Текст книги "Дорога к себе"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
Марку, первоначально возмутившемуся такими порядками, предложили выступать на площадях с проповедями или заняться делом.
Таамир скрежетал зубами: замена земного оборудования, обучение рабочих, установка фильтров на канализацию, переработка свалок и так далее – все это существенно било и по казне и по самолюбию дракона, но с законами, которые сам и устанавливал, особо не поспоришь, если хочешь, чтобы строптивые подданные тебя уважали и, главное, подчинялись.
В течении этого месяца опустели тюрьмы, но преступность, как ни странно, резко убавилась, хотя некоторых бывших заключенных видели на очистительных работах. А некоторых – вообще нигде. А вот на отдельном архипелаге без названия появились сказочные персонажи из разных миров: от вымышленных говорящих животных до разумных пней, вещающих о смысле жизни на свободе, а Элерин начала жаловаться на нервный тик и головную боль. Организаторы обещали открыть новый парк для посещений приблизительно через год, как только будут достроены сказочные города, замки и полюбившаяся драконам избушка на курьих ножках. В шутку предложенное кем-то название «Логово Кощея» прижилось и стало официальным.
Черти блаженствовали, в открытую фланируя по улицам городов и наводя на людей священный ужас. Ангелы признаков жизни не подавали, за что им были безмерно благодарны.
Рошейн в последнее время почти отошел от дел, свалив все на плечи старшего сына. О Матисе до сих пор ничего слышно не было, но Сантилли был твердо убежден, что тот жив. Сами демоны плотно готовились к новым гастролям, заодно сгоняя лишние килограммы, появившиеся после праздников и благополучно пережитых свадеб сыновей. Турайю у слепого Даэрри никто украсть не решился, а чтобы Ла-али не было обидно – то и ее тоже, пообещав отыграться на первом же юбилее, лет через сто. Но было весело и шумно.
А в доме на берегу появилась Роберта – бойкая языкастая шестнадцатилетняя девчонка, готовящая не хуже Сьюзен, но характером переплюнувшая всех йёвалли, взятых оптом. В первый же день она успела поругаться в пух и прах с Леонардо, получила от каждого по шее, но не успокоилась и к вечеру большие напильники для заточки зубов были нарасхват. Ашурт, терпение которого лопнуло раньше остальных, за локоть притащил ее в кабинет и как следует прополоскал мозги. После этого Роберта перестала огрызаться, преувеличенно вежливо приседая в реверансах. В расклешенной мини-юбочке это смотрелось трогательно. Сантилли, мысленно дорисовав ей рожки, два пушистых бантика и хвостик, остался доволен получившимся образом очаровательного чертенка и со спокойной совестью отправился доводить до ума двигатель для третьей яхты: первую он отдал Шону, выкупая Ласайенту, вторую посадил на рифы. Эта обещала быть самой быстрой, если Гроос не выставит на соревнования свою «Касатку».
Уже машинально проверив лестницу в подвал поисковиком, ашурт поймал себя на мысли, что с возвращением Непоседы жизнь снова вошла в привычную сумасшедшую колею: если в первое время он еще шарахался от дверей, то сейчас автоматически использует поток, чтобы открыть их и с безопасного расстояния оценить видимое пространство. Убегающие кресла, не открывающиеся бутылки (пробовали новые заклинания и забыли отменить), смена полярности на замках (задумалась) или изумрудная вода в бассейне (случайно упал краситель, мешка два, не иначе) – все это мило и знакомо, но доброе утро в виде выскочившей из унитаза светящейся кобры, хвала богам, иллюзорной, сонный император встретил громогласно и очень нецензурно. Змея внушительно щелкнула клыками перед носом остолбеневшего демона и втянулась обратно.
– Зато как взбодрился, – нашла положительную сторону Элерин, с нездоровым любопытством заглядывая в таинственные недра. – Мельчают демоны, я бы еще что-нибудь добавила.
Правды добиться так и не удалось, но Сантилли в одном был уверен точно: шарик с иллюзией спустил в систему не он. За неделю, что игрушка шныряла по трубам, все к ней успели привыкнуть, периодически забываясь сами и забывая предупредить гостей, но потом она ко всеобщему разочарованию растворилась, а ашурт приготовился к продолжению.
Сегодня в доме царило временное затишье, и он чисто случайно вспомнил о Леонардо. Оказалось, что юноша, как и было ему приказано, подал документы, но не в технологический институт, как по наивности думал Сантилли, а в Академию Искусств на факультет ландшафтного дизайна, причем прошел он вне конкурса, ввергнув демона в легкую прострацию.
– То есть? – Сантилли помотал головой, приводя мысли в порядок. – А техника?
– Мне нравится, – хмуро пояснил Лео. – Я работы сдал, сказали – хорошие. Повышенную стипендию буду получать. Плохо, что ли?
– Да, – отрезал ашурт и соединился с ректором Академии.
Очень скоро Леонардо остался и без повышенной стипендии, и без отдельной квартиры, и без каких-либо льгот вообще.
– Он единственный такой уникальный? – давил на академика Сантилли. – Отдайте следующему по очереди. Скажите, что благородный идальго ни в чем не нуждается и с поклоном отказывается в пользу страждущих.
– Но почему? – с обидой воскликнул Леонардо. – Я же заслужил!
– Из дома тебя еще не гонят, – демон присел на край кухонного стола и взъерошил шевелюру. – Кто-то же должен укрощать строптивую Роберту. Это раз. Я все равно спонсирую Академию, поэтому твоя повышенная стипендия никуда не делась. Это два. И три, на черта тебе нужны эти льготы? Чем сложней, тем интересней. И выясни у нашей новой заразы, чем она увлекается. Если ничем – озадачь, – Сантилли соскочил на пол и крепко хлопнул его по плечу.
– Лучше бы я в тот день вагоны пошел разгружать, а не в бар! – запальчиво выкрикнул Леонардо в широкую спину демона.
– И кто тебе мешает сделать это сейчас? Я вагоны имею в виду, – на ходу обронил тот и вышел из кухни, оставив человека бессильно скрипеть зубами.
Стерпится, слюбится, никуда не денутся, голубки. Да они просто созданы друг для друга: лед и пламень, причем не по отдельности, а в каждом намешано. Потрясающая взрывоопасная комбинация, способная породить рождение сверхновой, а дальше по обстоятельствам. Сантилли уже до колик надоела рафинированная вежливость Леонардо. Помнится, в начале их знакомства мальчик не был до такой степени омерзения покладист и скучен.
А вот разговоры о том, что прислуга Его Высочества имеет привилегии при поступлении и учебе, никому не нужны и в первую очередь самому Высочеству.
Перед днем рождения сестры Сантилли решился на сюрприз. Конечно, тот больше будет похож на удар обухом по голове, но Эджен его сильно беспокоила: она совершенно забросила все увлечения кроме единоборства и фехтования, и все больше уходила в себя, сведя общение с друзьями и близкими к минимуму. И скоро от великолепной демонессы, когда-то сводившей с ума мужскую демоническую половину, не останется даже блеклого призрака.
– Ну, что, мелочь, – Сантилли взял дочь на руки, – идем в гости к Тилами? Новой книжкой будешь хвастаться?
– Тилами говойит, что хвастаться не достойно маленькой леди. П,осто покажу. А тот опыт поможешь сделать? Вз, ыв будет – супей!
– Где опять «р» потеряла? – строго спросил отец.
– Р-р-р-р-р-р, – раскатисто зарычала Риалисса. – Супей, да?
Богиня жизни, мать Клера, выделила им для встреч небольшой уютный уголок своего мира, куда гости могли приходить без разрешения хозяйки. Там Сантилли встречался с матерью, привыкая к тому, что она его не помнит, потом познакомил ее с женами и дочерью. А сейчас отважился на безумный шаг – привести неподготовленную сестру.
Он вертел ситуацию под разными углами, прокручивая ее и так, и эдак, и все больше приходил к выводу, что надо поступить так же, как когда-то сделала Илируанна, без предупреждения отворив дверь и вернув ему ту, что он когда-то утратил.
– Боги, будьте ко мне милосердны, – прошептал он, открывая портал на виллу Эджен.
Встретил его Ноэль, уже начавший ходить.
– Ноги ватные, – пожаловался он, пожимая руку дяде. – Юш уже скачет на тренировках, а я еще только ползать начал.
– Сравнил искрошенный позвоночник с отрубленной ступней, – недовольно проворчал Сантилли. – Жени готова? Если она опять те же тряпки одела, я ее порву вместе с ними.
Но сестра, хоть и с огромной неохотой, но принарядилась, как просил брат, и даже глаза накрасила.
«Не дай боги тушь потечет, и я – покойник», – спохватился он, но исправлять ничего не стал – иначе встречу можно будет хоронить на долгие века, если не навсегда.
– Тилами, смот, и, папа мне книжку подайил! Супей! – забыв все наставления отца, закричала Риалисса, как только они шагнули на тенистую поляну, где любила сидеть мать.
Дочь вырвалась из рук Сантилли и бросила к демонессе, с готовностью отложившей вязание на низенький столик и протянувшей к девочке руки. Эджен каменной статуей застыла на пороге перехода, не заметив, как брат осторожно повел ее вперед, обняв за плечи.
Наверно, у него несколько лет назад было такое же потерянное лицо, как сейчас у сестры. Она беззвучно шевельнула губами, не сводя с матери глаз, и вдруг пронзительно тонко закричала:
– Мама! – и, оттолкнув Сантилли, бросилась к ней.
«Я – идиот, – он топтался рядом с плачущими женщинами, большой, сильный мужчина, и чувствовал себя прежним глупым пятилетним мальчишкой. – Я никогда не научусь просчитывать женщин. Это патология».
– Я же знала. Я знала, – сквозь слезы говорила мать, целуя мокрое лицо дочери. – Ты же не просто так ходил. Я же чувствовала.
Рядом прыгала радостная Риалисса:
– Так это моя бабушка? Пап, это моя бабушка? Супер-р-р! Пап, получилось! Супей! Ой, опять не получилось.
– Как я хочу какую-нибудь паршивенькую войну, – сквозь зубы произнес ашурт, с тоской оглядывая нарядную площадь с фонтаном в центре.
– Тебе вчерашней драки с чертями мало? – Лас забрал у него изо рта универсальную отвертку и вытер ее о штаны. – Четыре года спокойной жизни, а ты уже стонешь. Дьявол!
Отвертка, кувыркаясь, полетела вниз. Йёвалли вытянул шею, гадая, куда она воткнется: в настил сцены или в пожилого рабочего, помогающего установить аппаратуру, но Сантилли подло перехватил ее воздушным потоком и вернул обратно:
– Держи, ворона.
Человек внизу краем глаза заметил размытое движение и недоуменно огляделся.
– Я траекторию прикинул. Нормально.
Ашурт недоверчиво хмыкнул и проверил крепления софитов:
– Нормально, это в кого?
– На ладонь левее ступни, – Лас был явно разочарован.
Сегодня первые гастроли на Земле. Странно, но никто из группы этому рад не был. Однако с Советом не поспоришь, и «Демонам» приказали заняться «культурным воспитанием землян, так как они единственные на Жемчужине кто ориентирован на людей и имеет подвешенные языки». Конец цитаты.
Друзья мягко спрыгнули вниз. Никто из рабочих этому особо не удивился – за тот час, что они монтировали сцену, к ним уже успели привыкнуть, тем более что в новостях хозяева планеты мелькали часто, и в интернете про них рассказывали очень подробно, исключая лишь личную жизнь.
Самое странное, но именно старшее поколение восприняло перемены в жизни относительно спокойно в отличие от молодежи, продолжавшей скрытно бунтовать: вызывающий внешний вид, подчеркнуто вежливое и от этого еще более наглое поведение, – дальше этого никто не шел, памятуя о безжалостно подавленных волнениях.
С музыкантами уже успели несколько раз показательно раскланяться, показав соответствующую конструкцию из пальцев за их спинами, и пару раз подрезали на дорогах. Что девушки, что юноши нахально измеряли их откровенно оценивающими взглядами и равнодушно отворачивались. Почему-то именно у парней это получалось намного обиднее. Демоны в отместку вчера, после ознакомительной прогулки по городу, сходили с женами в местный бар, погоняли биллиард, обставив завсегдатаев, попили пивка, кстати, неплохого, а под занавес напоролись на чертячий патруль и слово за слово подрались. В результате обе стороны остались довольны «разминкой» и мирно разошлись ко всеобщему разочарованию зрителей. Гастроли начинались скучно.
– Освищут или закидают? – Джуни окинул пустую площадь перед сценой критическим взглядом.
По иронии судьбы, а, может быть, и нет, это было то самое место, где когда-то Мишель испробовал заклинание тлена, отправив в ад одну из самых жестоких группировок этого города. Но фасады домов отреставрировали, фонтан отремонтировали, насадили цветов, открыли уютные кафе, и бывшая мертвая площадь получила название Жасминовая.
Сантилли почесал бровь и предложил:
– Эрри выпустим, пусть набивает руку, искуситель робкий наш. Сколько можно стоять за нашими спинами?
– Смеешься? – Джуни был с ним категорически не согласен. – Он два месяца, как после последней операции. Пусть привыкает. Ничего менять не буду, – и одними губами предупредил. – На горизонте тайфун.
– Вижу, – не разжимая рта, ответил Сантилли: к ним, приподняв плечи и размахивая прямыми руками, решительно маршировала сердитая Риалисса.
Элерин предлагала оставить ребенка на время каникул дома под своим присмотром, но родители рассудили иначе, не представляя, как они выдержат разлуку с дочерью. Вчера она была ангельской паинькой, но проснувшийся утром характер решил, что с него хватит и смело взялся за исправление ситуации.
– Торпеда в действии? – насмешливо поинтересовался дэм.
Девочка одарила его хмурым взглядом, звучно припечатала ногу, останавливаясь, и уперла кулачки в бока.
– Семь лет и все маленькая, да? – сдвинув брови, начала она. – Это нельзя, туда не ходи. Я ребенок, да? Что он никуда не пускает?
Под «он» подразумевался Сах Ир, на которого беззастенчиво спихнули неугомонную маленькую демонессу, пока родители и братья монтировали сцену. Ийет остановился внизу, иронично усмехаясь, и скрестил руки на груди.
– Почему мне нельзя купить себе мороженое? – она топнула ногой и тут увидела Ласа. – Опять?!
– Лисса, – йёвалли оставил ненадежное укрытие за колонкой и присел перед ней, – по-моему, мы договорились. Нет?
Девочка неохотно кивнула и засопела:
– Ты мне разрешала покупать мороженое.
– Смотря где, – мягко возразил йёвалли.
– Там, – Риа неопределенно мотнула головой и сдулась под насмешливыми взглядами демонов – сбежать в самостоятельный поход не удалось.
– Сделаем так, – решил Лас, – ты идешь впереди, не оглядываясь, а сзади – Сах. И тебе хорошо и нам спокойно. Идет? – он подставил ладонь.
– Идет, – буркнула дочь, вяло стукнув по ней, – но пусть он отстанет.
– Надо будет вечером проверить шкафы… – Сантилли проводил удаляющуюся парочку глазами: дочь гуляющей походкой независимо шествовала впереди, периодически резко оглядываясь и пальцем указывая сопровождению его место, то есть как можно дальше, а в идеале – вон за тем углом.
– Унитазы, – эхом подхватил йёвалли. – Мельчают демоны, мельчают.
– Угу, в прошлый раз это была славная добрая змейка, в этот – очаровательные острые зубки длиною с ладонь, заметь, без кариеса, торчащие из пылающей пасти. Как они щелкали! Мечта хищника. Я едва с обратной стороны не сходил, когда крышку открыл. Поверь, – ашурт с чувством прижал руку к груди, – меня впечатлило. Но косые глаза – это уже перебор. Портят весь эффект. А так вполне миленький унитаз, с радостью пожирающий мою… кхм…. Извини, остановиться не смог.
Лас, лично помогавший дочери в осуществлении этой идеи, сдавленно хрюкнул, усиленно сдерживая смех. Всегда приятно, когда твои старания оценивают по достоинству, и взъерошенный муж, пулей вылетевший из туалета доставил им с Элерин немало веселых минут. И почему мужчины так эмоциональны?
Концерты были бесплатными и проходили только под открытым небом. Для затравки, так сказать. Поэтому демоны не стали брать с собой весь набор спецэффектов и обычную группу подтанцовки, ограничившись пятью девушками, выбрав самых отчаянных и языкастых. Оборудование, байки и артисты уместились в двух фургонах и трех автобусах, нанеся гостиничному бизнесу Земли непоправимый ущерб. Объявления о выступлениях мелькнули в сети, как обычный анонс. Дома так и делалось: дали о себе знать и выставили программу. А что еще надо? Кто подписан на новость, получат уведомление раньше, чем расклеят афиши, которые мало кто читает.
К отцу подошел Тьенси:
– У меня ощущение, как перед боем.
Это у них всех общее: такое впечатление, будто вдруг выскочит из укрытия падший и шарахнет заклинанием, и почему-то забывается, что тот заперт в своем мире и зализывает раны. Герхард запретил лишать его оставшейся силы. С одной стороны правильно – нарушится равновесие, с другой – хочется нормально жить, не ожидая удара в спину. Но Сантилли до сих пор жалел, что не прибил гадину. Подумаешь, стал бы обычным демоном. На черта ему могущество, которое приложить некуда?
Лас сел на сцену, свесив ногу, и взял первый аккорд «Сеньоры». Ничего необычного, музыканты решили распеться – романтика, любовь, вздохи-поцелуи под луной. Постепенно народ из кафе пересел за уличные столики. Забегали веселее официанты, разнося напитки. Тент на крышу натягивать не стали – день прекрасный, вечером дождя не ожидалось, поэтому демонов прекрасно было видно отовсюду. На краю площади остановились неистребимые байкеры: мальчики с рельефной мускулатурой и не менее накачанные девочки в униформе на все века. Тоже неистребимой. Байкеры – это даже не отдельный клан, а особая раса, живущая по своим неписанным законам и правилам.
«Заглянем?» – Сантилли глазами показал на молодых людей.
«Обязательно!» – в голос воскликнули оба йёвалли и Тьенси.
«Вообще-то вопрос был риторическим».
Ближе к вечеру народ разогрелся настолько, что забыл о неприязни и танцевал, не пропуская ни одну песню, и даже подпевал или требовал повторения понравившегося. Позже артистов затащили в кафе, напоили, накормили, хозяева баров забрасывали удочки насчет концертов в течение недели, скажем, но пришлось их разочаровать – не больше трех дней в одном городе, если они не хотят растянуть гастроли на год.
– Вы все четыре года наши песенки разучивали? – насмешливо поинтересовался тридцатилетний мужчина у барной стойки, когда бармен оставил демонов в покое. – Думаете, приехали, попели, и мы растаяли?
Пришлось напомнить человеку про официальный сайт группы, на котором было все: от самого момента ее возникновения до сегодняшнего дня, вплоть до домашнего видео и фото. И после этого на музыкантов обрушилась лавина вопросов. Особенно людей интересовал Лас, явившийся в бар в женской ипостаси. Йёвалли на автомате выдал старую байку в духе земных сказок о злой колдунье и несчастной принцессе, но вскоре понял, что ему верят безоговорочно, и попробовал отыграть историю назад. Разубеждали людей всей группой, в конце чуть не прибив шутницу.
Демоны великодушно разрешили всем желающим потрогать крылья, но отрезать кусочки на память запретили категорически. На завтра их робко просили сфотографироваться на память, еще через день – ставили в известность уже в ходе процесса, безапелляционно хватая под руку или обнимая. Интернет начинал постепенно наполняться видео, снимками и впечатлениями.
– И зачем нам реклама? – бормотал себе под нос Джуни, просматривая последние новости. – Реклама – пережиток прошлого, а вот личное мнение очевидца – это вещь. Шустрая девчонка, со всеми успела поболтать, – и крикнул в глубину автобуса. – А мне нравится эта журналистка. Красиво пишет.
– Еще раз увижу – сожру, – отозвался из своей спальни Тьенси, которого пронырливая папарацци успела довести своей въедливостью и вездесущностью до боевой брони и нервного тика.
Байкеры на контакт шли неохотно, предпочитая молчать и слушать. Сах и Эрри, мельком проглядевшие их мысли, ничего особенного не нашли: настороженность, недружелюбие, спасибо – не агрессия, и презрение. О группе Кости-Лео здесь помнили как не от мира сего и вертели пальцами у виска. Если бы они знали, что двое мальчишек с блеском учатся в музыкальном училище, один поступил на литературный факультет (в шестнадцать лет), трое – в технический ВУЗ, а самый младший, Клещ, готовит персональную выставку. Остальные прочно обосновались в военной академии. Чарти довольно потирает руки и благодарит брата за столь щедрый подарок – деньги, потраченные на вчерашних беспризорников, уже начали приносить ощутимый доход.
Через три дня демоны наматывали на колеса дорогу к следующему городу, тепло помахав руками поклонникам на прощание.
В одном старинном французском городке их ждал неожиданный сюрприз. Сантилли первым заметил коляску с древней, но ухоженной старухой в сопровождении двух молодых людей. Один из них подошел к сцене и очень вежливо попросил спеть «Цветочницу». Лет сто назад во Франции очень любили эту песню, но сейчас?
– Бабушка в детстве с родителями была на ваших концертах и до сих пор слушает вашу музыку. Ей уже сто четыре года, но она прекрасно все помнит, – объяснял юноша, обращаясь к Сантилли, и несколько неуверенно улыбнулся. – Если вас не затруднит, вы можете расписаться на фотографии? Жаль, что Вас там нет. Вы больше всех нравились нашей бабушке.
«Это когда я сбежал с гастролей, идиот, и бросил Ае одного», – с досадой вспомнил ашурт и неуверенно кивнул.
– Я преклоняюсь перед вашей бабушкой. Примите мое искреннее восхищение, – Лас, выручая замешкавшегося друга, поклонился покрасневшему от смущения молодому человеку и повернулся к зрителям. – Я думаю, что никто из вас не обидится, если сегодня мы будем петь для самой нашей преданной поклонницы. Все наши песни только для вас, Леди! – он по особенному выделил последнее слово, придав ему звучание и вес почетного титула.
– У меня очень плохое зрение, – пошутила женщина, когда после выступления «Демоны» подошли к ней, – кроме симпатичных мужчин ничего не вижу.
Такая старость достойна уважения и почитания. Ашурт незаметно следил за старухой, невольно примеряя на себя ее возраст и немощь и понимая, что сам он вряд ли смог вести себя с таким же достоинством в каждодневном ожидании смерти.
Музыканты расписались на старой фотографии и подарили несколько новых, с удивлением обнаружив, что их осталось совсем мало.
– Жаль, что всех не застала, – медленно проговорила женщина, – но даже это уже чудо – в конце жизни встретить тех, кто в детстве открыл мне мир музыки. Я ведь почти шестьдесят лет проработала в консерватории.
И Лас решился на давно мучавший его вопрос:
– Вы не жалеете, что ваша жизнь короче нашей?
– Дело не в продолжительности жизни, а в ее насыщенности и пользе, – улыбнулась француженка. – Нет смысла в бесконечности, если она пуста. Живите каждый день, будто он последний, и благословит вас Господь на добрые дела, – женщина перекрестила демонов и устало закрыла глаза. – Простите старость.
Демоны едва успели на фестиваль меда, после которого поняли, что в ближайшие лет пятьдесят в рот его не возьмут, и что Марк, любящий говорить: «Много хорошо – есть великое зло», – прав как никто другой. Зато оторвались на параде старинных парусников, где Эрри купил себе и жене пиратские жилеты и банданы, помимо них обзаведясь комментариями от Сах Ира в его обычной манере:
– Из тебя пират, как из меня балерина. Прекрасный, вах, я прям танцую.
Люди на набережной оглядывались на хохочущую компанию, сидящую на скамейке, и тоже улыбались. Но Риалисса, которой Ласайента подарила настоящую пиратскую потрепанную шляпу, моментально обиделась за брата:
– Когда вырасту, никогда за тебя замуж не выйду!
Сантилли довольно прищурил глаза: получил, жених?
– Ну и не надо, – Сах, передразнивая девочку, нахохлился и отвернулся, скрестив руки на груди.
Лисса что-то прокатала в уме, проанализировала его позу, перевела взгляд на свои руки, быстро расплела их и заложила за спину.
– И мороженое не купишь? – коварно поинтересовалась она.
– Ты дочь своих родителей, – проворчал Сах, – поэтому я не поддамся.
– А если я попрошу?
– Лучше дай по шее, – посоветовала мать, забирая у дочери шляпу и нахлобучивая ее на мага. – Вот, все квиты, господин пиратский балерун, – и зловеще продекламировала. – Ха-ха-ха.
Хорошие гастроли: дочь стала меньше капризничать, Эрри – чувствовать себя уверенней и раскованней, а это многого стоит. Через месяц он снимет черные очки и перестанет спать в лечебной повязке, постепенно вернувшись к рисованию.
«Ладно, скажу Совету «спасибо», – усмехнулся Сантилли, выхватывая злосчастную шляпу у препирающихся друзей.
– Красавчик в действии, – он надвинул шляпу на глаза и плюхнулся на скамью, раскинув руки по спинке.
– Мой папа – самый лучший пират на свете! – восхищенно воскликнула Риалисса, глядя на торжествующего отца. – А мама – самая лучшая пиратесса!
– А ты кем будешь, когда вырастешь? – на свою голову спросил Сах.
– Пиратским капитаном, – важно ответила девочка, задрав нос, и наставила на него палец, – а ты – моим юнгой.
– Шляпу купи, – посоветовал ему Сантилли, загадочно поблескивая глазами из-под полей, – или не повысит в звании, – и сочувственно похлопал скептически хмыкнувшего ийет по плечу.
Когда вечером друзья вернулись на стоянку, их уже ждали, коротая время за показательными выступлениями, а если точнее, то стараясь переплюнуть друг друга в рискованных с точки зрения людей трюках, шестеро парней и девушек.
Тьенси снисходительно фыркнул, оценивая сложность постановки:
– Ну, и я так могу. А дальше что?
Дальше им предложили поучаствовать в гонках за городом.
– А ничего, что мы устали? – Джуни взглядом остановил моментально воодушевившихся демонов. – Почти два месяца бесконечных переездов и выступлений вам ни о чем не говорят?
– Да мы просто пообщаться хотели, – пошел на попятный главный, среднего роста наголо бритый парень в армейских штанах и черной футболке.
Демоны так и не поняли, с чем связана мода на форму среди молодежи: с излишками на военных складах, с недавней войной или это делалось для того, чтобы показать, насколько они круты.
Риалисса, обходя его по кругу, со знанием дела рассматривала косматого змея, обвивающего руку человека. Голова рептилии угрожающе скалила клыки с тыльной стороны ладони, а хвост свивался на шее в причудливый вензель.
– Тебя Змей зовут, да? – она дернула байкера за футболку и безапелляционно заявила. – Ты не симметричный. На той руке тоже нужен рисунок, чтобы все было уравновешено, тогда получится законченная композиция.
Сантилли спрятал улыбку в кулак: «Общаемся», – и покосился на ухмыляющегося Ласа.
– Цветочки? – поинтересовалась брюнетка в хаки со споротыми нашивками и в старых берцах. Виски у девушки были выстрижены, а остальные волосы собраны в короткий хвостик на затылке. Несколько черных «гвоздиков» в ухе – скромненько, но со вкусом.
– Зачем? – не поняла ее маленькая демонесса. – Должен соблюдаться единый стиль, цветы в него не впишутся. Наручи какие-нибудь, – она переключилась на следующего молодого человека, рассматривая причудливо переплетенные линии на его предплечье. – Тут думать надо. Это же кельтские узоры, да? Вы кельты? А на ногах тоже есть? Ух, ты! – Риалисса увидела невысокую девушку и восторженно распахнула глаза. – Супер!
Брюнетка сразу ушла на задний план, проигрывая подруге, очевидно, фанатке тяжелого рока: синий ежик волос, суровый макияж, тату на шее, масса цепочек и браслетов, оскаленный монстр на короткой футболке и свободные джинсы с многочисленными карманами, заправленные в высокие кроссовки. Но внимание девочки привлекло не это, а богатый пирсинг на животе и лице: в бровях, носу, нижней губе и, естественно, в ушах.
– А ты круче, чем Эрри, – сделала вывод Лисса, сравнивая девушку и брата, и без колебаний подала руку. – Я – Риалисса.
Брюнетку звали Николет, ее подругу – Селеста. Скоро демонесса уже показывала новым знакомым автобус и свою комнату, заваленную книгами и головоломками.
– Хочешь? – она вытащила из шкафа и сунула девушке куклу в шикарном вечернем платье. – Бери, бери, она не болтает. Обычная, – Лисса полезла в стол за пакетом. – Говорящие я уже все раздарила. Это Андерс покупает. Мама говорит – у него бзик на них. Если тебе не надо, отдашь кому-нибудь.
– А Андерс – это твой дядя? – уточнила та, осторожно ложа подарок на стол. – А он не заругается?
«Это же их король», – шепнула ей подруга и показала глазами на фотографию в простой рамке, висящую на стене. В тот день Ласайента раскрутила обоих Повелителей на гонки, взяв их на элементарное «слабо». Найири великодушно уступил другу первое место, поэтому на снимке Андерс улыбался, держа внучку на руках, и не подозревает о скорченной за его спиной рожице. Этот снимок он еще не видел.
– Нет, дед. Папа сказал, что я сама буду с ним разбираться, но он на моем месте не зарывался бы, – девочка заметила игрушку на столе и насупилась. – Обижусь и испепелю.
Демоны и молодые люди, оторвавшись от сравнения техники, с удивлением уставились на пыхтящую девочку с куклой под мышкой, волоком вытаскивающую из дверей автобуса огромный угловатый пакет.
– Вот, брать не хотят, – она аккуратно поставила ношу и плюхнула сверху куклу. – Па, скажи им, что я в это уже наигралась. Тебе же не жалко? Да?
Таким образом, предлог напроситься в гости и посмотреть на жизнь обычных людей долго искать не пришлось, и через час демоны, оставив ворчавшую на несправедливость Риалиссу с Турайей и Даэрри, знакомились с районом, где жили ребята. Раньше это был пригород, но ветхие и разрушенные дома снесли, насадив на их месте деревца, лишние этажи убрали, а квартиры расширили, и получились двухэтажные коттеджи на двух хозяев с просторными дворами посреди молодого леса, но земляне, привыкшие чувствовать локоть друг друга, селились в них неохотно.
Откуда Тьенси вытащил внушительную сумку, никто из байкеров не видел, но от мотоцикла он шел с ней, хотя ехал пустой. Демон поставил баул на низенький столик, оглядел стены зала, восхищенно прищелкнув языком, и скомандовал Селесте:
– Разгружай, я посмотреть хочу.
Зал был большим, с широкими дверными арками и с двумя квадратными колоннами посередине – все, что осталось от стены – но почти без мебели. В углу два стареньких дивана, низкое бесформенно кресло, напротив них небольшой телевизор, между ними столик, и несколько полочек с книгами и безделушками – вот и вся обстановка. Ни ковров, ни шкафов, ни штор, ни цветочных горшков, но одна из стен вела в старинный греческий город с морским портом, а на полу лежали краски и кисти.
– А кто у вас рисует? – спросила Ла-али одного из байкеров, по-хозяйски крутящего антенну телевизора.
– Я. По настроению, – созналась Селеста, нерешительно оглянулась на подругу и начала доставать соки, печенье, конфеты, чай и кофе из сумки.
– Она у тебя безразмерная? – Николет заглянула вовнутрь, вытащила на свет разноцветную банку и удивилась. – Это же икра! Настоящая! Вы знаете, какая она дорогая?
