Текст книги "Броненосцы Петра Великого. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 158 (всего у книги 166 страниц)

Еще, из значимых договоренностей с купцами, отдельной строкой можно поставить поставки железа. Оказалось, что рядом с Пусаном есть масса шахт, с содержанием железа в руде выше 50 %. Только их не разрабатывают особо, ибо нет потребностей. Вот в золоте у корейцев потребность есть, и мы легко договорились до смешных цен. Пятьсот рублей за тонну передельного железа – это даром по нынешним временам. Качество меня волновало мало, все одно переплавлять, а вот количество требовалось большое. Корейцы даже не поверили, что готов забирать железа на миллион рублей в год. Четыре тысячи тонн руды для них были заоблачными цифрами. Намекнул, чтоб приложили все силы, так как готов буду брать и десять тысяч выплавленных тонн, если они исхитряться их добыть. Не так уж это и много – по десять килограмм железа на каждого жителя полуострова в год.

При обсуждении «железного вопроса» всплыли любопытные подробности. Один из купцов утверждал, что Ляодунский полуостров и окружающие его земли богат рудой. Сделал для себя еще одну зарубку. С железом в вицеимперии плохо. Найдено пока всего одно месторождение, да и то хиленькое. Меди полно, есть серебро, и даже цинк со свинцом нашли. А железа нет. Пора серьезно задуматься над поручением Петра.

Время пролетело стремительно, намекая, шуршащими листами календаря на скорый приход ледовых кораблей. Светские мероприятия поселения сократили до одного пира и одного посещения князя Со. С этим самураем поговорили не менее интересно, чем с чосонскими купцами. Японский сегун заинтересовался хитро…мудрыми постояльцами, оттяпавшими часть острова. Воевать против нас ему пока было недосуг, но князь Со нервничал, и пришлось оставить в Цусиме еще один экипаж морпехов, сгрузив в форт две дополнительные картечницы непосредственной обороны канонерки. Будем крепить дружбу орудийными стволами. Князь любезно пригласил разместиться одному капральству с картечницами в его крепости, но мы приняли промежуточное решение – будем строить небольшой форт в бухте перед крепостью князя. С этой позиции и бухта лучше простреливается, и от «случайностей» наш гарнизон надежнее защищен.

16 августа канонерка покинула Цусиму, оставляя за кормой вновь разгорающееся строительство. На юге строили новый форт, на севере расширяли склады под будущие поставки железа. Хотелось бы мне знать, на чем его перевозить через океан…

Вновь, как в прошлом году, началась гонка со временем. Ледовые корабли ожидал в сентябре, и пришлось второй раз отложить исследование Курильской гряды. Попенял царевичу, с его гавайской войной, на упавшие темпы освоения островов. Алексей слегка обиделся. Пришлось показывать в цифрах – сколько они «отвоевали» на Гаваях, и сколько мы могли бы «отхватить» на Курильской гряде. А гряда, это те же «морские бобры»…

К тому же, последние переговоры с князем Со – дали любопытную пищу для размышлений. Сегун ныне занят завоеванием самого северного острова архипелага, отданного князю Мацумаэ. Остров большой, а вот успехи японцев по его захвату у коренных аборигенов, айнов, маленькие. Ныне, после столетия экспансии, в руках доблестных самураев южная треть острова, размер которого немногим уступает Шотландии. Такое положение вещей наводило на крамольные мысли, но мы, в который раз, проносились мимо перспективных приобретений, форсируя паруса и помогая им машинами. Взял слово с Алексея, что в следующем году…

Погода испортилась окончательно. Жаркое солнце Гаваев осталось далеко на юге, вместе с горячим песком. Не скажу, что было холодно – это японцы считали остров Мацумаэ жутким севером. На самом деле, мы находились все еще южнее Крымского полуострова по широте, хотя влияние холодного Тихого океана заметно снижало курортность этих земель, а постоянный дождь вызывал ассоциации с норвежским Бергеном.

Несмотря на торопливость, на этот раз обошли остров Мацумаэ с запада, проводя картографирование, в короткие периоды нормальной видимости. И далее пошли вдоль западных побережий островов Курильской гряды. Крюк вышел небольшой, судя по прошлогодним записям – километров триста от силы. Зато карты пополнились западными берегами интересующих нас островов. Тут было главное не увлечься, и не уйти на западный берег полуострова Камчатка в пылу картографирования.

Десять дней перехода до Курильских островов, затем еще шесть дней вдоль гряды. Затем мы все же промахнулись и два дня возвращались, накрепко запомнив, где именно находится северная точка Камчатки.

5 сентября канонерка пролетела мимо «Братской» бухты, спеша к форту «Удачному». С сожалением проводил глазами еще один нереализованный проект – город Братск. Плохо это, жить второпях.

Ночь на седьмое провели на рейде Удачного, выгружая новых, похрюкивающих, обитателей форта. Пьянку отложили, в связи с общей усталостью команд и оскудением запаса спиртного. Зато появился повод ускорить продолжение перехода, так как ледовые корабли должны были привезти новые запасы. Представляю, какая нам грозит попойка в Анадыре.

Из достижений Удачного упомяну только значительные запасы леса. Война поселенцев с аборигенами закончилась буднично – самые ярые чукчи приказали долго и мирно жить своим сородичам, и по реке Камчатке открылось вооруженное до зубов баржеходство. Губернатора Камчатки опять не было на месте, причем, уже давно. Это наводило на некоторые печальные мысли, но работе не мешало – об остальном пусть голова у Петра болит.

Население Удачного перевалило за сотню человек. Тут были и прибившиеся аборигены, и переселившиеся семьи сибирских казаков, и временно гостящие промысловики – словом, поселок рос и имел перспективы. Отрицательным фактором в этом росте стали вопросы про земли на востоке, и «морского бобра». Пришлось напомнить, что в тех землях есть хозяин с шимозной дубиной, и лезть в них не надо. Для себя сделал пометку о необходимости немедленного укрепления острова Беринга, и создания на нем большой базы для канонерок. Стройматериалы возьмем из форта Удачного, благо везти их до места назначения менее двухсот пятидесяти километров. Переговорил сразу с комендантом – пусть подготавливает груз. Пришлось поторговаться. Деньги пока были не в ходу, а резервного оборудования осталось мало – теперь каждый комендант стремился выторговать себе груз ледового транспорта.

Выйдя из Удачного сделали усиленный рывок до Анадыря, расчерчивая океан широкими галсами, не столько из соображений лавировки, сколько разыскивая идущие навстречу корабли. Погода испортилась окончательно. Теперь гавайские пляжи вспоминались с теплотой. Случайно встреченную в океане льдинку экипаж проводил печальными взглядами, осуждающе поглядывая на меня, загнавшего их в эти широты.

Чего на менято?! Как гавайцев замиривать, Слава царевичу, как шторм пройти, Виваты капитану, а как дождь со снегом, то виновен граф. Железная логика. Кстати, с дождем и снегом это вообще не ко мне, а к нашему батюшке – он в небесные канцелярии вхож.

Так и не встретив ледовые корабли, 16 сентября канонерка ткнулась носом в высокий мыс бухты Анадыря. Еще один круг по Тихому океану закончился. Ради интереса считал, сколько мы намотали на винты километров в общей сложности. Выходило на полторы кругосветки без маленького хвостика.

Ледовые корабли в Анадырь так и не приходили. Растаяли последние надежды, что мы разминулись. На их месте проросли тревожные предчувствия, но время еще было. В прошлый раз мы изо льдов вывалились в начале сентября. Правда, много времени отняло строительство береговых фортов вдоль ледового пути – но навигация на севере сложная, год от года различающаяся, Беринг мог и задержаться.

Седмица прошла над Анадырем косыми, холодными дождями, раздуваемыми порывистым ветром. Побережье вокруг форта стало болотом, подергиваемым по утрам тоненькими ледяными корочками на лужах.

Первоначальное возбуждение команд постепенно вымерзало под неумолимым наступлением зимы. Первую половину седмицы на берегу, вглядываясь в море, постоянно стояло несколько человек. Казалось, еще чутьчуть и изза мыса выплывут облака парусов. Потом мыс закрыли туманы, опустившись сумраком на души ожидающих. Настроения постепенно скатывались в хмурое неверие, и внутри экипажей начали проскакивать искры конфликтов по ерундовым поводам.

Пришлось признаться самому себе, что Беринга мы в этом году не дождемся. Шанс еще был, но пора уже подумать, как жить без ледовых кораблей. Мозг отказывался принимать действительность. Все мои виртуальные симбионты стонали в один голос, что все пропало. И даже жаба качала согласно массивной головой, поглаживая лапой спрятанные на груди списки ожидаемых товаров. Один только здравый смысл отнесся к идее еще одного года ожидания философски, коротко сформулировав мою основную проблему – «страшно не то, что корабли не пришли, а то, как на это отреагируют колонисты».

Посему, игнорировав неконструктивные стоны порушенных планов и прочих жаб, засел за планирование «отвлекающих маневров». По своему опыту в этом времени знаю одно верное средство воодушевить людей – заготовка подарков государю. Начав разрабатывать мероприятия в этом направлении – увлекся. Почему бы не провести регату? На чем? Так построить небольшие, двухмачтовые, гафельные кечи, форсированные парусами. Потом их для патрульной службы использовать можно. Кораблик маленький, но ходкий. Экипажа на него много не надо, шторм он, худобедно, переживет, а главное – построить можно месяца за четыре на любой нашей малой верфи при фортах.

Вот и наметился еще один этап «отвлекающего маневра». Зимой все форты строят гоночные кораблики и готовят для них команды из имеющихся при форте людей. По паре опытных матросов каждому форту выделим, а остальной экипаж пусть будет непрофессиональным. Более того, запишем в условия, что половина экипажа должна быть из аборигенов.

Записав очередной пункт в блокнотик, мысленно передернулся и отхлебнул остывшего отвара. Сушеный шиповник заканчивался, но Асада обещала пополнить запасы наших «витаминных препаратов», что радовало – привык уже к этому вкусу.

За стеной форта шипел ветер, оглаживая потемневшие бревна жилья моросью. Даже не верилось, что недавно загорал на пляже, медитируя на теплые воды океана. Одернул убежавшие вслед за перелетными птицами мысли, и попытался оторвать прикипевший к небольшому оконцу взгляд. Нечего высматривать там, среди водяных струй, корабли.

За спиной зашевелились сидящие на лавке у двери морпехи.

– Князь, поснедал бы ты?! Простыло все.

Возвращаться к планам не хотелось. Ничего не хотелось, если честно. Обернулся, обозревая картину из двух наседок, высиживающих зажатый между ними котелок, обернутый рушником. Наседки явно были из породы кукушек, и всем своим видом изображали готовность подбросить мне «яйцо». Махнул рукой на планы, сгребая бумаги и карты к одному краю стола, освобождая другой.

– Давайте. И сами ложки вытаскивайте.

– Так, поснедали уже…

Прихлопнул слегка по зашуршавшим бумагам.

– Не врать князю! Сказочники. Коли работаю, то еще не значит, будто не вижу, что за спиной деется. Неча. Подсаживайтесь.

Котелок пахнул по комнате духом каши с олениной. Жаль, свининка закончилась. Ковырялся в обеде, обдумывая обеспечение гонок. Неопытные экипажи на маленьких судах – кошмар любого организатора. Если бы они еще плотной группой шли, а то ведь растянуться по океану и отыщут все рифы, не обозначенные на картах. Обе канонерки придется задействовать, и хорошо бы корабли радиофицировать.

Стукнул ложкой по руке некой «наглой бородатой морды», пытающейся передвигать кусочки мяса к моей стороне котелка. Гонки тянули за собой целую цепь мероприятий. Будет соревнование верфей, это понятно. Долина получит «императорский» заказ на радиостанции. Но этого мало. Надо, чтоб все, до последнего человека участвовали в «празднике». Пусть гоночные корабли везут подарки государям из своих мастерских. В каком порядке гонщики финишируют, в таком и будут представлены дары и поселения при «дворе» Алексея, а потом и Петра. Главное – никто не усомнится, что до России подарки дойдут, а значит, связь с родными землями обязательно будет.

После обеда курил на крыльце, наблюдая редкие перебежки населения под усилившимся дождем. Анадырь – не Гавайи. Увы. Кто у меня остался не задействован в мероприятии? Солдаты да бабы. Спортивные мероприятия? Конкурс красоты? Хор младенцев?

Вернулся к бумагам, выкапывая папочку со списками оставшегося в фортах оборудования и материалов. Коли конкурс, значит надо заранее выдать бабам отрезы ткани – пусть готовятся. Надеюсь, остатков былой роскоши хватит на национальные и русские костюмы, а не только на набедренные повязки. Иначе меня батюшки живьем съедят. То, что русских женщин у нас практически нет, препятствием стать не должно. Даже интересно будет глянуть, как мужья объяснят своим аборигенкам про национальную одежду. Хоть посмеемся.

Награждения всего этого – отдельная тема. Будем назначать виртуальную сумму, на которую победители смогут заказать все, что их душа пожелает. Заказ привезут ледовые корабли в следующем, после соревнований, году. Надеюсь, эти награждения станут убедительным «доказательством», что корабли будут.

Что произойдет, если и следующей осенью корабли не придут – думать не хотелось. Но, на всякий случай набросал на отдельном листочке план мероприятий, как все поселения будут готовить экспедицию на родину южным маршрутом. Авантюра, конечно. На нашихто кораблях. Но других вариантов не видел.

Награждения на будущее лето расписывал широко. Даже премии фортам, которые взрастят победителей, предусмотрел. Общая сумма награждений получилась округленно в сорок тысяч виртуальных рублей. Подумав, увеличил все номинации вдвое. Если мы реализуем наше золото, то сорока «банковских» монет мне на это дело не жалко. Лишь бы корабли пришли…

Вчерне закончив «коварные» планы, напросился на аудиенцию к заскучавшему Алексею. То бишь, за завтраком отловил царевича, и намекнул, что есть дело. Аудиенция немедленно была дарована – самодержец затащил меня за рукав в комнату коменданта, захлопнув ногой дверь перед семенящей за нами свитой. В дверь немедленно постучали, но Алексей крикнул, чтоб не мешали.

– Ну, сказывай!

Создавалось впечатление, что царевич давно жаждал действий. Почему тогда плыл по течению? Придется очередными уроками заниматься.

– Ожидать больше нечего. Нас еще тьма дел зовет.

Алексей кисло поморщился, давая понять, что ничего нового не сказал.

– Это понятно. Да как ты дела сполнить собрался без припаса?

Пожал плечами.

– Сделаем, что сможем. Порой, важнее не потерять впустую время.

Алексей уселся за стол, выдвинув лавку, и крикнув в сторону двери еще раз, что занят, сконцентрировал на мне взгляд.

– Людямто что скажем? Коли вера растает…

Под моим задумчивым взглядом царевич осекся. Повисла многозначительная пауза.

– Сам как думаешь?

Алексей побарабанил пальцами по столешнице.

– Скажем, корабли на будущий год ждем.

Покивал на вопросительный взгляд начинающего самодержца, давая ему возможность продолжить мысль. Не дождался.

– Алексей. Сказать мало. Народ устал. Поверить, наверное, поверят. Но осадок останется.

Царевич вскинулся, будто наступил ему на мозоль.

– А чего еще сделать могу!

Улыбнулся примиряющее.

– Ты сейчас правильно молвил – сделать. Не надо говорить. За правителя его дела сказывать должны.

Алексей задумался.

– Можно по поселениям объявить о сборе прошений для доставки припасов кораблями.

Приятно, что его живой ум получил достойную огранку в Академии. Уселся напротив царевича, раскрывая планшетку.

– Дело хорошее. Только то, что легко дается, ценится мало. Надобно поселениям уроки дать, дабы выбор припасов их наградой стал.

Алексей покосился на приоткрытую планшетку, понимая, что она тут не просто так. Но торопить события не стал. Решение логических задач ему нравилось.

– Так поселения дюже разные. Один урок на всех не выйдет.

Царевич поднял вопрошающе бровь, предлагая уточнить задачу.

– Подумай, Алексей. Есть то, что все форты объединяет. И дело надо ставить, дабы единство это только крепло.

В глазах почти божьего помазанника крупным транспарантом засветилось слово «Вера». Но, к счастью, он не пошел легким путем, подумав еще секунд десять.

– Люд православный.

Кивнул, соглашаясь. Хотя, много в наших поселениях и иного люда, порой православного только условно.

– Вот и давай подумаем, какой урок им дадим, чтоб никто не усомнился – корабли обязательно придут…

Полтора часа разбирали черновой план летних мероприятий. Царевич воодушевился. Наверное, ему самому стало интересно взглянуть на индианок в кокошниках. Дойдя до пункта, по которому предлагал расширить состав батюшек в поселковых церквах, Алексей споткнулся, и ехидно сказал

– Не узнаю тебя, граф. Коли бы Елеазар за своих ратовал…

Обдумывал, что ответить, под прищуренным взглядом царевича. Похоже, переборщил в его воспитании с цинизмом. Надо слегка скорректировать процесс.

– Речь не о церкви, а о людях.

В воздухе явно повис вопрос, требующий разъяснения. Поставил локти на стол, сплетя руки. Чувствовал себя не в своей тарелке.

– Просто я разделяю для себя веру и религию. Вера у человека есть всегда, какой бы он ни был. Верят в бога, в себя, в друзей. Даже на плахе осужденный верит, что у него есть шанс. Человек без веры хуже зверя.

Алексей слушал, слегка наклонив голову, будто не веря своим ушам.

– Религия, дело иное. Приравниваю церковь к обычной мануфактуре. Пусть даже необычной, но все одно, в ней есть «рабочие» и «управляющие». Есть «сырье», над которым трудятся «рабочие», и есть конечный «продукт». Если уж совсем упростить, то наша церковь, это прачечная, отстирывающая грязь сомнений и слабости с душ. И если ожидается много «грязного белья», стоит заранее увеличить число «прачек».

Усмехнулся, глядя на ошарашенного трактовками царевича. Добавил.

– Только батюшке Елеазару о том не говори. Он меня епитимьями замучает.

Алексей переварил новую концепцию довольно быстро, хотя явно в нее не поверил.

– Не скажу. Но грех, граф, говорить такое. Господь не простит.

Про себя улыбнулся. Как же часто приходилось слышать, что всепрощающий бог не простит.

– Не о Господе речь. О служителях его. Вот ты видел шаманов?

Царевич скривился, не желая ровнять язычников с батюшками. Но кричать, брызгая слюной и отстаивая догматы не стал, ожидая продолжения.

– Шаман не только с духами говорит, но и лечит, как может, и советы дает. Можно сказать, что это самый «образованный» человек в племени. И нет ничего зазорного, если такому человеку «платят» за его знания подношениями или еще как. Труд, приносящий пользу должен оплачиваться. Профессионализм в любом деле может вызвать только уважение, будь то ассенизатор или шаман.

Алексей внимал хмуро, но не перебивал. Видимо ждал, к чему веду.

– А профессионалам свойственно свое дело выпячивать и украшать. Вон, наши морпехи как формой гордятся. Мастеровые свой сленг выработали, который только им понятен. Шаманы маски режут, да из перьев нечто невообразимое мастерят, чтоб сразу был виден их статус. Это человеческое свойство, а никак не божественное. Вот и батюшки наши свое дело обставили красиво…

Поднял руки, останавливая возмущение царевича.

– Подожди. Ведь ни слова против не говорю! Наоборот, начался разговор с того, что приходы расширить предлагал. У людей на душе тяжело – куда с этим идти? Родня за океаном, друзьям не все скажешь, психологов у нас нет. Одна отрада – понимающий и сопереживающий батюшка. Низкий поклон им за это. К счастью, мы еще не дожили до времени, когда священники станут «предпринимателями».

Мой монолог прервал очередной, настойчивый, стук в дверь. Стук и покашливания с той стороны явно отдавали «ладаном», а узнаваемое кхеканье больше походило на рык, прочищающий горло перед проповедью. Надеюсь, духовник Алексея не подслушивал под дверью, хотя, поручиться за это не могу. Царевич поднялся и распахнул вход в комнату, строго обозрев скопившийся в коридоре народ.

– Через час всем собраться в трапезной. Укажу, что далее делать станем. А до тех пор мне не мешать! Али случилось что?!

Нестройный хор голосов успокоил, что ничего не случилось, поведал, как им недостает света солнца в лице государя и быстро рассосался, за исключением духовника, косо на меня посматривающего и бочком лезущего в комнату. Гнать вместе со всеми представителя небесной канцелярии царевич не стал, посему о религии мы больше не говорили, вернувшись к мирским планам. Елеазар посидев некоторое время тихо, подключился к обсуждению, бросая на меня редкие, осуждающие взгляды. Явно подслушивал, но не хочет в этом признаваться. Чую, ждет меня индивидуальная проповедь и многозначительное помахивание тяжелым кадилом.

Днем Алексей впервые озвучил перед собранием свою грандиозную задумку на следующее лето. Народу широта планов понравилась. Вечером споры слышались изза каждой двери. Впору тотализатор организовывать. На некоторое время все забыли, чего мы тут ждем. Под это дело порекомендовал начинать готовить канонерку к отплытию. Зима на носу, а дел еще невпроворот.

27 сентября канонерка, под зарифленными парусами, ушла к форту Удачному за пиломатериалами для Сторожевого форта на острове Беринга. Летние планы не отменяли дел насущных, одним из которых было укрепление границ.

Переход выдался непростым. Зима вступала в свои права на севере, вытесняя осень, так и не успевшую закрепиться на каменистых берегах. Попутные ветры лихо подгоняли канонерку, но отсутствующая видимость заставляла осторожничать и до Удачного добирались чуть больше восьми дней. Население поселка вновь увеличилось. В него на зимовку пришли две артели казаков, с атаманом одной из них пришлось даже побеседовать на повышенных тонах. Одичали тут казаки. С чего они решили, что наши поселения чеголибо им должны? Усилил форт четырьмя дополнительными морпехами – больше просто не имелось резервов, нам еще в Сторожевом усиленный наряд оставить надо.

6 октября мы уже оценивали труды берегового наряда Сторожевого форта острова Беринга. Похвалил скудные успехи. Ребята делают, что могут, при тотальном отсутствии стройматериалов. Они даже плавник распилили на дранку, а крыши засыпали землей и застелили срезанным мхом. Получилось весьма колоритно.

Пока разгружались, да согласовывали планы – промелькнуло еще два дня, закончившихся праздничным ужином. Этот самый ужин задержал нас у острова еще на два дня. И дело было вовсе не в «птице перепеле», а в жареной говядине. Вкусной! Меня не могло не заинтересовать, где наряд достал корову на пустынном острове.

Коровы, оказывается, паслись в море, прямо у берегов. Утром нам с Алексеем устроили экскурсию на катере канонерки, с гордостью демонстрируя тучные стада. Впечатлился. В море действительно лениво объедали водоросли здоровенные «сардельки» тел непонятных животных. Катера они не боялись, и можно было потрогать блестящую шкуру рукой. Мордой сардельки напоминали тюленя, но на сушу явно не выбирались, судя по их массе. На глаз, наиболее крупные весили тонны три.

Не помню таких обитателей северных вод. Видимо, какойто вымерший, в мое время, вид. Что не удивительно, если вспомнить, каковы они на вкус. Задумался об организации подобных стад около других поселений гряды. Условия на всех северных островах примерно одинаковые, кормовая база похожая. Остается только перевозка и человеческий фактор. Ведь недаром эти животины остались только на уединенных, необитаемых островах – похоже, на всех остальных аборигены их просто съели.

Подсел к царевичу, разворачивая перед ним перспективы разведения мясных стад в море вдоль всего северного побережья, и озвучивая проблемы, связанным с этим делом. Алексей на действия был скор, как это свойственно молодости. Решили на пробу перевезти тройку «образцов» в один из наших поселков на Алеутской гряде, наложив на «переселенцев» табу для аборигенов.

Ради этого весь оставшийся день строгали и конопатили бассейн из досок на катерной палубе, вместо двух отсутствующих катеров. Параллельно с этим перебрасывали рукава от осушительных помп, перепрофилируя устройства спасения судна в установки спасения перспективных животных. Хоть наши «коровы» и дышат воздухом, но проточная, забортная вода им явно лишней не будет.

Бассейн вышел куцый. Много воды так высоко от ватерлинии наливать не рискнул. Кроме этого, многочисленные продольные перегородки делили его на несколько узких «стоил», не давая воде переливаться с борта на борт при качке и кренах. И все равно пришлось загрузить в трюм камни балласта, поднимая ватерлинию.

На следующий день канонерка вышла на «охоту» под моторами. Флегматичных коров просто поднимали на шлюпбалках в парусиновых тентах. Подняли двух средних, по размерам, животин, и одного побольше. Надеюсь, отловили разнополых. Хотя, пока это было не так важно – главное, чтоб перенесли переезд и прижились.

За погрузкой наблюдал едва ли не весь экипаж, давая советы и балагуря. Самые ходовые шутки намекали на новый способ хранения продуктов для кораблей и напоминали анекдоты моего времени, про поросенка на протезе. В целом затея народу явно понравилась, строить и приумножать православные любили ничуть не меньше, чем широко, от души, бить морду.

По окончанию охоты канонерка взяла курс на Алеутские острова. У бассейна постоянно ктолибо стоял, разглядывая наше новое приобретение. Коровы мычали, самым натуральным образом, и бились о затянутые парусиной перегородки бассейна. В результате, наблюдатели уходили переодеваться мокрые с ног до головы и рассказывали басни за ужином о «Вот такенной пасти» и «Грустных глазах». Кличка «морская корова» за животиной закрепилась. Теперь бы довезти их до нового дома, не покалечив.

Два спокойных дня погода нам дала, сжалившись над грузом. Четыреста пятьдесят километров до первого нашего поселения на островах мы скользнули как по гидроматрасу, слегка покачиваясь и шлепая бортами по волнам. Грех жаловаться.

Поселок на большом острове, называемом местными Атту, был одним из самых «молодых». Население его составляли два десятка алеутов и семейная пара из наших колонистов. Договориться о запрете охоты на морских коров труда не составило.

Выгрузка переселенцев вызвала не меньший интерес, чем погрузка. Моряки тыкали пальцами в спущенные на воду «мясные сардельки» и кричали нечто похожее на: «Во! Глянь! Морскую траву жует, а у меня с рук есть не хотела. Скотина…».

По первости, после выгрузки, коровы отходили от шока, но два дня голодовки направили их в правильное русло, и они принялись заедать страхи водорослями, вызвав бурю восторга не только у экипажа, но и у населения острова, наблюдавшего процедуру с берега. В следующем году посмотрим, на результат адаптации, и начнем массовое переселение. Вокруг острова Беринга этих коров не одна сотня плавает, да и около Медного острова их может быть ничуть не меньше. На шесть стад для Алеутской гряды хватит с избытком, если повременить пока с мясными деликатесами.

Взглянув еще раз на отплывающих постепенно подальше от корабля коров, спустился в каюту. Раз обзаводимся морскими стадами, должны быть и морские пастухи – а это целое подразделение, которому требуется оснащение и круг задач – гонять касаток и прочих браконьеров, например. Предстояло рисовать схемы взаимодействия и писать инструкции. Проект гоночных кечей явно надо доработать, добавив к автоматической картечнице на носу, требуемой для патрулирования, еще и гарпунную пушку.

Отвлекся от писанины, улыбнувшись пришедшей идее. Название – порой значит не меньше, чем дело. Вон, американцы назвали своих пастухов ковбоями, то есть, «парнями при коровах», а какой культ из этого вырос! Как мне морских пастухов назвать? Морпасами? Сибоями? Воображение буксовало. Самое время организовывать еще один конкурс.

Не задерживаясь около нашего опытного «стада», канонерка устремилась на восток, уже по пути сливая воду из бассейна. Погода опомнилась, и начала строить каверзы, при которых никакая остойчивость лишней не будет, так что, идея везти с собой живую рыбу не прижилась.

Дальнейший поход вдоль будущих пастбищ морской житницы, напоминало путешествие апельсиновой косточки в миксере. Разве что мы ходили не по кругу, а дошли до Аляски, позволив себе свеситься за борт и «травить» только войдя в залив перед фортом.

Что характерно, радушный прием Аляски привел к ломящемуся столу, и наши измученные лица окончательно позеленели. И ведь не откажешься – люди от всего сердца приглашают. Губернатор с гордостью доложил, что они при интернате для детей развлекательный городок отстроили, согласно высочайшим повелениям. Если он нам предложит опробовать карусель – лично удавлю.

Пир не задался, и был отложен на другой день, который мы начали с сенсационных объявлений. Первый кирпич в фундамент будущих всеимперских соревнований был заложен. Причем, для солидности, подобные мероприятия объявлялись систематическими, проводимыми раз в три года. Мол, тем самым мы воздаем честь самому сложному периоду становления колонии. И маховик начал раскручиваться.

Мы с Алексеем изобразили классического «хорошего и плохого полицейского». Царевич работал с людьми и расписывал молочные реки кисельными берегами. На мою долю досталась верфь Аляски, и убеждение двух десятков мастеров с подмастерьями, что двухмачтовый кеч это несложно. Месяца на четыре круглосуточной стройки. Вот прямо сейчас и начнем, помолясь…

Закончили дела на Аляске только к концу октября, в самый разгар стройки на верфи, основательно почистив сусеки форта и широко развернув рекламную кампанию. Губернатор может и не порадовался первому, но молчал, вздыхая, помня о втором. Карусель мы с государем освидетельствовали, но губернатор быстро увел меня на осмотр интерната. Видимо ему не понравились плотоядные взгляды на фрагменты цепочек, держащих деревянные сиденья. За кого он меня принимает?! У детей не отбираю! Разве что цепочки можно было заменить на тросики, у нас на канонерке остались куски рваного такелажа. На эти тросики нанизать деревянные цилиндрики, чтоб руки не резали, и будет гораздо лучше цепей, которые можно использовать в… Впрочем, ладно… Увижу в следующем году Беринга – придушу его теми самыми обрывками такелажа. Не пропадать же добру.

Тысяча семьсот километров перехода до Хайдака воспринялись как способ отоспаться. Стало понятнее, почему мастера провожали канонерку едва ли не со слезами на глазах. Надо им подкинуть идею плакатов, наподобие – «Скатертью дорога».

Что удивительно, океан штормил поосеннему, но такие мелочи не помешали продавить в гамаке контур тела. И котлеты из медвежатины не вызывали проблем у штормующего организма, даже когда они стали подозрительно попахивать.