Текст книги "Ракетчики (СИ)"

Автор книги: Алексей Рагорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 88 страниц)

У Маши теперь два шефа: официальный Вася Куницин и Андрей Кривонос – доброволец. Света говорит, что влюбились в нашу дочь оба. Я нормально судить не могу, ибо сторона субъективная, но кто бы устоял перед этой русой голубоглазой маленькой красоткой? Не представляю. «Шефы» обучают на каникулах компьютерным играм. Вроде бы зараза, сродни курению, но в СССР есть урок игр. Часто эти уроки бывают в компьютерном классе. Даже Машка уже шпилит на компе лучше меня. С одной стороны, стыдно от дочери отставать, с другой стороны – некогда.

Показывала Маша домашнее задание по играм. Да-да, тут и домашние задания задают – офигеть! В этой игре, «шахтеры» называется, нужно копать туннели и другие подземные сооружения. Плазменным резаком, наподобие тех, которыми вооружены наши «Дельфины», режет породу на «кубики», ковшом загружает эти «кубики» в вагонетку, вагонетка едет по рельсам куда-то вдаль, а новая по подвесным рельсам опускается на место прежней. Вот такой круговорот тележек. Можно было бы сдохнуть от скуки, если бы не добавочные элементы игры. То песок пойдёт, то грязь, то вода. В случае воды, например, необходимо закрывать ворота-отсекатели, которые строятся через каждые 300 метров. Их, кстати, тоже строит Маша. Формирует ниши, затем вырезает большие кубики, из них формирует ворота, швы заплавляет, как-то формируется механизм уплотнения и прочее. Подвод электричества тоже на игроке. Иногда приходится отражать нападение вражеских солдат. Конечно, они одеты в форму НАТО. При «сухом» бое используется пулемёт. Бывает и затопление туннеля. Тогда бой проходит под водой. Тут я выпал в осадок. Маша управляла чем-то сильно похожем на упрощённого «Дельфина». Даже не столько упрощённого, сколько приспособленного под конкретные условия: для действий в тесных туннелях, с уменьшенной дальностью и автономностью, с меньшим количеством манипуляторов. Этого «Дельфина» Маша звала с базы. Разок видал даже миссию «освобождение базы». Впечатлило, большие у них базы, жаль, что в реальности у нас таких нет в операционной зоне. По ходу игры выплывают ещё разные интересности, но основное время уходит всё же на «земляные работы». Периодически включался режим старшего: экран делится на несколько частей, в каждой один такой «работник», и нужно периодически подменять каждого из «подшефных». Видимо, эта игра тренирует терпение и внимание. Это была присказка.

Пришли Вася с Андреем. Они показали, во что играют в старших классах! Изготовление каких-то микросхем; симулятор танков, причём, не таких, какие я знаю; симулятор вертолёта; симулятор маленького летательного аппарата, они его называют БПЛА; симулятор боевой ракеты; уничтожение с боевой космической станции спутников и самолётов – много ещё разного. Но что меня окончательно добило, это стратегия «подводный бой». Некоторые элементы похожи на мою службу, но! Есть разведка со спутников, информацию нужно шифровать, нацеливать антенну, сбрасывать в определённый район. Из космоса нужно давать запросы спутникам на доразведку районов. Отдаются команды на перехват подразделениям, в которых я узнал стаи. Отслеживается положение вражеского флота, даётся команда на отступление. Идёт эвакуация «утопленников». Уничтожаются вражеские батискафы и корабли с батисферами. Если не уничтожил вовремя – противодействие противника сильно возрастает, теряется много очков. Идёт прокладка по дну кабелей, при этом применяется техника, которую я ни с чем не могу ассоциировать. Блин, уже ищу в игре соответствие с реальностью! Прилипчивая зараза! Хорошо, хоть никаких локальных атак «Дельфинов» и «Касаток» не видел. А то бы подумал, что авторы игры выложили гостайну в виде детской игры. На закуску ребята выложили симулятор самолёта. Стреляли ракетами, поражали другие самолёты и ракеты, воевали против флота, преодолевали системы ПРО и ПВО. Вася сказал что Андрей – чемпион города по этой игре. И по многим другим играм очень сильный игрок. Вася завидует десятиклассникам: они проходят симулятор бойца спецназа. Оружие, как настоящее, противники. Миссии интересные.

* * *

– Папа, слушай, я тебе хочу рассказать, в какие игры интересные мы играем.

– Ты же уже рассказывала.

– Нет, то – не то. То – компьютерные. Мы ещё играем в обычные. Вообще-то не обычные. На Севере у нас таких не было. К примеру, наши мальчики нас старались снежками закидать, а тут – наоборот, они между собой делятся, друг в друга снежки бросают, должны защищать своих подшефных девочек.

– О! Это неинтересно. Выходит, ты не участвуешь.

– Нет, не так. Мы можем изготавливать «снаряды», снежки. Но я тебе не про это хотела рассказать. У нас много разных игр, но вчера, на День Спасителя Расы, была особая. Играли по очереди, командами, потому, что на всех не хватает защитных костюмов. Помнишь, я тебе говорила, что записалась в секцию по стрельбе из лука?

– М-м, что-то, вроде, было…

– Так вот, мальчики были мечниками, из деревянных щитов собрали крепость, маленькая команда защищалась в крепости, а большая – штурмовала. В костюмах девочек-лучниц, были кольца на спине, за которые нас должны были ловить «варвары», а мы, «русичи», защищались.

– У вас, прямо война!

– Да, жутко интересно! Мальчикам включили костюмы на первый уровень, это как если бы я тебя ущипнула. Неважно. В конце, когда почти все были «убиты», остались только Вася, он был за нас, «русичей», и Андрей, он был за «варваров». А я стояла, не хотела стрелять в Андрея. Это было неправильно, я должна была бы честно играть за свою команду. Потом меня свои пожурили. Неважно. Вася, он сильный, хороший, а Андрей – умный и ловкий. Когда он победил Васю по очкам на мечах, я таки стрельнула в него из лука, но он стрелу мечом отбил, и «взял меня в плен», за кольцо. Они такие хорошие оба. Но с Андреем мне интересней…

– Маша, доченька, разбирайся с женихами сама, тут я тебе не советчик. Только учти: в нашей стране муж будет только один.

– Ну, тебя! Папка! Я тебе рассказываю… А ты… Смеёшься. Не буду больше рассказывать!

– Маш! Я же пошутил! Прости папочку! Рассказывай, что было дальше?

– Андрея объявили Спасителем Расы этого лета.

– Во, как… Маш, а ты не скучаешь по Деду Морозу и Снегурочке? Было ли у вас что-то подобное, как на Севере, новогодний утренник? Помнишь ещё?

– Помню. Ёлку срубили, поставили умирать, а мы вокруг, как несмышлёныши, бегали, у коварного Николая-угодника подарки брали.

– А-а?

– Да-да-да, папочка, нам учителя всё рассказали, про эту христианскую традицию. Тогда мне было интересно, но я не понимала ничего. А теперь – я большая, всё-всё знаю. А похож на утренник был у нас праздник Даждьбога и Марены. Марена ловила нас, хотела забрать души, а мы должны били решать головоломки, отгадывать загадки, петь песни или танцевать танцы. Тогда, если всё было правильно и хорошо, Марена нас отпускала.

– А если плохо? Не отгадала, к примеру, загадку?

– Тогда просили помощи у Даждьбога. Он звал витязя, который желал защитить душу девушки. Обычно, это мальчик-шеф, но не обязательно. Любой мальчик мог выйти и защитить.

– Он мечом рубил, наверно, эту вашу Марену?

– А вот и не угадал! Мальчик становится сзади девочки, как бы защищая её. Тогда мальчику задаёт вопрос Даждьбог, а если мальчик не отвечает, то тогда Даждьбог бьёт ремнём по попке мальчика столько раз, в каком тот классе учится. Васю били девять раз этим летом. Если мальчик не кричал, то их обоих Марена отпускает, считается, что Даждьбог помог.

«Ха, а меня Щедрин ещё стращал, что детей бить нельзя! Дурдом!»

– Больно бьёт?

– Наверно. Нас, девочек, не бьёт. Но, думаю, что сильно. Это всё не важно. Ты спросил про утренник. Пока мы от Марены откупаемся, мы и стихи рассказываем, и танцуем, и поём, – очень похоже на утренник в старой школе и детском саду. А мальчиков бьют редко, чаще всего девочки сами свои души спасают.

– Ага, а раз Васю били…

– Пап, я чуточку, самую чуточку стих забыла!

Марена-Матушка, Славна и Триславна буди! Мы, Тя, извечно величаем, безкровны Требы и Дары для, Тя, все-Родно возжигаем! Даруй нам достаток во всех деяньях наших, и сохрани от мора скотину нашу, и не давай опустеть житницам нашим, ибо велика есть щедрость твоя, ныне и присно и от Круга до Круга! Тако высть, тако еси, тако буди!

– Видишь, сейчас всё помню! Просто, наша учительница русского языка, Ирина Станиславовна, которая была Мареной, очень строгая!

– Ага, а Даждьбогом был трудовик?

– Не-а, физкультурник. Но было очень интересно. На все праздники приглашают родителей, мама была. Были и конкурсы для родителей, жалко, ты не участвовал. Даждьбог, он бог знаний, он Веды дал людям. Ты у меня – самый умный! Ты бы выиграл конкурс «Смышлёный папа».

«Совсем другая жизнь, культура. Куда мы со Светой попали? Непривычно, но трогательно. Маше нравится. С другой стороны, какая разница – Дед Мороз со Снегурочкой или Даждьбог с Мареной? Лишь бы детям было весело и интересно. А, снявши голову, по волосам…»

– Машенька, ты мне стишок читала. Он такой странный, не похожий на те, что в Северодвинске учили. Тебе эти стихи нравятся? Что ещё вы учите?

– Ну-у… У нас есть урок сказок. Там нам рассказывают сказки. А потом их пробуем понять мы, а потом Ирина Станиславовна растолковывает правильно и подробно сама.

Особый отряд. Начало 1999-го.

Опять служба. Поставили задачу: проложить в районе Гибралтарского пролива систему кабелей. В мой особый отряд вошли: одна стая из моего взвода, стая укладчиков, рембаза, подводный грузовик. Укладчики похожи на обычную боевую стаю, только со специфическим навесным оборудованием, отсеком под катушку с кабелем. Потянулась рутина. Укладчики работают, а мы в роли охранников автостоянки: ничего не делаем целыми днями. Разбил стаю на три смены, и ребята несут боевое дежурство по два «Дельфина». Через неделю прибыло ещё две стаи укладчиков, потом ещё две, потом ещё. Похоже, Севастополь стал печь акванавтов, как пирожки. Семь стай – не одна. За полтора месяца развели всё по схеме с заумным названием: «фрактальная». Выглядит, как чудные узоры. Волков сказал, что умники посчитали эту схему самой оптимальной по соотношению метры/покрытие. Моё дело маленькое: проследить за соблюдением схемы, охранять от всяких опасностей. Был один любопытный случай. Слишком любопытная акула нарвалась на нервного укладчика. Убил он одну – приплыло десять. Еле хватило патронов. SOS нам послал. К приходу дежурной двойки акулы кончились, но парень страху натерпелся.

Через полтора месяца прибыло четыре грузовика с оборудованием. В двух была разобранная база. Неделю собирали, неделю запускали. Результат понравился. База легла на грунт примерно в 100 километрах от пролива в море Альборан на глубине 1100 метров. Лодки на такой глубине не плавают, достаточно глубоко, чтобы нельзя было увидеть чем бы то ни было. Замаскировали специальной накидкой, похожей на масксеть. Эта база, как и наши «Касатки», безвоздушная, создана для больших глубин. Сейчас создаются стационарные, водно-воздушные, под островами, в других местах. А эта могла перемещаться, как «Касатка». В случае необходимости база могла выплыть из-под накидки и отправиться в другое место. База подразумевалась по назначению многофункциональной: для отдыха «Дельфинов» близких операционных зон; на ней будет два врача; в «комплект» входит стая техников-ремонтников. Они же могут выполнять и боевые функции: просто меняется комплектация «Дельфина» перед выходом. На базе хранится дополнительное оружие, боеприпасы, комплектующие, расходники на «Касаток» и «Дельфинов». На второй паре грузовиков прибыли роботы-сборщики. Несколько длинных манипуляторов с плазменным резаком на конце предназначены для нейтрализации всякой гадости: датчиков, буёв-шпионов, сетей, мин. Последний проход через Гибралтар Журавлёву запомнился не с лучшей стороны. Похоже, их видели, хоть и плохонько. Пытались бомбить с самолётов, вертолётов. Кораблей, впрочем, не послали. Решение командования о расчистке от «мусора» он вполне одобрял. Не очень понравилось, что руководить этим рутинным процессом поставили его. Что тут сказать: приказ есть приказ.

Из любопытного был один момент: штатный режим работы сборщиков – под внешним управлением. База подключена к толстому энергоинформационному кабелю, по которому управление роботами будет осуществляться откуда-то из СССР. При обрыве кабеля – возможен и режим управления с базы. Но роботов привезли 96 штук! Столько операторов на базе не найти! Все кабеля являются энергоинформационными. По ним можно слать запросы, получать ответы, карты обстановки, приказы, просить помощь. Энергетическая составляющая даёт возможность «Дельфину» получить через разъёмы, стоящие через каждый километр, подпитку. Пока что потерь среди «Касаток» не было, но данный элемент сильно расширил возможности системы в целом. Если так выйдет, что «Касатку» подобьют, то «Дельфины» смогут действовать в зоне кабелей автономно; или добраться до базы. Сборщики работали от аккумуляторов. Подплыл к ближайшему разъёму, зарядился – поплыл работать. Маленький «мусор» можно было собирать, а большой предполагалось уничтожать на месте. Надеюсь, вы понимаете, что словом «мусор» мы называем обломки утопленных кораблей? Пару недель ушло на распаковку, наладку, разведение по рабочим местам. Хотя последнюю операцию делали неизвестные нам внешние операторы. И полноценный месяц сборщики трудились не покладая «щупалец».

== 1999-й. Защита Югославии под водой.

Следующий отпуск ничем особо не примечателен. Света разрывалась между мной и малышом. Говорила, что они кооперируются с Алёной. То одна бросит обоих мелких на подругу, то вторая. Обе ждут мужей из одного похода. Вдвоём психологически легче.

Был один любопытный разговор со Щедриным. Он, как всегда, «наставлял меня на путь истинный» – просвещал по Ведам, спрашивал, как бы экзаменуя. Невольно спросил его о культе разных старых богов, зачем календарь и праздники поменяли? Зачем детей бьют на один из них? Щедрин, как комиссар, подробно просветил. Оказывается, психологи установили, что человек, не получивший в детстве порцию романтики, вырастает приземлённым, меркантильным обывателем, карьеристом и приспособленцем, готовым выполнять бессовестные, несправедливые приказы, конформистом до корней волос.

– А Диктатору такие не нужны. Шахт не хватит.

– То есть, ваша власть старается «зачистить» общество от неудобных? Так вас нужно понимать, Анатолий Андреевич?

– Так, да не так. Не общество, а народ, не от неудобных, а от недостойных, непринципиальных, потенциальных носителей вражеской идеологии. И не «ваша власть», а наша, ваша, Юрий Григорьевич, в том числе. Вы – наш человек, один из нас, из нашей касты. Вы готовы лить кровь, когда можно спрятаться, оставить эту роль другим. Мы стараемся воспитать принципиальность, духовность, способность что-то ценить больше материальной жизни. Слова: карма, перерождение, вам о чём-нибудь говорят? Я не вербую вас в новую религию, а заставляю думать более широко. И не определяйте меня в свои враги. Мне, как начальнику отдела кадров, положено по должности заниматься воспитательной работой. Диктатор сказал: «Не только детей нужно воспитывать, но и невоспитанных взрослых», мы взяли под козырёк и делаем. И это не глупый приказ, а вполне разумная, на мой взгляд, установка. А вы как думаете?

* * *

Следующая вахта была сначала похожа на предыдущую. Разворачивали базу с внешней стороны от Гибралтарского пролива. Базу разместили где-то на 200 километров от пролива на запад на глубине 1100 метров. Иногда пошаливали вдали от базы. Но кораблями не увлекались: сил-то – одна боевая стая. Внезапно поступил приказ на перехват. Вводная такая: будет война США против Югославии. Наши цели: пара авианосцев, несколько ракетных крейсеров, пяток больших десантных кораблей – пустяки. Их ещё большой флот прикрытия охраняет – какая фигня! Надводный флот участвовать не будет. Официально, после Суэцкого инцидента, СССР и США не воюют. Командование считает нас волшебниками, да и только. «Любой ценой», – сказано не было, но всё понятно и так. Очень приятно, когда командование не держит за тупое пушечное мясо. Как в сорок первом: «Стоять тут насмерть»; «Взять вон ту высоту любой ценой». А может, командир просто хочет бутылку водки выпить на той высоте, а я должен за это платить жизнями? Сейчас хотя бы ясно, за что поляжем. Никакой конкретики мне не навязали. На моё рассуждение оставили. Ладно! Шлю два запроса: можно ли привлечь роботов-сборщиков; дайте сводку за последние три недели по пропаже судов в Атлантике. Ответы приходят через пару минут. Никаких тебе: «Секретно, не имеете допуска. А зачем?» «Роботов использовать можно, даже если всех потеряете. Можно использовать укладчиков. Сводка в приложении. Все катастрофы – наши», – любо дорого с таким командованием общаться. Анализ сводки дал мне понимание того, насколько амеры должны нас сейчас опасаться. Наша активность сместилась в Карибское море, поэтому на том направлении, где предстоит останавливать врага мне, должны быть не сильно осторожны. Это я, наверно, от Витька нахватался, авантюризма. Суть идеи такова: не будут они слишком сильно осторожничать, у них война впереди. Будут слушать воду, идти полным ходом, да и всё. На нас будет работать многочисленность их флота. Суть риска в том, что мы будем делать то, что раньше не применяли: прикрепляться на полном ходу. Во-первых, при неудачном прикреплении есть риск попасть под винты корабля. И во-вторых, на такой скорости «Дельфины» всё же слегка шумят. «Касатки» шумят ещё сильнее, но сброс будет с большой глубины: это ослабит звук. Придумал ещё один трюк. Одна из стай нападает на один из кораблей, топит его в быстром режиме и стремительно и шумно отходит к Гибралтару. Часть эскорта просто обязана отвлечься и «погнать зверя» – это ещё один плюс в нашу пользу. Всё может получиться.

Стаи переформировал. Поставил командирами на стаи уборщиков своих опытных «Дельфинов». Хватило на шесть стай: на пять – мои бойцы, на одной – я лично, седьмая осталась, как была. Витьку поставил на отвлекающую стаю. Больше некого.

– Витёк, больше некого. Я бы сам пошёл, но не имею права – не тот случай.

– Всё нормально, Юрий Григорьевич, риск – это по мне.

– Ладно, по коням. Инструктаж закончен. Выдвигаемся в район ожидания.

Моя авантюра вполне удалась. Витька отвлёк половину охранения, «Касатки» выпустили нас на четырёх километрах, прикрепились, правда, не все. Человека два не справились, хорошо хоть под винты не попали. Вся операция заняла 20 часов. Шесть часов ждали амеров, полчаса ждали атаки группы отвлечения, и начали. Данные из космоса вполне чётко дали состав флота, поэтому цели были распределены заранее, разработаны разные варианты расположения кораблей, разное количество отвлёкшейся охраны и прочее. За 12 часов все корабли были подготовлены к утоплению, но ещё час ждали правильного места. Топить я решил после прохода Гибралтара, там, где максимально густая сеть кабелей. Все роботы-сборщики были задействованы в операции. Они вооружены подводными автоматами, но без возможности перезарядки. 10 патронов – и всё. Не задумывались они изначально как бойцы. Добавили им разработчики пару килограмм в виде автомата на всякий случай – и за то спасибо. Нет, неправильно думаю, не «спасибо» а «благодарю». Надо привыкать к порядкам СССР. Успешно утопили основную часть флота, в среднем, на глубине 700 метров и через 50 километров после прохождения пролива. Не все утонули сразу, Кроме того, вернулись охранники, что бегали за Кривоносом. Тем не менее, основную задачу мы выполнили. Теперь нужно зачистить, что сможем, и уносить ноги.

Враг внёс коррективы в наш план. «Морские котики» всё же были, и их было много: сотни две. С нашей стороны: все без брони – нужна была максимальная скрытность, сорок два «Дельфина», из которых только пять человек обстреляны, остальные – прошли боевую подготовку, но не воевали. И ещё свыше девяти десятков роботов-сборщиков. Это не такое плохое подспорье, как оказалось. Ограничение по БК с лихвой перекрылось их живучестью. Когда с «котиками» было покончено, через полтора часа после зачистки, на нас стали валиться тонны глубинок. Противолодочные средства врага засекали роботов, бомбили больше их, чем нас, людей, отвлекались. А против глубинок роботы очень устойчивы – железяка, что ей сделается? Окончательно уничтожить можно почти только прямым попаданием. Против вертолётов выпустили наши «стрелы-ГВ». Всё, на поверхности нам делать больше нечего. Полной зачистки сделать не смогли. Кто-то из врагов спасся на своей мелочи, кого-то подобрали подошедшие со своей базы англичане.

Люди пошли спать, кроме моих орлов. У нас была ещё одна работа. По данным космоса, центр сообщил, что стая отвлечения приняла бой в тридцати километрах от берега. Из них никто не вернулся пока. Там мелко. Вышли на двух «Касатках» сокращенным составом. Всё нужно делать срочно, пока стервятники не слетелись. На триста метров могут спустить водолазов в жёстком скафандре и, теоретически, найти наших. Трудно об этом говорить… Всех нашли. Глубинками побили их. Они специально шумели, уводя погоню за собой, а потом на мелководье, видимо, те фигачили по каждой рыбе. Количеством бомб задавили. Тем более что без брони глубинка берёт «Дельфина» где-то на двухстах метрах. Сомнительно, что наших было хорошо видно. Мы-то свою основную задачу выполнили. Значит, пока что козырная карта «невидимости» «Дельфина» не побита. Ребят забрали, завалились все спать.

Итоговые потери: вся стая отвлечения; десять убитыми в основной группе, шесть тяжелораненых, пятнадцать лёгких раненых. Такой вот, цинизм войны: раньше в десять раз меньшие потери воспринимал болезненно, а теперь спокойно спал, потеряв половину личного состава и друга. Теперь на душе муторно, но это где-то в глубине. На поверхности работает холодный разум. Чувства атрофировались. Пока мы спали – роботы-сборщики разделывали «утопленников», все те корабли, которые мы потопили, на мелкие фрагменты. Кабеля грелись от нагрузки. Все шестьдесят пять работоспособных роботов постоянно использовали плазменный резак. Примерно треть роботов выведены из строя. Но не уничтожены. В первую очередь нашли и собрали их, отвезли на базу. Ремонтники будут их восстанавливать. Если из двух будут собирать один – и то хлеб.

Из чужого металлолома сварили эдакие кузова, приделали к «Касаткам»; все «Касатки» трое суток работали грузовиками – утаскивали остатки с места утопления вглубь Средиземного моря. Нашли там пару мест с глубиной под два километра, туда и таскали. Спали часа по четыре. На четвёртые сутки пришло четыре грузовика. Они таскали, а мы отоспались и встали на охрану. Топили всякую мелочь. На семьсот метров водолаза не пустишь. От колокола мало толка. Батискафов всего три штуки было во всём мире нормальных. По данным разведки, их уже перетопили. Остаются батисферы. Вот мы и гоняли всех, кого видели – мало ли. Убитых своих мы собрали всех. Врагу трофеи не достались. Это значит, что за секретность есть смысл бороться.

Три тяжелораненых умерло. Всех погибших сложили в самодельный гроб из металла «чужих», заварили тщательно. Сменить нас на вахте некому. Везде идут бои, лишних людей нет. Даже тяжёлых не стали отправлять домой, не только лёгких. Пока они две недели будут ползти «партизанским шагом» до дома может случиться всё что угодно. А тут у нас теперь целых три врача на базе. Ещё одного подвезли с базы «Гибралтар Атлантический». Наша называется, как несложно догадаться, «Гибралтар Средиземноморский». Когда раненые выздоровеют – лишнего врача опять отправим назад. Такая вот у нас кипучая подводная жизнь. Грузовики увозят домой, в первую очередь, ядерное оружие с «утопленников». Затем – прочие «вкусности», а затем будут эвакуировать корабельный металлолом. Может, домой, может, просто, в ещё более глубокое место оттащат. Это уже командованию видней. Посмотрели новости. Бедную Югославию бомбят со страшной силой. Наши поставили туда много С-300-х, других средств ПВО. Пока «братушки» держатся. Свой вклад внесли и мы – сильно ослабили натиск, уничтожили первую волну «миротворцев». Как там будет дальше – не ясно.

Из любопытного за эту вахту могу упомянуть такой случай. Приказали нам охранять работу бригады эвакуации: стая ремонтников доставала грузы с моего первого утопленного контейнеровоза, а грузовики забирали и тянули домой. Тут я согласен. А что, велосипеды пропадать должны? Да и прочий трофейный товар. Что-то будет испорчено морем, а что-то восстановят или, вообще, только отмоют. Консервы были в одном контейнере. Переклеят этикетки – и вперёд.

После вахты пришли домой, овоздушились, прошли неделю реабилитации в медцентре. Провели разбор «полётов» вживую. Я отметил хорошую подготовку укладчиков, ремонтников, врачей – всего вспомогательного персонала. Вполне нормально отвоевали. Нет ничьей вины, что пришлось «с шашкой на танки» лезть. Другие стаи на перехват не успевали. Сказывается наша специфика применения. Мы – оружие экономическо-психологическое, я бы так сказал. По сводке, за три года, мы утопили около четырёх тысяч судов, пару сотен боевых кораблей. Это не очень много, буквально процентов десять. Но на нервы-то давит! Цена страховок на груз выросла в три раза! Против регулярного флота мы не сверх оружие. Эффективность на данном этапе обеспечивается только тайной. Как только враги узнают наши методы – пиши пропало. Тут же разработают меры противодействия и – всё, сливай воду, суши вёсла. За каждый успех придётся платить высокую цену. Лучше тогда уж торпедами. Ещё пожаловался командованию на броню. Неужели нельзя разработать что-то, невидимое для радаров? Наша сила – в невидимости. В броне нас хорошо видно, без – мы уязвимы.

Сюрприз

В Запорожье проходило печальное мероприятие: похороны. Из нашего самодельного железного «гроба» ребят вытащили, достали из них все клапана, штуцера, прочее «золотишко», сожгли тела в крематории. Стоят небольшие вазы с крышками – все, что осталось от моих бывших товарищей. Плачут невдалеке матери, жены, дети. Никаких попов. Военный духовой оркестр играет печальные мелодии. На больших автобусах доехали до речвокзала. На прогулочном катере прошлись по Днепру ближе к Плавням, жёны высыпали пепел в реку. Такие вот, флотские похороны. Траурный обед в Доме Офицеров. Если кому надо – месячная квота на водку увеличена на сто грамм, Волков объявил. Немного странно это слышать, но никто не возмущается. Вроде, напиваться в хлам по такому поводу – тоже неправильно. Потом были девять и сорок дней. Отпуск нам несколько продлили. Странно, включён режим вытеснения религий, неужели в Ведах тоже это есть? Чёрт! Некогда читать рекомендованную литературу. Попаду из-за незнания порядков нового СССР опять впросак!

На сорок первый день нас со Светой вызвали на комиссию по родовым вопросам. Присутствовало много разных людей, обсуждалось сразу несколько вопросов. Основные: кому отходят жёны погибших. У меня случился культурный шок. Оказывается, не может быть женщина одна, без мужа. Девушка до замужества сколько-то может, только всё равно должен быть старший мужчина, который за неё отвечает. Эта опека похожа на опеку детей. В-частности, вдовы должны быть пристроены по истечении полугода. Траур длится полгода. А потом вдова обязана ткнуть пальцем и сказать: кого она хочет иметь мужем или опекуном. На церемонии присутствовал некий жрец, он сказал: «На сороковой день душа окончательно покидает наш мир. Завтра траур заканчивается для всех, кроме вдовы». Я тогда не придал этому значения: «Ну, заменили попов на жрецов, ну и ладно, что тут такого?» Большую часть родовой комиссия просидел, думая о своём, слушал вполуха. И тут, оба-на, дело коснулось меня лично. Когда говорили что-то о переходе Марины к Ивану, побратиму Фёдора – ничто не цепляло моего внимания. Не сообразил я, что у меня тоже был побратим, что у Витьки теперь жена вдовой стала. Светка меня пихнула локтем в бок, чтоб слушал.

Дааа, дела! Для вдовы Виктора Кривоноса предложено несколько кандидатур опеки: дед Виктора, младший брат Андрей, государственный муж, и я, Журавлёв Юрий Григорьевич, побратим покойного. Оказывается, родственники по линии мужа и побратим, имеют преимущественное право на жену погибшего воина. Обычная помощь или опека смысла не имеет, так как государство обеспечивает материальную сторону само. А вот духовную… Считается, что мать-одиночка не может воспитать нормальных детей без мужа; даже девочек. Девочки не видят модельного поведения матери с мужем. А всякий опыт общения с людьми в другой обстановке тут не помощник. Процент распавшихся семей от детей, выросших в неполных семьях, в три раза выше, чем в полных. Когда я поинтересовался у жреца: откуда данные, тот сказал, что из России и других стран. Ещё он сказал, что взять вдову побратима к себе женой – честь. А за безосновательный отказ Диктатор велит рейтинги социальной ответственности и ведической лояльности понижать. Хотя я таблицу рейтингов наизусть не помнил, но эти – очень важные, на многое влияют, могут быть большие проблемы. Чёрт! На ровном месте! Впрочем, Алёна может найти себе второго мужа сама, любого другого. Не сошёлся же на мне свет клином? Это, ведь, всего лишь преимущество, не обязаловка?

Деду Виктора семьдесят два года. Это бред! Комиссия его кандидатуру рассматривала на полном серьёзе, в деле фигурировала даже справка от врачей что-то там про сперматозоиды. Блин, ну и Веды, ну и порядки! С Андреем сложнее. Ему пятнадцать лет. Совершеннолетие для мальчиков в нашем СССР наступает только в двадцать один год. Официально, до того времени, жениться нельзя. А для девочек – в шестнадцать! Ну и порядки! До двадцати одного года можно назначить другого опекуна, если Андрей согласится. Что такое государственный муж, никто мне не объяснял, и, честно говоря, страшно даже об этом думать. Последняя кандидатура – это я. Вот тебе и раз! Подумал Штирлиц…

– Света, я не хочу! Она мне в дочери годится! Ей – двадцать, а мне – тридцать семь. Ну, куда это годится?!

– Юра, ты чего на меня кричишь? Я, что ли, тебя побратима брать заставляла? Или ты со мной советовался? У меня было ощущение, что если бы я не спросила про шрам на руке, так ты ничего бы и не сказал. Вчера бы узнала.

– Света, но я не думал, что всё так серьёзно! Я считал это ничего не значащим ритуалом. Я не хочу!

– Ты так говоришь, как будто я тебя заставляю. Сама не хочу тебя ни с кем делить. Одно дело – Алёна-подруга, и другое дело – вторая жена.