Текст книги "Хроники трона. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Александр Анфилатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 73 страниц)

   Ярослав на секунду задумался.

   – На что похож ваш артефакт? – молвил он, мановением руки подзывая первого попавшего из воинов Шестопера и обращаясь к нему на русском. – Немедленно найти Анну и Юлию!

   Меж тем принц с готовностью ответил на вопрос:

   – Крайншен – это писание, шитый кожаный сверток...

   – Или на модонском, малеванье, – перебил его Ярослав, – или иначе такие предметы мы зовем книгой. Действительно, на обратном пути мы нашли в лесу сумку с орехами, а в ней, как вы говорите, "кожаный сверток", но похищением это никак не может считаться. Самым ценным для нас были орехи, а какая-то малява...– Ярослав усмехнулся, – нам абсолютно не нужна ни тогда, ни сейчас, и совершенно нет смысла затевать войну из-за столь ничтожного повода!

   Услышав сказанное, принц чуть не задохнулся от гнева, но постарался не выдать своих чувств. Тем не менее, Ярослав заметил вызванное раздражение и пришедшей в мегарон Анне дал такое указание на русском языке:

   – Ты помнишь книгу, что мы нашли в Древнем лесу?

   Девушка согласно кивнула головой:

   – Сейчас она где-то в вещах у Ноки!

   – ...Правильно! Найди ее! Подключи к аккумулятору ноут и скан, пусть Труба, если что, поможет. Сканируй от корки до корки, затем принеси сюда и постарайся сделать это побыстрее, но не торопись излишне, мы подождем.

   Затем с благодушной улыбкой обратился к ожидающим энолам:

   – Сейчас ваше писание найдут, к сожалению, мы относились к нему, как безделице, не придавая значения, поэтому на поиски потребуется время. Придется подождать.

   Энолы согласно качнули головами, а принц Клодоальд продолжал:

   – Если вы возвращаете крайншен без сопротивления, и не требуется вознаграждение...

   Ярослав отрицательно покачал головой:

   – Не совсем.

   – ...было бы разумным отказаться и от пленников.

   – А в этом я с Вами не согласен, уважаемый Нур-ун-ниса-инаят, у нас уже есть опыт общения с энолами, в том числе лично меня трижды неспровоцированно подвергали нападению. Причем, один раз просто ради забавы, а в конце на прощание стрелу в подарок. Заложники должны стать, по-моему мнению, щитом от подобных провокаций в будущем. Боюсь, как только мы их вернем, вы немедленно нападете из чувства мести и оскорбленной гордости.

   В том случае если мы заключим клятвенный договор по всем правилам, энолов и нашим, то, безусловно, пленники будут возвращены после десяти лет пребывания у нас, за это время многое измениться и, возможно, желание нападать изчезнет.

   – Что вы имеете ввиду под словом договор. Энолы не дают обещаний низшим расам и кому бы то ни было, – отрезал принц.

   – Я слышал, что энолы не держат слово, кроме клятвы, данной на дереве.

   Лицо Клодоальда аж вытянулось от неудовольствия.

   – Не на дереве, а под деревом, – поправил он, – так это более правильно звучит на языке людей.

   – Надеюсь, в нашей долине найдется подходящее? – недвусмысленно намекнул Ярослав.

   – Да, здесь иногда попадаются священные деревья, но для клятвы не обязательно все дерево, достаточно его коры или ветки.

   – Зачем же мелочиться, – хмыкнул Ярослав, – не далее как перед мегароном растет такое, я видел их в Майоринге и не позволил срубить у себя, надеясь, что оно принесет удачу, как видите, не ошибся, пригодилось! Договор составим по всем правилам энолов и индлингов, на коре священного дерева. Причем в тексте упомянем, что язык индлингов является главным, чтобы избежать разночтений и попытки обмана с вашей стороны!

   * * *

   – А вот и спец по казуистике... – в Мегароне появилась Анна со свертком, – ...эти писания вы разыскиваете?

   Ярослав жестом предложил девушке отдать книгу энолам.

   Получив в руки предмет, ради которого был проделан долгий путь, энолы загалдели на своем певучем языке, проверили целостность списка и, довольные, замотали головами.

   – В таком случае, – говорил с хитрецой Ярослав, отбирая назад писание, – нам стоит только клятвенно произнести договор, и я верну ваш, как вы называете, крайншен. И в качестве жеста доброй воли двух пленных впридачу, ну а остальные останутся в долине в течение семи лет, так сказать, во избежание нарушения договора.

   Энолы выпали в осадок, вероятно, никогда прежде не встречаясь со столь недоверчивым и наглым переговорщиком. Их лица вытянулись, а глаза налились гневом до такой степени, что, будучи в другой обстановке, несомненно, придушили бы Ярослава собственным руками. Не в силах сдерживаться, Принц Трисанто отбросил приличия:

   – Вы забываете свое место, человек, наши стрелы укажут его.

   Клодоальд попытался сдержать гнев соратника, ладонью удерживая невольно бросившегося вперед воина, одновременно делая замечание:

   – Не нужно предъявлять чрезмерных требований, Дхоу, мы обсудим ваше предложение, а пока имейте в виду, я не смогу до бесконечности сдерживать своих воинов.

   Энолы развернулись, делая шаги к выходу, в ответ Ярослав кинул вдогонку:

   – Будьте уверены, мы ждем вас с нетерпением.

   * * *

   Мерзко и тоскливо, тоскливо и мерзко. Чувство это не покидало принца Клодоальда, когда он возвращался к себе на корабль. Майоринг, Наймгейл, высший свет, старейшины родов – все требовали от него невероятного: немедленных действий, побед, поверженных врагов. Все! Ровным счетом все требовали чуда! Чуда, будто он бог или великий волшебник! И это с пятью десятками луков на борту. Что говорить о надменном Трисанто, но и старшины родов, его собственные воины, не могли здраво оценить положение.

   В гелеях дуло, осенний холодный бриз раскачивал вершины деревьев, и он поднял воротник. Уже несколько дней шел отвратительный мелкий дождь, останавливаясь и вновь изливая потоки влаги. Энолы неспеша возвращались на корабль, отсутствие успеха ясно читалось на померкших физиономиях. Еще вчера утром всех окрыляла убежденность в успехе, обманчивое чувство холодной уверенности. На корабле их ожидали разведчики с сообщением, что небольшие группы войо в десять-пятнадцать воинов подтягиваются к руинам, прячутся в кустах вблизи стен, а порой проникают внутрь города, скрываясь по старым подвалам, подворотням, укромным местам, коих великое множество, а на подходе отряды в двадцать-тридцать человек. Время! Время работало не на энолов, еще день, и все решится.

   Миэле встретила брата на сходнях с требованием выложить все о переговорах и выслушать ее мнение. Принц Клодоальд, будучи в курсе о причинах столь неравнодушного отношения сестры к данным конкретным человекам и не желая падать лицом перед соплеменниками, жестом, учтиво и строго предложил пройти для разговора в укрытие на палубе, устроенное специально для Нур-нисы. Двое воинов охраняли покои, и принц мог быть уверен, их не услышат.

   Рассказ не занял много времени, результат читался на мрачных лицах.

   – Дхоу потребовал клятву о мире и заложников на семь лет, – грустно поведал он сестре, в душе радуясь, что может не скрывать перед ней своих чувств. Они были всегда близки друг другу, и детская привязанность между братом и младшей сестрой сохранились до сего дня. Лишь в обществе Миэле Клодоальд мог быть самим собой, не стесняться и не скрывать самых тяжелых переживаний и даже неприязни к обществу их родственников, погрязших в интригах, надменности, исключительности и желания воспринимать окружающий мир лишь через призму собственных личных интересов.

   Принц Клодоальд относился к небольшой группе энолов, что были в состоянии за чередой событий, невзирая на предрассудки и предвзятость народа, рассмотреть буйную поросль фактов, грозовым облаком накрывшую землю энолов и предупреждающую о близком конце.

   Даже с матерью и отцом у него не сложилось столь близких отношений. Отец, всегда холодный, вечно второй наследный принц даже в кругу собственной семьи, вынужденный опасаться врагов, доносов и интриг, хотя и не был строг с сыном, но сохранял некую отстраненность, вероятнее всего, по причине своего положения. С матерью у Клодоальда не сложились отношения с детства, в отличие от общительной и бойкой Миэле, которая в силу характера умудрялась сохранить добрые отношения со всеми, и теперь ему было трудно принять увлечение сестры.

   – Я могу вам помочь! – с полной уверенностью в голосе бодро выпалила энола.

   У Клодоальда даже зрачки расширились, а губы расплылись в ехидной улыбке, он не мог поверить, что его бесшабашная сестра может придумать что-то стоящее.

   – Наверное, нечто похожее на побег этого человека, – усмехнулся он.

   – Да! – не моргнув глазом, согласилась Миэле.

   Клодоальд не мог сдержать смеха от такой очаровательной непосредственности:

   – И что?

   – Вы должны обменять заложников на меня!

   – На тебя?!

   – Да! И поверь, я не сошла с ума! Я знаю, что вождь людей сразу станет намного сговорчивее. Я уверена, что могу воздействовать на него!

   Принц непонимающе замотал головой, будучи не в состоянии что-либо молвить от давившего смеха, и лишь воспитанность не позволяла ему рассмеяться от души.

   Миэле, видя состояние брата, обиделась:

   – Ты его совсем не знаешь, он совсем не такой, как другие люди.

   – Какой?! – спросил Клодоальд, в конце концов пересилив тяжкие позывы.

   – Особенный! – многозначительно и важно выразилась энола, задрав носик.

   – Ты сошла с ума!

   – Ничего подобного, я разумнее всех вас, воинов! Я все рассчитала! Дхоу точно согласится обменять пять воинов на одну энолу. Это уже большой выигрыш, он отдаст крайншен без дополнительных уступок, и, возможно, сократит срок до трех лет, а там, когда он меня лучше узнает, может через год-полтора, когда ничто не будет угрожать его людям, отпустит совсем. Он отпустил бы и сейчас всех, но боится. Точнее, он ничего не боится, а боятся его люди и не позволят отпустить. Чтобы это сделать, ему надо притупить их страх, обмануть, и я в этом лучший вариант.

   – Миэле, – с горечью в голосе пытался образумить сестру принц, – люди – это грязные животные, не ушедшие от своих предков вуоксов и трех шагов, а те еще на нашей памяти не умели говорить. Ты представляешь, что они с тобой сделают, попади юная энола к ним в лапы?

   – Ты заблуждаешься, брат! – с некоторой безаппеляционностью в голосе прервала его сестра. – Ты ровным счетом ничего не знаешь о людях, пересказывая чужие предрассудки...

   – Конечно, это ты у нас почитатель культуры людей, собиратель их писаний и языков!

   – Но кто-то должен этим заниматься, а когда кругом глухая стена и непонимание, ты-то должен представлять, насколько это все важно именно сейчас! А здесь такой удобный и интересный случай.

   – Но почему ты!?

   – Кроме меня просто некому, никому это просто не нужно, а так глупо!

   – Скорее, тебя привлекает один человек!?

   – Не скрою! – согласилась Миэле, скромно потупив взор и сложив ладони за спиной в кулачок. – С познавательной стороны, как представитель самобытной культуры!

   Энола была само смирение.

   Принц Клодоальд во второй раз подавился смехом, поражаясь находчивости сестры, но это было уже слишком.

   – Теперь вижу, – выдавил он, – тебе действительно ничто не грозит среди людей, тем не менее, не могу согласиться, Нур-ниса не может быть предметом торга.

   Миэле окончательно обиделась и разозлилась.

   – В таком случае я сбегу! – полушепотом, чтобы никто не услышал, заявила она, широко хлопая огромными ресницами и мило улыбаясь.

   У принца от этих слов екнуло сердце, сестра не шутила и действительно могла сбежать.

   – Я прикажу воинам тебя стеречь! – строго молвил он, вставая с кресла и давая понять, что разговор закончен.

   Но энола бросилась вдогонку, спеша за братом к выходу:

   – Ты сам знаешь, какая я ловкая!

   – Знаю! – обернулся принц. – И приказываю сестре оставаться в своих покоях.

   – Ты откажешь Нур-нисе присутствовать на собрании воинов? – хитро улыбнулась Миэле.

   – Нет, – согласился принц.

   * * *

   Обсуждение предстоящего нападения вылилось в молчаливую интригу. Никто не хотел брать на себя ответственность, все прекрасно понимали провальность безответственного шага, но гордость и предубеждение не позволяли действовать иначе. В результате было решено напасть на людей ночью, небольшими группами: две отвлекают, а одна, наиболее боеспособная, прорвется через стену, захватит крайншен и освободит заложников.

   Когда обсуждение нападения подходило к концу и были согласованы практически все вопросы взаимодействия групп, принц Клодоальд был вынужден озвучить предложение сестры, иначе она сделает это сама и тем самым уронит честь. Присутствуя на собрании, энола уже несколько раз порывалась высказаться, но брат холодным взглядом останавливал, давая понять, что ее выступление неуместностно и что сделает это сам, не уронив достоинства семьи Нур-ниса. Однако энола проявляла нетерпение, и все это видели, потому ждали объяснений от брата.

   Принц высказался прямо, без долгих предисловий.

   – Присутствующая на собрании воинов Нур-ниса-инаят Миериэль вносит предложение о ее обмене на пятерых листе, угодивших в плен. Нур-ниса считает равноценным обмен принцессы на группу воинов, которых в плену ждут унижение и смерть. Нур-ниса думает, – Клодоальд укоризненно взглянул на сестру, та демонстративно отвернула носик и взгляд в сторону, – ей, в отличие от воинов, ничто не угрожает, потому как она имеет влиняие на Дхоу.

   В собрании повисла тишина, а Миэле гневно взглянула на брата, она поняла его расчет: в неподходящий момент поднести ее предложение так, что все воины будут возмущены и,естественно, откажутся. Расчет оказался верен, после долгой паузы непонимания раздались возмущенные голоса, все старшие воины высказались отрицательно. Заключение подвел принц Трисанто.

   – Само по себе нахождение в плену Нур-нисы на положении рабыни – пятно для всех энолов, смываемое только кровью. Равноценность спорна, энолы всегда ценили высоко своих жен, дочерей и сестер, потому... – Трисанто отрицательно покачал головой, –... трудно судить о равноценности обмена одной энолы на пятерых воинов. Мой ответ на предложение Нур-нисы отрицательный, я не готов пойти на еще одно унижение, даже ценой жизни воинов. Тем более, я не представляю степень влияния Нур-нисы Миериэль на Дхоу людей.

   После слов самого влиятельного энола на корабле вновь повисла гнетущая тишина, и только принц Клодоальд торжествовал – его уловка удалась! Предложение сестры было встречено, как он и рассчитывал, враждебно, и уже было хотел вновь советовать соплеменникам возвращение в Наймгейл за воинами, как раздался голос одного из самых уважаемых воинов – листе Таболио.

   – Слова Нур-ниса Трисанто неоспоримы, никто не посмеет возразить, – воин говорил тихо и спокойно, в напряженной тишине его слова падали, как глыбы льда, отрезвляюще и неумолимо, – энолы рассветного леса слышали о Дхоу людей, спасшем Нур-ниса Расьюмона, и желания Майоринга убить за это. Вероятно, боги не допустили несправедливости, и человек бежал. Как говорят, ему помог кто-то из благодарных энолов, – воин исподлобья взглянул на Миэле, – а возможно, сами боги леса вмешались, что, на мой взгляд, более вероятно. Только сейчас именно этот человек пленил наших воинов, и мы желаем идти против него. Я не высказываю сомнений в испорченности людей как таковых, но этот человек, без сомнения,отличается.

   Воин, закончив речь, недвусмысленно взглянул на сидящего напротив него хмурого энола в возрасте. Тот лишь склонил боле голову, не ответив на молчаливое послание, но был по всему готов к действию, все еще размышляя и подбирая момент.

   Клодоальд был вне себя от гнева, он бесшумно сжал челюсти, чтобы ни один мускул лица не выдал его. Принц понимал, почему уважаемый воин рискнул пойти против, его брат в плену, а сидящий напротив старый преданный друг отца потерял сына и сейчас мучительно решает, на чьей стороне выступить, на стороне своего господина или своей собственной. Наконец, воин решился:

   – Без сомнений, Дхоу людей обязан Нур-нисе и принцессе, в отличие от наших сыновей, ничто не угрожает. Положение ее будет достойным дочери Нур-ниса Валдомиэля, племянницы великого кормчего и главы совета. Наши же сыновья останутся на положении рабов в унижении, побоях и тяжком труде. Маловероятно, что после семи лет плена они останутся здоровы и даже живы...

   – Но листэ Лиэнело, – с горячностью вмешался в речь принц Трисанто, – как можем мы подвергать благородную Нур-нису такому унижению...

   – Нур-ниса-инаят Миериэль добровольно предлагает себя в обмен, – спокойно и твердо прервал его листэ Таболио, – а в этом случае мы можем оговорить особое положение принцессы среди людей, в случае с нашими воинами это невозможно! Мы можем потребовать содержать ее в соответствующих званию условиях...

   – Откуда вы знаете, что человек согласится на обмен? – вновь вставил слово Трисанто.

   На него посмотрели снисходительно, как на энола, не видящего далее собственного носа, и продолжили разговор. Принц Трисанто обиделся такому явному неуважению и отвернулся, не желая более говорить.

   – Пока я отвечаю за успех возвращения крайншена, не допущу подобного обмена, – поставил точку в обсуждении принц Клодоальд и немедленно услышал за спиной голос сестры.

   Она все-таки вмешалась в разговор воинов:

   – Нур-ниса-инаят Клодоальд может отказать Нур-нисе в предложении, он может лишить ее свободы, поставить стражу возле ее покоев, но не имеет права отказать в просьбе известить Дхоу людей о предложении Нур-нисы и передать ответ вождя.

   – Да, Нур-ниса-инаят Миериэль, – сквозь зубы процедил принц, – я не могу отказать в подобной просьбе, если она не повредит успеху предприятия!

   – Благородные листэ! – обратилась энола к собранию с гордо поднятой головой. – Ваше мнение?..

   – Нет! Нет! Конечно, нет! – послышались дружные ответы.

   – ...Будет способствовать немедленному возвращению крайншена?

   Тут энолы в каюте задумались, никому не хотелось идти против своего господина, но и глупо в лицо лгать, ведь никто не хотел войны. Они неторопливо кивали головами, медленно, как бы нехотя, соглашаясь: "Будет! Да, будет!".

   Принц Клодоальд безмолвно метал яростные молнии, несмотря на власть и влияние, сестра обставила его. И если бы взглядом можно было жечь, от довольной сестренки осталась бы кучка пепла:

   – Нур-ниса-инаят Клодоальд, – высокомерно молвила энола, – прошу вас исполнить мою просьбу!

Глава 74

   Для людей в крепости состояние осады переставало быть чем-то необычным, за последние месяцы их трижды пытались взять с бою, и люди постепенно сживались с неудобствами. Многие, ранее непривычные вещи, такие как ограничение в питании, ежедневные караулы, работа на укреплениях, общая скученность, -сейчас воспринимались без напряжения. Каждый, памятуя прошлое, знал свои обязанности, без понукания и вопросов шел и делал требуемое. Войны, офицеры, женщины, даже дети знали место приложения своих рук, не то что безропотно, а без напоминания исполняли дело, порученное возможно еще в прошлые осады.

   За последние пару месяцев были проведены небольшие, но основательные работы по укреплению стен. Сухие парапеты заменили на прочные, сложенные на извести с бойницами и зубцами, что усилило защиту людей на стенах. Были построены дополнительные деревянные наблюдательные вышки и продолжено строительство воротных башен. Впрочем, последние так и оставались в зачаточном состоянии. Поднято несколько десятков тяжких каменных плит, что ненамного усилило оборону. Только по окончании, примерно к концу лета, можно было ожидать серьезный результат, тем не менее, удалось перекрыть воротные пролеты лесами и уложить своды. Были так же устроены вторые створки внешних ворот, что, несомненно,становилось серьезным препятствием при прорыве врага.

   С новых высоких вышек открывался прекрасный вид на окрестности замка и города. Сейчас практически вся растительность вблизи и внутри была вырублена (по большей части на дрова), не давая укрытия лазутчикам, которых в тревожное время предостаточно. Ярослав лично сам наблюдал как отряды войо, не особо скрываясь, отдыхают на западной опушке леса, а отдельные группы перелазят через стены в город. Вид на очищенные от зеленки прясла городских стен открывался великолепный, не укрыться, но войо и не прятались, демонстративно и неспешно подымаясь на стену по приставным жердям, затем скрывались в лабиринте руин.

   – Не таятся! – горячо и возмущенно воскликнул Станислав, глядя в бинокль, как наглые войо, видя, что на них смотрят, показывали языки.

   Ярослава особо поражал тот факт, что практически все войо прекрасно понимали, что люди видят их с большого расстояния и для чего служит устройство, прикладываемое к глазам. Прекрасно понимая, что такое подзорная труба, молодые повесы демонстрировали наблюдателям не только языки, но и голые зады, а так же все остальное.

   – Эта наглость неспроста! – обеспокоено протянул Ярослав.

   – Дают понять, что им не до нас. Они, мол, в город лезут по делу! – отрезал Тимофеевич.

   – Скорей, приколоться хотят! – сухо уточнил Шестопер, глядя совсем в другую сторону. Затем через паузу: – Похоже, твои друзья снова пожаловали, – и указал на место, где к крепости шла группа энолов.

   Ярослав, убрав от глаз бинокль, взглянул в указанном направлении. Там виднелось шесть фигур, одетых в лиственный цвет с горитами за плечами.

   – Я спущусь, – сказал он, отдавая бинокль воину-наблюдателю, – узнаю, что им нужно.

   – Может сыграть тревогу?! – предложил обеспокоенный Станислав.

   Командир задумался, глядя вдаль на приближающиеся пестрые фигуры:

   – Думаю, не стоит зря тревожить людей, но ты, Шестопер, подтяни мечников к воротам.

   Через несколько минут двое энолов отделились от группы и подошли вплотную к воротам. Ярослав узнал в одном принца Клодоальда, вторым был неизвестный пожилой воин, приказал приоткрыть створку ворот и вышел навстречу. Сейчас он был в полном вооружении, в черной шелковой бригантине с серебряными заклепками, в белоснежном актеоне с ярко красным крестом во всю грудь, кольчужный капюшон ниспадал на спину. В руках он нес шлем арме, на поясе меч бастард. Чистая одежда, броня с ног до головы, резко контрастировали с пестрым нарядом рослого энола, от долгого путешествия мятым и несвежим, местами замызганным.

   – Сакора Мирано оуна наватаро Нур-ниса-инаят! – величественно произнес он, делая неглубокий поклон без широких жестов, свойственных модонам (просто ему мешали шлем и оружие).

   Энол смотрел на Ярослава гордо, но несколько удивленно, он еще помнил пленника, человека грязного и испуганного.

   – Сакора Мирано! – неуверенно молвил принц и жестом пригласил отойти от ворот. – Прошу Вас, Дхоу, позвольте поговорить наедине.

   Ярослав кивком головы согласился, и они отошли к парапету пандуса. Их не могла слышать стража, а энол остался далеко позади своего господина.

   – Оуна наваторо Дхоу! – начал разговор принц спокойно, но несколько смущенно. – Я не по своей воле здесь и в других условиях ни за что не пошел бы навстречу, но осмелюсь сообщить, что Нур-ниса-инаят Миреиэль находится сейчас здесь, среди нас, и от своего имени передает просьбу обменять ее на пленных энолов. Она надеется на вашу благосклонность и благодарностьи что вы не забыли услуг, оказанных ее семьей.

   Ярослав остолбенел от сказанного. В первый момент он даже не мог ничего ответить, только подался всем телом вперед, сделал пару шагов к парапету и положил на него шлем. Он чувствовал, что энол ждет, но решил не торопиться и все как следует обдумать.

   Энол ждал...

   Ярослав смотрел на волны залива, плещущие о скалы берега, и вспоминал лицо девушки. Грязная, вымазанная сажей мордашка, большие серые глаза с пушистыми ресницами, небесная улыбка и смущенный взгляд. Она машет ему рукой, неуверенно повторяя чужие движения. Может ли он согласиться на подобный обмен? Втянуть невинное создание в глупые взрослые игры? Конечно, нет! Он вспоминает решительный взгляд чумазого спасителя и понимает, что энола – смелая девушка, способная на отчаянные поступки. Может ли он отказаться от подарка судьбы увидеть Миэле снова, слышать ее певучий голос, наконец, заполучить в свои лапы такой козырь, как принцесса рассветного леса, когда он идет к нему сам? Конечно, нет!

   – Видите ли, Наватаро Нур-ниса Клодоальд, – начал он издалека, – я безмерно благодарен вашей семье и лично вам, – он глубоко поклонился, – и благородной Нур-нисе за спасение жизни. Я буду помнить об этом до конца своих дней, и всегда ваша семья найдет во мне преданного и благодарного слугу, но, надеюсь, вы понимаете мою ответственность за жизни нескольких сотен людей за этими стенами. Будь моя воля, я отдал бы вам пленных и Ваше писание без всяких условий, но если я так сделаю, меня не поймут. Я лишусь положения, а значит ивласти. Брошу на произвол судьбы людей, что доверили мне свои жизни. Прошу понять меня, Нур-ниса Клодоальд! Я знаю, Вы ждете от меня отказа! Вам дорога сестра, но будьте уверены, под моей защитой она будет более спокойна, нежели под Вашей.

   Принц Клодоальд расширил глаза:

   – Я думал, что Вы из благодарности окажетесь.

   – Нур-ниса Миериэль сделала это предложение мне! – уверенно поправил Ярослав. – Значит так надо! Значит, она этого желает! Я не могу отказать! Даже вызвав гнев ее брата, которому я обязан не менее.

   – Вы готовы на обмен, Дхоу? – окончательно уточнил расстроенный принц.

   – Готов!

   – Сможете обеспечить условия, достойные Нур-нисы?!

   Ярослав задумался, и после короткой паузы добавил:

   – Мы переселенцы и обеспечить условия, равные с Древним лесом, не в состоянии, у нас просто нет столь старых деревьев, но у Нур-нисы будет собственный дом, прислуга из людей, постоянная стража. По нашим меркам, это роскошно.

   – Вы сократите срок плена?!

   – Пребывание принцессы нашим гостем будет зависеть от политики Майоринга и Намгейла в отношении моего народа, как только будет гарантировано ненападение, отпустим немедленно, но не более семи лет...

   После того, как энол откланялся, Ярослав еще некоторое время стоял в задумчивости на пандусе, размышляя о том странном положении, которое сложилось на данный момент: с одной стороны энолы со своей гордыней, с другой – остающийся неразрешенным конфликт с войо, а где-то маячат бурути с обещанием поквитаться. Не слишком ли это много, и нет ли здесь связи? Вопрос есть, а ответа нет. И что делать?! Впрочем, сейчас Ярослава удерживал на пандусе не извечный вопрос его народа, а бросающий посреди залива якоря корабль.

   "И несет же кого-то нелегкая...– в сердцах думал он, – ...только этого нам и не хватало"!

   Впрочем, корабли постепенно переставали быть редкостью, за последние месяцы залив и город посетило несколько купеческих кораблей, обычно прибытие каждого в начале сопровождалось небольшой паникой. Ну а этот, судя по большому количеству голов, торчащих из-за фальшборта, явно не был обычным купцом.

   "Ну вот, третья сила пожаловала"! – думал Ярослав в тот момент, когда его окликнули с башни и от ворот, требуя немедленно убраться с пандуса.

   * * *

   Ярослав, поспешил в крепость за прочные и надежные створки ворот. Миновав утыканное столбами пространство лесов, поднялся на недостроенную воротную башню, откуда открывался прекрасный вид на город, залив и стоящий посреди него корабль. Множество крупных лодок, приведенных на буксире, говорило, что воины на корабле основательно приготовились к десанту. Из-за фальшборта торчали, сверкая на солнце, типичные бронзовые шлемы аборигенов, люди разбирали копья, подтягивали к борту лодки, собираясь в них садиться.

   Впрочем, пришельцы не торопились, спокойно и основательно вооружились и расселись на веслах. Через пару минут тяжело груженая шлюпка рассекала волны залива, а люди на стенах умирали от неизвестности, кого на этот раз принесла под их стены нелегкая судьба. Когда маленькое судно преодолело половину расстояния до берега, Ярослав четко заметил, что вооружение воинов типично бурутийское, однако, с некоторыми исключениям. Рослый худощавый воин на носу лодки в белом льняном хитоне и коротком чешуйчатом панцире поверх него, в синих бурутийских шароварах, встав во весь рост, приветственно вскинул руки и замахал, обращаясь в сторону угрюмых стен с защитниками, готовыми к встрече любого, самого грозного врага. Лодка быстро сокращала расстояние, и на стенах сначала несмело, а затем все громче и громче раздались радостные крики.

   – Агеронцы! Это наши агеронцы!

   Лодка прошла под стенами до самых ворот под рукоплескания и вопли обезумевших защитников. Никто не ожидал подобного поворота, никто даже не мог помыслить, что так неожиданно придет помощь с родины от братьев из долины реки Мары. А к воротам уже бежали ликующие толпы, взоры людей устремлялись к Ярославу, ища поддержки у командира. Но тот не спешил. Полтора десятка людей вполне могут захватить и удерживать башню. Он дождался, когда вновь прибывшие подойдут к воротам, и его люди из числа Агеронцев найдут знакомых. Ответ пришел быстро! Высокий молодой воин оказался родным братом Ибирина, и тот с соседнего прясла стены кричал во все горло, что это свои, и среди высадившихся его брат и много рыбаков с побережья.

   Наконец, удостоверившись, что подвоха нет, Ярослав скомандовал:

   – Открыть ворота!

   Толпа рванула, высыпала на пандус, окружая соплеменников. Ярослав поспешил спуститься вниз. Его встретили ликующие люди, и во главе всех Ибирин в обнимку с молодым парнем.

   – Это мой младший брат Зенон! – громогласно орал старый моряк, стараясь перекричать толпу.

   – Оуна наватаро Дхоу! – почтительно поклонился парень.

   – Оуна наватаро! – небрежно кивнул в ответ Ярослав. – Неужели сработало наше с тобой письмо, Ибирин! Неужели Дрегон не подвел и передал Апию?

   – Сработало, Дхоу! – гаркнул Ибирин, ударяя брата по плечу и обнимая. Лицо старого разбойника светилось радостью.

   Зенон, смущенный радушной встречей, отвечал:

   – Соверешнно верно, Дхоу. Письмо Апию тайно привез некий бурутиец, о котором никто ничего толком не знает...

   – И вы решились?! А если ловушка?!

   – Тяжелый голос моего брата слышался в письме, никто не усомнился, что написано с его слов. Колебания, конечно, были, поэтому решили послать пятьдесят человек с проверкой, а семьи остались в Агероне. Если здесь все в порядке, капитан передаст, и они прибудут после окончания сезона дождей, это примерно двести пятьдесят человек на шести кораблях.

   – Рад слышать! Вы для нас просто герои-спасители и прибыли как нельзя вовремя, мы просто задыхаемся от нехватки людей, город в осаде от энолов Намгейла, впрочем, и с местными войо не дружим. Можно сказать, находимся промеж двух огней. Поэтому ваши копья и мечи очень кстати.