Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 51 страниц)

– Ладно, я не против, чтобы вы с Гелином на мне висели, – хмыкнул Речник. – Зелье хорошее, но если у тебя есть ещё идеи – осуществляй. Грибы найду. Но хотелось бы взять с тебя одно обещание…

– Да, Фрисс? – Нецис внимательно посмотрел на Речника и даже спрятал банку.

– Поклянись до той поры, когда мы выберемся из Страны Дракона, не лазить по курганам, не тревожить могилы и не поднимать ни мертвяков, ни духов, – Фрисс коснулся рукояти меча. – Я недавно спас тебя, Нецис, и я требую такой клятвы. Жаль будет, если ты её нарушишь.

– Илкор ан Ургул, – Нецис сжал правую ладонь в кулак и коснулся груди. – Я очень сожалею, что вы с Алсагом пострадали из-за меня. Но помни, что окончательное решение – всегда за Аойгеном…

…В полусотне шагов от низенькой, но широкой ограды из присыпанных землёй стеблей Чилонка – символической стены Айэну – Фрисса накрыло землистым влажным запахом растущих грибов и перегноя. Он давно уже спешился, две летучие мыши висели на его поясе, вцепившись когтями в перевязь, хесский кот, вымытый и расчёсанный, шёл у его ноги, и перепонок на его хвосте видно не было. Речник брёл по обочине, уступая дорогу повозкам, запряжённым куманами, тяжело нагруженным и порожним ящерам-анкехьо, бронированным Хальконам, с деловитым видом проползающим мимо. Фрисс видел полосу запустения там, где заканчивались ряды домишек застенья, и обрывались хлипкие ограды – там блестела отполированная броня каменных змей, изредка «всплывающих» на поверхность, а ещё поодаль – начинались чёрные стены меанской крепости. Она была невелика и стояла как будто в стороне от центра города. Сам Айэну был южнее, и у него не было стен вовсе.

За кое-как сооружёнными из обломков тростника заборами на грудах трухлявых ветвей, земли и соломы росли огромные грибы – и одинокие, в рост Речника, и кучками, чуть длиннее локтя, чёрные, белые, жёлтые и красные, зелёные и фиолетовые, с остроконечными и выгнутыми в воронку шляпками. Иприлоры и земляные сиригны возились вокруг них, укрепляя навесы из папоротниковых ветвей, чтобы солнце не выжигало грядки. Редко среди грибных зарослей попадались огороды миньцев, засаженные Сеттой, Хелтори или Меланчинами.

У дороги, на каждом перекрёстке – Фрисс и сам не заметил, как поля вокруг сменились подобием города, пусть и заросшего грибами – стояли жители с корзинами, полными каких-то ярких веточек, похожих на крашеные метёлки. Речник заметил, что многие украшают себя такими цветами – и миньцы, и иприлоры, и даже Меа – одного такого демона Фриссу всё же удалось встретить на улице, и был он, судя по двуцветным доспехам, из отряда Хээ-нор Хеноо. Фрисс заплатил мелкую монетку и сунул ярко-оранжевый цветок за ухо, по местному обычаю, а второй, тёмно-красный, вплёл в шерсть Алсага. Нецис шевельнул крылом и посмотрел на Речника с одобрением.

«Это цветы дерева Гьос,» – пояснил он для Речника, незнакомого с обычаями и не понимающего местной речи. «Сейчас как раз празднуют его цветение. Сегодня двадцатое Иттау… значит, завтра в храмовом парке вокруг цветущих деревьев соберётся весь город. Бесплатным кайцаном там не угостят, но будет красиво…»

– Никогда не видел, как цветёт Гьос, – покачал головой Речник. – Да я и самого дерева не видел… Это оно – вон тот огромный рыжий факел за постами стражи?

Фрисс выбрался из застенья с небольшим белым грибом в кармане – иприлор-огородник на ломаном иларсийском уверял, что это настоящий белый Чи – и теперь неспешно шёл по извилистой, как туннель Халькона, улице, выглядывая постоялый двор. Здесь запах грибов наконец растаял, и аромат цветущих деревьев Гьос накрыл город невидимым пологом. Многие украсились яркими ветками, и у всех на щеках были выведены красные расходящиеся линии – несложное изображение тех же священных цветов. Кимея с флейтой сидела на невысокой крыше и ждала, пока соберутся слушатели – ждать ей оставалось недолго, сквозь толпу в переулке Фрисс еле протиснулся. Он сам остался бы послушать, но что-то ему казалось неправильным в звуках города, в лицах жителей и даже в отсветах заката. Может, здесь не принято разливать на улицах крепкий кайцан и плясать, оглашая воплями окрестности… но Фрисс вовсе не чувствовал веселья – скорее грусть.

«Нецис, тут неладно,» – подумал он наконец, остановившись у стены. Перед ним была площадь, а на ней – маленький пруд, окружённый тростником и побегами Гьос, едва достигшими человеческого роста, но уже буйно цветущими. Над садом вяло колыхалось тяжёлое знамя с четырёхкрылой змеёй.

«Как думаешь, что тут творится?» – подумал он снова, тронув нетопыря за крыло.

«Неладно будет, если мы заночуем на улице,» – Нецис, кажется, задремал и теперь был не рад пробуждению. «Спроси на постоялом дворе, что испортило миньцам праздник. Там это знают наверняка.»

Над постоялым двором было вывешено знамя поскромнее – узкий флаг, на котором змея еле-еле поместилась. Из общего зала столы и скамьи вытащили наружу, под папоротниковый навес, и все они были уже заняты. Фрисс устроился в углу зала, на циновках. Всё вокруг так и шептало о манящей чаше кайцана… лучше разбавленного, чтобы хватило надолго. Пить разбавленный кайцан, слушать кимейскую флейту и непонятную, но приятную слуху песню из-за дверной завесы… Фрисс уже почти открыл рот, чтобы попросить полную чашу, но покосился на Алсага – и покачал головой.

– Грибы, – прошептал он, открыв горшок, который принесли ему, и вдохнув поднимающийся из-под крышки пар. – Не мясо, но почти Листовики. Погоди, Алсаг, пусть немного остынет… Хаэй!

– Что такое? – вильнул хвостом иприлор-служитель, изумлённо зашипел, увидев кота, глотающего грибное варево, но промолчал.

– Я сегодня пришёл в Айэну – говорили, будет праздник, – хмыкнул Речник. – А в городе невесело. Что случилось?

– Храм закрыт уже неделю – вот что, – поморщился иприлор. – Ты тут ничего не уссстраивай, чужессстранец…

– Я мирный путник, – заверил Фрисс. – Может, закрыли, чтобы украсить спокойно?

– Ххсса… Ты издалека, – помахал хвостом ящер. – Его не украшшают. Незримый Дракон живёт там, это его дом, и он ссам делает его крассивым или страшшным. А теперь он закрыл вссе двери.

Иприлор вздохнул. Кто-то с улицы окликнул его, и он быстро ушёл. Нецис шевельнулся.

«Незримый Дракон?» – с недоумением спросил Речник, делая вид, что просто ест грибы. Оба нетопыря перебрались на края горшка и приступили к еде, но Нецис всё же нашёл время на ответ.

«Да, то существо, что здесь на всех знамёнах – то существо, что дало имя стране. Он правда тут живёт, и для него построили хороший дом. Очень древний дракон, из рода Асийю – тех, что властны над огнём, водой и паром. Есть легенда, что он защищал тут всё, когда Повелители Демонов воевали с Королём-Речником… тебе эта история наверняка знакома, разве что без подробностей. Местных жителей в бой вёл дракон Асийю…» – Некромант замолчал, проглотил ещё несколько грибов и сунул нос в чашку с травяным отваром. Фрисс молча ждал.

«Есть версия, что это была дракониха,» – продолжил Нецис, зачерпнув языком немного подливы. «Так или иначе, в решающем бою дракона ранили. Как именно, я не знаю, тут версии расходятся, но с тех пор он избавился от всякого обличия и теперь живёт в Стране Дракона незримо. О нём говорят, как о замечательном покровителе – мудром, незлобивом, но справедливом… и не слишком навязчивом. Никогда не слышал, чтобы храм Айэну закрывался, а ведь мне приходилось бывать тут в разных обличиях…»

«Тогда мы легко найдём храм,» – решил Фрисс и переложил часть варева на плотный лист, чтобы мышам удобнее было есть. «Завтра утром и пойдём. Не говори мне, что я ищу приключений. Я ничего не ищу – но тут слишком грустно.»

Утро не принесло новостей. Под навесом было пусто – все вернулись к делам. Алсаг жалобно косился на бочки с кайцаном. Над крышами лениво кружили Клоа, задевая хвостами черепицу. Над храмовым садом, над ярко-рыжими, красными и розовыми факелами расцветающих деревьев Гьос, они собирались в стаю и висли на ветвях и стволах. Даже Речник чувствовал, как магия невидимыми ручьями струится по земле, булькает с водой в маленьких тёмных прудах и летит по воздуху с запахом цветов. Фрисс поправил веточку за ухом и подошёл к кимее, со свитком устроившейся на скамье. Со скамьи отлично виден был пруд, несколько цветущих кустов, прекрасные белые лилии на бугорке… и многоярусная башня из серого базальта посреди сада.

– Красиво тут, – сказал Фрисс с дружелюбной улыбкой. – Только странно, что никого нет. Говорили, в этот день здесь весь город собирается…

– Боюсь, не в этом году, – откликнулась кимея, ненадолго отложив свиток. – Печально, ты прошёл столько из-за этого дня – а теперь ничего не увидишь. Но пока Незримый Дракон грустен, городу тоже невесело.

– А что случилось с драконом? – Фрисс попытался заглянуть в свиток, но он был очень удачно прикрыт лапой кимеи. – Может, помощь нужна?

– В городе предостаточно магов и целителей, – отмахнулась кимея. – Взгляни только на стаи Клоа! Я не знаю, что с драконом, и никто из моих сородичей не знает. Жители считают, что он устал быть покровителем. Это может быть нехорошо для Айэну… и для страны тоже. Бывает, что боги земель уходят, когда устают, и от этого начинаются разные события… целые свитки разных событий… Знаешь, по вечерам тут раньше запускали горящие кораблики в прудах. Этот обычай принесли с запада Ти-Нау…

– Я такое видел на Празднике Крыс, – кивнул Речник. – А что тут сейчас по вечерам?

– Не могу сказать, путешественник, – вздохнула кимея. – Сумерки нехороши для записей – буквы сливаются.

Фрисс дошёл до кустов – там заканчивалась тропа, и начиналась мощённая серым булыжником площадь. На стенах башни, прилепившись присосками, висели Клоа – это здание им очень нравилось. Да и Речник чувствовал, что здесь живёт непростое существо, и даже потянулся за дозиметром, но в последний миг передумал. «Вот же, поведёшься с сарматами…» – покачал он головой и тронул крыло летучей мыши.

«Любопытный храм. Пойду сюда в сумерках. Буду пускать кораблики в саду. Дракону наверняка обидно – стоило загрустить, как все разбежались…»

– Мррря? – Алсаг потёрся щекой о бок Речника. Фрисс почесал его за ухом.

«А ты спи спокойно. И так тебе досталось на курганах Иньина…»

День прошёл тихо – Нецис, правда, ненадолго принял человеческий облик, чтобы добавить гриб в зелье, но дверь была надёжно запечатана, да и Всадников Цу в этом городе Фрисс ни разу не видел… Речник избавился от нескольких кусков металла, подобранных ещё в Раотау, и сумка его теперь почти опустела, зато раздобыл метательный нож – как уверял торговец, из иньинской стали. Сгодится для коллекции Кессы, даже если в бою он не слишком хорош. Фрисс испытал его на мишени, но меткостью Речник не отличался и не мог сказать, что в его промахе от недостатков ножа, а что – от кривизны рук.

После заката Айэну не утонул во мраке – зажглись светильники-цериты на стенах домов, на ветвях деревьев, засветились сытые Клоа, свисающие с каждого карниза. Было тихо, в редких окнах горел свет.

Тишина стояла и в храмовом парке. Мельчайшие цериты, искусно прикреплённые к ветвям и камням дорожек, казались светлячками. Фрисс зажёг лучины на кораблике из листа Улдаса и спустил его на воду. Одинокий огонёк поплыл по тёмной воде к дальнему берегу.

– Мирной ночи, хранитель Айэну, – прошептал Речник и поправил веточку Гьос за ухом. – У тебя хороший город…

Неясный шорох заставил его бесшумно выпрямиться и тихо отойти от пруда. У стены храма, во мраке ночи мерцающей серебром, виднелись чёрные силуэты. Фрисс услышал несколько слов на миньском, потом шелест и звук удара. Один из Клоа, прилипших к стене невысоко от земли, упал на мостовую. Человек подобрал его за хвост и сунул в мешок, подставленный одним из его помощников. Другой в это время сбил со стены ещё нескольких демонов, выбирая тех, рядом с кем никто не висел. Несколько мгновений спустя мешок заизвивался и взлетел, потащив за собой человека, ещё двое повисли на нём, с трёх сторон лупя по мешку чем ни попадя.

– Хаэй! – крикнул Фрисс, выныривая из-за кустов. – Вы кто?!

«…и на кой вам нужны Клоа?!» – хотел закончить он, но не успел. Двое отпрыгнули от мешка и резко повернулись к Речнику, и он еле успел шарахнуться в сторону, когда стеклянное лезвие сверкнуло над плечом и улетело в кусты. За лезвием устремился огненный шар.

– Лаканха! – завопил Фрисс, выхватывая мечи из ножен. Шар взорвался, обдав всех искрами и горячим паром, пар заволок площадь, чей-то нож чиркнул по броне Речника, он рубанул наугад и кинул молнию вдогонку.

Кто-то вскрикнул, и меч Фрисса столкнулся с кривым миньским клинком. Речник отбил удар и провёл вторым мечом по воздуху – и по руке, чуть не воткнувшей нож ему в бок. На руке был толстый рукав из мелнока, но её владелец всё равно охнул и отступил. Клоа, разбуженные заклинаниями, срывались со стен храма и мелькали над дерущимися, иногда обжигая их ударом хвоста. «Вас не хватало…» – поморщился Речник и резко развернулся, отражая удар третьего – тот хотел оглушить Фрисса мешком с Клоа. Демоны порскнули из рассечённого мешка, Фрисс мимоходом заметил, что никого из них не задел. Огненный шар ударил его в спину, волосы вспыхнули, Речник смахнул пламя ладонью и попытался выпрямиться. Кто-то схватил его за плечи и ударил в живот, другой повис на спине. Меч выпал из руки Фрисса и зазвенел по мостовой, второй, тупой как полено, врезался в мелноковую броню на плече врага и бесполезно отскочил. Речник почувствовал на шее холод клинка. Вокруг клубился багровый туман, изредка вспыхивающий белым. Кажется, Фрисс сидел на мостовой, и его держали за волосы, откинув голову назад.

«Ич-вакати…» – подумал он, скрипнув зубами в досаде. «Так и скажу Богам Смерти – бесславно сдох, спасая Клоа…»

Предсмертный хрип был ему ответом. Нож упал, лязгнув о броню. Багровый туман взорвался зелёной вспышкой, запахло гниющей плотью, и холод пробрал Речника до костей.

– Фррисс! – усатая морда ткнулась ему в лицо. Речник помотал головой. Ледяная рука скользнула по его вискам, туман клубящимися прядями потёк в стороны, мир вокруг обрёл чёткость. Алсаг тянул к Речнику меч, взяв его зубами за рукоять. Второй клинок Фрисс так и не выпустил, хоть пользы от него и не было. Клоа метались вокруг, как стая потревоженных чаек над обрывом. Нецис стоял рядом, его глаза горели зелёным огнём.

– Хорошее заклятие, – заметил он, тронув носком сапога тело, валявшееся поблизости. – Это вы называете иссушением? Очень, очень наглядно.

Он сел на корточки и оттянул вниз воротник мертвеца, открывая сморщенную шею. Тело, мгновенно лишившееся влаги, похоже было на сушёный гриб, кожа складками присохла к костям, рот распахнулся в беззвучном крике. Фрисс поспешно отвёл взгляд, но тут же наткнулся на второй труп – тут кости торчали из растекающейся гнилой плоти, тело было размазано по мостовой и источало нестерпимый смрад. Речник сглотнул, рывком поднялся на ноги и прикрыл рот ладонью.

Трудно было сказать, пять или шесть тел лежало вокруг; только тот, кого убил Фрисс, ещё напоминал человека, остальные разложились до неузнаваемости. На камнях, поодаль от убитых, лежала веточка Гьос. Речник покачал головой, поднял её и засунул в трещину на стене храма.

– Нецис… Это ты их так? – шёпотом спросил он, глядя исключительно на цветок.

– Вынужденная необходимость, – отозвался Некромант, поднимаясь на ноги. – Грубо, но эффективно, на изящества времени не оставалось. Ты не ранен? На правом боку в броне прореха.

Речник пощупал дырку, царапина на рёбрах противно заныла. Алсаг подтолкнул его к саду – демону-коту тоже дурно было от зловония. Некромант хмыкнул.

– Фрисс, иди на скамью. Ты сейчас под завесой морока, никто тебя не заметит. Я скоро подойду.

Из-за кустов Речник видел, как Нецис обходит тела по кругу, протянув к ним ладонь, потом мостовая вспыхнула зеленью, и маг вышел из зарослей и сел рядом с Фриссом, чему-то усмехаясь.

– Кому и на что нужны Клоа?! – выдохнул Речник. Из переулка на освещённую площадь вылетел отряд стражи верхом на куманах. Над храмом вспыхнул и повис огненный шар – маг-стражник плохо видел в темноте. Послышались удивлённые крики, и снова Клоа посрывались со стен и закружились в светящемся вихре. Шар погас, стража медленно отъехала от храма, как будто ничего странного там не увидела. Фриссу очень хотелось встать и посмотреть, там ли тела – он уже не был в этом уверен.

– Клоа накапливают магию, – прошептал Нецис, крепко сжимая запястье Речника. – Никто не откажется от такого запаса. И никто не заметит, если десяток-другой Клоа исчезнет с улицы. Никто не считает пожирателей, и никто не защищает их.

– Кроме Речника Фриссгейна, – Фрисс поморщился. – Работорговцы в священном городе… Куда смотрела стража?! И сейчас – вот куда они удрали?!

– Я не оставил им ничего, – качнул головой маг. – Иссушенное тело и гниющие кости – это слишком явный след, и указывает он на нас – на тех, за кем идут «изумрудники» и Цу. Если мы попадёмся Цу – мы позавидуем тем мертвецам.

– Верно, – Фрисс неохотно кивнул. – Ну что же… Надеюсь, больше тут некому охотиться на Клоа.

Он внимательно смотрел на многоярусную башню. Если божество и было там, о себе оно ничем не напоминало, как будто и не заметило шума и драки. «Может, не разозлится,» – вздохнул Речник и поднялся со скамьи. До рассвета было ещё далеко, а Фриссу хотелось спать.

… – Ладно, Алсаг, – тяжело вздохнул Речник, наливая немного кайцана на дно миски. – За прошлую ночь… Но больше не получишь.

«Одна лишь зелёная вода в этой чаше,» – грустно заметил Нецис, глядя на Речника блестящими глазками летучей мыши. «Раз в двадцать разбавили этот кайцан. Едва ли Алсагу он повредит…»

Фрисс потеснился, пропуская ещё одного иприлора – компания ящеров собиралась слева от Речника и разрослась уже на две трети зала. С другой стороны рассаживалось семейство миньцев – десятка три, не считая здоровенного кота. Кот переглядывался с Алсагом и прижимал уши.

– Что слышно в городе? – спросил Речник, перекрикивая шум и гам, у пробегающей мимо кимеи со свитком.

– Боги с тобой, путешественник, – кивнула она, останавливаясь на мгновение. – Храм открылся на рассвете.

Кимее уже махали сородичи, усевшиеся в кружок у дальней стены. Фрисс задумчиво посмотрел ей вслед и усмехнулся.

– Хвала Незримому Дракону! На день позже, но всё же погуляем, как положено, – иприлор, сосед Речника, оскалился в довольной ухмылке. Фрисс кивнул.

– Теперь дракон не грустит? – спросил он. Иприлор щёлкнул языком.

«Вот не думал я, что в ту ночь мы кого-то развлекали,» – тихо фыркнул Нецис, перебравшийся на спину Алсага – там удобнее было висеть, цепляясь за шерсть. «Но, кажется, развлечь нам удалось. Не податься ли в бродячий цирк…»

Фрисс широко ухмыльнулся.

– Хвала Незримому Дракону! – провозгласил он, поднимая чашу.

– Хвала живущим в его стране! – ответили ему.

Часть 8. Главы 31-34. Во имя Нуску – Сжигающего Ложь

Глава 31. Сон дракона

Небо, опрокинутое над высохшей степью, истекало пламенем. Золото, серебро, изумруд, – многоцветные сполохи озарили желтовато-серую равнину, редкие клочки мёртвой травы, кривые деревца, не дающие тени. Закат догорал, с востока струилась тьма, понемногу заливая небосвод. Кесса сидела у расщеплённого молнией ствола – молния ударила прошлой ночью, и почерневшее дерево ещё дымилось – и завороженно глядела на небо. Тучи разошлись ещё утром, так и не уронив ни капли воды, и погода обещала быть лётной.

– Фаррраррхх! – нечто среднее между фырканьем и рёвом вырвалось из пасти маленького, но далеко не безобидного зверька Эррингора. Он сидел на пне, пытался согреться в остывающих углях и смотрел на Кессу с нарастающим раздражением. Речница пожала плечами.

– Как только стемнеет, Эррингор, – вполголоса ответила она и поднесла к губам полупустую флягу. Той грозовой ночью ей поневоле пришлось сидеть на месте, только утром она отправилась в путь – и менее чем за Акен испепеляющее солнце загнало её в укрытие. Перед тем, как забиться в тень пня, Кесса решилась наколдовать немного воды. Магия отзывалась тупой болью в висках и ломотой в суставах, и всё же фляжка наполнилась. До утра хватит. А если они с Эррингором не ошиблись в расчётах, утром они напьются из большой реки.

Мрак над пустынями сомкнулся быстро – сверкнула зеленью последняя полоска вечернего неба, и всё утонуло во мгле, и огромные звёзды распустили лучи, как медузы – щупальца. Большая летучая мышь парила над низкорослой высушенной травой, ловя потоки прохладного ветра с далёкой реки, чувствуя кожей, как где-то неподалёку перекатываются в небе раскалённые «колёса» – кольцевые вихри, гнёзда небесных змей. В воздухе висела, хлопая плавниками, зазевавшаяся микрина. Кесса цапнула её на лету и уже привычным движением сунула в рот. Сырые микрины были не хуже сырых Листовиков, и ловить их и есть в мышином обличии было легко и приятно. Речница боялась иногда, что однажды захочет стать человеком – и не сможет, и останется летучей мышью навеки… Некроманты о таком не предупреждали, но здесь, в Кецани, пропитанной магией и окутанной миражами, могло случиться всякое.

Что-то оглушительно взревело, как показалось Речнице, совсем рядом. Кесса метнулась в воздухе, шевеля ушами. Тонкий слух обманул её – рёв доносился из-за горизонта, но летела Речница как раз туда. Тот же пугающий звук раздался снова, Кессу отнесло в сторону и немного назад, но пока она выравнивала полёт, всё стихло. А где-то на краю степи звуковые волны уже отразились от огромной стены из здоровенных глыб и чего-то очень большого в воздухе. Кажется, это существо было бронированным и крылатым.

Спустя Акен – мышиные крылья были слишком малы, чтобы домчать Кессу в один мах до края горизонта – Речница увидела золотисто-алый свет, дрожащим облаком окутывающий бесконечную стену. Мышь взлетела над ней. Сейчас эта ограда казалась ей исполинской, почти как здания Старых Городов… но слишком кривой и дико выглядящей для Тлаканты. Нет, её строили не древние…

Кесса взлетела повыше – маленькому зверьку трудно было разглядывать огромные вещи – и холодок пробежал по её спине. По ту сторону ограды распластались гигантские скелеты. В красноватом свете они казались чёрными, некоторые – багряными или розоватыми. Это не были мёртвые люди – Кесса видела остовы крыльев, длинные хребты, устрашающие острые зубы. Она легко могла бы спрятаться в глазнице любого черепа и пройти, не сгибаясь, под арками челюстей. «Драконы…» – тихо выдохнула она, оглядываясь с трепетом и восторгом.

Громадный крылатый силуэт выписывал круги над скупо освещённой долиной. Он был слишком далеко, чтобы заметить Кессу, и всё же она скользнула в сторону, уходя в тень ограды. Навстречу дракону летел ещё один, его броня золотилась в неярком алом свете. Это был Янтарный, и сейчас он казался Кессе огромным, как остров.

Один из драконов заревел, выдыхая пламя, тени испуганно метнулись и задрожали, Кессу отнесло за ограду, чуть не шмякнув о камень. Второй ответил, и Речница сложила уши и нырнула под стену. Ей показалось, что драконы её увидели и сейчас настигнут, но нет – крылатые стражи всё так же кружили над костями, ничего не замечая вокруг.

«Ни один Некромант сюда в жизни не проберётся,» – думала Речница, летя вдоль стены – её чутьё говорило, что этот путь ведёт на север, к Реке Симту. «Никто не потревожит мёртвых драконов, их сон вечен…»

– Фаррах! – притихший было Эррингор снова подал голос. – Драконы! Куда ты вечно лезешь, знорка?! Ещё немного, и они бы нас нашли…

– Они не ищут нас, Эррингор, – шевельнула ухом Кесса. – Они охраняют своих умерших, а мы их не беспокоим. Ты следишь за звёздами? Мы ещё на верном пути?..

Рассвет Речница встретила, свисая вниз головой со стебля Эммера и разглядывая созревающие колосья – непривычно тяжёлые, переполненные зёрнами. Из любопытства Кесса прокусила зерно – оно было ещё мягким, наполненным белой жижей, и Речница выпила её всю. Мышиное тельце постоянно требовало еды, но ещё сильнее становился голод, когда Кесса превращалась в человека.

Уже в обычном облике, спрятав скафандр в заплечную суму, Кесса выбралась из злакового леса на широкую мощёную дорогу. Мимо, задумчиво фыркая и помахивая хвостом, протопал анкехьо. Целая толпа жителей взгромоздилась на его панцирь и торопливо жевала какую-то снедь из корзины, привешенной к шипам. Те, кому на ящере места не хватило, шли следом. Кесса им помахала.

– Мир вам! – кажется, такое приветствие было здесь в ходу. – Далеко ли до города Ирту?

В этот день Кесса не превращалась больше в мышь, но белокаменные стены Ирту и его высоченные ворота были слишком велики даже для человека. Больше, чем Замок Астанена и крепости Некромантов, больше даже, чем золотая Венген Эса… Но жили здесь люди, и когда Речница увидела жителей и стражников, она облегчённо вздохнула. У многих тут были жёлтые или ярко-красные волосы, у некоторых – мантии цвета огня, но большинству хватало набедренной повязки, и Речница, задыхаясь от жары в кожаной броне, очень хорошо их понимала. А над белыми башнями, распластав широченные крылья, реяли Янтарные Драконы, и вид их наводил на Кессу оторопь. Блики на чешуях казались бесчисленными глазами, пронизывающими взглядом равнину. Речница даже поёжилась, когда дракон пролетел прямо над ней, накрыв полгорода чёрной тенью.

Ранним утром та половина ворот, через которую путники входили в город, была пуста, редко под ней проезжал всадник на ящере, или грохотала повозка. С той же стороны, где был выход из крепости, всадники и пешие двигались сплошным потоком, не давая стражам ни секунды отдыха. Хельские воины, из-за жары облачившиеся в белые балахоны поверх брони, с завистью поглядывали на пустую половину ворот, где скучали четверо копейщиков в блестящих кольчугах, рыжая крылатая кошка и красноволосый маг.

– Мир вашему городу! – Кесса остановилась в тени ворот. Стражники переглянулись и нехотя отделились от стены, окинув Речницу внимательными взглядами. Эррингор, восседающий на её плече, притворился статуэткой.

– И тебе мир. Три золотых зилана, – копейщик кивнул на сосуд для сбора денег, привешенный к его поясу рядом с кинжалом. – Ты маг?

– Да, – кивнула Речница, вытряхивая со дна сумки мелкие семена-монетки. – У меня есть три куны. Я с Великой Реки, знаю Магию Воды и Лучей.

– Три куны и четыре эла – столько это будет в ваших монетах, – мгновенно пересчитал стражник. – Инсаф, ты что-нибудь видишь в ней?

– Ничего опасного, – отозвался маг в алой мантии, снимая с плеча что-то зеленовато-синее, похожее на сумку странной формы. – Но проверка не повредит. Повернись сюда, дева…

Хвостатая «сумка» недовольно зашевелилась и извернулась в руке мага, вздыбив изогнутые шипы на спине, и Кесса изумленно взглянула на живого демона-Клоа, который позволил человеку держать себя за хвост. Существо повернуло к ней безглазую морду, на миг выпустив ротовые щупальца, и снова втянуло их и расслабленно повисло в руке чародея.

– Ничего опасного, как я и сказал, – пожал плечами Инсаф. – Я говорил, что драконы нагоняют панику, а нам – лишняя работа. Хорошего дня, путешественники, ведите себя тихо в стенах Ирту, и город вас не обидит.

Улица изогнулась спиралью, и ворота исчезли за стенами домов, выстроившихся стена к стене и сверкающих желтоватым и белым мрамором. Их узкие окна были плотно завешены – жители пытались сберечь утреннюю прохладу, в то время как в город вползал полуденный зной.

– Фрррх! Знорки! – Эррингор выпустил из ноздрей дым. – Мелкие слабые знорки!

– Тшш, – нахмурила брови Речница. – В этих стенах что-то живёт. Что-то весьма крупное и вовсе не слабое…

Жители домов, окна которых выходили на плавно извивающиеся улочки рыночных кварталов, обречены были жить в вечном сумраке – многослойные циновки, прикреплённые к жердям, перекинутым от стены к стене, преграждали путь солнцу и погружали улицу в прохладный полумрак. У стен на бесчисленных лотках и раскиданных по мостовой подстилках пестрели, блестели, светились и заманчиво пахли самые странные вещи. Над всеми запахами витал, сгущаясь с каждым мгновением, запах маринада – где-то поблизости кипятили кислый сок с пряностями.

Кесса выбралась из переулка, крепко прижимая к себе сумку и Эррингора, прислонилась к стене, облегчённо вздохнула и разжала кулак. На ладони лежали три яркие пуговицы – выплавленные из фрила цветы степного мака, с искусно прорисованными лепестками и тёмной сердцевиной. С перевязи Речницы рядом с кинжалом свисали палочки с нанизанными на них жареными микринами. Осторожно спрятав пуговицы на дно сумы и закинув её за спину, Кесса устроилась в неглубокой прохладной нише у стены, рядом с толстым полосатым котом, и с хрустом откусила половину микрины, закашлявшись от неожиданно острого вкуса – внутри микрины была спрятана ягода Камти.

– Уррффррхха, – Эррингор разинул пасть, выдыхая белый пар. – Знорка, что это за мусор ты тянешь в рот?

– Микрины, – отозвалась Кесса, и прозвучало это неразборчиво – она как раз жевала очередного Споровика. – Ешь. Другой еды у нас не будет до вечера.

– Фаррах! – клубы дыма и пламени коснулись стены, покрыв её копотью. Сонный кот вскочил, выгибая спину дугой, и умчался вверх по стене.

– Даже в знорочьем городке должны быть дома для странников. Не знаю, чем там кормят, но наверняка не мусором с обочин. Хватит шляться по подворотням, знорка, иди и ищи нормальный дом!

– М-м… Вкусно, – Кесса прожевала кусок и покосилась на пыхтящего зверька. – Ни к чему терять время, Эррингор. Впереди целый день – и сейчас мы идём к Элмаду, королю драконов.

Мелкий демон поперхнулся собственным дымом.

– Да, к Элмаду, – кивнула Речница, метко закинув обглоданные палочки в соломенный ящик у стены. – Помнишь, что чародей Тиллон рассказывал о нём? Великий владыка драконов, король огня. Если он тебе не поможет, то кому это под силу?!

– Хррх, – шумно выдохнул Эррингор. – Знорка, ты не в своём уме.

– Не исключено, – пожала плечами Кесса, решительно поднимаясь с камня. – Но я попробую с ним договориться. Видишь мага в жёлтом плаще? По-моему, он из Ордена Дракона. Я спрошу его, где найти Элмада, а ты сиди тихо и притворяйся мирным…

Маг в жёлтом плаще стоял к Речнице спиной и вполголоса обсуждал что-то невесёлое с другим чародеем, одетым в багряное. Кессе хорошо виден был дракон, вышитый на плаще. Из переулка неспешно выполз серебристый менн – на нём из одежды была только перевязь со стеклянными чешуями-подвесками, и он единственный на этой улице рад был жаре.

– Мир вам, – услышала Кесса. – Очень хорошая встреча, сыновья дракона. Я хотел узнать, какие сегодня новости.