперь крутили на погоду и, иногда, как сегодня, болели, «стреляли». Бывает очень резкая боль. Вообще-то, привык, но если резко – не сдерживаюсь. Ане про ранение подробности не рассказывал.»

– Лев, что случилось?

– Нет-нет, всё нормально.

– Не ври, не нормально. Сердце?

– Нет. Правда, нормально.

– Тебя скулы выдают, желваки ходят, зрачки расширены. Говори, что случилось? Если что не так – меня Санька прибьёт. Или ещё хуже. Пожалей несчастную женщину, скажи: что случилось?

– Я тебе рассказывал. Меня ранило. Ноги посекло. Иногда болят. С сердцем всё нормально. Скоро пройдёт.

– Давай, я тебе ещё бокал налью. Должно улучшить состояние. Я тебя сегодня замотала. Сказать не мог?

Такое мило-виноватое лицо было у Ани, невозможно не улыбнуться. Даже сквозь боль.

– Да-а, бедненький, ты бедненький. А я – дурочка. Может быть в аптеку сбегать, димедрол, но-шпу, ещё какое лекарство взять? Что ты пьёшь обычно?

– Нет, Анечка, ничего не нужно. Обычно я о врагах думаю, о трудностях. Характер закаляет.

– Глупая технология. Нервы не жалко? Давай я, хотя бы, массаж сделаю? Может помочь. Правда. Я умею. «Пилочка», «спиралька», «щипочки», прочее. У меня мама с лестницы упала, когда на грушу полезла, ногу сломала. Я выучилась у нашей медсестры, в деревне. Не стесняйся. Защитник родины. Воевать – ваше дело, лечить, оберегать – наше.

– Нет, не нужно. Мне уже лучше, неудобно.

– Всё удобно. И не ври. Ты же вождь народа. Нехорошо по мелочам врать. Удобно. Или ты меня всё ещё агентессой Юревича считаешь?

– Хорошо, от колена и ниже. Сначала левую. Она сильнее болит. Штаны я снимать не буду, делай так.

Аня встала на колени и делала массаж. Нормально, как для непрофессионала. Попадала в точки, прошлась по каналам. Старалась. Через пару минут попустило, боль уменьшилась, через пять минут почти прошла. Рохлин левой рукой потянулся к бокалу, что стоял на краю стола. Нужно было допить третий бокальчик, там уже мало оставалось. Равномерно жужжал телевизор, рассказывая о панике на валютном рынке. Видимо, Аня увидела тень, приподняла голову. В результате она оказалась на пути движения руки Рохлина. Пальцы воткнулись в волосы женщины. Рохлин растерялся. Вытаскивать и извиняться не хотелось. Аня наивно поняла движение по-своему: взяла его вторую руку и потерла ладошку своей щекой, как бы давая понять своё отношение. Но не делала больше ничего, справедливо считая, что это его решение, что ОН должен начать активные действия. Взгляд упал чуть ниже. Аня носила достаточно строгую блузу, но её пятый размер бюста скрыть было трудно, декольте получалось неплохое. Одновременно прошла боль в ногах, в голове появилось лёгкое головокружение, кураж, а в штанах началась активность.

* * *

Утром Анна проснулась первая. Попробовала вылезти из-под тяжёлой мужской руки, но Рохлин тоже проснулся, не отпустил.

– Куда мы собрались? У меня есть на утро свои планы.

Смелая рука однозначно дала понять, какова суть этих планов.

– Мой царь зверей, я не возражаю. Однако… Наш любимый женский вопрос: что дальше? Какие твои дальнейшие планы?

– Честно? Я не знаю, Ань. Мне с тобой хорошо.

Рохлин не лукавил. Характер был у женщины чудесный. С ней было просто и легко. Она слегка подтрунивала над миром, собой, Рохлиным. И это – не смотря на далеко не идеальную личную жизнь. Так что… Были, были у Льва Яковлевича мысли по их дальнейшей совместной судьбе. Но они были ещё нечёткие.

– Дай мне время? Я подумаю. Ещё не решил.

– Лёва, кошечка моя, тебе нужно пройти курс в Центре Гаряева. Ты был в зоне. Наверняка, нахватался лишних рентген. Если не пройдёшь – без резинки тебя к себе больше не пущу. Если судьба родить – то пусть будет здоровый ребёнок.

– А этой ночью? Голову потеряла? Принцип не соблюдала, однако.

– Господи, какой принцип? У голодной, истосковавшейся по мужской ласке и крепкому плечу, женщины? У меня вчера живот характерно болел – сегодня-завтра пойдут месячные. Я не могу сейчас «залететь».

Мужской разговор.

– Как экскурсия?

– Многогранно. Ещё не решил, что буду делать. Много нового, интересного, неожиданного.

– Ладно, как ты говорил: «Народ решит». Дуй к себе в Россию, советуйся с командой. По этому поводу скажу: договоримся. Пусть не переживают за место во власти. Работы хватит на всех.

– Принято.

– Последнее. Личное. Камеры наблюдения зафиксировали позавчера и вчера половые отношения не состоящих в браке людей.

– У вас и такое пишут?!

– У нас пишут всё. Ты на красный свет в Мухосранске не перейдёшь незамеченным. Твоя карточка гражданина Светлой Руси была временная, поэтому мер не принимаю. Скажем так, прощаю на первый раз.

– Ну-у спасибо.

– Говори «благодарю». Дальше. Давно нужно было рассказать, но не с руки было. Обычно я людям их будущее не рассказываю. Для тебя сделаю исключение. Ты был убит. 1 % – марсианами. 9 % – твоей женой, которую ты бьёшь.

– Понимаешь, Александр, я перед ней виноват. Меня отправили служить в Туркестан, там Игорь, наш сын, заболел менингитом. Органическое поражение мозга. Мы с ним мучаемся всю жизнь. Тамаре очень трудно. Она лечится так, стресс снимает: пьёт. Иногда – слишком много, до свинского состояния. Иногда я бываю груб, несдержан.

– Скромничаете, государь. Она сидит на «колёсах» глотает их горстями, а водочкой запивает. Свиней в таком состоянии нужно поискать. А что ты виноват, тут ты прав. Это ты настоял на лечении парня, даже когда тебе врачи популярно объяснили: что такое органическое поражение, что это не лечится, что это его состояние придурка – на всю жизнь.

– Чего ты лезешь в мою личную жизнь?!!

– Имею право. Если мы воссоединим народы, то ты сменишь Ларису Юревич. Мне надоели её декреты. Третий раз уходит по-беременности. А у первого министра не может быть личной жизни. В моём государстве. Нашем будущем. Сиди, слушай, не ори. Больше тебе никто этого не расскажет. Фэрштейн?

– Принял, постараюсь держать себя в руках.

– Итак, ты принял решение: не захотел отдавать неполноценного ребёнка в приют. Однако, у тебя – служба! Она забирает львиную долю времени. Сыном занимался не ты. Им занималась твоя бедная Тамара. Нельзя сказать, что она слабачка. Пить и глотать таблетки она начала не сразу, а через пять лет после начала пытки под названием «сын». Она много раз тебя просила: отдать Игоря в приют. Ты гордо отказывал. Если бы я к тебе не приставил негласную охрану – ты давно был бы убит.

– То есть, в той реальности, за то, что я бил Тамару, она меня убила? Или была сильно не в себе?

– 9 %, что это сделала она. 90 % – что это сделал твой сын. Уже бы четыре года как. Ты опоздал на его день рождения, он взял твой наградной пистолет и шмальнул тебе в висок, когда ты спал. Разумеется, охрана была не готова к такому обороту. Тома стёрла отпечатки с пистолета, потом взяла вину на себя. Следаки – мудаки, смыв с рук не сделали никому, одежду не изъяли на экспертизу.

– Она села?

– Я не помню, в первой жизни я не обратил на твою судьбу такого внимания. Я тогда политикой сильно не интересовался, дурак. Разве все новости упомнишь? Потом, случайно, статью в жёлтой прессе прочёл. Она рисовала тебя, как надёжу и опору, убитого Ельциным. Как вождь сопротивления либералам и врагам, ты меня устроил. Тогда я и сделал на тебя ставку. В статейке было только про твою семью. Дело тёмное. Если бы не мои волховские способности, то я бы правду не узнал. Я зашёл в Правь, проследил линии судеб…

– В этой реальности?

– Конечно! В той я был дурак дураком, а не волхв. Короче, мне надоел этот нарыв. Твои семейные проблемы делают тебя слабым звеном цепи. Ставки слишком высоки, чтобы я мог это позволить.

– Что предлагаешь?

– Игоря – в приют, жену – на лечение. Идеально, учитывая ваши отношения за последние надцать лет – развестись. Старшая дочь у вас давно замужем, хорошая девочка. Тебе нужно будет жениться заново. Лучше – на трёх.

– Так сразу!? Пятилетку – в два года?

– Можно постепенно. Не в том суть. Нужно будет соблюдать коны. Всей твоей команде, не только тебе. На Аниной кандидатуре, кстати, я не настаиваю. Можешь найти помоложе, покрасивей. Дело твоё. Она мне и тут хороша, в приёмной.

– А сам ты коны соблюдаешь? У тебя только пять детей. Это мало для такой должности. Сорок лет скоро, а ты не берёшь вторую жену. Почему?

– Я неподвластен рейтинговой системе. Я – исключение. Как ноль в математике. На него нельзя делить. У меня есть свои личные проблемы, связанные с историей появления тут. Часть этой истории ты знаешь. Добавлю сейчас только то, что касается твоего вопроса. Я не имею чувств. Почти. Последнее время стали пробиваться мелкие симптомы. Редко и слабо. Короче, мне нет смысла брать жену: это не усилит мою привязку к миру, народу, не улучшит мои решения. А лишнюю бабу мучить, живя с ней без любви, чувств, даже без страсти? Не вижу смысла. Так что, Лёва, это скорее моя боль, чем поблажка.

– Оказывается, у нас больше общего, чем я думал, государь Светлой Руси.

Результат и дальше.

Итоговая цифра: 70 %. Честная. Заявлено было официально: 87,76 %. Так – убедительнее. Мы долго обсуждали: почему так вышло. Мнения были разные: Галина, как дипломированный психолог, утверждала, что действительно, наши откровенные передачи народ воспринял как лукавство, нежелание делиться богатством. Когда большая часть бытовых товаров, которыми пользуешься, сделана в соседней стране, роботами, поневоле заподозришь райскую жизнь на Руси. Выходит, Рохлин был больше прав. Впрочем, чистый эксперимент поставить уже не выйдет: вышло, как вышло. Теперь нужно думать: в какой форме воссоединяться.

И дураку ясно, что идти будем по нашему пути. ПсевдоНЭП Рохлина будем демонтировать. Как, когда, где? Вот вопросы, на которые пока нет ответа. Даже с учётом населения анклавов, остальное население России превышало наше. Шумно прошло совместное заседание объединённой команды. Рохлин исполнил мои требования по своей семье: развёлся с женой, сдал её в ЛТП, сына сдал в приют, Ане сделал официальное предложение, тем более что Рохлин прошёл реабилитацию у Гаряева, их романтические отношения дали плоды, в виде Аниной беременности. Остальным Рохлинским воякам были предложены разнообразные посты в министерствах и структурах армии и флота. Как правило, я не жадничал, давал посты первых заместителей. Любопытно вышло со вторым министром строительства и подземной инфраструктуры. Мой тесть после Терема прошёл реабилитацию в Центре Гаряева, был здоров. Настолько, насколько позволяли его 83 лета. Но возвращаться на пост не захотел: «Александр, я слишком устал. Хотелось бы напоследок внуками наиграться. Знаешь, старый и малый, сближаются. Надюша меня всецело поддерживает. И Леночке будет полегче, сможет освободить время для себя. А то ты станешь её стесняться, смотреть налево, чего доброго.» Я не стал устраивать дискуссию, переубеждать, лицемерить. Пост стал вакантным. Парадокс вышел такой: Рохлин внёс кандидатуру Ковалёва! Я был в афигении. Иначе сказать не могу. Рохлин обосновал это моими же подходами.

– Если бы не инициативы Николая, я бы не задумался даже о вашем превосходстве, не решил бы воссоединяться. Это, как ты любишь говорить, Александр, судьба. Пусть Николай получит по заслугам. Как мой капитан «Айсберга». И, сделай мне любезность, позволь ему взять следующих жён. Для него исключение из твоих правил необоснованно.

– Ага, а жён его будущих вам не жалко? Они же под мамой моей ходить будут. Бедные они, бедные… Ладно, в чём-то вы правы, принято. Тем более что в вашей команде строителей нет, в моей, кроме Ковалёва и мамы – тоже. Принято. Но вы, друзья наши новые, учите коны и Веды интенсивно. Должны соответствовать.

– Александр Владимирович, можете пояснить, почему, несмотря на прокол с диверсией в день икс, вы не наказали Юревича? Я, конечно, на его пост не претендую, но вступая в команду, хотелось бы знать критерии принятия решений.

– Это останется тайной. Критерии – «мы посовещались и я решил».

– Ха-ха-ха!

– Нормально, так и бывает иногда. Хотя и редко. А Юревичу мы уже сказали всё, что о нём думаем.

– Я объявил Юревичу строгий выговор, без занесения в личное дело.

– Ага, нормально так, объявил. А потом поволошил слегка, и выдал несколько адресов и фамилий. И Толик этих нациков, диверсантов хреновых, всех отловил. Теперь Толя готовит очередные чистки в западных регионах. Как они задолбали! Эти нацики!

– Эх, всегда бы так просто было… Я бы согласен был каждый день выговор получать, только чтоб гады не проскальзывали сквозь сеть.

– Мечтать не вредно, работать надо лучше, я за всех запарюсь волошить. Короче, вопросы?

– Почему вы не хотите убрать границу? Это не по-человечески.

– У нас уже есть такая практика. Когда мы «съедали» Кавказ кусочками, делали то же самое: на переходный период держали границу, крепче, чем против врагов.

– Короче, сменим тему дискуссии. Как назовём страну?

– Предлагаю: Святая Русь.

– Нет, Российская Империя.

– Давайте лучше: Арьяна.

– Чем плоха Российская Федерация?

– Федерации не будет. Мы не предоставляем субъектам право выхода, вы это видите на примере устройства Светлой Руси. Субъекты, даже в названии, не сохраняют национальной идентификации. Это запрещено. У нас нет сейчас Чеченской Автономной Республики. Есть Грозненская область.

– Нормально. Предлагаю так: Великая Святая Русь.

– Дипломат, Александр Николаевич! И волки сыты, и овцы целы.

– Голосуем за это название, чтоб не откладывать в долгий ящик.

* * *

Замечу вкратце, что пропущенные Светлой Русью и Российской Федерацией атомные удары, действительно, сказались положительно на крепости другого союза: СССР-Э. Общее горе, оно, знаете ли, объединяет. А после оказания помощи в преодолении последствий, доверие возросло, Союз укрепился. Китай и Иран оценили помощь. И ещё один аспект: точка невозврата, механизм. Если до этой атаки, американцы, теоретически, могли искать щёлочки раздора, расширять их, интриговать. То после атомной бомбардировки «нога попала в колесо», в механизм, из которого нельзя вырваться. Теперь сепаратный договор для наших союзников стал нереален.

Награждение.

На улице стояла слякоть. Поэтому процедуру награждения на улице проводить не стали. Все заинтересованные стороны прибыли в Киев, в концертный зал «Русь», переименованный в 2001-м из «Украины». Вообще, Корибут проводил интенсивную политику денацификации во всех сферах. Ладно, не будем отвлекаться. Награждали всех, отличившихся во время Дня Ответного Удара. Так стали официально называть день атак «неизвестных» подводных лодок. Сиденья были убраны, поставлены в партере столы, стулья. На столах была еда, напитки. Самые крепкие: креплёные вина. Никакого президиума не было и в помине. Между столами ходили генералы и адмиралы, вручали награды, говорили о заслугах. На лацкане каждого был закреплён радиомикрофон, а звук шёл на колонки зала. Это позволяло желающим слушать процесс, за генералитетом ходил кинооператор, поэтому страна могла видеть картинку. Впрочем, её могли видеть и присутствующие, на большом экране.

Вот, Емец поздравил группу операторов боевых систем, работавших в Китае.

– Молодцы! Нормально поработали. Ничего, что пропустили три штуки. Я же не Юревич, молодцы, нормально поработали. Вот вам ордена: Селиванов, орден Суворова 4-й степени…

Нужно заметить, что в устах Емца «нормально поработали» – высшая похвала. Да и вообще, наш второй министр по вопросам войны и обороны – не оратор, но человек дела.

– А этих я думаю, будет логично поздравить тебе, Юрий Григорьевич. Моряки, как-никак.

Несколько особняком стояла большая группа столов, за которой сидели моряки. В форме флота России. Много, целая команда корабля. «Айсберга».

– Слушайте анекдот, парни.

«В Индийском океане американская подводная лодка «Огайо» столкнулась с касаткой и затонула. Команда «Касатки» потерь не имеет.»

– Ха-ха-ха!

– А вот другой на эту тему. Уже про нас сочинили.

«В Тихом океане натолкнулся на айсберг и затонул американский авианосец. Экипажу «Айсберга» объявлена благодарность.»

– Ха…

– Не про нас. Мы были в Северном Ледовитом. И авианосец ушёл-таки, с-сука!

– Зато лодку потопили. Тут всех награждают. Может, и нам медалька достанется.

– Достанется. И орденок и медалька. Лодку светлорусский оператор потопил, а не мы.

– Уже нет Светлой Руси. Мы теперь – одна страна.

– А Корибут – есть, вон, идёт. Даст ордена, медали и сошлёт куда подальше. На Новую Землю.

* * *

– Судари моряки, славная команда малого ракетного корабля «Айсберг». Благодарим, что почтили нас своим вниманием.

–..Попробовали бы мы не почтить… Под конвоем..

– Весьма рады, что мы теперь в одной стране, я могу наградить вас не фиктивным иностранным орденом, а нашими общими наградами, единого государства, Великой Святой Руси. Нам очень нужны толковые моряки и герои. Мы рады, что вы решили сменить место службы на более ответственное.

–.. Ага, так нас и спросили… Рохлин так и сказал лично: «Тут расстреливать, или на Русь поедете, алкаши?»..

Вообще, лица героев выражали больше тревогу неизвестности, чем бурную радость награды. За всех, на приветственную речь комфлота Руси Журавлёва, ответил капитан «Айсберга», капитан первого ранга Михаил Сергеевич Непейвода.

– Благодарим за радушие, мы тоже очень рады, что нас взяли на Русь, мы просто счастливы, что теперь у нас на кокардах блестят коловороты!

– Не нужно о пустяках, судари. Это всё мелочи жизни. Комфлота потом зачитает список награждённых, а у меня для вас приятное известие: вы будете служить на Юге, на южных морях. Это вам не Баренцево.

–..Не верится. Крым, Севастополь, тепло, мороженное в ларьках… Здорово было бы, но… Не верится..

–..Да, Корибут это ещё тот фрукт… И Рохлин бы нас так просто не отдал… Вона, стоит, улыбается..

– Тащ генерал-майор, рршите обратиться?

– Обращайтесь, мичман. И не нужно казёнщины, мы не в строю. У нас – торжественное мероприятие.

– А куда нас определят? В Черноморский? На Чёрном море будем служить? Или на Средиземном? Если, конечно, это не гостайна.

– Гостайна. Скажу одно: не в Море Дождей.

Непейвода почему-то вспомнил свой предыдущий залёт. Он командовал тогда, в 95-м, ещё при Ельцине, БПК (большим противолодочным кораблём) «Адмирал Харламов». Нёс себе службу, нёс. Вдруг, акустику что-то померещилось. А Михаилу Сергеевичу тогда присвоили очередное звание: капитана первого ранга. Звёздочку слегка обмыли. Храбрости у Миши было больше нормы. Возьми он, и скомандую бомбометание. Израсходовали двадцать процентов боекомплекта глубинок, гоняясь за призраком.

По возврату с дежурного похода, его перевели на «Айсберг». Никакого официального наказания он не понёс. Командующий флотом сказал по секрету, что приказ по нему поступил по телефону с самого верха. Приказ был неконкретный, потому добрый адмирал счёл возможным наказание оформить так своеобразно. Но предупредил: если Непейвода начнёт права качать – его выгонят совсем, если не под суд отдадут. Могут взыскать стоимость боекомплекта. И ему, командующему, попадёт, что не уволил к чертям собачьим. Пришлось капитану первого ранга зажать гордость в кулак и влачить службу на МРК «Айсберг». Никто из русских моряков никогда не узнал, что этой лихой выходкой Непейвода закрыл целую перспективную линию подводных лодок США. Когда «Сивулф», а это был он, пришёл на базу после своего первого испытательного похода, на него страшно было смотреть. Лёгкий корпус был помят в нескольких местах, экипаж подавлен. Корабль имел множественные повреждения механизмов. Капитан не знал, как оправдаться перед командованием: «Я всё делал правильно, но русские нас видели. Гоняли, как зайца по полю. Чудом спасся, ушёл на сто метров ниже максималки и на самом малом, потихоньку отполз.» Соединённые Штаты доделали ещё две, уже заложенные, подводные лодки этого типа, и на этом закрыли серию. В мир, официально объявили, что проект прекращён из-за дороговизны. А на самом деле они решили, что водомётный движитель, по какому-то злому року, хорошо слышат ГАС русских. Американский презик позвонил своему «другу Борису», и судьба Непейводы сделала кульбит.

Теперь вы можете оценить всю глубину тревоги нашего отважного моряка, который знал свою «великую» удачу. Он подозревал, что судьба-злодейка опять ехидно усмехнётся ему.

– Ордена и медали вам вручат, но… Как бы это сказать поделикатнее… Вы проштрафились. Из-за вашего разгильдяйства и пьянки, врагу в руки попала «Божья коровка», их флот ушёл, авианосец не потоплен. И так далее. Однако, из-за того же разгильдяйства, «Коровка» находилась в зоне, где её не должно было оказаться. Была обнаружена лодка врага и потоплена. Не вами, но… Этот удачный факт вас и спас. Вместо двадцати четырёх ракет на Россию пошло только три. Короче, я объявляю всей команде «Айсберга» предупреждение. И помните: ваши родные будут отвечать за ваши дела. До второго колена. Пойдёмте, судари, дальше.

–..Это как у Сталина: «замечание», «предупреждение», «расстрел». Хана нам, братцы..

– Ага, вот наш самый популярный герой. Практически – народный. Поворотись-ка, добрый молодец.

– Здравствуйте, государь.

– Хорош, нечего сказать. Сделал профессию оператора популярной в массах, практически, героической, легендарной.

Андрей Кривонос покраснел. Он чувствовал подвох в словах Диктатора. Но формально придраться было не к чему. Разве что, к ехидной искорке в углах глаз.

– О! Это наверно твоя жена? Очень симпатичная, детей вам красивых и побольше, человеки. Журавлёв, мне кажется, или это случайность?

– Никак нет, товарищ генерал-майор. Так точно, сходство есть. На меня похожа. Это моя старшая дочь, Маша.

– О! И ей бы медаль выписал. Реально поддерживала мужа, совет своевременный дала. Короче, своей властью, орден Суворова 4-й степени дочке своей выпиши, чтоб муж не зазнавался, к новым высотам шёл. Советую вам обоим пересмотреть старый советский фильм: «В бой идут одни старики». Благодарю за службу родине.

– Служим русскому народу!

– Просьбы, пожелания?

– Государь, а совет можно.

– Спрашивай.

– Нет, наоборот. Вы ту лодку, что Андрюша повредил, поднимите. Там глубоко, но это «Дельфинам» по силам. Там много ракет осталось, урана.

– Журавлёв, твоя дочь тебя подсиживает. Чуешь? Ночами не спит, о твоей работе думает.

– Ха-ха..

Собрание Совета Безопасности США по итогам операции «Арктика».

Госсекретарь:

– Господа, все вы знаете, что и зачем мы делали, что произошло. Нужно обсудить итоги, выработать стратегию поведения на разные сроки. Предлагаю начать обсуждение с самых простых вопросов.

Командующий ВМФ:

– Согласен, по поводу русских мы ещё наругаемся вдоволь. Могу доложить по Индийской части операции. Крылатые запущены были все, все «Томагавки» вышли, стартовали нормально. Их всех перехватили проклятые «Божьи коровки». Прошла только одна, и та: на второстепенный город. Моя лодка была потоплена. «Касатку» сбросил их «Монстр», экраноплан. «Огайо» больше не выходит на связь. А наши доблестные ВВС не перехватили «Монстра».

Командующий ВВС:

– Мы послали две двойки эф двадцать вторых. Они все были сбиты. Скорее всего, русским космическим оружием. Судите сами.

Командующий поколдовал на клавиатуре, с большой панели на стене пошла картинка и звук.

– Мы смонтировали записи со всех камер, самое существенное.

«… чёрт! У меня отказ обоих двигателей! О, нет!!»

До того нормальная картина полёта сменилась бешеными кувырками до самой воды. Теперь на экране шла запись с головного шлема другого пилота. Эта камера «увидела» внезапный взрыв моторных пилонов. Огненные языки потянулись к хвосту, но это уже не имело значения. Ещё два эпизода повторили подобные сюжеты с мелкими вариациями ругательств и кульбитов. А с четвёртым самолётом вышло чуть «веселее». После взрыва третьего, диск лопаток турбины отлетел в сторону с такой силой, что встрял в нос четвёртого истребителя прямо перед фонарём. Пилот истошно завизжал, начал истерично бросать свой самолёт то влево, то вправо, перешёл на форсаж. Это ничуть не помогло. Высокая комиссия пронаблюдала, как четвёртый пилот катапультировался.

Командующий ВВС:

– Мы эти записи едва получили. Спасательные катера выловили пилотов. Все живы. Стало трудно со связью. Средний и длинный диапазоны радиоволн доступны. Короткий, если условия ионосферы позволяют. После атаки на Светлую Русь, когда они разогрели ионосферу, условия ухудшились. Без спутников и кабелей мы утратили возможность передавать большие массивы информации. Сокращение возможностей примерно 1:10000. В то, что сможем запустить очередной спутник или проложить кабель, я лично, не верю.

Госсекретарь:

– Во-первых, связь – не ваша зона ответственности, верите вы, или не верите – не имеет значения. Будем воевать так, как выходит. Решать не нам. Во-вторых, зачем вы нам это показали? Чтобы напугать? Мы напуганы. Радуйтесь. Оправдаться? Вы оправданы, у нас нет «Космической черепахи». Нужно сбить эти. Мы уже пробовали. Пока – не получилось. Но эти проблемы – не повод сдаваться. Адмирал, продолжайте. Что следующее? Асия?

Командующий ВМФ:

– Восточная Асия – самая успешная часть операции. По Китаю прошли три боеголовки, накрыло три города. Врагу нанесён неплохой ущерб. Цифры уточняются. К сожалению, лодки, которые произвели пуски, тоже потеряны. По той же схеме, по которой мы потеряли «Огайо», проклятые русские экранопланы с «Касатками».

Госсекретарь:

– Продолжайте, господин.

Командующий ВМФ:

– Большинство ракет были обезврежены русским оружием. Они хорошо прикрыли своих союзников. Корея и Вьетнам остались нетронутыми: ни одна из ракет, предназначенных для них, не прошла. Самая противоречивая часть операции «Арктика», с точки зрения успешности, это Арктическая. Россию поразила только одна боеголовка. Из трёх ракет, что успела сделать злосчастная «Теннесси», две были уничтожены полностью, а у третьей из стандартных восьми боеголовок противник сбил семь. Та, единственная уцелевшая, дошла до цели. Уничтожен спальный район крупного города Терем. Лодку сильно повредила «Божья коровка», капитан лодки принял решение о затоплении лодки и эвакуации на лёд. По вашему настоянию, госпожа, мы уничтожили команду.

Госсекретарь:

– Это было необходимо для сохранения секретности! Мы уже это обсуждали, господин!

Командующий ВМФ:

– Я не спорю. Радары показывали, что к месту катастрофы летели русские вертолёты и двигался ледокол. Но… Эх, продолжу. В целом, операция прошла успешно, флот отвлёк на себя внимание сил противника, лодки вышли в заданные районы и осуществили пуск. Частично. У «Луизианы» пуск прошёл штатно. Большинство ракет, запущенных по Светлой Руси, были сбиты. Дошло только три боеголовки в западные регионы. Потери противника уточняются. В процессе операции вошли в боевое соприкосновение с силами ВМФ противника. Захвачен один экземпляр аппарата «Божья коровка». Практически, в неповреждённом состоянии. Флотом получены незначительные повреждения. Поскольку основная задача была выполнена, флот отошёл на базу в Ирландии.

Директор АНБ:

– Ох, и любите вы врать! Противно слушать. Малюсенький кораблик, недоразумение в 670 тонн, прогнал весь ваш флот, 600 тысяч водоизмещением! Вдумайтесь! При этом сильно повредил авианосец, который бы не смог нормально продолжить бой, заставил израсходовать 10 % ракет ПВО, походя утопил дорогущую лодку, сорвав пуск. Где тут успех? Где тут противоречивость? Однозначно, позорное поражение.

Директор ЦРУ:

– Вынужден добавить дерьма, господа. Оно ещё более позорное, чем вы думаете. Мой резидент в Североморске докладывает, что команда «Айсберга», этого злополучного катера, была вусмерть пьяна, они выпили весь спирт, предназначенный для «Божьих коровок», поэтому ракеты не работали штатно, были боеготовы частично. Вот вы их и сбили. Однозначно одно: мы потерпели поражение. Надеюсь, потери и ущерб противник понёс достаточно серьёзные. Данных пока нет. Будем ждать.