Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 51 страниц)

– Да, он сильнее с каждым мгновением, – отозвался хмурый Алморг. – Будь проклята бездонная дыра там, на севере…

Клок нассы, прилипший к носу хесского кота, был одним из тысяч пуховых клубков, катающихся по огромной площади вокруг Высоких Тополей. Дети собирали их в травяные кули. Взрослым было не до упавших клочков – горожане снимали пух прямо с ветвей. Он свисал гроздьями длиной в пять шагов, иногда они падали целиком, и к ним бросались кошки из клана Оремис, поспешно оттаскивая гору пуха под ближайший навес. Сетки, натянутые вдоль ветвей, прогибались под тяжестью уже сброшенных мешков пуха. Жители с веток бросали кули, не глядя, куда они летят, иногда промахивались, и груз падал на землю. Двое сиригнов сосредоточенно отвязывали от дерева переполненную сетку и пытались спустить её, не рассыпав пух по всей площади – ветка была высоко, мешки полопались бы от удара… Фрисс вздумал было пересчитать людей, сиригнов, йиннэн и хесков на ветвях, не смог и только протяжно свистнул от восхищения. Столько нассы в одном месте… и что Высоким Тополям у Реки не растётся?!

На нижней ветке поймали сеть. Теперь уже четверо сиригнов спускали связку из двух сетей вниз, к корням дерева, выступающим из земли. На корнях, поодаль от опасного места, сидели крылатые кошки и следили за сетями. По неразборчивой команде с макушки дерева они взлетели и вцепились в груз с двух сторон. Полная сеть пуха коснулась земли, ещё один сиригн подогнал к корням Двухвостку и вместе с кошками забросил груз ей на спину. Двухвостка сердито фыркнула, но всё же побрела к земляной башне – одной из десятков башен, кольцом опоясавших Тополя.

– Я вижу унна-эйга, – буркнул Алморг и положил руку на плечо Речника. – Сейчас будет обед. Я покажу тебя ей, дальше пусть она решает…

Фрисс кивнул.

Вблизи Тополь казался ещё более огромным – как будто облака вместе с пухом висели на его ветвях. Трое – бородач в плаще с меховой оторочкой, женщина в тёмно-зелёной мантии и Аватт-воин – стояли у башни и наблюдали за Двухвостками и их погонщиками. Переговариваясь вполголоса, люди записывали что-то в один большой свиток. Алморг жестом велел Фриссу остановиться.

– Ещё одна, – сказала женщина, кивнув на Двухвостку с двумя сетями на спине. – Верхняя и нижняя ветки. На этом закончим. Полдень, время обеда.

– Мудрые слова, – качнул головой мужчина. – Настал Акен отдыха.

– Навмения уже считает деньги? – усмехнулась женщина. Фрисс узнал в ней – по причудливой раскраске и странному облаку дрожащего воздуха вокруг – сильного Мага Земли. Мужчина – немолодой синдалиец – был, судя по всему, из торгового союза, из далёкой Навмении.

Колдунья свернула свиток и вышла из-за башни, встав лицом к Тополям.

– Ха-а-а-ар! – крикнула она, запрокинув голову. Её голос, усиленный магией, ураганом пронёсся над площадью – даже закачались гроздья пуха на ветвях.

– Время отдыха, Сегест, – оглянулась она на молчаливого Аватта, застывшего у дверей башни. – Уступи караул Алморгу. Он уже где-то… Так и есть. Алморг! Ты приходишь точно в срок. Что сейчас в степи?

– Ничего, – покачал головой Аватт. – Полуденный сон. Сегест! Я принимаю караул.

– Тихого вечера! – ощерился демон, передавая Алморгу щит с меховыми хвостами – скорее символический, чем боевой. Двое Аваттов посмотрели друг на друга в упор и одновременно отвели взгляд. Фриссу померещилась молния в их глазах. Он пожал плечами и пошёл следом за Магом Земли.

На окраине, там, куда не сыпались хлопья нассы, под длинными навесами были разложены циновки. Несколько Аваттов и сиригнов, столпившись у огромных котлов, раздавали чаши с едой и питьём. Кошки собрались под отдельным навесом, для них еда была разложена заранее. Алсаг вопросительно посмотрел на Фрисса. Речник усмехнулся и отвёл кота к крылатым сородичам.

– Алсаг – храбрый воин и мой друг. Он голоден и устал, – сказал Фрисс всем кошкам Оремис, оглянувшимся в удивлении. – Найдётся тут пища для него?

– Рразумеется, – проурчали сразу несколько йиннэн. – Тут много еды. Не трревожься, сорродич.

Фрисс убедился, что еда Алсагу по нраву, и сам пошёл к котлам. Пахло оттуда вкусно.

…Речник с сожалением отложил пустую чашку – гвелы даже из жёсткого мяса, полгода пролежавшего во льду, могли сварить вкусную похлёбку, от которой отрываться не хотелось. Отхлебнув из чаши с отваром листьев Орлиса – сборщикам пуха не давали ничего хмельного, не дали и Фриссу – Речник огляделся в поисках собеседника.

Похоже, на этой площади собрался весь город, все, кто мог дойти сюда своими ногами, от малых детей до демонов-стражей. Но работа их, весьма нелёгкая, утомила всех, и все люди, которых мог видеть Фрисс, либо дремали в обнимку с йиннэн, либо доедали похлёбку и готовились ко сну. Из тех, кто сидел неподалёку, ясный, хоть и недовольный, взгляд был только у крепкого Аватта с белесой, будто выгоревшей, шерстью. Под ней виднелись многочисленные шрамы – год или два назад демону довелось сразиться с очень неприятными противниками. «Год Волны…» – Фрисс еле заметно кивнул и повернулся к нему.

– Похоже, весь город здесь! Если нападут враги, некому встретить их. Унна-эйг не опасается оставлять Кейрон с малой охраной?

Речник попал в цель. Аватт слегка оскалился, чашка в его руке дрогнула.

– То, что я говорю всегда. Но кому до этого дело?! Ты воин? – демон указал когтем на тонкий шрам, протянувшийся по щеке Речника, потом – на перевязь с мечами, отложенную на время трапезы. Фриссу показалось, что глаза хеска расширились при виде мечей… клыки Гиайнов на гардах несложно было распознать, если хоть раз сталкивался с живым Гиайном…

– Да. Я воин и посланник, – кивнул Речник. – Моё имя Фриссгейн.

– Я Сегест, – Аватт качнул головой. – Стало быть, ты пришёл к унна-эйгу. Хоть ты скажи ей! Весь город оставлен на попечение пришлой девчонки, которая из дома носу не кажет! Весь Кейрон рухнет – она и в окно не выглянет! Нас слишком мало здесь, знорк, нас было когда-то вчетверо больше – вот тогда город мог ничего не бояться. Унна-эйг заменила нас неизвестно кем неизвестно откуда, только потому…

– Потому что мировидица Скрийт отвела от города Волну. А всё, что смог ты, это оставить Волне три четверти городского отряда и ведро собственной крови. Когда ты успокоишься?!

Над хеском, уперев руки в бока, стояла женщина в тёмно-зелёной мантии. Фрисс, узнав в ней унна-эйга, слегка поклонился, приложив руку к груди. Гвелийка кивнула в ответ.

– Я говорил с путником, о Геула, – поморщился Аватт.

– Ешь и отдыхай, о Сегест, – нахмурилась она. – Фриссгейн, посланец Короля Астанена, что привело тебя в Кейрон?..

Геула Нирзаман с сожалением покачала головой.

– Нет, я впервые слышу эти имена. У нас в Кейроне хорошая вода, и если что, мы зовём чародеев с Реки. В Хэнгуле, как известно, не происходит ничего необычного… но хэнгульцы редко к нам приходят, мы можем чего-то не знать. А что до помощи, о которой ты спрашиваешь… нам сейчас нужна помощь только в одном деле.

Унна-эйг кивнула на обвешанные пухом Тополя.

– Каждая пара рук и лап на счету. Мы платим тем, кто нанимается к нам, и платим честно. Если у тебя есть в запасе день или два…

…Вода в колодце прибывала с каждой секундой. Фрисс отскочил в сторону и махнул рукой погонщику Двухвостки, нагруженной бочками. Спустя мгновение вода полилась через край, но под неё уже была поставлена огромная посудина. Двое сиригнов подкатили ещё одну бочку и поставили с другой стороны, вода потекла и туда. Фрисс провёл рукой по глазам, отгоняя мерцающее марево – жара и полдня непрерывного колдовства давали о себе знать – и сел на панцирь Двухвостки. Что-то промчалось мимо, чуть не уронив Речника наземь, и замерло у колодца, носом в воду.

– Йиннэн! Там холодно, – укоризненно сказал Фрисс, но кот и ухом не повёл. Крылья, сложенные за его спиной, мелко вздрагивали, он пил так жадно, будто неделю не видел воды. Сиригн отошёл от бочки и оттащил кота, существо не сопротивлялось.

– Что на тебя нашло? – спросил демон, усадив кота на панцирь Двухвостки. Теперь и Фрисс видел, что с существом неладно – оно тяжело дышало и мотало головой, и его глаза слезились.

– Пыль… – расслышал Речник сквозь хрипы и чихание.

Фрисс обернулся на плеск и увидел вокруг колодца десятки кошек. Сиригны поставили рядом корыто, налили туда воды и кинули мятые листья Яртиса, кошки столпились у водопоя.

Речник выглянул из-за дома и сам закашлялся – ветер швырнул ему в лицо пригоршню какой-то особенно едкой пыли. Кошки переглянулись.

– Огненный ветерр… – шевельнула крыльями одна. – Настоящий урраган. Не завидую тем, кто сейчас на дерреве…

Речник вздрогнул.

– Вы не видели Алсага? – с тревогой спросил он.

– С самого утрра, – отозвался йиннэн. – Не бойся. Если будет опасно, унна-эйг сгонит всех с деррева.

От оглушительного вопля «ха-а-а-ар!» кошки прижали уши, Двухвостки переступили с лапы на лапу, сиригны переглянулись.

– Поехали, – сказал один из них, закинув полную бочку на спину Двухвостки. Фрисс привязал её к шипам на панцире и кивнул.

Ветер выл над площадью, ветки угрожающе раскачивались, пух летел во все стороны, скатываясь комьями по окрестным крышам. Крылатые кошки стаскивали с ветвей тех жителей, кто не мог добраться до лестницы сам, все слезали с деревьев так быстро, как только могли, те, кто был на самой макушке, просто прыгнули в грузовые сетки, и сиригны сейчас спускали их на землю. Те, кто уже спустился, чихая и кашляя, укрывались за домами, целая толпа собралась за башней-хранилищем. Сиригны подогнали Двухвостку с водой к одному из зданий, за которым укрылась кошачья стая, Фрисс быстро осмотрелся – здесь Алсага не было.

Речник спрыгнул с Двухвостки и быстро пошёл к деревьям, прикрываясь рукавом от летящей во все стороны пыли. Ветер перехватывал дыхание, он был пыльным и горячим, и Речнику на миг померещился писк дозиметра, но заглядывать в сумку было некогда.

– Алсаг! – крикнул он, вертя головой во все стороны. – Ину!

В двух шагах от Речника что-то упало с громким треском. Это была тонкая – с руку толщиной – ветка, ещё недавно покрытая молодыми листьями. Сейчас они почернели и скрутились в трубки.

– Фрррисс! Сюда, быстрррее! – окликнул его незнакомый голос. Речник оглянулся, увидел светло-жёлтый мех и юркнул в укрытие вслед за Алсагом.

– Хррани нас всех Нуску… – тихо проворчал хесский кот, выпустив из зубов шкирку некрупного йиннэн. Крылатое существо помотало головой, потёрлось боком о плечо Алсага и стало отряхивать лапы и крылья от въедливой пыли.

– Алсаг, ты цел? – Фрисс смахнул песок с головы кота и потрогал его нос. Хинкасса возмущённо фыркнула.

– Сегест, Алморг, все спустились с ветвей? – раздался поблизости встревоженный голос унна-эйга. Геула стояла на спине Двухвостки и пыталась увидеть хоть что-то сквозь пыльное марево над Тополями.

– Наш пух улетает по ветрру, – заметила одна из кошек и дружески пихнула Алсага в бок. – Огненный ветерр всегда не ко врремени!

«Змеиные Норы…» – Фрисс нахмурился. «Там что, крышку напрочь сорвало?! Видел бы Гедимин, что здесь творится…»

Его волосы затрещали, вставая дыбом – рядом под крышей повисло десятка три Скхаа. Фрисс посторонился, чтобы не обжечься о летящие от них искры.

– Ветер всё ещё усиливается, – заметил навменийский торговец, вытряхивая из свитка пыль.

– Да, и он не уляжется до вечера, – унна-эйг нахмурилась и протянула руку к Скхаа. – Они свернули хвосты… они знают, что им сегодня не летать. Мы потеряем полдня… Макега, Мать Ураганов! Нельзя было до ночи подождать?!

– Нельзя работать в такую бурю, – покачал головой навмениец. – Очень легко упасть. Госпожа Геула, нам всё же придётся…

– Да, – помрачнела унна-эйг и повернулась к Алморгу. – Нам нужна помощь. Иди…

– Как скажешь, – Аватт кивнул и скрылся за домом. Фрисс, оглядевшись по сторонам, быстро пошёл за ним.

Речник думал, незаметно следуя по пятам за хеском, что здания в Кейроне поставлены именно так – хаотично с виду, но в строгом порядке, если смотреть со спины дракона – чтобы встать стеной на пути огненного ветра, если ему вздумается подуть. Пылевая буря завывала где-то в стороне, напоминая о себе лишь в краткие мгновения, когда Фрисс переходил от дома к дому. По левую руку промелькнула маленькая площадь с высокой ажурной беседкой из отёсаных брёвен, потемневших от времени – там был открытый солнцу, ветрам и сорным травам храм Макехса, Макеги и Мацингена. Фрисс на миг склонил голову, пробегая мимо, и чуть не потерял Алморга. Аватт нашёлся в самом конце улицы, в двух шагах от крепостной стены. Он медленно подошёл к одной из глиняных хижин – круглобокой, будто оплывшей, с уютной нишей в стене, где лежали циновки, с крытой старыми листьями крышей. Фрисс остановился, пытаясь понять, чем этот маленький дом его смущает. Листья не шевелились под ветром. Все городские крыши ходили ходуном, жестяной грохот сухой листвы разносился по Кейрону, но этого дома ветер как будто не касался. Фрисс мигнул – ему показалось на секунду, что стены дрожат и расплываются, но видение тут же сгинуло.

Алморг увидел чужака и вскинул руку, белые ветвистые искры сверкнули меж когтей. Речник показал пустые ладони.

– Здесь что-то опасное? Я мог бы прикрыть тебе спину, – осторожно сказал он. Аватт ощерился.

– Стой где стоишь, – фыркнул он и откинул дверную завесу.

Речнику почему-то казалось, что должна сверкнуть молния, или Алморг сейчас растает в воздухе… но ничего такого не произошло, и завеса с шелестом опустилась, а хеск нарочито шумно протопал по дощатому полу.

– Скрийт… Я не пришёл бы. Но там беда, – сказал он извиняющимся тоном. Фрисс подошёл поближе, но ответа не расслышал – чужой голос был негромким.

– Унна-эйг просит прийти, – продолжил Алморг, и в голосе его прибавилось уверенности. Ответ был тихим, но отчётливо удивлённым.

– Само собой. Поэтому я и пришёл, – отозвался хеск с радостью и облегчением.

– Хорошо, идём, – сказало невидимое существо, откидывая завесу. У Речника неведомо отчего по спине пробежали мурашки, а сердце бешено заколотилось.

Ему показалось сначала, что на пороге кимея, но нет – это был человек, девушка, одетая так же пёстро и странно, как одеваются кимеи-странники, в длинной юбке и длинной кожаной рубахе, вся в бахроме и разноцветных бусинах. Фрисс не увидел никакой раскраски на её коже, и её лицо было не смуглым, как у гвелов, хелов или южных синдалийцев, а бледным, как у забравшихся слишком далеко на юг иларсов. Она посмотрела на Речника с разгорающимся интересом и очень тихо хмыкнула.

– Это крайне любопытно… – прошептала она. – Скажи, там…

Скрийт кивнула на Тополя, еле видимые в клубах пуха и пыли.

– Там все живы? Никто не покалечился?

– Вроде нет, но кошкам плохо от пыли, – ответил Фрисс. Ему всё мерещилось, что она смотрит даже не на его кости сквозь кожу, а на соседний дом сквозь его тело, и видит там что-то необычайное, такое, что раз увидишь – и можно спокойно идти в Кигээл.

– Беда-беда… – покачала головой девушка, протягивая руку Алморгу. Аватт всё это время стоял на крыльце неподвижно, как будто любое его шевеление могло вызвать обвал.

– Ага… – сказала она сама себе, глядя на пыльное небо и в одно движение взлетая на плечо хеска. – Мне точно нужно туда идти? Там есть подробности, которых отсюда не видно?

– Унна-эйг очень просит прийти и помочь, – каким-то неживым голосом сказал хеск и быстро пошёл к Тополям. Фрисс последовал за ним, то и дело ловя на себе взгляд Скрийт, и взгляд этот был более всего похож на Глаза Стен…

Ветер бушевал над Кейроном, гроздья пуха усеяли площадь, успело упасть и несколько веток, и хозяйственные сиригны с Двухвосткой уже выглядывали из-за угла и прикидывали на пальцах, как вывезти ценные дрова из-под урагана и не получить ведро песка на голову. Фрисс предостерегающе помахал им, сиригны дружно пожали плечами и вернулись к расчётам.

– Скрийт! – Геула Нирзаман склонила голову, прижав руку к груди. Фрисс по мере сил скрывал изумление. Сегест – кажется, это был он – недобро оскалился.

Девушка спрыгнула с плеча Алморга на пологую крышу и уселась там, рассматривая Тополя и жёлтое от пыли небо.

– Ага, понятно… – сказала она в пространство и пристроила на коленях лист велата. – Это возможно. Ночью сидите по домам, и кошек предупредите…

Она стала водить пером по листку, сосредоточенно и очень быстро. Все голоса смолкли. Фрисс хотел что-то спросить – на него обернулись и дружно зашипели все, даже Двухвостка. Сегест смотрел в пустоту и тихо скрипел зубами, искры с него так и сыпались.

Под крышей что-то почуяли Скхаа. Их перистые хвосты дрогнули и расправились, а через несколько мгновений они сорвались с крыши и умчались. Фрисс понял, что вой ветра куда-то исчез, поднял руку над головой, чтобы почувствовать дуновение из-за крыши – нет, ему не мерещилось. Буря утихла. Ветер дул ещё над Кейроном, но небо уже не было серо-жёлтым. Кто-то из йиннэн высунул нос из-за дома и радостно мяукнул. Сиригны выбрались из укрытия, выгнали Двухвостку и поспешили к упавшим ветвям.

– Ночью, как я уже сказала, не выходите, – проронила Скрийт, перебираясь с крыши на плечо к Алморгу, а оттуда – на землю. – Дайте воды.

Ей поднесли чашу с отваром Орлиса. Речника оттеснили – вокруг сгрудились радостные жители.

– Алморг, – тихо сказал Фрисс, тронув хеска за руку, – кто Скрийт, и что это за магия?

– Скрийт – мировидица, – сказал Аватт с почтением. – Ты что, о них не слышал?!

Фрисс покачал головой. Слышал, разумеется. Тех, кто пишет мир, как книгу, не больше, чем богов-Создателей… Он решительно шагнул вперёд, пробиваясь сквозь кольцо людей.

– Скрийт! Послушай…

Она кивнула, глядя сквозь Речника.

– Я знаю. Очень большое горе. Я уже пробовала поправить той осенью. Если ты пришёл, значит, не получилось.

– Так ты… ты хотела помочь Реке, но… – Фрисс был в растерянности, Скрийт, кажется, тоже.

– Не всегда срабатывает, – покачала головой она. – Удачи тебе в пути. Под Орратом будь осторожен…

Одна из кошек терпеливо ждала, когда Скрийт на неё сядет, и тут же расправила крылья и взлетела. Фрисс протёр глаза. Йиннэн отроду не разрешали никому на них летать, в крайнем случае таскали людей в зубах или в лапах… Унна-эйг усмехнулась, глядя на изумлённого Речника.

– Скрийт защищает Кейрон, и с ней городу никакие армии не нужны. Не думай, Реке мы её не отдадим, при всём уважении к Королю Астанену.

– Мне не показалось, что Скрийт можно отдать… или не отдать, – нахмурился Фрисс – что-то неладное померещилось ему в словах правительницы. Та посмотрела на Тополя.

– К делу. И так потеряли пол-Акена! Весь город в пуху, когда же сгинут эти всеми богами проклятые сарматы с их помойкой…

…Тополёвый мёд бывает лиственным и верхушечным, и тот, янтарный комок которого, завёрнутый в листья, Фрисс положил в сумку, был верхушечным. Речник немного опасался, что все вещи прилипнут к нему и пропитаются смолой. К вещам прибавились мотки цветных нитей на костяных шпульках и немаленький отрез тонкой белёной ткани. Место в сумке ещё осталось, припасов Речник взял немного – два дня неспешной езды, и он в Оррате, зачем таскать гору еды?!

– Это для Скрийт? – Алморг рассматривал свёрнутую трубкой ракушку, зеленовато-жёлтую, в чёрных крапинах. – Ладно, передам. Сам не ходи – там дверь исчезла, и окна затянулись…

– Тогда будь осторожен, – покачал головой Фрисс и огляделся по сторонам. – Ты не видел Алсага?

Глава 05. Море трав

– Ты пришёлся по нраву клану Оремис, – заметил с усмешкой Речник. – А они тебе?

День выдался солнечный. Пыль из хранилищ пронесло над степью ещё позавчера, во время ночного урагана, сейчас ветер лениво шевелил молодую листву и белесые высохшие стебли. Стояла такая тишь, что Фрисс слышал плеск ручья и лягушачий хор из дальнего оврага. Овраг этот путники миновали Акен назад, и тогда же Речнику перестали мерещиться в травяном лесу пёстрые крылатые тени. Йиннэн шли за Фриссом от самого Кейрона, весь день, и Речник недоумевал, что им могло понадобиться. Теперь они пропали…

– Я не из наррода йиннэн, – отозвался кот, глядя в землю. Фрисс пожал плечами.

– Как знаешь. Наелся?

– Уррр, – Хинкасса растянулась на солнцепёке и прикрыла глаза. Речник сложил в сумку припасы и посмотрел на небо, слегка прикрытое узкими листьями злаков. Он думал, что тишина вокруг чем-то смущает его… до Оррата осталось два Акена неспешного пути, здесь гвельские пастбища, места, где с весны до осени шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на Двухвостку или панцирного ящера-анкехьо. А они с Алсагом до сих пор не видели ни одного шатра пастухов, не чуяли запаха похлёбки и не слышали фырканья Двухвосток и треска брони анкехьо. И вообще тут слишком тихо…

– Ну вот, солнце в глаз, – проворчал Речник, поднимаясь с поваленного стебля Руулы. – Где бы тень найти…

Он сделал несколько шагов, забираясь поглубже в травяной лес, – за стеной соломин явственно темнели разлапистые листья Кемши, а в их тени можно было бы укрыться. Высокая Трава расступилась, и Речник остановился у холмика, у подножия которого чернел большой лаз. Фрисс огляделся и увидел поодаль ещё холмики с норами, у одного из которых лежала туша килма. Кто-то перегрыз дикому быку горло, а потом долго тащил добычу к логову – на шкуре зверя осталось немало следов зубов и когтей. Речник несколько мгновений рассматривал след большой когтистой лапы, отпечатавшийся в глине у норы, а потом облегчённо вздохнул. Значит, здесь живут йиннэн, которым не нравится городской шум. Это норный городок крылатых кошек, и они добыли себе обед. Только вот куда они все ушли?

– Хорошей охоты клану Оремис! – громко сказал Речник. Ответом ему был лишь шелест ветра.

– Фррисс! Не ходи туда!

Речник обернулся. Алсаг стоял у стены трав, и шерсть на его загривке поднималась дыбом, а хвост мерно раскачивался.

– Здесь живут йиннэн. Нам нечего бояться, – усмехнулся Фрисс. – Это мирный народ.

– Там нет йиннэн. Они давно сбежали. И нам порра! – Алсаг с испуганным воплем взлетел на три локтя вверх и с силой толкнул Речника в бок. Фрисс повалился ему на спину, чуть не выронив сумку, кое-как выпрямился в седле и дёрнул поводья.

– Айга! Ты куда?!

– Смотрри на северр! – Алсаг издал ещё один вопль и прыгнул вперёд, вырвав повод из рук Речника. Тот в изумлении подхватил ремни, пока Хинкасса не запуталась в них лапой, и в полёте успел увидеть, от чего так быстро удирал кот.

Это был зелёный вал, сквозь который просвечивало солнце – тысячи лоз, подвижных и текучих, с тонкими резными листьями, сжатыми, как ладони, но на глазах расправляющимися, как когтистая пятерня. Солнце блеснуло на коротких изогнутых шипах, усеявших ловчие побеги, еле ощутимый сладковатый запах коснулся ноздрей Фрисса, и он стиснул зубы, сдерживая тошноту. Живая Трава, проклятие гвельских степей!

– Алсаг, фэрех!!!

Коту не надо было повторять дважды – он и так летел стрелой, перемахивая через поваленные стебли и сшибая тонкие соломины. Зелёные волны текли за ним, цепляясь за все опоры. Фрисс оглядывался и видел степь, тонущую в Живой Траве, и не знал, где кончается это хищное море.

– Фэрех! – Речник тронул бок кота носком сапога, указывая направление. – К городской стене, тут близко! Фэрех!

Хинкасса мотнула головой и прыгнула так высоко и далеко, что Фрисс чуть не приземлился носом в землю. Нежные листья хлестали по лицу с силой пастушьего кнута и норовили вышибить из седла. Речник вспомнил с тоской, что мечтал купить Двухвостку, а связался с демоном в кошачьем обличии…

Тошнотворный запах усилился – растения тоже двигались быстро, шипастые листья тянулись уже к хвосту Алсага. Речник наугад метнул молнию, ближние побеги обуглились, шелестящий вал отпрянул, и кот совершил ещё один прыжок… и чуть не напоролся на кол, вбитый в землю у основания крепостной стены.

– Эсен-ме! – заорал Фрисс, взмахнув рукой. Огненные стрелы просвистели над ним и утонули в потоках хищных лоз. Сухая трава, ставшая для текучей зелени опорой, вспыхнула мгновенно, вонь горящего сока взвилась к небесам, волна отхлынула на миг, но Фрисс уже видел, что Живая Трава окружает весь город сплошной стеной и тянется к нему.

«Чем я слушал, когда меня предупреждали?!» – Речник застонал от досады и повернулся к городской стене.

– Впустите нас! – крикнул он. – Алсаг, фэрех!

Хинкасса со сдавленным рыком мотнула головой, замерла на месте, сжимаясь, как пружина, и взвилась в воздух. Перед Фриссом промелькнули изумлённые лица гвельских лучников и приоткрытые пасти Аваттов-стражей, а потом земля полетела ему навстречу, и он всё-таки выпал из седла, мягко скатившись в лапы крылатой кошки. Йиннэн столпились вокруг пришельцев, обнюхивая их. Фрисс поднялся, повернулся к Алсагу.

– Хаэй, взлетающий в облака! Ты видел эту стену?!

Кот тихо фыркнул. Со стены, с высоты в три человеческих роста, на чужаков глазели стражи, забывшие о Живой Траве. Фрисс услышал шаги за спиной, оглянулся и увидел гвелов – везде, от стены до ближних домов и в каждом переулке, стояли шатры, горел огонь, грудами лежала сухая трава, за хлипкими оградами толпились, наползая друг на друга, Двухвостки и анкехьо, а вдали, где-то у городского храма, испуганно ревели товеги. Крылатые кошки сидели на крышах, глядя поверх стены на смертельно опасное зелёное море.

… – Очевидно, воин Великой Реки, ты не можешь попасть в Хэнгул, – сказала, нахмурившись, Ликта Ноцер, унна-эйг Оррата. Её тёмно-зелёная мантия была присыпана пеплом – хлопья золы летели на город вместе со смрадом сгорающей Живой Травы, в степи полыхал сушняк, и столбы дыма окружали Оррат, но даже соседство огня было приятнее наползающей, невзирая на пожар, хищной лозы.

– Да, это так, – угрюмо кивнул Фрисс.

Они стояли у костра, разожжённого беглецами из степей на главной площади. Уже стемнело, вокруг лежали спящие Двухвостки, на панцире одной из них пристроился Алсаг, на других сидели, глядя друг на друга, крылатые коты. Все степные жители собрались тут, и места еле-еле хватило, и Фрисса ожидал ночлег на тонкой циновке посреди площади, рядом с Двухвостками и йиннэн.

– Трава как будто упёрлась в вашу стену, – с удивлением заметил Речник, вспоминая всё, что слышал об ужасе гвельских степей. – Так она здесь уже второй день?

– Да, а завтра будет третий, – покачала головой Ликта, – и конца этому бедствию мы не видим. Трава бьётся о стены, будто они из мяса выстроены, и не отступает ни на шаг. Выходить из Оррата сейчас – чистое безумие. Мы рады гостям, воин Реки, и рады каждому клинку – у нас немного воинов.

«Сюда бы Гедимина…» – с тоской подумал Речник, припомнив, как шипела и плавилась хищная лоза под ливнем распылённой кислоты. Но никого из сарматов рядом не было, а Фрисс не умел вызывать едкие дожди…

– Но что гонит траву к Оррату? – спросил в задумчивости он, прислушиваясь к равномерному шелесту за стеной – пугающий звук не могли заглушить ни голоса встревоженных переселенцев, ни чьи-то бессвязные крики, ни треск поленьев в кострах. Трава теснее сплеталась вокруг города, потушив горящую солому валом живых стеблей, и огненные стрелы не могли поджечь её.

– Трава поднимается под ветром из Змеиных Нор, – покачала головой унна-эйг. – Это единственная причина, которая мне известна.

– Ветер уже стих, ей бы следовало вернуться к своим корням, – пожал плечами Речник. – Есть ли в Оррате летающие корабли?

– Есть халги. Не знаю, как ты привяжешь к халге кота, но купить её можно, – в глазах Мага Земли мелькнула тень презрения. – Если дела подгоняют тебя, воин, можешь отправляться на рассвете.

– Нет, – нахмурился Фрисс. – Отправьте с рассветом посланника в Кейрон! Попросите помощи у Скрийт. Она не вернёт вам пожранные стада, но загонит траву обратно в безлюдные пустоши.

– Неужели? – глаза унна-эйга полыхнули тёмным пламенем. – Я слышала о Скрийт, воин. Она не поможет нам. Устраивайся на ночь, ешь и корми своего кота, не беспокойся о делах Оррата. Если боги будут благосклонны, трава уйдёт на север, если нет…

Ликта Ноцер пожала плечами и прошла мимо Речника. Двое магов бесшумно последовали за ней, скользнув по чужестранцу равнодушными взглядами. Фрисс покачал головой и сел на циновку. Кто-то приглушённо рыдал неподалёку, то взывая к богам о помощи, то проклиная их злую волю. Речник встал с места, но в неверных отблесках костра не разглядел, где плачущий.

– Гнев Мацингена… – глухо пробормотал кто-то в полумраке. – Ужас из Змеиных Нор. Мои пастухи, по счастью, вернулись живыми, кошки вытащили их из когтей травы. Десять Двухвосток – потеря немалая, но хорошо, что люди и кошки выбрались. От твоих что-нибудь слышно?

– Н-нет, – с трудом выдавил из себя второй, и повисла тишина. Фрисс лёг, сворачиваясь по-кошачьи в клубок под плащом, кто-то из йиннэн привалился к нему боком. Костры горели до рассвета, и Речник слышал сквозь сон тревожные шёпоты и шелест ползущих лоз, неумолчный, как шум прибоя.

На рассвете Фрисс подскочил и выхватил мечи прежде, чем открыл глаза – Живая Трава, снившаяся ему всю ночь, вцепилась в его руку сотней когтей… Изумлённый вопль Алсага, чуть не рассечённого надвое, привёл Речника в чувство.

– Фррисс! Ууу-ооой… – кот взлетел на гребень крыши и с ужасом глядел на Фриссгейна.

– Тьфу ты! – Речник с досадой бросил мечи обратно в ножны и протёр глаза. На руке багровели свежие царапины – похоже, Хинкасса забыла втянуть когти, прежде чем наступать на Речника…

– Нашёл время пугать людей! – сердито сказал Фрисс и огляделся по сторонам. Никому не было дела до чужаков, все сгрудились у костра и вполголоса что-то обсуждали.

– Ину! – скомандовал Речник и подошёл к толпе. Кот протиснулся следом.

– Это всё, что я могу сказать о твоих стадах, – угрюмо сказал Аватт, сидевший на спине анкехьо. Панцирь ящера сплошь был покрыт глубокими царапинами, демона же, казалось, пыталась порвать на куски стая диких кошек. Вся его шерсть слиплась от крови. Двое жителей прикладывали целебное зелье к его ранам. Рядом на спине того же ящера сидели ещё трое Аваттов, с ног до головы в повязках, и рассматривали землю под его лапами. Чуть в стороне слышались приглушённые радостные вопли. Перед ящером стоял, комкая в руке шапку с меховой опушкой, синдалиец в богатой одежде.

– Хальмен с ними всеми, – сказал он с тяжёлым вздохом. – Благодарю тебя и твоих воинов, Техул. Ты спас пятнадцать жизней. Возьми…

Он отстегнул от пояса кошель, подумал, снял и сам пояс, украшенный серебром и некрупными самоцветами, скинул тяжёлый плащ из серебристого меха и протянул всё это Аваттам.

– Больше у меня ничего нет, но к осени я выполню обещание – каждый из вас получит анкехьо и трёх товегов.

– К этой осени? Тогда оставь это у себя, – Техул высыпал из кошеля горсть кун и медных колец – так выглядели навменийские монеты, зиланы – и вручил всё остальное синдалийцу. – На что ты собрался покупать скотину? Знаю, к осени у тебя будет стадо, а у нас – мясо в погребах.