Текст книги "Дорога к себе"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 40 страниц)
В самый разгар перестановки в открытые двери ворвался порыв горячего ветра, едва не опрокинув стаканы и фужеры, и сгустился рядом с именинником в две фигуры.
– Жени! – радостно воскликнула Риалисса и бросилась на шею тете, отвлекая ее от главного действующего лица, мило прикорнувшего на коленях Сантилли. Ашурт легонько похлопал друга по щеке, торопясь привести его в чувство, но был застукан на месте преступления.
– Изверги! Вы что с ним сделали? – демонесса оттолкнула племянницу и потрясла за плечо уснувшего принца. – Тиль, тебя казнить мало. Боги, не дыши на меня, – демонесса помахала перед собой ладонью и огляделась в поисках магов. – Влад! Что ты смеешься? Рино, а ты куда смотрела? Андерс! Папа! Чем вы тут занимались!
– Так день рождения же, – изогнул бровь император, очень надеясь, что его все еще любят как брата.
Темный отстранил разбушевавшуюся жену, положил пальцы на виски йёвалли и прикрыл глаза.
– Не переборщи, – серьезно посоветовал ему Сантилли, – она мне во всех ипостасях дорога.
Столы, в конце концов, сдвинуты, шумная компания рассажена, Эджен успокоена, Лас разбужен и приведен в вертикальное положение.
– Ну, хвала богам, – пророкотал Найири, – все в сборе. Можно продолжать.
– Не все, – возразил Влад и аккуратно поставил на стол голубую коробку в цветочек. – Вот теперь – все, – он повернулся почему-то к Мишелю и улыбнулся. – Не будем ломать традиции. Вы же на празднике встретились?
– Не будем ломать, – согласился Сантилли, перетягивая подарок себе. – Если мне память не изменяет, то сосватал его будущему маркизу я.
Странный тогда был день, непредсказуемый: робкий мальчишка со странным именем, принесший смерть королю драконов, и маленький котенок, который должен был стать обычным крысоловом. И ашурт, их познакомивший. Он уже знал, кого увидит под крышкой.
– Как вы его нашли? – прошептал Маярт, приподнимаясь. – Невероятно.
За столом прошла волна: все вставали, вытягивали шеи, чтобы разглядеть черного котенка, спящего на мягкой подстилке. Темный тихонько пощекотал его за ухом:
– Сложно было пройти мимо старой крепости на рубеже, – он загадочно посмотрел на удивленного Сантилли. – Судьба.
– Кому вы верите?! – не выдержала Эджен. – Там крик стоял на две вселенные. Тебя звали, Мишель, так, что оглохнуть можно было. Странно, что ты не слышал.
Чарти недоуменно покрутил головой:
– А мы понять не можем, почему маркиз к нам зачастил в последнее время.
– Ну вот, хвала богам, лет через двадцать можно вплотную заняться детьми, – Тьенси поцеловал в лоб смутившуюся Ла-али.
Мишель никого не слышал, он баюкал на руках трехнедельного Демона.
– Жени, – окончательно проснувшийся Лас пересел к демонессе и сжал ее пальцы, – что там нового?
Одинокий демон, обхватив колени, сидел на верхушке похожего на клык утеса, смотрел на свинцовое море и отрешенно перебирал долгие века своей жизни. Умер от старости Кьердис, оставив после себя двух дочерей и долгожданного наследника. Следом за мужем ушла Николет, не пережив разлуки. Исчез Рошейн, унеся с собой тайну среднего сына. Давно нет Леонардо и его жены. Нет Маярта. Нет Рашида и Ирины, погибших под лавиной в Альпах второй Земли. Нет Сержа и Шейн. А Джуни покупает для Селесты кровь у драконов, лишь бы любимая жила как можно дольше.
В Совете из старшего поколения остался только Герхард – короли постепенно сдали власть сыновьям, перейдя в Советники, и пропадают на охоте. Да, охота, как ничто другое располагает к неспешным размышлениям. Особенно шастанье по неизвестным мирам в поисках приключений на дурные головы. Ладно, ашурты, у тех огонь пятки чешет. Ладно, Бетти, ее всегда, как и Таамира, тянет туда, куда не надо. Но Аши? Побоялась оставлять без присмотра бедового Андерса, совсем отбившегося от рук после передачи трона Шону? И все еще удивляются в кого пошли дети и внуки. Наглядный пример перед глазами. Когда попадается на глаза.
И нет его милой Джесси, наотрез отказавшейся от всех процедур по омоложению. «Быстрей уйду – быстрей вернусь», – это ее слова на прощание. А по-прежнему шестнадцатилетний Мишель, проводивший любимую, свято верит, что в следующей ее жизни они обязательно встретятся, и будут жить долго и счастливо. Столько потерь…. Один кот, обманывая Клера, уже во второй раз находит дорогу домой, не переставая шутить про тринадцать положенных ему жизней.
К дьяволу юбилей и дьявола к дьяволу! Он устал. Его нет. Умер, в конце концов! Имеет он право умереть, чтобы его оставили в покое? И какой, к дьяволу, покой, если как ни день рождения – так катастрофа?
– Куда бы от вас спрятаться? – не оборачиваясь, спросил он у материализовавшейся позади него темноволосой девушки.
– Не брюзжи, – она села рядом и шутливо толкнула его плечом.
– Достали вы меня, – демон прицельно отправил навстречу летящим к утесу двум драконам шаровую молнию.
Черный резко взял вправо, переливающийся радужными волнами – влево, и огненный шар, брызгая исками, заметался между ними.
– И не убить их никак, – пожаловался демон морю.
– Сан, кончай медитировать и пошли пить! – прокричал радужный дракон, на всякий случай зависая на месте. – Да, с днем рождения!
– Пошли вон! – Сантилли раздраженно поднялся и отряхнул штаны. – У меня депрессия.
Темноволосая рассмеялась и посоветовала:
– Вгони ее в гроб и успокойся. Эту яхту мы заговорили от всего.
– Яхту? Если бы они выживали эти яхты, но они дохнут, как мухи! – он всплеснул руками. – Их жгут, сажают на камни, пускают ко дну, взрывают. И заметь, я никакого отношения к этому не имею.
– Не стони, зато ты единственный, кому друзья стабильно на все юбилеи подгоняют обалденные подарки, – возмутился черный дракон.
– Пора взяться за воспитание Глебушки, – проворчал Сантилли.
– Ты уже больше трехсот лет это твердишь. Припугни его Владом, сразу хвост прижмет. Пошли, а? – жена лукаво заглянула ему в лицо. – Эта будет последней. Там еще столько всего, – она мечтательно подняла глаза к низкому серому небу, – м-м-м….
– Искусительница, – недовольно буркнул ашурт, подавая ей руку.
Радужный дракон нетерпеливо начал рыскать на месте:
– Полетели-побежали. Вах, какая закуска киснет! А вино? Вах! Вино богов тухнет! Риа мечет громы и молнии.
– А вот это серьезно, – усмехнулся ашурт. – Пошли, пока мы и без дома не остались. Следующий ремонт я точно не переживу.
В голубой лагуне у причала стояла юбилейная, десятая по счету яхта, для разнообразия – нежно-голубая. Демон мрачно оглядел ее издалека, решительно развернулся к дому и машинально сделал еще несколько шагов.
Она поднялась со ступеней террасы и несмело пошла к нему, придерживая непослушную прядь, бьющуюся на ветру. Его любовь. Его боль. Легкая, воздушная, в развевающихся одеждах.
Гнусные друзья, обогнув ашурта, как утес, отошли в сторону, делая вид, что ничего необычного не произошло. Ведь знали, гады! Знали и молчали. Поэтому и бросились его искать, чего раньше никогда не делали. Сантилли с трудом проглотил ком в горле:
– Ты надолго? Как там высшие сферы?
Девушка остановилась перед ним и виновато улыбнулась:
– Нормально. Ничего, что я без подарка? Я не знала. В смысле, не знала год. То есть… да, календаря же не было.
Ашурт мог бы сказать, что она сама, как подарок, но это было бы ложью. Если бы она вернулась и больше никуда не уходила….
– Останешься на праздник?
Девушка потерянно кивнула и опустила голову.
– Пойдем, – он взял ее прохладные пальцы, но остался стоять.
Почему именно сегодня? Зачем она пришла? Показаться и снова исчезнуть? Конечно, Непоседа она и есть Непоседа, и ничего с этим нельзя поделать. Ее всегда манили другие миры, а он не может бросить начатое. Нельзя оставлять за спиной недоделанные дела. Нельзя терять себя.
Грохот, раздавшийся на внутреннем дворе, запланирован не был и поэтому заставил вздрогнуть всех. Испуганная Элерин бросилась к дому, обгоняя брата. Ашурт остался философски следить за разноцветным столбом дыма, потихоньку дрейфующим к лесу.
– Фейерверк? – поблизости остановился оборотень, прищурил глаза, прикидывая траекторию, и выдал любимую фразу Глеба, уже давно ставшую расхожей. – В Багдаде все спокойно, да? Красивый город, кстати.
– Что опять сгорело? – сзади вышел из портала Таамир, мельком глянул на девушку рядом с демоном и легонько похлопал его по плечу объемным фолиантом. – С днем рождения.
– Понятия не имею, – ашурт, не глядя, поднял к плечу раскрытую ладонь, и дракон вложил в нее подарок. – Спасибо.
– Твой или мой? – Ин Чу упорно игнорировал гостью, но и не уходил.
Есть у бывшего короля такое свойство – действовать на нервы. Таамир не хочет признаваться, но, как и все из его племени, страдает неизлечимой болезнью – чрезмерным любопытством, поэтому и топчет песок рядом с демонами и Мишелем, недалеко от него ушедшим. Оба понимают, что мешают, однако удаляться не торопятся, надеясь, что про них забудут. Любопытство, как якорь, надежно удерживает их на месте.
– Оба, скорее всего, – Сантилли соизволил обратить на книгу внимание и удивленно хмыкнул. – И как тебя жаба не задавила?
– Отдай обратно! – рассердился дракон, но ашурт, не удержавшись от пакостной ухмылки, сунул книгу подмышку.
Пока они препирались, шторы вопреки закону притяжения встали почти параллельно полу, а из дверей спиной вперед вывалился смуглый семилетний мальчишка в нарядном светло-коричневом таки. Он пулей пролетел через террасу и едва успел притормозить о колонну у ступеней, заметив Сантилли, многозначительно постукивающего кулаком по ладони. Пути к бегству были перекрыты с обеих сторон. Беглец стрельнул черными глазами по сторонам, оценивая расстановку сил, и знакомо зачастил:
– Па, ты же не станешь злиться? Мы не подумали, что он на автоматике. Там только дым и розы…. Так, немного. И у Ли платье… в общем, не страшно. Инес сказала, Шон нечего не….
Сзади грозно прозвенели хрустальные шарики, маленький ашурт неуверенно оглянулся на выходящую следом суровую Элерин и сглотнул слюну.
– Состав не изменился, – подвел итог Таамир, – мой, твой и младшая пакостница Шона.
Элерин поймала хулигана за шиворот и развернула к себе, начав шепотом выговаривать наболевшее. Мальчишка шмыгал сухим носом и обреченно кивал, косясь на отца.
– У тебя сын? – растерялась девушка, снова заправляя прядь за ухо. – Сколько меня не было?
Ашурт, стараясь оставаться безразличным, пожал плечами:
– Немного, даже сотни не прошло. Пошли или эти деятели еще что-нибудь взорвут. Рино, оставь Оби, потом разберемся, – он пересилил себя и взял гостью под локоть. – Идем выручать второго шалопая, или Таамир лишится внука, а Арвин – наследника.
Мальчик пристроился рядом с отцом, подальше от рассерженной матери, вцепился в его руку и громко прошептал.
– Па, это Непоседа, да? Она останется навсегда?
И что ответить, если он даже посмотреть в ее сторону боится, чтобы не взвыть?
– Сан, – принцесса остановилась, когда до двери в гостиную оставалось несколько шагов. – Один вопрос. Можно?
Его потерявшаяся девочка. Что же она делает с ним?
Таамир с видимым сожалением, не останавливаясь, подхватил замешкавшуюся Элерин под руку, Мишель на ходу забрал книгу и присвистнул, прочитав заголовок. Никому ничего объяснять не надо – все прекрасно понимают, что сейчас произойдет. Зачем она пришла?
Ашурт подтолкнул сына вглубь дома и махнул идущему к ним Андрею: «Сейчас буду». Друг возвратился, на ходу давая знак, что юбиляр уже на пороге и надо бы поторопиться, а Сантилли повернулся к нежданной гостье и застыл в ожидании продолжения.
Что ему сказать? Как объяснить свою ошибку? Она всю жизнь мечтала о других мирах, и, уходя, считала, что это и есть ее путь, что он приведет ее к пониманию того, что происходит с ними и вокруг них. Она была уверена, что поступает правильно, что чем-то надо жертвовать ради одной единственной цели, что он ее поймет и простит, потому что рядом с ним остаются друзья, любимая, сыновья, что от нее только проблемы и хаос, что она все путает. А оказалось, что запуталась сама в себе, и дорога, так манившая когда-то, оказалась не ее дорогой. Ложный путь, ведущий в тупик.
Нет, там красиво, необычно, интересно…. Но одиноко. Он был тысячи раз прав, когда убеждал ее остаться. А Ласайента была уверена, что в нем говорит собственник, привыкший к беспрекословному подчинению женщины, и только там в очередной раз и уже бесповоротно поняла, что подчинялся он. Всегда. Подчинялся, уступал, прощал, оправдывал. А она его бросила. Оставила за спиной. Расчетливо, хладнокровно, безжалостно. И нечего сказать.
Сантилли смотрел, как она кусает дрожащие губы, чтобы не расплакаться. Боги, совсем еще ребенок. Непослушный, непоседливый, стремящийся доказать всем, что вырос и имеет право на собственные решения. Не понимающий, что, как и все, имеет право на ошибки.
– Не могу без тебя, – прошептала Ласайента, не поднимая глаз. – Не получается. Ничего не получается. Сначала было интересно. Вроде. А потом – пусто. Словно меня не стало.
Сантилли покачал головой:
– Я не могу пойти с тобой. Мое место здесь. Ты же знаешь. Прости.
– Нет, – она отвернулась, чтобы не показывать увлажнившиеся глаза, – ты правильно говорил. Прости, я ошибалась, – девушка вытерла сорвавшуюся с ресниц слезу. – Я во всем ошибалась.
– Иди сюда, – ашурт укрыл ее крыльями и зарылся лицом в густые золотистые волосы. – Я ждал тебя, малыш.
И Ласайента не выдержала. Сбивчиво, сквозь слезы, рассказывала, как первое время это было захватывающе и радостно: без помех перелетать от звезды к звезде, узнавая новое, играть с ветрами иных планет, следить за зарождением новой жизни, прислушиваясь к частому биению маленького сердца. Она не замечала ничего, кроме стремительного превращения яйцеклетки в смешного неуклюжего детеныша. Уже тогда можно было догадаться, что прошел не один день, и не два, но время перестало существовать для нее. В какой-то момент ей захотелось поделиться своей радостью новых открытий, но рядом никого не было. Чужие звезды, чужие миры, чужие жизни, которые в один миг стали ей не нужны. Пустота. Одиночество. И она испугалась и бросилась туда, где оставила и своих друзей, и свой дом, и свою любовь, и себя саму.
Сантилли слушал ее и горячо благодарил весь божественный пантеон за то, что Ласти была у богини жизни, а не у ее противоположности. Куда бы потянуло Непоседу после кладбища миров Сарнайт и сколько веков ему пришлось бы ждать свою беспокойную любовь? Сначала она исчезала на несколько дней, потом недель и возвращалась радостно возбужденная, с ворохом впечатлений, а муж понимал, что это лишь разминка перед решающим стартом. Пройдет совсем немного времени, и они никогда ее не увидят.
Казалось, почти забытый запах летнего ветра. Ашурт крепче прижал ее к себе, осторожно прикоснулся губами к прохладной коже и не смог остановиться.
– Ну и где? – Глеб мельком глянул на часы и взбежал по ступеням в дом, но быстро вернулся, радостно потирая руки. – Некоторым пора школу любви открывать. Записаться что ли?
– Боги, вы нас услышали! – Сах щелкнул Судью по тыльной стороне ладони и потребовал. – Давай сюда, потискал и хватит. Своих пора заводить.
– Жду, когда твоя подрастет, – Оилертис передал ему годовалую темноволосую девочку.
– Я не поняла про школу любви, – нахмурилась Риалисса. – Он с кем? С мамой? Он с мамой?! И ты молчал?
Маг быстро притянул к себе бросившуюся в сторону моря жену, и поцеловал дочь в щечку:
– Маленькая моя, сейчас будем знакомиться с твоей блудной бабкой.
Когда на ступенях появился Сантилли, обнимающий за талию заплаканную Ласайенту, гости синхронно выдали радостно-удивленное «у-у-у», переходящее в предложение оторвать кое-кому уши и посадить под замок. Ашурт еще успел найти глазами Глеба и показать ему от бедра крепкий кулак, прежде чем их стиснул в медвежьих объятиях Найири.
– Ну, вот, – удовлетворенно произнес Судья, – теперь у нас почти полный набор.
– Чего полный набор? – удивился Хаарланд. – Новых пакостей?
– Будущих богов, мой друг, – Судья, не дождавшись никакой реакции, пояснил. – Ашурт – верховный, это абсолютно точно.
– А нашего куда денешь? – хмыкнул Хаарланд. – Он дела сдавать не намерен.
– А Радужная? – в тон ему ответил Клер. – Бесхозная планета. Добавь сюда еще и то, что они намерены создать. И возрождение Земли. Большое хозяйство получается.
Хаарланд покачал головой:
– Забудь про Землю. Люди сами прекрасно справляются. И кем будет наша ветреная девочка? Богиней хулиганов?
– Если мыслить логически, то девочка объединяет в себе два начала: мужское и женское. И что у нас получается? – вопросительно приподнял брови Судья.
– Богиня любви у нас получается, – Хаарланд задумчиво смотрел, как юная Ласайента неподдельно радуется внучке. – Или жизни. Нового начала. Скорее всего второе. Девочка любит создавать. Или смесь и того и другого? Интересная богиня из нее получится. Ты прав.
– Элерин – верность и созидание, Глеб – розыгрыши, Марк – наука, – принялся перечислять Клер. – Бог смерти у них уже есть. Мишель – путешествия, Элизабет – природа, нет, больше к детям тяготеет. Арвин – Хранитель. А вот Сах и братья еще не определились.
– Да, родители их талантами не обделили, – согласился Судья, – но по моему разумению у нас новое поколение без четкого деления. И все создатели. Будет необычно.
– А как же равновесие? Они – творцы, а где разрушитель?
– Нормально все с равновесием, – Хаарланд нашел глазами старшую дочь Шона и начал терять к разговору интерес. – Этот их изгнанный ангел справляется превосходно. Можешь выпустить Розианну, они составят прекрасную парочку. А я пошел танцевать, – он хлопнул бога смерти по спине и направился к девушке.
На банду малолетних хулиганов, прошмыгнувших в сторону моря, обратил внимание только большой кот. Он мягко спрыгнул со стола в гостиной, где дремал, и, задрав серый пушистый хвост, важно направился следом. Ребятишки вытащили из-под стола на террасе заранее припасенный большой фейерверк, не обнаруженный взрослыми из-за скатерти, свисающей до пола, и потащили его к воде. Крадущегося за ними зверя никто из них не заметил.
На берегу возникла заминка: белокурая хорошенькая девочка в розовом бальном платье требовала «шикалный взлыв с исклами», черноволосый светлокожий мальчик хотел все сделать по правилам, ашурту было интересно сработает ли механизм в воде. Отсутствие дистанционки их не смущало, как и в прошлый раз. Как-то подрывники умудрились сговориться на промежуточном варианте между морем и берегом, и на мокрый песок полетели надоевшее таки и серебристый камзол.
Кот, распластавшись за выброшенными морем водорослями и млея от удовольствия, несколько минут наблюдал, как увлеченные дети устанавливают на берегу темно-синий цилиндр. Командирша, увязая каблучками в песке, заставляла несколько раз передвигать снаряд, подчиненные спорили и делали по-своему.
Пока они возились, волны успели попробовать на вкус брошенную нарядную одежду и расшитый розовыми кружевами подол. Про туфельки, сапоги и коленки, на которых мальчишки ползали, можно не упоминать. Когда все было установлено, дети отряхнули штаны, вытерли когда-то белыми рукавами пот со лбов и догадались оглянуться на дом.
– О-о-о, – разочарованно протянул маленький дракон, – опять шпионишь!
Девочка уперла кулачки в бока и сердито топнула ногой:
– Баюн, пловаливай!
– Работа у меня такая, – промурлыкал кот, – за порядком следить.
– Перезагружу, – пригрозил ашурт и неуверенно шмыгнул носом.
– Ты знаешь код доступа, юный хакер? – удивился дворецкий. – Ну-ну, – и строго предупредил. – Если сунетесь на яхту – объявлю общую тревогу. А если ваш снаряд полетит в ее сторону – вызову духов.
– Не умеешь, – пренебрежительно прищурился дракон и скороговоркой отбарабанил. – И вообще тебя никто не уполномочивал.
– Спорим? – кот вытянулся во всю длину на песке, выпустив когти.
Дети решили сменить тактику.
– А ты сейчас вызови. Пусть подстлахуют, – начала уговаривать девочка. – Баюн, ты же такая ла-апочка.
– Нет, – отрезал кот. – У меня конкретные указания на ваш счет. Но я могу позвать Хью, и он вас покатает.
– Класс! – выдохнул ашурт. – Это круче салюта. Зови.
– Разве здесь? – Ласайента огляделся и уверенно махнул рукой в сторону недалекой одинокой ивы. – Там.
Час назад прошел короткий дождь, оставивший частые крапины в пыли. Стрекотали кузнечики, дул по-утреннему свежий ветерок, но солнце уже начинало припекать, обещая еще один жаркий день. Поросшая редкими кустиками травы старая дорога петляла среди невысоких холмов, полей, виноградников и редких рощ, одним концом убегая в лощину, другим упираясь в густой лиственный лес. Справа, из-за длинного бугра виднелись нарядные крыши зажиточного хутора. Еще дальше пряталось большое село, населенное выходцами из Орхана. Оттуда как раз доносились звуки малых колоколов, созывающих жителей на молитву.
Сантилли привычно прислушался к миру, к размеренному биению его сердца. Уже сгнил когда-то сожженный лес, напитав собой корни молодых деревьев, стремилась к солнцу виноградная лоза, наливаясь соком, торопился вырасти лен, чтобы стать тонким полотном, родившийся ночью на хуторе жеребенок тыкался носом в полное вымя матери, а на придорожном пригорке давным-давно истлело мертвое дерево, так и не сумевшее дать потомства. В свое время оно пыталось вытянуть слабыми корнями живительную влагу из земли, но сил не хватило, и старик умер окончательно. Ветер и дожди постепенно разрушили ствол, солнце выжарило остатки и потеряло к ним интерес, отдав их земле. Пятьсот лет – незначительный срок для демона, но огромный для дерева.
– Провалами в памяти не страдаю, – Сантилли перекинул ногу через шею лошади и спрыгнул на землю. – Ты стоял тут, а там, – он кивнул на возвышенность у дороги и очень объемно, вплоть до перекошенного лица, изобразил корявый ствол, – стояло это.
Оби, лихо соскочивший с настоящего боевого жеребца, заливисто расхохотался, но тут же умолк под строгим взглядом отца и с интересом воззрился на Ласайенту.
Принц, нахмурившись, уставился на пригорок и мотнул головой:
– Бред. Не помню я такого.
– Слушай, монумент, ты сползать будешь или тебя за ногу сдернуть?
– Сам, – отрезал Ласайента, спешиваясь.
Мальчик ловко перехватил повод и оглянулся на отца, изогнув бровь в немом вопросе, а Лас непроизвольно подумал, что Оби взял от Сантилли намного больше, чем Тьенси. Поэтому – делаем выводы.
Перехвативший задумчивый взгляд принца ашурт многозначительно подмигнул ему и начал отвязывать от седла саженец дуба, не замечая смущения, легкой краской залившее лицо йёвалли. Тот сдул волосок с мокрого лба и по возможности невозмутимо занялся креплениями на сложенной лопате, молясь, чтобы никто ничего не заметил. Но такую ночь он повторял бы и повторял. И к дьяволу ипостась. По телу прокатила волна жара, Лас выругался про себя и заставил мысли переключиться на события прошлого, чтобы остыть и успокоиться.
– Отгони на тот лужок и поставь границу, – дал указания сыну Сантилли и уже громче продолжил, не подозревая, что сейчас помогает Ласайенте. – Я удивлен, что ты вообще что-то помнишь. Твои зигзаги даже пьяный бы не повторил.
– Меня снимут или для этого надо кого-нибудь убить? – напомнила о себе Элерин, уже успевшая и осмотреться, и повертеться в седле, и примериться к высоте, и отказаться от затеи слезть с лошади самостоятельно. – Неужели так сложно завести для меня маленькуюлошадь?
Ашурт поставил саженец и подошел к жене, но руки помощи протягивать не торопился. Некоторое время они мерялись взглядами: она, обиженно-мрачно буравя его зелеными глазами, он – иронично изогнув бровь.
– Кентавром не станет. Зря ждешь, – почти успокоившийся Лас хлопнул Оби по плечу, увлекая его за собой, забрал саженец и понес его к пню, – только время теряешь.
За его спиной раздался быстро оборвавшийся визг, неясная возня, звук поцелуя и отчетливые удары – Элерин колотила мужа по спине.
– Остальное дома, – Сантилли оторвался от мягких губ, автоматически перехватил маленький кулачок и нежно его поцеловал. – Или продолжим?
– Тащись сюда, – распорядился Ласайента, с помощью смеющегося мальчика распутывая мешковину, укутывающую корни деревца, – будешь копать. И ни слова о магах.
Когда появились Сах Ир и Риалисса, молодой дубок уже прочно обосновался на новом месте, а Элерин почти закончила расставлять посуду на разостланной недалеко от него скатерти.
– Вы здесь познакомились? – Риа, спешиваясь, пробежала глазами по лесу, по демонам, возящимся с саженцем, и нахмурилась.
– Здесь мы только встретились, – Сантилли взглядом остановил дочь, открывшую рот для нотации, и сложил вытертую лопату. – А познакомились мы десять дней спустя. До сих пор на смех пробивает.
Принц поморщился:
– О да, ты был неподражаем. Одна твоя гадостная улыбочка сотню золотых стоила, – он, передразнивая ашурта, соблазнительно улыбнулся и кончиком языка пощекотал зубы.
Тот скептически оценил мимические потуги йёвалли, неожиданно привлек его к себе и поцеловал.
– Вау, – выдохнул Оби и схлопотал легкий подзатыльник от матери. – Что я сделал?!
– Не устоял, – пояснил секунду спустя хулиганистый друг, отскакивая от опешившего йёвалли.
– Это не сложно – поменять ипостась, – Лас подтвердил слова делом, развернул белые с голубыми сполохами крылья и атаковал. Вернее, атаковала.
– Не поверишь, – Сантилли прогнулся, уходя от размытого росчерка режущей плоскости, – мне все равно, – он отпрыгнул на дорогу, разрывая расстояние, и возбужденно попрыгал на месте. – Ха! Мелочь пузатая. Чему я тебя учил? – и едва успел увернуться от выехавших из портала всадников.
– Опять пристает? – «пожалел» отца Эрри и укоризненно поцокал языком на пренебрежительную рожицу Сантилли.
– Жени забегала, – спешившийся Тьенси принял на руки Ла-али и хлопнул по крупу ее кобылу, отсылая к образовавшемуся табуну. – Просила передать, что она видела кое-кого.
Оби, бросившийся помогать старшим братьям, сразу навострил уши и притих.
– Этот кое-кто должен родиться через девять месяцев. – Эрри, перекинув поводья мальчику, глазами показал на лошадей, выждал, когда он отойдет, и продолжил. – Отца узнать легко – у него шрам через все лицо.
Сантилли и Лас разочарованно присвистнули.
– Примета, что надо, – хмыкнул ашурт. – И?
– И звать Матис, – многозначительно закончил Эрри.
Свист поменял тональность, а император удовлетворенно хлопнул в ладони и прищелкнул пальцами.
– Надо подготовить Мишеля, – Лас потер бровь. – И как-то помирить его с Орелином. Будущая родня все-таки. Смог же он простить Таамира.
– Эй, труженики полей, хватит шептаться. Поляна готова, – позвала мужей и детей Элерин.
Пока молодежь, перешучиваясь и толкаясь, рассаживалась вокруг скатерти, Лас коротко передал новость Элерин. Сантилли смотрел в радостные глаза жены и тоже улыбался. Боги, как хорошо! Скоро родится их Джесси. Какой она будет? Сколько возьмет от отца? Он на миг задумался. А какая разница? Главное – это его девочка. Он никогда не думал, что у него будет такая большая и дружная семья. Даже мечтать не смел о таком счастье.
– Родители, останетесь голодными, – окликнул их Эрри.
– Непоседа, а ты джинов видела? – опередил взрослых Оби, как только все расселись.
Мальчик со вчерашнего вечера упорно называл Ласайенту этим именем, послушно кивая, когда его поправляли. И кто у нас напичкал ребенка сказками? Принцесса мельком глянула на Сантилли, с непроницаемым лицом сооружающего здоровенный бутерброд. Понятно.
– Я и сейчас их вижу, – спокойно ответила она.
Озираться и оглядываться по сторонам принялся не один Оби, но Ласти следила только за мужем. Ей почему-то всегда нравилось, как Санти, не поворачивая головы, исподлобья быстро простреливает глазами окружающее пространство. Гурш. Хищник. Боги, что он делал этой ночью! Демонесса мысленно захлопнула дверь спальни, отгораживаясь от горячих воспоминаний, и похвалила себя за то, что все-таки сменила ипостась, так было легче.
– И где? – Сах с детским любопытством подергал ее за рукав.
Девушка загадочно улыбнулась. Сантилли несколько мгновений пристально смотрел на нее, потом прикоснулся пальцами к своей груди. Она утвердительно кивнула.
– Бред, – высказал общую мысль Тьенси, – по сказкам – они сущности и живут в лампах.
Ласайента помотала головой:
– Сосуд – привязка, не более. С его помощью легче вызвать.
– Это как найти кого-нибудь по вещи, да? – подался вперед Оби, блестя глазами.
– Похоже, – подтвердила демонесса.
– А причем здесь отец? – не понял Тьенси, придирчиво разглядывая Сантилли. – Он демон. Его даже по подлинному имени вызвать затруднительно.
– Сущность можно привязать к любому предмету, – принялась рассуждать Элерин.
Но подсознательно легче упаковать ее в сосуд. Так? – она повертела в руках пустой стакан и протянула его Эрри, открывающего бутыль с домашним вином. – Кто такой джин? Волшебник. Творец. Как его найти? А никак, – ответила она себе и нахмурилась. – По твоим словам получается, что можно сущность любого мага заключить в сосуд и…. Дьявол.
– Мам, ты что? – прошептал Оби. – Не ругайся.
– А тело? – растерялась Ла-али, и все уставились на задумавшегося Сантилли.
– Валяется где-то. Невостребованное, – ашурт очнулся, взлохматил волосы и притянул к себе сына. – Никогда не знаешь, во что выльется невинный вопрос ребенка. Но мы вообще-то здесь не джинов хотели искать.
– Чур, с самого начала, – Тьенси поерзал на месте, устраиваясь удобнее для долгого рассказа.
Ласайента опустила глаза и плотно занялась нарезанием копченого мяса. В отличие от мужа вспоминать начало ей не хотелось. Она знала, что Сантилли не будет об этом говорить, но все равно на душе было неспокойно. Хватит того, что кое-что известно Даэрри.
– Накануне вечером был прием по поводу, который я, каюсь, не помню, потому что зверски перебрал, – император, хитро блеснув глазами, прижал руку к груди, – а утром отец обрадовал меня женитьбой. Мне в принципе было все равно, а вот некоторые – встали на дыбы и галопом сорвались в побег. Вот здесь я и нашел этого строптивого жеребчика. Вы даже не представляете, на что это было похоже…. Только попробуй меня пнуть!
Отсюда, от умершего дерева возле старой дороги, и начался их бесконечный путь на двоих, впитавший в себя множество других дорог….
