Текст книги "Хроники трона. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Александр Анфилатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 73 страниц)

   * * *

   Обычно Миэле в первой половине дня была предоставлена самой себе, занималась делами по собственному усмотрению. В это время она вела хозяйство, гуляла в окрестностях города или писала. Она взяла для себя за правило записывать в тетрадь все то интересное или необычное, что встретит у людей: события, обычаи или рассказы. Язык индлингов вызвал неподдельный интерес. В прошлом она считала, что все люди говорят на одном языке, в значительной степени разнящимся от места проживания. Оказалось, что язык индлингов не похож ни на один и обладает особой, исключительно сложной структурой. Одновременно, очень богат на малопонятные сочетания, при которых люди злятся или хохочут, а также имеет в себе множество непохожих друг на друга слов, но означающих одно понятие. Будучи заядлой любительницей, Миэле немедленно взялась за составление словаря и не без удовольствия узнала, что Ярослав горит тем же желанием в отношении языка энолов. Интересы их совпали, и в районе полудня, когда Ярослав возвращался в крепость после работ или военных занятий, они по нескольку часов занимались.

   Только после некоторых успехов в занятиях, Ярослав начал легонько подталкивать Миэле к теме, связанной с крайншеном. Вначале он вскользь упоминал его в разговорах, а потом делал намеки, что неплохо было бы понять его странный язык и чудное написание букв. Он чувствовал, что здесь кроется какое-то серьезное обстоятельство, и как глава колонии просто обязан знать! Принцесса без мороки выложила все начистоту:

   – Зачем тебе, Аослав, знать язык крайшена?! Это опасное писание, и для всех лучше, чтобы о нем знали единицы!

   Ярослав изобразил обиду:

   – Если он настолько опасен, почему не уничтожить?!

   Миэле взглянула на собеседника с простодушием ребенка и рассмеялась:

   – Это принесет не меньше вреда, чем пользы, крайншен может давать и хорошие плоды. Лечить леса например, защищать от врагов. Да не будь у энолов крайншена и других подобных волшебных вещей, нас сейчас могло и не быть на свете.

   – Но писание – это одно, а язык – совсем другое! Ласу говорят, есть немало древних рукописей, которые не волшебные вовсе, а повествуют о событиях прошлого, об опыте поколений, и мне, как Дхоу, необходимо знать историю, извлекать из нее уроки и делать выводы. Мое желание изучить язык крайншена не связано с использованием писания по прямому назначению – для колдовства...

   И после короткой паузы добавил:

   – ...Впрочем, знать, о чем повествует крайншен тоже неплохо!

   Последнее он произнес слегка смущенно, что позволило эноле кое в чем его заподозрить.

   – Неужели, – возмутилась Миэле, – вы сделали список крайншена?!

   Ярослав неожиданно смутился, чувствуя, что его раскрыли, а она сразу все поняла.

   – Боги леса! – воскликнула энола, всплеснув руками. – Какой ужас! Что вы наделали!? Вы...– задохнулась она, – ...вы просто не понимаете, с чем имеете дело!

   – Ну почему? – с легкой иронической усмешкой отвечал Ярослав. – Как раз даже очень понимаем. На нашем языке такие книги зовутся глимуар. Сборники колдовские для вызова духов потустороннего мира, смертельных молитв, способов распространения и избавления от поветрий. Не был бы я Дхоу, если б не сделал попытку понять, что попало мне в руки! Прости, но я обязан заботиться о своем народе и знать в лицо опасность, откуда бы она не исходила и какой бы маской не прикрывалась.

   После этих слов Миэле с удивлением увидела другого Ярослава, не того светлого божества из грез и воспоминаний, а жесткого вождя, для которого благополучие народа есть благополучие его самого. С одной стороны она оказалась сильно разочарована, а с другой, Ярослав становился более человечным, не лишенным недостатков, переставал быть бестелесным. Невольно сравнивая его с братом, она находила много общих черт: решительность, ответственность, – оба они для нее были образцом вождя. Она одновременно с восхищением и душевной болью взмолилась:

   – Покажи мне список, который вы сделали!

   Ярослав через некоторое время принес часть из отпечатанных листов. Миэле вздохнула с облегчением, список был сделан без должного ритуала и не мог использоваться в службах. Для большей безопасности она прямо на глазах Ярослава уничтожила в огне некоторые страницы, с удовольствием заявив:

   – Вот теперь он вполне безопасен! Можно даже читать вслух!

   Яролав молчал, в душе удивляясь наивности молодой энолы, не подозревающей о существовании бесконечного множества копий взамен уничтоженных.

   * * *

   Затем наступало время занятий несколько иного рода. Ярослав учил энолу верховой езде. Прогулки в седле стали практически ежедневным занятием, когда не было дождя.

   В начале принцесса боялась больших, сильных и оттого страшных животных, но со временем привыкла, делая небольшие, но последовательные успехи в обучении. Она с удовольствием отказалась бы от опасного занятия, настолько это было для нее непривычно, но Ярослав настаивал, говоря: "...в трудную минуту Нур-ниса должна быть способна сопровождать меня верхом". И она, скрепя сердце, подчинилась.

   Одновременно с верховой ездой на Миэле надели кольчугу и дали оружие, нетипичное для энолов. Необходимость уметь им пользоваться Ярослав объяснял теми же причинами: "...Нур-ниса не следует отличаться от людей во время возможного боя, так нам легче будет вас защитить, а в случае чего и защититься самой". Миэле выдали пехотный меч, заставили, как и большинство переселенцев, исполнять упражнения: рубить кусок густой глины, колоть деревянный столб, стараясь точно попасть в обозначенные участки. Все это не слишком нравилось хрупкой эноле, но вместе с ней занимались и многие другие женщины. Ей даже выделили особое место в строю среди лучников, но все эти индлинги были совершенно неспособны. Тогда Ярослав предложил Миэле отобрать лучших и заняться обучением по методам энолов, Миэле рассмеялась над такой наивностью:

   – Неужели ты думаешь, что человек, живущий шесть десятков лет, сможет за всю свою короткую жизнь освоить искусство, которому энолы учатся с первых лет и до самого конца жизни. Не заблуждайся!

   Ярослав предвидел подобные слова.

   – От них не требуется показывать искусство, сравнимое с энолами, необходимо дать азы, поднять способности до уровня, достижимого простым человеком! Не энолом! Мне кажется, знаний и умений в искусстве лука у тебя, Миэле, больше, чем у любого из нас. И не надо биться над неспособными бездарностями вроде меня, для нас есть арбалеты. Возьми тех, кто от природы имеет талант, как Бегиш или Володя-лучник, таких можно поискать среди молодежи и даже детей, если сумеем собрать отряд человек десять, и то это будет большое достижение...

   Но уговоры на энолу не действовали, она отказывала людям в способности к обучению. Тогда Ярослав предложил провести соревнования, и если Миэле не покажет значительного превосходства над всеми без исключения людьми, то будет вынуждена согласиться. Делая такое предложение, Ярослав даже не рассчитывал на успех, не думал, что энола поведется на"слабо", простую земную уловку, которая вряд ли пройдет даже у самого наивного из его людей. Миэле не удержалась, решила доказать всем свое превосходство. Быстро согласовали условия, выставили на стрельбище мишени.

   Участвовать могли все желающие, а лучшему из людей был обещан ценный приз. Метали стрелы до первого промаха, по очереди, с уменьшением количества участников расстояние увеличивалось, но не более ста метров, что было связано с эффективной дальностью во время боя. Вполне очевидно, Миэле показала высокое искуство лучника. Ярослав впервые видел не только подобное мастерство, но сами эльфийские луки и их использование. Естественно, значительная часть участников быстро отсеялась, остались, как и ожидалось, трое: Миэле, Бегиш и Володя-лучник. У последнего был ряд преимуществ, не известных заранее эноле, прекрасный пластиковый лук с оптическим прицелом и противовесами, он позволял брать поправки на ветер, вращение стрелы, ее вибрацию. Да и внешне он выглядел, мягко сказать, необычно. Ярослав злорадно замечал, что Миэле смотрит на этого монстра с неподдельным любопытством и ужасом. В конце концов, Бегиш дал осечку, его стрела легла в сторону от десятки – белого круга в центре мишени. Он выбыл из борьбы. Так как дальнейшее продолжение соревнования не выявило явного лидера, Миэле уже понимала, что проиграла, несколько лучников людей прекрасно стреляли на близкое расстояние, она сделала попытку переломить ход событий в свою пользу:

   – Нужно переместить мишень на дальнее расстояние! Ближний бой более не имеет смысла.

   Ярослав взглянул на Лучника:

   – Сможешь уверенно показать на сто пятьдесят шагов?

   Тот пожал плечами:

   – Попробуем!

   Мишень перенесли на полсотни шагов, а Володя перенастроил дальность.

   В свою очередь Миэле тоже провела некоторые изменения с луком. Она извлекла из горита полочку и с помощью крепления типа ласточкин хвост установила на рукоять лука, затем достала и положила на нее необычную, короткую и легкую стрелу. Натянула тетиву до такой степени, что наконечник стрелы ушел по полке далеко назад за рукоять. Последовал выстрел и вполне ожидаемое попадание, хотя и на пределе, но легкая стрела угодила прямо в край десятки.

   Находящийся рядом Ярослав заметил, обращаясь к Миэле:

   – Для энола это почти промах...

   Принцесса смерила его раздраженным и презрительным взглядом. Ярослав поднял в примирительном жесте руки:

   – ...но правила есть правила!

   Выстрел лучника дал промах, его стрела легла далеко от цели. Для большей уверенности сделали еще по два выстрела. Стрелы Миэле точно ложились в цель. Володя только с третьей попытки, подогнав поправки, дал накрытие.

   Победитель определился. Уже позднее, в беседе один на один, Ярослав попытался убедить принцессу:

   – Несмотря на вашу убедительную победу в соревновании, люди показали неплохие результаты, человек пять-шесть неплохо стреляют, особенно на короткой дистанции, а большего нам и не нужно. Для большего у нас есть арбалеты и скорпионы.

   Миэле согласилась:

   – Но я соглашусь учить людей только в том случае, если ты научишь меня пользоваться арбалетом, для меня это просто волшебное оружие!

   Ярослав рассмеялся:

   – Ну конечно научу! Это намного проще, чем лук. Арбалетом может владеть любой, даже самый неспособный селянин! И волшебства в нем нет совсем.

Глава 77

   Меж тем происходили события, не предвещавшие ничего хорошего. Начать с того, что в залив пришел, как считали, последний корабль в сезоне. Погода портилась, дули резкие восточные ветры, нагоняя высокую волну. Мореплавание становилось рискованным и паруса, что белели на горизонте почти весь конец лета и начало осени, исчезли. Кормчий очень спешил и объяснял свой заход в залив необходимостью запастись водой. Немедленно после этого он собирался тронуться в путь на юг и оставаться на Ринале до окончания сезона дождей и штормов. О торговле речи даже не шло, но кормчий улучил время сойти на берег и посетить Дхоу. Приход был необходим для передачи полагающейся в таком случае мзды с проходящих кораблей, но под этой вывеской корабельщик передал письмо от волшебника Ольверо из Бурути, за что получил достойную плату. По причине невозможности передать с кормчим ответ, Ярослав не стал задерживать спешащий корабль, который отчалил немедленно по приему пресной воды на борт.

   Послание представляло собой деревянную шкатулку, плотно запечатанную и густо пропитанную воском. По поверхности в разных местах стояли оттиски печати волшебника, которую он приметил у Ольверо еще в Агероне. Тот таскал ее на шнурке вместе с какими-то другими амулетами. Несмотря на это, подозрительное послание вскрыли со всей осторожностью. Внутри оказался свиток пергамента, испещренный мелким убористым подчерком волшебника. Сравнив послание с рекомендательными письмами, состряпанными Ольверо прямо в присутствии Ярослава, убедился, что рука в тексте принадлежат волшебнику.

   * * *

   Письмо оказалось пространным изложением событий в соседней долине в течение конца лета и осени этого года. Ольверо довольно интересно описывал нравы и общество, в котором был вынужден служить, касался и собственных дел: врачебной практики и собственно обязанностей волшебника при дворе деспота. Вскользь, как будто невзначай, задевал вопросы политики при дворе. В частности упоминал о значительном возрасте деспота, многочисленных болезнях, которые приходится лично ему лечить и многочисленной придворной свите, которая своими интригами изводит немощного старика, усугубляя ход недугов.

   Среди значительной по тексту шелухи и придворных сплетен Ярослав четко увидел основные моменты, изначально скрытые от посторонних глаз, будь такие, вздумают сунуть свой взор в их частную переписку. Ольверо писал:

   "...Возвращение Велласа стало для части окружения деспота приятной неожиданностью. У такого человека, как он, всегда найдутся недоброжелатели и обиженные. «...Выскочка получил по заслугам», – шептались они по углам дворца, распуская слухи, в каком униженном и неприглядном виде вернулся Веллас. Вся группа друзей и сторонников начальника стражи Каири поносили его за глупость и опрометчивость, давая понять, что любое ему порученное дело, даже самое простое, будет провалено с позором. И возможно, звезда Велласа могла начать клониться к закату и история закончиться ничем, если б не Лифидец и его сторонники в лице окружения наследника Наос. Прямо в присутствии деспота и всего двора высказавшегося в поддержку Велласа.

   Надо признать в красноречии ему не откажешь, предыдущие споры со жрецами дома Бурути наглядно доказали умение внушать истины. Служители культа предков не смогли тягаться с последователями Асмаила. Лифидец повел оправдание зятя Бурути с точки зрения опасности индлингов для власти, поставил вопрос так, что уже сейчас в соседней долине зреет сила, способная опрокинуть мощь деспота, доселе несокрушимую, и подвел черту, что переселенцы противны не только властям Бурути, но не почитают Асмаила, но это еще не все, – не почитают предков, как своих, так и чужих. После столь убедительной речи люди задумались, но все решило болезненное восприятие деспота, его страх перед изменой, с детства воспитанная жестокость и самовластие. Престарелый деспот поверил хитрым речам беспринципного словоблуда...".

   Читая эти строки, Ярослав пожалел, что вовремя не отдал приказ исполнить предложение Апия подослать убийцу. «Вот оно, человеколюбие, – раздраженно думал он, – нежелание марать руки, а теперь, возможно, уже поздно. Собственная глупость может стоить кому-то жизни». Читая далее:

   "...приказал собрать воинов, посадить на корабль и немедленно отплывать. Уничтожить, наказать нечестивцев, которые не признают богов Асмаила и Бурути.

   Начальник стражи Каири пытался обуздать теряющего разум господина. Он предостерег от опрометчивых действий, в сезон штормов опасно посылать корабли в море, но задетый за живое правитель не хотел никого слушать, кроме тех, кто ему вторит. Каири говорил, что никто из кормчих не рискнет сделать глупость утонуть или разбиться о скалы. Предупреждал, что обогнуть мыс Лисий хвост трудно даже в хорошую погоду, не то что в дожди и шторма, что идти придется по большей части на веслах, и это чрезмерно утомит людей, им придется давать отдых после тяжелой работы, враги за это время успеют подготовиться или уйти в горы. Внезапности не получится.

   Сторонники наследника и служители Асмаила яростно клеветали на Каири, обзывая его трусом и предателем. Лифидец предложил принести жертву и просить помощи у их бога, который прогонит непогодь и понесет корабли прямо в долину Ласу, дарует верящим в него победу! Еще он пообещал, если деспот пошлет воинов против врагов Асмаила, дать особо сильного мага, который наверняка поможет победить...

   ...Было решено, несмотря на непогоду, вести корабли вокруг мыса Лисий хвост..."

   * * *

   Оставленные в письме предупреждения заставили Ярослава задуматься. Ольверо не упомянул ни о количестве кораблей, ни о числе воинов, вероятно, на момент составления письма это было еще неизвестно. Да и от принятия решения до его воплощения обычно проходит немало времени. Торговец уходил на юг, и волшебник передал в письме ту информацию, которая имелась.

   Вопрос, когда Бурутийцы выйдут в море и когда высадятся в Изумрудной долине, оставался открытым. Да и высадятся ли вообще? Нестабильная обстановка при дворе и сложности сезона могли отменить поход. Ярослав крепко задумался. Стоило ли пороть горячку, будоражить общество, когда нет точных сведений? Как бы то ни было, усилить охрану побережья стоило в любом случае.

   Своими сомнениями он поделился только с Жиганом.

   – Необходимо вас усилить, – говорил он, – выставить новые посты вдоль побережья.

   – Отвлечение дополнительных людей от работ в любом случае вызовет подозрения, – высказал сомнения Жиган, – сохранить в тайне наши ожидания не удастся. Да и ты забываешь о ночных демонах, которые не позволят нам стеречь берег к северу от устья реки.

   – Я считаю, не нужно людям лгать и морочить голову, – успокаивал его Ярослав, – усиление охраны побережья происходит планово для предотвращения высадки бурутийцев. Об этом итак все знают. Не стоит только говорить, что мы ожидаем их со дня на день!

   Что касается северного берега моря, его, думаю, контролировать вовсе нет необходимости. Бурутийцы там не высадятся по причине труднопроходимой поймы реки. Противник, сделай он такой шаг, потеряет пару дней на хождение и форсирование реки, гораздо проще высадится там, где это сделали энолы, и сразу атаковать крепость. Потому выставим пикеты только по южному берегу, Холмистой гряде и усилим наблюдение с Белой башни...

   * * *

   В начале дня Ярослав занимался организацией постройки навеса над стапелем. Посреди площади усилиями полусотни мужчин взметнулось сооружение, внешне похожее на ангар. На его каменные столбы, сложенные из материала от разборки руин, опирались балки перекрытий и черепичная крыша. Боковые стены едва угадывались в перекрестиях распорок, служащих дополнительным крепежом для колонн в случае землетрясения. Внутри уже достроенного навеса пока гулял ветер, но на покатом, в сторону бассейна выложенном камнем стапеле уже лежали первые брусья будущего киля.

   Трагедия заставила бросить работу и мчаться к одному из самых отдаленных западных поместий. Во главе отряда разведчиков Ярослав отправился к месту происшествия. Его хозяева, во время эпидемии бросив ранее возделанный участок, ушли достаточно далеко от крепости, где на берегу небольшой речки расчистили новый и жили вплоть до событий последнего времени. Даже нападение энолов не вызвало желания людей покинуть глухой, но обжитой угол. И вот произошло то, чего больше всего опасался Ярослав. Соседи, такие же любители одиночества, нашли всю семью убитой!

   Прибыв на место, Ярослав тщательно осмотрел все вокруг. Кроме множества следов, принадлежащих хозяевам и членам семьи, не обнаружили ничего подозрительного и никаких признаков борьбы или других следов.

   Были похищены инструменты, семена и домашний скот. Определить виновников не составляло труда, раны на теле убитых и разбитые головы детей оставили острые дубинки войо!

   Сомнений не возникало!

   Ярослав возвращался в крепость в крайне удрученном состоянии, он предвидел бурю, которую вызовет это бессмысленное убийство.

   Общество колонии, и так взбудораженное мнимой победой над энолами, столь откровенный повод к войне с войо не пропустит без ответа. "...И это все в тот момент, когда в любой день могут приплыть корабли Бурути с несколькими сотнями людей на борту, – думал он, – как некстати это убийство..."

   Сознавая всю трагичность ситуации, Ярослав, тем не менее, понимал, что более не сможет удерживать народ, и если выступит против войны, его сметут, как лишнее препятствие. Лучше возглавить потоп, чем строить дамбу. В этом случае он мог попытаться управлять стихией народного возмущения, нежели пытаться ее образумить.

   На площади перед мегароном повозку с телами встречала угрюмая толпа, состоящая в основном из аборигенов, но многие земляне не пропустили событие. Народ молчал, решительно потупив взоры, Ярослав не услышал в свою сторону ни одного выкрика или требования. Такой знак внешнего равнодушия и озлобленной холодности не предвещал ничего хорошего, страстимогли прорваться в любую минуту.

   Ярослав оставил коня и отдал поводья Геннадию, чтобы тот увел Казбека под навес. Моросил обычный в это время дождь, по каменным плитам мостовой бежали ручьи и, чтобы зря не мокнуть, он направился в мегарон, где в очаге горело жаркое пламя, и можно было обсушиться. Несмотря на наличие плаща, за время поездки он изрядно промок и замерз. Толпа без всякого разрешения последовала в зал, из ее рядов выделились самые активные, уже сейчас готовые к перепалке с вождем, по прошлому опыту зная его отрицательное отношение к большой войне. Когда люди заполнили мегарон и вестибюль, Ярослав, греясь у огня, обернулся и непринужденно спросил:

   – Как понимаю, вы ходите знать мое мнение о случившемся, или оно вам уже известно?

   Многие из аборигенов опешили, улавливая мысль, но, к сожалению, среди них были земляне, вполне разделявшие чувства толпы. Впрочем, и сам Ярослав не был столь бессердечен, он и сам был опечален гибелью людей, только в отличие от остальных несколько более информирован и дальновиден.

   Из гущи людей раздались голоса:

   – Ярослав, ты не прав, сколько можно терпеть такое соседство! На месте этих несчастных может оказаться любой, а если теперь спустим на тормозах, дикари совсем обнаглеют, неужели ты привел нас сюда лишь для того, чтобы какие-то обезьяны убивали!

   Слова, сказанные на русском, были непонятны в зале, тем не менее, получили всеобщее сочувствие, аборигены кивали головами, повторяя:

   – Дхоу должен наказать убийц! Веди нас, Дхоу!

   Наконец из толпы выступил Банула Наростяшно и, как человек решительный, взялся говорить за всех:

   – Дхоу Наватаро! – говорил он, слегка стесняясь большого количества народа, но уверенно и напористо. – Мы знаем, вы против войны с этими убийцами, но не можем далее терпеть. Нелюдь входит в наши дома, берет себе наши вещи, наше зерно и продукты. Теперь они убили целую семью! Дхоу говорит, надо терпеть! Надо дождаться подкреплений из Агерона! Ждать когда придет Дхоу Олег и приведет еще индлингов. Но войо не ждут! – широко развел руками Банула с удивленной физиономией на лице. – Если Дхоу не хочет защищать своих людей, пусть он позволит нам самим защитить себя!

   Присутствующие яростно загалдели и в исступлении замахали руками. Ярослав подал знак, давая понять, что хочет говорить, но люди не умолкали. После того, как народ выговорился, он ответил:

   – Банула! Ты уже трижды проявил неподчинение вождю и сейчас призываешь к бунту! Трижды в полный голос выказывал недовольство моими приказами! В твоих словах слышна скрытая угроза!...

   Простодушный абориген непонимающе замотал головой, мол, я ни сном ни духом.

   – ...Но ты зовешь людей вступить в тяжелый бой, совершенно не понимая, почему твой вождь упрямо отказывается?

   Банула не согласился:

   – Дхоу, я не в коем случае не зову против Вас, и почему вы не хотите войны?

   – Тогда скажи сам, если знаешь! – резко прервал его Ярослав.

   – Ну... – неуверенно протянул Банула, – будет много убитых.

   – Еще!

   – Ну... – качнул согласно головой. – Ну... войо могут победить!

   – Еще!

   Банула пожал плечами, подумав:

   – Не знаю.

   – Я напомню! – обращаясь ко всем, воскликнул Ярослав. – Даже победная война с войо может обернуться для нас трагедией и гибелью. Потеря части боеспособных воинов вызовет в соседях желание использовать наше тяжелое положение. Можно вспомнить посла Велласа и его попытку захватить нас врасплох. А ведь долина Бурути совсем недалеко. Как, думаете, поступят они, узнав о наших потерях. Но есть и другие соседи, и даже ночные демоны не так глупы, как мы полагаем. В горах живет много племен, которые могут завидовать нашей удаче. Им ничего не стоит перейти перевалы...

   Затем через длинную паузу продолжал, чтобы до всех дошло.

   – Что?! В таких ужасающих условиях вы еще хотите воевать?! По мне так лучше засесть за стены и ждать! – эмоционально повторял он, для большей убедительности яростно жестикулируя.

   Однако речь не находила достойного ответа в сердцах людей. Из рядов выступил один уже немолодой нидамец, уверенный в своей правоте:

   – Все это мы знаем, Дхоу, но лучше быть убитыми в бою, чем выглядеть трусами!

   Его поддержало окружение громкими возгласами и шумными гомоном.

   – Все считают так?! – резко задал вопрос Ярослав, обращаясь к народу.

   Большая часть присутствующих отвечала согласием, в том числе и земляне.

   -...Тогда я умываю руки! – воскликнул Ярослав. – Пеняйте на себя! Значит, что?! Война?!

   – Война! Война! – дружно заголосила толпа. Ярослав не мог сопротивляться желанию народа. Ему теперь оставалось только осуществить его с минимальными потерями. Он грустно покачал головой:

   – В таком случае, все вон отсюда, остаются только командиры! Раз вы хотите войны, будет вам война!

   Толпа медленно покинула мегарон, возбужденно галдя и в душе радуясь, что сумела уломать вождя.

   * * *

   Верхушка колонии собралась далеко не сразу, пришлось посылать за Жиганом, да и капитан Петрович был занят. Тимофеич, как всегда, пропадал на своей мельнице, оборудуя кузницу, поэтому все собрались только спустя час-полтора. На этот раз присутствовали исключительно земляне, из аборигенов был только Уир, да и то по необходимости, потому как планы Ярослава были связаны, в первую очередь, с разведкой. И в первую очередь он обратился именно к Жигану, отвечавшему за эту сферу:

   – Сможем ли мы, Сергей, провести воинов через джунгли незаметно для войо. Та тропа, что проложили вуоксы, еще действует? Или на нее уже нельзя положиться?

   Ответ последовал после некоторого размышления.

   – Дикари постоянно за нами следят, – задумчиво произнес Жиган, – стопроцентной уверенности, что тропа не под контролем, быть не может.

   Он взглянул на вуокса.

   Уир, ясно понимая, что от него требуется, подал голос.

   – Великий вождь, – начал он вполне убедительно, – старой тропой ходили много! Войо знают о ней! Нужна другая! Можно идти вдоль стены к морю, мы никогда не ходили этой тропой. Войо смотрят из леса. Стена скроет много людей. Войо не увидят!

   – Сколько нужно времени, чтобы проложить новую тропу?

   – Одна ночь.

   – В таком случае готовим операцию через двое суток. Тебе, Жиган, следует расставить посты и караулы по пути следования, прочесать местность на предмет шпионов и обеспечить охранение. К сожалению, на это потребуется много людей, все посты с побережья придется снять, после выставим вновь. Станислав, на тебя ляжет организация защиты крепости, когда воины покинут ее...

   Тимофеич встрепенулся, как будто услышал нечто неприятное, но Ярослав опередил его возмущение:

   – ...и не возражай, арбалетчики пойдут со мной, а ты будешь нужен людям. Если нас постигнет неудача, и я погибну, тогда встанешь во главе колонии. Поэтому тебе и оставаться в крепости с женщинами и детьми, между прочим, это очень ответственный пост и самое уязвимое место.

   Ты должен так организовать быт крепости, что со стороны должно быть незаметно, что воины ушли. Необходимо переодеть многих женщин в мужские платья и поставить на стены. Точно так же надо организовать видимость наших обычных работ на стенах, в городе, на стапеле. На это потребуется много сил и изобретательности. В некоторых местах можно выставить чучело, а детей научить изображать деятельность взрослых, особенно в таких местах, как крепость, где большое расстояние не позволяет точно определить, кто перед ним – взрослый человек или ребенок. В общем, здесь большое поле деятельности для импровизации, и срок для подготовки – сутки!

   Возьми в помощники себе наших женщин, все равно ни одна из них не пойдет в поход.

   Шестопер, Петрович и ты, Володя, – готовьте людей, но тихо, чтобы завтра со стороны было ничего не заметно. Возьмем по тридцать человек от каждой группы, самых лучших, остальные останутся в крепости в распоряжении Станислава, выступаем следующей ночью!

   – Ты не думаешь, Ярослав, что сто двадцать человек недостаточно для такой большой войны. Может лучше взять с собой всех способных носить оружие, – возразил Володя-Лучник.

   – Если мы их застанем врасплох, то и ста двадцати вполне хватит и даже ста! А если обнаружат, то и все способные носить оружие будут вынуждены бежать в крепость, так что в сложившейся ситуации разница в числе не имеет определяющего значения.

   Шестопер тоже высказал свое мнение:

   – По мне, так нам давно надо было очистить джунгли от дикарей, мы даже слишком припозднились с этим. Вот только меня занимает вопрос, сможем ли мы уйти из крепости незаметно?Может быть, прочесать основательно леса в окрестностях города, разогнать и мелких воришек, и настоящих соглядателей. Такое мы делали в прошлом, и это не должно вызвать подозрений. Зато выйдем на тропу вуоксов без проблем.

   Ярослав с убежденностью возразил:

   – Конечно, твое предложение заманчиво, но в любом случае на момент выхода необходимо сохранить в крепости обыденность, а облава – неординарное событие, и может вызвать, если не уверенность, то подозрение, заставит насторожиться. Нет, у нас должно быть все как обычно, без подозрительного ажиотажа. Я исхожу из той установки: маловероятно, что убийцы сообщили о содеянном злодействе вождю. Я считаю, он находится... должен находиться в неведении относительно преступных действий своих дикарей. Потому наше появление в его поселках вполне может стать неожиданностью. Конечно, если у него нет среди нас шпионов, что маловероятно, но исключать нельзя. Для противодействия этому следует исключить всяческие отлучки, прямо с этого момента все люди должны быть на глазах, а попытки исчезнуть должны вызвать срочные меры по расследованию!

   Итак, план такой: выступаем завтра рано ночью, движемся сначала на восток, после того как покинем город, резко сворачиваем на север к реке, затем вдоль поймы на запад и где-то там, в джунглях, выходим на тропу вуоксов. Конечно мы потеряем много времени, но сможем обойти все ловушки войо. При этом в городе внешне все должно оставаться спокойно. Когда выйдем к главному поселку, будем действовать обычным манером. Оцепим становище и войдем, уничтожая всех, кто попытается оказать сопротивление. Затем повязанных войо доставим к границе и спустим со скал, пусть идут на все четыре стороны. Дальнейшая зачистка не будет составлять труда. После разгрома основной группы войо, бежавшие в горы не будут иметь сил к сопротивлению.