Текст книги "Хроники трона. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Александр Анфилатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 73 страниц)

Лично я вижу перспективу в эвномии и в укрупнении дробных коллективов. Семья – это уже ячейка для товарного производства, но объединение на добровольной основе нескольких семей в артель ведет к увеличению их возможностей, не только на почве товарного сельского хозяйства, но и товарного производства. Увеличиваются не только их физические возможности, но и финансовые.

В результате мы сможем не только наладить изготовление всех необходимых нам вещей и предметов силами небольшой группы колонистов, но и получить прибавок для продажи за пределами Изумрудной долины. Причем мы исключим какую бы то ни было социальную рознь и расслоение, тем самым добьемся эвномии. Семьи и артели – это не централизованные колхозы, это добровольные объединения в силу родственных и товарищеских связей. Не сможет фермер без накачки его финансами, без помощи сильного государства, скотом и инвентарем, транспортом, создать добавочный продукт, а семьи и артели могут. Потому как фермер один, а в семье пять-семь взрослых мужчин, тем более в артели, где двадцать-сорок.

Разговор еще длился некоторое время, пока не был прерван шумом, доносящимся с площади. Все поспешили узнать, что случилось.

* * *

Перед мегароном галдела толпа, состоящая в основном из агеронцев Зенона и нидамцев Наростяшно. Много было среди них и землян-старожил. В меньшей степени мелькали лица и классический камуфляж новичков. Эти затесались в толпу более из любопытства, слышались возгласы на модонском:

– Пусть убираются откуда пришли... Дхоу должны избирать мы...

Ярослав быстро сообразил, что собственно происходит и кто верховодит смутой. Весь актив митинга располагался на мраморных ступенях мегарона в лице таких старых бузотеров как Банула Наростяшно и Ибирин. Многие хорошо известные среди колонистов лица поддерживали их страстными призывами не допустить смещения вождя с должности Дхоу всей колонии. Как ни странно, но среди зачинщиков ярко выделялись нелюди. Миэле и листе, стоя среди людей, выкрикивали реплики не только на чистом модонском, но и для ясности всех присутствующих, на русском.

– Аослов наш дхоу! Не хотим пришлецов!

У них с Ярославом в последнее время наладились вполне дружеские отношения.

И что еще более непонятно и странно, двадцать луженых глоток подростков-заложников войо на удивление дружно завывали, собственно, ничего конкретно не понимая, но ясно сознавая, из-за чего весь сыр-бор устроен. Земляне вели себя намного более сдержанно, но, тем не менее, семьи Ярослава и Станислава присутствовали практически полностью, а другие частично. Большинство из них вели себя несколько заторможено, понимая всю абсурдность ситуации и нежелательность раздоров промеж своими. Большинство из них предпочло бы решить все вопросы по старинке под ковром и не выносить сор из избы, но другие были кровно заинтересованы во власти Ярослава над всей колонией и старались подогреть аборигенов. Юля, Анна и Ноки открыто стояли на ступенях Мегарона, выражая полную поддержку сохранению старого порядка, их поддерживали редкими репликами: Лимон, Лопата и Жиган. Станислав мирно наблюдал со стороны. Всего митинговало человек сто, не считая женщин и случайных зевак.

Когда из дверей складов появилась верхушка колонии, возгласы не только не стихли, но казалось стали активнее. Ярослав и Олег поднялись по ступенькам. Олег поднял руки, чтобы толпа затихла. Выглядел он раздраженно и даже слегка удивленно, вероятно не ожидал столь бурной и внезапной реакции на свои планы.

Толпа затихла. Олег говорил твердо, держа себя в руках и стараясь подбирать слова.

– Ваши опасения по поводу снятия Ярослава с поста и тем более его изгнания беспочвенны. Я не собирался и не собираюсь этого делать... Некоторые изменения вызваны острой необходимостью момента. Я просил его плыть в город Риналь, это не изгнание, а торговля. Он вернется, как продаст и купит товары.

Послышались выкрики:

– Плыви сам!

– Я занят размещением новых переселенцев, Ярослав по-прежнему остается моим первым заместителем и военным вождем Изумрудной долины. Обещаю, что впредь статус его не изменится.

После столь твердых заверений, толпа несколько успокоилась, и выступил Ярослав.

– Благодарю вас, друзья мои, за поддержку, и постараюсь впредь оправдать доверие. Мое отплытие в город Риналь действительно очень необходимо для всех нас. Сейчас я не знаю, сколько продлится плавание, но возвращение неизбежно. Прошу не волноваться по поводу отъезда. Станислав остается вместо меня и не позволит никому действовать нам в ущерб.

На ступенях Мегарона выступил вперед Банула Наростяшно, говоря эмоционально:

– Говорят, у нас отнимут землю в пользу вновь прибывших. Не дадим! Мы ее расчищаем, удобряем, готовим, а пришлецы попадут на все готовое. Пусть расчищают новые участки.

Толпа активно поддержала его шумным гомоном.

Теперь первым выступил Ярослав.

– Я поддерживаю это решение нашего вождя Олега. Вновь прибывшие могут упустить время сева. Когда еще новые участки будут расчищены и готовы. Мое мнение, нам следует пойти на эти уступки и жертвы ради них. Дать возможность провести ранние посадки на своей земле и участвовать в расчитке новых участков наравне со всеми.

В ответ раздались недовольные голоса:

– Кому это надо? Пусть расчищают сами...

В свою очередь выступил Олег, стараясь успокоить людей.

– Мы не собирается ничего у вас отнимать, позвольте воспользоваться землей временно, на один сезон. Позже, когда ее будет расчищено достаточно для всех, мы вернем в целости и сохранности. Я обещаю вам, ни один участок не будет отнят насовсем. Позвольте только нашим людям прокормиться до нового сезона или даже до середины сухого сезона. Мы вернем землю владельцам.

После твердых заверений Олега удовлетворить все нужды колонистов толпа успокоилась и даже, начала расходиться, но еще много осталось недовольных.

* * *

Олег с Ярославом вернулись на склад, у них оставалось много тем для обсуждений. Ольга и Петрович с раздражением ожидали, сидя в креслах, они не пожелали участвовать в митинге.

– Гнусный фарс, – презрительно выразилась Ольга Николаевна, – и организаторов не видно.

Ярослав постарался сгладить недовольство.

– Ну, честно говоря, у нас много таких бузотеров, которые и сами без понуканий могут организоваться, один Наростяшно чего стоит, опять же Меченый с компанией, Ибирин с агеронцами, так что вовсе не обязательно, чтобы кто-то их организовывал преднамеренно...

Олег заметил холодно и слегка раздраженно, обращаясь, в первую очередь, к Ольге и Петровичу.

– Принимая во внимание все обстоятельства, я решил, никакого официального снятия Ярослава не будет! Не тот момент, да и халатность с Лифидцем не наносит нам серьезного вреда. Расформирования семей, как то вы предлагаете – тоже. Все желающие жить и хозяйствовать единолично получат свой пай земли или смогут расчистить новый участок, по желанию.

– Это подрывает существующую систему, – резко отвечал Ярослав.

– Это право людей... жить так, как они хотят, – отвечала Ольга, – это то, ради чего мы все шли сюда!

– Не всегда человек адекватно понимает реальность, в которой живет...

– Все! – резко прервал Олег. – Вопрос считаю закрытым. Семьи сохраняются, так уж сложилось исторически, и ломать устоявшиеся традиции считаю глупым и нецелесообразным.

– Но... – попыталась возразить Ольга Николаевна, – многочисленные семьи задавят одиночек.

– А у нас свобода, – отвечал ей Олег, разводя руками, – и, кроме того, кто захочет жить вне сложившихся устоев, в любом случае будет нести повинности наравне со всеми колонистами, как в общественном труде, так и в военном деле.

Ничего не ответив, разочарованная Ольга встала и вышла из комнаты, ничего более не говоря.

Петрович последовал за ней. Только на улице послышались их раздраженные голоса, но быстро стихли. Недовольные оппоненты покинули площадку.

Глава 87.

Олег кивнул головой, указывая на один из тюков.

– Забирайте шмотки.

Ярослав, выйдя из дверей, позвал Трубу и Лимона, которые в тот момент оказались у мегарона, приказав забрать со склада доставленное с земли имущество. Еще не были перетасканы все тюки с вещами. Олег вновь кивнул Ярославу.

– Пошли со мной, – позвал он.

Ярослав последовал за другом в дальний конец помещений, занимаемых Олегом. Узкий извилистый коридор со стенами из огромных, плохо обработанных базальтовых глыб привел на западную терассу стены. Здесь, перед входом в апартаменты, стояла охрана. Ярослав обратил внимание, это были вовсе не новички из только что прибывших, а лучники старого призыва. Несколько месяцев назад они потеряли своего командира и долгое время оставались под опекой Павла Петровича. Они быстро восстановили старую дружбу с Олегом, который их готовил еще на земле.

В комнатах, которые здесь занимал Олег, ранее помещалась охрана западной стены, в основном мечники Шестопера. Они находились в прекрасном состоянии. Стены оштукатурены, побелены известью. После землетрясения на заново восстановленные перекрытия уложена черепица новой выделки. Устроены деревянные досчатые потолки, в которых прорезаны световые колодцы. Нехитрая мебель, изготовленная руками самих переселенцев – несколько столов, сундуков и полок – оттеняла бледность и пустоту помещений. Олег мановением руки указал на стол.

– Проходи, садись, – сказал он, доставая из расположенного рядом сундука бутылку коньяка, с добродушной улыбкой пояснил, кивая на бутылку, – специально вез распить с тобой. Хороший коньяк!

– Не откажусь, – ответил Ярослав, садясь на стоящую возле стола скамью.

На столе появились рюмки и закуска земного происхождения. Но, прежде чем налить, Олег извлек продолговатый сверток из непромокаемой камуфляжной ткани и положил на стол.

– Это мой подарок, – загадочно произнес он.

Глядя на завернутый в материал предмет и пытаясь предположить, что это за продолговатый рулон, Ярослав предположил:

– Ствол?

Олег отрицательно покачал головой и, отвернув пробку бутылки, стал разливать. Золотистая жидкость искрилась в лучах падающего с потолка солнечного света.

– Не так прозаично, – заметил Олег, откинув край материала, сверток завертелся по столу, блеснуло золото эфеса и ножен, – шпага!– Я знал, что ты умеешь ей пользоваться не хуже, чем мечом. Вот решил презентовать. Делал хороший мастер.

– Даааа...– протянул Ярослав, – умеешь ты найти тропинку к сердцу человека.

Он взял в руки подарок, вынул из ножен. Полированная сталь слепила глаза, отражаясь на солнце.

– Однако подобная роскошь в наших условиях мало применима. На Троне все более в ходу хельме да длинные мечи. Шпагой, да еще и такой красивой, в щиты войо тыкать малопродуктивно, здесь надо колоть коротким мечом.

– Ну как видишь, подарок мой не столько для войны предназначен, сколько для парада, но и для боя вполне пригоден. Лезвие широкое, прочное...

– Хороша! – поспешно согласился Ярослав, – это боевая шпага, пластичная, но крепкая, – он проверил оружие на изгиб, – и в то же время тяжелая, – взвесил, – мало, мало, до меча не хватает...

– Такой и колоть и рубить сподручно, – заметил Олег, – именно то, чего здесь на Троне не хватает для рождения искусства...

– Искусства дуэли?

– Не совсем, скорее кодекса чести.

– Это все самурайские замашки, нам они ни к чему.

– Ну что, выпьем за встречу, а главное, за тебя, за успех нашего дела!

– Выпьем, как говорится, чтобы свеча не угасла.

Выпили, закусили...

* * *

– Кстати... – после паузы заметил Олег. – Что это твои люди болтали о какой-то смертельной молитве. Это серьезно или как?

Ярослав ответил быстро в тон другу.

– О каком человеке на мое место упомянула Ольга Николаевна?

– Я первый спросил...

Ярослав усмехнулся...

– Хорошо, отвечу первым. Есть такая в нашем мире, магия, не магия, но способ убить человека, не прибегая ни к яду, ни к кинжалу...

– В первый раз слышу, а почему молитва?

– Потому как молитва и есть, молится человек своему божеству, хотя вероятней всего, демону...

– И как это происходит?

– Да внешне ничего особенного, раскачивается взад и вперед, да бормочет себе под нос словечки разные, типа: убей того-то, убей того-то. Вот и все.

– И действует?

– Говорят, работает, да не у каждого, иначе на земле все друг друга уже давно поубивали бы. То есть человек нужен особый, со способностями. Ну а что с такими способностями можно сотворить здесь, на Троне, не знаю. Вполне возможно, все будет гораздо эффективнее и для нас хуже. Если демон нам не врет!

– Значит, это все серьезно?

– Если у Асмаилитов есть такой человечек, следует ожидать любой пакости.

– Какой?

– Да любой. К примеру, эпидемию вновь завезут, или кто из командиров скончается от сердечного приступа, враг новый появится, или много что еще может случиться, а на источник неприятностей и не подумаешь. Молитва как бы их притягивает, и в результате – человек был, да помер по естественным причинам. Не придерешься.

– А ты эдак можешь?

– А мне это надо?

– А если общество попросит?!

– Да ни в жизнь, – это самое последнее, черное дело, ни за что. Хоть режьте.

– Тогда как с этим злом бороться?

– Порезать вражину втихаря.

Олег неожиданно встрепенулся:

– Так тебе этим и заняться! Все едино плывешь в Риналь. По пути супостата найдешь и порешишь.

– Поди его сыщи, – недовольно буркнул Ярослав, – да и времени потребуется без меры, – безнадежно махнул рукой.

– Ничего, сколько надо, столько времени и потратишь, а вражину требуется сыскать.

Ярослав, как бы между прочим, намекнул:

– Есть и иной способ?

– Какой? – резко уцепился Олег. – Выкладывай.

– Смертельная молитва, способ воздействовать ментально на судьбу и бытие, в таком случае должен быть и адекватный ответ. Нечто вроде защиты на тонком уровне. Зовется он – посвящение. Именно о нем демон и упомянул. Честно говоря, я не силен в этом, и сам многого не знаю, но суть примерно такова: требуется посвятить человека, или народ, или страну какому-нибудь божеству. И уже оно берет на себя ответственность и защищает ментальный уровень целого народа. Но тут есть одна заковырка, – отзыв. В тайне все держать надо, причем, глубокой.

– Не слыхал никогда о таком, – заметил Олег, закусывая, – больше похоже на бред, и ты хочешь сказать, все это правда?

– Согласен, похоже на бред, но это тайное знание, где ж ты о нем услышишь? Кстати сказать, ходят слухи, что все несчастия России в двадцатом веке исходят отсюда. Враги, а их немало, каким-то способом узнали, какому божеству посвящена наша страна и народ. Совершили обряд отзыва божества, или если хочешь иначе – духовной силы. После пошли несчастия, войны, разлад в обществе, бездуховность, эгоизм.

– Больше похоже на бабушкины сказки, – неуверенно выразился Олег.

– Похоже, – согласился Ярослав.

* * *

Олег, глядя в глаза Ярослава и вновь разливая коньяк, уверенно произнес:

– За годы, прожитые здесь, я видел столько необычного, что научился не отвергать с порога любые бредни, сколь сказочными бы они не казались, и даже если предупреждения исходят из уст приведения. Ты сказал все это тайные знания, потому и должно остаться между нами. Делай все, что требуется, чтобы обезопасить людей и колонию, посвящай, если необходимо.

– Как видишь, мой демон-информатор многого стоит, хотя и не дал расколоть Лифидца. Впрочем, он не человек, – нужно ждать, может еще проявит себя. Тем не менее, он стоит за то, чтобы прервать действие врат...

– Зачем ему это? – удивленно заметил Олег, перебивая товарища. – Зачем помогает нам?

Ярослав усмехнулся.

– Если его поближе узнать, то можно понять, они с Асмаилом давние недруги, а здесь на Троне, Асмаилиты притесняют его адептов. Во всяком случае, я так понял. Если обратиться к истории, то можно вспомнить, Асмаил принадлежит к семейству демонов по рождению, то есть титанов, и как следствие, есть зло в своей духовной сути. Наш демон падший, из семьи хоть и языческих, но божеств, имел, и до сих пор имеет множество последователей, как на Троне, так и на Земле. Тем более, что его статус всегда был очень высок и в злых намерениях не замечен.

– Почему же превратился в демона?

Ярослав пожал плечами...

– Денница тоже до падения был ангелом, да возгордился, – гордыня, все она проклятая. Может наш бесенок и был когда-то почище других, но семейка его не отличалась ангельским характером. И оказались по ту сторону баррикад все чохом, невзирая на личности... Но нашему повезло, зацепился за Трон, нашел теплое местечко, и теперь его хотят выжить, а идти-то некуда, разве что прямо в ад под крылышко к недругу Асмаилу. А ему это надо?

– Значит, вы со своим дружком предлагаете прервать работу врат?

– Во-первых, – поправил Ярослав, – не дружком, а союзником, и то временным. И попрошу в дружбе с демонами не обвинять. Могу и обидеться. Во-вторых, я предложил поискать способ как-то воздействовать на врата, чтобы прервать связь с родным миром наших противников. Ты сказал, что не знаешь такого. Демон тоже, но дал нам ниточку. Некий волшебник Меллоуз из города Риналь будто бы может помочь. Кстати, ты такого не знаешь?

– Нет, – задумчиво произнес Олег, – не слышал, может не из Риналя, иначе бы я знал. Все местные волшебники на слуху. Может из другого? На полуострове Риналь много других городов кроме самой столицы, такие как Бразанна, Драмнен, Цитай, может демон имел ввиду не город Риналь, а одноименный полуостров Риналь?

– Демон выразился точно: Волшебник Меллоуз возможно сможет помочь. Дословно.

– И что ты предлагаешь?

– Искать этого Меллоуза, плыть в город Риналь и искать. По всему, кроме меня, некому. Кроме того, демон советовал, хватит нам отсиживаться, пора нанести ответный удар, иначе можем вновь схлопотать по соплям.

– И что ты предлагаешь?

– Есть несколько вариантов...

– Какие?

– Самый доступный – обезвредить бурутти, захватить долину. Клинья под эту операцию подбиты, люди есть, как в самой Бурутти, так и в Агероне.

– Рискованно.... Еще?

– Можно и не сейчас, позже. Разграбить Семнан. Нанести удар в самое сердце врага. Получим не только много неизвестной нам информации, но и денег, и славы. Думаю, найти людей для такого дела не составит труда и здесь у нас в Агероне, и в Ринале. Говорят, Риналь с Семнаном давно на ножах.

– Афера... – отманулся Олег. – И себя, и людей погубим. Семнан – неприступная крепость, армия, флот. Перебьют!

– Ну, тогда не знаю, можно провести разведку, найти Меллоуса, вражину эту, о которой демон говорил. Взять языков.

– А вот это мне уже больше нравится, меньше риска. А главная задача какая? Серебро доставить на Риналь. Деньги должны работать, без них никакое дело не устоит, а с ним мы рано или поздно любых Асмаилитов изведем. Дам тебе рекомендательные письма к друзьям и инструкции, как себя вести с торговцами, какие цены назначать. Главное, не сбрасывать весь товар сразу и не сбивать цен. Менять серебро на золото только через доверенных лиц, никогда не продавать случайным людям, даже если дадут выгодную цену. Думаю, справишься, если строго будешь следовать правилам.

Когда распределишь товар, часть продашь, нужное купишь, корабль с грузом должен уйти в Изумрудную долину. Подбери человека, который сможет вернуть его сюда без твоего участия. Сам останешься на Ринале, вести обмен и хранить полученное. Думаю, к концу лета все будет реализовано, а наш корабль с грузом вновь придет в город Риналь, с ним и вернешься. К этому времени все операции в Семнане должны быть закончены. Языки взяты, Меллоуз найден, вражина на том свете. Понятно?

– Будет сделано, – уверенно отвечал Ярослав, подымая вторую рюмку.

– Ну, за успех!

Выпили по второй.

– Много людей с собой возьмешь? – спросил, морщась, Олег. – И когда корабль будет готов к отплытию?

– Корабль подготовим недели за три, в крайнем случае, четыре, – отвечал Ярослав, закусывая.

– Нормально, – согласился Олег, – время терпит.

– Людей хочу взять десяток, максимум полтора...

– Бери больше, – уверенно посоветовал Олег, – могут пригодиться, не горшки с маслом везем. Лошадей возьми, чтоб не пешком ходить. Побольше оружия.

– Взять бы Станислава...

– Нет! Он мне здесь нужен. И вообще, из старичков возьмешь минимум, не хочу ослаблять колонию. Дам тебе человечка одного, посмотри, чего стоит.

– Из новых?

– Да.

– Не тот ли, которого на мое место метили?

– Нет не тот, но на вид дельный, может помощником станет, из кубанских казаков.

– Южанин?

– Да, но не все с этим призывом ладно, хочу тебя просить.

– В чем дело? Слышал, сомнения выражаешь?

– Не совсем сомнения, а вроде предчувствия меня гложут...

– Какие?

– Спокойно как-то все...

– Радоваться надо, – усмехнулся Ярослав.

– Радуюсь, но в душе кошки скребут, гладко как-то все прошло, ни ментов, ни спецслужб, никто не наезжал, не предупреждал, что людей идеями глупыми смущаю. Не могут наши действия пройти мимо ушей ФСБ. Не верю.

– Может им на нас глубоко плевать, исчезла тысяча без следов, ну и фиг с ним, не хотят делать лишних движений, у них по стране каждый год сто тысяч исчезает бесследно, никто и не чешется.

– Все может быть. Может, но не верю, крыса, чувствую, есть, потому и тихо.

– Хочешь, чтобы я ее вычислил?

– Вместе...

– А если нет? Если только домыслы?

– Не верю! Слишком все гладко прошло. Во всяком случае, в третий раз точно возьмут и к стенке поставят.

– Значит, возвращаться на Землю больше не собираешься?

– Почему? Собираюсь, но не сегодня и не завтра.

– Тогда когда?

Олег пожал плечами.

– Может, год, может, два, сколько потребуется. Хочу поручить тебе поработать с людьми в этом направлении. Может, найдешь крысу, заодно и с новичками познакомишься. Структуру походную необходимо переформировать в постоянную, более отвечающую местным условиям и согласованную с уже сложившимися традициями. Вот этим и займешься до отплытия, а я обустройством вновь прибывших. Дел невпроворот...

– Кто-нибудь из твоих вновь прибывших домой просился? – неожиданно спросил Ярослав. – Ну или, на худой конец, недовольство проявлял?

– Как же без недовольных? – развел руками Олег. – Все гладко не бывает.

– Общий список есть?

Олег достал листы, исписанные убористым почерком, передал другу. Ярослав окинул взглядом, вникая в содержимое.

– Думаю, если откинуть женщин, детей и тех, кто в возрасте, останется не так много. Сотни две, – заметил он.

– Есть те, кто никак не может быть крысой, – уточнил Олег. Это казаки и староверы. Все они друг другу приходятся родственниками. Маловероятно, чтобы в их ряды затесался посторонний.

– Согласен. Следует выделить тех, кто стоит особняком, кого вербовал не ты сам, а привели другие. Он не может быть хилым и слабым, на такое задание пошлют человека со стойким характером и крепкими мышцами, а таких, я думаю, среди новичков не так много. Если по этим критериям отбросить всех, кто предположительно не может быть засланцем, останется не так много. Человека...

– Три-четыре, – перебил его Олег, указывая на конкретные фамилии в списке. Я об этом уже думал, но прощупать личности времени не хватало.

– Ну, я тоже щупать никого не буду, но присмотрюсь. Кстати, кто-нибудь из тех, кого ты сам предполагаешь, заговаривал о возвращении или хотя бы из его окружения или друзей.

Олег задумался на секунду.

– Нет. Возвращения желают люди, в основном, слабосильные, впечатлительные, которые тяготы переносят с трудом. Им помогать надо, а не проверять.

– Рано еще. Засланец только через год попросится обратно домой, когда его от ожидания начнет клинить, а пока надо набраться терпения и ждать. Рано или поздно он мимо тебя не пройдет, потому как ты – единственный путь назад. Вот тогда мы его и возьмем.

– А если к Асмаилитам переметнется, через них возвращаться задумает?

– Это, конечно, возможно, но лично я бы не рискнул. Это надо совсем отмороженным быть, чтобы волку в пасть лезть.

– Но крыса не знает...

Ярослав развел руками.

– Что делать, в этом случае, пожалуй, и не уследишь. Придется действовать в догон.

Глава 88.

После долгих разговоров с Олегом Ярослав покинул крепость, намереваясь до прибытия в поместье познакомиться с командирами вновь прибывших переселенцев и заглянуть на верфь, где требовалось придать энтузиазма строителям. Две недели, отведенных самим Ярославом на окончательную подготовку экспедиции, казались совершенно недостаточны. Но если действительно желать выполнения всех задач, стоящих перед экспедицией, то следовало спешить. По пути нужно было заглянуть домой, где, как он предполагал, его ждали.

Возвращаясь в свой городской дом, Ярослав не мог не обратить внимания на изменения, произошедшие в старинном городе Ласу, который еще недавно состоял из одних руин. Если не считать домов, занятых и восстанавливаемых Ярославом и другими крепкими семьями – Станислава, Силыча или, из аборигенов, Наростяшно. Остальные постройки не то что лежали в первозданном, то есть разрушенном, виде, но в немалой своей части разбираемы в угоду восстановления отдельных зданий, крепости, верфи или близлежащих поместий. С прибытием новых переселенцев картина изменилась прямо противоположно, ближайшие к крепости постройки оказались заняты все без исключения. Люди, как муравьи, стремились быстрее обустроить жилье. На пустых в прошлом улицах образовалось оживленное движение. Повозки, запряженные лошадьми, или двухколесные арбы с быками, гурты крупного и мелкого скота, а то и просто толпы людей, направляющиеся по делу и без дела или перетаскивающие камень, везущие на повозках свежесрубленные бревна, или инвентарь, или мешки с посадочным материалом, – все пришло в движение. И даже старожилы, захваченные всеобщей турбулентностью прибытия новичков и довольные в прошлом одними поместьями в пригородах да малой кельей в крепости, вдруг осознали, что могут остаться без жилья в городе. Они стремились, пока не поздно, занять под восстановление подходящие руины. Процесс этот в своей основе хаотический – кто первый вселился, того и жилплощадь, вызывал трения. Поэтому Ярослава в эти дни осаждало немало просителей, в чем-то себя считающих ущемленными или в ссоре с соседями. Ярославу приходилось принимать на себя до сих пор не свойственную ему роль судьи. Несвойственную по той причине, что до сих пор не было необходимости в судье. Да и ссор и тяжб, как таковых, не было, места всем хватало. Сейчас же многое резко поменялось, старожилы часто оказывались в обиде по нерасторопности и предвзятом мнении, что им де все принадлежит по праву первопроходцев, а вновь прибывшие старались отхватить кусок пожирнее, не считаясь с мнением уже существующих общин. Потому Ярославу приходилось урезонивать и тех, и других в меру необходимости.

Городской дом Ярослава к весне был основательно востановлен. На отделку затрачено немало сил и труда. Причем Ярослав не стесняясь привлекал к работам не только своих, но и, когда требовалось, людей из других семей. По состоянию на весну возобновлены все перекрытия и покрыты черепицей крыши; комнаты оштукатурены, побелены; полы настланы и покрашены; установлены где требуется лестничные марши и восстановлены галереи, непосредственно примыкающие к жилым помещениям. Над центральным двором возведена сплошная крыша со световыми колодцами, а небольшое помещение по конструктивным особенностям сродни мегарону крепости, в котором имелись такой же очаг и трон, отделано росписью. Здесь Ярослав собирался принимать просителей.

Без всяких сомнений жить в городском доме гораздо удобнее, чем в тесных клетушках дворца-крепости. Второй этаж занимали многочисленные спальни и жилые помещения. На каждого члена семьи приходилось по одной-две отдельных комнаты. После переезда сразу стало намного просторнее. Вещи, ранее громоздившиеся в крепости горами чуть ли не до потолка, теперь легко помещались в складских помещениях на первом этаже или дальней хозяйственной части дома, отчего большинство комнат и спален выглядели пустоватыми. Никто еще не успел обзавестись достаточным количеством мебели. Часто люди даже из семьи Ярослава не имели ее совсем, спали прямо на полу, на набитом сеном матрасе. Редко такое положение скрашивали самодельные столы, скамьи или сундуки. На первом этаже разместились: зал для приемов, оружейные, склады для наиболее ценных вещей. Здесь же в передней, можно сказать, официальной части дома, размещались помещения школы, которую могли посещать все дети переселенцев-землян. Школа содержалась целиком за счет семьи Ярослава, а учителями определялись те, кто сам наилучшим образом знал предметы и был способен преподавать.

Далее вглубь здания шли столовые, кухни, а на заднем дворе располагались хозяйственные помещения, предназначенные для хранения продуктов с устроенными здесь горшками-хатумами. Здесь же хлева для скота, конюшни, сеновалы и мастерские. Сюда была переведена ботная мастерская, которой уже не находилось места в крепости. Тут же в небольшом помещении располагались ручные жернова для помола муки.

Особенностью нового дома стало устройство здесь бани на русский манер, что стало среди переселенцев-землян не рядовым событием. До сих пор по недостатку времени и сил, а также благодаря исключительно теплому климату, народ использовал для мытья близлежащий ручей, ну или воду в ведре. Но мечтали окультурить сей процесс многие. Поэтому первая баня в доме Ярослава стала неким символом прогресса в этой области. Многие приходили проверить, что как устроено с намерением сделать подобное или даже лучшее у себя дома. Некоторая волна, поднятая вокруг, на первый взгляд обычного для нас сооружения, естественным образом не могла не затронуть и туземцев. Те из них, кто постоянно жил в доме, и те, кто приходил, удивлялись и не понимали необходимости мыться горячей водой, тем более что многие и холодной вовсе не мылись.

Проявила интерес и Миэле. Как не человек, а энола, она естественно отнеслась к предложению мыться горячей водой крайне настороженно. Но не предвзято и с любопытством. Тем не менее, обливание себя кипятком ей не понравилось, и после первой попытки она это повторять не пожелала, предпочитая по старинке пользоваться ручьем. Остальные аборигенки из семьи Ярослава, вроде Ноки, подобно эноле и рады были отказаться от бани, но их уже никто не спрашивал, хотят они или нет. Миэле, видя подчинение чужой традиции со стороны всех в семье, а она, по местным представлениям, была частью семьи Ярослава именно как заложница, была вынуждена хотя бы формально, скрепя сердце, исполнять ритуал, тем более что сам ее хозяин не раз упоминал, что не любит грязных женщин. Впрочем, как уже говорилось, исполняла она его весьма формально, скорее имитируя процесс.

В конечном счете, жизнь в новом просторном доме понравилась всем, включая Миэле, которой здесь были выделены отдельные апартаменты. После переезда, в крепости в помещениях Ярослава оставалась лишь охрана, а сами комнаты заняты под склады. Поэтому оставаться одной, с листе Лигиэло и охраной из незнакомых людей – скучно, несмотря на достаточный комфорт в ее высоком тереме, изнутри напоминавшем по убранству жилье энолов в Древнем лесу. По этой причине они с листе целые дни проводили в новом доме или поместье. Постепенно она втягивалась в жизнь человеческой семьи, точнее, общества людей, волей-неволей вынужденная мириться с его особенностями. Выяснялись некоторые нюансы ведения хозяйства самих энолов. Так, на удивление всех, выяснилось, что, несмотря на четкую позицию самих энолов, как собирателей и охотников, и полное пренебрежение сельским хозяйством. Первородные в тайне им занимаются, и это не только относительно лесоводства и садоводства, что не считалось позором, но и прямым выращиванием растений на грядках, что являлось тяжким грехом. По словам Миэле, их народ в настоящее время был плотно заперт в лесах и горах, не имея возможности собирать злаки и овощи на открытых пространствах степей и окружающих Древний лес лугов. Поэтому каждая семья самостоятельно, втайне от сородичей, иначе позора не оберешься, разрабатывала небольшие огородики на лесных полянах и строго их оберегала от сородичей. Порой целые семьи, уходя, якобы, на охоту, сеяли в укромных местах горных долин зерно или садили рамин. Потом, когда эти продукты появлялись в деревне, объяснялось, что они собраны с риском для жизни в степи. Все об этом знали, но были вынуждены мириться. Мир вокруг Древних лесов стремительно менялся.