Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 51 страниц)

Нож – длинное желтовато-белое жало с короткой рукоятью – сам лёг Кессе в руку, и она опомнилась спустя несколько мгновений, когда он вылетел из её руки и бессильно отскочил от серого кокона, отлетев далеко на обочину. Силуэт съёжился и втянулся в землю… точнее, не в землю – в тень у ног Речницы. На краю чёрного пятна что-то шевельнулось, и Речница ткнула туда кулаком.

– Ни-куэйя!!!

Земля вскипела и разошлась глубокой воронкой. Шелест ветра, коснувшегося лица Речницы, похож был на тихий смешок. Чей-то взгляд не оставлял её ни на мгновение – недобрый, пристальный, выжидающий.

– Ой… – подобрав нож, Кесса села на землю и обхватила голову руками. Серая белоглазая тварь, как живая, глядела на неё совсем ещё недавно с книжной страницы. Речник Салафииль рассказывал об этом отродье Вайнега… нет сомнений, что это Фоул, похищающий и иссушающий чужие тела. И тот несчастный пришелец из Тлаканты был сожран им… а теперь порождение Хесса вцепилось в Речницу, как клещ. «Не было случая, чтобы Фоул отступился от жертвы…» – мелькнуло в голове Кессы, и она тихо застонала. Вот уж верно – глупость, с жизнью несовместимая…

– Айю-куэйя! – Речница сжала кулаки. Золотой свет полыхнул над дорогой и угас, оставив чёрные полосы на камнях. На краю тени что-то дёрнулось, и невидимая лапа сдавила Кессе горло. Она разжалась, когда Речница ткнула в шевелящийся край тени коротким мечом. Но Фоул был ещё здесь, и он не собирался никуда уходить.

– Вылезай из моей тени, – тихо сказала Кесса. – Я тебя не трогала. Если хочешь, я отдам тебе свою еду. Но моё тело ты не получишь.

Ответа она не дождалась. Взгляд из пустоты прилип к ней, как летучая медуза, шмякнувшаяся с ветвей, но даже прилипшая медуза была бы приятнее.

– Ой-ой… – Речница поднялась с пыльной дороги. Ей было жутко. «Надо вернуться к Макулу! Он-то знает, как выжечь эту пакость…» – в отчаянии повернулась она лицом к югу. «Если успею…»

Как ошпаренная, выскочила она на южную дорогу, и куманы, мирно жующие ворох ботвы, от неё шарахнулись с рёвом. Тень от крыльев мегина сомкнулась над Речницей, и ещё четверо крылатых стражей спешили к ней же. Она остановилась, прижимая руку к груди. Сердце колотилось где-то под горлом.

– Хаэй! Воины Вегмийи! – крикнула она, глядя на всадников в белой броне с отчаянием и надеждой. – Помогите!

Она сорвала с себя шляпу. Четвёрка мегинов остановилась поодаль, Кесса почти чувствовала, как взгляды стражей скользят по её красно-жёлтой повязке. Двузубые жезлы в их руках слегка шевельнулись и снова замерли.

– Говори, – приказал тот, кто прилетел первым, и приподнял жезл. Поселенцы суетились вокруг, отгоняя скотину, те, кто был на грядках, побросали мотыги и медленно пятились в тень.

– Фоул лезет в моё тело, – выдохнула Речница. – Сожгите его! С вами же мощь солнечного огня…

Луч впился в землю у её ног, опалив Кессу жаром. Погонщики куманов, забыв о своих животных, бросились врассыпную. Из зарослей послышались испуганные крики.

– Иди прочь, – сказал воин Вегмийи, прибавив к приказу ещё один луч. – Иди в пустыню. Ты обречена. Но ни на кого из жителей эта тварь не перекинется! Уходи!

Пять лучей заставили Кессу шарахнуться в заросли.

– Все с дороги, живо! Прячьтесь! – кричал кто-то сверху, и вокруг шуршала ботва. – Фоул идёт, прочь с дороги! Фоул!

Добежав до глиняной стены на северной окраине, Кесса юркнула под неё и свалилась там без сил. Тени крылатых стражей скользнули над ней и скрылись. Речница проводила их взглядом. Они остались кружить над северными полями, и стоило Кессе сойти с тропы, как они угрожающе повернулись к ней. Жезлы в их руках быстро сверкали, и небо расцветало красным и золотым – воины Вегмийи передавали кому-то послание.

«Фоул не отпустит добычу…» – Кесса зажмурилась и обхватила руками плечи. «И никто не поможет… они все боятся, что он вселится в них. Может, жрецы в Джэйкето… или маги… ну кто-то должен не бояться этой твари?! Надо идти…»

– Сиди смирно, отродье теней. Никого ты не сожрёшь, – буркнула она, возвращая шляпу на голову. Солнце пекло нещадно, Кессе казалось, что оно сейчас прожжёт дыру в её спине. Тень путалась под ногами, неподвижная и как будто неживая. Фоул затаился, но он по-прежнему был здесь.

Он напомнил о себе на привале, и Кесса снова хватала ртом воздух, пытаясь разжать обруч, сдавивший грудь. Она бросила луч наугад, тень дёрнулась, хватка ослабла. «Боги! Ну, сейчас я его отгоню, а что ночью делать?!» – подумала Кесса и вздрогнула. «Не уснуть бы…»

– Речник Фрисс из тебя суп сварил бы, трусливая тварь, – прошептала Речница, тыкая в тень стеклянным ножиком. – Только и можешь, что нападать на беззащитных.

Кто-то смотрел на неё с придорожного валуна. Кесса вскинулась, но тут же облегчённо вздохнула и села обратно. На камне, настороженно шевеля огромными ушами, сидела маленькая жёлтая кошка. Крылья, больше похожие на красноватые плавники, топорщились за её спиной. Кошка наклонила голову, внимательно глядя на Речницу.

– Ты не боишься Фоула? – невесело усмехнулась Кесса. Чародей Макул рассказывал о пустынных крылатых зверьках, исчезающих, стоит их заметить… кажется, Речница уже видела такого в мёртвом городе, и потом, на овощных грядках, мелькал похожий хвост…

Видимо, Кесса сморгнула – она не заметила, как зверёк исчез. «Правильно,» – хмыкнула она. «Фоулу всё равно, кого жрать. Главное, не подходить ни к кому, кто больше меня… Эй, тварь из тени! Ты в куманов вселяешься? Я бы купила тебе одного…»

Фоул не ответил. Кесса попыталась вспомнить, нападают ли похитители тел на животных. Кажется, легенды об этом умалчивали.

Ночь спускалась быстро, как пикирующий мегин, затапливая тьмой восточное небо. С юга потянуло дымком, там пекли лепёшки и жарили Меланчин. Кесса вынула из сумки сушёного фамса, посмотрела на него и убрала обратно. Ещё одна фляга с водой опустела – Речница пила жадно, уже не думая о дальнейшем пути. До Джэйкето было ещё очень далеко, а ночь уже упала, и Кесса была едва жива от усталости.

Она прислонилась спиной к нагревшемуся за день камню. Звёзды горели ярко, и в их свете Кесса увидела на соседнем валуне маленькую крылатую тень. Кошка торопливо умывалась, время от времени оглядываясь на Речницу.

– Снова ты? Смотри, как бы Фоул в тебя не вселился, – хмыкнула Кесса, доставая полупустую фляжку. – Верно, ты пить хочешь…

Она плеснула воды в углубление на камне и отошла к другому валуну. За спиной тихо зашуршали крылья.

Наверное, Речница задремала. Когда холодное прикосновение обожгло её, и она открыла глаза, жёлтый зверёк сидел напротив и трогал лапой что-то на земле, время от времени глядя на Кессу.

– Ты видишь его? Это Фоул, он хочет жрать, – криво ухмыльнулась Речница. – Отойди. Меня съест, за тебя примется.

Кошка-сегон тряхнула ушами и выгнула спину. Кесса думала, что зверёк улетит, но он не двинулся с места, вглядываясь во что-то на тёмной земле.

– Воины Вегмийи боятся его, – сказала Речница. Ей было страшно молчать. Сегон вильнул хвостом и громко зашипел.

– Ни-эйю! – Кесса поднесла засветившуюся ладонь к земле, к тому месту, где что-то заметил зверёк – и её руку свело мучительной судорогой. Сегон прыгнул вперёд, лапой с выпущенными когтями молотя по чему-то невидимому. Серая тень взметнулась между Речницей и кошкой, взмахнув бесформенной конечностью, сегон отскочил и снова бросился на неразличимое существо, уворачиваясь от его лапы.

– Ни-куэйя! – крикнула Речница, вскочив на ноги, ослепительно-яркий луч ударил в серый кокон – туда, где должна была быть шея Фоула… и тут же погас. Тварь развернулась, глядя на Кессу пустыми белыми глазами, тяжело шагнула к ней – но Речница отпрянула, прикрываясь щитом. Вспыхнувший белым огнём короткий клинок чиркнул по бесформенной серой броне и отскочил, не причинив Фоулу вреда. За спиной твари захлопали крылья – сегон попытался вцепиться в шею демона, но снова отлетел в сторону, едва Фоул повернулся.

– Ни-шэу! – Кесса ударила демона в спину, в покрасневшее и как будто задымившееся пятно, затронутое магией, меч заскрежетал о кокон теней и соскользнул, не оставив ни царапины. Фоул начал было поворачиваться, но кошка бросилась ему в лицо, и он покачнулся, отмахиваясь от назойливого зверька.

«Лучи слабоваты…» – Кесса в отчаянии огляделась по сторонам. По кокону хотелось ударить чем-нибудь тяжёлым – хотя бы осадным тараном или двуручной секирой… «У него шкура, как броня! Чем же пробить её…»

– Саркон! – холодно мерцающий сгусток зеленоватой Квайи сорвался с её ладони и расплескался по серой броне. Фоул вздрогнул всем телом и неожиданно проворно прыгнул к Речнице. Она ударила его щитом в лицо, и его лапа пронеслась над её головой, упала на плечо и соскользнула. Кесса схватилась за располосованную руку, быстро пятясь назад и надеясь, что не упрётся спиной в какой-нибудь валун. Фоул, отвернувшись, пытался сцапать кошку, метящую лапой ему в глаз, но кошка была проворнее. Квайя зелёными дымящимися потоками стекала по спине демона и тускло мерцала во мгле, но постепенно свет её угасал.

«Квайя… лучи и Квайя… Квайя в лучах…» – Кесса мотнула головой. Внезапный взрыв, чуть не убивший её в том году, вспомнился в мельчайших деталях. Речница стиснула зубы и шагнула вперёд.

– Не нравится, тварь?! Саркон!!! – зелёный свет хлынул с её ладони, заливая серую броню. Фоул медленно повернул голову, не обращая внимания на летучую кошку, вцепившуюся в его плечо. Квайя, расплескавшись по кокону, тонкими струями сбегала на землю и зелёным дымом развеивалась в воздухе. Фоул, мерцающий холодной зеленью, похож был на мертвяка.

– Ни-шэу! – от волнения крик застрял в горле Речницы, получился лишь сдавленный шёпот. Обе руки она вскинула вверх, к белесым глазам Фоула… и спустя долю мгновения катилась по камням, шипя от боли. Ей казалось, что её руки раздроблены – каждая кость, от ногтей до плеча, и не было сил взглянуть на них – слёзы катились градом.

От взрыва, отшвырнувшего Речницу, земля, казалось, ещё дребезжит и раскачивается, как гонг после удара. Сквозь звон в ушах Кесса услышала короткий вопль, полный ярости, и нечто большое и тёмное нависло над ней. В тусклом свете звёзд блеснули когти на широкой лапе, протянувшейся к лицу Речницы.

Она цапнула с пояса нож, но Фоул заметил движение и сдавил её руку в запястье так, что кости захрустели. На грудь Речнице, чуть не заехав ей крыльями по лицу, прыгнула золотистая кошка и громко зашипела. Весь её мех загорелся ярким жёлтым огнём, искры посыпались с ушей. На мгновение Кесса увидела тёмно-серую броню Фоула и широкую чёрную прореху ближе к правому плечу, вокруг которой курился белесый дымок. Фоул взвыл, его лапа задрожала и разжалась, выпуская руку Речницы, а потом весь серый кокон задымился и распался на тающие осколки. В дрожащем жёлтом свете Кесса увидела, как демон, пошатнувшись, падает на неё и на лету рассыпается на ломкие сухие кости. Кошка гневно фыркнула и прыгнула сквозь костяной дождь, Речница прикрыла лицо и откатилась в сторону, стряхивая с себя останки. Потом ощупала себя и даже ущипнула.

– Фоул… Он что, мёртв?! Нуску Лучистый, вот это была битва… – выдохнула Кесса, поднимаясь с пыльной земли. Вся она была в глине, осколках костей и каменной крошке, разодранная рука нещадно болела. Рваные царапины ещё сочились кровью, пропитывая обрывки одежды, и на земле остался кровавый след. Никого вокруг не было, и никто не таращился больше на Кессу и не пытался схватить её за горло. Ворох поломанных костей лежал вокруг – таких хрупких, что рассыпались от прикосновения.

– Хаэй! – попыталась крикнуть Кесса, но закашлялась. Она озиралась по сторонам, но никого не видела.

– Где ты? Выходи, этой твари больше нет! Это ты её убила, – с каждым словом голос Речницы становился тише. Ничего похожего на жёлтую кошку вокруг не было, зверёк бесследно исчез.

– Что же ты… – прошептала Кесса и медленно опустилась вдоль валуна, скрываясь в его тени. Ярче тысячи солнц над красной пустошью вспыхнули в небе сигнальные огненные шары. В их свете Кесса увидела стаю мегинов и сияние жезлов в руках воинов Вегмийи. Золотистые лучи скользили по земле, нащупывая что-то, и один из них дотянулся до плеча Речницы.

– Некромант! – закричали сверху. Кесса шмякнулась на землю, и как раз вовремя – испепеляющий луч чиркнул по камню, на Речницу посыпались осколки.

– Он здесь! Убейте его! – кричал кто-то с неба, освещая себе путь огненным шаром. – Ищите Некроманта!

«Боги…» – Кесса посмотрела на свои руки, потом на небо. «Это что, за мной гонятся?! Вовремя они, что тут скажешь…»

– Вот он! – яркий луч накрыл изумлённо моргающую Речницу. – Сжечь!!!

Под обжигающими лучами вскипела земля, но Кессы на их пути уже не было. Большая летучая мышь, переваливаясь с крыла на крыло, металась среди камней, медленно, но верно выбираясь из ярко освещённого круга.

«Вот мне сегодня везёт…» – думала Речница, шарахаясь от камня к камню среди вспышек и брызг расплавленного песка. «Не сбиться бы с пути… Может, к утру им надоест?»

***

Тяжёлая дверь тихо лязгнула, защитное поле, сверкнув серебром по краям, медленно расступилось, пропуская пришельца. Огден, нахмурившись, повернулся к неожиданному гостю – и удивлённо мигнул.

– Гедимин! Ты ко мне?

– Да, Огден, – отозвался Древний. Дверь снова лязгнула, закрывая медотсек от посторонних взглядов.

– Я к тебе, как и предупреждал. Найдёшь для меня место? – Гедимин окинул взглядом строй пустых глубоких ванн, прикрытых прозрачными куполами.

– Разумеется, – кивнул Огден, глядя на Древнего с возрастающим удивлением. – Не ждал тебя сегодня, командир. Надолго заляжешь?

– На пять дней. Готовь обычную проверку, поддержание и восстановление сил. Работы впереди – до той звезды… – Гедимин тяжело качнул головой, глядя куда-то в стену за спиной сармата. – Нужна передышка.

– Ты вовремя, – усмехнулся одними глазами сармат и махнул рукой в сторону округлых разноцветных щитов, прикрывающих что-то, вмурованное в стену. От щитов по полу протянулись трубы в прочной рилкаровой чешуе.

– Всего достаточно. Завезли с последним кораблём. Хоть в этом Ураниум не смеет нам отказывать… – Огден еле слышно хмыкнул и сделал шаг к небольшому щиту управления, вмурованному в дальнюю стену. Щит был прикрыт прозрачным экраном от пыли и чужих рук.

– Помню, что ты добывал там одну вещь, – слегка нахмурился Древний, окидывая взглядом медотсек. – Моя помощь пригодилась? Получил ты искомое?

– Угу, – с довольным видом кивнул Огден и нежно погладил по боку небольшой агрегат, похожий на стопку двояковыпуклых дисков, стянутых обручами. – Это он. Новенький, даже моложе меня.

– Испытывал уже? – взгляд Гедимина стал пристальным.

– Пока нет, – пожал плечами Огден. – Но выглядит рабочим.

– На мне испытаешь, – Древний склонил голову и коснулся пальцами висков – для наглядности. Огден мигнул.

– Командир! Тебе-то зачем светить мозги?! На вас, Древних, такие сканеры и не действуют…

– Я знаю, – кивнул Гедимин. – Но ты постарайся. Готовь эту вещь к работе. Возможно, придётся запустить щупы под череп, а кости у меня прочные. Нужно сделать одну запись. Большую запись. Подбери хороший накопитель для неё… и постарайся не сжечь мне мозги при сканировании.

Огден неуверенно усмехнулся, прикидывая что-то в уме. Гедимин, перехватив его взгляд, довольно сощурился, – этот сармат уже знает, что и как будет делать, и он командира не подведёт.

– Всё будет сделано, командир, – кивнул сармат. – Что ты хочешь записать таким противоестественным путём?

Цепкие держатели выползли из-под огромной ванны, подхватили под бока округлый сканер и вдвинули его под неё. В её изголовье что-то защёлкало и замигало. Древний отошёл в сторону и прислонился к стене с держателями для скафандра. Они сомкнулись на его груди, выпуская усы с присосками.

– Теорию, – наконец ответил Гедимин, махнув рукой куда-то в сторону – там, за множеством стен и маленьких отсеков, за прочнейшими куполами распадался ирренций, источая жар и свет… там были альнкиты.

– Теорию? – повторил Огден, и его глаза медленно расширились. Он убрал руку с щита управления и поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Древним.

– Что там происходит, как оно устроено и почему работает. Всё, что я знаю об этом, – тяжело вздохнул Гедимин. – Потому что больше, как я подозреваю, не знает никто. А каждый здесь должен знать… хотя бы это. Иначе всё бессмысленно. Сообщи всем на «Идис», что такая запись есть. Раздели их на группы, собери здесь и дай им эти сведения. Всем, кроме тех, кто намерен уйти с «Идис». И ещё… Ты знаком с Кронионом Гварзой?

Огден смотрел на Гедимина застывшим немигающим взглядом. Древний испугался даже, что ввёл сармата в ступор, но тот, расслышав вопрос, вздрогнул и шумно выдохнул.

– Командир, твои планы… Кронион Гварза? Станция «Рута»? Никогда не говорил с ним.

– Проснусь – устрою вам встречу, – усмехнулся Древний, дотрагиваясь до плеч. Шлем, разделившись на лепестки, втянулся в броню.

– Кронион прилетит сюда… на месяц, вряд ли его отпустят на более долгий срок. Для вас будет очень много работы. Выбери себе четверых помощников. Не найдёшь никого на «Идис» – скажи, кто в пределах «Эджина», «Флана» и «Иджеса» тебе подходит, остальное я решу. Это очень существенно, Огден. Выбирай хорошо.

– Разумеется, командир, – Огден низко склонил голову. Изумление ещё светилось в его глазах, когда он подошёл к щиту управления и открыл его. На дне ванны что-то зашевелилось, её стенки разошлись, освобождая место, прозрачная вязкая масса заблестела на дне.

– Устраивайся. Я подобрал хороший состав. Ты нужен станции живым, командир…

Глава 42. Кьюскен

– Что тебя смутило, Фрисс? – Нецис, бесшумно просочившись сквозь пурпурные кусты, выглянул и поманил Речника за собой. – Это и есть наша дорога. Возможно, она выглядит хуже, чем до войны, но не говори, что её трудно отличить от змеиной тропы!

– Да, – вздохнул Речник, перехватывая меч второй рукой и занося его над сплетением веток, – змеиные тропы проще найти. Ох и хорошо сейчас Гелину и Алсагу…

– Ладно, Фрисс, – Нецис легонько дотронулся до его плеча и повернул к кустам раскрытую ладонь. – Мы уже у подножия. Там, внизу, холг так не разрастается. Слишком сыро. Так лучше?

Кусты, вздрагивая в такт его размеренной речи, рассыпались серой пылью. Речник невольно поёжился, ступая на ковёр из вмиг увядших ветвей. Сколько он ни путешествовал с Нецисом, к Некромантии так и не привык.

Лес встретил их затяжным дождём. Каждый лист папоротника или низкорослой кривой Самуны стал руслом для десятка ручьёв, в чёрной воде, доходящей Речнику уже до колена, плавали увядшие лепестки Гхольмы и ошмётки мха, внизу, громко чавкая, пружинила раздувшаяся моховая подушка, а до каменных плит, которые, по идее, были где-то под водой и мхом, ноги Фрисса не доставали. Алсаг катался во мху, с остервенением смывая с себя въевшуюся пыльцу кэгисы. Резкий запах горных цветов облаком окутывал путников – даже Фриссу не хотелось лишний раз вдыхать, что уж говорить о коте, прочихавшем всю дорогу!

– Правильно, Алсаг, – усмехнулся Речник, сдирая с Самуны клок замшелой коры и оттирая им свою броню. Она немедленно позеленела, но запах кэгисы заметно смягчился.

– Нецис, как думаешь, тут можно искупаться? – спросил Фрисс, глядя под ноги, на прибывающую воду – она уже заливалась в сапоги.

– Вреда не будет, – меланхолично отозвался Некромант, выливая на голову пригоршню воды с ближайшего папоротника. Его волосы, пожелтевшие от пыльцы горного цветка, снова обрели привычный цвет. Выловив из-под коры папоротника что-то белое, толстое, длиной с ладонь, маг осторожно надкусил пойманное и отбросил опустошённую шкурку.

– Любопытно, в Эгискене ещё готовят микрин с древесными муравьями? В такую погоду они очень хороши, – мечтательно улыбнулся он. – Главное, не сыпать туда пряности – весь вкус потеряется. Фрисс, не хочешь многоножку или парочку муравьёв?

– Пойдём-ка дальше, Нецис, – только и сказал Речник, старательно глядя в сторону. Некромант выразительно пожал плечами. Фрисс слышал, пробираясь по колено в медленно струящейся воде, как он хрустит пойманными букашками.

Дорога смутно угадывалась в насквозь промокших мхах, как неширокий просвет между разлапистыми папоротниками и удобное русло для реки, порождённой ливнем. Вода стекала с гор в низину, и Фрисс угрюмо думал, в очередной раз оскальзываясь на подводной моховой подушке, что, если идти станет совсем невозможно, он просто поплывёт по течению. Алсаг, пару раз провалившись в невидимую яму и нахлебавшись воды, превратился в летучую мышь. Нецис, прикончивший запасы многоножек и не поймавший новых, с невнятными извинениями сменил облик и вместе с демонами повис на перевязи Фрисса. Речник удивился про себя, что Некромант так долго терпел и месил грязь. Если бы Фрисс мог превращаться, он давно превратился бы и забился в любое сухое дупло…

Дождь закончился ещё до рассвета. Речник этого не заметил – он крепко спал в развилке ветвей, привязавшись перевязью к огромной Самуне, ствол которой, испещрённый дуплами, был как будто сплетён из десятка меньших стволов. Утром он открыл глаза и тут же зажмурился от яркого луча, бьющего из переплетения листьев. Свирепое солнце Нерси’ата изгнало облака и позвало пролитую воду обратно к небесным озёрам… туман окутал моховые леса, и в белой пелене Фрисс видел, как иссякает бурный поток, проложивший себе русло по древней дороге. Когда из-под воды показались разбухшие моховые «шапки», он спустился с дерева и отряхнулся от растительного мусора и паутины. Одна из летучих мышей сорвалась с пояса, на лету меняя облик, и остановилась посреди дороги, оглядывая полузатопленный лес.

– Вода уходит, – сказал Речник, наблюдая, как со дна «ручья» всплывают замшелые каменные плиты, острые шпили придорожных светильников, смутные намёки на резную ограду вдоль обочины. – Теперь точно не смоет. Далеко ещё до города живых?

– Дней восемь-десять, если повезёт, – Некромант, судя по недобро сощуренным глазам, пытался мысленно уговорить Гелина на что-то, что Гелину не нравилось, и не преуспел. – Но сначала мы осторожно минуем Кьюскен. Попроси у своих богов новый ливень, чтобы нам хватило ещё на сутки. Чем больше воды вокруг, тем спокойнее будет наш путь.

Он ступил на мокрую, но стремительно высыхающую дорогу и покачал головой.

– Та-а… вода уходит слишком быстро. Идём, Фрисс. Хорошо смотри под ноги…

Они шли ещё долго в полном молчании. Дорога высохла, только моховые подушки чавкали под ногами. Из озера, затопившего весь лес, проступила насыпь – не такая уж и низкая, но недостаточно высокая для такой дождливой страны. Вокруг, как оказалось, было вовсе не болото, а частый, хоть и обкусанный рыбами, кустарник, почти без листьев, но с длинными шипами-тройчатками. Фрисс потянулся к ближайшей ветке – из таких шипов получались хорошие рыболовные крючки – но тихий нарастающий шелест заставил его отдёрнуть руку и вглядеться в зеленовато-чёрные заросли.

– Та-а!!! – вскрикнул Нецис, хватая Речника за руку. Фрисс и глазом не успел моргнуть, как оказался спиной к спине с Некромантом… и лицом с шелестящим тёмно-зелёным морем. Такое он видел уже – далёкой весной, в степи под Орратом… но здесь, в туманных южных болотах, оно было ещё страшнее.

Джунгли сомкнулись вокруг, узким кольцом сошлись по обочинам, загородили дорогу, будто её и не было. Затопив чахлые кусты и похоронив под собой мостовую, с каждой ветви папоротника на дорогу лился живой зелёный поток. Тысячи побегов, сплетённых в клубки и стремительно разворачивающихся, тысячи трёхпалых листьев – «рук», сжатых в кулаки, стебли, покрытые странными шевелящимися пузырями, а среди переплетений – огромные пёстрые коконы. Один из них взглянул прямо на Речника десятком маленьких круглых глаз вокруг усыпанного изогнутыми зубами рта. Фрисс выхватил мечи, вспыхнувшие ярким золотым и белым огнём, воздух затрещал от мелких синих искр.

– Ич-вакати! – заорал Речник, неотрывно глядя на зубастый кокон, и опомнился лишь тогда, когда ошмётки иссохших стеблей посыпались на него. Они падали под ноги, извиваясь и расплёскивая красноватый сок. В спину дохнуло могильным холодом, джунгли зашелестели и забулькали, распространяя запах гнилья, но Фриссу некогда было оглядываться. Его сапоги, залитые красной жижей, шипели и дымились, разлезаясь в клочья, дымилась и забрызганная броня. Ещё десяток побегов сорвался с ветвей, разворачивая листья, утыканные мелкими шипами, Речник ударил наотмашь и сам зашипел от боли. Запачканная соком рука на глазах краснела и опухала. Фрисс выпрыгнул из остатков сапог и отскочил от них прямо на мокрую моховую подушку – ему казалось, что ноги горят.

– Фрисс?! – Некромант развернулся, странно оскалился и вскинул руки. Речник шарахнулся от него, но догадался посмотреть за спину – там превращались в гнилую слизь хищные побеги. Все деревья вокруг Нециса тускло мерцали и текли слизью, ползучие лианы отступили – но Фрисс видел, как вторая зелёная волна прибывает, тихо чавкая, из туманных зарослей.

– Сзади! – крикнул он. Некромант обернулся и молча посмотрел на новую зелёную орду. Джунгли зашипели, запах гнили стал невыносимым.

– Вот это колдовство! – широко усмехнулся Речник. – Да устрашится ползучая мерзость! Нецис, ты как, цел?

Некромант повернулся к нему и, не говоря ни слова, цапнул за руку повыше локтя и провёл ладонью над покрасневшим предплечьем Речника. Тот поморщился – краткое ледяное дуновение не смягчило боль, руки горели, ступни тоже.

– Ну и дрянь же тут растёт! – нахмурился он. – Их там ещё много…

Нецис покосился на лес. Гнилостный ветер дунул Речнику в ухо, тот даже не скривился.

– Надо уходить, – сказал Некромант, каменея лицом. – Очень быстро. Фрисс, что с ногами?

– Идти могу, – кивнул Речник, ступая на холодный камень и стискивая зубы от боли. – Может, Гелин…

Нецис качнул головой и обхватил Речника пониже лопаток.

– Он не пролезет, – маг указал на деревья и мхи, оставившие от дороги узенькую тропу, слишком тесную для огромного демона. – Иди так быстро, как можешь. Пробьёмся в Кьюскен – будем живы. Илкор ан Ургул!

Новая волна зубастых лиан нахлынула, наткнулась на ледяной взгляд Некроманта и растеклась мутной лужей. Фрисс продирался сквозь мох, хромая на обе ноги. Нецис не отпускал его ни на миг.

– Что это за пакость? – тихо, как будто растения могли услышать, спросил Речник, когда ноги, остывшие в мокром мху, перестали болеть. – Я от неё весь опух. Как думаешь, чем это смазать? «Кийольти» сработает? Пальцы не гнутся, меч не удержать…

– Бесполезно, Фрисс, – Некромант перехватил его руку, разогнул пальцы. – Я не знаю противоядия. Не останавливайся, я попробую найти помощь… Это Ил-Хси, трава, созданная для смертельных ловушек. Против врагов, а не мирных путников. Я надеялся, что мы на неё не нарвёмся…

«Ещё один дар Аойгена…» – поморщился Речник. «Повелитель случая, вот зачем тебе мои сапоги?! Как я босиком пойду в город живых…»

Ползучая трава не отступала. Две живые реки текли вдоль обочины, блестя на солнце и сочась красной жижей. Нецис походя отшвыривал побеги от тропы, ненадолго они отползали в сторону, часть оставалась дымиться и мерцать во мху, но новые клубки приползали из джунглей.

Заросли стали плотнее, под ногами захрустел щебень. Деревья впереди сомкнулись стеной, сплетаясь стволами, Фрисс хотел разрубить ветки – и меч лязгнул о камень.

– Добрались, – выдохнул Нецис, хватая Речника за плечи и заталкивая в дыру меж камней и корней. – Теперь беги. Остановишься по приказу первого же двуногого, но до тех пор – беги со всех ног!

Он бросил вслед Фриссу летучих мышей и повернулся к нему спиной. Вал, поросший деревьями, зашипел на сотни голосов. Трава Ил-Хси уже была здесь – на каждой ветке и под каждым камнем. Фрисс попытался выхватить меч – пальцы бессильно скользнули по рукояти.

– Беги!!! – не своим голосом заорал Нецис. Речник стиснул зубы и бросился вперёд, в заросли, к странным каменным зубцам, торчащим из-подо мха.

Тут был город – скоро ноги Фрисса зашлёпали по мостовой, скоро он увидел очертания башен, стен и колонн, похороненных под лианами, мхом и торчащими отовсюду папоротниками. Поваленный, как старое дерево, гранитный обелиск преградил дорогу, Речник перелез через него, ломая папоротники и погружаясь по щиколотку в мягкий талхис. Сзади что-то шипело. Фрисс уже узнавал едкий запах красного сока – Ил-Хси шла по пятам, проворная, как Живая Трава гвельских степей…

В лицо Речнику дохнуло жаром, что-то щёлкнуло над его плечом, и он молча повалился в мох, пропуская над собой крохотные горящие стрелы. Они взорвались далеко за его спиной, окутав развалины удушливым дымом. Фрисса схватили за ворот, крепкие горячие пальцы вцепились в его запястья. Вокруг мелькали красные и серые тени, позади что-то взрывалось, всё пахло гарью и кипящим травяным соком.

– Вставай! – крикнул тонкий злой голос. В лицо Речнику смотрела дымящаяся арбалетная стрела. Краснокожий карлик с причудливым самострелом стоял в паре шагов от Фрисса, ещё двое – поодаль, и ещё десятки – там, где дымилась и бессильно корчилась хищная трава. Речник медленно поднялся, выставив вперёд пустые ладони. Так или иначе, с форнами не стоило шутить…

Связывать его не стали. Двое форнов сопровождали его на заросших, поглощённых джунглями улицах мёртвого города, и, стоило Речнику обернуться, он видел красное свечение форнских стрел. Идти оказалось недалеко, но повторить путь в одиночку Фрисс не рискнул бы. Лес превратил развалины в лабиринт, ощетинившийся шипами и истекающий жгучим соком. Фриссу казалось, что тут каждый лист нестерпимо жжётся или колется…

В одном из переулков к нему подтолкнули Некроманта, потрёпанного и вывалянного в болотной жиже. Он криво ухмыльнулся, взглянув на Речника. Фрисс облегчённо вздохнул и коснулся его плеча. Форны ждали, не опуская арбалетов.

За узким проломом в очередной стене, когда-то украшенной странными плетёными узорами, лежал ещё один поваленный обелиск. Между ним и длинным каменным зданием в два этажа, окружённым грубо вытесанными колоннами, раскинулась площадь, мощённая светло-серыми плитами. В щелях меж ними не было ни травы, ни мха. Множество ворот в стене вдоль площади, слишком маленьких для человека, было прикрыто лиственными завесами. По ту сторону слышался перестук молотков, каменный грохот и странный звон.

Путникам указали на обелиск. Речник сел на горячий камень, неловко выставив в стороны непослушные руки. Вокруг, не обращая внимания на чужаков, толпились форны.

Их было много – десятков пять или шесть, и все с оружием. Лиственные накидки на их плечах разваливались на части, дымясь от едкого сока, все форны были в саже и лесном мусоре, кто-то приглушённо проклинал всё на свете, отдирая клочья накидки от рваных ран, одного форна двое сородичей несли на руках. Фрисс хотел подойти к нему, но на него направили стрелы, и он опустился обратно.