Текст книги "Броненосцы Петра Великого. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 166 страниц)

Поднялся изза стола, привлекая общее внимание. Вот не хотел форсировать события, хотел подготовить почву. Теперь изза этих торопыг результат вилами по воде писан. Единственная надежда на наши предварительные разговоры в корчме, все же больше четырех часов рассказывал о кораблях, о товарах и о блистательных перспективах.

– Уважаемые купцы. Вижу, что вам интересно разобрать мои предложения досконально, но нам надо решить два важных вопроса. Будем ли мы создавать обновленный союз купцов, и если да, то кто будет руководителем. – Купцы опять зашумели, снова их прервал: – Давайте каждый по очереди встанет и скажет одно – он за новый союз или против. Ничего боле говорить не надо, только за или против. Начнем с меня: я – за.

Дождался окончания перевода и сел на место. Возникла некоторая пауза. Уже собирался по второму разу объяснить, чего от них хочу, может, не поняли. И тут встал сосед, высказался коротко и сел. А после него дело уже пошло быстро. Перевод не требовался, все было понятно. Мысленно вел счет: пять – два в нашу пользу, шесть – два, семь – три и так далее.

Всего против было пять человек. В их числе и старичок, который не сдержался и опять толкнул речь. И похоже, снова поездил по мне на танке. Пришлось немного вразумить. Встал, гневно высказался – что князю, в моем лице, такого слышать невместно! Разве не говорил о своем княжеском звании? Нет? Ну и что, это не дает никому права про меня говорить гадости, раз уж даже мне это понятно без переводчика. В связи с нанесенным оскорблением вынужден вызвать старичка на дуэль немедленно.

Купцы были шокированы. Старичок даже побледнел. Меня пытались вразумить, что стариков на дуэли вызывать не принято, на что я резонно отвечал, что и не запрещено. А если эти старики позволяют себе много лишнего в словах, то должны уметь нести за свои слова ответ. Старик начал извиняться, явно через силу. Дослушал и с сожалением констатировал: извинения не принимаются, готов выслушать его предложения об оружии и месте, но настаиваю на немедленной сатисфакции.

Конечно, никакой дуэли устраивать не стали, додавил этого умственного инвалида до отречения от слов, а заодно и до отречения от ганзейского купечества – все равно он уже давно не занимается торговлей. Выпроводил старика вместе с еще двумя непримиримыми. Двое вовремя передумали и остались. Пока свежи сцены грозного меня, продолжил собрание:

– Теперь нам следует выбрать руководителя. Выбираем на пять лет. Первому руководителю придется долго создавать разрушенную Ганзу, так что выбираем его сроком на десять лет. И предупреждаю сразу, на первый срок вижу лишь одного руководителя – себя. Только у меня есть силы и средства решить те задачи, которые вы уже много лет решить не можете. После первого срока можете избрать иного, если моя работа вам не понравится. Но если иной руководитель будет избран прямо сейчас, забираю свои суда и решаю вопросы с союзом в другом месте и с другими людьми.

Попробовали бы они после этого проголосовать против.

Так я стал «кризисным управляющим» не существующего уже, или – еще пока, Ганзейского союза. Назначил советников, поручил им разбираться с теми же вопросами, обсуждение которых мною так невежливо было прервано. Дополнительно озадачил разработкой маршрутов первых конвоев, которые могли бы посетить города, бывшие ранее ганзейскими, и разнести весть о возрождении вместе с нашим новым уставом. Ну и заняться делами торговыми.

Спросил, как записана эта штабквартира. Она оказалась совместной собственностью, но купцы обещали вечером решить все вопросы с ушедшими. Тогда порадовал их, что завтра с утра откроем выставку ганзейских товаров прямо в холле, места там много. Но купцы должны обеспечить распространение информации об открытии, а также о том, что союз вновь создан, но уже на совершенно иных законах – на законах свободной торговли. Пусть об этом узнает как можно больше желающих.

Прием в союз начнем сразу после того, как советники разработают первые тарифные сетки вступительных и членских взносов. Предложил начать всем этим заниматься прямо сейчас.

Зря про немцев говорят, что они сдержанные. Очень даже они эмоциональные, главное, чтобы проблема затрагивала их интересы и кошельки. Остановились пока на тысяче талеров в пересчете на любую валюту вступительного и отступного взносов и по семьсот талеров ежегодно. Суммы получились очень большие. Постановили на первые пять лет снизить их до половины, а там будет видно. Если купцов вступит много, то и повышать взносы через пять лет не потребуется.

Написали чистовик устава, подготовились, так сказать, к приему. Разошлись поздним вечером. На «Орле» дал команду готовиться к организации с утра выставочного зала и добрался, наконец, до койки. Все же денек был сумбурный.

Утром все пошло по накатанной: выставка, экскурсии по выставке, наживка и ожидание поклевок. Единственным отличием стало то, что ходил теперь везде троицей – взял к себе в свиту еще и морпеха, все же враги у меня тут уже появились явные. Надеюсь в четыре ствола отбиться от недоброжелателей. Но по темным переулкам желательно не ходить.

Интерес у купцов разгорался. Теперь уже они видели, что не зря ввязываются в это дело, а то у меня были опасения остаться единственным членом вновь созданного союза.

Пошли сугубо деловые разговоры. Особенно после того, как я заявил – товары буду продавать в розницу исключительно сам или перепродавать по оптовым ценам, которые оговорим отдельно, но только ганзейским купцам. Но и от ганзейских купцов требую продавать либо в розницу, либо так же перепродавать только ганзейским купцам. Допустил мелкооптовую продажу в лавки, а то уж совсем жесткие условия: розницы у ганзейцев немного, они все же скорее посредники и транспортная компания.

Интерес населения Любека к новым товарам рос быстро, превосходя только рост интереса к новой Ганзе. Вечерами на наших предварительных собраниях присутствовали наблюдателями более десяти купцов, заинтересовавшихся союзом. Вопросов поднялось много, их число разрасталось как снежный ком, катящийся с горы. Самым действенным методом решения этих проблем оказался метод «А что на это скажете вы, господин советник?..» И последующее подправление результата в соответствии с будущей генеральной линией развития: «Вы совершенно правильно сказали, только сделаем мы это так…»

Самое интересное, что все примеры и обсуждения тщательно конспектировались. Еще не созданный союз обрастал бумагами. Скелет отношений в союзе обсудили за два вечера. Днем советники работали с купцами и разрабатывали маршрут конвоя. Стартовую точку дал им в своей фактории и объявил ее ганзейской. Правда, попрежнему являлся пока единственным членом союза, кстати, так и не внесшим вступительный взнос. По разговорам купцов можно было понять, что идет активный сбор денег на взносы. Видимо, третий конвойный корабль буду строить уже не на свои деньги, что искренне радовало. От моего зимнего благосостояния осталось не очень много. Теоретически продолжал быть богатым человеком, а практически имелся только резерв средств на содержание завода.

Огромные средства сожрала подготовка к рывку на Урал. Снабжение этой экспедиции потребовало гораздо больше денег, чем рассчитывал, и, отплывая из Архангельска, мог рассматриваться как технический банкрот. Тут дела немного поправлю, но основные деньги за товар получу только к следующему году. Так что эта зима будет самой напряженной в плане финансов.

Если не соберут вступительные взносы на корабль, придется останавливать строительство. А еще не созданный союз активно начал потреблять средства. Заказали новые вымпелы ганзейцев для судов и факторий, заказали чеканить медали – для этого пожертвовал лист латуни из ремнабора «Орла». Дали размножить статут, то есть устав Ганзы, для распространения по пути следования. Все это требовало денег.

Время попрежнему поджимало. Задерживаться в Германии нельзя или придется зимовать в Европе. При всей перспективности такой идеи хотелось все же вернуться и заняться Уралом. Можно было, конечно, оставить корабли, пройти через земли свеев и по суше добраться до Архангельска. Но я держал этот вариант на крайний случай.

Объявил купцам, что через день выходим в Швецию. Все желающие вступить в Ганзу и войти в первый караван должны подготовиться к этому времени. Меня уговаривали подождать недельку, народу соберется значительно больше, но я был непреклонен. Большой караван при одном охраннике – это тоже плохо. Судов пять если соберется, то этого будет вполне достаточно для начала.

Разработали несколько маршрутов конвоя по побережью Балтики, где что скупаем, где продаем. Даже ориентировочные объемы закупок прикинули по старому опыту купцов. Выходило, что пять их посудин действительно мало, но ждать все же не стал. Появилась мысль добавить в конвой одного «апостола», его объемов хватит с избытком, а товара на обратную дорогу будет немного. Думаю, и одного «апостола» не загрузим.

В день перед выходом состоялась торжественная церемония приема первых членов в ганзейское купечество. Обставили ее с максимальной пышностью. Пригласили многих купцов и аристократию. Пришли далеко не все, но толпа собралась значительная. А еще много любопытных пришло, которых не приглашали. Проводили церемонию на крыльце перед штабом Ганзы. Купцы выходили, брали лист устава и клялись на Библии соблюдать букву и дух статута. С клятвой это советники сами придумали, не стал их отговаривать, хотя подумал: а как принять клятву у мусульманина? Правда, он может на Коране клясться, но тут мне уже тонкости неизвестны. Вдруг мусульманам такое запрещено, у них же запретов побольше, чем у христиан. А с третьей стороны – когда дело до этого еще дойдет.

Далее купцы демонстративно отсчитывали в сундучок, который охраняли два морпеха, вступительный взнос, получали вымпел и медаль. Медаль была так себе, вернусь на завод, закажу действительно красивые и внушительные медали, потом поменяем.

Вступило семь купцов, четверо шли с нами в конвое, а трое кораблей не имели, они перевозили товары сушей.

Показателем того, что народ проникся новыми веяньями, стало вступление в день отхода еще одного купца. Он также был сухопутным караванщиком, и можно было не ждать его присоединения к конвою. Зато в кассе штаба Ганзы появилась внушительная сумма на текущие расходы. Три с половиной тысячи забрал на строительство корабля. Мало, конечно, но еще мои пятьсот, и уже большая часть затрат на строительство окупится.

Караван отправился к Гетеборгу. Шли непростительно медленно, рассчитывал на лучшее. Корабли конвоя постоянно выпадали на лавировке, они не могли так остро идти, как «Орел». Приходилось подстраиваться. Теряли время практически на всем. Из обычного перехода сделали какуюто героическую эпопею. Надо им другой корабль сопровождения давать. Лучше, конечно, другие корабли торговцам, но это процесс долгий. Лучше привязать обновление торгового парка судов к ОстИндским маршрутам. Пускать туда конвои только из винджаммеров, а то с этими толстяками на длительном переходе все замучаются.

Тем не менее дошли до цели без приключений и довели все корабли конвоя. Поднимаясь по реке Готов к фактории, внимательно рассматривал крепость, точнее, город в ней. При первом проходе было некогда этим заниматься, а теперь могу спокойно посмотреть и сравнить с виденными городами.

Гетеборг был явно молодой, крепостная стена выполнена в современном стиле, с выступами для пушек и насыпями. Внутренний город, как принято в Европе, зажат со всех сторон и рос в высоту. Домики деревянные, с черепичными крышами. Много домиков вне крепостных стен, целый поселок по сторонам от крепости.

Имелись тут и ветряные мельницы, встречающиеся во всех виденных городах, но с Копенгагеном, конечно, не сравнить. Там мельниц было очень уж много. В целом Гетеборг виделся обычным, по меркам Европы, городом и мелким городишкой по российским меркам. Сказать чтото подробнее о нем можно, только погуляв по улицам, но времени на такие экскурсии у меня уже не оставалось: надо быстро решить все дела в фактории и выдвигаться обратно.

Были еще опасения, что в городе лично меня ждут неприятности. Ведь одним из способов решения любой проблемы было и остается устранение. В остальных городах, где побывал, меня никто не ждал, а вот в этом вполне могли, так как всем говорил, где будет фактория. Придется пока ограничиться обитанием на корабле и воздержаться от визитов в город – пусть ждут. А когда разойдется информация, что реализацией новых товаров будет заниматься Ганзейский союз, то устранение меня одного станет уже малоэффективным, машина останется работать сама по себе. Тут уже надо будет ждать политических провокаций.

Рассматривал изменения в фактории, произошедшие за время моего турне. Построили два причала. Тоже не бог весть какие, скорее для купеческих толстопузов, чем для «апостолов», но выгрузку уже можно было производить. Оба «апостола» еще разгружались, складывали товары в основном во дворе у пристани и в два укрепленных на скорую руку сарая. Разгрузка шла медленно. Остальные сараи и жилой барак активно ремонтировали, но заканчивался лес.

Работы тут было еще много, и ждать окончания всего строительства бессмысленно. Распорядился перекинуть всех на разгрузку одного «апостола» и загрузку его всем, что успели собрать приказчики. Разгрузить и потом загрузить «апостол», который я решил оставить тут, смогут и без меня. Собрал команды всех судов, рассказал о дальнейших планах. Один «апостол» и «Ястреб» возвращаются в Архангельск, второй «апостол» присоединяется к конвою и будет всю зиму работать на маршрутах Европы. «Орел» остается охранять караван. Просил разобраться по командам и перераспределиться по судам: кто может остаться и получить за работу хорошие премиальные, а кому обязательно надо возвращаться. Смену привезу на следующий год.

Желающих остаться было значительно больше, чем возвращаться. Не любят моряки зимой дома сидеть. Собрали, не без споров, новые команды, старались максимально сохранять бывшие артели. Даже выделил по паре человек дополнительно к командам, на усиление. Это несколько ослабило команды, возвращающиеся в Архангельск. Но зато я снял с «апостола» морпехов, оставив один новый экипаж на «апостоле» и один старый экипаж на «Орле». Так что народу на борту возвращающихся судов было много, правда, не моряков, но вполне способных работать на подхвате.

Отдельно собрал капитанов и капралов остающихся кораблей. Строго указал соблюдать секретность. Приказал им довести до каждого матроса мое требование: ни при каких обстоятельствах не рассказывать о нашем переходе, заводе, верфи и оружии – особенно об оружии. Пусть говорят, что дошли спокойно, встретили пиратов в море и после длительной перестрелки, следы от которой не спрятать, от пиратов убежали за счет скорости и за счет того, что нашим ответным огнем пиратам нанесли значительный урон.

Прятать сами суда бессмысленно, но указал, чтобы, кроме трюмов и палубы, иностранцев никуда не пускали. И вообще не надо их лишний раз принимать. Особенно это касалось «Орла». Морпехам запретил появляться в городах с оружием. Все оружие хранить только на судах. Эти мои запреты не перекроют утечку информации, но год на раскачку у меня есть. А затем полностью поменяю составы и вооружение – были мысли, как пустить ловцов секретов по ложному следу. Будет у них возможность и на наши пушки посмотреть, и на пистолеты. Сделаю партию гладкостволов на обычном порохе, внешне похожих на наше оружие. Буду снабжать этим конвои ганзейцев, у которых секреты украдут обязательно.

С боцманом был отдельный, обстоятельный разговор. Расписывал ему, что произойдет, если ктото украдет наши пистолеты или посмотрит внимательно на пушки и патроны. Моря крови в моих рассказах быстро прибывали. Велел ему следить за всей секретностью, держать башни постоянно зачехленными, морпехов выпускать на берег только в мелких городах, без пистолетов и патронов, пускай одними кортиками обходятся если что, а главное, пусть не нарываются. Отсутствие оружия этому только способствовать будет.

Снаряды перегружали с «Ястреба» на «Орла», в ящиках перегружали. На «Ястребе» оставляли самый минимум.

Вечерами заседал с ганзейцами, в основном на их головном барке. Купцы, походив по складам и посмотрев на товары, преисполнились оптимизма. Решали, кто, сколько и чего будет брать. Пошел даже на выдачу товара в кредит. Сразу обсудили и процентные ставки в будущем банке. Часть наших товаров приказчики уже пристроили, часть обещали отдать за поставки железа и меди, часть я отложил на склады для розничных продаж. Днем собирались шведские купцы, до которых дошли слухи о моем возвращении. Шведы тоже хотели новинок, благо приказчики додумались развернуть в одном из сарайчиков фактории выставку товаров.

Теперь нужно было решать, что делать со шведами: просто им отказать будет неправильно, нам тут еще работать. Вопрос решался относительно просто. Пригласил на встречу со шведами ганзейцев и озвучил еще раз постулат, что оптом торгуем только внутри Ганзы. Радости этим не вызвал ни с той ни с другой стороны. Шведы не хотели вступать, ганзейцы – уменьшать объемы товаров, которые они могли бы забрать. Тем не менее настоял, что решать оптовые вопросы будем только с членами Ганзы, а все остальные могут взять мелкий опт. Определил мелким опт при сумме сделки не более ста талеров в месяц. Некоторых купцов это вполне устроило, и они сразу ушли с приказчиками. Тех, кто приехал издалека, такое устроить не могло. Говорили с ними дополнительно, убеждали в перспективности союза, раздали всем листы статута.

Отложил переговоры еще на день, пригласил всех купцов на ужин. Попробуем поговорить за бутылочкой, да и с ганзейцами пускай ближе пообщаются. Мне жизненно необходим интернациональный торговый союз, хоть одного шведа надо уломать.

Днем, перед новым собранием купцов, опрашивал ганзейцев, кто из шведов им больше всего понравился. Попробую намекнуть шведам, по большому секрету, конечно, что можно заплатить вступительный взнос, а потом взять товарный кредит. Жалко разбазаривать деньги, но сколотить торговый союз на костях старого, дело не простое и весьма затратное. Знал, на что иду. Тем более деньгито получу, но уже в следующем году, а по некоторым кредитам и того позже. Ктото, может, и не вернет, может, и не доживет даже, в море всякое бывает. Но паровоз за спиной уже начинал разводить пары и на своих двоих от него не убежать, надо хотя бы дрезину. Так что буду считать такие потери просто платой за ускоренное развитие.

Как и планировал, уломал двух шведов на вступление. Проделали все торжественно. Ганзейцы даже полезли обниматься к новым торговым партнерам. Вечером был еще один пир, на котором неожиданно приняли еще одного шведа, с которым предварительных бесед не вел. Он сам дозрел.

Много речей, много выпивки. Устал как от приема государева.

Товары перераспределили без обид, точнее, без затаенных обид – посопели и разошлись ждать моего следующего прихода. Все обещали заниматься скупкой для меня меди и железа, если выдастся случай. Купцы не спешили грузиться, так как стройка на фактории активно продолжалась. «Апостол», который возвращается с нами, уже разгрузили целиком и теперь загружали железом, медью и всем, что скупили для цехов. А второй «апостол» так и стоял наполовину разгруженный. Так что купцы тут еще на неделю задержатся. Вспомнил о персонале ганзейской фактории.

Комендантом назначил своего приказчика, точнее, приказчик был Бажениных, но они мне все были своими за границей. Переговорил со шведскими работниками фактории на предмет перехода на работу почтарем. Пришлось объяснять подробно, что за работа и как ее делать. Согласились двое. Взял того, который мог писать и читать. С грамотностью у готов было очень плохо. Мысленно стукнул себя по лбу: какие письма, если подавляющее большинство населения Европы неграмотное. Переиграл один из пунктов положения о факториях Ганзы. Теперь почтарь должен был письма записывать и читать, в случае если отправитель или получатель неграмотные. А также разносить письма по адресатам, возможно, и там придется читать. Пока писем мало, и один почтарь должен справляться, а если дело будет развиваться, добавим помощников.

Представил новых работников Ганзы купцам, велел искать еще членов Ганзы с факториями и вводить в них те же порядки. Дело это, конечно, долгое, на быстрый результат рассчитывать не приходилось, но начинать надо.

Поручил почтарю дополнительную работу и выдал под нее денег: ходить по вечерам в корчмы города, пускать там слух, что через новую факторию можно будет передавать приветы и посылки близким и родственникам в других городах – стоить это будет сущие пустяки. Цены на письма умышленно сделал мизерные. Список городов, которые посетит конвой, у почтаря был. Были некоторые сомнения, стоит ли оповещать о маршруте конвоя, потом решил, пусть привыкают – ганзейцы никого не боятся. Но боцмана предупредил особо: засады вблизи городов вполне возможны. Приказал ему идти посередине конвоя, пускай в голове идет купец, хорошо знающий этот регион, а кроме того, был шанс не подставить «Орла» под внезапную атаку.

Думал, что делать с почтой, которую доставим в город без нашей фактории, то есть пока во все города, кроме Любека. Назначил одного из приказчиков судовым почтарем с обязанностью разносить письма. Ответные письма, если будут, пускай сами пишут или к местным писцам обращаются – в письме на иностранных языках мой приказчик был не силен.

Вроде решил все срочные вопросы. С купцами по вечерам теперь просто пили, все важное по несколько раз уже обсуждено. Пора было возвращаться. Стоило бы посетить еще градоначальника Гетеборга и городскую знать, но лезть в город пока просто опасался, да и времени не было – и без того на осенние шторма можем нарваться.

Попрощался со всеми до следующего лета. Если меня не будет, велел на «Орле» и «апостоле» идти в Архангельск, выяснять, что случилось, и самим грузить товар. Написал распоряжения на завод для этого случая, отдал приказчикам. Мало ли, а вдруг действительно не дойдем, море животное малопредсказуемое, особенно без спутниковых карт погоды.

Ушли ранним утром, еще туман лежал над тростником. Впереди у нас почти четыре тысячи километров и осенняя непогода. Но дорогу осилит идущий…

Норвегия встретила непогодой. Заряды ледяного дождя чередовались с порывами не менее ледяного ветра. Волны ходили под марсовую площадку «Ястреба». Привираю, конечно, но моряк это тот же рыбак. Хотя волны были знатные. Недогруженный «апостол» валяло довольно сильно, поэтому, дойдя до Бергена, велел грузить судно камнями, с этим товаром в Норвегии проблем нет. Потратил день на визит к купцам. Говорили о новой Ганзе, говорили много и долго. Делать было особо нечего, «апостол» стоял на погрузке камней, вот и обсасывали каждую мелочь.

Рассказал, как прошло наше путешествие в Европу. Совершенно неожиданным стало для меня желание одного купца вступить в Ганзу. Датчанин будет совсем не лишним в нашем союзе. Пускай несет вымпел Ганзы в Данию. Принял, отдал ему свою медаль и вымпел – на заводе все равно лучше сделаем. Написал письмо советникам, что принял нового члена, пускай заносят в реестр. Отдал письмо купцу, рассказал о маршруте конвоя. Он может присоединиться в любой удобной точке.

Все же удачно мы придумали с этим союзом, пользующимся авторитетом старого, – на это и потраченных средств не жалко. Лишь бы союз расширялся. А главное, стал бы большой силой ко времени, когда Петр на Балтику форточку проковыряет. Если к этому времени боевой флот Ганзы составит значительную силу, найду способ помочь царю рубить окно с другой стороны.

И снова шли через свежую погоду. Штормом это еще было не назвать, но приятного мало. Укоротили вахты, стали чаще меняться, появился хронический недосып. Хотел на обратном пути порисовать будущее оружие для ганзейских судов сопровождения, но теперь стало не до этого. Правильно говорят, хороший шторм убивает плохие мысли, а если не получилось, то убивает автора этих мыслей. Кстати, наконецто поточил якорь, отлично помогает, всем рекомендую.

Отсыпались на коротких стоянках, где собирали заказанную ранее рыбу. «Апостол» пропах до самых топов. Надеюсь, за зиму выветрится. Правда, поморы усмехались и обещали, что окурят корабль в Архангельске. У них в этом деле большой опыт.

Плохая погода отравляла жизнь и одновременно охраняла ее. За всю дорогу не нашлось ни одного самоубийцы, попытавшегося бы взять нашу парочку на абордаж.

Проскочили Святой Нос под бурные крики команды, заглушаемые воем ветра и шумом моря. Снова под нашим килем кипело Белое море, заталкивая нас в свое горло. Но мы сопротивлялись и шли на Мезень – хотел навестить форты на Моржовом острове.

Огибали остров с севера, пытались спрятаться от непогоды под его западным берегом. Шли вдоль берега самым малым ходом, высматривая форты. Самому было интересно, как они тут эти месяцы провели.

Первый форт выдал свое место большой толпой, высыпавшей на берег. Что они кричали, было не слышно, но если судить по жестам, нам рады.

Встали на якорь, сбросили тузики. Не успел сойти на берег, как попал в объятия Семена. Стрелец чуть не плакал, повторял только:

– Дождались! Князь, радостьто какая! Вернулись!

Незнакомые и малознакомые люди ломали шапки, кланялись низко и уважительно. Меня оказанный прием пронял до самых печенок, никак не ожидал такого. Радость была, как будто мы с того света пришли. Отправил моряков на «апостола», пускай норвежский аквавит везут и рыбы повкуснее, будем отмечать, раз такое дело. Аквавит нам норманны чуть ли не насильно впихивали, он у них в нагрузку к рыбе идет, а гляди же ты – пригодился.

Вечером гуляли полтора форта. Гуляли широко и порусски, с мордобоем. А мне было тяжело на душе именно изза этого «полтора».

Стоял над разрушенным до основания южным фортом, просил у мужиков прощения, может, услышат, а не услышат, найду их там сам и еще раз извинюсь.

Днем, после улегшейся радости встречи и обстоятельного рассказа, как сходили, Семен начал рассказ, как они тут ждали нашего прихода. Работали как проклятые, возводили форты и пристреливали башни. Работали все – и местные, и стрельцы. Местные показали, где лучше ставить форты. Стрельцы даже нечто вроде земельной насыпи перед фортом устроили, чтобы им стрелять было удобнее. А потом остров затаился.

Беда пришла, откуда не ждали. Из рыбачьей деревушки прибежал паренек. В деревне хозяйничали солдаты, собирали всю еду, что находили. Пришли они на небольшом корабле под утро и теперь обирают деревню. Семен отправил туда сотню стрельцов. Так были сделаны первые выстрелы в короткой битве за Моржовец.

Корабль остановить стрельцы не могли, и он отчалил в сторону горла, обходя остров с востока. День и ночь прошли в ожидании, и когда к обеду следующего дня на горизонте показались четыре корабля, никто не сомневался, это везут десант – разобраться с наглыми поселенцами. Возглавлял три больших корабля небольшой двухмачтовый галиот, который явно хорошо знал эти воды и не повел тяжелые корабли по моржовым кошкам.

Пока корабли подходили, Семен успел сбегать к южному форту и договорился начать стрельбу, как только головной корабль пройдет мимо южного. По первым выстрелам южного стрелять начнет и северный.

Первые залпы пришлись аккурат на обеденное время. Никто, конечно, с земляных валов не уходил, но пахло от наших походных кухонь по всему острову. Корабли шли далековато от берега, больше километра. Первые залпы подняли вокруг судов водяные фонтаны, и на кораблях забегали матросы. Пушки перешли на максимальную скорострельность, пушкари пристрелялись. Первым досталось галиоту, хорошо досталось, шимозой. А потом досталось и последнему фрегату. Оставшиеся два корабля быстро уваливались и уходили по ветру. Отпускать их было нельзя, и пушки зашлись в совершенно нереальном темпе. Семен говорил о пяти выстрелах в минуту, но верилось слабо. Такое возможно, только если в башню еще пару человек посадить – открыватьзакрывать замки. Сделал очередную зарубку в памяти. Только конструкцию башни надо менять.

Корабли противника уходили, стволы пушек поднимались все больше, посылая уходящим горячие и бешено вращающиеся приветы. А потом южный форт взорвался.

Может, так совпало, может, отлетевшие души подправили снаряд северного форта, но одновременно с взрывом южного было золотое попадание северного – снаряд шимозы ударил в корму уходящему фрегату и, видимо, детонировал крюйткамеру. Два огромных взрыва выросли в двух километрах друг от друга, пожирая мечущихся людей. Последний корабль, шедший рядом с пораженным фрегатом, практически положило мачтами на воду, сорвав с них большую часть оснастки. Что еще пострадало, с такого расстояния было не видно, но беглец грузно оседал на корму. Семен остановил стрельбу северного форта, велел банить орудия, пока он сбегает к разрастающемуся облаку на месте южного форта.

Вокруг южного все горело, повсюду валялись обломки башни и сруба, на месте форта была развороченная яма. Стрельцы, сидевшие перед фортом за своим насыпным валом, оказались между молотом и наковальней. Из тех, кто находился прямо перед фортом, не выжил никто. Остальных спешно увели и унесли в лагерь. При взрыве погибли трое башнеров, два подносчика и пятнадцать стрельцов. А виноват в этом скорее всего конструктор орудий. Чтото гдето недодумал, и люди заплатили за это жизнью. Только как узнать, что было не так? Мне это очень важно! У меня еще восемь таких башен и сотня людей при них.

Попросил Семена прервать рассказ, пошел поклониться жертвам моей торопливости. Теперь вот стоял над воронкой и думал, кому нужны мои потуги? Жили поморы до меня, и не появись тут самоуверенный болван, жили бы и дальше. Но болван появился, и теперь они все легли раньше времени. А Петр говорил: судьба, судьба. Нет ее, не верю, что у средневекового человека на роду было написано взорваться на снарядах с шимозой. Но вот появился злой рок в моем лице.

И как мне объяснить мужикам, когда встречу их там, что по ночам мне снятся кошмары – армия шведов, марширующая по России с трехлинейными винтовками и катящая за собой вереницы сорокапяток. А в море хищные силуэты паровых крейсеров англичан добивают остатки русского флота. Тороплюсь и делаю много ошибок? Жалкое оправдание. Мне самому стыдно себя слушать. Надеюсь, успею найти более достойный ответ до того, как предстану перед ними. Нет мне обратного хода. После этого лета все будет очень серьезно.