Текст книги "Жозеф Бальзамо. Том 2"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)

123. ОСОБНЯК ГОСПОДИНА ДЕ САРТИНА

Едва Лоренца очутилась во дворе, ее тут же окружила толпа полицейских и солдат.

Она обратилась к французскому гвардейцу, стоявшему к ней ближе всего, и попросила проводить ее к начальнику полиции; гвардеец передал ее швейцару, а тот, видя, что женщина хороша собой, необычна, богато одета и держит в руках великолепный ларец, догадался, что посетительницу привел не праздный интерес, и по большой лестнице проводил ее до передней, минуя которую всякий, кто выдерживал бдительный осмотр швейцара, мог в любое время дня и ночи представить г-ну де Сартину свои наблюдения, донос или прошение.

Нечего и говорить, что посетителям, явившимся по двум первым поводам, оказывали куда более благосклонный прием, чем остальным.

К Лоренце приступил с вопросами пристав, но она ответила только:

– Вы – господин де Сартин?

Пристава весьма удивило, что кто-то спутал его черный кафтан и стальную цепь с расшитым кафтаном и пышным париком начальника полиции; но лейтенанты никогда не обижаются, если их принимают за капитанов; к тому же он уловил иноземный выговор посетительницы, ее твердый и решительный взгляд никак не свидетельствовал о безумии, а поэтому он проникся убеждением, что в ларце, который она крепко и бережно сжимала в руках, и впрямь содержатся важные сведения.

Но поскольку г-н де Сартин был человек осторожный и недоверчивый, притом ему не раз уже расставляли капканы, используя приманки ничуть не менее соблазнительные, чем эта итальянская красавица, охрана у него была поставлена превосходно.

Поэтому Лоренце пришлось вытерпеть допросы и расспросы доброй полудюжины секретарей и слуг.

В конце концов после всех этих процедур выяснилось, что г-на де Сартина нет дома и Лоренце следует обождать.

Тогда молодая женщина замкнулась в угрюмом молчании; взор ее блуждал по голым стенам просторной передней.

И вот послышался звон колокольчика; во двор вкатилась карета, и уже новый пристав, войдя, сообщил Лоренце, что г-н де Сартин ждет ее.

Лоренца поднялась и прошла через две залы, полные людей, чьи лица выглядели подозрительно, а наряды еще более замысловато, чем ее собственный; наконец ее ввели в большой восьмиугольный кабинет, освещенный множеством свечей.

Мужчина лет пятидесяти – пятидесяти пяти, в халате, в огромном пушистом парике, осыпанном пудрой и отменно завитом, работал, сидя за неким высоким сооружением, верхняя часть коего напоминала собою шкаф и была снабжена двумя зеркальными дверцами: хозяин кабинета мог, не утруждая себя, видеть каждого, кто к нему входил, и изучить лицо посетителя прежде, чем тот успеет скроить подобающую мину.

Нижняя часть сооружения являла собой секретер со множеством выдвижных ящиков розового дерева; каждый ящик замыкался с помощью определенной комбинации букв. Здесь у г-на де Сартина были заперты бумаги и счета, которых никому не дано было прочесть при его жизни, поскольку секреты замков были известны ему одному; даже после его смерти никто не сумел бы туда проникнуть – разве что отыскал бы в самом потайном ящичке шифр, пользуясь которым, можно было отомкнуть остальные.

За зеркальными дверцами верхней части этого секретера, или, если угодно, бюро, находились двенадцать ящиков, которые также запирались посредством невидимого механизма; это сооружение, изготовленное специально для регента, хранившего там свои химические и политические тайны, было преподнесено принцем в дар Дюбуа, а от Дюбуа перешло к г-ну Домбревалю, начальнику полиции; от него-то и унаследовал г-н де Сартин и секретер, и его секрет; однако пользоваться им г-н де Сартин решился не прежде, чем умер даритель, да и то переменил шифры всех замков. В свете немало было толков об этом секретере; поговаривали, что уж больно крепко он замыкается и, надо думать, г-н де Сартин хранит в нем не только свои парики.

Фрондеры, коих в те времена было предостаточно, утверждали, что, если бы можно было читать сквозь дверцы этого шкафа, там наверняка обнаружились бы в одном из ящиков те достославные договоры, в силу которых Людовик XV при посредстве своего преданного агента г-на де Сартина спекулировал зерном.

Итак, г-н начальник полиции увидел отразившееся в зеркале со скошенными краями бледное и серьезное лицо Лоренцы, которая приблизилась к нему с ларцом в руках.

Посреди кабинета молодая женщина остановилась. Ее наряд, выражение лица, ларец поразили главу полиции.

– Кто вы? – спросил он, не оборачиваясь, но глядя на нее в зеркало. – Что вам от меня угодно?

– Я в самом деле у господина де Сартина, начальника полиции? – отвечала Лоренца.

– Да, – отрезал тот.

– Кто мне это подтвердит?

Г-н де Сартин обернулся.

– А если я отправлю вас в тюрьму, – произнес он, – это убедит вас, что я в самом деле тот, кого вы ищете?

Лоренца безмолвствовала.

Она с неизъяснимым достоинством, присущим женщинам ее страны, только оглянулась по сторонам в поисках стула, которого не предложил ей г-н де Сартин.

Этот взгляд его покорил: его сиятельство граф д'Альби де Сартин был все же весьма воспитанный человек.

– Садитесь, – буркнул он.

Лоренца придвинула себе кресло и села.

– Говорите же, – изрек глава полиции, – что там у вас?

– Сударь, – ответствовала молодая женщина, – я желаю прибегнуть к вашей защите.

Г-н де Сартин смерил ее хитрым взглядом, который нередко пускал в ход.

– Да неужто! – ухмыльнулся он.

– Сударь, – продолжала Лоренца, – меня похитили у семьи; обманным путем принудив меня к браку, мой похититель вот уже три года помыкает мною и чинит мне мучения.

Г-н де Сартин оглядел ее благородные черты; ее голос и нежный певучий выговор тронули его.

– Откуда вы? – спросил он.

– Я римлянка.

– Как ваше имя?

– Лоренца.

– Лоренца, а дальше?

– Лоренца Феличани.

– Эта фамилия мне незнакома. Вы из хорошей семьи?

Под хорошей семьей в ту эпоху разумели семью родовитую. В наше время женщины, стоит им выйти замуж, почитаются столь же благородными, как их мужья; знатность родителей не кажется им столь уж важной.

– Я из хорошей семьи, – сказала Лоренца.

– Что дальше? Чего вы просите?

– Прошу, чтобы было учинено судебное разбирательство над человеком, заточившим меня в четырех стенах.

– Это меня не касается, – возразил начальник полиции. – Вы его жена?

– Он утверждает, что это так.

– Как понимать: он утверждает?

– Но я совершенно этого не помню, брак совершился, пока я спала.

– Черт побери, ну и крепкий же у вас сон!

– Как вы сказали?

– Я говорю: все это не мое дело; обратитесь к стряпчему, подайте жалобу; я не люблю вмешиваться во всякие дрязги.

И г-н де Сартин произвел рукой жест, означавший: ступайте вон.

Лоренца не двинулась с места.

– Что такое? – удивился г-н де Сартин.

– Я еще не кончила, – возразила она, – и вы должны понять, что я пришла сюда вовсе не для того, чтобы жаловаться на пустяки; я хочу отомстить. Я сказала вам, откуда я родом; женщины у нас в краю не жалуются – они мстят.

– Это дело другое, – отвечал г-н де Сартин, – но не медлите, милая дама, мое время дорого.

– Я уже сказала, что пришла просить у вас защиты; я ее получу?

– От кого вы хотите получить защиту?

– От человека, которому желаю отомстить.

– Значит, это человек могущественный?

– Более могущественный, чем сам король.

– Ну давайте же поговорим начистоту, милая дама… С какой стати мне защищать вас от человека, который, по-вашему, могущественней самого короля, если то, что он совершил, даже не является нарушением закона? Если у вас есть средства отомстить обидчику – отомстите ему. Сие мало до меня касается; вот если вы совершите преступление, я велю вас арестовать, а там посмотрим. Таков порядок.

– Нет, сударь, – возразила Лоренца, – нет, вы не велите меня арестовать, потому что моя месть принесет огромную пользу вам, королю и Франции. Чтобы отомстить, я разоблачу тайны этого человека.

– Ах, вот как! У этого человека есть тайны? – с невольным любопытством спросил г-н де Сартин.

– Великие тайны, сударь.

– В каком роде?

– Касающиеся политики.

– Говорите.

– Но вы обещаете мне покровительство?

– О какого рода покровительстве вы просите? – с холодной улыбкой осведомился начальник полиции. – О деньгах? О нежных чувствах?

– Я желаю, сударь, поступить в монастырь, похоронить себя там в безвестности. Я желаю, чтобы этот монастырь стал для меня могилой и чтобы никто и никогда не вторгся в эту могилу.

– Ну, это не чрезмерное требование, – промолвил г-н де Сартин. – Мы пристроим вас в монастырь. Рассказывайте!

– Итак, вы даете мне слово, сударь?

– Мне кажется, я уже дал вам его.

– В таком случае, – сказала Лоренца, – возьмите этот ларец; в нем заключены тайны, которые заставят вас трепетать за жизнь короля и сохранность королевства.

– Значит, вам известны эти тайны?

– Поверхностно, но я знаю об их существовании.

– И они в самом деле важны?

– Они ужасны.

– Вы сказали, это политические тайны?

– Вы никогда не слыхали о существовании тайного общества?

– А, масонов?

– Невидимок.

– Слыхал, но я в это не верю.

– Когда откроете ларец – поверите.

– Вот как! – быстро воскликнул г-н де Сартин, – посмотрим!

И он принял ларец из рук Лоренцы.

Внезапно после краткого раздумья он поставил ларец на бюро.

– Нет, – с сомнением в голосе сказал он, – откройте его сами.

– Но у меня нет ключа.

– Как это так, нет ключа? Вы приносите мне ларец, в котором заключен покой целого королевства, и забываете о ключе!

– Разве так уж трудно отпереть замок?

– Не трудно, если знаешь, как это сделать.

Немного погодя, он продолжал:

– Вот здесь у нас ключи от всевозможных замков; сейчас вам принесут целую связку, – он пристально глянул на Лоренцу, – и вы откроете сами.

– Давайте ключи, – просто сказала Лоренца.

Г-н де Сартин протянул молодой женщине связку мелких ключей самой разной формы. Она взяла их.

При этом г-н де Сартин коснулся ее руки: рука была холодна как мрамор.

– Но почему же вы не принесли ключа? – спросил он.

– Потому что хозяин ларца никогда не расстается с этим ключом.

– И кто же хозяин ларца, человек более могущественный, чем сам король?

– Никто не может сказать, кто он такой; одной вечности ведомо, сколько лет он прожил, а деяния его известны одному Богу.

– Имя! Его имя!

– Он при мне менял имена десятки раз.

– И все-таки под каким именем знаете его вы?

– Ашарат.

– Где он живет?

– На улице Сен…

Внезапно Лоренца содрогнулась, затрепетала, из одной ее руки выпал ларец, из другой – ключи; она силилась ответить, губы ее кривились в мучительной судороге; потом она прижала обе руки к груди, словно ее душили слова, готовые сорваться у нее с языка; а затем, воздев обе дрожащие руки к небу, не в силах произнести ни звука, она плашмя упала на ковер, устилавший кабинет.

– Бедняжка! – пробормотал г-н де Сартин. – И что это, черт возьми, с ней приключилось? А ведь до чего хороша! Эх, и вся-то ее месть – ревность влюбленной женщины.

Он позвонил и сам поднял Лоренцу с пола; глаза ее глядели удивленно, губы застыли, и казалось, она уже умерла и пребывает в ином мире.

Вошли двое лакеев.

– Возьмите бережно эту юную даму, – распорядился г-н де Сартин, – перенесите ее в соседнюю комнату. Постарайтесь привести ее в чувство да поделикатней. Ступайте.

Лакеи послушно унесли Лоренцу.

124. ШКАТУЛКА

Оставшись в одиночестве, г-н де Сартин принялся вертеть в руках шкатулку, словно заранее понимал, какую ценность она собой представляет.

Потом он взял связку ключей, выпавшую из рук Лоренцы.

Попробовал все – ни один не подошел.

Вытащил из своего ящика еще несколько связок.

В них были ключи самых разных размеров: от мебели и, разумеется, от шкатулок, самые обычные и совершенно микроскопические; казалось, г-н де Сартин является обладателем всех существующих образчиков ключей.

Он испробовал два десятка, полсотни, сотню – ни один даже не повернулся в замке. Главе сыска оставалось предположить, что либо замок является всего лишь видимостью, либо ключи являются лишь подобием таковых.

Тогда он извлек из того же ящика маленькую стамеску, небольшой молоточек и белой рукой в пышной манжете из мехельнских кружев сбил замок, который так верно хранил тайны шкатулки.

И тотчас же его взору открылась – нет, не адская машина, которую он опасался там обнаружить, и не яд, испарения которого должны были отравить его, лишив Францию главы сыска, а пачка бумаг.

Первым делом взгляд начальника полиции упал на записку, написанную явно измененным почерком:

«Мастер, пора расстаться с фамилией Бальзамо.»

Подписана она была тремя буквами: L. P. D.

– Да, – пробормотал г-н де Сартин, теребя букли парика, – почерка я не знаю, но фамилия мне, кажется, знакома. Бальзамо… Посмотрим-ка на «Б».

Он выдвинул один из двадцати четырех ящиков и извлек небольшой реестр, куда были занесены в алфавитном порядке сотни три-четыре фамилий, рядом с которыми мелким почерком со множеством сокращений были написаны разнообразные сведения, зачастую объединенные между собой многочисленными фигурными скобками.

– Однако, – пробормотал он, – многовато на этого Бальзамо.

И он прочитал всю страницу со всеми значками, выказывая при этом непритворное неудовольствие. После прочтения г-н де Сартин спрятал реестр в ящик и вновь принялся исследовать содержимое шкатулки.

Почти сразу же он был приятно обрадован, обнаружив листок, исписанный фамилиями и цифрами.

Листок показался ему важным: он был потрепан по краям и испещрен карандашными пометками. Г-н де Сартин позвонил. Вошел лакей.

– Срочно писца из канцелярии, – приказал г-н де Сартин. – Для быстроты проведите его через комнаты.

Лакей вышел.

Минуты через две на пороге кабинета стоял писец с пером в руке; под мышкой правой руки он держал шляпу, под левой – толстую книгу; рукава его кафтана предохраняли нарукавники из черной саржи. Г-н де Сартин увидел его в зеркале и, не оборачиваясь, протянул ему бумагу.

– Расшифруйте это, – приказал он.

– Слушаюсь, выше высокопревосходительство, – ответил писец.

Этот разгадчик шарад был невысоким щуплым человечком с тонкими поджатыми губами и сведенными от постоянного умственного напряжения бровями, бесцветным лицом, заостренным подбородком выступающими скулами, отчего голова его казалась сужающейся кверху и книзу; тусклые, глубоко посаженные глазки время от времени вдруг оживлялись.

Г-н де Сартин назвал его Лафуэном.

– Садитесь, – сказал начальник полиции, видя, что писец не знает, что делать с записной книжкой, сборником шифров, пером и полученным листком.

Лафуэн бочком уселся на краешек табурета и с безучастным видом принялся писать у себя на коленях, время от времени листая свой справочник либо роясь в памяти. Через пять минут он уже написал:

«Приказ объединить в Париже три тысячи братьев.

Приказ учредить три клуба и шесть лож.

Приказ набрать телохранителей великому копту и подготовить ему четыре жилища, причем одно в королевском дворце.

Приказ иметь в своем распоряжении пятьсот тысяч франков для полиции.

Приказ собрать в первом парижском клубе весь цвет литературы и философии.

Приказ привлечь на свою сторону либо подкупить высших чиновников и, в частности подкупом, силой или хитростью, обезопасить себя от начальника полиции».

Лафуэн на секунду остановился, но не для того, чтобы осмыслить написанное – на такое он не решился бы, это было бы преступлением, – просто он исписал всю страницу, а чернила еще не высохли, так что надо было подождать, прежде чем перевернуть ее.

Г-н де Сартин в нетерпении вырвал у него лист из рук и быстро пробежал глазами.

Когда он прочел последний пункт, на его лице отразился такой страх, что, заметив в зеркале шкафа свою бледность, он побледнел еще сильней.

Листок писцу он не вернул, а дал чистый.

Лафуэн вновь принялся писать, расшифровывая на ходу, а делал он это с легкостью, какая ужаснула бы составителей шифров.

Теперь г-н де Сартин читал у него из-за плеча:

«Не использовать более в Париже фамилию Бальзамо, которая становится слишком известной, принять же имя графа Фе…»

Конец слова скрывался под чернильной кляксой.

Пока г-н де Сартин искал отсутствующие слоги, чтобы составилась фамилия, прозвенел звонок, и вошедший лакей доложил:

– Его сиятельство граф Феникс.

Г-н де Сартин ахнул, всплеснул руками, рискуя нарушить гармоничное строение своего парика, и тут же поспешно вытолкал писца через потайную дверь.

После чего, усевшись за бюро, приказал лакею:

– Просите!

Через несколько секунд г-н де Сартин узрел в зеркале суровый профиль графа, которого он уже видел при дворе в день представления г-жи Дюбарри.

Бальзамо вошел без всяких признаков нерешительности.

Г-н де Сартин встал, холодно поклонился и, скрестив ноги, картинно оперся на спинку кресла.

С первого взгляда глава сыска догадался о причине и цели визита.

С первого взгляда Бальзамо увидел открытую и наполовину опустошенную шкатулку, стоявшую на столе.

Лишь на миг он остановился глазами на шкатулке, но и это не ускользнуло от внимания г-на де Сартина.

– Чему обязан, граф, чести видеть вас у себя? – поинтересовался г-н де Сартин.

– Ваше превосходительство, – с любезнейшей улыбкой отвечал Бальзамо, – я имел честь быть представленным всем государям Европы, всем министрам, но не смог найти никого, кто бы представил меня вам. Поэтому я пришел представиться сам.

– По правде сказать, сударь, – ответил ему начальник полиции, – вы явились весьма кстати: я уже было решил, что, если вы не явитесь сами, я буду иметь честь пригласить вас сюда.

– Вот ведь как все удачно складывается, – заметил Бальзамо.

Г-н де Сартин поклонился с иронической улыбкой.

– Чем же я могу быть полезен вам, ваше высокопревосходительство? – осведомился Бальзамо.

При этих словах его лицо не выражало ни тени волнения или беспокойства.

– Вы, граф, много путешествовали? – спросил начальник полиции.

– Много, сударь.

– Так, так.

– Быть может, вам желательно получить от меня какие-либо географические сведения? Человек ваших способностей занимается ведь не только Францией, он интересуется всей Европой, всем миром…

– Нет, я не сказал бы – географические, граф. Моральные, вот верное слово.

– О, не стесняйтесь, ваше высокопревосходительство. Я к вашим услугам в обеих сферах.

– Прекрасно, граф. Вообразите себе, я разыскиваю одного крайне опасного человека, законченного атеиста…

– О!

– Заговорщика!

– Ого!

– Сеятеля ложных истин!

– Ого!

– Растлителя, фальшивомонетчика, знахаря, шарлатана, главу секты. Сведений об этом человеке у меня вполне достаточно – и в моих реестрах, и в этой шкатулке, которую вы видите на столе.

– Я вас понял, – произнес Бальзамо. – У вас есть сведения, но нет самого человека.

– Да.

– Черт побери, иметь человека, мне кажется, было бы важнее.

– Вне всяких сомнений. Но вы сейчас увидите, что нам осталось совсем немного, чтобы схватить его. Правда, Протей [86]86
  Протей (греч. миф.) – морское божество, – обладавшее способностью принимать облик различных существ.


[Закрыть]не столь изменчив, у Юпитера куда меньше имен, чем у этого таинственного путешественника: Ашарат в Египте, Бальзамо в Италии, Сомини в Сардинии, маркиз д'Анна на Мальте, маркиз Пелегрини на Корсике, граф…

– Граф? – подхватил Бальзамо.

– Это, сударь, его последнее имя, и я не смог его прочесть, но убежден, что вы мне поможете, поскольку, путешествуя по тем краям, которые я только что перечислил, вы, несомненно, знали этого человека.

– Расскажите мне немножко о нем, – с безукоризненным спокойствием попросил Бальзамо.

– Понимаю вас, граф. Вы хотите получить кое-какие его приметы, не так ли?

– С вашего позволения, да, сударь.

– Так вот, – отчеканил г-н де Сартин, буравя Бальзамо испытывающим взглядом, – это человек ваших лет, вашего роста, вашего сложения, то ли вельможа, сыплющий золотом, то ли шарлатан, выведывающий тайны природы, то ли загадочный сочлен некоего таинственного братства, поклявшегося предать казни королей и низвергнуть троны.

– Но все это достаточно неопределенно, – заметил Бальзамо.

– Как это неопределенно?

– Если бы вы только знали, сколько я видел людей, которые вполне соответствуют вашему описанию!

– Вот как?

– Да. И вам придется дать более точные сведения, ежели вы хотите, чтобы я вам помог. Прежде всего, в какой стране он по преимуществу проживает?

– Во всех.

– Ну, скажем, сейчас?

– Сейчас он во Франции.

– И что же он делает во Франции?

– Стоит во главе большого заговора.

– О, это уже кое-что. Отлично! Раз вам известно, каким заговором он руководит, значит, вы держите в руке кончик нити, которая, вне всяких сомнений, приведет вас к этому человеку.

– Я тоже так думаю.

– Но раз вы так думаете, зачем же вы спрашиваете моего совета? По-моему, это излишне.

– Мне просто хочется обдумать, посоветоваться.

– О чем?

– Об этом деле.

– Что ж, посоветуемся.

– Итак, я либо велю его арестовать, либо нет.

– Либо нет?

– Либо нет.

– Я не понимаю этого «нет», господин начальник полиции. Если он состоит в заговоре…

– Да, но он защищен именем, титулом…

– А, понимаю. Но каким именем, каким титулом? Вам следовало бы сказать мне это, чтобы я помог вам в вашем расследовании.

– Сударь, я ведь вам уже говорил, что знаю, под каким именем он скрывается, но…

– Но не знаете, под каким он появляется?

– Совершенно верно, иначе…

– Иначе вы приказали бы его арестовать?

– Немедленно.

– Да, дорогой господин де Сартин, это крайне удачно, как вы только что изволили заметить, что я именно сейчас явился к вам, поскольку я окажу вам услугу, которую вы у меня просите.

– Вот как?

– Да.

– Вы мне сообщите его имя?

– Да.

– Имя, под которым он появляется?

– Да.

– Вам оно известно?

– Прекрасно известно.

– И что же это за имя? – спросил г-н де Сартин, ожидая услышать ложь.

– Граф Феникс.

– Как! Имя, под которым вы велели доложить о себе? Тогда, выходит, и Ашарат, и Сомини, и маркиз д'Анна, и маркиз Пелегрини, и Джузеппе Бальзамо – это вы?

– Совершенно верно, я, – подтвердил Бальзамо.

Г-н де Сартин, наверное, с минуту не мог опомниться от потрясения, в которое его повергла столь бесстыдная откровенность.

– Я догадывался, – пробормотал он. – Я был наслышан о вас и знал, что Бальзамо и граф Феникс – одно и то же лицо.

– Признаю, вы – великий министр, – заметил Бальзамо.

– А вы – великий наглец, – сообщил начальник полиции, направляясь к звонку.

– Наглец? Но почему?

– Потому что я прикажу вас арестовать.

– Попробуйте! – бросил Бальзамо, становясь между звонком и начальником полиции. – Итак, вы намерены меня арестовать?

– Уж не собираетесь ли вы помешать мне? Хотелось бы знать как?

– Хотите знать?

– Да.

– Дражайший господин де Сартин, я разнесу вам череп.

Бальзамо вытащил из кармана пистолет, отделанный золоченым серебром и украшенный столь великолепной чеканкой, что, казалось, она вышла из рук Бенвенуто Челлини, и невозмутимо нацелил его в лицо г-ну де Сартину, который побледнел и рухнул в кресло.

– Так-то лучше, – заметил Бальзамо, пододвинул кресло и сел рядом с начальником полиции. – Ну а теперь, когда мы уселись, можно немножко и побеседовать.