Текст книги "Дорога к себе"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)
– Две монеты или продолжай сам гарцевать на ней и дальше, пока она не сдохнет под тобой, – отрезал он.
– Стой и не дергайся, – тихо посоветовал Сантилли девушке. – Никто не собирается ради тебя ложить здесь головы. Поняла?
Она понурилась: не будет принца, не будет любви, ничего не будет, ее, как рабыню, купят у разбойников и с веревкой на шее приволокут в лагерь на потеху. Она не понаслышке знала об отношении к рабам. У самой были служанки-рабыни. А теперь и она такая.
Один из драконов показал Герхарду глазами на ладью, и тот еле заметно кивнул.
– В принципе ничего страшного, – говорил целитель ашурту, водя пальцами по панели, когда девушку передали в медицинский блок. – Отеки, следы от веревок, истощение – это ерунда. Последствия жестокого изнасилования… кхм… тоже почти устраняемо. Беременность… так… один день.
– Что? – подался к нему Сантилли. – Все успела, – он наклонился к Амире, лежащей в капсуле. – У тебя будет ребенок. Радуйся, дорогая.
Принцесса заплакала и отчаянно замотала головой.
– Не хочет, – перевел демон.
Целитель тяжело вздохнул и недовольно проворчал:
– Грех это – убивать собственное дитя. Оно ни в чем не виновато.
– Твой отец, между прочим, тоже мог от тебя избавиться, но оставил жить. Подумай, – Сантилли пристально посмотрел на девушку.
– Не надо, – прошептала она.
Ашурт пренебрежительно усмехнулся и потерял к ней интерес.
Через два часа Амира стояла, держа оседланного и навьюченного коня в поводу, и с тоской смотрела на лагерь. Вот все и кончилось: и любовь, и путешествие, и беззаботная жизнь. Ничего у нее не осталось, даже чести, и она ничем не лучше той же Турайи. Но бывшая подруга сидит у костра и слушает, как поет Эрри, а она уезжает домой. С позором. Никто не захотел слушать просьбы и мольбы. Никто не поверил обещаниям.
– Садись, – толкнул ее в спину Герхард.
Не будет прощаний. Он даже не подошел к ней. Сама виновата. Но ведь мог хотя бы сказать что-нибудь, утешить. Даже головы не повернул. Никому из них нет до нее дела. И подругам тоже. Все ее бросили в трудную минуту. Все предали.
Амира бросила последний взгляд на смеющуюся компанию, на заходящее солнце и въехала в портал.
И невдомек ей было, что она – всего лишь разменная пешка в игре, а сидящие у костра могли ничего и не знать о том, что с ней случилось в плену.
11 глава. Крылатые боги майя
– Прекрасно. Интересная история, – Хаарланд прошелся по кабинету и неожиданно прикрикнул на Амиру, стоящую в центре. – Молчишь? Допрыгалась, избалованная сучка?
Сантилли с удвоенной силой заинтересовался коллекцией оружия, занимающей всю стену немаленького помещения. Таамир, сидящий в деревянном кресле у стола, вплотную увлекся изучением собственного маникюра, а Герхард – неторопливо шурша страницами, с головой погрузился в познавательное чтение книги об охоте.
– Он сам! Он сам меня соблазнил! – стиснув кулаки, выкрикнула девушка, начиная плакать.
– Да-да, конечно, – всплеснул руками отец. – Те тоже, сами. Но ты же у нас воительница, знаешь, что такое защита и нападение. Так? Ой, я забыл, разбойников было много, но ты держалась. Да, бывает, бывает, – он сокрушенно покачал головой и вернулся к столу, не обращая внимания на покрасневшую от обиды дочь. – Сантилли, что с мальчишкой? Его не могло сорвать?
– Нормально с мальчишкой, мы сразу подстраховались, – не оборачиваясь, пожал плечами демон и провел рукой по лезвию тонкого меча с рубиновой рукоятью. – Где взял?
Бог смачно похрустел пальцами, буравя глазами спину ашурта, и тот с видимым сожалением оставил оружие в покое:
– Даэрри пользуется настолько бешеным спросом, что не знает, куда спрятаться от поклонниц. Но даже с учетом последнего года, он не мог потерять контроль. В противном случае вряд ли она стояла бы здесь в целом виде, – демон дошел до кресел, но не сел, а взялся за спинку одного из них. – Я очень тебя прошу, во избежание недоразумений, займись воспитанием… девицы или прибей. Последнее – самый разумный вариант. Не думаю, что она остановится на достигнутом.
– Указываешь? – у бога заходили желваки под кожей.
– Даже не советую, – Сантилли насмешливо посмотрел на угрюмую Амиру. – Наша миссия выполнена? Я пошел?
– Молодец, – незаметно материализовавшийся рядом с сестрой Клер символически похлопал в ладоши. – Тебе доверили девушку, а ты, спустя несколько дней, привозишь ее с позором домой. Великолепно!
– Доверили? – демон поворочал кресло, осмысливая слова бога смерти. – Не понял – а разве она не в охране шла? Что я, убогий, напутал? Граф Лангер, будь добр, напомни договор.
Герхард, не отрываясь от книги, рассеянно произнес:
– Я взял трех воительниц в качестве охраны отряда взамен трех драконов. Кстати очень недовольных тем, что их оставили дома.
Дракон разумно умолчал, по чьей именно просьбе была проведена рокировка, но Хаарланд оценил его тактичность, одарив сына мрачным взглядом.
– А, так это не мы должны были присматривать за девицей, а она за нами? Хвала вам, боги, разобрались! – облегченно воскликнул демон и жестко продолжил. – Твоя ненаглядная сестра слегка испортила атмосферу в отряде. То есть, постоянные капризы, перепады настроения, пререкания с командиром, ссоры с подругами. Или у нее тактика такая по привлечению внимания: то глазками влюбленными хлопать, то зубки скалить? Сначала распалить демона, находящегося на грани срыва, залезть к нему в постель, а потом, обломав, слинять к его другу, чтобы отыграться за выдуманную обиду.
– Сантилли, девочка неопытна… – попытался защитить сестру Клер и нахмурился. – Как в постель? – он повернулся к полыхающей Амире, начавшей медленно выцветать.
– Ошибочка, – ашурт поднял указательный палец, – девочка более чем опытна и искушена в делах по изведению юношей. Я понятия не имею, как Эрри сдержался и не убил ее. Я бы порвал на хрен. А ты?
– Он сам! – поспешно выпалила она. – Он следил за мной, когда я купалась. Я… растерялась… – девушка постепенно замолчала под перекрестными взглядами четверых мужчин.
– А потом опомнилась, – кивнул Сантилли. – Понятно.
Амира стояла, опустив голову, и громко шмыгала носом. Совсем не такого возвращения она хотела, а победного, славного, чтобы отец понял, насколько хороша дочь, как воительница. В мечтах рисовалось, как он обнимет ее и при всех признается, что мало ценил собственное дитя.
– Я тебя недооценил, – медленно произнес Хаарланд, останавливаясь перед девушкой.
Та вскинула на него удивленные глаза и в следующий момент покачнулась от звонкой пощечины.
– Итак, – как ни в чем не бывало, продолжил Хаарланд, потирая ладонь и возобновляя хождение.
Рыжая шевелюра бога невольно притягивала внимание, и Сантилли начал неосознанно считать: четыре шага вправо, крутой поворот, руки заложены за спину, четыре влево, угрюмый взгляд исподлобья, – все это здорово действует на нервы, не хотел бы он сейчас очутиться на месте «амазонки».
– Ты продолжила свои выходки, но теперь для разнообразия решила стравить принцев. Обычные придворные тебя уже не привлекают?
Девушка всхлипывала, держась за горящую щеку, и молчала.
– Сказать нечего? – язвительно подался к ней отец. – Я тебе скажу, – он схватил ее за подбородок и прошипел в лицо. – Ты такая же шлюха, как и твоя мать, которая собирала всех подряд. Ты думаешь, это была любовь? Нет, дорогая моя – эта пьяная шваль сама притащилась ко мне под утро и залезла на меня спящего. Жаль, что я вышвырнул ее за порог – придушить надо было, сучку, – Хаарланд брезгливо отбросил Амиру от себя и, на ходу вытирая руки о штаны, грузно сел за стол.
– Моя мама не шлюха, это ты всех… везде… без разбора, – срываясь на истерику, закричала девушка.
– Пошла вон, дрянь! – рявкнул Хаарланд. – Ждать в коридоре! – он оглушительно хлопнул ладонью по столешнице, и дочь как ветром сдуло.
– Сантилли, – бог войны угрюмо глянул на демона, – я не могу ее оставить. Мне не нужны разговоры….
– Ты издеваешься? – разозлился тот и с грохотом отпустил кресло. – У нас, между прочим, свадебное путешествие, если ты забыл. А вместо этого я должен разгребать говно после твоей дуры. Если бы у мальчишки крышу снесло после такой ночи, живым бы никто не ушел, а ты предлагаешь вернуть ее обратно. Запри где-нибудь.
– Не могу, – сквозь зубы с нажимом ответил Хаарланд. – Не могу! Я тебя должен уговаривать? Мне на колени встать?!
– Пошел к дьяволу! Ясно?
– Проорались? – невозмутимо справился Таамир, небрежно разваливаясь в кресле. – Неужели два умных… – он окинул их ленивым взглядом, – полководца не смогут договориться ко всеобщему удовлетворению.
Через полчаса Амиру позвали к отцу. За это время Клер, прижатый к стенке выходками сестры, был вынужден согласиться на сделку и отвести ашурта туда, куда тот просил.
Невероятно прекрасная женщина-мечта соткалась среди галактик. Она плыла в ореоле развевающихся серебристых волос, черное мерцающее платье струилось по ее телу и звезды были ее украшениями. Босые маленькие ступни еле касались туманностей, услужливо подплывающих ей под ноги. Черные глаза, завораживающие, полные тайны, обещали божественное, поистине запретное для смертных блаженство, настолько нестерпимое, что невозможно было сдвинуться с места, чтобы сделать последний шаг и сжать ее в своих объятиях. Она прекрасно осознавала свою власть над мужчинами и наслаждалась ею, играя на струнах души демона, перебирая их тонкими пальцами и заставляя его мысленно стонать от жгучего желания обладать ею. Бархатное контральто мягко вплелось в манящую мелодию:
– Ты же не поверишь, если я скажу, что рада тебя видеть, – она тонко улыбнулась Клеру и перевела взгляд на ашурта.
Сантилли очнулся от прикосновения к своему лицу, неохотно стряхивая с себя восхитительное наваждение, и удивленно понял, что она выше его почти на полголовы.
– Жаль, что ты перестал петь, – с сожалением произнесла она, опуская руку. – Но сейчас, когда твоя девочка вернулась, я могу надеяться?
– Вряд ли Ае оставит мне выбор, – подтвердил Сантилли, с трудом пытаясь вспомнить, говорил Клер имя богини или нет.
– Как твоя жена, Роанергес? – женщина грациозно опустилась в туманность, как в мягкое кресло, сделала плавный жест, приглашая их сесть, и наигранно вздохнула. – Так и держишь бедняжку под замком? Бедная Розианна.
Клер смешался и вынужденно поклонился:
– Сарнайт… моя госпожа… она не оставила мне выбора.
«Так, именем мы разжились, – подумал Сантилли, усаживаясь напротив хозяйки, – осталось разжиться мозгами. Где-то же они были!».
Он мысленно встряхнулся и уже осмысленнее огляделся вокруг. А ведь это не космическое пространство, а, скорее внутреннее убранство дворца. Или в чем она живет? Демон пропустил сквозь пальцы проплывающую мимо галактику. Великолепно. Полное ощущение соприкосновения.
– Тебе нравится? – наклонилась к нему богиня и загадочно покосилась на оставшегося стоять бога смерти.
– Боюсь, комплиментов для этого еще не придумали, а моя фантазия слишком бедна, – с запинкой отозвался Сантилли.
Какие у нее завораживающе бездонные глаза! И этот мягкий голос. Невероятно! Он искренне любовался ею, как совершенным произведением искусства. Прекрасным. Идеальным. Без единого изъяна.
– Я думаю, мы сами договоримся, – богиня удовлетворенно откинулась в кресле. – Без посредников. Передавай привет милой Розианне, мой друг.
«Стоп! Дьявол. Что? Что она говорит? Розианна! Убейте меня за тупоумие! Жена Клера? Высший пилотаж! Не повезло богу! А откуда она знает, что я не пел? – Сантилли мысленно постучал себя по голове. – Идиот!».
– Клер, все нормально, – усмехнулся он. – Иди, я сам справлюсь.
Тот еле уловимо поморщился, но с места не сдвинулся.
– Иди-иди, – рассмеялась женщина, – я ничего ему не сделаю.
Как только бог смерти растворился в воздухе, Сарнайт поднялась и поманила демона:
– Ты не могла бы притормозить хоровод, – Сантилли почувствовал, как начинает кружиться голова от беспрестанного движения созвездий и туманностей. – Мысли путаются.
– Сейчас пройдет, мой демон, – она откинула пространство вселенной, как занавесь.
Мягкий свет, тонкие лучи, пронзающие пушистые облака под ногами. Нет однотонности, все разноцветное, нежное, как сон ребенка.
– Ты хотел души, мой мальчик? – прошептала женщина. – Тебе нужна жатва?
Когда она успела подойти так близко? Сантилли пропустил этот момент, мимолетно отметив, что платье стало более откровенным и светло-желтым, почти белым. Он никак не мог вспомнить, как называется этот цвет. Что-то про кость. Чушь какая-то.
– Что у меня с головой? – нахмурился ашурт и потер лоб.
Дыхание на щеке, как дуновение ветерка, нежное касание полных губ, легкое скольжение рук по телу, беззвучно падает в облака куртка.
Он недоуменно провел по ее безукоризненному плечу ладонью, обнажая его. Зачем? Совершенное произведение искусства не надо раздевать, на него надо любоваться. Демон посмотрел ей в глаза и удивился:
– Ты не Ласти. У нее зрачки, – он поскреб воздух перед ее лицом согнутым указательным пальцем, но забыл слово, – другие. И цвет темнее. А у тебя светло-желтые.
– Какие тебе нравятся? – она теснее прижалась к нему и потянула шнуровку рубахи.
– Синие, – не задумываясь, ответил он.
Серебряные волосы. Сантилли пропустил невесомые пряди сквозь пальцы, и воздух наполнился мелодичным перезвоном. А у Непоседы волосы разноцветные, шелковистые и пахнут летом.
– Ты не Ласти, – демон помотал головой и отстранился.
– Сильный мальчик, – тихо произнесла богиня, целуя его. – Сильнее, чем я думала.
– Ты чужая, – демон шагнул назад, уходя от ее объятий, и упал в облака, как на перину.
Платье соскользнуло вниз, и богиня легла рядом:
– Неужели для ашурта стало так сложно любить женщину?
– У меня есть женщина, – уверенно ответил он, не замечая, что сжимает ее грудь.
Нежные губы, прохладная гладкая кожа, гибкое сильное тело. Но чужое. Все чужое.
– Не надо! – отстранился Сантилли.
– Я могу дать тебе подлинное бессмертие, мой мальчик, то, о котором ты и мечтать не смеешь.
– Зачем? – не понял демон. – Я и так бессмертен. Живу, сколько хочу, – он сполз на край постели и растер лицо, – пока не убьют.
– Живешь? – грустно усмехнулась она и села за его спиной. – Нет, ты не живешь. Играешь в жизнь, притворяешься, лжешь каждый миг всем и себе, а на самом деле – зовешь меня, – Сарнайт обняла ашурта и потянула обратно. – Ищешь встречи со мной, потому что хочешь умереть, так страстно хочешь, что я откликнулась. Но твое время еще не пришло, мой мальчик.
Жаркий шепот, страстные объятия, горячие поцелуи. Душно, нечем дышать. Неясные обрывки воспоминаний, размытые образы, смутные лица, факел на стене, изрубленная женщина, искалеченное тело ребенка.
– Будь со мной… будь моим…
Трупы. Трупы. Везде трупы. Врагов и друзей. Он шел среди них, по пояс в крови, отталкивая их, падал, захлебывался. Да, он искал смерть, а потом смирился и затих. Потух. Лас вернулся, а желание жить – нет, внезапно понял он. А тут щедрые посулы и предложение стать божественной подстилкой. Всю жизнь мечтал.
– Слугой? – Сантилли усмехнулся, уходя от ее губ. – Или рабом? Ашурты никогда не были рабами, чужая госпожа. Кто ты? – он требовательно заглянул ей в глаза.
– Вы все рано или поздно приходите ко мне. Вы уже рождаетесь с мыслью обо мне. Ждете меня постоянно, страшитесь, ненавидите и, в конце концов, молите обо мне. Но редко кому выпадает счастье испытать мою любовь.
– Замечательная любовь, – демон убрал ее руки и машинально поцеловал их, выпуская, – сначала одурманить, потом положить в постель, – он отодвинулся от нее и сел. – Мне пора. Девчонки волноваться будут.
– Мне нравится, что ты не боишься меня, – женщина провела по его спине рукой. – Или еще ничего не понял?
Не обращая внимания на ее слова, Сантилли безрезультатно пошарил глазами по клубам тумана и решительно встал. Куртка сгинула и черт с ней.
– Извини. Я не хотел тебя обидеть, но ничьей игрушкой я не буду.
Она приподнялась на локте – идеальное создание, мечта любого мужчины – легонько похлопала ладонью рядом с собой и позвала:
– Вернись, пламенный демон, мы не закончили. Ты забыл о договоре.
Он помотал головой – к дьяволу чарующий голос, эти идиотские колокольчики и чертов туман. Откуда он взялся?
– Что с глазами? – он яростно потер их, и, покачиваясь, неуверенно шагнул прочь, но мир повернулся вокруг него, и ашурт упал в объятия божественной женщины, лежащей на постели, снова все забывая. – Кто ты?
– Ты шел ко мне всю жизнь, мой мальчик, – прошептала она.
Сантилли, теряя сознание, попытался оттолкнуть богиню и уже не слышал, как кто-то с легкой грустью попросил:
– Оставь, его, моя госпожа.
– Знакомый голос, – Сарнайт недовольно поморщилась и обернулась – к ним по колено в облаках не спеша шел Герхард.
– Ты никогда не сможешь его подчинить, – он присел на кровать, провел по ее крутому бедру пальцами и укоризненно покачал головой.
Повинуясь легкому движению руки дракона, на женщину легло тонкое, как лунный свет, покрывало.
– Подари ему сон. Я расплачусь за мальчишку, моя госпожа.
– Роанергес никогда не отличался большим умом, – недовольно передернула плечами женщина, нехотя отпуская ашурта.
– Не клевещи на Клера, любовь моя, – дракон взял богиню на руки и понес прочь из раннего утра в фиолетовые сгущающиеся сумерки. – Ты кого угодно можешь напугать, но он испугался не за себя.
– Мальчику нужна эта ночь. Он словно состарился и умер в тот час, когда убили его жену. Всего ночь – и он оживет. Разве сейчас он похож на демона страсти?
– Ему достаточно твоих поцелуев, остальное сделает его девочка, – дракон нежно прикоснулся к ее губам, опускаясь в клубящуюся звездную пыль. – Этот непокорный будет страстен только с ней, но не с тобой.
Сарнайт обвила его руками и откинулась назад, прищурив глаза:
– Сам пытался его приручить?
– Ты прекрасно знаешь, что меня мужчины не интересуют, любовь моя, – Герхард откинул покрывало и начал ее поцеловать.
– … три дня… изменник….
– Я соскучился… по тебе… невозможно… соскучился….
– Лжец… – она застонала от наслаждения.
– … да… люблю тебя….
Сантилли очнулся в седле перед Таамиром. С минуту щурился, растирал лицо и тряс головой, мешая дракону управлять жеребцом, пока тот раздраженно не прижал его к себе. Еще минуту пытался понять, где он и с кем, и после этого начал активно возмущаться и слабо вырываться из рук Ин Чу. Фраза «Какого дьявола?» была первой и единственно цензурной, какая-то часть слов переводу вообще не подлежала в связи с отсутствием аналогов в речи, но общий смысл легко угадывался.
Герхард морщился, но молчал, король почти сразу завелся и начал огрызаться. Остальные не слушали: бывшая «амазонка» переживала полный жизненный крах, а Райнерд, которому выпало невероятное счастье быть ее наставником, придумывал испытания и задания, больше смахивающие на пытки.
– Убрал руки и отпустил меня, – ашурт наконец-то додумался снизойти до нормальных выражений и получил вожделенную свободу, которой немедленно и распорядился, со второй попытки перетащив ногу через шею жеребца.
Свобода плавно перетекла в короткий полет и жесткое приземление – трава пружинить под весом ашурта отказалась. Таамир с неподражаемым выражением сочувствия на лице следил, как демон, шатко стоя на четвереньках, пытается подняться с колен и медленно заваливается на бок.
– Дьявол! – тот слабо похлопал ладонью по земле. – Я сдох или нажрался?
Король, кивком отослав Райнерда с подопечной в лагерь, спрыгнул и сел рядом с ним на корточки:
– Падалью не воняешь.
– Спасибо, – Сантилли вяло приподнял голову и тут же обессиленно уронил ее. – Тогда что?
Таамир невольно вздрогнул и похолодел, увидев его глаза, налитые кровью. Что же произошло у богини смерти, если гордый демон не захотел подчиняться, в который раз предпочтя жизни смерть?
Возле них остановились ноги Герхарда:
– Не надо было отказывать ей, мальчик, и сейчас бы скакал молодым козленком.
Понятно, мальчишка не захотел изменять женам, но существам такого порядка, как Сарнайт, не отказывают.
– Уж лучше я буду трупом, чем козлом, – возмутился демон и поморгал. – Это надолго?
Граф без слов сунул ему под нос изящную флажку, подарок богини, от которой Сантилли яро шарахнулся, не смотря на убийственную слабость. Но бороться с двумя драконами не под силу даже здоровому демону, поэтому лекарство, больше напоминающее пойло и по запаху, и по вкусу, было почти беспрепятственно влито в рот императора.
– Ящерицы, – пробормотал он и затих, прикрыв глаза.
Точно такими же они были, когда чуть ли не целую жизнь назад Таамир пытался вернуть бывшего любовника при помощи Печати подчинения, а в результате едва не убил. Король не знал, как и кто в тот раз выхаживал Сантилли, но когда он через некоторое время пришел с ним разбираться по поводу разгрома в своей спальне и плачевного состояния помогавшему ему Эдингера, то ашурт уже был свеж и бодр, хотя бледен, как покойник. Даже язвил и хамил, что у него вообще-то никогда не задерживалось. То, что последовало за этим, Ин Чу вспоминать не хотел – полное фиаско.
Он пересел с корточек на землю и положил пальцы на шею Сантилли, нащупывая пульс.
– Жив, – коротко среагировал тот, не открывая глаз, – не надейся.
Король усмехнулся:
– Тебя прибить – семь потом сойдет.
Пока демон приходил в себя, драконы тихо обсуждали не совсем удачные переговоры – избавиться от капризной девчонки, как все без исключения надеялись, не получилось. Хаарланда можно понять, возвращение блудной дочери скрыть не удастся, особенно потерю девственности. А кому хочется выслушивать фальшивое сочувствие подданных и ощущать спиной их насмешливые взгляды. Своей выходкой доченька неплохо подрывала авторитет отца и, как следствие, авторитет короля. «Гулящая дрянь» – было самым мягким эпитетом, которым наградил ее бог войны. Герхард упирался изо всех сил, и под конец, разозлившись, случайно обмолвился, что выкупил ее у разбойников за цену половины коня.
– Заднюю или переднюю? – неожиданно развеселился Хаарланд и отрезал. – Не дам. Резать превосходное животное ради какой-то девки? Выкупил – пользуйся.
Амиру вызвали, и отец, сокрушенно разведя руками, объявил ей, что граф Лангер является теперь ее полным хозяином и подробно объяснил почему. Герхард тут же, в кабинете, перепродал ее за медную монетку, случайно завалявшуюся в кармане Райнерда. Девушка была ошарашена настолько, что даже не пыталась протестовать.
Опоздавший на разборки бледный Клер, ничего этого не знал, сразу отозвав в сторону Герхарда и что-то встревоженно прошептав ему на ухо. Таамир только расслышал: «Она нас перехватила». Граф пронзительно глянул на него, бросил: «Ждите меня у первой стоянки», – и исчез.
Ждать у моря его пришлось больше часа. За это время Райнерд успел подробно разъяснить девушке полное отсутствие у нее прав и массу обязанностей вкупе с беспрекословным подчинением. Бывшая воительница попробовала протестовать, тогда дракон разложил ее на камнях, бесцеремонно сдернув штаны с божественной попки, уселся сверху и познакомил последнюю с ремнем, как средством осмысления бренности бытия, заодно наложив на строптивую девчонку метку, по которое ее всегда можно легко найти – монетку все-таки было жалко. Таамир в воспитательный процесс не вмешивался, и вскоре ушел бродить по берегу подальше от пронзительных визгов и криков. Он бы предпочел свернуть ей шею – это намного эффективней, чем утруждать руку.
Вскоре после этого непривычно разрумянившийся Герхард принес на руках бесчувственного Сантилли и приказал королю (!!!) немедленно выезжать. Таамир молча усадил ашурта к себе в седло и попытался мысленно выведать у графа подробности, но тот разговаривать категорически отказался.
Демон начал приходить в себя только тогда, когда всадники проехали два мира.
– Что она хотела от него? – тихо спросил Таамир.
– Потрахаться, – поморщился оживший император и помассировал виски. – Герхард, кто она?
– Та, к кому ты хотел прийти, – снизошел тот до ответа, наблюдая, как Сантилли растирает лицо и щурит глаза, наводя резкость. – Договор заключен. У нас три дня на жатву. Сколько тебе надо?
– Около двух тысяч, – пожал плечами ашурт и завертелся, оглядываясь. – А где моя куртка?
– Ты… – Таамир поперхнулся и переглянулся с Герхардом.
– Это вас можно резать, – неожиданно взорвался Сантилли, – а нас даже двух десятков нет! Я Бьерн казнить не могу, потому что эта сучка еще может рожать. Кому за это сказать спасибо? Война у них видите ли вышла из-под контроля, поэтому у вас крышу снесло, так?
– Откуда знаешь? – хмуро спросил Таамир.
– Ветер нашептал, – буркнул Сантилли и нахохлился, зябко обхватив себя за плечи.
Граф встал, принес ему куртку и укрыл, подоткнув с боков:
– Хорошо, что ты хочешь?
Прищурив глаза, почти пришедшие в норму, демон усмехнулся:
– Обмен. Ты забираешь у Элерин способность Хранителя, я…
– Идиот! – не сдержался Таамир. – Ты соображаешь…?
– Да, – ожесточенно выдохнул Сантилли, приподнимаясь на локтях, – я все соображаю. Я соображаю, что скоро ее не будет, и мне плевать на все! На этот гребанный мир, на вас, на Совет! На все! Ясно! Мне плевать на ваши интриги, на ваши делишки, на любовные шашни, на то, кто что скажет! Она должна жить! Понял? – он перевел дыхание и повторил. – Она должна жить.
– Жизнь Хранителя и все миры, – Герхард зло его толкнул обратно, – неравноценный обмен.
– Я устал терять друзей. Я никого больше не хочу терять, – ашурт с трудом повернулся на бок. – Совет ничего не скажет, если все сделать правильно.
– Никто на это не согласится, ты, безмозглый идиот! – прошипел Таамир с силой сжимая и разжимая кулаки. – Они не отдадут всю власть в наши руки. Ты вообще представляешь, что будет? Новая война. Терять он больше никого не хочет.
– Нет, – Сантилли в сердцах хлопнул ладонью по траве и с натугой начал садиться. – Н-ничего не будет. Перераспредели голоса в Совете, лиши Хранителя права императора, оставь за ним только равновесие сил, и они не буду возражать. – он кое-как утвердился в сидячем положении и исподлобья посмотрел на Таамира. – Я не отдам жену!
– Созываем Совет, – Таамир раздраженно встал, едва удержавшись, чтобы от души не пнуть демона в живот.
– Там ночь, – возразил Герхард.
– Да… насрать мне, что там ночь, – взорвался тот. – Встали и пошли! Живо!
За то время, что они ехали к Жемчужине, Таамир успел успокоиться и несколько раз поймать засыпающего в седле демона.
– Откуда он узнал про Хранителей? Про войну? – Герхард хмуро покосился на ашурта, клонящегося к шее Грома, и придержал его за куртку. – Ему отлежаться надо, а не верхом трястись.
– Про Хранителей, вероятнее всего, Сах рассказал. Или из книг. А второе? Сам мог додуматься. Мозгами его боги не обидели.
– Да, уж, – согласился Герхард и хмыкнул. – А ведь может получиться.
Может, потому что впервые в истории Жемчужины Хранителем стала дочь Создателя, а ее Стражами – демоны. Когда-то это была обязанность Ин Чу, но потом они забыли про нее, и высшие силы нашли другой выход.
«Могли бы заодно наделить их и долголетием, – вздохнул про себя Герхард. – Как же не хочется взваливать на себя это ярмо».
Нет, ийет не умирали, а переходили на другой уровень сознания, и после этого рождался новый Хранитель.
– Лень снова запрягаться? – словно прочел мысли графа Таамир. – Летать между звезд, латать прорехи, готовить преемника…
– Ты не король, – поморщился тот, – в тебе умер или телепат, или рифмоплет.
– Н-надо, – с натугой проговорил Таамир, перетаскивая Сантилли к себе, – черт, оставить его в Совете. Сиди, не дергайся! Нужен ты мне во всех позах! – прикрикнул он на слабо вырывающегося демона.
Герхард недовольно покосился на них:
– Отец распустил тебя.
– Ты так считаешь? – желчно осведомился король, обхватывая ашурта поперек груди и прижимая к себе.
Граф ограничился смешком, мол, сам додумывай.
– Элерин и Саха тоже надо оставить в Совете, – спустя некоторое время произнес он. – Авторитетов для них не существуют и мозги у мелких работают в нужном направлении. Тогда Повелители не будут возмущаться. Должно пройти. Что ж он настолько упертый?
Впервые Совет проходил без императрицы и ее брата. Драконы вошли в зал, когда все уже были на месте кроме Вардиса, про которого в спешке забыли. Спрашивать, что случилось, и бросаться на помощь никто не стал – если бы она была нужна, Таамир бы ее попросил. Будто каждый день в зал Совета вваливался король Ин Чу с императором на руках. Под настороженными и встревоженными взглядами он аккуратно сгрузил спящего Сантилли на стулья у стены и шумно выдохнул:
– Вымахал мальчик на славу, – и подошел к столу. – Если вы проявите терпение, то есть шанс решить все мирным путем.
Разбуженные под самое утро Повелители пребывали не в самом лучшем настроении, но дракона слушали, не перебивая. Найири постоянно переглядывался с Андерсом, Макрос сосредоточенно тер переносицу, осунувшийся и отрешенный Рошейн устало смотрел на Ин Чу исподлобья и негромко барабанил пальцами по столу. Маярт упорно разглядывал собственные руки, Рашид – столешницу.
– Но мы категорически против, – закончил Таамир.
– Давно надо было вернуть все на круги своя, – темный тяжело поднялся. – Зря оторвали от дел.
– Как Орелин? – осторожно спросил его Таамир.
– В коме, – бросил дэи вэ и ушел.
Следом за ним поднялся и Маярт:
– Я так понимаю, что девочка еще ничего не знает? – он дождался утвердительного кивка. – Удачи. За.
Ийет был одним из немногих, кого Рошейн позвал на помощь, чтобы спасти умирающего младшего сына. Как ни старался король опередить заговорщиков, сражения во дворце избежать не удалось. Матиса с немногими единомышленниками загнали в дальние покои. Отец не хотел убивать сына, но тот пошел до конца, решив, что терять ему уже нечего, и Орелин заслонил своего короля, приняв на себя заклинание разложения, вдребезги разбившего его защиту, и отравленный кинжал, брошенный кем-то из мятежников. Пока шел бой, помочь принцу не было возможности, а сейчас он медленно умирал.
«Вот тебе и слабый мальчишка, когда-то струсивший», – отрешенно подумал Таамир.
Совет закончился быстро, единогласно проголосовав «за». Повелители ушли, а драконы так и остались сидеть, переваривая их решение. Найири немного задержался возле сына, проверяя его состояние и делясь силой.
– Если она еще раз дернется в сторону моего мальчика – развоплощу, – тихо пригрозил он.
– С чего ты взял? – Герхард окинул ашуртов непроницаемым взглядом.
– Запах, – коротко отозвался тот и открыл портал. – Она высосала его почти досуха.
– Это не она, – возразил граф. – Сам знаешь, погибшие миры не любят живых.
– Я предупредил.
Портал закрылся, оставив Ин Чу в одиночестве.
– Кто она? – Таамир устало кивнул на Сантилли.
