Текст книги "Дорога к себе"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц)
– Нет! – одновременно рванулись к ним Ласайента и Мишель.
Но рука бога встретила пустоту, а демон, ловко вывернувшийся из захвата, отскочил в сторону и озорно поманил противника ладонью, игриво повертев бедрами:
– Поиграем, киска?
– Убью!
Никто из них никогда не слышал, чтобы Сах Ир говорил таким страшным низким голосом. Вздрогнули и сразу замерли все без исключения, сразу вспомнив, кем является этот юноша и что он может.
– Извини, маленькая, – маг присел возле съежившейся комочком сестры и провел ладонью по ее волосам, – извини.
– Мне все равно, что будет с этими людьми, они выбрали свой путь, – тихо произнесла она, – но ты? – девушка подняла на мужа больные глаза. – Как ты мог?
– И что мы такого сделали? – вспылил Мишель. – Меньше всякого сброда….
– Да пусть захлебнуться в своем дерьме! – не выдержал Судья, взмахнув руками. – Разговор о вас!
– А что ты прикажешь делать с ними? – разозлился ашурт и наставил палец на Хаарланда, – А ты держись от меня подальше.
– Я предупредил, – сквозь зубы с угрозой процедил Сах.
– Предлагаю спокойно поговорить, – подал голос, молчавший до сих пор Клер? Амен, и первым направился к группе кресел в углу гостиной, сердито договаривая уже на ходу. – Мне ваши склочные души в Брозе на хрен не нужны.
Хаарланд развернулся вслед за ним, смерив Сантилли уничтожающим взглядом. Угловой диванчик жалобно заскрипел под его тяжестью. Сесть вместе с разъяренным богом войны никто не рискнул, даже Судья, скромно примостившись по соседству с Клером и Мишелем. Сах опустился у ног сестры, Санти – на подлокотнике рядом с Ласти.
– Ладно, нам плевать, что там они у себя будут делать, – произнес он, ложа руку на ее плечо, – на данный момент они не представляют серьезной угрозы. Война, эпидемия, разруха, преступность, наркотики. Они сами себя уничтожат и освободят нам территории. Неплохие, между прочим. Но если мы будем выжидать, они загадят все то, что еще не успели загадить, так какая разница, как мы им поможем завершить начатое: при помощи оружия или магии? Как рабочая сила и в качестве рабов они ничего собой не представляют – ленивы и агрессивны. Может быть, проще принять более жесткие меры сейчас, чтобы потом не клясть себя за ненужное милосердие? Оставить тех, кто представляет наибольшую ценность, остальных….
– Рэй Ми, – нехорошо усмехнулся Судья.
– Что «Рэй Ми»? – взвился ашурт. – При чем….
– Ты прав, – перебил его Клер? Амен, – разговор один в один, – и едко поинтересовался у хмурого демона. – Идешь по его стопам?
– И кончишь, как он, – подвел черту Судья и кивнул на Мишеля, – и мальчишку за собой утянешь.
– Я не мальчишка! – раздельно, по слогам процедил оборотень.
– Доживешь до моих лет, тогда и будешь бормотать про возраст, – резко оборвал его бог. – Вы покачнули весы. Вы – не дураки, нет. Вы – проводники для князя тьмы, его слуги, которые буду лизать его светоносную задницу в ожидании подачек. Молчать! – прикрикнул он на вскинувшегося ашурта. – Я знаю, о чем говорю. Не вы первые – не вы последние на моей памяти. Ангельский выкормыш крутит вами, как хочет, а вы слюни пускаете от счастья. Что уставились? Головой лень было подумать? – он встал и начал ходить по гостиной, ожесточенно жестикулируя. – Ты – военачальник, политик, первым должен был догадаться, что тебя используют, как разменную фигуру. Но мы же умные, мы никого слушать не хотим. Дуракам вообще никто не указ. Тебе говорили? Тебя просили остановиться? Не так давно разжевали и в рот положили. Но жизнь нас ничему не учит.
Еще никогда они не видели Судью в таком гневе. Сантилли сжал губы и упрямо буравил глазами ковер.
– Целоваться прикажешь с ними? – зло бросил Мишель, глядя на бога исподлобья.
– Дались вам эти люди! – в сердцах вскричал Клер? Амен, ударив кулаком по колену. – Да пусть хоть глотки себе перегрызут, вам-то какое дело? Вас это вообще не касается.
– Алексей переживает за родину, – буркнул ашурт.
Клер неожиданно рассмеялся:
– А ты у нас – добрая душа, решил поспособствовать?
Сантилли сдвинул брови и просверлил его взглядом.
– Убить обоих, пока не стало поздно, – решительно сказал Хаарланд, звучно прихлопнув колено ладонью.
– Остынь, – Судья устало потер переносицу, – пока есть шанс, надо им пользоваться. Вы поняли, доброхоты? Или меняете взгляды на жизнь, или…, – он сделал многозначительную паузу. – И никуда вам не спрятаться, мои дорогие.
– Малейшая…, – бог войны блеснул крепкими белыми зубами в хищном оскале и изобразил, как он будет сворачивать им шеи.
Сантилли угрюмо глянул на него и перевел глаза на подобравшегося Мишеля.
– Вот и думайте, – Клер? Амен поднялся и похлопал маркиза по плечу, – особенно ты.
– Ну, и что будем делать? – спросил Сах, когда боги растворились в воздухе.
– Завтракать, – император поднялся и потянул за собой Ласайенту, но та уперлась.
– Когда наша дочь вырастет, что я ей расскажу об отце? – иронично поинтересовалась она у мужа. – Что он был черным мессией и, походя, убивал всех подряд, не заморачиваясь на методы и принципы?
– Нет, – мотнул головой Сах Ир, – что они были белыми овечками и пачками спасали народы от падшего ангела.
– Низвергнутого, – тихо поправила их Элерин. – Он не падший. Его низвергли, если я ничего не путаю, – она судорожно вздохнула, поднимаясь. – Надо перечитать библию, – и тяжело, как старуха, побрела на второй этаж.
Но Сантилли догнал ее и осторожно поднял на руки, разворачиваясь в сторону террасы.
– Сейчас принесу, – он усадил жену в плетеное кресло и поцеловал в висок. – Где она у тебя?
– Думаешь, они достаточно испугались? – хмыкнул Хаарланд, наблюдая за демонами через огромное зеркало, висящее посреди молочной пустоты.
– Нет, конечно, не испугались, но задумались, – Оилертис мельком глянул, как ашурт бережно прижимает к себе Элерин, и небрежным взмахом руки убрал зеркало, – О да, ты был великолепен! «Убить обоих!», – он насмешливо глянул на бога войны.
– Сам-то? «Лизать его светоносную задницу». Надо запомнить, – хмыкнул Хаарланд. – Ты неплохо задел за живое этого упертого барана.
– Что ж ты так не ласково про своего любимца? – удивился Клер. – Сантилли есть что терять, очень дорогое для него. Мы сделали все, чтобы он дождался свою девочку, дальше он пойдет сам и не бросит друга. Или я его не знаю.
– Но как мы не подумали о Розианне? Столько миров перерыть, а мальчишка был у нас под носом. Буквально в двух шагах, – Оилертис недоуменно покрутил головой.
– Спасибо, что напомнил, – Клер прищелкнул пальцами и похлопал бога равновесия по плечу. – Пойду трясти «тыковку», очень необычный овощ и кого-то мне напоминает.
– А мы? – сразу встрепенулся Хаарланд, круто разворачиваясь к нему.
– Все-то тебе не терпится свернуть кому-нибудь шею, – поморщился бог смерти. – Нет, чтобы ласково, душевно….
Знаем мы твою душевность, хмыкнул про себя Оилертис, Лоф скоро слюной захлебнется или пальцы до локтей сгрызет, глядя на то, что выделывает с другими его идеал.
Сантилли с шумом захлопнул толстую книгу и бросил ее на стол.
– Да бред какой-то! Этот женился и родил того, он женился и родил этого. Я больной на голову это все читать? – возмутился он и невольно покосился на дверь кухни, не дай боги, Элерин услышит.
Ласайента, сидящая боком на перилах, невольно проследила за его взглядом и снова отвернулась к морю.
– Ну, пропусти! – равнодушно посоветовал растекшийся по столу Мишель, пальцем гоняя скатанную в шарик бумажку.
Маркиз домой не пошел, а остался на завтрак и теперь никуда не торопился, и Сантилли заподозрил, что тот поссорился с Джес. Вдруг пришла запоздалая мысль, что Клер прав, и Мишель на самом деле изменился и далеко не в лучшую сторону. Как же он не заметил этого? Неужели гнев на жизнь настолько ослепил, что он пропустил очевидное?
– Вы и с айкидо так же поступили, – хмуро произнес Сах, исподлобья наблюдая за оборотнем, – тупо задолбили приемы, а основу, саму суть учения, пустили по боку. Если бы вы слушали своего сенсея, сейчас ничего бы не было, – он с досадой оттолкнул чашку с остатками кофе и откинулся на стуле.
– Ах, единение! Ах, гармония! – едко отозвался ашурт, покрутив кистью руки.
– Я читал, представь себе, – горячо возразил Сах Ир. – Прекрасное учение. Путь воина. Истинного воина, Сантилли, а не убийцы! Думать что-то там – это одно, а познать себя – это другое. Познать и сделать хоть что-нибудь для того, чтобы идти вперед, а не назад. Совершенствоваться, Мишель! Совершенствоваться. Ты же этого хотел – стать лучше.
За спором никто из них не заметил, когда появилась Элерин. Она минуту стояла в дверях кухни, слушая разговор, потом тяжело вздохнула и неслышно проскользила к столу.
– Они и стали лучшими, – тихо сказала девушка, осторожно ставя блюдо с фруктами. – Убийцами, – и села, зябко кутаясь в шаль.
Несмотря на жаркий день, Элерин мерзла, и с этим ничего нельзя было сделать: пока не восстановится равновесие сил, ей будет холодно. Проблему можно было решить по-разному, Хаарланд предложил самое радикальное и быстрое. Спорщики замолчали. Мишель упрямо гонял шарик, Сантилли снова открыл книгу сразу на середине и бездумно уставился на страницу.
– Ты когда упражнения в последний раз делал? – спросил у него маг. – Сам-то помнишь? Вы же оба черные. Смотреть противно.
– Ну и почистил бы? – желчно огрызнулся Мишель и щелкнул по бумажке, отправив ее в неизвестность.
– А я что делаю постоянно? – разозлился Сах. – Но вы сами должны хотеть стать чище.
– Ангелочками, – оборотень выпрямился и помахал ладонями, изображая крылышки.
Ласайента живо представила его в новом образе. Получилось очень забавно, особенно если добавить сияющий нимб над головой, как их обычно рисуют люди, и скромно потупленный взор, обращенный на сложенные перед грудью ладони. Демонесса вошла во вкус, мысленно дорисовав белую полупрозрачную хламиду, развевающуюся на ветру. Тонкая ткань то свободно колыхалась, то плотно прилегала к тренированному телу маркиза, тщетно пытающемуся усмирить бушующую плоть. Но как ее усмирить, когда перед тобой стоит на коленях очаровательная кающаяся грешница. Обнаженная.
Есть такое понятие «последняя капля». Когда со стороны моря послышалось сдавленный смешок, у ийет лопнуло терпение, и он взорвался:
– Кретины!
Ласайента вздрогнула от неожиданности, быстро одну за другой втянула ноги на перила, крепко обхватив колени, и всерьез заинтересовалась пейзажем. Сах мельком мазнул по ней сердитым взглядом и ядовито спросил:
– Вспомните, какими вы были? И чем вы стали? Он же подчиняет вас! Вы уже дальше носа своего не видите. Шестерками захотели быть? Вы? Вы же гордые, свободные, а он о вас ноги вытирает, как о рабов! Что, Мишель, завтра на коленях к нему приползешь? А дальше что? А если он прикажет тебе убить Джес? А если ему приспичит изнасиловать Бетти? Будешь стоять и смотреть? Или подержишь ее, чтобы не брыкалась?! Да?!
Сах уже вскочил и кричал, под конец от души припечатав ладонями стол. Маг и Мишель мгновение буравили друг на друга глазами, и оборотень не выдержал: поставил локти на стол и застыл, запустив пальцы в волосы.
– Хорошо, – сдался ашурт, в очередной раз закрывая книгу, – завтра начну делать упражнения.
Маг мотнул головой и непреклонно постучал пальцем по столешнице:
– Сегодня. Сейчас.
– После завтрака? – изогнул бровь демон.
Сах внимательно осмотрел его с головы до ног и выразительно хмыкнул:
– Отговорочки, мой друг.
– Получается, вы теперь не просто сначала начнете, а…, – Элерин сильнее натянула шаль, словно это помогало ей найти нужные слова, – как будто из болота с грузом на плечах.
Сантилли вздохнул, опустился перед ней на колено и взял за плечи:
– Но вы же не бросите нас?
– Не дождешься, – она независимо вскинула голову, – я с вами, – и заплакала, уткнувшись в ладони.
Заниматься решили у моря: шум прибоя, свежий ветер, крики птиц – расслабляющая обстановка. Ашурт предложил дополнить ее соответствующей музыкой, но поддержки не получил и несколько минут ворчал себе под нос.
Расслабиться не удавалось, в голову как назло лезли мысли о недавнем разговоре и Мишеле, стоящем немного впереди. Тот тоже был напряжен и мрачен, как грозовая туча. Может быть, попросить Ласти прочитать маркиза? А вдруг там не все так плохо, как кажется? Сантилли оглянулся на жену и подавил тяжелый вздох: вот кому не надо напрягаться, чтобы раствориться в окружающем мире. Но он же тоже мог это делать, и даже лучше, чем она! Так что же произошло? Как он умудрился так скатиться вниз?
«Хрень какая-то, – пришла неожиданная фраза от Мишеля. – Надо обдумать».
У ашурта окончательно пропало настроение: Таамир потратил немало времени и сил на то, чтобы дать мальчишке блестящее образование, а тут «хрень». Простонародье. Если бы Ин Чу услышал, нотация на полчаса была бы обеспечена стопроцентно, и, кстати, сам дракон редко ругался крепкими словами, а уж жаргон и вовсе считал признаком деградации.
Маркиз упал на песок рядом с Сантилли и раскинул руки.
– Не могу, – поморщился он, глядя в небо, – крутится в голове и крутится всякая ерунда.
Демон опустился рядом, положил локти на колени и переплел пальцы. И сказать нечего, потому что у самого каша в мозгах, к тому же прокисшая и покрытая плесенью.
– Ты понимаешь, я сейчас машу руками, а сам думаю: зачем я тогда вернулся? Ведь для чего-то кому-то это надо было. И смотри, как интересно получается: я – первый, ты – последний. Как будто круг замкнулся.
– Какой круг? – не понял Сантилли. – В смысле «первый-последний»?
– Да ты что? – Мишель сел и потряс головой, вытряхивая из волос песок. – Почему Клер сказал, что мне надо особенно задуматься? Они что-то знают, а нам опять не говорят.
– Хотят, чтобы сами поняли, – усмехнулся ашурт. – Как показала практика, разжеванное и положенное в рот усваивается организмом плохо.
– Вот смотри, – оборотень поерзал, устраиваясь по-орхански, – я – первый, с кого начал Таамир, ты – последний. И круг замкнулся. Понимаешь? – горячо прошептал он, заглянув демону в лицо, и сделал кистью руки круговое движение. – Круг замкнулся. И мы оба были, как рабы. И оба теперь дружим. И оба ненавидим его. Хотя последнее странно, – Мишель задумчиво почесал нос, – мы же с ним дружили. Не понятно. Наверно, не важно. И вот еще что, я подумал, что меня специально выбрали, то есть вернули, потому что я люто его ненавидел. Ты даже не представляешь, как я хотел, чтобы он умер, но сначала я хотел, чтобы он мучился. Я проклял его, Сан, – сознался маркиз. – Я не сразу вспомнил, а когда вспомнил, мне стало стыдно. Я любил его тогда, понимаешь? Я даже хотел, чтобы он… ну…. А он не стал почему-то. Он вообще вдруг гарем разогнал. Правда, иногда пропадал, но от него женскими духами пахло. Я думаю, у него любовница была, ну, до Бетти. А потом он только о ней и говорил. А потом вообще к ней перебрался.
Сантилли слушал сбивчивую речь друга, и разрозненные кусочки мозаики медленно сползались, складываясь в пока еще рваную картинку. А если Клер имел в виду отца Мишеля? Тот же был магом-чернокнижником, а сын пошел по стопам отца. Тогда получается, что черный мессия – это наш оборотень. Вот дьявол!
– Что за проклятие? – спросил ашурт, начиная чувствовать, как в груди расползается холод.
Мишель тяжело вздохнул:
– Я хотел, чтобы его никто никогда не любил, чтобы у него никогда не было любви в жизни. Чтобы его никто никогда не простил, даже если он раскается и будет ползать у них в ногах.
Неожиданно маркиз замолчал и замер, постепенно бледнея.
– Я тварь, – простонал он, закрыл лицо руками и начал раскачиваться, – Я последняя тварь. Что я наделал? Это из-за меня погибла Бетти.
– Прекрати, – ашурт встряхнул Мишеля, – Это Розианна, – и перевел разговор на другое. – Ты думаешь, что ты должен убить Таамира, а я тебе помочь? Но почему его?
– Конечно, – юноша оторвал руки от лица. – Конечно! Это же так просто! Без него здесь все развалится, все рухнет! Приходи и бери нас тепленькими.
– Не кричи, – Сантилли притянул его к себе, – не кричи, ребятам помешаешь.
Но недовольный Сах уже шел к ним, а Ласайента завершала упражнение. Да, им надо все рассказать. Слова Мишеля невероятно похожи на правду, и многое встало на свои места, но лучше бы он ошибался.
Они все вместе вертели догадки маркиза и так и эдак, но каждый раз приходили в одному и тому же – охранять надо не их, а Таамира, без которого Жемчужный мир со временем скатится обратно к междоусобной войне и не сможет дать отпора новому завоевателю.
– Не совсем понятен один момент, – медленно проговорил Сантилли, – сюда не вписывается то космическое нашествие.
– Тот мог не знать про него, – пожал плечами Сах, – это раз, и второе – у нас было пророчество и уйма времени, чтобы подготовиться.
Ласайента потерла бровь со шрамом и хмыкнула:
– Интересно, тогда пророчество было, а сейчас – нет. Почему?
– Было пророчество, – покачал головой маг, – мутное и старое, но я его помню немного. Там как раз и говорится про круг порока. И когда он замкнется, на нас обрушатся полчища тьмы, и мы будем ползать в грязи, если черный король не разрубит концы, которые он связал. Что-то вроде этого. Полная бессмыслица, если не знать, о чем речь.
Сантилли подышал на похолодевшие пальцы, согревая их. Вот же дьявол, как все просто. И все правильно: нет любви и нет прощения. Да как же нет? А Бетти, которая последует за ним даже в ад. А друзья, которых у дракона раньше не было? И отец, у которого по вине Таамира погибла жена? Понять, принять и простить. Как просто и как сложно.
– Получается, он должен вас убить? – нахмурилась Ласайента. – Бред какой-то. Почему именно он? Потому что он истинный дракон? Это любой может сделать.
– Нет, – возразил Сах Ир, – скорее всего вы сцепитесь, и он должен победить.
– Дурдом какой-то, – подвел итог ашурт, – битва титанов.
– Предлагаю план действий, – ийет по очереди оглядел всех. – Первое, Таамиру пока ничего не говорить, ни слова о пророчестве. Второе, заняться собой любимыми, чтобы избавится от влияния того козла, это самое трудное. Третье, готовиться к новой войне.
Ласайента пожала плечами:
– Это самое легкое.
– Неа, – неожиданно легкомысленно ответил Сантилли, взъерошил волосы и блаженно потянулся, – это самое сложное. Вот это будет война! Такого врага у нас еще не было: он же может перетягивать на свою сторону.
– То есть, искушать, – Сах покусал губу и весело посмотрел на демонессу. – А у нас целых два искусителя. Причем, разноплановых.
– Откуда два? – удивилась та.
– Ласти, открой глаза, – муж помахал у нее перед лицом растопыренной пятерней, – Эрри тебе не уступает по силе. А вот ему надо сказать, чтобы был готов, – он прищелкнул пальцами и неожиданно закончил. – Я есть хочу – убил бы кого-нибудь.
Мишель невольно улыбнулся его словам, а на душе стало немного светлее и дышалось легче, словно с плеч свалилась груда камней.
Сах шел к дому и думал о том, что демоны все-таки ненормальные – радоваться войне. Нет, точно, с головой у них явно не все в порядке – как сразу ожили!
2 глава. Жизнь бьет ключом
Элерин ждала их в дальнем конце террасы, с ногами забравшись в мягкое кресло и по самую шею закутавшись в клетчатый теплый плед поверх шали. Их дом – это дом кресел и диванчиков, уютных уголков, в одном из которых они сегодня получили знатный разнос. Целое царство уютных уголков и уголочков, в которых можно спрятаться с книгой и потеряться надолго, если не навсегда. Уютный дом, крепость, как говорит Маярт – бастион, вдруг в одночасье ставший ненадежным и утратившим свою неприступность.
И они сами в этом виноваты, потому что позволили войти сюда чему-то грязному и мерзкому, запачкавшему и опоганившему их маленький островок счастья. Привели, настойчиво зазывая в гости. А гость, не церемонясь, ввалился завоевателем и по-хозяйски развалился на их любимых креслах, закинув ноги в грязных сапогах на обеденный стол. Скоро начнет покрикивать, командуя ими, как прислугой.
Сантилли зло тряхнул головой – не получится, мы еще живые, мы повоюем. И случайно перехватил взгляд Ласайенты, устремлённый на Элерин: внимательный, любящий и тревожный одновременно. А ведь йёвалли по-настоящему привязан к ней: заботится, бережет, переживает в отличие от некоторых эгоистичных ашуртов. И что с того, что не он ее выбрал, а она – его? От перестановки слагаемых сумма не меняется. Простой математический закон в действии. Мог ведь и отказаться, но раз согласился, то будь любезен.
– Скучаешь? – муж кивнул на Элерин, придержав Ласайенту за руку.
Она спрятала глаза и нехотя призналась:
– А ты как думаешь? Я же все время был в мужской ипостаси.
Сах с Мишелем уже поднялись по ступеням, можно и пошептаться тет-а-тет на теплом песочке.
– И что изменилось? – удивился Сантилли. – Сама говорила, что нет разницы – это всегда ты. С моей точки зрения….
Но жена выдернула руку и сердито буркнула:
– А относишься ко мне иначе. Как к девчонке.
Да, это мы любим – бурчать и ворчать, вот так глядя при этом исподлобья и хмуря высокие брови, от чего губы смешно надуваются, и тогда нестерпимо хочется их целовать и целовать. Но ведь не поймет и еще больше обидится, счастье мое.
– Ласти, а как я должен относиться, – Санти недоуменно пожал плечами, – если ты – девчонка и всегда ею был? Была, – быстро поправился он и шкодно улыбнулся.
– Вот именно – был, – девушка укоризненно глядела в упор, обвиняла.
– Да ничего не изменилось, солнышко, – муж привлек ее к себе, – Подумаешь – незначительные детали.
– Это незначительные детали?! – принцесса оттолкнула его и выпятила красивую грудь, для наглядности подтвердив показ соответствующим жестом, будто взяв в каждую руку по огромному яблоку. – Это ты называешь незначительными деталями?
Друзья, привлеченные возмущенным возгласом, тоже заинтересованно оглядели великолепный вид. И оценили, судя по рожам. Мишель сразу отвел глаза, а вот ийет наоборот облокотился на перила, с интересом рассматривая девушку.
«Одного разговора тебе мало? – разозлился ашурт. – Ничего не понял?»
Маг перевел глаза на него и коротко усмехнулся.
– Если это незначительные детали, – продолжала бушевать жена, – то, что тогда значительные?
– По мне – смотрится шикарно, – Сантилли почесал нос. – Не брюзжи, подумаешь, с одного места переехало на другое, – он небрежно помахал рукой, обозначая маршрут передвижения.
Йёвалли хлопнула ресницами:
– Как ты сказал? То есть – переехало? Ты… ты… ты…, – она задохнулась от возмущения, силясь подобрать подходящие слова.
– Ашурт, – подсказал Сах и хитро прищурился. – А чего ты ждала от ашурта?
– Чтобы он относился ко мне, как прежде, когда мы были друзьями! – с обидой воскликнула девушка. – А не как к говорящей кукле.
– Я отношусь в тебе, как к кукле? – оскорбился Сантилли.
– Да, – вместо Ласайенты ответила подошедшая к брату Элерин, – как к кукле. Раньше было по-другому: Ае правильно сказала, вы были друзьями, а теперь – муж и жена. Подай, принеси, колечки, кулончики, поцелуи под настроение.
– Да нет такого! – горячо воскликнул ашурт, всплеснув руками.
– Выходит, я ошибаюсь, – Элерин передернула плечами, поправляя шаль, и направилась в дом.
– Извини, – тихо сказал ей в спину Сантилли.
– Не за что извинятся, Тиль, – полуобернувшись, покачала головой жена, – у всех так принято, – и скрылась в дверном проеме, только хрустальные шарики на шторах мелодично зазвенели, как точку поставили.
Сантилли провел по щеке Ласайенты кончиками пальцев и обнял за тонкую талию, зарывшись лицом в волосы:
– Ладно, я дурак, прости, – он поцеловал ее и заглянул в глаза, – но я исправлюсь. Ты веришь?
– Не затягивай, – простила его йёвалли и тут же пригрозила, – а то никаких тебе незначительных деталей.
Муж рассмеялся, прошептал: «Я сейчас», – и бросился догонять вторую жену, на ходу подарив Сах Иру уничтожающий взгляд.
«Ласти – только моя, и твоя любовь меня не волнует! Тащись в свой гарем и там что хочешь, то и делай: хоть облизывай их, хоть обсасывай».
– Ревнует, – довольно сообщил тот Ласайенте, когда ашурт исчез в дверях.
– И зачем? Он и так на взводе, – девушка поднялась по ступенькам и на ходу ткнула его кулачком в живот. – Еще раз так посмотришь и ты – покойник. Как в грязи извалял. Противно.
– Ласти, – растерялся Сах, идя следом за ней, – извини, не удержался, но ведь на самом деле красивая грудь.
– На красивое смотрят иначе, – угрожающе развернулась к нему демонесса, – понятно?
– Да, – покорно согласился ийет и заискивающе предложил, – хочешь, я тебе цветы подарю?
Ласайента буркнула: «Муж подарит», – и сердито плюхнулась на стул рядом со смеющимся Мишелем. Друзья называются.
Конец неприятному разговору положил ашурт с огромной пиццей:
– Как я люблю нашу Сьюзен! – он любовно оглядел пирог и торжественно водрузил его на стол. – Там народ интересуется путешествием. Уже землю роют.
– Какие корабли сопровождения? – Сантилли удивленно уставился на Алексея. – Вы там совсем с ума посходили?
– Два военных крейсера и исследовательское судно со всеми удобствами, – невозмутимо пояснил Скребицкий. – Что тебя не устраивает?
Ашурт моргнул несколько раз, переваривая информацию.
– Вот не поверишь – все! – он бросил на стол карандаш, которым что-то черкал в длинном списке, – Если бы не эта, – демон неопределенно повертел рукой в воздухе, – заварушка, нас бы давно здесь уже не было. За полчаса бы покидали вещи и чао!
В процессе обсуждения выяснилось одно печальное обстоятельство: бывалых путешественников, способных месяцами пропадать неизвестно в каком мире, оказалось раз-два и обчелся, что небывалых совсем не отпугнуло. Люди выбирались на короткие, максимум недельные, вылазки в основном в горы, Таамир и Элизабет – в море и, ясное дело, не пешком и не в лодке с удочкой. Охотиться умели тоже не все.
– Сантилли, – уговаривал ашурта Алексей, – крейсера нужны для защиты и разведки из космоса, а лаборатории, сам должен понимать, для исследований. Мы же по новым мирам пойдем. В конце-то концов, не на себе же ты их потащишь.
– У тебя свадебное путешествие или где? – рассердился Глеб. – Отдыхай.
– Сколько времени им понадобится, чтобы все подготовить? – хмуро спросил ашурт.
– Не больше недели, – быстро ответил Алексей, про себя радуясь, что тот согласился так быстро.
– Тогда и разведчики не нужны, – тут же огорчил Вардиса император, – у нас целых три корыта будут болтаться на орбите без дела.
За час с небольшим путешественники обсудили список вещей, которые они берут с собой, и список того, что возьмут корабли. В пылу жарких споров никто, кроме Таамира, не заметил, как отсеялся один крейсер.
– Девочки, не забудьте шпильки, – на прощание посоветовал Сантилли.
– Зачем? – не поняла его Эджен. – По кустам шнырять?
– Если мы найдем то, что ищем, королевский бал нам обеспечен, – весело хмыкнул брат, – как внезапно воскресшим национальным героям, спасшим королеву, не помню, как ее там. Всем пока, всем до свидания, – он помахал рукой гостям.
– А у меня ничего нового, – сразу расстроилась Эджен.
Вардис страдальчески закатил глаза, тут же пополнив копилку «прелестей» супружеской жизни.
– Ну, что? Ну, что? Я совсем обносилась, – грозно наступала на него жена.
– Вечная женская болезнь, – сокрушенно вздохнул Сантилли, заработав сердитый сестринский взгляд, – нечего одеть.
Они с князем ударили по рукам и расхохотались.
– Может, тогда в Окриму? – поинтересовался Сах, заговорчески оглядывая всех. – Завтра с утра?
«Еще один солнечный день, – Ласайента подавила тяжелый вздох и покосилась на спящего мужа, – ну, хоть что-то хорошее».
Элерин уже не было, встала рано, если вообще спала. Сама демонесса уснула только перед рассветом, катая в голове мысли о вчерашнем происшествии на Земле и их догадки. Скоро придут девчонки, надо подниматься, идти на рынок. Еще и изображать беспечную новобрачную. Боги, ну как он умудрился залететь? Вот счастье привалило! Сразу столько проблем. Сантилли допоздна просидел с Мишелем и Сахом, что-то обсуждая, а его, то есть ее, не позвали. Как же, у них мужская компания, а он теперь – никто. Элерин права – кулончики, браслетики, подай-принеси-раздвинь ноги. Муть.
Ласайента остервенело терла ненавистное тело под душем. Грудь эта дурацкая мешает, в туалет нормально не сходить: постоянно ищешь то, чего нет. К Эле не прикоснись, не поцелуй, шарахается, как от прокаженного. Он, видите ли, сейчас женщина, поэтому ни-ни. Вот родит и сразу сменит ипостась всем назло. Вот тогда и посмотрим. Небо, еще и роды! Демонесса со злостью ударила кулаком по стенке, недовольно загудевшей в ответ. И Сантилли сегодня ночью даже не прикоснулся. Как же, у нас настроения нет! А ты лежи и парься. Пока не поженились, все было по-другому, а теперь он собственность, а собственность никуда не денется.
– Светлого утра. Что бушуешь? – встретил ее за дверью душа ашурт.
– Догадайся, – огрызнулась девушка, оттесняя его плечом и стискивая на груди полотенце, чтобы не сдернул. Это мы тоже проходили, а как же.
Спустя полчаса на террасе Сантилли ждала картина маслом – Ласайента, склонившаяся над пальчиками Элизабет. Сестра помахивала руками, суша лак, а Джесси с нетерпением ждала своей очереди. И только Элерин, кутаясь в шаль, оставалась равнодушной ко всеобщей веселой суматохе, безразлично наблюдая через стол, как Ласти чертит тонкой палочкой по мизинцу Бетти, выводя из свежих лаковых точек замысловатые цветы.
Из общего щебета вырвалась фраза сестры.
– Влад с утра к Клеру сорвался за новой игрушкой, как мальчишка, – пожаловалась она, любовно рассматривая красно-белый узор. – Чем больше лет, тем больше дури.
Сантилли тотчас сделал себе заметку на память, что надо бы заглянуть к богу в гости, и направился к холодильнику за пивом, но Сах яростно потянулся и соскочил с насиженного перильного насеста:
– Ае, бросай свою роспись. Разминка.
Ашурт сразу мысленно окрестил его гуршем в засаде, пририсовав магу ободранно-пестрый петушиный хвост, и застонал, но послушно потащился к морю, на ходу поцеловав Эле в прохладную щеку и слегка сжав безвольные плечи. Как они раньше бегали на эти чертовы разминки? И ведь не лень же было вставать ни свет ни заря и прыгать по часу и больше.
Остались за спиной громкое девичье возмущение по поводу незаконченного маникюра, уютная мягкость кресел в полумраке гостиной, холодное пиво на полках холодильника, исходящие ароматом слойки с мясом на столе, солнечные зайчики на стенах террасы и безнадежная отрешенность Элерин. Они словно поменялись местами, но она тогда не бросила мужа, и он сейчас не бросит жену. Пусть не любимую, но такую дорогую ему женщину.
Сегодня разминка пошла легче – сказался ночной разговор с друзьями, когда они анализировали сложившуюся ситуацию. Надо было позвать Ласти, но та уже ушла спать, а тревожить уставшую демонессу Сантилли не стал, пусть отдыхает. Он выбросил из головы ее плохое утреннее настроение, отложив эту проблему на потом, и целиком окунулся в окружающий мир. Ашурт знал, что сразу ничего не получится, и был спокоен и расслаблен. Все придет со временем и наладится, потому что вернулся смысл его жизни, осталось самое малое – найти дорогу к себе.
