Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Александр Прокофьев

 
Найду ли слова, до предела простые,
Чтоб в сердце она их взяла?
Есть легкие земли, есть земли пустые,
А эта земля – тяжела.
 
 
Сложили былины, легенды и руны
О ней и вблизи и вдали.
Две тысячи разных осколков чугунных
На метре квадратном легли.
 

1952

 
Сказочно в народе Лукоморье,
Воды Пятиречья – глубоки.
Не было на свете Пятиморья,
Создали его большевики.
 
 
С этих пор —
                отныне и навеки —
Новый дан морским делам разгон.
Пять морей соединили реки —
Дон и Волга. Волго-Дон.
 
 
Степи, степи…
                     Всё степные дали.
Там, где ветер сух и раскален,
Потекла река, какой не знали, —
Волго-Дон струится, Волго-Дон.
 
 
И теперь сухим степям и взгорьям
Поворот иной народом дан.
…Пятиречье вместе – это море,
Пятиморье вместе – океан!
 

1952

1

 
Был ты на Мамаевом кургане,
Слышал ты легенды про курган?
Знаешь, сколько раз жестоко ранен
Этот воин, этот ветеран?
 
 
Огненная вьюга так крутила,
Что и посейчас в железе путь…
Золотых нашивок не хватило б,
Чтоб легли отважному на грудь!
 

2

 
…А отсюда – всё как на ладони,
Поднимись на склон крутой, взгляни —
Вон огни горят на Волго-Доне,
По Заволжью лентами огни.
 
 
Весь в огнях и сам источник света —
Зодчий и рабочий, друг прямой,
Победитель в битве за планету,
Сталинград, великий город мой!
 

3

 
…Как твоя рука врагов карала,
Это мир запомнил навсегда.
Враг кричал истошно:
                         «До Урала!»
А Урал на танках шел сюда.
 
 
Впереди всей танковой бригады,
Разорвав врагов полукольцо,
Шла четверка храбрых к Сталинграду,
И Победа знает их в лицо!
 
 
Вот наш танк «Челябинский колхозник»,
Навсегда в бессмертной славе он.
Пусть сады цветут, шумят колосья,
Пусть звенит волною Волго-Дон!
 

4

 
Здесь земля стонала и гудела,
Вся в железе, пепле и золе.
Скинем шапки!
                         Потому что смелых
Много здесь покоится в земле!
 
 
Здесь любой не долюбил, не дожил,
Был в пути суровом и прямом.
Помолчим, друзья, чтоб не тревожить
Прах героев, спящих под холмом.
 
 
Молодо раскинется дубрава.
Сталинград придет к своим сынам
С новым садом.
Потому что Слава
Так повелевает делать нам!
 

5

 
Зеленеть, цвести деревьям парка!
И увидим мы, к нему идя:
Радуга величественной аркой
Встанет после каждого дождя.
 
 
Всё в порядке полном, всё в порядке,
Мир иной на месте грозных битв:
Строем пионерские палатки,
И горнист в победный горн трубит.
 
 
«Будь готов!»
                – «Всегда готов!» – ответом
Мчится через вольные края…
В горн труби, зеленая планета,
Вышла к солнцу молодость твоя!
 

1952

 
Купаясь в пыли придорожной,
Проходишь ты, песня моя,
Но ей позавидовать можно,
Мои дорогие друзья.
 
 
Она, от зари молодея,
Умоется в новом ключе,
Дорогу со мною разделит
И с солнцем пойдет на плече!
 
 
Бывает, что сказку прихватим
И вместе уходим, втроем,
И слов по-пустому не тратим —
В характере это моем!
 
 
Сейчас мы идем Сталинградом,
Идем по нему не спеша,
И песня прекрасному рада,
И сказки светлеет душа.
 
 
И, каждому слову внимая
И в город влюбившись сильней,
Пойдем, говорят, на Мамаев,
Оттуда всё будет видней!
 

 
Тихо на Мамаевом кургане,
Не шумит Мамаев, не пылит,
Ветерок от Волги чуть-чуть тянет
И чуть-чуть листвою шевелит.
 
 
И доносит легкую прохладу,
Чтоб немного зной палящий сбить.
Волга, Волга возле Сталинграда,
Мне тебя вовек не позабыть.
 
 
О воде твердят одно и то же,
Ну и сам за всеми вслед твердишь:
«Солона. Пресна. Гореть не может»
– «Я горела!» – ты мне говоришь.
 
 
Дым до неба был тогда в Заречье,
Мчались волны с кровью и огнем,
Где стоял, сражаясь, город вечный,
Созданный на берегу моем.
 
 
А теперь лишь солнце по затонам,
А теперь весна по всем путям…
Голубая лента Волго-Дона,
Говорят, к лицу моим степям!
 

1952

 
Тундутово – разъезд под Сталинградом.
Там не ходила молодость моя,
Но рассказать о нем сегодня надо —
Вот по какому случаю, друзья.
 
 
Там в сентябре сорок второго года
Гвардейцы шли – один на четверых,
В грозе и в буре трудного похода
Бригада танков вышла на прорыв.
 
 
И вот в бою за землю, что любили
В ее неповторимой красоте, —
Танк Алексея Маркина подбили
На голой безымянной высоте.
 
 
Но смерть не знала, кто был в этом танке,
А знала б – не стояла на пути.
Таких людей, таких солдат, как Маркин,
Ей стороной бы надо обойти!
 
 
Мы возле Сталинграда ей сказали
Простое и короткое:
                              «Не сметь!»
Мы в Сталинграде миру доказали,
Что, выстояв, мы победили смерть!
 
 
Отчизна, ты вложила в грудь титанов
Любовь и гнев, подобные огню…
…Как хлещет кровь у Маркина из раны,
А слово – клятвой всходит на броню.
 
 
«Я, – пишет кровью Маркин, – умираю,
Но Родина, я верю, победит!»
 
 
…Идет былина по родному краю
И о величье гордом говорит.
 

1952

 
Четырнадцать раз пулеметная рота
Отбила атаки врага.
Четырнадцать раз, раскалив
                                                    пулеметы,
Его обращала в бега.
 
 
В огне Сталинград, за чертою лазури,
И этой тяжелой порой
Сильней его любит Рубен Ибаррури,
Солдат Сталинграда, герой.
 
 
Еще не успели остыть пулеметы,
Как вновь бушевать огню.
Опять отбивает атаку рота —
В пятнадцатый раз на дню.
 
 
А бурая степь была раскаленной,
Дымилась за Дар-горой,
…Упал на солдатскую землю
                                                  орленок,
Рубен Ибаррури, герой.
 
 
На площади Павших Борцов батальоны
Идут, а трубы поют.
Идут полки, развернув знамена,
Гремит орудийный салют.
 
 
Идут повсюду землей родною
Мужество, Сила, Страсть.
И радость в нетленном сердце героя,
Словно звезда, зажглась!
 
 
Новых деревьев льется прохлада,
Солнце их золотит,
И над бессмертной землей Сталинграда
День молодой летит.
 

1952

 
Два теплохода из Комарно
Погожим летним днем
Пройдут геройским,
                             легендарным
Нехоженым путем.
 
 
С ним всё в степи переменилось,
Всё льнет теперь к нему.
Они пройдут водой,
                             что снилась
Народу моему!
 
 
Два теплохода из Комарно
Флотилью поведут,
И с ними труд пройдет ударный,
Величественный труд.
 
 
Мы их привет, страна родная,
Передадим волнам,
И гул промчится до Дуная
И вновь вернется к нам.
 
 
Но что с ним сталось, что с ним сталось?
По-чешски кто поет?
А это Прага отозвалась,
Дунай в ладони бьет!
 
 
Пройдут каналом теплоходы —
От Волги к Дону вдаль.
Он создан волею народа,
А воля – это сталь!
 

1952

 
Начинался рейс не по-привычному,
И посадка не была проста,
Пассажиры были необычными —
Палубные заняли места.
 
 
«Я хочу, чтоб всё было по нраву им! —
Капитан команде пробасил.—
Сколько лет хожу по Волге, плаваю,
А такого чуда не возил!»
 
 
И от пассажиров верхней палубы,
Плывших Волгой, реченькой родной,
Ни одной не поступило жалобы
Письменной и устной – ни одной!
 
 
Нет, мы подтвердим еще для точности,
Что цветы, не знавшие невзгод,
Благодарность вынесли цветочницам
За любовь и ласку, за уход!
 
 
Закивали ирисы бутонами,
И уже не ставил под вопрос
Их судьбу веселую, зеленую
Сам руководитель группы роз!
 

1952

1

 
Она такой не будет и в помине,
Ее наш труд с недолей разлучит.
За Сталинградом степь легла в полыни,
От той полыни воздух чуть горчит.
 
 
Веками степь не видела заботы,
Заснул чабрец – не разбудить грозой.
Кругом полынь.
                              Как будто плакал кто-то
И степь прожег соленою слезой.
 
 
Сухая степь легла за Сталинградом,
Она из века в век была такой.
Степная речка названа Отрадой,
А от нее отрады никакой.
 
 
Она как будто выкрашена охрой.
Весной не то чтоб пойму затопить,
Уже в средине мая пересохла,
Она сама, как чибис, просит пить!
 
 
Так шли года, катились дни за днями,
И поперек степи большой и вдоль,
Среди полыни белыми ремнями,
Стянув раздолье, выступила соль.
 

2

 
Я вижу степь, где в тополях и кленах
Зеленый шум, зеленый гул.
Иной она идет за Волго-Доном,
Не только там, где саблей он сверкнул!
 
 
Я вдаль смотрю и вижу – на просторе,
С дубравами среди цветных лугов,
Раскинется вовсю седьмое море,
В котором не увидишь берегов!
 
 
Оно заплещет, солнцем налитое,
И прозвенит, как песня, день-деньской,
И зашумит волною золотою,
Она – родня волне волго-донской.
 
 
Его заденут трепетные зори,
Пройдут комбайны по его волнам.
Живи, расти, цвети, седьмое море,
Где золото с лазурью пополам!
 

1952

 
Казак ехал степью, и в дальнем пути
Хотел он казацкое море найти.
 
 
«Напрасно ты ищешь, не верь никому,—
Полынная степь говорила ему. —
 
 
В степи только носится желтая пыль
Да ветер качает полынь да ковыль.
 
 
Скачи, не доскачешь никак до воды,
Давно к ней, казак, затерялись следы».
 
 
Но шла и летела другая молва,
Но мчались над степью другие слова!
 
 
«Еще проскачи, на полынь наступи,
Увидишь, как плещется море в степи.
 
 
Безбрежное море далёко легло,
То синей, то мутной волной зацвело.
 
 
Там ветер гудит и летает морской
Над степью казацкой, над степью донской».
 
 
И стал долгий путь казаку не тяжел,
Он степь не покинул, а море нашел!
 

1952

 
Я б родимый дом покинул,
Чтобы море увидать!
 

Из песни

 
По морю гуляет казак молодой,
Казачка-морячка идет за водой.
 
 
Туда по тропинке проходит она,
Где волго-донская вскипает волна,
 
 
Где алые зори на море степном,
Где тонут закаты под самым окном!
 
 
Где гаснет закат, нет, не гаснет, горит…
Казачке казак молодой говорит:
 
 
«Казачка, мы были с тобой степняки,
А стали теперь навсегда моряки.
 
 
Чтоб море увидеть, чтоб на́ море стать,
Не надо, казачка, свой дом покидать.
 
 
Куда ни пойди и куда ни ступи,
Шумит наше море в родимой степи.
 
 
С ним служба и дружба, на нем я найду
Матросскую долю в казацком роду.
 
 
В казацкой станице, в казацком краю
Уж где-то мне шьют бескозырку мою!»
 
 
По морю гуляет казак молодой,
Казачка-морячка идет за водой.
 

1952

 
Увидев в степи небывалое дело,
Зеленая роща всю ночь прошумела.
 
 
К ней хлынули трели веселые птичьи,
Везде зазвенели запевки девичьи.
 
 
Зеленая роща, зеленая роща
Увидела воду большую воочью.
 
 
Увидела воду, что мчалась потоком,
Могучим потоком, рекою, потопом!
 
 
Зеленая роща, зеленая роща,
Вода тебе снилась весеннею ночью.
 
 
И ты каждый раз в ней стояла по плечи,
Вела с нею речь на зеленом наречье!
 
 
«Зеленою рощей» поселок зовется,
«Зеленая роща» поет и смеется!
 

1952

 
Степь. Такую встречаешь лишь раз на веку,
Но привычно в степи проживать леснику.
Настоящее дело, настоящая доля:
Сотен восемь гектаров лесов по раздолью!
 
 
И бывает, что песенку он заведет
Там, где брызжет акация пеной.
Он идет по тропинке, он лесом идет,
Хоть ему этот лес по колено!
 
 
Но дубки поднимаются.
                                  Крепнут дубки.
Зеленеет лесная опушка.
Вьется речка степная,
                                      звенят родники,
И кукует степная кукушка.
 
 
Лес густой, хоть недавно в степи он возник, —
С каждым днем он становится краше.
Как при доме – хозяин, при лесе – лесник,
Всем известно, в обычае нашем.
 
 
И проходит лесник по степной стороне,
Где полынь да чабрец только были.
Одностволка привычно висит на ремне,
Сапоги побелели от пыли.
 
 
А обычно лесник на своем дончаке
До закатного солнца с рассвета,
А судьба у него, как поводья, – в руке,
А дубков у него на полсвета!
 

1952

 
Ольха с березой. Вновь ольха с березой.
Осинки никнут, ветви наклонив,
Да лютики, сбегающие к плесу,
Да кое-где полянки.
                                Вот – Разлив…
Но здесь был Ленин!
                               Сразу, с той минуты,
Как стал на эту землю он,—
                                              тогда
Стена берез, поднявшаяся круто,
Закрыла тропы, что вели сюда.
И не было сюда ищейкам хода
Ни вброд, ни вплавь, ни даже – как-нибудь!
И лишь любовь великая народа
От всех врагов оберегала путь,
Который позже вел нас через горы,
Пролег через сердца и нес грома,—
Великий путь, единственный, которым
Ходила Революция сама!
 

1953

 
Проспект открылся взору моему,
Стремительный, широкий,
                                   словно площадь,
Где молодые яблони не рощей —
Дубравами сбегаются к нему.
 
 
Они еще двухлетки и трехлетки,
Взрасти их, ленинградская земля!
Ведь яблонь этих трепетные ветки
Шумят, где были минные поля!
 
 
Другой им путь проложен и разведан,
На нем стальная вьюга не метет.
Недалеко Московский парк Победы,
Он перед ними отроком встает!
 
 
А наш проспект, как бы
                                  в зеленой раме,
По всем газонам раскидав цветы,
Летит вперед.
                      Орлиными крылами
Он Пулковской коснулся высоты,
 
 
Что поднялась зеленою грядою,
Где билось поколение мое
И где лишь яблонь племя молодое
Сегодня наступает на нее!
 
 
И с высоты извечной и красивой
Вы видели, наверно, не одни,
Как солнце гасло над «Электросилой»
И на проспекте вспыхнули огни.
 
 
Воистину то было море света,
И в нем весна летела и цвела,
А радость, что сверкает в строчке этой,
Уже, друзья, в душе моей жила!
 
 
Таким предстал он вешнею порою
Во всей своей немеркнущей красе,
И песнь моя о городе-герое
Выходит на Московское шоссе.
 

1953

 
Под вешним солнцем
                                    жмурятся,
Идут сады за Пулково
Своей Зеленой улицей,
Цветными переулками.
 
 
И через все проталинки,
Как загодя объявлено,
Своих подружек маленьких
Ведут постарше яблони.
 
 
А те вдруг испугаются,
Гурьбою разбегаются,
Ну, всё как полагается
И как не полагается!
 
 
И ничего нет тайного,
Всё совершенно явное:
На всю округу дальнюю
Шуметь придется яблоням,
 
 
Идти рядком с подругами,
Войти в цветы долинные
И выбежать за Лугою,
За Нарвою старинною.
 
 
И нет предела крайнего
Садам, цветенью белому,
Как нету края дальнего,
Где о садах не пелось бы!
 

1953

 
Сильнее нашей дружбы в мире нет,
Живем мы все большой семьей согласной,
Нам партия в сердца вселила свет,
Такой могучий и такой прекрасный.
Она – оплот народа своего,
Хозяина страны, творца законов,
Она – любовь и гордость миллионов,
Надежда человечества всего!
И братства нашего светлее нет,
Оно растет и крепнет год от году.
Вершитель исторических побед,
Народ наш славит братство всех народов.
Нам партия дала его навек,
И горе тем, кто смел его нарушить!
Оно как свет незримый в наших душах,
Чтоб жил и славил братство человек!
В сражениях, которым равных нет,
Мы отстояли честь страны родимой,
Мы с партией своей непобедимы.
Горит над миром высшей Правды свет!
 

1953

 
На тысячи верст протянулись долины,
Родные луга и поля.
Навеки, навеки цвети, Украина,
Советского братства земля.
 
 
И то ли зарницы нас тешат игрою,
То ль молнии блещут вокруг,
А может, в нависшее небо ночное
Салюты ударили вдруг?
 
 
Нет, это мартены огнем задышали
От вольных долин до морей,
Чтоб наши враги никогда не мешали
Цвести Украине моей!
 

1953

 
У реки широкой плечи —
Берега крутые.
Сыплет солнце на Заречье
Стрелы золотые.
 
 
И где стрелы пролетают —
Там смуглянки расцветают,
А где стрелы в землю
                                      бьют —
Парни бравые встают.
 
 
Кто селится у реки,
От беды не плачет —
Наши парни-рыбаки,
Девушки-рыбачки.
 
 
И отнюдь не дураки,
И давали сдачи
Наши деды-рыбаки,
Бабки-рыбачки.
 
 
А рыбачить – не судачить,
Дружбой век дорожить.
У воды жизнь прожить —
Что-нибудь да значит!
 

1953

 
Гуси-лебеди летают,
Ходят облака.
В камышах и краснотале
Путь ведет река.
 
 
Ей отрадно на просторе
Вербу отражать,
А печально, что до моря
Ей не добежать.
 
 
Камни ей идти мешают,
Не пробить бугра…
Повернула к ней большая
Старшая сестра.
 
 
И Маруси и Аленки
Видели гурьбой,
Как сняла она
                    с сестренки
Гребень голубой.
 
 
И пошла, с ветрами споря, —
Было видно нам, —
Чтобы этот гребень в море
Передать волнам.
 

1953

Насте

 
А у нас по Заречью
Дни и ночи подряд
На зеленом наречье
Леса говорят.
Все мои вересинки,
Что милы и любы,
Легковерки осинки,
Тугодумы дубы.
 
 
А у нас по Заречью
До глубокой воды
С тихим трепетом вечным
Припадают сады.
Их расцвет неизменен,
На крутом берегу
Все черемухи – в пене,
А все вишни – в снегу.
 
 
А у нас по Заречью
Да на веки веков
Много самых сердечных
Раскидано слов.
 
 
Тех, что кружатся, вьются,
Словно птицы в лугах,
Тех, что сами смеются
У тебя на губах.
 

1953

 
Вместо улицы – река,
Вьется, льется, широка,
Нет причины хмуриться
Мне на эту улицу,
 
 
От ветров студеную,
От берез беленую,
От ракит зеленую,
От цветов лиловую,
С каждым утром новую.
 
 
Вечер. Замер перекат,
Волны не сражаются,
Утонул, погас закат,
Звезды отражаются.
 
 
И плыви себе, плыви
Речкой быстротечною,
И зови к себе, зови
Звездочку заречную.
 

1953

 
Еще снежных туч гряда
Не боялась ветра,
Еще талая вода
Не была заметной,
 
 
Еще, полные угроз,
По снегам летели
В рукавицах мороз,
В варежках метели, —
 
 
Но уже расцветал
Над излукой дальней
Чернотал,
Краснотал,
Белотал —
Тальник.
 
 
Перехода к весне
Это не решало.
Но река в полусне
Глубже задышала.
 
 
И казалося ей,
Грустной, одинокой,
Что до радостных дней
Уж не так далёко.
 

1953

 
Новоселы входят в новый дом,
И тогда, как в бубен,
                                грянул гром.
Гром вовсю гремит,
Первый дым дымит.
Широко деревнею
Дождь идет серебряный.
А потом на луга
Встала радуга-дуга.
Встал мост
Выше звезд,
В семь цветов,
С тыщу верст.
 
 
Входят в дом новоселы,
Грянул в бубен
                       веселый
Вешний гром.
Разбросался серебром
Частый дождь:
На колхозную рожь,
На колхозный лен,
На заречный клен.
На колхозное жито
Просто ливнем пошел…
Хорошо на свете жить,
Хорошо!
 

1953

1

 
Славна гармонь причудами,
Певучими пичугами.
 
 
Они с частушкой местною
Взлетают над невестою,
Над речкою с обводами,
Над всеми хороводами.
 
 
Они поют, торопятся,
А песни, песни копятся..
 
 
Как выходят гармонисты,
Так за ними трактористы —
На подбор молодежь,
И не хочешь, да пойдешь.
А за ними звеньевые,
На подбор боевые.
Вся гармонь огнем горит,
Говорит, говорит…
 
 
За собою повела
Три деревни, два села.
У нее из-под ладов
Входят в песню пять садов.
Первый сад – тополиный,
А второй – соловьиный,
В третьем – вечное лето,
А четвертый – в самоцветах,
Лучше пятого нету!..
 

2

 
Доверху набитая
Песнями, стихами,
Серебром обитая,
С красными мехами.
 
 
Доверху набитая
Радостью, обидою,
Золотыми стрелами
Вся насквозь пробитая.
 
 
Вся, вся в горицветах,
Вся буря,
Вся шквал!
Ей, зажмурясь от света,
Гармонист подпевал…
 

1953

 
Пожалуйте в хоровод,
Тракторист и полевод,
На цветы на луговые
Приходите, звеньевые,
 
 
Со своими звеньями
И со всеми семьями,
С дедами и с бабками,
С детворой – охапками.
 
 
Всем безотлагательно:
Явка обязательна!
 
 
Надрываются трехрядки,
Рожь шумит, звенят овсы…
«Всё в порядке,
                           всё в порядке», —
Отзываются басы.
 
 
Разноцветно, голосисто,
И, врываясь в общий гул,
Кто-то беленьким батистом,
Кто-то розовым взмахнул.
 
 
И смуглянка, не лукавя,
Начала дробью,
И ногами, и руками,
И еще бровью!
 

1953

 
Провожали гармониста всем селом.
Осыпали гармониста серебром:
Серебром нашей речи,
Всех частушек Заречья,
Серебром голосов
Наших нив и лесов!
 
 
Провожали гармониста
По дороге вдоль полей,
Возле самых серебристых
Наших вольных тополей.
 
 
Провожали рыбачки
Вдоль серебряной реки,
Пожелали удачи
Гармонисту рыбаки.
 
 
Провожали гармониста всем селом,
Серебристая чайка махнула крылом…
 

1953

 
Больше часу я стояла
Над серебряной рекой.
Я все песни перебрала,
Те, что были под рукой.
 
 
Вроде этой, перепетой,
Что в Заречье влюблена:
«Лучше нету того цвету»
Называется она.
 
 
Я глядела за поляны,
В даль зареченских
                                 полей,
Видно, лопнули баяны
По две тысячи рублей.
 
 
Видно, нет их, голосистых,
Видно, некому играть,
Видно, надо гармонистам
Балалайки подобрать.
 
 
Наконец-то заиграли,
Я насилу дождалась,
Голубая моя лента
Больше часика вилась.
 

1953

 
За рекою в непокое
Вишня расцвела,
Будто снегом за рекою
Стежку замела.
 
 
Будто легкие метели
Мчались во весь дух,
Будто лебеди летели,
Обронили пух.
 
 
Я не стежку, а дорогу
За рекой торю,
Никому про недотрогу
Я не говорю.
 
 
Только в мире тайны вечной
Не было и нет…
Рассыпает по Заречью
Вишня белый цвет.
 

1953

 
За реку хожу по двум причинам:
Где глядятся в воду три окна,
Там живет любовь моя, кручина.
Первая причина всем видна.
 
 
А вторая – ты, мое Заречье,
С лютиком родным среди лугов,
С тихою, замедленною речью
Над рекой склоненных тростников,
 
 
С милою черемухой в лощинах,
С вишней на высоком берегу,
С той моею легкою кручиной,
Что навеки в сердце сберегу.
 

1953

 
Над крутыми берегами,
Над широким валом,
Над полями и лугами
Радуга вставала.
 
 
И тогда, водой пыля,
Наша речка синяя
И заречные поля
Стали всех красивее.
 
 
Вся внезапная вода
Отливала оловом,
Все мальчишки,
                        как всегда,
Задирали головы.
 
 
Радугой разбужены,
Шли мальчишки лужами,
С криком:
             «Радуга-дуга,
Перебей дождя!»
 
 
Этим чудом по весне
Край был так обрадован:
Даже капля на весле
Отражала радугу.
 

1953

 
Белой ночью на реке
Две зари встречаются,
На кудрявом ивняке
Соловьи качаются.
 
 
Жалко ивушку ломать
Да пучками связывать,
Ей расти и расцветать,
Песням не отказывать.
 
 
До рассвета соловей
Вволю заливается,
Много ивовых ветвей
К речке нагибается.
 
 
Ой, заречные края,
Нивы с крупным колосом,
Что-то есть от соловья
В вашем звонком голосе.
 

1953