Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Александр Прокофьев

За Сибиром солнце всходит…

Из песни

 
За Сибиром солнце всходит
И вдали, вдали
Глаз не сводит, глаз не сводит
С той моей земли,
Где стремительны потоки,
Бурям выход дан.
За Сибиром
За далеким
Ходит океан.
 
 
Неужель громаде тесно?
Взвит под облака.
На Украйне ходит песня
Про Кармелюка.
 
 
Там ее любой заводит,
Ей в глаза глядит.
За Сибиром солнце всходит,
Океан гудит…
 

1964

 
Я с тобой говорю, как ветер
Говорит поутру с рекой,
За которую мой стих в ответе
И мелодией,
И строкой!
 
 
Он ее, притихшую, волнует,
И в каком-то миге торжества
Он ее, ревнивую, целует,
Ветреные шепчет ей слова.
 
 
А когда я очень загорюю,
Вздрогну от печалей и обид,
То с тобой, как с сердцем,
                                            говорю я
В час, когда оно горит,
 
 
В час, когда оно огнем пылает
И огонь доходит до плеча,
В час, когда горит и не сгорает,
От него рубашка горяча!
 
 
А когда мне в грудь войдет веселье,
С плеч твоих я руки не сниму
И скажу тебе:
«Ты – свет весенний
В новом, свежеприбранном дому!»
 
 
Круг моих печалей разлетелся,
Тополь веткой заглянул в окно,
И тогда мое ликует сердце,
Солнцем наполняется оно!
 

1964

 
Желанье,
Желанный,
Желанная.
Волненье рядом с волной.
А скатерть – так самобраная,
А стол —
На Руси честно́й!
 
 
Где брага в застолье пенится,
Рушник на колени стелется,
Где дружбе солдатской верится,
Где слава меж всеми делится!
 
 
За этим столом столовано,
За этим столом миловано,
За этим столом целовано,
За этим столом пировано!
 
 
И столько дум передумано,
Тяжелых дум Аввакумовых,
И столько сказок рассказано,
И сказано
Не по разуму!
 
 
И столько песен встревожено
И спето их, как положено,
И сколько солнца со скатерти
Осталось в руках у матери!
 

1964

 
Нет, не о главном, не о главном
Хочу тебе поведать вновь:
Не будь тщеславной,
Ярославна,
И не ломай крутую бровь.
К тебе слова мои отправлю,
Как сам себе, их повторю,
Что не бесславье,
А всеславье
Иди встречать по январю!
Иль по апрелю, по апрелю,
Когда уходит прочь зима,
Когда твоя земля добреет.
А почему?
Ответь сама!
 

1964

 
Хромает стих, строка ломается,
Читатель видит и ругается,
И не живут стихи, а маются,
И всё-то как не полагается!
 
 
А говорят, что так положено,
Стихов подобных горы сложены,
Они-де модны, эти горы,
О них повсюду разговоры.
 
 
А мне от этого не легче,
Мне не по нраву стих любой,
А мне б держать Пегаса крепче
И управлять им, как собой!
 

1964

 
Здравствуй, день мой певучий,
Ты на красном коне,
Задевая за тучи,
Примчался ко мне.
Дал дорогу лазури,
Весь в огне, как война,
Ты на страшном аллюре
Осадил скакуна.
Конь в серебряной сбруе
Прерывает полет
И о землю сырую,
Злясь, копытами бьет.
Ярко блещут рубины
На его чепраке,
И от блеска рябины
Побежали к реке.
Здравствуй, день мой певучий,
Ты на красном коне,
Задевая за тучи,
Примчался ко мне.
 

1964

Чудесная тревога…

Н. Тихонов

 
Ты знаешь, друг, чудесную тревогу?
А ты берешь ее с собой в дорогу?
Бери, бери, храни ее, дружище,
Не потеряй,
Другой такой не сыщешь!
Не говори о ней дождю и грому,
Не выдавай,
Не отдавай другому!
Она тревожит сердце.
Ну и что же?
На то и есть тревога,
Чтоб тревожить!
А как же без нее?
Уйти в забвенье?
Учиться лени
И долготерпенью?
А я хочу быть рядом
С той тревогой,
Которая до самого порога
Идет со мной путем моим заветным,
Будя веселье слов моих несметных
И обращенных к ней стихов ответных!
 

 
Я в мире именем твоим зову
И ландыши в глубоком, темном рву,
И свет звезды далекой и полночной,
Сверкание ручьев моих проточных,
Цвет яблони и вишни неподдельный
И отблеск снега, взвитого метелью,
Рассвет, слепящий окна,
День весенний,
И тихий, тихий блеск зари вечерней,
Сережки вербы,
Неба синеву.
…А ты не позабудь, что я живу!
 

 
Ты звезда моя, звезда,
Летучая,
Падучая.
Что-то в небе,
В синем небе
Очень принатучило.
Я не знаю, кто ты, кто ты
И твоя какая стать,
Я б хотел развеять тучи,
Но до них мне не достать.
Только имя не забуду,
Не забуду никогда —
Это имя пало наземь,
Как падучая звезда,
Что упала, осветила
Нашу землю в этот миг,
Сразу свет ее мгновенный
В грудь мою навек проник
И остался там горящим,
Утверждая торжество
Золотой, огнеподобной
Искры сердца моего!
 

 
Давай по-старому с тобой,
Давай опять по-старому
С моей судьбой, с твоей судьбой
Ходить по снегу талому.
Давай по кругу иль кружку,
Давай по бело-белому,
Давай по талому снежку,
Давай по оробелому!
Давай шагнем в твою весну,
В лета, что встали табором,
Давай половим на блесну
Веснянку иль метафору!
Давай пройдем рука в руке
Своей тропинкой простенькой
То ли к серебряной реке
Иль к золотому мостику?
Иль поплывем куда-нибудь
Лесной рекой взъерошенной…
Ты всё плохое позабудь,
Ты помни всё хорошее!
 

 
Я жил однажды на Байкале,
Была осенняя пора,
Там на горах и сопках спали
Мне незнакомые ветра.
Пускай поспят.
Я их не трогал,
И всё ж не в этом ли краю
Вошла чудесная тревога
Венком из молний в грудь мою!
 

 
Ты грозы не бойся, не бойся,
Ты дождем серебряным умойся!
Полных два ведра
Набери серебра,
Зачерпни в Семиречье зарю,
Я с тобой ладом, Лада,
Из весеннего сада
Через всю-то Русь говорю!
Через всю-то Русь,
Через всю-то грусть,
Через всё-то житье-бытье,
Через шум дубров,
Через семь ветров,
Через всё-то сердце мое!
 

 
Подожди, не спасай,
Ты спасать не умеешь,
Подожди, не бросай,
Сделать это
Успеешь!
Нет, по нашим годам
Рано править поминки,
Нет, по нашим садам
Не заглохли тропинки.
Та же ивушка гнется
Дни и ночи подряд,
То же солнце смеется,
Те же звезды горят.
То, что было вначале,
Никому не отнять.
…В мире много печали,
Надо ль нам добавлять?
 

1964

 
У вечернего огня
Говорю с тобою:
Всё, что в жизни у меня,
Взято только с бою!
Просто жизнь была крута,
Праздники – как будни,
И любая высота
Добывалась грудью.
Не суди и не ряди,
Как пути достались,
Только шрамы на груди
На моей остались.
Но и в схватках, не сгорев,
Крепче стала доля,
Краше радость,
Ярче гнев
И сильнее воля!
И летят мои года
Пламенно и властно,
И горит моя звезда
И не хочет гаснуть!
 

1964

 
В грусти и в веселье,
Среди бела дня,
Свет ты мой весенний,
Не забудь меня!
 
 
Словно выйти некуда,
Бьется кровь-руда,
Ходят, будто рекруты,
Прежние года,
 
 
Те, что блеклым маревом
Налегли на грудь,
Те, что, словно зарево,
Освещали путь!
 
 
…В век землетрясений,
Черного огня,
Свет ты мой весенний,
Не забудь меня!
 

1964

Говорят, платки к разлуке.

Из песни

 
Не берите на поруки
Эту песенку мою, —
Говорят, платки к разлуке,
Сразу два платка даю!
 
 
Верба гнется, ива гнется,
Ветром вздыблена река.
Говорят, что сердце рвётся
Легче белого платка!
 
 
А мое не разорвалось!
И, пока не отгорю,
Про судьбу, что мне досталась,
Никому не говорю.
 
 
Ведь не мне одной знакомо,
Миру видимо всему:
Если весел —
Мил любому,
Если грустен —
Никому!
 
 
Говорят, что песня льется,
Как широкая река,
Говорят, что сердце рвется
Легче белого платка!
 

1964

 
Снова ты о ней?
О ком? О песне?
Ты ее слыхал в начале дня?
Я этой милой песне
                              не ровесник,
Она гораздо млаже, друг, меня!
 
 
Снова ты о ней?
О ком? О сердце?
Оно в рубцах от яростных атак.
А ты ему доверься,
Ты доверься,
Оно не подведет тебя никак!
 
 
Снова ты о ней?
О ком? О чайке?
Сизокрылой гостье всех морей?
Не грусти ты, чайка,
не печалься,
Камнем падай в волны,
Снова рей!
 
 
Снова рей над быстрою волною,
Над простором вольным и родным,
Над моею песней именною,
Над моим распевом именным!
 

1964

 
Я люблю, когда колышется
Зеленая листва,
Я люблю, когда мне пишутся
Заветные слова,
 
 
Те, что сердце прикрывают
В гул и посвист ветровой,
Те, что тучи пробивают
Над моею головой!
 
 
Я люблю их незаплаканных,
С весельем молодым,
Не подсказанных оракулом
И временем седым!
 
 
Мне по нраву их нашествие,
Литер, двинутых вперед,
Не парадно, не торжественно:
Шум согласных,
Гласных взлет!
 
 
Я люблю их, мною прошенных,
На воде и на земле,
Я люблю их, просто брошенных,
Как крошки на столе!..
 

1964

 
Вот иду я по́ лесу, по́ лесу,
По зеленотканому поясу.
Ну, зачем, скажу, ребята,
Где-то киснуть мне?
Вот иду я без кручины
Да посвистываю,
Да холмистые дорожки
Переваливаю,
Да кого-то для чего-то
Уговариваю,
Через реки, через горы
Разговариваю,
Самоцветными словами
Их одариваю:
Ой вы, реки, ой вы, реки,
Государыни,
Сколько лет в путях-дорогах,
А не старые!
Ой вы, горы-зимогоры,
Вихрем веете,
Задевая шлемом тучи,
Не стареете!
Всё, что сердцу было мило,
Не забудется,
Я не буду стар, покуда
В жизни любится!
 

1964

 
Война с блокадой черной жили рядом,
Земля была от взрывов горяча.
На Марсовом тогда копали гряды,
Осколки шли на них, как саранча!
 
 
На них садили стебельки картошки,
Капусту, лук на две иль три гряды —
От всех печалей наших понемножку,
От всей тоски, нахлынувшей беды!
 
 
Без умолку гремела канонада,
Влетали вспышки молнией в глаза,
А рядом были плиты Ленинграда,
На них темнели буквы,
Как гроза!
 

1964

 
Мне сказать бы получше
Всё о нем, всё о нем.
Сад мой милый, цветущий,
Как горишь ты огнем!
И зеленым, и красным,
И совсем голубым,
Ярко-огненным,
Властным,
Золотистым —
Любым!
Свет такой и отраду
Никому не отдашь!
…Рядом дышит громада,
Город мой,
Город наш!
 

1964

 
Я желаю утвердить
То, что сердцу дано:
По какой земле ходить,
Мне отнюдь не всё равно!
 
 
Хороша одна страна
Тем, что выстроена,
Но милее всех она
Тем, что выстрадана!
 
 
Тем, что выстрадана болью,
Вместе воду пили голью,
Вместе ворогов бивали,
А побив, у них бывали!
 
 
Мне милее всех страна,
Что судьбою мне дана,
Всех дороже мне она
Тем, что выстрадана!
 
 
Я люблю ее давно,
Так что мне не всё равно,
Как ей можется,
Что станется.
…Пусть вовек она не старится!
 
 
По такой земле хожу,
Лучше слов не нахожу,
Что когда-нибудь, когда-нибудь
Чем-то ей и угожу!
 

1964

 
Всё дали, дали вековые,
На них что ищешь,
То найдешь.
Как ты поешь, моя Россия,
Как ты в два голоса поешь!
 
 
Как ты поешь, когда в кручине,
Когда нахлынет вдруг печаль, —
Заводишь песню о лучине
Иль про «Варяга»,
Про Трансвааль…
 
 
Как ты поешь, когда в веселье,
Когда ты на ногу легка,
Как ты звонка на новоселье
Или на свадьбах как громка!
 
 
И если песня замирает,
Идет другая следом в след,
И нету им конца и края,
Да и конца раздолью нет!
 
 
И всходят звезды голубые,
Каких нигде ты не найдешь.
Как ты поешь, моя Россия,
Как ты в два голоса поешь!..
 

1964

 
Если я погибну в этой борьбе,
Положите мои руки на оружие,
Которым я сражался.
 

Из песни венесуэльских партизан

 
Этой песнею сердца разбужены,
            Я ей присягаю.
Эта клятва посильней оружия —
            Так я полагаю!
 
 
Над такою песней, клятвой мужества,
            Смерть не властна.
Я сейчас беру ее в содружество
            Песен братства.
 
 
Пусть поют ее солдаты русские
            В стороне рассветной.
И хотя она немного грустная,
            Но она бессмертна!
 
 
Для нее раскрою шире двери,
            Окна отворю я,
И, в бессмертие ее поверив,
            Вот что говорю я:
 
 
«Перед тем как лечь в земле натруженной,
            Просто ненаглядной,
Положите руки на оружие
            И на песню – клятву!»
 

1964

 
Тьмы врагов как тучи нависали.
«Смерть им!» —
Революции приказ.
Комиссары, комиссары, комиссары,
Славлю вас,
Пою о вас!
 
 
Комиссары в кожаных тужурках,
Вечным убаюканные сном.
Комиссары, легшие под Курском,
Под Вапняркой
Или под Орлом!
 
 
Комиссары в лентах пулеметных,
От которых сердцу горячо,
Комиссары в сумках переметных
С правого на левое плечо!
 
 
Комиссары, братья-одногодки,
Вас водила Революция в бои,
Комиссары в шлемах и пилотках,
Первые товарищи мои!
 
 
Комиссары в латаных шинелях,
Подпоясанных брезентовым ремнем,
Комиссары, шедшие в метели,
Тыщи раз крещенные огнем!
 
 
Тьмы врагов как тучи нависали.
«Смерть им!» —
Революции приказ.
Комиссары, комиссары, комиссары,
Славлю вас,
Пою о вас!
 

1964

1

 
На Шипке мгла,
На Шипке мгла.
Она повсюду залегла,
Она затмила всё окрест.
Ужель еще какой-то крест
Хотела ставить, но не смогла
Лихая сила,
Седая мгла?
И так вся грудь горы в крестах,
И так молва во всех местах,
Над всей Болгарией взлетела.
…Седая мгла не поредела,
И мы спускаемся по склонам
К тем вишням, к яблоням зеленым,
К тем вечно радостным,
Влюбленным
В такую благостную землю,
Речам которой звезды внемлют!
 

2

 
На гребне горбатом
Под вьюгой проклятой
Стоят два солдата,
Два кровные брата.
А вьюга
Солдат
До костей пробирает.
Стоят, на винтовки
Свои опираясь,
И тот и другой
Входят в кипень метели,
Подняв воротник
Ветром крытой шинели.
А раны горят
После огненной сшибки,
А злой турчин лезет
На скалы,
На Шипку!
 

1964

 
На Шипке крутой,
Под зеленою Плевной,
Вы пали в сраженьях, суровы и гневны,
Солдаты России,
Солдаты России.
Завеи и вьюги заголосили,
Снегами сыпучими засеребрили,
Как будто бы грудь полотном принакрыли,
Как будто бы вьюги узнали, что значит,
Когда по солдатам Болгария плачет!
Давно это было,
Давно это было,
Герои,
Болгария вас не забыла,
И помнит Россия и Шипку и Плевну,
Солдат своих павших,
Суровых и гневных!
 

1964

 
Я живу в Болгарии как дома,
Слово иль рассказ в черед веду,
А к тому, что мне не так знакомо, —
По знакомой улице иду.
…Горы, горы, тропы партизаньи
Словно бы по вздыбленным волнам, —
Песни, песни, сказы и сказанья
Из глубин сердец рванулись к нам!
Здесь раздолье молниям и грому.
И до смерти будут зримы мной
Реки, что летят через проломы,
Хлещут в скалы скальною волной.
Как завеса, падают туманы,
И за их черту проник мой взор:
Видно, где сходили партизаны
С поднебесных круч
И вечных гор.
Рад я, что под этим небосводом,
Находясь в пленительном краю,
Мужеству болгарского народа
Честь и славу сердцем воздаю!
 

1964

Привязали люльку за две звезды…

Из болгарской песни

 
Ты прекрасна, песенка, прекрасна,
Ты ходила в туфельках атласных,
В платьице веселеньком из ситца,
Год носи —
Ему не износиться!
…Засвистели дед с отцом в свистульки,
Прямо к звездам привязали люльку,
Положили в люльке на холстинку
Маленькую девочку Христинку.
Люльку ветры буйные качали,
Днем качали,
Ночью величали!
А туманы сами рвались в клочья,
И горели звезды днем и ночью,
И звенела птица-троеглазка,
И на цыпочках ходила сказка.
 

1964

Наташе и Дмитрию Методиевым

 
Здесь, за синей синью,
Дальней далью,
Я стихи слагаю в честь Натальи.
Мне стихи слагать отнынь не ново,
Положу я честно слово к слову,
Увлекусь веселою игрою,
Без гвоздя им ладный дом построю,
Крылья дам орла, а не сороки,
Выведу их в люди, яснооких,
И скажу им просто:
«До свиданья!
Где пришлось,
Звените в честь Натальи!
В честь ее семейного веселья,
В честь ее застолья в воскресенье,
В честь ее улыбки белозубой,
В честь ее любови к березугам,
К тем березовым зеленым рощам,
К тем полуденным
И к тем полночным!»
 

* * *

 
…Чайкой белой,
Ну и ну, куда ты залетела!
За крутые горы, за увалы,
Хорошо, что крылья не сломала,
Хорошо, что ветер был попутным
И что край у неба не был смутным!
 

* * *

 
Слушай, что скажу тебе, Наталья:
Я обложен с детства дивной данью,
Я обложен с детства дивной данью,
Где горит любовь,
Поет страданье!
Дань, не отменив, плачу́ и пла́чу,
Не могу представить жизнь иначе!
Не могу ее связать без чуда,
Без того, что вспомню и забуду!
Без того, чтоб мир мой был без молний,
Без того, чтоб, позабыв,
Не вспомнил!
Без того, чтобы любить не мучась…
Всё иное —
Только злая участь!
 

1964

 
Пыль от дорог Болгарии
Въелась в мою одежду,
Пыль от дорог Болгарии
Осталась на сапогах.
Повсюду я стану тешить
Себя одною надеждой,
Что буду опять в цветущих
Долинах ее, лугах!
Что снова пойду на горы,
Окину взглядом горящим
Ее заветные нивы,
Долины ее, сады
И вновь зачерпну, веселый,
Из речек и рек гремящих
Полной, глубокой горстью
Самой живой воды.
И землю ее поцелую,
Политую кровью братской,
И песни ее услышу,
Хоть в сотый, хоть в тысячный раз,
И в них прогремит Свобода
Тяжелым шагом солдатским,
И то, что вошло в легенды,
Никак не минует нас!
И, может быть, час настанет,
К тебе я приеду снова.
Когда это будет – не знаю,
С друзьями вместе решим.
Я слышу тебя, Болгария,
И ты отзовись мне громом,
Ударами молний в кручи,
О шлемы твоих вершин!
Прощаюсь! Тебя увидел
Порою твоей осенней,
Прощаюсь! Тебя услышал,
В твоем побывал саду.
И где бы я ни был в мире
Под звездами не твоими,
В твое я войду веселье,
В печали твои войду…
 

1964

 
Мы молчаливы,
А в детстве —
                      рёвы,
Мы водоливы,
Мы водохлебы.
 
 
Мы, ладожане,
Росли со стрижами,
С березой плакучей,
С обидой жгучей.
 
 
Росли сероглазы
И русоголовы,
Из люлек вставали
Уже рыболовы!
 
 
«Уа» да «уа»
Еще ревмя ревели,
А Ладоги волны
У люлек кипели!
 
 
Они обдавали нас
Ветром и свистом,
Они отдавали нам
Берег и пристань.
 
 
Они обдавали
Прибрежные сосны,
Они отдавали
И ветер и солнце!
 

* * *

 
Мы, ладожане,
От бед не дрожали,
Мы сеяли в поле
Больше, чем жали!
 
 
Сохою пахали,
Косою косили,
Со всеми веками
Любили Россию!
 
 
Из Ладоги – в Сясь,
На Оять, на Онегу,
Ничуть не боясь
Незнакомого неба,
Незваных гостей
Из глухого болота —
Шишиг и чертей,
Водяных криворотых!
 

* * *

 
Мы, ладожане,
Мы, поезжане,
И сваты, и сватьи
Летим на оладьи.
На оладьи, на блины,
С балалайкой в три струны.
Мы такие люди:
Нет вина —
Так будет!
Ставь, Марья, всё на стол,
Всё на стол,
Чтоб минорка шла на стон,
Шла на стон!
Чтобы гости ахали,
Охали, окали,
Чтобы нашим бахарям
В рот глядели окуни!
 

* * *

 
Мы, ладожане,
Не горожане.
Правда, есть городок —
Новая Ладога,
Прохожу я по ней,
Каждый раз обрадован.
Прохожу как земляк,
Как на новоселье,
Вспоминаю о днях
Милых, карусельных!
Ой, гори, не сгорай,
Сердце, в непокое,
Обнимаю мой край
Сердцем и рукою.
Прохожу по нему
Молодой, как прежде,
За цветную кайму
По левобережью.
 
 
Я иду по нему,
Аромат вдыхая,
В непоклон кой-кому
Говорю стихами!
 

* * *

 
…Над водой повисло
Цветное коромысло,
С берега на берег
Один пролет:
Радуга
На Ладоге
Воду пьет!
Пей, пей,
Вволю пей,
Только зеркало не бей!
 
 
До того вода зеркальна,
До того она хрустальна,
Словно взята в раму
Вплоть до Валаама,
Вплоть до Валаама!
 

* * *

 
А у нас на Ладоге в наш межень
Видишь дно на са́жень,
На саже́нь!
В ней вода рубинова от зари,
В ней вода серебряна от звезд,
Хочешь – в горсть ее набери
Иль веслом наплесни на плес!
Баста!
Больше нечем хвастать!
Надо дорожить
Мигом каждым,
Неизбывной жаждой
Жить!
Жить!
 

1964

 
Прости за мое неверие,
Себя за него корю.
Увидел тебя, Карелия,
Увидев, я говорю:
Леса в полудреме дремлют,
За них проникает взор,
Хочу я увидеть землю
Глазами твоих озер!
Над ними горят зарницы.
Ты разве считала их?
И звезды блестят в ресницах
Несчетных озер твоих!
А коль в голубых рубахах
Пойдут гулять ветерки,
То в черных своих папахах
Склоняются тростники.
А если с Туломы Кольской
Их северный ветер гнет,
То будто какое войско
Озерную воду пьет!
 

 
Леса в полудреме дремлют,
За них проникает взор,
Хочу я увидеть землю
Глазами твоих озер!
Могилы под красной звездою —
Вовсю бушевала война,
И этой вселенской грозою
Начертаны имена
Героев, что здесь, в заречье,
Заснули могильным сном,
Героев, которых вечность
Накрыла своим крылом!
Как много их, безымянных,
Кто сердцем к тебе приник,
В твоих лугах осиянных,
В гранитных лесах твоих.
И словно осиротело
Шумят вековые леса.
А бронзовых сосен стрелы
Нацелены в небеса!..
 

 
И я сличал на Тойво-озере
Твой легкий след, певучий след.
 

Из старого стихотворения

 
Всё гоны да перегоны,
Конца им и краю нет.
Средь сосен моих стозвонных
Я отыскал твой след.
 
 
И он мне в стихи годится.
Испробовав снеди всласть,
Синица могла б напиться,
Вполдосыта б напилась!
 
 
А может, к такому следу,
Примчавшись во весь запал,
Березкою пообедав,
Лосенок-стригун припал?
 
 
Припал тонконогий, складный,
Потом, не чувствуя ног,
Глотнув водицы отрадной,
Опять бы мчал сосунок.
 
 
А может, открылась дверца
Глухая
В груди моей?
А впрочем – забилось сердце,
Увидев тебя,
Сильней!
 

 
Не на час, хоть на мгновенье,
Слово, подтяни подпруги!
Старый, верный Вяйнямейнен,
Положи на струны руки.
И ударь сначала тише,
После звонче и сильнее.
(Ветер озеро колышет,
Волны синего синее!)
Вихрь поднялся,
Он в кипенье
Волн не синих, а чугунных.
Старый, верный Вяйнямейнен
Пальцы положил на струны,
И они зарокотали,
А с волны седого гребня
Руны к тучам залетали,
Опускались вновь на землю.
Звонко струны рокотали
В заозерье и в заречье,
И стихи взмывали стаей
Ильмаринену навстречу.
 

 
Сделай перстень, Ильмаринен,
Изумрудный, дорогой.
Не такой, что делал ныне,
А совсем, совсем другой!
 
 
У нее не оловянное,
А милое лицо,
У нее на безымянном
Обручальное кольцо.
 
 
Не тобою, друг мой, ковано,
И где-то за избой
Ей подарено рискованно
Не мной и не тобой.
 
 
Сделай птицу, Ильмаринен,
Пусть положит на крыльцо
Иль повесит на калине
Это новое кольцо!