Текст книги "Дорога к себе"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)
– Светлого утра, дорогой мой. Ты еще ту языкастую стерву в ссылку не отправил?…. Молодец. Умоляю, найди ее обратно. Вот не поверишь – я ее безумно хочу. Уговори любым способом и притащи сюда…. Ну, скажи, что я умираю без нее. Жить не могу. Чахну….
Лас фыркнул, представляя вытягивающееся лицо чопорного человека, и чуть не подавился.
– Умница. Я тебя обожаю! – Сантилли отключился и нахально отломил половину от оставшегося у друга огрызка.
От стола раздалось покашливание и вежливое:
– Светлого утра.
Демоны оглянулись и изумленно уставились на желтый шар в нелепой обуви не по размеру. Ашурт, успевший откусить солидный кусок, изобразил утку, проглотив его целиком, постучал себя по груди и просипел:
– Ты кто, чудо природы?
Шар качнулся на носочках, разведя короткими ручками, мол, что же вы не узнаете, и затараторил:
– Домашняя система…
– Понял, не продолжай, – Сантилли прокашлялся и обошел его по кругу. – Глебушка постарался? И в чем прикол?
– Вы же сами просили что-нибудь милое и безобидное, – обиженно пояснил шар, забавно шмыгнув носом, – и теперь я персонаж детской сказки. Колобок.
У ашурта брови медленно поползли вверх, а Лас, машинально догрызающий колбасу, поперхнулся и закашлялся.
– Смею вам напомнить, – неуверенно продолжил шар, переводя круглые глазки с одного демона на другого, – что у вас, уважаемые, есть более удобное средство связи, чем пресловутый телефон. То есть я. А то как-то тоскливо на душе-то. Все бегають, бегають, – съехал он на сказочную речь и с надрывом закончил, молитвенно приложив ручки к животу в районе груди, – и ни едина жива душа не замечает. Хучь како-никако порученьице бы, а?
– Ну, брови отрасти, – выдал Сантилли первое, что пришло на ум, и обеспокоенно покосился на постоянно давящегося то ли колбасой, то ли смехом Ласа. – Ты катись пока, я подумаю.
Колобок издал горестное «ох-хо-хонюшки» и поковылял к краю стола, на ходу растворяясь в воздухе.
– На чем мы остановились? – рассеянно спросил император, перебирая в уме список казней для одного находчивого инженера.
– К Сержу в деревню ездили, – откашлявшись, пояснил йёвалли и ехидно протянул. – На сеновале валялись.
– На сеновале неудобно, – авторитетно заявил Сантилли и снова полез в холодильник. – Что так жрать-то хочется? Солома колется, зараза, даже через одежду.
– И достает до желудка. Мне вот это тоже захвати, – йёвалли вытянул шею, заглядывая через плечо ашурта, – что-то я не наелся.
Стимуляторы потому и использовались редко, что требовали от организма много энергетических затрат, благодаря чему Лас постоянно грыз что-нибудь калорийное, углеводистое и белковое, то есть все подряд.
В дверь заглянул Леонардо:
– Риа просила, чтобы я ее забрал от Аделис, вы еще спали. Я поеду?
Сантилли обреченно сунул обратно облюбованную им ветчину и закрыл дверцу:
– Я сам, тебя съедят с потрохами.
– Да ну, очень послушный ребенок, – возразил юноша. – Так я съезжу, заберу?
Ошарашенные демоны слаженно кивнули, и ашурт снова нырнул в многострадальный холодильник, из глубины его недр потребовав:
– С подробностями, плиз.
После похорон Лас, ничего не объясняя, увез Эджен к Сержу в деревню. Они сидели на маленькой задней веранде старого, но по-прежнему крепкого дома Потаповых, пили крепкий травяной чай и смотрели, как праправнучка Сергея, сорокалетняя статная женщина, прядет пряжу. Мерно жужжало колесо прялки, веретено бегало по дощатому полу, наматывая тонкую нить, и демонесса никак не могла отвести от него глаз, почти не вслушиваясь в неспешную беседу. Потом она училась доить корову, которую немного побаивалась, и пила парное молоко, смешивая его со слезами. А Лас опять рассказывал забавные истории, и все делали вид, что эти слезы – от смеха.
Они долго бродили по берегу реки, и болтали обо всем подряд, старательно избегая говорить о войне, но, тем не менее, разговор свернул на Влада. И тогда Жени разрыдалась. Йёвалли обнял ее здоровой рукой и долго молча стоял, покачиваясь. Ночью они забрались на сеновал, расстелили приготовленную для них хозяйкой постель, завалившись на нее прямо в одежде, и смотрели в окошко на звезды, а Лас вслух размышлял о том, что если глаза сына не восстановятся, то можно развивать внутреннее зрение и слух, чтобы Эрри мог свободно ориентироваться в пространстве.
– Ты никогда не сдаешься? – тихо спросила Эджен, переворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть его.
– А зачем? – искренне не понял ее демон. – Глупо же.
Уснули они далеко за полночь и проснулись с первым петухом, которому голодный Лас смачно пообещал отвернуть голову и сожрать сырым.
Днем брату позвонил Эрри и потребовал забрать его «из этого гадюшника». На заднем плане, как ненавязчивый фон, слышалось сердитое ворчание Турайи и хриплый смех пришедшего в себя Ноэля, к которому пустили мать и сестру. Он еще ничего не знал об отце и том, что стал главой дома – полноправным князем Вардисом.
Вечером Ласу снимали биолубок, и теперь он мог сменить ипостась, как того требовала дочь. Желание ребенка – закон! Поэтому завтра мамочка будет накрашена и при маникюре. При слове «педикюй» Ласайента с преувеличенным вниманием рассмотрела собственные кроссовки, и вопрос отпал сам собой.
Неофициальная часть дня рождения проходила в Черном замке Сантилли. Снаружи крепость по-прежнему поражала мрачной величественностью стен и высоких башен, но стоило войти в ворота, как все преображалось: светлый камень, цветущий плющ, розы, деревца и кустарники, крытая галерея, каменные скамейки, узорные решетки и накрытые столы вокруг фонтанчика в центре традиционного патио – испанский средневековый замок в романтическом идеале. Таамир удивленно приподнял брови:
– Что это на тебя нашло?
– Сказок начитался, – ашурт свысока, благо рост позволял, окинул его нахальным взглядом. – Могу порекомендовать.
– Ты и такие слова знаешь? – скептически хмыкнул Ин Чу и не спеша удалился, стараясь не прислушиваться к тому, что будет бормотать ему вслед вредный демон.
Кьердис с Ольгой зашли только поздравить, но их никуда не отпустили. Ноэль, прикованный к специальному креслу, никуда не отпускал от себя Эджен и Сьюзен, замучив их капризами и просьбами, и к концу праздника обе девушки понимали друг друга, как никто другой. Дэниэлла что-то горячо доказывала Найири, Юштари хвастался шрамом через все лицо и разрисованным зубастым биолубком до колена. Немного опоздала Рози, сославшись на дела и категорически отказавшись пить штрафное вино, в шутку преподнесенное Глебом.
– Странная диета, – Сантилли прищурился и окинул молодую женщину внимательным взглядом. – С чего бы это?
Графиня виновато улыбнулась, непроизвольно положив руку на живот.
– Мальчик? У тебя будет мальчик? – у ашурта рот сам собой разъехался до ушей, он закружил девушку. – У Шали будет сын!
– Ну, наконец-то, – облегченно произнес Найири. – Сколько можно девчонок рожать? Надо подумать о подарке.
– У тебя еще один шалашик завалялся? – ухмыльнулся Андерс, наблюдая, как средняя дочь весело болтает с Ласайентой. – Как ты думаешь, они когда-нибудь подружатся или снова подерутся?
На повязку и обезображенное лицо Эрри никто не обращал внимания. Мальчишка смеялся и не собирался унывать, в красках пересказывая, как он воевал с медиками за право вырваться из их цепких лап.
Сантилли отозвал в сторону Кьердиса, решив хоть раз послушаться Ольгу и применить власть, чтобы род Аваров не остался без наследника. Старшина выторговал год на поиски новой жены, но отошел просветленный и еще больше влюбленный в свою неукротимую супругу.
– Ну и чего я добился? – спросил ашурт у ближайшего куста. – По-моему, ничего.
Официальный прием в отличие от домашнего праздника блистал украшениями, открытыми платьями женщин и светскими разговорами. Ласайента старалась не зевать, чтобы не расстраивать счастливых родителей, и перетанцевала со всеми мужчинами, вероятно мстя мужу за прошлые грехи, о которых тот давно забыл, а ночью долго лежала в ванне и стонала, растирая уставшие ноги:
– Боги, еще и праздник Победы на днях.
– Черти будут, – Сантилли присел на край ванны и брызнул в жену водой.
Та презрительно фыркнула:
– И что особенного? Вот если бы ты джина притащил, я бы еще подумала.
Сегодня вечером у нее будет первый официальный выход в свет: первое настоящее бальное платье, не золотое, конечно, как она когда-то мечтала, а открытое темно-зеленое, туфельки на каблучках, великолепная прическа, роскошные украшения и танцы. Четыре года затворничества: книги, фехтование, упражнения для памяти, когда-то показанные драконом, снова книги и уроки, уроки, уроки. История миров, география, искусствоведение, этикет, философия, риторика, генеалогия… Она должна быть великолепной и неотразимой, она должна затмить всех, чтобы они оба поняли, как ошиблись когда-то, отвергнув ее. Ерунда, разумеется, лезет в голову, но так хочется независимо пройтись перед потрясенными юношами, небрежным кивком дав понять, что их заметили.
«Как была пустоголовой, так и осталась ею, – девушка по возможности равнодушно оценила свое отражение в настенном зеркале, кокетливо повела плечиком и, не удержавшись, показала язык своему двойнику, продолжая изображать из себя избалованную светскую даму. – Немного глупости добавляет обаяния и шарма к образу Дуры Великосветской».
Придворные дамы уже осыпали ее комплиментами (но им и положено), и даже отец, пришедший за ней, удовлетворенно кивнул. Принцесса едва успела сделать вид, что поправляла локон перед зеркалом, внутренне смеясь над собственным ребячеством. Настроение у нее было изумительно прекрасное, не смотря на сильное волнение, и вряд ли его могло что-нибудь испортить. У нее прекрасные подруги, они должны ее понять и простить долгое молчание, потому что, в конечном счете, она старалась не для себя.
Первое время Амира злилась на них и принцев, рисуя в уме, как она…. Чушь, разумеется, получалась, пока одной дождливой и тоскливой ночью ей вдруг не вспомнились слова Арвина: «Хочешь быть первой, принцесса, купи учебники или ты никто даже в кровати».
«Ах, так, – размазывая слезы по щекам, твердила она. – Значит, чтобы в постели правильно отвечать на вопросы?». Но буквы складывались в слова, которые быстро теряли смысл за нагромождением книжных строк, и принцесса все больше убеждалась, что так и останется никчемной куклой, не способной ни на что.
Девушка едва ли не с истериками заставляла себя вникать в идиотские с ее точки зрения науки, задалбливая как скворец понятия, абсолютно ничего в них не понимая, но из ослиного упрямства не желая обращаться за помощью ни к отцу, ни к брату. Она сама…. Она всем докажет…. Как обычно.
Спасибо пожилому дворцовому библиотекарю, заметившему ее мучения и посоветовавшему сходить к его старинному другу. Через неделю метаний между высокомерным презрением к низшим и желанием добиться своего любой ценой, здравый смысл одержал первую в ее жизни победу, и у принцессы появился настоящий наставник и друг – слепой восьмидесятилетний ученый. Человек, сохранивший необычайную для его возраста память и ясность ума. Именно он заставил ее постепенно изменить кое-какие взгляды на жизнь и заинтересоваться искусством, заодно заразив увлечением к психологии и философии.
Настоящую беседу с ученым она еще не осилит, но уже разбирается во многих (если честно – некоторых) вещах и не боится показаться глупой, уточняя непонятные ей детали.
Принцесса последний раз посмотрелась в зеркало и повернулась к отцу, так и оставшемуся стоять у открытых дверей.
– Жаганрад из дома Лунной Радуги, – Хаарланд отступил в сторону, пропуская в покои дочери высокого сорокалетнего мужчину с темно-русыми волосами до плеч, – он будет сопровождать тебя.
Воин подготовился к выходу в свет со всей доступной ему роскошью: хрустела черная кожа штанов и безрукавки, переливался «мокрый» шелк синей рубахи, струился по плечам бардовый плащ, сверкали драгоценные камни на мече, наручах и аграфе.
Амира растерялась: отец Турайи будет на празднике демонов? Но зачем? Напомнить подруге о прошлом? Примириться? Ужалить больнее?
«Дом! – осенило ее. – Он хочет вытребовать у нее наследственные права на дом Лунной Радуги! Стать его полноценным хозяином».
– Папа, – осторожно начала она.
Но отец резко оборвал дочь:
– Ты готова?
Первый выход в свет моментально потерял все свое очарование, в который раз напомнив, что она всего лишь пешка в игре под названием «Борьба за власть».
«Прекрасно, поиграем, – разозлилась принцесса и покорно присела в заученном реверансе. – Надо начать изучать хотя бы упрощенное горбе, если я хочу уметь думать и просчитывать ходы».
Жаганрад набросил на ее открытые плечи белое кружево накидки и поставил локоть.
«А у Арвина это получалось более естественно и непринужденно, – злорадно отметила про себя Амира. – Если ты решил присвоить себе чужой дом по праву мужа, убитой тобой же жены – изволь соответствовать титулу главы, а не солдафона, – девушка с легкой улыбкой благосклонно наклонила голову, принимая руку мужчины. – Вор и убийца».
Она ожидала увидеть все что угодно: от воздушного дворца йёвалли или сказочно богатых драконьих чертогов до завораживающего своей старинной мрачностью замка ашуртов, но не парящее низко над океаном волшебное многоярусное сооружение с фонтанами и зеркальными водопадами. Его площадки, террасы, колонны, своды, невесомые лестницы и гроты, казалось, были сотканы из зеленой морской воды, водорослей, кораллов и снующих между ними разноцветных рыбок. Девушке пришлось собрать и жестко сжать в кулаке все свое самообладание, чтобы не таращится по сторонам с глупо открытым ртом. Ей внезапно подумалось, что это больше похоже на ожившую поэму или симфонию подводного мира, чем на место для встреч и тривиальных интриг. Здесь должно рождаться нечто необычное и волшебное, как в романтических легендах. Ей очень хотелось в это верить.
Поднимаясь по широкой переливающейся лестнице навстречу смеху и музыке, она пыталась угадать, какими стали Ла-али и Турайа, живя в мире демонов. Клер недавно обмолвился, что его пригласили на двойную свадьбу, вызвав этим сначала зависть сестры, а потом обиду и разочарование, впрочем, быстро прошедшие. На месте подруг Амира тоже не стала бы вспоминать про такую капризную и никчемную пустышку, как она. Все правильно. Но сейчас девушка испугалась, что они не захотят ее видеть. Это стало необычайно важно для нее – вернуть их дружбу и завоевать доверие.
Она с волнением ждала встречи, машинально приседая в реверансах и вежливо отвечая сильным мира сего, которым представлял ее отец. Короли и вельможи проявляли повышенное любопытство к ее персоне, интересуясь у Хаарланда, где он прятал столь немыслимое сокровище, женщины бросали на нее ревнивые взгляды. В другое время девушка оценила бы по достоинству и откровенно восхищенные взгляды мужчин, и комплименты, которыми ее одаривали – все то, о чем она мечтала когда-то, и что в одно мгновение утратило для нее смысл, став бумажной мишурой.
Жаганрад, потерявшийся на фоне Амиры, железными пальцами стискивал ее локоть, не давая отойти в сторону и пресекая любые попытки завязать отвлеченный разговор с гостями. О том, чтобы отправиться на поиски подруг не было и речи.
Выручил принцессу Таамир, под прикрытием титула забравший Ее Высочество у стоявшего столбом кавалера.
– Прими мое искреннее восхищение, миледи, – галантно поблагодарил девушку король после танца, словно по рассеянности уводя ее в противоположную от Жаганрада сторону, к лестнице, ведущей на третий этаж, – но головой веришь зря.
– Что, извините? – девушка с трудом отвела глаза от праздничной толпы гостей, выискивая в ней подруг.
– Они там, – вздохнул Ин Чу и показал глазами наверх.
Хаарланд за спиной Жаганрада мельком скользнул по ним взглядом и отошел к Судье, беседующему с Эджен и Ласайентой, оставив любимого воина в одиночестве.
«Бетти, любимая, – промурлыкал Таамир, легким движением кисти подзывая к себе слугу, разносившего бокалы с вином, – отсюда открывается великолепный вид на закат».
Третий этаж представлял собой уютный уголок для уставших от веселья гостей или влюбленных, желающих уединиться: приглушенный свет одиноких фонариков, нежный цветочный аромат, по краю столики и мягкие диванчики под шатрами серебристых ив, справа от лестницы – веер полукруглых уступов, по которым сбегала вода и плавали крупные кувшинки.
Если бы не неожиданный взрыв хохота у дальнего края площадки Амира еще долго бы искала подруг: они стояли тесной группой между мерцающими деревьями и что-то весело обсуждали.
Ла-али в карминовом облегающем платье, Турайа – в открытом нежно-голубом. Прекрасные, изящные и грациозные. И все равно они остались собой. Роскошь лишь слегка коснулись девушек, оставив на них след утонченности, но не высокомерия и заносчивости, как это обычно бывает, когда кто-нибудь из низов достигает вершины богатства и власти.
Ла-али и обнимающий ее за плечи Тьенси стояли к Амире спиной. Эрри не было видно за Турайей, но его рука покоилась на бедре девушки. А вот Арвину ничего не мешало увидеть давнюю попутчицу, но он был занят разговором.
– Нет, – мотнул головой ашурт, – снобы – это к Ин Чу. Арвин, скажи.
Молодой дракон поднял в знак согласия руки:
– А вот воздушные эфемерные создания – это йёвалли, – он, дурачась, закатил глаза и изобразил трепещущие крылышки, взмахнув широкими кружевами, выглядывающими из рукавов великолепного темно-синего камзола.
– Андерсу только не вздумай об этом сказать, – посоветовал Даэрри, и компания громко рассмеялась. – А кто же тогда ашурты?
– На аскетов не тянут, – с сомнением протянул Арвин, оглядывая багровое таки, скрывающее мощный торс Тьенси.
Тот гордо выпятил грудь и сразу заработал комплимент от Турайи:
– Для аскета толстоват, – она потыкала пальцем пресс демона и печально констатировала. – Отъелся. Пора на диету, маленькому.
– Молчи, пигалица недокормленная, – по-детски надул губы Тьенси.
Амира почувствовала себя чужой и неуместной на этом островке веселья. Она никогда не станет среди них своей. Девушка собралась ходить, но тут йёвалли, обидевшись за невесту, нарочито строго приказал дракону:
– Арвин, подержи гада, чтобы я не промазал.
Отпустив смеющуюся Турайю и высоко подняв голову, он угрожающе надвинулся на брата, и Амира, не удержавшись, вскрикнула, тут же испуганно зажав рот ладонями – лицо Эрри было неузнаваемо обезображено, словно выжжено, а глаза, некогда сводившие ее с ума, закрывала широкая полотняная повязка, подобранная в тон к светлому таки.
Веселье мгновенно прекратилось, а друзья оглянулись на застывшую в ужасе Амиру.
– Ты? – изумился Ин Чу и, отодвигая с дороги Тьенси, быстрым шагом направился к принцессе.
– Я хотела только поздороваться, – начала оправдываться та, отступая назад. – Я не хотела мешать. Извините.
– И где же твое «здравствуйте»? – иронично поинтересовался Арвин, поднося к губам ее пальчики. – Но, не смотря на Вашу рассеянность, миледи, примите мое искреннее восхищение – вы обворожительны, – Ин Чу приобнял ее за талию и повел к друзьям. – Что мы пропустили?
– Амира! – восторженно ахнула Ла-али. – Какая ты красивая!
– Не слушай ее, глупую, – снисходительно хмыкнул Тьенси, вслед за драконом целуя пальцы принцессы. – Женщины никогда не умели говорить комплименты. Я вот только что начал подумывать о второй жене. Как ты на это смотришь? – он окинул ее придирчивым взглядом и прищелкнул языком от восхищения. – Я бы не отказался от столь прекрасной леди.
– Не слушай глупого ашурта, – усмехнулся Эрри, – они никогда не умели говорить комплименты. И не вздумай выходить за него замуж – бессонница гарантирована. Посмотри, как исхудала Ла-али, – и без перехода спросил. – Не побрезгуешь?
Принцесса прекрасно поняла, что имел в виду йёвалли. Он стоял так близко к ней, что можно было не только рассмотреть недавно поджившие раны и свежие бугристые шрамы, испещрившие все лицо, но и почувствовать горьковатый запах лекарств из-под повязки.
– Нет, – твердо ответила Амира, взяла его за руку и решительно поцеловала в щеку. – Если невеста не приревнует.
– Отважная девушка, – оценил ее поступок Арвин, – мне бы за это голову оторвали.
Зря она боялась, что не впишется в их компанию – все вышло чудесно.
– Всё тренируешься в остроумии? – высокомерно приподняла брови принцесса.
– Дать несколько уроков для общего развития? – немедленно отреагировал дракон. – Какая тема Вас конкретно занимает, миледи?
– Как отшить надоедливого кавалера, – Амира небрежно провела пальчиком под подбородком Ин Чу, удивляясь про себя бархатистости его кожи. Почему она раньше этого не замечала?
– Так вот чем ты была занята четыре года, – догадалась Турайа. – От Клера ничего не добьешься, во дворце тебя не застать, но на письма-то ты могла ответить, – немного обиженно закончила она.
Тьенси негромко присвистнул, видя растерянное лицо Амиры:
– Как мы и предполагали, – демон поцеловал Ла-али в висок, – нас не слабо прокатили. А твоему братцу надо намылить шею.
– Может быть, вся эта блокада связана с твоим замужеством? – осторожно уточнил Арвин и небрежно покрутил кистью руки. – Знаешь, у нас ходят странные мутные слухи, ничего конкретного. Намекни, кто счастливчик?
Принцесса медленно покачала головой:
– Я не собиралась замуж. Ни за кого.
– За меня, – раздался сзади них раскатистый голос, при звуке которого Турайа побледнела и вцепилась в руку Эрри. – Она выходит замуж за меня, – в полумраке проступил силуэт неспешно приближающегося уверенного в себе мужчины.
Амира едва не задохнулась от негодования:
– И кто это решил?
– Я, – тяжело усмехнулся Жаганрад, останавливаясь, и надменно приказал молодому дракону. – Немедленно убери руки от моей невесты. А Вы, миледи, немедленно ко мне!
– В честь чего я должна бегать к тебе, как собачонка, – вздернула голову принцесса, и не думая подчиняться. – Забыл, с кем разговариваешь?
Мужчина насмешливо отозвался:
– Прекрасно знаю – с тобой. Хаарланд из жалости….
– Немедленно извинись перед миледи! – холодно перебил его Арвин, всего лишь на долю секунды опережая друзей, подавшихся вперед.
– Я. Сказал. Ко. Мне, – багровея от гнева, процедил сквозь зубы Жаганрад.
– У Элерин превосходный вкус, – раздался со стороны лестницы голос Элизабет. – Дорогой, я бы хотела что-нибудь подобное.
У отца Турайи заходили желваки под кожей и грозно сжались кулаки. Он всем корпусом резко повернулся к драконам, но сказать ничего не успел.
– Так вот вы где? – королева заметила сына с друзьями и величественно направилась к ним, увлекая за собой супруга. – Амира, милая, как тебе здесь нравится? Арвин, Ее Высочеству надо обязательно показать гроты на нижней террасе.
Таамир краем глаза заметил размытое движение у перил, едва заметное колыхание ветвей серебристых ив и неодобрительно качнул головой, не забыв одарить божественного воина ленивым кивком.
– Хочешь женить своего наследничка на ней? – Жаганрад, принявший неудовольствие короля на свой счет, кивнул в сторону бледнеющей принцессы. – Думаешь, я не понял, зачем ты мне зубы заговаривал, облезлая ящерица?
– Болят? – посочувствовал ему король, мысленно благодаря одного ашурта за бесплатные уроки сарказма, и возмутился. – Я даже не знаю, как теперь быть: жребий кидать будем? Ведь всех оскорбил.
– Иди сюда! – Жаганрад, не оборачиваясь к принцессе, протянул руку назад. – Ну!
– Миледи никуда с тобой не пойдет, – из полумрака ближней беседки вынырнул Сантилли, на ходу растирая сонное лицо.
Молодежь, не сговариваясь, сдала назад. Тьенси беззвучно протянул «у-у-у» и страдальчески покосился на Арвина, задумчиво прикусившего губу. Эрри крепче прижал к себе напряженную Турайю, чутко ловя ноздрями запах крови и близкой смерти.
– То ржут, как кони, то ревут, как в зад ужаленные. Сложно договорится по-хорошему? – ашурт остановился перед Жаганрадом и вопросительно изогнул бровь.
– Не с кем договариваться и не о чем! – рявкнул ему в лицо воин. – Эта стерва – моя, а ты, тварь – пошел вон!
– Ну, я не знаю даже, – всплеснул руками Сантилли и вдруг неуловимым отточенным движением пробил грудную клетку Жаганрада.
Тот изумленно открыл рот, постоял, покачиваясь, и теперь, уже полностью бессердечный, рухнул лицом вниз, вынудив в последний раз уступить себе место.
– Мама, – сдавленно прошептала Амира, вцепляясь в опешившую Элизабет, чтобы не сползти в обморок при виде сердца своего несостоявшегося жениха, бьющегося в ладони демона.
– Я думал, оно черное должно быть, – тот удивленно повертел его, осматривая со всех сторон, бросил на труп и двумя пальцами аккуратно вытащил из кармана платок. – По-моему, я опять всех обломал. Приношу свои глубочайшие извинения, но я жутко не люблю расшаркиваться, особенно когда меня не вовремя будят.
– Ты не мог бы выбрать другой способ? – поморщился Таамир, отходя назад, чтобы не запачкать носки щегольских черных сапог в луже растекающейся крови.
– Если резать горло – хлестать будет, как из фонтана, – начал рассуждать Сантилли, придирчиво рассматривая пальцы, – таки испачкаю. И не факт, что успею отскочить, – он оглянулся на искусственные водопады и направился к ним, продолжая говорить на ходу. – Нож доставать лень и долго, да и не подумал как-то, если честно. Шею свернуть…
– Сан! – одернула его Бетти, еле удерживая сомлевшую Амиру. – Да мужчины вы или нет?
Принцессу отнесли на диванчик и начали приводить в чувство, и только потом Таамир, «спохватившись», отправил сына за Хаарландом.
– Допрыгался, – констатировал бог, скептически оглядев тело любимчика, и небрежно щелкнул пальцами, как по волшебству вызывая четверку воинов.
Арвин, наблюдая, как они перекладывают труп на разосланный плащ и заворачивают его, многозначительно глянул на Тьенси:
«Сам убирать опасного подданного не стал».
«Мог и отравить. Хотя ты прав – слухи, разговоры, а так все чистенько и по справедливости».
«Да, заметь, как по нотам разыграли».
Сантилли, выполоскав руки в водопадах и насухо вытерев их, подошел к безучастной Турайе, которую по-прежнему крепко обнимал Эрри, шепча на ухо успокоительные слова.
– Малыш, – демон легонько прикоснулся к обнаженной руке девушки, – даже не знаю, что сказать. Я же тебя сиротой сделал, – он пожал плечами и вздохнул. – И самое главное, что я по этому поводу не испытываю никаких угрызений совести. Ты не расстраивайся. – Сантилли потоптался на месте. – И не вздумай брать имя мужа – останешься без родового замка, и дом Лунной Радуги уйдет в небытие. Двойное, в крайнем случае. Ты меня понимаешь?
Турайа кивнула и неожиданно с рыданиями бросилась на шею растерявшемуся демону.
– Нет, это невозможно, – Сах оглядел поле боя и присвистнул. – Стоит оставить его одного, как на нем сразу виснут девушки, а рядом обязательно валяется труп. У тебя есть совесть?
– Вечно где-то шляется, – усмехнулся ашурт и, отстранив Турайю от себя, посоветовал. – Ты все не выплакивай. Свадьба же скоро, вдруг пробьет на слезу, а у тебя лимит уже исчерпан?
Девушка виновато улыбнулась и в последний раз шмыгнула носом.
Происшествие благополучно миновало гостей, оставив их в счастливом неведении. Хаарланд спустился вниз и, вежливо раскланявшись с Повелителями, пригласил на танец Эджен. Демонесса, слушавшая его сначала с высокомерным равнодушием, постепенно втянулась в разговор и даже несколько раз благосклонно улыбнулась. Амира получала заслуженные комплименты от братьев, немало удивив Арвина эрудицией и высказываниями, честно признавшись, что по большей части это мысли и изречения ее наставника.
– Миледи, – дракон, наклонившийся к ее уху, еле уловимо прикоснулся губами к коже принцессы, – ты даже больше прелесть, чем я думал час назад.
В укромном уголке, где они стояли, царила темнота и море. В таинственной толще зеленоватых стен и потолка между длинными водорослями сновали яркие причудливо раскрашенные рыбешки, а сквозь полупрозрачную иллюзорную занавесь воды долетали приглушенные звуки музыки и смех. Рука молодого Ин Чу скользнула по спине девушка вниз, но та, укоризненно улыбнувшись, шагнула в сторону и отрицательно покачала головой:
– Мы с тобой это уже проходили. Глупо возвращаться в прошлое.
– Ты серьезно? – Арвин притянул ее к себе за руку и заглянул в глаза. – Совсем никаких шансов? А вдруг я влюбился, безжалостная девчонка, – он снова безуспешно попытался поцеловать красавицу.
– Боюсь – это твой собственный драконий миф, – Амира шутливо погрозила ему пальчиком, высвобождаясь из жарких объятий и предложила. – Пойдем танцевать.
Он мог быть разным, это принцесса поняла еще по путешествию: ироничным, насмешливым, ленивым, ответственным, разгильдяйским, серьезным, веселым, но всегда настоящим, целеустремленным и интересным. Еще Ин Чу никогда не лгал, но и не насаждал пышные кусты правды и личного непогрешимого мнения. Если бы он на самом деле ее любил…. А «замутить интрижку», как ей только что шутливо предложили, было пошло. Поэтому сейчас они смеются, болтают и едят мороженое, а не целуются в укромном уголке в томительном предвкушении продолжения.
– Прошу простить меня за некоторое нахальство, – перед ними остановился молодой, на вид не старше двадцати лет, высокий темноволосый демон. – Арвин, ты не хочешь представить меня очаровательной миледи?
Если Амира ничего не напутала, то это был наследник короля Дэи Вэ, Габриэль, как и Ласайента, наполовину ангел, но в отличие от непоседливого воздушного демона практичный, серьезный, немногословный и оттого с точки зрения девушки – пресный и занудный.
– Не хочу, – нахально отозвался дракон, перемешивая остатки мороженого, – но ведь ныть будешь.
Дэи вэ укоризненно покачал головой:
– Не буду, но обижусь.
Он пригласил ее на танец, потом еще на один, провел по всем уголкам водной платформы, знакомя с ее секретами и сюрпризами, выпросил у Сантилли две бутылки редкого зеленого вина, которое они приговорили всей компанией на пустынном берегу, сбежав от ставшего слишком шумным праздника. Амира старалась не задерживать взгляд на изуродованном лице Даэрри, но когда Тьенси, высунув от усердия кончик языка, начал пририсовывать брату кошачьи глаза на повязке, не выдержала и стала давать откровенно глупые советы, которые нашептывал ей Габриэль. И совсем он не нудный, как она думала, просто замкнутый. Вернулась Амира домой только под утро, мокрая, хмельная, но счастливая, и с твердым намерением устроить Клеру разгон.
А месяц спустя в голубой дворец наследника Дэи Вэ вошла полноправной хозяйкой веселая рыжеволосая девушка.
Приблизительно в это же время, окончательно завершив боевые действия, то есть, разгромив не захотевшие сдаваться военные части, Совет устроил на Земле грандиозный наркотический апокалипсис, огненным катком пройдясь по компаниям, плантациям, лабораториям и проведя жесткие чистки среди населения без скидок на общественное положение и богатства. Демоны ни с кем не собирались церемониться: хочешь – бросай, хочешь – лечись. Или умри. Беспорядки подавлялись жестоко. Жителей обязали расчищать города и восстанавливать то, что можно восстановить. Безжалостно разбирались небоскребы, сносились безликие здания, расширялись улицы и парки – мегаполисы в скором времени грозились остаться лишь в хрониках и на фотографиях. Что демоны, что драконы, что маги ийет терпеть не могли человеческие муравейники, расселяя людей по небольшим городкам.
