Текст книги "Ракетчики (СИ)"

Автор книги: Алексей Рагорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 88 страниц)

Лев Яковлевич не был романтиком. После формальной победы не расслабился, не стал почивать на лаврах. Засучил рукава и окунул руки по локоть в вонючую жижу дикого капитализма. Вместо возрождения промышленности, сельского хозяйства, прочих элементов государства и страны он с удивлением обнаружил, что нужно заниматься кадровой политикой и бумажками. Совсем недавно купленные нами губернаторы, которые на выборах работали на Рохлина, вдруг не хотят работать на страну и народ, норовят «попилить» бюджет. Кем их заменить? И не только губернаторов. Чем дальше погружались руки в работу – тем страшнее становилось. Кадров нет. Старые кадры – сплошь бывшая парт– хозноменклатура, мечтающая вернуть себе пайки и дачи. Можно капиталистическим вариантом. Новые – капиталистическая сволочь, полностью лишённая совести, патриотизма, не умеющая работать. Везде ставить «зелёных» студентов? Сначала они «завалят» дело, а потом, когда научатся работать, научатся воровать. Пойти по пути СССР: ввести военную диктатуру? Или хотя бы просто расставить на посты военных? Уже не проходит. Военные с низкими деловыми качествами спились, деградировали; с высокими – стали «крутиться»: часть ушла в менты, часть – в бандиты, часть – в бизнес – что почти одно и то же. Извечный русский вопрос «что делать» замучил еврея по национальности и русского патриота по факту, Льва Рохлина.

На поклон

– Что привело вас к нам, Лев Яковлевич?

– И вам здравствовать, Александр Владимирович.

– Ну-ну, не обижайтесь. Вспомните свои слова: «И не думайте, господин диктатор, что за вашу помощь я буду продавать родину, Русь-матушку».

– Не вспоминайте. Самому противно. Вы мне в сыновья годитесь, а реально, в тот момент, вёл себя, как мальчишка, именно я. Каюсь. Ошибался.

– Готовы продавать Россию оптом и в розницу?

– Мне не смешно. Ничего не получается. Ничего! Чёрное болото засасывает! Промышленность не возрождается, рожь не колосится, долги Западу отдать не могу, армию и военную промышленность возрождать не хватает ресурсов, а науку – людей.

– Ну, мы вам и так помогаем много. Продовольствие продаём по низким ценам, даём заказы на госпредприятия, включаем в кооперацию. Что ещё? Разрешаем применять наши патенты без оплаты. Фильмы разрешаем брать в прокат без денег. Детей в лагерях оздоравливаем по льготным ценам. Выделили квоту на лечение в наших больницах.

– Ваши фильмы – чистая идеология. Промывка слабых, разъеденных капитализмом, мозгов. Особенно героические сериалы о дохристианских временах. Опиум для народа.

– Чем богаты…

– Кстати, наших певцов, юмористов и прочих – вы к себе не пускаете.

– Неправда ваша. Пускаем. Они сами не едут. Хотя, если быть точным, есть исключения.

– Так, ведь, вы им денег не даёте! Запретили зрелища оплачивать в любом виде и в любой форме. Даже спортивные соревнования: по бесплатным билетам! Мыслимо ли это!? Алкоров жалуется, вы его с женой и падчерицей не пустили. Придумали: рейтинга ведической культуры у них нет.

– У нас такой подход к зрелищам: участие приветствуется, а зрительство – нет. Профессионалов, в названных вами, уважаемый Лев Яковлевич, сферах деятельности, мы не слишком чествуем. У Корнилова рейтинг есть – он выступает, у Алкорова нет – цензура завернула. Человек должен иметь моральное право вещать, проводить культуру. Недостойная, развратная, подверженная любым порокам, личность, не допускается к микрофону, экрану, газетам. Заразит вредным информационным вирусом, чего доброго.

– Ладно, хрен с ними, с певцами. Всё правильно. Но не то. На чём я остановился? Люди. Да. Всё упирается в людей. Есть у меня команда: человек двадцать. И то – не все бессребреники. Уже у парочки гнильца начала проступать.

– Власть портит людей, это мысль не новая.

– Дело не только в этом. Кроме этой кучки единомышленников нет никого. Пустота. Вакуум. Губернаторы и мэры – все воры. Кого ни поставь – можно быть уверенным, что будет красть. Я уже рассуждаю не о том, сколько будет красть, а умеет ли делать дело. И этим компромиссам с совестью несть числа. Никому ничего не нужно, кроме денег. Даже бандитизм победил не я. Бандиты доросли до уровня мэров, сели в кресла и навели порядок. Поэтому статистика обычного гоп-стопа спала.

– Я знаю.

– Я знаю, что вы знаете. Я даже не знаю – чего вы не знаете. Ваши консульства ведут работу лучше английских шпионов из посольств.

– Вы нам льстите.

– Не ломайтесь. Ваш ход с судами – просто песня! Судей – на шахты, семьи – в спецсовхозы. А судят любые три человека с допустимым рейтингом. Или один: с высоким. Но и отвечают потом почти головой. Круто! Вам не кажется, что это похоже на послереволюционную систему комиссаров и летучих троек? Как у вас обстоят дела с перекосами? Той информации, что до меня дошла обычным порядком, я не рискую доверять. Как вам в голову такое пришло: уничтожить всю эту систему?

– Действительно, внешнее сходство есть. Чтоб вам было понятно, зайду издалека. Встарь, тысячу лет назад, в том обществе, судов, и прочих инстанций около них, никаких не было. Были дружины князей в крепостях. И ополченцы в селениях. Из их числа могли при необходимости назначать внутреннюю охрану: городового. «Город» плюс «вой», «вой» – это воин. Любое совершаемое преступление должен был пресекать любой из своих. ДОЛЖЕН, а не МОГ. Чувствуете разницу? Мы этот порядок возродили, кстати. Дальше. По спорным вопросам обращались к старейшинам, вождям. Что мы наблюдали недавно у всяких цыган и чеченцев.

– Цыган, допустим, теперь хрен где пронаблюдаешь. Их и в России всё меньше. Вы не подскажете: куда они деваются? Ваши консульства их переправляют сразу в Рай?

– Не подкалывайте, Лев Яковлевич. Вы всё прекрасно знаете. Давайте по делу. У этих народов система суда старейшинами вполне нормально работала. Теперь зайдём с другой стороны. Вражеская система судов, законов, адвокатов, прокуроров, полиций-милиций – на обозримом историческом периоде не работала.

– Что вы мелете? Люди же жили…

– Вопреки. Не благодаря и даже не в соответствии. Вопреки. Законы никогда не работали. Их писали власть имущие для остальных, сами при этом, зачастую, были неподсудны. Многие писаные законы были направлены против обычных людей, им не выгодны, обходились, с той или иной мерой успешности. Чёрт с ними, со старыми временами, когда барон мог не только лошадью задавить, но и зарубить кого-попало безнаказанно. Но у вас в России сейчас новый русский, не говоря уже о крутом капиталисте, может сбить насмерть пешехода и откупиться на любом этапе. Ему ещё и машину починят из денег, вырученных от продажи квартиры семьи жертвы.

– Тут ты прав, Александр Владимирович. Есть такие перекосы. Но их, же, можно исправить?

– Иллюзия. За весь исторический период эта система нигде никогда не работала. Она работает на бумаге, когда рассказывают и обосновывают. Чем это отличается от проекта вечного двигателя, когда конструктор убеждает мецената? Пойдём дальше. Были ещё третейские судьи. Обычно, они судили по бытовым вопросам, когда не нужно проводить расследования, есть спор между купцами, соседями. Это были люди из их среды: третий купец, третий сосед. Представители. «Суд» – означает на древнерусском языке: представитель мужеска пола.

– Почему только мужеска? На Западе эмансипация гуляет…

– Но мы говорим: «член парламента» или «член партии». Это правильно, чтоб вы знали. Как у нас сейчас, равенства не было. Жёнам не положено было лезть в такие дела. Мы отвлеклись. Эти третейские судьи судили значительно лучше, и доверия им было больше, ибо они – это вы, спорщики. Они – свои.

– Но это не похоже на ваших старост. Старосты назначены властью, вами. Не выбраны.

– Есть такое дело. У нас – переходный этап. Кто-то должен ткнуть пальцем и назначить достойного представителя. В дальнейшем, люди сами будут выбирать старост, как сейчас на Кавказе выбирают старейшин. Продолжим исследование. С законами мы слегка разобрались: никогда нормально не работали. Суды. Писатели всех времён, сколько мы их знаем, писали о перекосах, субъективности и так далее. Древние, средних веков, наши русские при царях – все писали о плохой работе судебной системы. Редкие случаи исключений, умных и справедливых решений, чаще всего относятся к персонажам типа Ходжи Насреддина, что ближе к третейским судьям.

– А милиция? Хрен с ними, с продажными судьями. Тут я согласен. Правды никогда не было. Но кто будет ловить воров и бандитов?

– Всякие милиции-полиции – это чиновники. Они приезжают после того, как всё случилось, оформляют бумажки. В большинстве случаев, это и есть ВСЯ их работа. Могут справку о смерти выдать. Снять с учёта украденный автомобиль. Тот жалкий процент раскрываемости, что есть в отчётах, обеспечивается не шерлокхолмсовскими действиями, а стандартными мероприятиями и ошибками бандитов. Плохо перебил номера украденной машины – задержали на этапе оформления. А «отстегнул» бы эксперту – продал бы машину нормально. Бухнул, угнал, врезался в столб – вот вам раскрытие, галочка. Подрались муж с женой, два соседа, отец с сыном. Что тут будет делать милиция, судьи? Соседи все знают лучше. Староста рассудит лучше, дешевле, быстрее, он ещё и пресечь может. А в старой системе соседи сидят по своим норкам, хихикают, в лучшем случае вызовут милицию, когда будет слышен истошный крик «зарезали!!».

– Ну, в принципе, учитывая, что ты раздал оружие куче народа… ППС-ников у тебя заменят «дружинники», оформление – старосты, расследования – системные меры, типа твоих, натыканных везде, камер наблюдения… Следователей, я знаю, ты не сокращал…

– Преступность, как и любую другую болезнь, легче и дешевле предупредить, чем лечить. Одного пьяницу, убившего жену, повесил на центральной площади, показал по телеку, остальные задумались. Ничего нового. Старые средневековые приёмы. Плюс контроль. Плюс предупреждение пьянства. Плюс куча праздников, чтоб людям было чем заняться, культурно провести время. Человек, который не состоит в хоре или кружке танцев, спортивной секции или чём-то подобном, у нас редкость. На школьных стадионах в футбол играют на вылет!

– Про адвокатов я и сам могу продолжить: взятки носят от клиента к судье. Прокуроры – вымогают взятки за более мягкие требования, сама прокуратура – те же рэкетиры, только в погонах и никому не подсудные. Тебе было хорошо: у тебя были советские люди, из которых можно было наскрести честных, порядочных, принципиальных. А где их брать мне? В этом капиталистическом болоте?! Кому какой рейтинг начислять?! Мне взять рейтинг неоткуда! Нет у меня старост домов, кварталов, районов, городов! Слышишь?! Никого нет! А-у-у!! Люди!!!

– Тише, тише, секретарь охрану позовёт, неудобно будет.

– Мне нужна помощь. Но, я не знаю: в чём. Сажаю одного, а другого уже адвокаты «отмазали», бросаю деньги в один завод, а два – умирает. Это даже не тришкин кафтан, а кисель. Не могу ухватить.

– Не вы ли говорили, что будете уважать народ, свободу, не допустите диктатуру и социалистическую уравниловку?

– Я. Я уже раскаялся, повинился. Хватит макать меня носом, как шкодливого котёнка.

– Вы считаете – я макаю из садистских соображений? Хм. Всё не так просто. Вот вы сами только что признали: не знаете: что просить. Это показательно. Простых решений не будет. Вот маленький пример. Мы за последние несколько лет сманили из России в СССР несколько десятков тысяч талантливых учёных и инженеров. Допустим, я их вам верну. Притом, не просто вышвырну. Куплю квартиры в нужных городах, помогу обустроиться. Поднимет это российский уровень науки? Возродит промышленность?

– Нет. Учёным не выделит финансирование Дума. Если выделит, те, крохи, что выделит, разворует директор НИИ, темы не будут самофинансироваться. Наука нужна заводам – а заводы, практически, уничтожены. Инженеры, которые туда вернутся, обнаружат пустые цеха: станки и оборудование порезано и сдано на металлолом. Квалифицированный токарь уже спился на пенсии. Рабочих не будет. Мне это всё известно. Целый год «бодаюсь» уже. С моим приходом появились некоторые положительные тенденции, но незначительные и медленные. Так мы с колен не встанем.

– Ломать – не строить.

– Это да. Но больше всего удручает пустота. Нет людей. Сто сорок пять миллионов – а людей нет. Ваши фильмы работают рекламой не хуже Голливуда. Или вы думали, я не понимаю, почему вы их отдаёте нам в прокат бесплатно?

– Думаю – и сейчас не понимаете. Вы поняли «А», но боитесь сказать «Б». В фильмах вы разглядели важность идеологии, а в отсутствии кадров не хотите видеть горькой правды: вражеская идеология уничтожила людей. «Всё для наживы, всё для потребления», – вот их девиз.

– У себя вы построили общество счастья. А что предложите нам? Вашим братьям? Роль колонии? Сырьевого придатка?

– Роль больного родителя, которого тяжёлая болезнь уложила в постель, сделала нетрудоспособным. А мы, как любящая дочь, будем выхаживать и лечить. Горькими лекарствами и болезненными операциями. Устроит аналогия?

– То есть, я лично, и вся Россия – станем вашими марионетками?

– Если вы хотите запрыгнуть на подножку последнего вагона – то да. Ситуация ещё печальнее, чем вы сейчас думаете. Если вы поклянетесь не разглашать – я приоткрою вам одну тайну.

– Если это не во вред России и её народу – клянусь!

– Так не пойдёт. Вред можно трактовать широко. Ещё одна попытка.

– Умеете вы ломать людей, Диктатор.

– Не слышу.

– Клянусь! Не разглашать и не использовать вашу информацию, пока не получу её другим путём.

– Это меня устроит. У вас не будет других путей. А суть дела такова: этот мир, что вокруг нас – он ненадолго. Он погибнет в ядерной войне.

– Конечно, вы же дразните американцев всё время!

– Это – не потому. Наша роль в этом деле вторична.

– Насколько ваша информация надёжна? Почему я должен в это верить? Кто с кем будет воевать?

– Эти подробности вам не нужны. Может быть, если повезет: мы против США.

– Ничего не понятно: «Если повезёт»? Почему: «может быть»?

– Это не те вопросы. Они останутся без ответа. Но есть не вопросы, а факты. Мы строим много подземных коммуникаций.

– Я это знаю.

– Но вы не знаете подлинного масштаба. Мы готовимся почти полностью уходить под землю. Не на один год. Будет ядерная зима. И это решение о строительстве одобрено всей моей командой. Вы ж понимаете: «диктатор» – всего лишь красивое слово.

– Не знаю… Говорю-то я, именно с вами… Ладно. А сколько осталось времени до войны?

– Этого я не знаю. На самом деле, это неважно. Вы не поверите, но эта война, скорее наш друг, чем враг. Но мы говорим не о том. Примите как данность: действовать нужно значительно жёще. А вы пытаетесь исповедовать законы и принципы, навязанные вам врагами: свободу, демократию, равенство, братство, рыночную экономику, монетарную политику. И так далее. Этих слов очень много. Доктор наук запутается.

– Так я, ведь, и запутался. Не вижу света в конце туннеля.

– Не нужно об этом говорить. Довольно слов. Я вас не звал, сами пришли. Делайте свой выбор: доверяетесь нам – или нет?

– Нет!! Не убедили! Этого мало. Вы же занимаетесь расизмом и прикладной евгеникой, гнобите женщин, как в «Белом солнце пустыни»! А у меня – Россия, многонациональная страна.

– Я не хочу иметь в будущем распады, наподобие 1991-го года. Для этого и нужно сделать единый народ. Не на словах, как «советский народ», а реально. Базой выбран русский человек. Если некто говорит на русском языке без акцента, соблюдает все законы общества, соблюдает моральные устои и заветы предков – он русский. Даже если он – негр. А если этот некто не хочет напрягаться, учить язык, соблюдать ряд правил – ограничиваем ему число детей и другие права. Никакого расизма. Если не нравится – езжай на все четыре стороны в любую страну.

– Ага, что-то чеченцы не очень от тебя уехали. Четверть народа и половину мужчин уничтожил. Расизм и геноцид.

– А ты в зиндане пробовал жить?

– Это всё понятно. Я даже не осуждаю. Просто констатирую факт. Пойду у тебя на поводу – а ты заставишь моих чукчей и бурятов глаза делать круглыми, чтоб стать русским человеком.

– Не преувеличивай, Лев. Зато оставшиеся чеченцы – лучшие воины в моей армии. Ещё не все ассимилировались, но ручеек вливающихся уже давно стал рекой. Через одно поколение войну между русским и чеченцем сложно будет представить.

– Ну да, ты в платках заставил ходить именно русских женщин. Берёшь всё худшее. Зачем ввёл поражение в правах для женщин? Вперед, в каменный век?!

– Это огромная тема на много часов беседы. Если кратко: это программа борьбы с развратом и депопуляцией, вымиранием, если проще. Есть платок – мужняя жена, нет – потенциальная развратница и шлюха. Мусульмане про наших жён так и говорят, кстати. А в паре муж-жена, нет места демократии и равенству. Западные заморочки: декретный отпуск для отца, больничные по уходу за ребёнком – от лукавого. Природа определила неравенство. Изначально. Глупо идти против неё. Да, в принципе, и из бабы можно сделать космонавта и учёного. Но и Терешковой и Кюри не было никакого смысла облучаться. Плодить нужно здоровых детей, а не уродов. И воспитывать полноценных, развитых человеков, а не людин.

– Не понимаю твоего новояза.

– Да, пофиг. Не бери в голову. Важно понять, что если баба работает на работе, потом приходит домой, метёт квартиру, готовит еду – дети не воспитываются, на них никто не тратит времени. А если не воспитывать – получим невоспитанных. Такая логика. Нет тут никакого равенства, в вопросе полов. Есть, заложенный природой, здравый смысл. Ты пойми, генерал, воспитать хорошего человека: задача труднее интеграла.

– Ладно, не совсем убедил, но остановимся на этом. Что вы будете делать сначала? Да. Да! Да!! Ответ на твой вопрос. Доверяюсь! Вишь – мы уже на «ты» перешли.

– Строить анклавы нового общества. Внутри России.

– А присоединять нас вы не будете?

– Нет смысла. Россия нас сможет разорить, а мы её не спасём. Мы и так стараемся, помогаем, чем можем. Классическая схема с рыбой и удочкой. Есть и ещё факторы. Мы ещё находимся в самом начале пути по воспитанию нового человека и формированию нового общества. А объединение с огромной Россией на любых условиях сведёт всю работу на «нет».

– И что это будут за анклавы?

– Города. Условно изолированные. Как раньше был Севастополь. Проезд: только при наличии прописки. Охраняемый периметр в достаточной окрестности…

– А что – внутри?

– Внутри – наши законы и порядки, весь уклад жизни. СССР-овские.

– Да, понял. И многожёнство?

– Есесственно. Как же без него?

– Разврат!

– Наоборот. Не будем вдаваться в подробности. Наши порядки и законы вам наверняка хорошо известны. Важно принять принципиальное решение.

– Но что это даст всей стране?

– Как это: «что даст»? Ваши люди будут жить в своих городах, своих домах, работать на своих рабочих местах, а не эмигрировать в СССР. Эти города будут развивать высокие технологии, которые США и капитализм не дают возможность развивать в России, города будут платить налоги в бюджет. Но сразу предупреждаю: мало, не больше, чем на момент до нашего шефства. Размер налогов фиксируется и платится именно столько, как бы далеко потом экономика анклава ни ушла вперед. Мы восстановим заводы, построим новые. Мне нужно будет право на всё: на наказание нерадивых и откровенных преступников – в том числе.

– Вы и россиян будете ссылать на шахты?

– А как же? Будем. Иначе не появится стимула. Кнут и пряник должны быть оба в наличии.

– Лишнюю прибыль вы будете пускать на развитие анклава?

– Ну да. А вы подозреваете меня в желании нажиться?

– И каковы будут масштабы? На сколько это растянется?

– Масштабы определяйте сами. Считаю оптимальным количеством пару городов южнее Урала и пару на границе с нами. Все города должны иметь метро.

– Есть препятствия. Их много, но самое главное: это не соответствует Конституции России.

– Вот тут и кроется ваш личный ад, Лев Яковлевич. Вам придётся переделать ельцинскую мерзкую Конституцию 93-го года.

– Но я никогда не наберу в Думе конституционного большинства!

– Вы – нет, мы – да. Более того, даже отмена ряда статей, наиболее критичных для суверенитета России, не может быть сделана обычными путями. А уж принятие новой – ненаучная фантастика.

– Вы что-то придумали?

– Да, но это вам не понравится. И поэтому я вам даже не расскажу. Перед этим вы поездите с экскурсией по нашему СССР, посмотрите, так сказать, пощупаете руками. Вот вам Толик в качестве гида. Будут нужны дополнительные материалы и документы – он найдёт и даст. А после детального ознакомления с нашими успехами, если не передумаете с нами сотрудничать – расскажу вам суть нашего плана.

Спустя два месяца. Москва. Дума. 2000-й.

На территорию России была переправлена дивизия спецназа СССР. Подготовка операции проходила в режиме максимальной секретности. Отдельные исполнители знали части плана, за которые они отвечали. А самое главное узнал только командующий дивизией и только перед исполнением. Легенда переправки дивизии: совместные учения спецназа СССР и спецназа России. В комплект вооружения и снаряжения входили газовые гранатомёты, противогазы, бесшумное оружие и тазеры. После завершения учений спецназ СССР не отбыл на родину, а остался ночевать в России. На сборе офицеров была объявлена особая задача. На постановке задачи присутствовал не только свой командующий, но и Президент России генерал-лейтенант Рохлин. Это должно было снять последние сомнения у личного состава, если бы они появились. Рохлин даже короткую речь толкнул.

«Товарищи офицеры. Я понимаю ваше недоумение поставленной задачей. Но у нас нет выбора. Если мы хотим сбросить с России и её народа оковы США и мирового империализма, то выбора – нет. Нужно дать бой. Этот план, который вам сейчас озвучили, разработан в вашем штабе, но я, Президент России, целиком его поддерживаю. Просьба: на охране объектов стоят обычные солдаты и офицеры, ни в чём особо не повинные. По-возможности: не убивайте, но если будет опасность срыва операции – не колеблитесь ни мгновения».

Не подумайте, что у нас в штабе работают «электровеники». Эту операцию «на всякий случай» разработали давно, сделали несколько «закладок» на будущее. Но и гулять Емцу не пришлось.

Думу созвали на внеочередную сессию. Рохлин внёс пару очень острых вопросов. За день до того были совершены в России ужасные теракты. Ответственность на себя взяла никому не известная «Организация узбекского джихада». Каримов был в шоке. Один из вопросов, который Рохлин вынес на обсуждение: есть ли необходимость вводить чрезвычайное положение и объявлять ли Узбекистану войну. На территории Узбекистана уже несколько лет действовала военная база США. Через неё осуществлялись некоторые «острые» акции и распространялись наркотики по территории бывшего СССР. Поэтому мы с Рохлиным решили «убить двух зайцев». В Москве были введены меры усиленной безопасности. Прения специально были затянуты на самый вечер. Прозападные депутаты не давали ни на что разрешения. Свои депутаты тоже пребывали в недоумении, хотя многие готовы были поддержать Рохлина по первому вопросу и рассмотреть второй после проведения расследования.

Что за страшные теракты мы совершили? Ерунда, три горсовета и два облсовета «переполовинили» в разных городах России. Не переживайте, погибли только агенты врагов, не сильно плохих депутатов – не убивали. Диверсионные группы целых две недели учили фотографии своих депутатов. Подними бойца ночью, сонного, сунь под нос фотографии – он без ошибок должен был за четыре секунды условно убить нужных и оставить в живых правильных. Сами теракты прошли без накладок. Сколько той охраны в гор– и облсоветах? Два милиционера на входе? Обездвижили тазером, не смертельно порезали ножами для вида, блокировали коридоры, ворвались в сессионные залы и провели отстрел. Везде мусолили бюджеты, поэтому депутаты собрались все: больные, хромые и с курортов прилетевшие. Грамотно отошли, «растворились» в городах-миллионниках и исчезли из этой реальности. Вот такие мы ребята: «Организация узбекского джихада».

Наши спецназовцы выдвигались к Думе по нескольким направлениям. Движение людей и транспорта возле здания Думы Рохлин отдал приказ блокировать до утра. Плавно и бесшумно сменялись посты: российские на наши. С нами действовали заодно несколько доверенных офицеров Рохлина. Одна из рот проникла в Думу по правительственному подземному ходу. По периметру работали «глушилки». Никакая радиосвязь, включая мобильную, не работала. На всякий случай были временно захвачены АТС, обслуживающие данный район, выведены из строя кроссы спецсвязи. Обезвредили охрану Думы без приключений. Как-никак, именно это и тренировали много раз. Депутатов взяли в оборот прямо в зале заседаний. Рохлин изложил им наши условия. Сначала многие бузили. Тогда демонстративно отвели в угол десяток и, на глазах у всех, расстреляли. И пяток вражеских журналистов. Пару фракций отходили по почкам, и голосование прошло «на ура». Кто-то смелый всё равно «подгадил»: проголосовал против, но это даже добавило правдоподобия.

Наше предложение набрало конституционное большинство голосов, что и требовалось. Картинку снимали и на свои камеры и на «трофейные». Голосовали несколько раз, чтобы снять зал с разных сторон. Только окровавленный угол не должен был попадать в кадр. И наши солдаты, конечно. После этого, все депутаты были переправлены через военный аэродром в СССР, для допросов с пристрастием.

За что же депутаты проголосовали? За новую Конституцию России, по которой много чего менялось: и подчинённость «международному» законодательству исчезала, и нацбанк становился подконтролен Президенту, и система выборов отменялась, вводились совершенно другие государственные органы, другая подчинённость, отменялись результаты приватизации, национализировалось всё, что только можно. Одним словом, мы не стали резать кошке хвост по кускам, срубили голову чудовища одним махом.

В целом, операция имела много общего с нашей «армией ГКЧП» августа 1991-го года. Некоторые элементы Емец заимствовал оттуда. Но были и отличия. Нам противодействовали не старые боеспособные армия, милиция, КГБ СССР, а разложившиеся колониальные аналоги. Милиция и ФСБ умели только крышевать свои структуры, армия не была боеготова ни физически, ни морально. Очень помогало содействие Рохлина и его людей. По новым законам, Рохлин получал диктаторские полномочия, сравнимые с моими. По всей стране ночью шли аресты. Переправляли самолётами в СССР. Там агентов влияния и капиталистов, а также их пособников, ждали допросы, пытки, шахты. Выспрашивать планировалось только о сообщниках, схемах воровства и таком прочем. Деньги вернуть мы не рассчитывали.

Наутро граждане России проснулись в другой стране. Трансляции по каналам показывали дома депутатов: золотые унитазы, ошейники для собак с брильянтами, сотни гектаров земли, которую захватили «слуги народа». А через одно шли ролики о жизни простых людей, интервью с ними о житье-бытье. Экономисты и следователи с умным видом сыпали цифрами с экранов: сколько и как украл Сидоров, как помогал ему Федотов. Под вечер мы уже прислали первые исповеди из наших застенков. Рохлин пару дней объявил выходным днём, чтоб люди могли посидеть у телевизоров побольше. Передачи даже не повторялись. Компромата хватило бы на сто тысяч «Санта-Барбар». А в это время шли кадровые действия: перестановки, новые аресты, повышения, реорганизации. Почти все судьи были арестованы. Армии СССР и России были приведены в полную боевую готовность. На вопли Запада никто внимания не обращал. По моему совету Рохлин разорвал дипломатические отношения со всеми странами-врагами. Фактически, остались только страны из списка Юревича. Разрабатывал список я, а вишь, как прижилось: Юревича.

В четырёх анклавах: Новосибирск, Омск, Волгоград, Воронеж – мы ввели свои законы и занялись ускоренной модернизацией общества, промышленности. Причём, анклавы были двухконтурными: сам областной город был во внутреннем кольце изоляции, а ещё было внешнее кольцо по границам области. И третья разновидность законов царила в остальной части страны. Там не был ликвидирован малый бизнес, было нечто среднее между старой Россией и законами нового СССР. Впрочем, это слово нужно уже забывать. Отныне были свёрнуты все программы переселения к нам, функции консульств изменились. А мы свою страну переименовали. Рассматривались три варианта: Славянская Русь, Светлая Русь, остановились на Светлой Руси. Как на меня: каша кашенная. Но так решил Горний Совет. Это я так назвал нашу команду, в которую входило уже до пятнадцати человек. В том числе и Лариса Юревич с Рокотовым. Лариса, впрочем, требовала назвать «Святая», но её никто не поддержал. После моих разоблачений роли христианства в упадке страны и народа – вся команда приобрела на их термины аллергию.

Ах, да! Вы же ничего не знаете о наших околорелигиозных делах! За последние пяток лет я провернул кучу дел в этой области.

Сначала, методом мягкого давления, начал «загонять» разновидности христианства в православие. Это толка не дало. Пришлось использовать другие способы. В костёлах «воры» воровали утварь, и «нечаянно» сжигали здания. А архитектура не давала разрешение на ремонт и сносила. А строительство нового здания не разрешала: проект-де не годится. Потом архитектор отказался проект чертить. Чего это он? «Воры» украли деньги, собранные на восстановление, поп «исчез». Пастора адвентистов 7-го дня «прессовали» на полную катушку за сбор десятины: нетрудовые доходы ещё никто не отменял. А какую-то часть денег эти «товарищи» перечисляли наверх: на Запад. Тут и «пособничество врагу» пригодилось. И пресвитер баптистов тоже уехал на шахту уголёк добывать. Разок Западная Украина «взорвалась». Это им стоило ещё десятка тысяч жизней, лишения родительских прав, штрафов. Лет за пять мы ликвидировали все секты и течения, кроме УПЦ и мусульманства. Впрочем, этим «любимчикам» тоже пришлось нелегко.

Иисуса перестали считать богом, а определили как обычного святого. Не меньше, но и не больше. Был некий иерарх церкви, понёс более строгую мораль евреям. Не русам! Евреи его замучили. А потом церковь причислила его к лику святых и сделала легендой. Бога-отца сделали тождественным Триглаву и добавили в служение ипостасям бога: Перуну, Макоши, Хорсу, другим. Это было не просто, не сразу, завершение делал уже Животвор. Все культурные аспекты были максимально приближены к Ведам. Мне эта возня с религией была нужна только для культурных аспектов, утверждения старых, правильных укладов. Светлые боги, которые создали нашу цивилизацию, заселили планету, больше нас не опекают: хоть молись, хоть нет. А к информационному полю мы, белые, и так подключены. Мне от Вед были нужны не ритуалы, а: родовые обычаи, многожёнство, кастовая система. Точнее, от религии нужно было догматическое обоснование. Так сказать: «Боги одобрили дела Диктатора». Расхождения официальной, преподаваемой в школах истории, и новохристианской доктрины никого не смущало. Эта братия всегда твердила нечто отличное от правды: плоская земля, прочая ерунда.