Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Александр Прокофьев

 
В утренней неясной дреме кроны
Встрепенутся чуть и замирают.
Скоро их лучи легонько тронут,
Их разбудят, с ними заиграют.
 
 
И еще того бывает краше —
Роща вольно-вольно засмеется,
Вдруг из голубой высокой чаши
На вершины радуга прольется.
 
 
Там, под небом, всякое бывает…
Птицы золотой страны – России —
Из раскрытых гнезд облюбовали
Ветки постатней и покрасивей!
 
 
Долы цветом все запорошило,
Тихий-тихий ветер будто дремлет.
Я влюблен в прекрасные вершины
Всех живущих на земле деревьев.
 

1945

 
Как хорош этот мачтовый лес,
Он под ветром натянут до звона,
Доросли до высоких небес
Молодые зеленые кроны.
 
 
Как пригожа березок гряда!
Бьет зеленый прибой у дороги,
Им без устали моет вода
Без того побеленные ноги.
 
 
Колокольцев лиловых в лугах
Льется звон по родимой сторонке,
Вешний луч, предзакатный и тонкий,
Лось несет на ветвистых рогах!
 
 
Никнут купы плакучих берез
Там, где ветер гуляет на воле…
 
 
Я люблю эту землю до слез
За былинку последнюю в поле!
 

1945

 
Вдали гроза, а здесь еще в покое
Леса, поляны, долы и река.
Над медленною, в заводях, рекою
Замедленно летели облака.
 
 
Там, впереди их, молнии сражались
И ветер тучи рвал и гнал, клубя,
А эти здесь над речкой задержались,
Чтоб посмотреть, как в зеркале, себя!
 
 
И, может, вспомнят берега крутые
Не ветерок, донесшийся с полей,
А облака, от солнца золотые,
Что шли навстречу гибели своей!
 

1945

 
Ей при отлете иволги пропели,
Что далеки весенние капели
И что не скоро солнце заиграет,
Что зимним вьюгам нет конца и края.
Калина чуть качнулася вершинкой,
Махнула вслед им красною косынкой:
«Счастливого пути, хорошей доли!
А я почти одна в раздольном поле.
Ко мне зайчата греться прибегают,
Меня морозцы кличут: „Дорогая!“
Метель трубит в серебряные трубы,
Поземки пляшут, чтобы стало любо,
Чтоб легче было скоротать мне сроки,
Дожить до солнца, до капе́ль далеких!»
 

1945

 
В долы пала новая пороша,
На рябине гости-снегири
Всё кричат, что вечером хорошим
Снег порозовеет от зари!
 
 
Всё зима покрыла белым цветом,
Но отрадно где-нибудь в логу
Золото берез на свежем этом,
На хрустящем под ногой снегу.
 

1945

 
В заречной долине, на старом дорог перекрестке,
Холодным огнем обожгло молодую березку.
Подружки – высокие сосны – ее обступили стеною,
И всё же осенние ветры пройти не хотят стороною.
 
 
И всё нипочем им, знакомым с заоблачной высью,
Без жалости бедную гнут и рвут обожженные листья.
А зори всё так же ей машут малиновым флагом,
Но падают желтые листья и дно устилают оврага.
 

1945

 
Я думал песенку сложить об этом,
Как роща не могла расстаться с летом,
Как листья не хотели оторваться,
Как осень не могла расторговаться,
Хотя кидалась золотом и медью,
Хотя сверкала первой гололедью.
Ну, а зима однажды на рассвете
За серебро купила всё на свете!
Я думал песенку сложить об этом,
Как роща не могла расстаться с летом,
Но не сложил… Чего б, казалось, проще —
Ведь за окном серебряная роща!..
 

1945

1

 
Ждет, глядит в окно беляночка – не я ли на весу
По ромашкам да по клеверу гармонику несу?
Всё туда глядит, где ветер елку силится согнуть,
Где бежала пена клавишей на вышитую грудь.
Всё глядит из-за герани, отодвинула герань,
Не покажется ль тальянки перламутровая грань.
Неужель не знает лада, что не я игру веду,
Что как будто оттальянил с нею в нынешнем году,
Что сегодня на фуражку дали алую звезду.
 

2

 
Если любишь – сердцу весело, все праздники в году,
Глянь в окошечко, беляночка, – ведь это я иду!
Предо мною цветом белым только вишенье цветет.
Эх, не мне ли ветер улицу широкую метет!
Я иду – рубашка в крестиках, в метелке голубой,
Не сестрой, не мамкой вышиты – все вышиты тобой!
Всколыхнулась занавесочка в окошечке твоем.
Мы с тобой, белянка, под вечер станцуем и споем.
А пока лишь пляшут зайчики, одни в такую рань,
Да за белой занавескою качается герань.
 

3

 
Ты постой, постой, беляночка, постой, поговори,
Расскажи мне, как сходились возле речки две зари,
Как сошлись да где оставили, где спутали следы,
Расскажи мне, как горели понизовые сады,
Расскажи, как после радуга раскинулась дугой,
Расскажи, как на гуляньице понравился другой.
 

4

 
Успокой меня, беляночка, ведь сердце ходуном,
Мне не нравится, что парни за тобою табуном.
И особенно, беляночка, не нравится один,
На котором ветер парусит сиреневый сатин.
Мне не нравится, что пляшет, что он кружится с тобой.
Будь что будет, что-то будет, он идет наперебой!
 

5

 
Как на все четыре стороны беляночке видна
Понизовая, садовая, родная сторона.
Понизовьем вьется реченька, вода – что карамель,
Над рекой черносмородина, и яблоня, и хмель.
Я с тобой, белянка, радости и горести делю.
Отчего бы, ты скажи мне, голова моя в хмелю?
И не в том, который тянется по старому плетню
И что кланяется мне с тобой не сто ли раз на дню!
 

6

 
Так, как издавна положено, как в людях на веку,
Мы построим дом, беляночка, чтоб окна на реку,
Чтоб конек плясал на крыше, а в дому цветы в пучках,
Чтобы матица сосновая была бы вся в сучках!
Чтобы сени были крашены баканом в добрый час,
Чтобы хлеб, да соль, да чарка были, ясень мой, у нас!
Чтоб друзья не обходили дом, где окна на реку,
Чтоб кукушка мне с тобою сто раз бросила «ку-ку».
 

7

 
Опустилось солнце на воду, глядит волне в зрачки,
На сатине синем реченьки взыграли пятачки.
Ну, беги домой, беляночка, бери скорей ведро,
Опрокинь его, глубокое, и черпай серебро!
Над водою вьются чайки, крылья в солнечной пыли,
Повезло тебе, беляночка, в твоем ведре рубли!
 

8

 
У меня мережи водятся, с зимы готова сеть,
У меня, белянка, паузок такой, что поглядеть!
Ты надень передник кожаный и в озеро с лугов
Принеси удачу верную на мойву и сигов,
Чтоб завидовали люди, чтоб сказали не со зла:
«Вот заправская рыбачка, сколько рыбы привезла!»
 

9

 
Утром рано, чуть забрезжит, по раздолью светлых рос
Я пойду с тобой, беляночка, за речку на покос.
Для тебя я сделал грабли-самоходы хороши,
Я их сделал легче легких, краше лучших, от души.
Я для них срубил рябинку, сделал частый гребешок,
Ты узнаешь их в работе, как придем на бережок.
Там на нем, отлогом, – пойма, мурава, всё мурава,
Там на плечи берез белых опустилась синева.
 

10

 
Мне такой видна беляночка – с нарядным туеском,
Опоясанная солнцем, словно алым пояском!
Мне она видна на улице идущей не спеша,
Посмотрите, дескать, люди, – может, вправду хороша.
Может – вправду, может – взабыль, может – что-нибудь не так
В этих кратких, невозвратных восемнадцати летах.
 

 
Да, такого неба не бывало,
Чтоб с полнеба сразу стало алым,
Чтоб заката лента обвивала
Облака, грозящие обвалом!
Вот отсюда и пошло:
                                      в лугу
Розовый стожар горит в стогу,
Розовые сосны на снегу,
Розовые кони в стойла встали,
Розовые птицы взвились в дали,
Чтобы рассказать про чудеса…
Это продолжалось полчаса!
 

1945

 
Спокойной ночи, русская земля!
Твоим лесам, твоим садам и долам,
Твоим полям с ромашкой на подолах
Я так скажу, за всё благодаря!
И небесам, что рдеют от зари,
Ручьям твоим, малиновым и звонким,
Тропиночкам, бегущим вперегонки,
Курганам, где лежат богатыри!
Всему, с чем ты сжилась: навеки верным
Твоим орлам, как молнии летучим,
Вершинам гор – на них, что шапки, тучи —
И наклоненным над водою вербам;
Замшелым в две жердинки переправам,
И алым самым на полнеба зорям,
И радугам над самым синим морем,
Цветам на всех полянах самым, самым!
 

1945

 
Моряки в морях – как дома,
               Всё им там сродни.
Сколько бурь и сколько грома
               Слышали они.
 
 
Их влечет к себе родная
               Голубая даль.
Кто с ней встретился, тот знает —
               Расставаться жаль.
 
 
И не надо расставаться,
               Молодой моряк:
Где, скажи, покрасоваться,
               Как не на морях?
 

1946

 
Возникшая среди низин гряда,
Песок и глина, нижний слой и верхний…
Гори, гори, багровая звезда,
Над этими высотами не меркни!
 
 
Земля здесь с кровью смешана. Времен
Дух тленья мест священных не коснется.
Гранита тверже грозный бастион,
Что Пулковским на все века зовется.
 
 
Враг, осаждая, сам был осажден.
Открыто было только нашим взорам,
Что он с июньской ночи осужден,
Приговорен был к смерти и позору.
 
 
Ночей и дней железных девятьсот
Здесь встали лютым недругам преградой.
Никто не сломит Пулковских высот,
Над ними свет бессмертный Ленинграда.
 

1947

 
Скажи, не ты ль виновница
Всего, что в жизни сбудется,
Всего, что в жизни
                             вспомнится,
Вовек не позабудется?
 
 
Ой, узкие, ой, вечные,
С поникшей долу ивою,
Дороженьки заречные,
С травою терпеливою!
 
 
Вы вьетесь лентой, крадучись,
Вы всё, конечно, знаете,
На нас, наверно, глядючи,
И вы в любовь играете!
 
 
Ну что ж, ведь всё идет
                                       к тому,
Чтоб стали мы счастливые.
Не говорите ж никому,
Тропинки торопливые!
 
 
Ведь мне ль не знать виновницу
Всего, что в жизни сбудется,
Всего, что всюду вспомнится,
Вовек не позабудется!
 

1947

 
Он Родиной по зову сердца призван,
Широкоплечий, ладный, молодой,
Ведь ты его поставила, отчизна,
Стоять на страже Балтики седой.
 
 
И он стоял, стоит неколебимо,
Я здесь скажу, что́ всюду говорю,
Что грозы шли и вихри шли не мимо,
А били в грудь ему, богатырю.
 
 
Любимый наш по сердцу и по праву,
Брат и товарищ, светоносный свет…
«Любви и дружбе есть предел, Держава?» —
Спросили мы.
                       И ты сказала:
                                              «Нет!»
 

1948

 
Шумят над вами рощи и дубравы,
Труда и мира новый день встает,
Товарищи, не я пою вам славу,
А вся земля торжественно поет.
 
 
Вам в этой битве жребий пал
                                             суровый —
Горячей кровью землю оросить.
Спасибо вам от солнца золотого,
Его враги хотели погасить.
 
 
Когда вас злые ливни подкосили,
Когда устали молнии плескать,—
Прижала вас к груди своей Россия
И долго не хотела отпускать.
 
 
На вас упали слезы проливные,
И целый мир прислушался к словам:
«Спасибо вам, спасибо вам, родные,
Богатыри мои, спасибо вам!
 
 
Враг не ушел, дождался он расплаты,
Его седые вьюги замели…
Я так на вас надеялась, солдаты,
Друзья мои, товарищи мои!
 
 
Вы путь врагу отважно преградили,
Вы сквозь огонь победу пронесли…
Спасибо вам от тех, кого любили,
От тех, кого жалели и спасли!»
 
 
Шумят над вами рощи и дубравы,
Труда и мира новый день встает,
Товарищи, не я пою вам славу,
А вся земля торжественно поет.
 

1948 или 1949

 
А зазимки наши неплохи,
По деревне ходят женихи,
Молодцы бедовые:
Голос льется,
Волос вьется,
Есть и чернобровые!
А за ними, как известно,
В восемнадцать лет невесты,
В восемнадцати летах
Им все луга еще в цветах!
Им все поля, леса, луга
Даны теперь в приданое.
…В сто рублей цветет дуга,
Сватов мчат буланые.
…Мороз вступил на краешек
Припая.
             Тонок лед.
Мороз идет без варежек,
Он заморозки шлет,
А те идут играючи,
Спускаются в овраг,
В больших папахах заячьих,
Зазимки как-никак!
 

1949

 
За тебя, наше Завтра, мы в сраженьях поныне,
Нас ведет пятикрылая наша звезда,
Мы идем в коммунизм.
                                 Ни единой твердыни
Враг не сдал нам без боя —
                                            ни одной,
                                                               никогда!
 
 
Нелегко нам. Да когда-либо было легко нам?
Мы – что море, у которого нет берегов,
И огнем огрызаются, бьют бастионы
Оголтелых и злобных врагов.
 
 
Но везде мы как жизнь!
                                 На тропах каменистых
И у синих морей нам положено встать.
Мир наполнили мужеством мы – коммунисты,
Нам дерзанье под силу и сила под стать!
 
 
И гремит наша доблесть.
Каждый встал как наследник
Самолучшего, светлого в мире своем.
Как недавно мы пели:
                               «Это будет последний!»
А теперь:
                  «Это есть наш последний!» – поем.
 
 
Это есть наш последний и решительный!
                                                               Братья!
Из-за грома и молний, из-за пепельных туч
К выходящим на битву миллионною ратью
Молодой и отвесный вырывается луч
Незакатного солнца…
 

1949

 
В долинах, в полях,
                             в краснолесье,
В горах, на морях, на реках
Цвети, наша Родина-песня,
Останься, как песня, в веках!
 
 
Звени, никогда не смолкая,
Людской поднимай океан,
Как вешнее солнце сверкая
Над жизнью народов и стран.
 
 
В просторах твоих бесконечных
Жестоко сходились мечи,
Цвети, наша Родина, вечно,
Как вечная песня, звучи!
 
 
Тебе всё по силам, могучей,
Тебе столько в жизни дано,
И алой звезды пятилучье
На стягах твоих зажжено!
 
 
В долинах, в горах и в заречье
Ты всё озарила в ночи,
Цвети, наша Родина, вечно,
Как вечная песня, звучи!
 
 
И слышат повсюду народы
Твою величавую речь,
Красуйся, не зная невзгоды,
А мы тебя будем беречь!
 

1949

 
Бежит, бежит реченька
Занятая,
Горит, горит звездочка
Золотая.
 
 
Волноваться реченьке
Всю недельку,
Светить, светить звездочке
В колыбельку.
 
 
Дрема ходит у окон,
Навевает тихий сон.
Спи, сыночек маленький.
Баю-баю, баиньки!
 
 
Спи, ясень мой,
Сон ясен твой!
 
 
Баю-баю, баю-бай,
Шел за Дремою Размай.
Походи пока в краю,
Я сынка баюкаю!
 
 
Стихни, шум, замолкни, гомон,
За лесами-гаями,
Чтоб сыночка дорогого
Вы мне не размаяли!
 
 
В небе месяц-колобок
Взял два облака под бок,
Постелил себе постельку
За карнизом голубок.
 
 
Уходи, Размайка, вон,
Приходи к нам, Угомон.
Погаси в домах огни,
Всё вокруг угомони.
 
 
Спи, ясень мой,
Сон ясен твой!..
 

1949

1

 
На реке шумит волна,
Над рекой вольным-вольна
При веселом ветре
Белая черемуха
Распахнула ветви.
 
 
Распахнула
Да вздохнула,
И почти с неделю
Бушевали на тропинках
Белые метели.
 
 
Но по этому пути
Насте по воду идти
Было просто любо…
Белая черемуха —
Солнечная вьюга!
 

2

 
То тихая, то громкая,
Черемуха хорошая,
Цвети, раскинься, ломкая,
Запороши порошею,
 
 
Чтоб глянуть и зажмуриться
От луга побеленного,
Чтоб люди с нашей улицы
Ходили, как влюбленные.
 
 
И шла б ко мне любимая —
Косыночка кисейная…
Свети, моя,
Гори, моя
Черемуха весенняя!
 

1949

 
Ты – моя забота кровная,
Ты – любовь моя огромная!
Слово самое сердечное,
Песня трепетная, вечная!
 
 
Это ты исторгла молнии,
Что всю грудь мою наполнили.
Не с того ли, как ни встретишься, —
Сам великим светом светишься!
 

1949

 
Лежат за дальним морем страны.
Там, как туман, седеет ложь.
А ты у нас одна, Светлана,
Как солнце новое, встаешь.
 
 
Ты говоришь, и мир внимает,
И стало страшно кой-кому,
Что всюду речь твоя прямая,
Как луч, вонзается во тьму.
 
 
А мы – что море, мы – что море,
Мы на плечах снесли бои,
А в небе зори, зори, зори,
Как стяги алые твои.
 
 
И наше бремя не напрасно,
Восторг приходит в души к нам,
Как ты идешь, вещая братство
Народам всем и племенам!
 

1949

 
Во всех краях мои друзья,
И по такому случаю
Звени, звени, гармонь моя,
Играй, играй, певучая.
 
 
Они со мною в битвы шли,
От пуль не отгорожены,
Они за честь родной земли
Стояли, как положено!
 
 
Не выхвалялись, идучи
И в зной и в ярь морозную.
Сказали просто: «Выручим
Отчизну краснозвездную».
 
 
И, чтоб покончить с морем
                                                   слез,
Врубились в преисподнюю
И славу подняли до звезд,
А может, выше подняли!
 
 
Потом пришлось в полях, в лужках
С другой работой встретиться.
И звезды на иных дружках
Над самым сердцем светятся…
 

1949

 
Над нею шли, от грома битв немые,
Лихие вихри,
Их гнала война.
Морской гранит, что пеною намылен,
Встречал удар – не тверже, чем она!
 
 
Недавнее пора припомнить ныне,
Аллюры наших сабельных погонь,
Как мы ее, крушившую твердыни,
На шлемах пронесли через огонь
 
 
И через тьму кромешную походов,
Где дымы поднимались, как стена…
В реках, пронесших огненную воду,
В любых она была отражена!
 
 
Везде осталось это отраженье,
И, как всегда, история права:
Последним залпом главного сраженья
Открыта миру новая глава,
 
 
Которую, охваченные гневом,
За новой пограничною чертой
Раскрыли боевые парни в шлемах
С пятилучовой красною звездой!
 

1949

 
Зима, зима. Великий Север Крайний.
На камне камень. Нет лютей поры.
Кто в свете знал про гору Карриквайвиш?
Никто не знал. А их ведь две горы,
Большой и Малый Карриквайвиш.
                                                          Дикий,
Замшелый камень замела пурга,
Дорогу преграждая нам на Никель.
Их было две, и обе у врага.
Траншеи в камне. В камне амбразуры,
Над ними неба тонкая слюда,
И с ней слилась, лоснясь тюленьей
                                                             шкурой,
Большая ледовитая вода.
Прямым огнем, косым огнем, навесным
В нас ворог бил. Огни переплелись,
И лишь орлиной родине известно,
Как мы на эти горы поднялись!
Ведь ты тогда прошла перед полками,
И, увлекая храбрых за собой,
Ведь ты ступила первою на камень
Тяжелою державною стопой.
Так что ж тогда нам оставалось делать,
Как только не вступить на этот след?
«Отчизна, есть ли мужеству пределы?» —
Спросили мы. И ты сказала:
                                               «Нет!»
 

1949

 
Ты нас вела крутой дорогой славы
Через полмира легшую страну.
…Здесь камни окружили, как облавой,
Травы полоску
Метра три в длину.
 
 
И вышел к ней солдат и скинул каску,
Надел опять. И взял такой разгон,
Что аж до Порт-Артура.
Скажут – сказка:
Четвертый год травы не видел он.
 
 
Я словно перелистываю главы
Деталей всяких, вторгшихся в войну.
Ты нас вела крутой дорогой славы
Через полмира легшую страну…
 

1949

 
Из праха и пепла встают города
На родине смелых, отчизне труда.
Горят златоцветы, где выстроен дом,
И пляшет береза под самым окном.
Обугленной челкою в полдень веселый
Она закивала семье новоселов:
«Входите, входите, ведь я отгрустила,
Я новую поросль у дома взрастила.
Ее не помни́те случайно, не троньте,
Хотя бы за то, что была я на фронте,
За то, что машу и пляшу да в придачу
Росою трясу иль от радости плачу!»
Беги в этот дом искрометно, вода,
Вставай поскорей, посветлее, звезда,
Над новою долей, над новою крышей.
Край неба зарей самоцветною вышит:
Как будто бы скатертью чаша накрыта,
Как будто водой ключевою умыта
И ждет не дождется большого застолья —
Да с брагой, да с хмелем, да с хлебом и солью.
 

1949

 
Поля, поля, мои поля
На все четыре стороны,
Земля, Советская земля,
Над ней не кружат вороны.
 
 
Иду дорожкой-тропкою
Чуть видной стежкой
                                    робкою,
И словно я ее веду,
То в ягоды, то по́ воду.
 
 
И словно я ее торю,
Мою тропинку малую,
И словно я над ней зарю
Разбрызгиваю алую.
 
 
Бежит тропа под вербами,
О корни спотыкается,
И вижу я, как первыми
Те вербы просыпаются.
 
 
Над золотой поляною
Проснулись и не хмурились,
А просто в небо глянули
И от зари зажмурились.
 
 
Иду тропинкой луговой,
И только синь над головой,
Да горизонт виднеется,
Да лишь заря зареется!
 
 
Как будто в синь из всех лесов,
Когда ее повызнали,
Из миллионов туесов
Малиной спелой брызнули!
 

1949

 
Какой сплошной разлет зари!
Она взошла, бордовая,
И вместе с нею косари
Вошли в луга медовые.
 
 
И вместе с нею трактами
В поля рванулись тракторы,
Испытанные тракторы
Советского характера!
 
 
За ней вот-вот из-за реки
Лучи падут отвесные.
Гудят фабричные гудки,
Ее приход приветствуя.
 
 
Пути-дороги вьюжные
С боями нами пройдены.
Эй, сталевары дружные,
Побольше стали Родине!
 
 
Цветите добрым льном, поля,
Чтоб все оделись в новое,
Побольше ситцу, миткаля,
Текстильщицы бедовые!
 
 
Войдем в могучий труд с душой
Да с думой одинаковой:
Побольше радости большой,
Побольше счастья всякого!
 
 
Чтоб выше к солнцу поднялись,
Чтоб радость полной мерою…
Цвети, гори, родная высь,
Я в эту долю верую!
 

1949

 
Иду, иду по ельничку,
По частому березничку,
Иду по неделеному,
По полымю зеленому.
 
 
Гори, огонь такой, пылай
И взвейся над просторами —
На весь родимый,
                            отчий край,
На все четыре стороны.
 
 
Где был нещаден суховей,
Над выжженными склонами
Раскинься зеленью ветвей,
Подайся в небо кронами.
 
 
Чтоб поступь их была легка
И чтоб дубки и ясени
Все задевали облака
И в цвет зеленый красили.
 
 
Чтоб колосилась рядом рожь,
И пелись песни громкие,
И золотой струился дождь
В амбары наши емкие.
 

1949

 
По дороге-наледи,
По раскатке
Вышла песня на́ люди
Для порядка.
 
 
Всем поклон отвесила
Любо-любо!
Улыбнулась песенно,
Белозубо.
 
 
Засмеялась молодо,
Звонко-звонко,
И не стало холода
По сторонке.
 
 
Сразу раньше времени
Снег растаял,
И взвилися лебеди
Белой стаей.
 
 
И расцвел цвет аленький
В поле чистом,
И ручей, как маленький,
Стал речистым.
 
 
И в окне распахнутом
Новоселье,
Сто баянов ахнуло
От веселья.
 

1949

 
Товарищ, Отчизна всех стран впереди,
В сиянье всемирных трудов,
И как ордена у нее на груди —
Великие пять городов!
 
 
Лишь ей наши думы и ей наша жизнь,
В огромном и малом – во всем.
Отчизна, ты всюду на нас положись,
Тебе нашу верность несем.
 
 
Товарищ, над нами салюты цвели,
Мы знаем теперь, что вблизи, что вдали,
Полмира прошли – и нигде не нашли
Родней нашей милой земли!
 
 
Товарищ, нам доли не надо иной,
И счастья другого никак,
Трепещет и льется над вечной страной
Заря, как развернутый флаг.
 
 
Советское солнце над нами встает,
Земле говорит:
                          «Покажись,
Какая ты стала!»
                           И день настает,
И всё это песнь об Отчизне поет,
И всё это вместе – вся жизнь!
 
 
Да здравствует Родина сильных!
                                                    Страна,
Которая на́веки нам отдана,
Родимая в доле, высокая в воле,
Могучая в поле страна!
 
 
Которая в мире всех стран впереди,
В сиянье всемирных трудов,
И как ордена у нее на груди —
Великие пять городов!
 

1949