Текст книги "Ракетчики (СИ)"

Автор книги: Алексей Рагорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 88 страниц)

– Есть одна мысль, только не говори, что я сумасшедший.

– «Мех», все давно знают, что ты – сумасшедший. За это тебя и любим. Давай, «колись», что придумал?

Это было сумасшедшее решение. Но я разрешил пробовать. На крыше корпуса мы заложили небольшие заряды, взорвали. Это дало нам некоторое скругление граней, что было важно для задуманной операции. Затем мы подогнали наши трофейные «Хаммеры» к корпусу с противоположных сторон, завели тросы при помощи сброшенной с крыши нейлоновой верёвки, сбросили тросы с обратных сторон, зацепили каждый из бронеавтомобилей карабином «брата», выбрали свободный ход, и, по команде, одновременно, «Шило» и «Мех» включили лебёдки. Все смотрели с замиранием сердца за операцией. Наши HMMWV M1114 весят по 4.5 тонны. Я приказал максимально разгрузить машины. Сняли всё вооружение, все кресла, кроме водительских, выгрузили весь боекомплект. Трос выдерживает 7 тонн. В статике. Учебный корпус – трёхэтажный. Грубо: 9+9+15=33. Нужно 33 метра, а длина троса – 50 метров. По длине выходит. Дальше. Лебёдка рассчитана на 2.7 тонны. Умножаем на 2. Выходит 5.4, что больше чем 4.5. Соответственно, мы вправе рассчитывать на успех: двух лебёдок должно хватить. Впритирку. Узким местом был момент перегиба через крышу. Во-первых, машины должны перекатываться одновременно, во-вторых, если на границах застрянет хотя бы одна, то тогда всё сорвётся. Планы были нарушены, но в лучшую сторону. По какой-то неведомой причине, поднимался только наш «Хаммер». Может, бензина в нём меньше было, может, броня разная. Не важно. Факт в том, что наша машина ползла вверх, а «Шило» сказал, что у него висит внизу. Драматический момент прохода угла заставил всех напрячься, я даже дыхание затаил. Ура! Вышло. Перевалила. Скрылась на крыше.

– «Мех», пора командовать остановку. А то сейчас с той стороны на «Шило» упадёт.

– Не суетись, командир – нагло заявила рация.

– «Шило», что у тебя? – Руководил «Мех».

– Висит ещё. Нет. Нет! Поползла!

– Чёрт! Не ори так. У меня что-то лопнет. Ухо или гарнитура.

Иван недоумевал: что за фокус придумал «Мех»?

– «Шило», забирайте оттуда боекомплект, пулеметы, прочее добро, заходите в здание. Долго возимся. Скоро кавалерия прискачет по наши души.

– Нормально, командир. Теперь повоюем. Получили неплохой козырь.

– Всему оцеплению, отходите с дальней охраны к нам.

– «Борода», принял.

– «Сыч», принял.

– «Комар», принял.

– «Череп», принял.

– «Мех», почему броневичок не скатился с крыши?

– Я тросы мимо будки протянул. Из которой на крышу вылазят. Один с одной стороны, другой – с другой. Первый «Хаммер» врезался в будку и остался там, на крыше. Потом второй пополз. Гарантии не было. Мы рискнули. И выиграли.

– Ладно, изобретатель, молодец. Хорошо вышло. Я сам буду там оборону держать. Ещё Серёгу возьму. «Волка». Тебе будет особое задание. Обследуй подземную часть. Я видел внутри радиаторы отопления. Если у них есть туннель теплотрассы…

– Понял, разрешите действовать, тащ командир? Я и канализацию проверю, на всяк случай.

– Работай, чудо наше.

Затем я расставил ребят по узлам обороны, распределил сектора. Мы забаррикадировали партами входы, слегка заминировали первый этаж. В восточной стене пришлось пробить гранатой дыру, благо стена тонкая. На ту сторону не выходило ни одного окна. Сами понимаете – непорядок. Вроде, всё, готовы. Блин! Голова! Больно-то как! Где это я? Саня! Брат!! Помоги!!

– Командир! Ты чё падаешь?!

Оберег помог, вражеские маги не ожидали нарваться на такой сюрприз. Их первые удары не прошли. А потом я вспомнил уроки брата. Когда мы отдыхали семьями у моих родителей, на море, он меня обучал магии. Он это называл волошбой, но это те же яйца. Больших способностей я не обнаружил, но и не был безнадёжен. Кое-чему меня брат обучил. «Главное», – говорил Саня, – «это воля. Если она есть – ничто тебя не возьмёт. Сцепи зубы, напрягай силу вот тут, ниже пупка. Завихряй энергию между манипурой и свадхистаной. Думаешь, в моменты опасности, яйца случайно сводит? У нас ещё говорят: «Очко жим-жим». Нет, брат, не случайно. Зарод слышит, что может прекратить исполнение своих функций, подсказывает хозяину, что пора напрягаться, что-то делать. Эту силу можно и нужно использовать на пользу тушке. Понял? А живот, или манипура – наша главная энергостанция, Днепрогэс тела. «Мани» – раскрытый космос, энергия окружающего космического пространства, «пу» – поглощение, «ра» – сам знаешь. Закольцовка энергии даёт её накопление, которое можно использовать на астральный бой, на колдовство, если по-простому. Да не живот! Не живот вспучивай! Энергию, прану собирай! Собери внимание на внутренних процессах! Во! Молодец. Воплощай волю во что-то конкретное: нож, меч, и бей врага». У меня вышла «розочка» из бутылки. Дурь какая… Но помогло. Шарахались иллюминаты от «розочки», как черти от ладана. Оберег стал сдавать: атаки врагов стали доставать меня. То в одно место ткнут, то в другом порвут. Недолго осталось. Ура!! Братик пришёл! И девочки. Много. Всех не знаю. Тоня… Чёрт!! Нельзя отвлекаться. На, получи, гад!

Продолжение боя в Прави.

Девочки и Саня помогли. Какое-то время бой шёл ровно, потом одну пару выдавили в Явь. Наших жён чуть не уничтожили. Спас положение брат: отвлёк внимание на себя, и одного из магов моя Тонечка, краса ненаглядная, пробила. Но тот успел напоследок ответить. Боже мой! Как душа заболела! Держаться! Не хныкать! Нужно разозлиться на них, гадов! У-у!! Вражины. Больно пробил меня мой противник, не насмерть, но сильно. Брат опять рядом, стоим плечо к плечу. Враги отчётливо сильнее, опытнее. Как их можно переиграть? Только авантюрой, риском. Подставлюсь-ка я. Опа! Сработало. Один «повёлся», а я успел в последний момент закрыться. И братишка не сплоховал: рубанул вбок, достал вражину. Уже легче: два на одного. Чёрт! Сил совсем нет. Удары врага калечат. Щит совсем слабенький. Если попробовать подобрать явную аналогию: похоже на то, как палкой через шубу бьют. Не насмерть, но повреждения нарастают. Молодец, Саня! Подгадал под очередной удар по мне и дал ответку! Враг убежал. Струсил. Может, даже ранен. Ка-ак я-а уста-ал… Брат меня лечит. Это хорошо. Сил прибавилось, почти ничего не болит.

– Ваня, больше ничего сделать не могу. Покоцали тебя конкретно. А сил у меня осталось – кот наплакал. Что у тебя в Яви творится?

– Плохо нам, братишка. Зажали в Цинциннати. Давай попрощаемся. На всякий случай.

– Что за пораженческие настроения?! Крутись там, думай. Тяни время. Вам наверняка наши будут помогать. Ищите выход.

– Чего суетиться? Это была славная охота, брат. Я сделаю все возможное, чтобы вывести группу, но… Есть такое чувство, интуиция называется.

– Чёрт! У нас там нет туннелей!

– Я знаю.

– И больших групп рядом нет, насколько я знаю. Нужно у Юревича уточнить.

– Даже если есть. Как успеешь приказ отдать? Я хорошо пожил, время хорошо умереть. Позаботься о Тоне и детях, брат.

– Это даже не обсуждается. Не спеши хоронить себя. Может, ещё успею помочь. Ты можешь не верить, но ты мне действительно дорог. Ты и Тоня… Я вас ощущаю, чувствую связь. Не могу сказать, что родство, но что-то близкое. В детстве другие дети мечтали о щеночке, котёнке. А я у мамы с папой брата просил. Они не дали, нехорошие.

– Ха-ха!

– Вань, прости меня, что я выигрывал у тебя. Борьбу, заплывы, прочее. Должность обязывала. И я старший, как бы.

– Братишка, не бери в голову. Я тебе частенько поддавался. В драке – нет, а в заплывах – да.

– Гад! Знаешь, как я устал? Километр против течения выгребать? Нет чтоб, догнать меня метров через сто…

– Не, ну не настолько ты плохо плаваешь. Ты сбавил через полкилометра где-то. Тогда уже мог бы. Только смысла не было. И тебе нужнее выиграть. Я – парень простой, без амбиций. Мне не пора? Как отсюда выйти? В тело?

– В Яви пара минут прошла, не переживай сильно. Короче, брат, держись, сколько сможешь. Ищи сам выход, на месте. Сидхами тебе помочь не могу. Впрочем… Смотри, тактическая опасность срабатывает на непосредственную угрозу тебе. Если ты сможешь услышать такой же сигнал, но раз в 20 меньше, то это потенциальная опасность. Чаще всего, это будет враг, который именно сейчас тебе не опасен. Он может целиться в твоего товарища, заряжать снаряд, устанавливать миномёт и т. д. Понял? Хорошо, что мы в Прави. Я тебе легко могу дать рисунок ощущения. Лови. Впечатывай в память. Проверяй, вызови, я гляну. Молодец.

– Здорово. Что ж сразу не дал?

– Не знаю. Думал, ты не справишься. А ты сегодня дал! Крутой волхв прямо! Так дрался с сатанистами. Короче, дел полно, дуй к своим, постарайся там, брат. Я схожу на место силы, подзаправлюсь праной, подлечусь сам, тогда найду тебя и залатаю твой повреждённый кокон. А пока, возьми ещё праны, сколько смогу…

– Не надо! Подожди. Есть одно наблюдение. Может вам пригодиться в будущем. Мы вчера утром одного из главарей тёмных прикончили. И сразу получили магическую атаку. Может, они имеют какую-то свою особую охранную систему. Подумай сам над этим. Я ничего не почувствовал, но я – не ты. Я мог не заметить. Это чисто моё логическое предположение. Всё. Я пошёл.

* * *

– Слышь, Мойка, легавые кипеж конкретный подняли. Весь город раком поставили. С кем-то воюют. Вертолёты потеряли, броневики. В больницы много раненых мусоров привезли. Город оцепили, прочая ерундень творится…

– Могли наших прижать. Ликвидаторов или диверсов.

– Уж, точно, не разведку!

– Это – да.

– Чё делать бум? Подмогнём?

– Ну-у, вопрос не только в этом. Можно под шумок хранилище взять. Мы к этому готовились. А сейчас охрана банка ослаблена. Все легавые отвлеклись. Где бой идёт?

– В университете Ксавьера.

– Ништяк! Предлагаю заводы Procter&Gamble рвануть. Для отвлекухи. Это, ясен хрен, не НПЗ, но химической дряни там хватает.

– Ништяк, шеф, сделаем. Там охрана – лохи, бабьё эмансипированное. Сделаем!

– Отвечаешь?

– Всё будет тип-топ, бля буду.

– Ты и делай. Возьми северную бригаду и делай. Срочно. После взрывов отзвонись. «Шустрый», на тебе электростанция. Хоть на недолго, но связи их лишим, матрасников хреновых.

– Ёп, шеф, да ты патриот, бля!

– «Палёный», иди работай, зубы тут скалишь.

– Иес, сэр!

Без сознания.

– Лёва, я взяла на себя ответственность, собираю Совещание Совбеза. У нас ЧП. Ты тоже должен прибыть, муж мой. На 13:00.

– Да, Ань, принял. А что за ЧП? Почему ты собираешь, а не Корибут?

– Потом, всем один раз расскажу.

* * *

– Таким образом, после обнаружения папы и мамы в бессознательном состоянии, их дочка позвонила Сладову. Те пришли, подняли тревогу.

– А почему оператор не поднял тревогу?

– Как выяснилось, они занимались волошбой. Именно так, во сне. Служба контроля была предупреждена, что занятия могут затягиваться. Тревогу подняли только тогда, когда Наталья Журавлёва и моя жена, Аня, пришли в себя и рассказали о ночном бою волхвов.

– Ваша жена не пострадала, Лев Яковлевич?

– Нет, Аня и Наташа не пострадали, но сильно устали. Наташа вообще, не вышла на работу. Отсыпается.

– Норррмально… Работаем. Имеем два главных и хренову кучу прочих вопросов. Первый: кто будет замещать Сашу, пока он трупом прикидывается? Второй: что будем делать? Толя, какие мысли?

– По первому вопросу. Любой из нас готов. Корибут постарался. Если бы было мирное время, то лидером стал бы Лев Яковлевич. Но поскольку введено военное положение, то вы, Александр Николаевич, обязаны принять руководство. Не вижу мотива менять устав.

– Нормально. У кого-нибудь есть возражения, вопросы? Нет? Нормально. Идём дальше. Что кто думает по второму вопросу? Что будем делать?

– Разведка мне сообщила, что наблюдаются бои, средней интенсивности, в Цинциннати. У меня там работала группа Чёрного.

– То есть, бой идёт и в реальности, и где-то там, – Рохлин покрутил пальцем, указывая на небо.

– Я уже звонил Животвору. Он посмотрит наших «спящих красавиц» и «красавца». К Тоне, правда, в Днепр лететь придётся. А что будем делать мы? – вернул разговор в конструктивное русло Ковалёв, который теперь входил в Совбез.

– Я дал приказ всем группам на территории США усилить диверсионную активность. Это не даст противнику возможность сконцентрировать сверхсилы в одном месте, заставит замереть. Радикально группе это не поможет, но больше предложить мне нечего. Не войну же развязывать?

– А мы не потеряем больше, чем найдём?

– Что вы, Лев Яковлевич. Мои люди дело знают. Никто не будет переть буром на сильно охраняемые объекты. Так, по-мелочи: мост, ресторан, бензовоз взорвут. Не больше. Но когда таких актов будет пара сотен – зачешутся. Вынуждены будут нарастить патрули, выделить силы и средства. Группе Чёрного станет легче. Это вряд ли их спасёт, но больше мы им никак не поможем. Увы.

– Николаич, а что планируешь по стратегии? – Ввернул свои три копейки непоседливый Ковалёв?

– Без Александра ничего менять не вижу смысла. Продолжаем все программы в обычном режиме. Без изменений. Какое-то время в запасе мы имеем. Полагаю, что месяц мы можем ждать смело. А если и через месяц он не придёт в сознание – соберёмся заново, будем думать нормально.

– Тогда по коням?

– Нормально. Разбежались.

Разговор перед занятием. 2006-й год.

Животвор развернул бурную деятельность в стране, переводя её на ведические рельсы. Диктатор в большинстве случаев волхва поддерживал. Эти нововведения имели разные последствия и резонанс. В том, далёком, две тысячи шестом, дополнительные ограничения по внешнему виду жён вызвали бурную дискуссию на КНБ. Особо переживала Аня. Возможно, потому что тогда ещё единственная была не замужем.

– Зачем ты вводишь ограничения для девушек и женщин? Мы должны быть красивыми и нарядными.

– Подождите-подождите! Давайте разбираться. Раз вам передач Галки не хватило, буду устраивать ликбез я. Итак, «должны». Должны вы быть красивыми только для мужа. Если быть предельно точным, то красивые вы всегда, для тех, кто вас любит. А доступны вы должны быть только мужу. Ваша красота должна быть скромной, не провоцирующей. А когда вы выряжаетесь на наружу, как проститутки на панель, то это уже разврат. Кого вы хотите соблазнить и зачем? Вне дома?

– Чтоб мужу за нас стыдно не было, для себя. Чем не варианты?

– Всем не варианты. Правильному мужу будет стыдно, если вы в коротких юбках и накрашены как бляди. А для себя дома красьтесь. Жёнам, а вы все тут – именно жёны, не положено, не должны. Вот девушки – могли бы. Теоретически. У них есть мотив – замуж выходить нужно. Но это для старой модели общества вариант. У нас, как вы знаете, работает несколько другая система замужества – через сговор родителей или через психологическую службу. Но вопрос был не об этом. «Должна быть красивой». Разберём «красивой». Красота бывает настоящая, естественная, и рисованная. Бывали в прежние времена нечистоплотные продавцы. Пусть будет – фруктов. Они переворачивали гнилой стороной вниз, продавали. Покупатель приходит домой, достаёт из сумки, а там – гниль. Ему обидно. Так и с девушкой, если она будет делать себе рисованную красоту. Выходит она замуж, умывается после брачной ночи, а муж её не узнаёт.

– Да, ладно…

– Узнаёт, но вы же поняли, что я хотел сказать? Он будет чувствовать себя обманутым. А обман – не лучший фундамент для начала отношений в семье. Красоту использовать можно, но естественную: чистые волосы, здоровая кожа, улыбка. Пойдём дальше: «нарядной». Наряды бывают разные. В старом СССР была такая культурная традиция: от именинников на день рождения, например, откупались подарком. То есть, дарили дорогую игрушку, но время не уделяли ребёнку. Чем-то на индульгенцию похоже. Это соседнее явление. Похожее не по форме, а по духу. Дешёвый метод выделиться. Встарь наряды были только свои, собственноручно вышитые. Не матерью, не сестрой, а только лично. Тогда этот наряд показывает характер будущей жены. Насколько она терпелива, трудолюбива. А не формальное богатство. На цветные нитки всем хватало.

– И почему это мы должны быть к вам терпеливы? Скалка и сковородка у нас всегда под рукой.

– Ха-ха-ха!

– Правильно, Лариса правильно не смеётся. А вы, остальные – глупышки. Много вы скалкой не наживёте. Вспомните сказку «Морозко». Там тоже ценили в девушке терпенье, неперечливость, скромность. Алёнушка была не дура, отрицающая очевидный холод, а вестой, которая действует правильно с точки зрения концепции сглаживания «хрупкого» начального периода отношений мужа и жены. Точнее, на тот этап она женой стать только готовилась, но демонстрировала правильные качества.

– Ага, муж будет издеваться, а мы должны терпеть. Замечательно!

– Это в тебе говорят остатки эмансипационной дури, Анна. А для формирования семьи важно, чтобы она в самом начале не распалась, когда супруги притираются характерами, привычками, родственниками.

– Он тоже пускай притирается.

– Рожать природа выбрала вас. Нет тут равенства и справедливости. Выбора нет. Хорошо, если муж попадается мягкий и податливый, но если нет – то действовать нужно по умолчанию. Как в программировании. Умолчание старых времён – вы. Вы, бабы, должны уступать. Тем более что это нужно до рождения первого ребёнка. Потом вступают в силу другие законы природы, вы своё возьмёте, ещё с лихвой отыграете.

– А как же – любовь? Ты перевёл систему на старую. Мы уже «проскочили». А детей – жалко.

– Если вы воспитаете достойных детей, то они будут влюбляться в достойную пару. Это раз. Теперь два. Влюблённый слеп. Он не смотрит объективно на реальность. А его родители – объективны. Другой вопрос, что родители могут предлагать слишком, я подчёркиваю, слишком неприемлемый вариант. Предпочесть достаток всему остальному. Не учитывать интуицию и чувства детей. Для исключения крайностей, когда ребёнок не согласен с выбором родителей, он три раза может отменять их выбор. После этого его судьбу будет решать социальная служба. Тем более что мнение влюблённых во все времена учитывались. Для иллюстрации рассмотрим пару крайних случаев. Первый: два года любовь – потом развод. Потому что качества пары оказались несовместимы. Второй: два года притирка, «стерпится-слюбится» – 48 лет хорошего брака, счастья. Где определённый интеграл по функции счастья от 20 до 70 больше? А ну, математики? То-то. А почему? Потому, что родители выбирают пару по качествам, а ослеплённый любовью не выбирает вовсе.

– Вроде и правильно, логично, но прозаично. Так будет скучно жить. Любовь интегралами мерить.

– Это вопрос привычки. Культурной традиции. С другой стороны, перейдя с личного на общественное, это вопрос лучшего выживания вида. И вот с этой точки зрения, второй вариант значительно лучше! Теперь рассмотрим последнее слово: «скромной». «Женщина должна быть красивой и нарядной». Так вы сказали. А нужно добавлять, как это сделал я: «И скромной». Косвенно мы ценности этого подхода уже касались. Если в двух словах – не разврат. Но не только. Опять выплывает нечестная конкуренция. Доведённая до абсурда нескромность, в недавнем прошлом России, породила такое явление, как конкуренция за мужчину в постели. Бабы ложились под мужиков сознательно, рассчитывая женить. Ходили сразу с козырного туза, потому что остальные козыри уже не играли. Каждая уже накрашена донельзя, ходит почти голая, ибо такая мода, бытовое поведение фривольно и провокационно до предела. Остаётся последний, самый сильный козырь – секс. Но когда в колоде четыре козырных туза – это уже не игра, а профанация. Так оно и было при Ельцине, Лебеде, частично при Рохлине.

– Неприятно с тобой спорить, Санька. Ты, как бы, всегда прав. И почему-то грустно.

– Ха-ха-ха!

– Я серьёзно, девчонки. На этот раз. Ты будешь побеждать разврат скромностью?

– Вопрос стойкости общества. Представим общество нашего народа в виде здания. Из кирпичей. Кирпичи – это семьи. Жена скромная – кирпичики здания не пытаются расшатать соседние. Пусть будет наоборот. Жена вела себя развязно, соблазнила мужа соседки, мужья подрались, убили друг друга на поединке. Хорошо, если они к одному роду относятся. А если к разным – рода сцепятся. Кровная месть и так далее. Что в итоге? В категориях кирпичей – минус два кирпича или даже большая дыра в стене нашего здания. А если массовые разводы – здание из дыр, где половинки кирпичей ищут пары. Никакой прочности у здания. Ценность качеств личности выверялась не только из индивидуальных аспектов, но и исходя из коллективных. Выгода рода – когда все кирпичи на местах и крепки, тогда здание рода крепко стоит в любую бурю.

– Девочки, давайте заниматься. Уже много времени потратили на болтовню. Нам нужно учиться волошбе.

– Во! Устами Ларисы глаголет истина. Для итога напомню политику партии. Вас, хоть вы у меня высоко сидите, она, политика, тоже касается. Одна или две косы, в зависимости от статуса замужества, платок на голове на улице, на плечах в помещении, скромная одежда, желательно с собственноручными вышивками рун, узоров, может быть чего-либо более сложного, как в «Царевне-лягушке». Никакой косметики. Точка. Сегодня будем проходить такую тему: «Интуиция, как ощущение потока энергий тактических событий».

=== Взгляд со стороны.

Джеймс Смит ехал по Цинциннати. Его никто сюда не посылал. Он – сам себе начальник. Ему хотелось составить личное впечатление о возможностях русского спецназа. Сухие сводки с мест ликвидации русских диверсантов не устраивали старательного работника. Джеймс хотел прочувствовать дух. Мир стремительно катился в пропасть ядерного апокалипсиса. Он честно предупредил хозяев: русские потерь почти не понесут. Его не послушались: приказали реализовывать «Арктику» в полном объёме. Только ракеты зря потратили и три лодки потеряли. Впрочем, не совсем зря. Смит убедился в своей правоте. Странным образом повезло: три города на Руси каким-то чудом пострадали. Даже эти новости Смит не назвал бы положительными, если учесть все последствия.

Впрочем, Цинциннати пострадал без всякого ядерного удара. Толпы людей бежали, ехали куда-то в полной панике. Грабились магазины, преимущественно неграми. Джеймс лично видел, как два ниггера потащили блондинку во двор какого-то коттеджа. Цели их совершенно ясны. Но никому до этого нет дела, в том числе, Смиту. Светофоры не работают. Во всём городе нет электричества. Кто-то взорвал электростанцию и несколько подстанций. Какие-то мерзавцы перестрелили во многих местах воздушные линии высоковольтных сетей. «Мэр клялся, что до завтра всё починят. Я, лично, сомневаюсь. На севере города стоят чёрные облака дыма. Больницы забиты ранеными полицейскими и отравившимися жителями. Авария или, будем честны, диверсия, уничтожила шесть заводов Procter&Gamble. Химия, чёрт побери! Это, конечно, не зарин, даже не хлор, но и не «Шанель N5». Люди надышались и потравились. Полицейских «набили», как уток. Русские. Сначала. А потом их пострадало раза в два больше от рук мародёров и паникёров. Негры отыгрываются за годы издевательств. Последний раз такой ужас в глазах смелых и свободолюбивых граждан великой страны я видел только 11 сентября. Бегут… Кто-то тащит детей, кто-то – торбу. Пробки заполонили город. Как здорово, что я послушал шефа полиции и взял у них мотоцикл! О! Военный тягач затаскивает на лафет, подбитый русскими танк, перегородивший улицу. Жарко тут было, однако.»

Убив двух мародёров, которые пытались отобрать мотоцикл, раз двадцать показав на военных постах своё крутое удостоверение, Джеймс Смит добрался к цели: на передний край противостояния с русскими. Впрочем, русскими их называли люди. В СМИ речь шла о «неизвестных террористах, предположительно мусульманских». Даже быдло из чёрных кварталов понимало, что это русские. Все считали, что это месть за пуск ракет. Как СМИ ни старались приписать ракетный пуск Халифату, в это никто не поверил. Смит знал, что эта группа ликвидаторов работала по владыкам и их семьям. У них на счету свыше полусотни успешных акций по владыкам. А вчера они ликвидировали властителя, вместе с семьёй. Вы даже не представляете, какая там была охрана! Ушли они грамотно. Их не отследили камеры, не остановили полицейские. Подвела случайность: старушке, которая жила по-соседству с их базой, не понравился акцент одного из них. Она донесла в полицию. Поскольку полиция и ФБР рыли землю в трёх штатах, на информацию отреагировали активно. Проверили ближайшие веб-камеры, проследили, на всякий случай, вчерашний день. С высокой вероятностью установили, что эта группа может быть диверсантами. Теми самыми. Поскольку в стране было введено военное положение, собрать ударную группу и блокировать город не составило труда. Операцию планировали в спешке, возможно, поэтому такой удручающий результат. Зажать-то русских зажали, но какой ценой! Немыслимо!

Строгий полковник Берг вернул мне удостоверение. Это он руководил операцией по уничтожению диверсантов.

– Не высовывайтесь и близко не подходите. Если жизнь дорога.

– Мне очень важно посмотреть на этот бой, полковник. Я не собираюсь лезть вам под руку, давать идиотские команды.

Видимо, полковник поверил. Сжалился, дал бинокль и совет. Я сумел рассмотреть поле боя из верхнего этажа АТМ-банка. Так и есть. Так, как жаловался на судьбу и русских, Берг. Перед корпусом всё пространство устлано парой сотен тел. Ещё дымилось три бронетранспортёра. Это морпехи пробовали провести штурм. Задавили огневые точки, загнали за стены русских бойцов, вооружились тактическими щитами и рванули. Всех их положил М1114-й, который русские, каким-то чудом, затащили на крышу! Против браунинга М2, калибром 12.7 миллиметров, щиты и бронежилеты не играют! А БРТ-ы сожгли из РПГ. Ещё когда ехал, видел на Виктори-паркуэй два сгоревших танка. Это русские, с той самой крыши, стреляли из ПТУРов. Вооружены они, как говорится, до зубов. Корпус, в котором они засели, тоже пострадал: в стенах было несколько крупных дыр. Видимо, танки успевали сделать 2–3 выстрела перед смертью. На здании скрещивались сотни трасс. Но оттуда продолжали огрызаться. Редко, но значительно чаще, чем могли себе позволить американцы. Выстрелы русских были поразительно точны.

На восточной стене здания что-то громыхнуло. Эта стена не просматривалась, так как я наблюдал за боем с юго-запада. Затем, сквозь пыль, я рассмотрел танк, стреляющий из-за молельного дома. Через пару минут, после того, как танк послал русским больше десяти снарядов в стену, из окна выкатилась фигура. Этот русский был облачён в бронежилет, в руках держал РПГ. Русский выглянул из-за угла, собираясь стрелять. В это время его начали прошивать пули. Это было видно по фонтанчикам крови. Хороший бинокль дал полковник. Русский покачнулся, казалось, это ещё не упавший труп, столько пуль в него вонзилось, тяжело осел на правое колено, но… Это невероятно! Он выровнялся, каким-то чудом перестал замечать пули и сделал, наконец, выстрел из гранатомёта. Танк замолчал. Не сдетонировал боекомплект, не загорелся топливный бак, но танк замолчал. Скорее всего, экипаж погиб. А этот русский солдат упал. Упал и больше не шевелился. Он умер, погиб, но победил. Победил себя, и попутно победил своих врагов, нас, американцев. Смит не был зашоренным крикуном и фанатиком. Он вполне понимал, что творится сейчас внутри всех американских солдат, которые видели этот поединок человека и танка.

Ага, появилась крылатая кавалерия. Апачи. Боевые вертолёты. Сейчас они русским… Вертолёты зашли с запада, мне было хорошо их видно. Я увидел, как тела «стрекоз» стали рвать пули. Сначала – первого вертолёта, потом – второго. Осыпалось остекление, отлетали лопасти, кабину пилотов заполняли брызги крови и ещё чего-то. Второй вертолёт просто загорелся и упал, умерев ещё в воздухе. А с первым вышло ещё хуже. По всей вероятности, пилот успел дать команду на отстрел реактивных снарядов. Вертолёт потерял управление, провернулся, а снаряды продолжали вылетать. Разрывы накрыли разворачивающуюся за 3-м корпусом миномётную батарею. Грузовик с минами взлетел на воздух, отсалютовав павшим пилотам. Как потом, позже, после боя, мне удалось выяснить, Берг пытался атаковать позиции русских вертолётами ещё два раза. Если первые вертолёты, которые я наблюдал, упали в полутора километрах от здания, то следующую пару Берг потерял на трёх, а последнюю: на восьми километрах. Эта дистанция является предельной для стрельбы ракетами AGM-114 «Хэлфаер». Как русские умудрялись сбивать вертолёт на такой дистанции, выяснила экспертиза: удивительно точными выстрелами из крупнокалиберной снайперской винтовки русского производства «Выхлоп». Впрочем, это тоже было ненормально: винтовка рассчитана на стрельбу до 2.5 километров. Дальше – только неприцельная стрельба. Но пуля сохраняет убойную силу и на восьми километрах. Чуть позже секрет выяснился. Но, буду рассказывать по-порядку. Ближние вертолёты были сбиты очередями из наших браунингов М2.

Бой продолжался. «Хаммер», который русские затащили на крышу, выехал на юго-западный угол. Я вгляделся в лицо стрелка. Молод, красив, мужественен. Мои локти стояли прочно на подоконнике, бинокль был военный, добротный, 20-ти-кратный. Лицо русского было видно достаточно чётко. Создалось впечатление, что русский тоже меня увидел! Я умом понимал, что он с такого расстояния не может меня видеть. Но он посмотрел мне прямо в глаза! Почти собрался стрелять. Потом передумал, показал пальцами жест: как бы, идти. Пальцами-ножками прошёлся по бронещитку пулемёта. И кивнул головой. Потом русский резко повёл стволом в сторону и дал короткую очередь. В той стороне что-то взорвалось. Что он хотел мне сказать этим жестом? Убегать отсюда? Почему меня пощадил, если увидел? Я почему-то не сомневаюсь, что видел. Мнительным стал, что ли?

Локальная неудача с вертолётами и жест русского настолько меня впечатлили, что я решил действовать активнее. Вернувшись к Бергу, я застал ещё одну странную картину: укатывались восвояси четыре танка. У них были оторваны стволы и побита оптика. Механики-водители открыли люки и управляли танками визуально, с открытых люков.

– Полковник, что случилось с танками?

– Ничего хорошего. И не только с танками. Мы потеряли уже шесть вертолётов. Придётся применять боевую авиацию.

– Поясните, я, всё-таки, не специалист. Что именно случилось с танками и что не так с авиацией?

– Танки выведены из строя. Ладно, оптику осколками разрывных пуль могло посечь. Это ещё можно понять. А стволы?! Знаете, почему их оторвало?! Попадание в канал ствола посторонних предметов!

– Не понимаю…

– Ёп! Что тут непонятного! Они пуль накидали! Прямо в канал ствола! Из браунинга или из ещё чего. С километра! На это снайперы не способны!

– Это точно? Что говорят ваши снайперы?