Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Александр Прокофьев

 
Стало солнце в роще тополиной
Золотые ленты распускать.
Тополиный пух летит в долину,
Если травы лягут – мягче спать.
 
 
Грозовое нынче будет лето,
Вон какие дни гормя горят.
Мир тебе, зеленая планета,
Пусть лишь эти грозы говорят
 
 
С тополиной рощей, с новым домом,
С пашнями на сотни верст подряд,
Языком дождя,
Наречьем грома,
Так, как лишь с друзьями говорят!
 

1956

 
Мне июнь запомнился садами,
Летних яблонь белою волной
И стихами о Прекрасной Даме,
Белой ночью читанными мной.
Памятен открытием пригорка
Мне июнь.
                Там на исходе дня
Крепкой кременчугскою махоркой
Угостили плотники меня.
В новом доме настежь были двери,
И, должно быть, в этот поздний час
Он смотрел, глазам своим не веря,
На родную землю в первый раз!
 

1956

 
Звенят ручьи отрадные,
Звенят леса прохладные,
Капель на землю падает,
Звенит и сердце радует.
 
 
Река, звеня осокою,
Бежит, переливается,
Сосна стоит высокая
И звоном отзывается.
 
 
Звенит волна хрустальная,
Сверкает, словно молния,
Моя сторонка дальняя
Вся звоном переполнена.
 
 
Там в бурю волны в инее
То вскинутся, то валятся…
Я всё зову по имени,
И всё мне отзывается.
 

1956

 
Земля начинает работать,
Да так, что еще до рассвета
Уже задымилась от пота
Рубашка защитного цвета.
 
 
Долины, леса и пригорки
И горы труда не боятся…
Ну что ж, и у нас гимнастерки
От жаркого пота дымятся.
 

1956

 
Не о звездах на небе,
А о хлебе,
О хлебе:
О родном, неразлучном,
И так без конца,
Всё о том, о насущном,
Что в поте лица…
Хлеб целинный,
Глубинный,
Хлеб предгорный,
Долинный;
Хлеб тамбовский,
Кубанский,
Хлеб
Рабоче-крестьянский;
Хлеб
Державного плана,
Хлеб
Степей Казахстана;
Хлеб орловский,
Елецкий,
Хлеб
Республик Советских;
Хлеб отменный,
С Алтая,
Хлеб —
Стена золотая.
Ты стоишь,
Словно войско,
Боевой,
Комсомольский;
Ты стоишь,
Словно войско,
Каждый колос —
Геройский!
 

1956

 
Колечко мое позлащенное,
Я с милым дружком разлученная.
 

Из песни

 
В одно мгновенье песня пролетела,
Она не скрыла горя и тоски
И, пролетая, крыльями задела
Одну рыбачку около реки.
 
 
И та не стала с грустной песней
                                                спорить,
Лишь наклонилась низко над водой
Да поглядела вдаль, где билось
                                                    море,
Где бился с морем парень молодой.
 
 
Помни́лось ей, что море закипело,
Что ходит море кованой волной,
Что страшным вихрем сорван парус
                                                         белый,
Но взвит на мачте парус запасной.
 
 
Откуда он?
                 Он, словно пламя, ярок,
Пусть ходят волны в замкнутом кругу,
Но узнает рубашку – свой подарок —
Рыбачка на высоком берегу!..
 

1956

 
Вышли замуж невесты,
Осень тихо идет.
За одним перелеском
Певунья поет.
 
 
Даль играет сквозная
В предзакатном огне…
Ничего я не знаю,
Лишь мерещится мне,
 
 
Что цветы там не вянут,
Не дано им пропасть,
Что у ней над поляной
Небывалая власть,
 
 
Над поляной, что дружит
С перелеском одним…
Что мне?
                Песенка кружит
И над сердцем моим!
 

1956

 
Как под берегом темным
Закипела вода.
Как мне быть с неуемным
Сердцем?
Вот где беда!
 
 
За березами белыми,
За рекой голубой
Самолучшее делаю,
Что встречаюсь с тобой.
 
 
Волны звонкие плавятся,
Постоим, поглядим,
Помоги, мне не справиться
Сразу с сердцем своим!
 

1956

 
Всё я вспомню,
                       как было:
На сторонке родной
Пять гармоник ходило
За девчонкой одной.
 
 
Пять бесценных трехрядок
Проходили за ней,
И тогда был порядок
На деревне моей.
 
 
Шли ребята,
                  как братья,
От села до села,
А она в белом платье,
Словно вишня, цвела!
 
 
Так в глухой деревушке
Повелось у парней:
Озорные частушки
Не певались при ней.
 
 
Так негласно решили,
Кто же грань перейдет —
Рот ему бы зашили,
Пусть он черту поет!
 

1956

 
Какая беседа без хлеба и соли?
Без хлеба и соли на свете нет доли!
А если нет доли, то, значит, нет песни,
А если нет песни, то к черту все «если»!
Какая беседа без хлеба и соли?
Какое веселье без Насти и Поли,
Без Тани и Тони,
Без Сани и Сони?
И нету такого у нас в обиходе:
Без хлеба с капустным листком на исподе,
Без хлеба с хрустящего коркой медовой,
Без песни, что вышла с хозяйкой бедовой,
Без скатерти белой, без соли в солонке —
Не водится дружбы на нашей сторонке!
О том же, что бьется,
О том же, что льется, —
Не здесь говорить,
Не о том речь ведется!
 

1956

Александру Фадееву

 
Над серебряной рекой,
Над зеленым лугом
Всё я слышу день-деньской
Звонкий голос друга.
 
 
«Над серебряной рекой,
На златом песочке» —
Он ведет, бесценный мой,
За собою строчки.
 
 
То заставит зарыдать,
То даст волю гневу,
То не хочет их отдать
Ни земле, ни небу!
 
 
Всё я в сердце берегу,
Памятью приемлю…
Передать лишь не могу,
Как любил он землю!
 

1956

 
Признаюсь, что ошибок своих не предвидел,
Признаюсь, что кого-то когда-то обидел,
Признаюсь, что годами не знаю покоя,
Признаюсь – это мало меня беспокоит.
Признаюсь, что друзей нажил мало, до крайности мало,
Что с плохими расстался, а хороших не стало.
Признаюсь, что в нехватке друзей я виновен,
Потому что темнеют в горячке и сходятся брови.
Признаюсь, что я многое в жизни не видел,
Не того полюбил, а порой не того ненавидел.
Но одно я скажу —
Что не знаю грехов за собою
Пред землею, которой служу
До отбоя!
 

1956

 
Опять вдохновенье сбежало,
С другими беседу ведет?
Побольше работай, пожалуй,
Тогда не сбежит, а придет.
 
 
Оно без волненья не может,
Ему бы бои да бои,
А если их нету, то сложит
Орлиные крылья свои.
 
 
А как без него, без опоры?
Совсем, брат, плохие дела,
И рифма приходит не скоро,
Метафора еле пришла,
 
 
Едва дотащилась, обидно
Такую задачу решать:
Ей надо бы в дом инвалидный,
А просишь стихи украшать!
 
 
Но с этим ничтожным мгновеньем
Тебе рассчитаться дано…
«Сбежало, – кричишь, – вдохновенье». —
Работай!
В дороге оно!
 

1956

 
Словно песня, лейся,
                                 повесть
Про ушедшие года.
Речка Полисть,
                       речка Полисть,
Полисть – бурая вода.
 
 
Громом битвы прежестокой
Здесь полным-полна молва.
Ты растешь еще, осока,
Сверхзаклятая трава?
 
 
Ты звенишь еще под ветром,
Как попало, вразнобой,
У тропинок незаметных,
Закрывая их собой?
 
 
Ты тряслась тогда от страха
И в любви и не в любви,
Ты на землю, как на плаху,
Повалилась вся в крови!
 
 
…Мы проходим пепелищем —
Взвод, не сбитый смертью с ног,
И краснеют голенища
Наших кованых сапог!
 

1956

 
На поляне, на затоне
Песню некому начать?
Почему молчат гармони?
Им никак нельзя молчать.
 
 
Ну-ка, ну-ка, голосисто
У затонов, у садов
Отзовитесь, гармонисты,
Всею удалью ладов.
 
 
Отзовитесь песней броской
У полян и у лесов,
Всем весельем подголосков,
Всею силой голосов.
 
 
Наше песенное дело
Мы несли через огонь.
Невозможно, чтоб не пела,
Чтоб не плакала гармонь!
 

1956

 
Раздайся, народ,
Вижу – милая идет!
Вон она, она, она,
Изо всех одна, одна!
Вон она проходит стежкой,
Вон идет на пальчиках,
На серебряных сережках
Солнечные зайчики!
 
 
Вон она, она, она,
Просто всем теперь видна:
В синем сарафанчике,
На боках карманчики,
На боках карманчики,
В косах одуванчики,
В серых глазках – огонек…
До чего хорош денек!
 

1956

 
Дождик, дождик,
Ливень, ливень,
Благодатный,
Дивен, дивен!
 
 
Дождик, дождик,
Семени!
Домой Настю
Прогони!
 
 
Вон платок ее синеет.
Дождик, дождик,
Грянь сильнее!
 
 
Вон бежит она тропинкой,
Вместе с ней бегут рябинки,
 
 
Все кувшинки,
Все березки,
Все луга
В кукушьих слезках;
 
 
Всё, что так сроднилось с Настей,
С ней бежит навстречу счастью.
…Дождик, хватит тебе литься:
Настя молнии боится!
 

1956

 
Я знал: настанет торжество,
И снова я и снова
Всё добирался до него —
Веселого,
Живого.
 
 
Еще нажим лопаты…
                                 Он
Бежит, с песком играя,
Ударился в железо звон,
Нет,
Музыка святая!
 
 
Бежит струя сильней, сильней,
Так вот он, настоящий,
И нет воды его родней,
И нет мгновенья слаще!
 
 
Давай-ка кружку иль ведро,
Бери скорей в награду
Струи живое серебро
И песенки прохладу.
 

1956

 
Сколько долгих дней ходило где-то,
И не знали – где, не знали – где.
Снова в отчий край вернулось лето
И припало на́долго к воде.
 
 
На реках затеи заводило,
Возле них костром горели дни…
Видно, там, куда оно ходило,
Было сорок градусов в тени!
 

1956

 
Сентябрь идет не втихомолку.
И словно сброшена с плеча
У кленов, вышедших к проселку,
Багрово-алая парча.
 
 
А днями солнце, как бывало,
Целует землю горячо.
Сентябрь идет парчою алой,
На нем багрец через плечо!
 

1956

1

Мне снятся сны о Беларуси.

Янка Купала

 
Я шел к тебе путем, что всех короче,
Он к сердцу вел, он мой теперь навек,
И мне вдали везде сияют очи
Твоих озер,
               твоих отрадных рек.
 
 
Я прочитал бессмертные страницы
И был с тобой одним порывом слит,
И мне вдали журчат твои криницы,
И ветер твой мне сердце веселит.
 
 
Он говорит, как ты росла и крепла,
Среди сестер красавицей слыла,
Он говорит, как встала ты из пепла,
Как встала ты прекрасней, чем была!
 
 
И счастлив я, что путь нашел короче
К тебе тогда среди родных полей,
Что надо мной твои сияют очи,
Как и России, матери моей.
 

2

Ты за холмами еси.

«Слово о полку Игореве»

 
…А по весне ты – просто чудо
С твоими белыми садами.
Мне не видать тебя отсюда,
Ты – за холмами.
Ты за холмами,
За лесами,
На большаках,
На стежках узких —
С большими синими глазами,
Вочами —
Так по-белорусски!
Они бывают – не солгу —
То голубее, то темнее…
Я издали любить могу,
А это в триста раз труднее!
 

1956

 
Друзья мои, как сказано, навеки!
По братству и другим большим правам,
Через поля народные и реки
Моя любовь летит навстречу вам.
 
 
Она поет, без этого не может,
И, всюду вас приветствуя, друзья,
Она летит до Немана и Сожа
И до Днепра, она – судьба моя.
 
 
Ее услышат Янки и Маруси,
Когда она, как ветер, пролетит,
Над ней сверкает солнце Беларуси
И крылья песни гордой золотит.
 
 
И я хочу, чтоб на нее упало
Хотя б немного света из того
Сиянья слов, в котором рос Купала,
С которым Колас ведал торжество!
 

1956

 
Я к тебе с певучим словом,
Я с приветом, брат,
Тополиный, тополевый,
Друг мой Ленинград!
 
 
Золотистые от зноя,
Встали острова,
Легкой пеной кружевною
Плещется Нева.
 
 
Над волною чайка вьется,
Обронив перо…
То ли скатный жемчуг льется,
То ли серебро!..
 

1957

 
…Сердце радо —
Вечно быть с землею Ленинграда,
Вечно ощущать дыханье моря,
Вечно эту землю величать,
Ветру грудь подставить, с ветром споря,
Кончить спор
                  и вновь его начать!
Вечно ощущать хочу отраду
Вашу,
          перелески и поля,
И твою,
           родного Ленинграда
Революционная земля!
 

1957

 
Легенд наше время достойно,
А что не по времени – прочь!
Горели костры перед Смольным
В Октябрьскую ночь.
 
 
И в отблесках зарева роты,
И дослан в патронник патрон,
И сняты чехлы с пулеметов
У белых портальных колонн.
 
 
И если на марше не пелось,
То, значит, поход был суров,
Но сердце солдата нагрелось
У многих походных костров,
 
 
Нагрелось и натерпелось.
Солдат передернул плечом,
И так ему жить захотелось,
Что Зимний ему нипочем!
 

1957

 
Вьется, реет флаг над Смольным,
 Хорошо ему, привольно!
 
 
От него чуть рдеет воздух.
Выше флага только звезды,
 
 
Только бури в полной силе,
Только солнце над Россией!
 

1957

 
Заглянули мне в очи
Наши белые ночи —
 
 
С соловьиным весельем,
С горицветом весенним,
 
 
С голубою каймою,
Навек отданной морю.
 
 
Заглянули мне в очи
Наши белые ночи —
 
 
С мелколесьем долинным,
С лукоморьем былинным
 
 
И с волшебною сказкой —
Красотой ленинградской!
 

1957

 
Плакучие ивы,
Что вышли за Невку,
Схватились за землю,
Как дедка за репку!
 
 
Как бабка за дедку,
Как дедка за репку,
Ну, в общем и целом,
Достаточно крепко!
 
 
Таких непогода
Не свалит лихая…
Ну, правильно, ивы,—
Земля-то какая!
 

1957

 
То парус задремлет, то чайка закружит,
То песня замолкнет, то сам запоешь.
Знакомься, знакомься с Маркизовой лужей,
Короче знакомства нигде не найдешь!
 
 
Песок и траву полумертвую пухом
Метель тополиная замела,
От шквала лесок побережный заухал,
Всё отмель да отмель, вода зацвела…
 
 
…А кто это там за седою волною?
Гвардейские ленты, матросский бушлат.
Кто там на священном граните под зноем?
«Кронштадт! – говорю я,
                            кричу я: – Кронштадт!»
 
 
Не знаю, нет, знаю! Он голос мой слышит.
Мы братья! А это отнюдь не пустяк!
Так вейся, что пеной балтийскою вышит
И пулей прошитый, бессмертия стяг!
 

1957

 
Соловьи в садах отголосили,
Дни мелькнут, да и в отлет пора.
Улетайте!
             В мире есть Россия —
У нее слова из серебра!
 
 
Вон она идет в венке лиловом,
Неподкупна, пламенна, чиста,
И перед каким-то вечным словом
Тихо раскрываются уста.
 

1957

 
Москва, Москва!
                     Неслыханными днями
Ты стала всем в моей судьбе.
Москва! Москва!
                         За дальними морями
Земля гудит немолчно о тебе.
 
 
Она встает в лазури или в дыме,
Она берется сразу за дела,
Пред ней, как щит, твое простое имя,
А без тебя она бы не цвела!
 
 
Она была бы ра́спята врагами.
Везде над ней померкла б синева,
И если блещет солнце над лугами,
То потому, что ты, Москва, жива!
 
 
Что ты цветешь, что пламенные весны
Летят к тебе,
                    что кровью ран горит
Великий, вечный стяг твой
                                             звездоносный,
Что, с ветром споря, вьется и шумит…
 

1957

 
Мой лазоревый цветок,
Здравствуй, Шлюшень-городок!
На реке, реке Неве,
На канавах, на траве,
Возле поздних ледоходов,
Возле белых пароходов,
Возле заводей и плесов,
Возле барок с новым тесом,
Возле Ладожского моря,
Возле счастья, возле горя,
Возле распрей обоюдных,
Возле песенок подблюдных!
Здравствуй, Шлюшень-городок,
Мой лазоревый цветок!
Здравствуй, свет мой горожанка,
Молодая ладожанка!
 

1958

 
В снега и болота,
В седую пургу
Я вел через Ладогу
Две «МГУ» [7]7
  «МГУ» – мощная громкоговорящая установка.


[Закрыть].
 
 
Сказал генерал,
Что известна дорога
Ему лишь да мне,
Ну и… господу богу!
 
 
Уж лучше двоим
Была бы известна…
(За этот намек
Извини, царь небесный!)
 
 
…А Ладога злилась,
А Ладога выла.
Когда это было,
Когда это было?
 
 
А было зимой
Сорок третьего года,
Когда бушевала
Вовсю непогода,
 
 
Когда в нашей доле —
Наган да граната,
Наган да граната,
Да Месть и Расплата;
 
 
Наган да граната,
Блиндаж в три наката,
Да в лютую стужу
По сто грамм на брата!
 
 
Когда лишь огнем
Полыхали метели
И немцы домой
Уходить не хотели,
 
 
Я вел «МГУ»
Уговаривать их.
Свидетели этому
Песня и стих!
 

1958

И звезда с звездою говорит.

М. Ю. Лермонтов

 
Очень точно помню утро это —
Так сказать, из тысячи одно —
По таким немыслимым приметам,
Что не вспомнить было бы грешно!
 
 
По России шли тогда метели,
Видно, Север трубку закурил,
Мы тогда в Италию летели,
Спутник со звездою говорил!
 

1958

 
Больше всех украсила полянку,
Встала, золотиста и светла.
Ты не заблудилась, россиянка?
Ты ведь до Швейцарии дошла!
 
 
Как шумится на чужой сторонке,
Зеленеется в другом краю?
От твоих подруг, моя сестренка,
Я тебе поклон передаю!
 

1958

 
Всё оливы, оливы
Да лимонные рощи,
Всё красиво, красиво,
А нельзя ли попроще?
 
 
А нельзя ли, чтоб буря
Посильней задрожала,
А нельзя ли, чтоб туча
На лазурь набежала?
 
 
Набежала б и скрылась,
Опаленная синью…
А нельзя ли, чтоб сердце
Не грустило так сильно —
 
 
По ручьям-непоседам,
По долинам с калиной,
По душевным беседам
На земле соколиной?
 

1958

Ты, как младенец, спишь, Равенна.

А. Блок

 
Словно свет, ты в грудь вошла, Равенна.
Что сказать мне?
                         Будь благословенна!
С лодками большими на приколе
Или в море, там на вольной воле.
Храбрецы живут здесь, а не трусы.
Пусть там парус с сердцем Иисуса
С нарисованным
                          летит с прикола.
Пусть…
         Под ним реклама: «Кока-кола».
Так что…
                 Я пою тебя, Равенна,
Я еще приду к тебе, наверно.
Знаю я, как ты фашистов била,
Сколько сыновей легло в могилы.
Вижу отблеск золотой медали
На твоем щите,
                         на грозной стали!
 

1958

Флоренция, ты ирис нежный.

А. Блох

 
Мне сказали:
                     Флоренция —
Город цветов и любви.
Ты названью такому поверь,
Так и думай о ней,
                            так зови!
Так зови
             от любви,
                           от всего,
                                что прославлено ею.
И от имени нежных цветов,
Что синеют
                 и что пламенеют,
И еще голубеют,
                      и еще розовеют,
И еще лиловеют,
                             белеют,
                                         бледнеют…
 

1958

 
Запевали песню запевалы,
Подпевали все до одного,
И она им сердце согревала
Только жаром сердца своего!
 
 
Только тем, что прямо пала в душу,
Стала солнцем, явью и мечтой,
Нашей русской девушкой Катюшей,
Сероглазой девушкой простой.
 
 
Шла Катюша утром спозаранку.
Вечерами зорькою цвела,
Впереди отрядов партизанских
Чуть не всю Италию прошла.
 
 
Шла Катюша с гневом или болью,
От Советской родины вдали,
И бровинки тонкие, собольи,
Как сошлись, расстаться не могли!
 

1958

 
Базар смеется, шутит, плачет,
Стоит на месте, мчится,
                                     скачет
На весь напор,
                     во весь опор,
На слово – лих,
                     на дело – спор!
Узка ты, улица, узка,
Хрустишь
            от камня и песка,
Кричишь,
              разбитая на звенья,
Летишь
             в лихом самозабвенье!
 
 
Котлы гудят, котлы вопят
От силы и бессилия…
И это, брат, и это, брат,
Скажу тебе —
                       Сицилия!
 

* * *

 
Смотри сегодня на нее,
Она судьбой утешена.
Как флаги, плещется белье,
В пять ярусов развешано!
 
 
Смотри, смотри во все глаза,
Не будь немым, расспрашивай!
Не только плещет бирюза,
Кармином чуть подкрашена,
 
 
Не только солнце знойное,
Крутые небеса
Да горная, да дольная
Отменная краса!
 

* * *

 
Мне за морями дальними
Видна большая даль.
Мне стали, брат, реальными —
Палермо,
                Монреаль!
 
 
Военные кораблики,
Американский флот!
Отсюда, брат, до Африки
Один лишь переход.
 
 
Колышут волны гривами
На весь морской размах.
…Базар вовсю оливами
И рыбою пропах,
 
 
Живыми осьминогами,
Да солью островною,
Да пыльною дорогою,
Да постоянным зноем.
 
 
А зной здесь в изобилии,
Здесь год – сплошное лето!
И это всё —
                     Сицилия,
Сицилия —
                всё это!
 

1958

 
Широка дорога на Помпею,
Не туман густой над нею взвился
И не облака плывут над нею —
То старик Везувий задымился.
 
 
Всё он что-то поутру колдует,
И сердито смотрит на долину,
И далеко бороду седую,
Как седое облако, откинул!..
 

1958

 
До чего же ты хорош,
По-солдатскому подстриженный!
На кого же ты похож
В гимнастерке, солнцем выжженной?
 
 
Дай мне руку, дай мне руку,
Хороша твоя рука!
Я привез тебе, как другу,
Свой привет издалека.
 
 
Мчал меня крылатый конь,
Чтоб пожать твою ладонь.
 
 
Мчал меня над облаками
В неподдельном блеске дней
И над яркими венками
Электрических огней.
 
 
…Вдаль бежит дороги лента,
Зной – по-местному – жесток.
Стар на шее президента
Красный выцветший платок.
 
 
Но он дорог, дорог мне,
Он напомнил о стране,
Где алеет этот цвет,
Где его милее нет!
 

1958

 
Помню улочку узкую
И тебя, новый друг, —
Ты, узнав, что мы русские,
Озорно свистнул вдруг.
 
 
И прошел он, испытанный,
Снизу вверх,
                  сверху вниз,
Прянув в окна раскрытые,
Громкий свист-пересвист.
 
 
И тогда, бесшабашная,
Как по здешним волнам,
Нараспашку, домашняя,
Вышла улочка к нам.
 
 
Дружбы слово сердечное
Встало в первом ряду —
И у города вечного
И у всех на виду…
 

1958

 
Я подумал утром:
                            ты проснулась,
Зазвенев волной своих морей…
Мне среди Италии взгрустнулось
По России – матери моей!
 
 
Ничего плохого в этом нету, —
Всё ж прошу друзей меня простить…
Сколько б ни ходил по белу свету,
Я не зарекаюсь не грустить:
 
 
По отчаянным, белоголовым
Волнам всех шестнадцати морей,
По конькам резным,
                       крыльцам кленовым,
По России – матери моей!
 

1958

 
Вот и стихли вдруг угомонные
Итальянские ветерки,
И давным-давно спят лимонные
Рощи, рощицы у реки.
 
 
Где-то замерли тропы тайные,
Тихо к берегу льнет прибой…
Через многие долы дальние
Вся душа говорит с тобой.
 
 
Всюду видится мне цветистая,
Вечно милая нам пора,
Ой вы, летние, золотистые
Подмосковные вечера!
 
 
Пусть хорошее слово молвится,
Сердцу высказать я велю,
Это – родина снова помнится,
Эту родину я люблю!
 

1958

 
Мама, мамушка!
Не разбить, не свалить,
Не согнать с тебя камушка
И огнем не спалить.
 
 
Нет огней, чтоб расплавили
Камень лютый такой,
Где тебя мы оставили,
Где холодный покой.
 
 
Помню слезы горючие…
Провожая в твой путь,
Работящие рученьки
Положили на грудь,
 
 
Что не хвастали силою,
Знали труд испокон —
Благородные, милые,
Золотые, как сон!..
 

1958