Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 51 страниц)

– Всё было не так, – вздохнул Речник. Его уши вспыхнули.

– Я был тогда в отряде Фианнега. Я помню, как всё было, – мотнул головой Маас. – Фриссгейн Кегин! Надо же… Благословишь меня на победу в любом бою?

– Я не жрец, – Фрисс разглядывал носки своих сапог. – Могу благословить на долгую мирную жизнь. Так вы всем племенем ушли сюда? И Фианнег здесь?

– Да, мы все тут, и он по-прежнему наш вождь, – кивнул Маас. – Уже второй год… Форны пустили нас в свой квартал. Тут полно места, в таких-то зданиях…

Он махнул рукой в сторону двухэтажного дома, чёрного и зловещего, с двускатной черепичной крышей и оскаленным черепом на фронтоне. От черепа расходились очень тщательно выточенные щупальца, завивающиеся в спирали. На свисающем с крыши тросе болтался, отчищая фронтон от зелёного мха, ещё один Маас, обвешанный мешочками с кей-рудой. Он сосредоточенно жевал камень, потом дышал на мох огнём и соскабливал то, что осталось. Речника он не замечал.

– Я боялся, что вы погибли, – покачал головой Фрисс. – Слишком много войн было на Реке… мы не защитили вас. Хорошо, что теперь у вас безопасный дом. Сюда Инальтеки точно не доберутся.

– Именно, – Маас оскалил небольшие, но острые клыки в жутковатой улыбке. – Они боятся этой страны до одури. Ну а если они победят свой страх, им ещё придётся победить нас…

Он фыркнул и положил руку на плечо Речника.

– Что я болтаю?! Идём, отведу тебя в квартал. Фианнег будет без ума от радости!

Речник оглянулся на дом-полумесяц – дверь так и не открылась – потом покосился на свой браслет.

– Не могу, – вздохнул он. – Я тут не один, а на хвосте у меня хольчанская стража, и после заката хольчи будут искать меня повсюду. Вам не нужна никакая помощь? У меня есть янтарь и ракушки, если что…

– Нам помогать не надо, – мотнул головой Маас. – А Листовика у тебя не осталось? Или цакунвы? Здешняя нийоматла на вкус хуже кей-руды, и жжётся так же, а цакунву сюда не возят.

– Бери, осталась последняя – не с Реки, миньская, немного не то, но вкус приятный, – Речник протянул хеску флягу с цакунвой, опустошённую уже на две трети. – Так вы друзья форнов теперь?

– Да мы никогда не ссорились, – Маас бережно прижал к себе флягу. – Вот спасибо!

– А вот мне нужна помощь, и именно от форнов, – вздохнул Речник. – Не поможешь пройти в их кузницу? Испортился меч, и никто не берётся исправить.

– Ничего проще, – фыркнул хеск, сделал несколько шагов вдоль стены и ударил кулаком по замковому камню очередной серой арки. – Хайя, Тинса с Крыши Мира! Ха-а-айя-а-а!

Чёрные камни под аркой растворились, выпустив клуб густого дыма. Из арки, сдвинув на лоб маску из кожи и тёмного стекла, выглянул сероволосый форн в измазанной робе.

– Чего надо? Я занят, говори быстрее! – сердито взглянул он на Мааса.

– Тебе выпала большая честь, Тинса, – невозмутимо ответил тот. – Победитель пяти инальтекских кланов, победитель самой смерти пришёл сюда – и ему нужна твоя помощь. Смотри, это Фриссгейн Речник, тот самый изыскатель…

…Чей-то взгляд упёрся Фриссу в спину. Алсаг, разлёгшийся у стены, навострил уши, но тут же вновь опустил голову на лапы. Речник оглянулся и увидел Нециса – Некромант сидел, привалившись к стене, грыз сушёную микрину и думал о чём-то своём. Поймав взгляд Речника, он усмехнулся и еле заметно покачал головой. Из-под серой арки вырвался ещё клуб дыма, куда более вонючий, а затем высунулись четверо форнов. Тут же, не успел Фрисс и рта открыть, они с возмущёнными криками исчезли под аркой. Тинса, ругаясь вполголоса на Вейронке, вышел к Речнику. Чёрный, как обломок базальта, меч, слишком большой для его рук, сыпал жёлтыми искрами и источал тепло.

– Забирай своё добро, – нахмурился Тинса. – Больше не приноси. Денег не надо, и помочь я не могу. Тут нужен не огонь. Иди к лучевикам, в Текиоу. Коль не испугаются взрыва – помогут. Бывай!

Каменные ворота захлопнулись. Речник подобрал меч, провёл ногтём по клинку. Тот ещё был острым, но тупел на глазах.

– Ничего не вышло? – Маас потрогал рукоять и пожал плечами. – Первый раз такое вижу. Вообще Тинса не из пугливых. Что-то сильно ему не понравилось…

– А мне-то оно как не нравится… – вздохнул Фрисс. – Ну что же, спасибо за помощь. Пусть вам не придётся искать себе новый дом, по крайней мере, тысячу лет…

…Здоровенная толстая и короткотелая ящерица с тёмно-зелёной бугристой шкурой топталась на месте и мотала головой, пытаясь дотянуться до своей поклажи или хотя бы до одежды погонщиков. Они, отмахиваясь на ходу, снимали с её спины тростниковые короба и корзины, от которых поднимался пахучий пар. Пахло мясом и печёным сладковатым папоротником. Стражники столпились вокруг корзин, разбирая куски, завёрнутые в обгоревшие листья. Нецис выскользнул из толпы, дуя на обожжённые пальцы, и положил перед Речником один из свёртков. Алсаг сунулся ко второму, прижёг нос и с обиженным видом отвернулся. Хольчи разбрелись по площади и как будто ничего, кроме еды, не замечали, но взгляды их Речник чувствовал кожей.

– Хорошо тут кормят, – хмыкнул Речник, разглядывая печёные клубни, толстый стебель папоротника и большой кусок жареного мяса. – Вот только я свою цакунву отдал… Нецис, а что такое «нийоматла»?

– Тоже еда, – невнятно отозвался Некромант – похоже, он сильно проголодался, пока выбирал амулет.

Чёрно-серая агатовая пластина – не очень большая, всего полмизинца в диаметре – на тонком кожаном шнурке болталась на его груди, и узкая серебряная оправа таращилась на Речника морионовыми глазами-глазницами. В агатовом зеркале скользили смутные тени, и вглядываться в них не хотелось. Некромант нежно гладил оправу и выглядел очень довольным, невзирая на то, что его кошель стал намного легче – насколько точно, Фрисс не знал, но боялся, что Нецис отдал всё до последней монетки.

– Занятная вещица – этот браслет, – пробормотал чародей, вытирая пальцы и забрасывая пустые листья в корзину у стены. – Вроде ничем не мешает, но попробуй-ка в нём поколдовать… Не хочется посвящать местных хольчей в тонкости моего искусства, а тем более – знакомить их с подданными Джилана. Пока не выйдем за ворота, в дневник мне не заглянуть…

– А если снять браслет? – Фрисс поддел пальцем кожаную полосу и не почувствовал ничего особенного. – Он же к коже не прирастает.

– Тогда он донесёт, что его сняли, – вздохнул маг. – И всем сразу станет интересно, зачем. На самом деле, Фрисс, в Шайине скучно жить – даже, я бы сказал, тоскливо. Ничем больше объяснить любопытство местных я не могу.

– Мхар’ча! – ком обгорелых листьев шмякнулся о стену рядом с головой Нециса. Хольчи оживились и обступили одинокого воина в костяной маске. Скрутили его быстро – Некромант не успел ещё выкинуть листья.

– Надо скорее найти того, кто убил Та’ну, – покачал головой Фрисс, – иначе тут покоя не будет. Знаешь, что сказал Маас? Та’на вышел в тот день через Грибные Ворота… это небольшая калитка в стене, запасной ход прямо в джунгли. Может, кровавая тварь ещё там, в чаще?

– Грибные Ворота… да, знаю эту тропу, – кивнул колдун, потирая порезанную ладонь – снова заныли шрамы, только на вид тонкие и безобидные. – Небезопасно, но может сработать. Только будь осторожен, Фрисс, тут всё-таки не Река…

***

Второй купол защитного поля с тихим шелестом сомкнулся, красноватой плёнкой размазываясь вдоль стен и немного не доходя до потолка. Наткнувшись на Гедимина, полупрозрачный пузырь выгнулся, упруго толкнув его в грудь, и послушно расступился, пропуская сармата внутрь.

– Герметичность? – отрывосто спросил Древний Сармат, повернувшись к Деркину. Тот стоял снаружи, за полем, пузырь оттеснил его к дальней стене. «Усы» дозиметра на руке Деркина слегка подрагивали, выдавая волнение исследователя. Младший сармат покосился на экран и утвердительно кивнул.

– Тогда приступим. Аттаханка! – выдохнул Гедимин, отворачиваясь и привычным движением убирая с висков ипроновые пластины.

Он поднял руки, и стальные захваты выдвинулись из стены и сомкнулись на его запястьях. Сармат уткнулся шлемом в полупрозрачную плёнку защитного поля и закрыл глаза.

Позади, под маленьким, но очень прочным куполом, непроницаемым почти для всего, лежал брусок свинцового рилкара, хранящий в себе пригоршню облучённого металла и малую толику ирренция. В другом месте и в другое время Гедимин сказал бы, что таким количеством ирренция можно пренебречь – даже имея в виду опасность облучения, не говоря уже о возможности цепной реакции. Но не сейчас…

«Самоподдерживающаяся цепная реакция деления ядер атомов ирренция происходит под действием ЭМИА-излучения,» – сармат не оглядывался, но знал, где именно лежит рилкар, и нашёл бы его с закрытыми глазами. «Расстояния между атомами при этом… не имеют значения,» – череп изнутри наливался холодной тяжестью. «Свинцовый рилкар… инородное вещество не способно создать помехи для начала и протекания такой реакции, является прозрачным для ЭМИА-излучения… в данном случае… может стать источником…» – кровь стучала в висках, и шум понемногу начинал причинять боль. Сармат глубоко вздохнул и приоткрыл глаза – не стоило так сильно зажмуриваться.

«Дополнительным источником делящихся ядер, и в таком случае…» – холод и давление на виски стали сильнее, тихий шелест на грани слышимости прозвучал под сводами черепа – Гедимин был полностью уверен, что ни один самый чуткий датчик не уловит этот звук, даже под шлемом. «Критическая масса делящегося вещества для начала цепной реакции будет равна…»

Что-то отчётливо щёлкнуло внутри черепа, чуть повыше переносицы, и холод вместе с давлением и невнятными шорохами сгинул бесследно. Тревожный сигнал дозиметра пронёсся по пустому хранилищу, а вслед ему раздался удивлённый возглас Деркина. Древний Сармат освободился от оков и обернулся. Он знал, что произошло под малым куполом, безо всяких сигналов. А Деркин мог бы уже и привыкнуть.

Малый купол трепетал и раскачивался, как готовый взлететь мыльный пузырь, и горел изнутри багровым и зелёным пламенем. Лужица расплавленного рилкара ещё булькала, медленно застывая на раскалённом докрасна полу. Гедимин кивнул и склонился над куполом, запуская под защитное поле чувствительные «усы» своего дозиметра.

– Если об этом услышат в Ураниуме – не поверят, это уж точно, – вздохнул Деркин, пробираясь сквозь внешний купол и зачарованно глядя на расплавленный рилкар. – Это же невозможно, Гедимин, совершенно точно – невозможно! Даже будь у нас ЭМИА-излучатель, даже если бы весь ирренций собрался в одном участке… Гедимин! Там нечему было реагировать, в самом деле – нечему!

Древний Сармат молча кивнул. Следовало порадоваться, что ни сарматы Ураниума, ни Деркин не слышали его мыслей в ходе эксперимента – после такого бреда его точно сочли бы сумасшедшим. Свойства ирренция, как знает любой сармат, совершенно иные…

– Были пробои внешнего поля? – спросил он. Усталость брала своё – веки отяжелели, и воодушевлённый Деркин, кружащий у малого купола, виден был как сквозь туман.

– Нет. Оно оставалось герметичным. Оно и сейчас полностью закрыто, – сармат кивнул на внешний купол, не потревоженный излучением. – Ты заметил зелёную вспышку? Где-то на сотую долю секунды раньше первых вспышек на внутреннем куполе… и довольно яркая.

– Нет, – качнул головой Древний. – Скорее всего, результат пробоя малого купола. Так и знал, что он недостаточно надёжен.

– Гедимин, не было никакого пробоя, – Деркину пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть глаза Древнего. – Купол не нарушался ни на долю секунды. И вспышка снаружи была до вспышек внутри. Ты убедишься, когда мы сверим показания. Когда же оно застынет…

Он покосился на расплавленный рилкар, сейчас совершенно безопасный, но всё же мешающий добраться до спрятанного под полом дозиметра. Прибор, как ни сомневался Гедимин в его надёжности, всё же пережил все эксперименты и ещё способен был что-то измерять. Оставалось только извлечь его.

Древний выпустил из-под брони короткие трубки генератора полей и разрушил внешний купол, в котором уже не было необходимости. Всё, что Деркин и Гедимин вдвоём открутили от скафандра, лежало у стены, – всё, что могло создавать излучение. Теперь следовало вернуть все детали на место.

На мгновение стена под рукой Гедимина сверкнула зеленью и нагрелась. Хранитель станции выглянул одним глазом из толщи рилкара и тронул ладонь сармата светящимся щупальцем.

«Командир? Что-то происходит?» – дух станции был спокоен, но немного удивился. Вообще странно, что он забрался в это хранилище – тут для подобных существ слишком холодно и очень скучно.

– Всё в порядке, хранитель. Помощь не нужна, – сармат посмотрел на броню на руке, дымящуюся от прикосновения раскалённого щупальца, но не отдёрнул ладонь.

«Вижу Деркина,» – сообщил хранитель, ускользнув из-под бронированной руки, и выглянул из пола рядом с малым куполом. Деркин слегка вздрогнул и подался в сторону, но «Идис» уже скрылась, ушла куда-то в сторону альнкитов.

– До сих пор не могу привыкнуть, – пробормотал Деркин. Он уже сидел на полу и щупал лужицу рилкара «усами» анализатора. Гедимин покосился на экран, но не увидел там ничего интересного. Состав рилкара изменился – так, как и должен был… теперь там почти не осталось ирренция, зато прибавилось продуктов его деления. Каких именно – Древний знал без анализатора, за пять тысячелетий выучил наизусть.

– Гедимин, – Деркин рывком поднялся. Он был явно взволнован, лиловые глаза расширились от изумления. Гедимин порадовался, что его собственное лицо не видно под тёмным щитком шлема.

– Этот купол был проницаем только для ЭСТ-излучения. Оно не может вызвать деление ядер, – сказал Деркин, сверля щиток взглядом. – Но даже если бы могло… ему неоткуда было взяться под внешним куполом. Если только ты…

– Помоги приделать всё это обратно, – попросил Древний, указывая на ворох деталей, выкрученных из-под пластин его брони. Снимать скафандр ему не хотелось, а иначе вернуть всё на место без посторонней помощи он не мог.

– Конечно, сейчас помогу, – закивал Деркин, забирая у Гедимина излучатели и внимательно их разглядывая. – И правда, я сам их вынул. Пусть даже мы что-то забыли… ЭСТ-излучение так не работает. Ни при каких условиях. Оно вообще не имеет отношения…

– Понятия не имею, почему все его недооценивают, – пожал плечами Гедимин, подавляя нарастающее раздражение. – Такая же загадка, как всеобщее хождение без шлемов. ЭСТ-излучение не влияет на ирренций непосредственно… оно только передаёт сигнал. Иногда – сигнал к изменению свойств. Как в этом случае…

Он отломил кусок рилкара и спрятал в контейнер.

– Изменение свойств… Да, иначе это не объясняется, – вздохнул Деркин, пытаясь заглянуть Гедимину в глаза. – Видели бы это в Ураниуме…

– Конар работал с этим ещё до Третьей Сарматской, и никого это не удивляло, – нахмурился Древний. – Все его записи в общем доступе в архивах Ураниума. Что сейчас творится с образованием?!

Деркин мигнул. Последние слова Гедимина со всей очевидностью просвистели мимо его ушей.

– Точно же! Я слышал, но не был уверен… Ты ведь работал с Конаром? Ещё тогда, до войны? Вот так же, как сейчас со мной?

Гедимин снова порадовался, что сквозь тёмный щиток не видно глаз. Странная штука – память. Если бы Деркин так же запоминал рабочие моменты, ему бы цены не было.

– Я очень хотел бы работать с Конаром, – бесстрастно сказал он. – Хоть до войны, хоть после. Но не вышло. Я и видел-то его всего один раз в жизни, и было тогда и мне, и ему совсем не до исследований. Ладно, хватит на сегодня. У меня впереди смена, а тебе нужен отдых. Как только освобожусь, найду тебя. Займёмся обработкой данных.

Деркин нехотя кивнул.

– Этот опыт… ты вернёшься к нему? – осторожно спросил он. – Если моя помощь понадобится, то я всегда…

– Приятно слышать, – ровным голосом ответил Гедимин. – Через три дня мы к нему вернёмся. Мне понадобится шесть подобных брусков. Проследи, чтобы содержание ирренция было вдвое меньшим… хотя нет – в первой паре уменьшь его вдвое, в последующей – ещё вдвое, а в третьей – сделай в два раза большим. Проверим, как ЭСТ-излучение влияет на свойства ирренция, и есть ли у влияния пределы. И… думаю, тебе самому пора встать на моё место. Последние бруски – для тебя.

Он повернулся и быстро пошёл к запертому люку. Двери у хранилища были прочные, да и стены тоже… то, что надо, для опытов с непредсказуемым результатом. Взгляд Деркина преследовал Древнего, пока люк не сомкнулся за спиной. Гедимину было слегка не по себе.

Глава 36. Текиоу

– Бездна! Да сколько тут этой менессы?! – Фрисс размахнулся не ко времени отупевшим мечом, чтобы разрубить сомкнувшуюся стену бледного и насквозь мокрого мха, но только наклонил её, и выпрямляющиеся стебли обдали его дождём воды, зелёных ошмётков и липкой медузьей икры. – Да иссохнут её корни! Нецис, ты где? Ты видишь тут тропу?!

– Нецис уже удррал, – с тоской отозвался из зарослей Алсаг. Кот утаптывал менессу лапами, весь перемазался и вымок, и медузы, не ведающие страха, кружили над ним, увешивая его гроздьями икры. Фрисс ударил ещё раз, и стена мха наконец упала, и рой микрин кинулся наутёк вслед за сотнями колючих жуков. Речник отряхнул их с себя, вполголоса помянув тёмных богов. Теперь, когда мох расступился, из зарослей показался кусочек тропы – протоптанной в зарослях колеи шириной с локоть, не более.

– Фрисс? – Некромант, срезающий какие-то грибы с поваленного трухлявого дерева, удивлённо оглянулся. – Заметил что-нибудь?

Нецис совершенно не перепачкался, и ни одно волокно менессы не прилипло к нему. Как он прошёл сквозь заросли, Фрисс так и не понял.

– Я заметил, что тут всё заросло менессой, пройти невозможно, – сердито ответил Речник. – Ты ничего не перепутал? Это хольчанская тропа?

– Да, это она, – кивнул Некромант. – Обрати внимание – только на ней не растёт пурпурный холг. Вот он сделал бы её действительно непроходимой.

Фрисс ещё раз помянул бездну и огляделся, подтянувшись на ветвях соседнего папоротника. Повсюду, где можно было хоть что-то различить в мешанине тьмы, света и цветных пятен, багровел переплетающийся холг. Он превратил весь лес в лабиринт, и светло-зелёная колея, заросшая менессой, выделялась на красном ковре, как узкая и длинная прореха.

– Ты прав, – нехотя согласился Речник, стряхивая с плеча медузу. – Но рубить менессу – утомительное занятие. Может, вернём прежний облик Гелину? Он тут проложил бы дорогу.

– Мы хотели тихо изучить лес, – напомнил Нецис, погладив пальцем здоровенного нетопыря, повисшего на его поясе. – Не надо корчевать мох и ломать кусты. Иди за мной и ступай только туда, где наверняка есть место.

– Здесь нет места для меня, – вздохнул Фрисс, снимая ленту икры со спины Алсага. – И для него тоже нет. Теперь понятно, почему никто не ходит в этот лес…

Икра улетела в кусты, по дороге зацепилась за ветку и повисла на ней – и тут же нечто, длинное, гладкое, пятнистое, распахнуло пасть с кольцеобразными рядами острых зубов и втянуло в себя ленту, заглотив её в один миг. Крошечные круглые глазки вокруг открытого рта уставились на Речника – и он не удивился бы, если бы тварь пустила слюну.

– Река моя Праматерь… – пробормотал Фрисс, шагая вперёд и замахиваясь. Как надлежит убивать таких созданий, он пока не знал, но думал, что порубить это на кусочки – мысль неплохая.

– Та-а! – ледяная рука Нециса сомкнулась на запястье Речника с такой силой, что Фрисса развернуло назад, и он чуть не уронил Некроманта. Гигантская пиявка без единого звука ускользнула в кусты. Фрисс вырвал руку из холодной хватки и потёр запястье.

– Эта тварь – твой давний друг? – поморщился он, рассматривая заросли. Да, всякой ползучей дряни тут было немало. И как Фрисс не разглядел её раньше… «Такая прицепится – за секунду высушит, одни кости останутся,» – опасливо подумал он. «А там, вверху, с крылышками – это что? Змеи?!»

– Нет, но это был бессмысленный поступок с твоей стороны, – вздохнул Нецис. – Ни одно животное и ни одно растение в этом лесу не причинят нам вреда – мы все под заклятием, я сотворил его ещё у ворот. Ничего не бойся, Фрисс, и не отвлекайся на ерунду. Тут есть вещи похуже.

– Не сомневаюсь, – Речник выловил из зашевелившегося вдруг кармана лягушку и закинул в моховые дебри, потом выпутал из волос медузью икру и тяжело вздохнул. – Тут до вайнеговой бездны всякой дряни, липкой, склизкой и кусачей. Скажи, Нецис, тут реки есть? Или ручьи, такие, чтобы можно было окунуться? Так скоро у меня из кожи слизь потечёт.

Он посмотрел под ноги – земля была мокрой, лапы мха, напитавшиеся влагой, пружинили и чавкали, но Фрисс не чувствовал родников – эта вода как будто никогда не текла в земле и никогда не выпадала с дождём, она просто сочилась из мха, из шкуры местных тварей, из всего вокруг. И это была нехорошая вода.

– Реки? – взгляд Некроманта внезапно стал растерянным и виноватым. – Ох, когти Каимы… Я и забыл совсем, Фрисс. Реки этой земли… да что я говорю – ты сам всё чувствуешь, и получше меня! Да, тут всё во власти Джилана, и нет ничего, что бы он не испортил. Это касается и рек… Потерпи, Фрисс. Мы будем в городе к вечеру – и я найду купальню. С горячей водой, с мылом, с благовониями…

– Поверю на слово, – вздохнул Речник. – Идём?

Он пробивался сквозь запутанные волокна мха, расталкивая пружинистые мокрые стебли, отряхивался от змей и лягушек, поминал бездну и шёл дальше. За спиной мох снова смыкался, и Фрисс старался не смотреть назад. От земли тянуло гнилой листвой, от цветов – приторной сладостью и едкой горечью, вода не смывала пот, а прилипала к телу зелёной слизью. Гигантские пиявки провожали Речника голодными взглядами. Одна почти дотянулась до его руки, когда Фрисс застрял в колючем кустарнике и не мог вырваться. Речник видел, что дёргаться в этом кусте нельзя, и медленно распутывал цепкие ветки, и только стиснул зубы, когда полосатая «кишка» повисла над его ладонью, жадно раздуваясь. Но, едва коснувшись его руки, она замерла и неуловимым движением втянулась обратно в кусты.

«Если такая тварь присосётся, только и найдут, что пустую шкурку. Может, того хольчу не убили, а сожрали?» – подумал Фрисс, оглядываясь в поисках Нециса. Некромант, избежавший колючей ловушки, бесследно исчез. Речник переглянулся с Алсагом – кот уже позеленел от лиственного сора и ни на что не хотел смотреть.

«Нецис!» – подумал Фрисс так громко, как мог. Вокруг был лишь мох, выросший на остатках упавшего гигантского папоротника. Выжившие папоротники маячили поодаль, огромные и туманные, как горы на горизонте, и их перистые листья погружали весь лес в полумрак. Догнивающие остатки гиганта хрустели под ногами, корни тысячи кустов и травинок растаскивали их по кусочку, а внизу, в тени и влаге, белели мясистые округлые грибы. Их тут было полно – на целый хольчанский квартал… пахли они непривычно, но отравы Речник не почуял.

– Фррисс, не ешь всякую дррянь, – вполголоса проурчал хесский кот и подтолкнул Фрисса к кустам, в которых исчезала призрачная тропа. В кустах, а также за ними, тоже росло немало грибов, и на одном из них Речник всё-таки споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, сквозь стену мха вывалился к корням гигантского папоротника. Ухватившись за выступ корня, Фрисс поднялся на ноги и тут же встретился взглядом с пустыми глазницами.

Совершенно целый, даже не рассыпавшийся, и вместе с тем лишённый даже клочка мяса, скелет лежал на корнях, раскинув руки. Вся его одежда, невредимая и куда более чистая, чем доспехи Речника, была на нём – Фрисс мог бы при желании рассмотреть каждую кисть на ярком кушаке и каждый стежок на длинной накидке из непонятной ткани. На вид это был обычный холст из грубого волокна, но почему-то он блестел, как скирлин, и вода каплями скатывалась по нему.

– Дела… Смотри, Алсаг, что делают с людьми любимые Нецисом пиявки, – вздохнул Фрисс, скрывая дрожь. Что-то не так было с этим скелетом. Речник не чувствовал жалости, не слышал отголосков страха, – его корёжило от омерзения, хотя от останков даже не пахло тухлятиной, только немного – кровью и соком трав.

«Фрисс!» – неслышный вопль заставил Речника вздрогнуть. «Ничего не трогай. Очень медленно отходи в заросли. Медленно и осторожно, шаг за шагом.»

«Нецис, ты где?» – Фрисс завертел головой, но не увидел ничего, кроме смутной тени, шелестящей кустами. На человека она была непохожа.

«Отходи!» – судя по голосу, Некромант был не на шутку напуган. Речник шагнул назад, и мох качнулся перед ним, а потом кто-то дёрнул его за ногу, и Фрисс грохнулся в ворох трухлявой древесины.

«Тшш…» – Нецис зажал ему рот. Речник от души заехал ему локтём по рёбрам, вырвался, бросил взгляд на поляну и скелет… и сам лёг обратно.

По корням проворно ползла, накрывая собой полполяны, розовато-красная плоская тварь. Она была бы похожа на бесформенное одеяло, если бы не вырастающие из её краёв короткие тонкие щупальца, подтаскивающие её всё ближе к костям. Она замерла на мгновение, собираясь в комок, потом поднялась вверх, как гриб на толстой ножке, изогнулась гусеницей и накрыла костяк копошащимся покровом, заползая под одежду. Там, где она прошла, осталась голая земля – растения сгинули, только непонятная белесая жидкость пузырилась, быстро впитываясь в почву.

«Ну, костями она не наестся!» – Речник не сдержал усмешку.

«Она не ест,» – немедленно откликнулся Нецис. Он сжимал недавно купленный амулет в кулаке и неотрывно смотрел на скелет, накрытый красной массой.

Речник, содрогаясь от омерзения, посмотрел туда же. Бесформенная жижа успела обволочь весь костяк равномерным слоем и стремительно меняла форму. Когда Фрисс понял, что она делает, он едва сдержал крик.

Масса превращалась в плоть и покрывалась кожей. Из шевелящегося месива проступили дрожащие от напряжения руки, потом шевельнулись, сгибаясь в коленях, ноги… существо, обретающее новый облик, как будто проверяло, в порядке ли его тело. Рука ощупала бок, похлопала по груди, потом упёрлась в корень, и существо с булькающим вздохом село. Из месива, быстро обрастая смуглой кожей, проступило широкое скуластое лицо с зажмуренными глазами, блестящее от пота. На голом черепе обозначились чёрные и красные линии татуировки – щупальца неведомой твари и разинутая пасть среди них. Щупальцев было девять.

Существо дрожащей рукой вытерло пот со лба и на ощупь вытащило из-под корней широкую повязку. Теперь его было не отличить от человека. Оно что-то шептало и пыталось подняться. Нецис надавил на плечо Речника, заставляя его лечь, – от любопытства Фрисс уже почти выполз из зарослей.

Кусты затрещали. На поляну вышел ещё один скелет в длинной серой накидке, куда более потрёпанной и даже драной, за ним – второй. Они несли на паре коротких шестов огромную, в рост человека, корзину с крышкой. Склонив голову перед «человеком» – Фрисс не успел заметить, что тот сделал со своей лысиной, но теперь на ней были волосы – мертвяки поставили корзину у дерева. Там уже стояли такие же, эта была шестой.

Вслед за мертвецами из кустов выбрался человек, одетый так же, как существо, сменившее облик, и что-то спросил у превратившегося. В его голосе была тревога. Существо ответило коротко и покачало головой. Человек пожал плечами и поманил за собой из зарослей ещё пару ходячих скелетов. Их корзина была без крышки, и из неё сыпались мелкие зелёные стручки. Человек рявкнул на мертвяков, они замерли, попятились было в чащу, но второй вопль заставил их донести корзину до дерева. Нецис тронул Речника за руку и указал направо, где между тонких ветвей пурпурного холга темнел узкий проход. По нему уже уползал подальше от нежити и странных тварей ошарашенный Алсаг.

«Там дорога. Ползи за ним, Фрисс,» – Некромант подтолкнул его к кустам.

«Что это за тварь?» – спросил Речник, протискиваясь в лаз. Он успел заметить, что глаза Нециса горят белым огнём, и ему это не слишком нравилось.

«Тот, кого мы ищем. Жрец Змея-с-Щупальцами,» – без малейшего промедления ответил маг. «Ты обратил внимание на татуировку? Он же почти не скрывается…»

Речник остановился и поймал за хвост Алсага, возмущённо мявкнувшего.

«Возвращаемся,» – выдохнул он.

«Та-а! Фрисс, не так быстро,» – Некромант поравнялся с ним и вдавил его в ползучий мох. «Он не один. Это сборщики пряностей, он в их отряде. Если мы на него нападём, они заступятся. Я не хочу убивать мирных Нерси и не хочу, чтобы нас по всему Нерси’ату разыскивали, как убийц.»

«Бездна! Но он же сам – убийца, жрец кровавой твари!» – стиснул зубы Речник. «Нерси что, поощряют таких выродков?!»

«Ни в коем случае, Фрисс. Но как ты докажешь им, что он – выродок?» – Нецис тихо вздохнул. «Поэтому я и хотел схватить его в лесу, где не будет посторонних. А теперь придётся высматривать его в городе и ждать оплошности… Пришёл бы второй сборщик на пять секунд раньше!»

Речник выполз за огороженную каменным бордюром насыпь и сел на чёрный камень, ощупывая мостовую. Он ещё не верил, что выбрался на дорогу. Нецис легко поднялся и встал рядом, вытряхивая из-за пазухи летучих мышей. Гелин, вытащенный из укрытия, неохотно сменил облик и сердито рявкнул на Алсага, путающегося под ногами. Кот взлетел в седло и уселся там, с ужасом глядя на лес.

– Ещё немного, и мы в городе. Еда, ночлег и много, очень много материала для опытов… – мечтательно улыбнулся Нецис. Таким довольным Фрисс никогда ещё его не видел. Он хмыкнул и хотел о чём-то спросить, но взглянул на одежду мага повнимательнее – и осёкся. Она всё-таки превратилась в чешуйчатую чёрную броню, и белые полоски, обозначающие рёбра, пролегли по груди. Шнурок амулета незаметно превратился в костяную цепь, желтоватые пластины на широком поясе оскалились резными черепами неведомых тварей. Те же твари глазели с бело-чёрных наручей с еле заметными костяными шипами. У пояса, сжав пальцы в кулак, висела шипастая перчатка из переплетённых тонких костей, а может, белёных прутьев. В руках мага снова был окованный сталью дневник, и Некромант быстро чертил на листе тонкие знаки Шулани. Закончив, он сунул перо в волосы, и оно застыло там, чуть пониже макушки, причудливым костяным украшением. Дневник растёкся лужицей серого тумана и исчез, оставив еле заметный запах тлена.

– Ингалт Цин’отлакати, – негромко, но внятно сказал Нецис, глядя Речнику в глаза. – Это его имя. Тайный жрец из Текиоу, очень хорошо знакомый с созданиями Джилана. Он не первый раз их кормит. Я оставил для него послание… смотри, Фрисс, следующей ночью нам едва ли дадут поспать. Будь настороже и держи оружие под рукой. Я постараюсь справиться сам, но если что-то пойдёт не так…

– Не бойся. Я эту тварь не просплю, – пообещал Речник, погладив рукоять меча. – Хорошая у тебя кольчуга. Прочная?