Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

«Так вот что чувствуют сарматы, когда становятся эа-формой…» – думал Речник, просачиваясь сквозь камни и плюхаясь на что-то твёрдое с той стороны. Его тело сейчас выглядело как большой белесый ком с отрастающими и втягивающимися ложноножками. Он уже не понимал, где у него что… по крайней мере, глаза остались на месте!

Кажется, зелье обострило его зрение. Свет, сочащийся сквозь узенький пролом, заливал всю пещеру до последнего уголка. Фрисс видел груду пятнистых яиц в огромной чаше из цельного валуна, сплавившиеся камни над головой и под ногами и десятки ящериц со всех сторон. Чёрные Саламандры были невелики – локоть или два в длину, яркие пятна на их коже казались раскалёнными, но жара они не излучали. В пещере было холодно, только из одной щели как будто сочилось тепло…

Фрисс подполз к тёплой стене. Слизистая конечность прикоснулась к застывшей пемзе – тут не было твёрдого камня, только непрочный «скрепляющий раствор». Речник ударил по нему всем телом. Что-то мерцающее вырвалось навстречу и закружилось под сводами пещеры.

«Да’анчи?! Тьфу ты, мерзость…» – Речник с изумлением глядел на рой кровавых личинок, удирающий из пролома и тут же ускользающий прочь из холма. Из нового пролома струился багряный свет и шёл жар. Фрисс доломал хрупкую стенку и увидел глыбу мутного стекла. Внутри неё слабо светилась чёрная с багряными прожилками кей-руда, а рядом с рудой вспыхивал тревожной зеленью серо-прозрачный сингит. «Ну вот! И здесь нарвался на облучение…» – Фрисс с ненавистью посмотрел на ирренциевую руду. «Это что, южная стена холма? Тут оно лежало…»

Его ложноножки сомкнулись на куске стекла, и глыба утонула в вязком теле. Она была очень горячей, и Фрисс оттолкнул её, подняв на вытянутых щупальцах. Саламандры всё ещё спали, и проползающий меж ними Речник старался не задеть их. Но даже во сне ящерицы медленно разворачивались головой к теплу.

«Они ползут туда, где жарко…» – Фрисс хлопнул бы себя по лбу, но не нашёл ни лба, ни ладони. «И если указать им дорогу вниз…»

Он хотел бросить глыбу на пол, но не рассчитал – она свалилась на него. Слизистый сгусток шарахнулся во все стороны одновременно, растекаясь по спящим Саламандрам. Прикосновение десятков лап обожгло холодом – ящерицы проснулись и заметались по пещере, наступая на чужака. Он собрал тело в один комок и оттолкнулся всем, что прикасалось к земле – и белесая лента повисла на мгновение над ящерицами, быстро втягиваясь в трещину, ведущую наверх.

То, что было Фриссом, шмякнулось в руки Некроманта. Маг даже не поморщился, когда белесая слизь облепила его с ног до головы, как огромный кокон. Костяной голем поспешно плыл к твёрдой земле, грязь бурлила и клокотала. Головной холм дрожал и гудел, а потом грязевая волна вздыбилась вокруг него и захлестнула дорогу. Каменный купол быстро уходил в землю, и вслед за ним закапывались остальные холмы. Фрисс глядел на них через плечо Некроманта, подняв глаза на длинных стебельках и стараясь на себя не смотреть.

– Они уходят домой, – Некромант улыбался. – Ты умеешь договариваться, Фрисс. Что ты узнал там, внутри?

Речник вспомнил, что его тело сейчас намотано на плечи мага, и торопливо сполз на спину голема. Прыгнувший туда же Алсаг обнюхивал вязкий ком и даже пытался лизнуть.

– Ничего хорошего, Нецис, – сказал Речник. – Скажи, я точно к утру стану прежним?..

…Фрисс навьючивал тюки на Гелина. Их стало гораздо больше за последние дни. Путники запаслись едой и водой, кормом для Алсага и спальными коконами для себя. В самом ценном тюке лежали отрезы тальхумового полотна, белого и крашеного.

– Ткань холодная и непрочная, – предупредил Некромант.

– Будто у нас лучше, – отмахнулся Фрисс и проверил сумку. Металла в ней оставалось всё меньше, зато красильных порошков и пряностей хватило бы на весь Фейр. И Речник уже думал, сколько он оставит себе, а сколько – раздарит.

– Нецис, а ты дневник ведёшь? – спросил Фрисс, перебирая листья Улдаса. Он не думал, что когда-нибудь сам приедет туда, где растёт это дерево, и где сшивают из его листьев тетради, но теперь в его дневнике прибавилось листов.

Маг вздрогнул.

– К чему ты спрашиваешь?

– Тут листья Улдаса, возьми для записей, сколько надо, – сказал Речник. – Ты же Некромант, будешь записывать новые заклятия…

Нецис неуверенно усмехнулся.

– Двух листьев хватит. Поберёг бы деньги для друзей и родни…

– А ты кто? – удивился Речник. – Бери. Как тебе колбы, пригодные? Это стекло с Великой Реки, пришлось поискать его в Ритчи…

– Целая лаборатория, – усмехнулся маг, перебирая колбы и плошки. – Даже жалко, что я так плох в алхимии…

– Да кто же тогда хорош?! – Речник пожал плечами и на всякий случай пощупал руку – не потекла ли снова слизью. – А то зелье, что ты искал, нашлось?

– Да, держи, – Нецис высыпал в его ладонь три маленьких свёртка. – Порошок Ичока. Несколько крупиц в воду, и жажда отступит на сутки. А после одного свёртка можно неделю не есть, не спать и не останавливаться. Конечно, лучше, если до этого не дойдёт… потом ещё неделю тело не собрать, и голова мутная, но кто знает, как быстро нам придётся бежать…

– И это делают из… из кун? Из семян Кууси? – недоверчиво спросил Речник. Маг кивнул.

– Кууси много где растёт, но Ичоку делают только здесь, в Ритчи. Местный рецепт… Мне о нём рассказал Алсек, у него здесь родня.

– Что же мы к ним не зашли? – удивился Фрисс.

– Чем дальше мы от Айгената, тем спокойнее путь, – поморщился Некромант. – Мало тебе приключений?

– Сдаётся мне, что от Аойгена не спрячешься, – задумчиво отозвался Фрисс. – Он от нас ни на шаг не отходит… Не нравится мне то, что творится в Кецани. Я уже такое видел – однажды в Хессе… Как по-твоему, Ангахар властен над Саламандрами?

– Над ними – нет, но вот что в холме делали да’анчи… – маг пожал плечами. – Мне тоже не нравится. Такая тряска не к добру…

Глава 21. Айятуна

– Смотри! Мегины в бубенцах! – Фрисс ткнул пальцем в небо. Гигантские летучие мыши летели клином на восток, и стеклянные бубенцы, привязанные к их ошейникам, звенели на ветру. Седоки в ярких праздничных накидках, закинув за спину магические жезлы, смотрели на странных путников с любопытством и без угрозы. Замыкающий помахал им рукой. Фрисс помахал в ответ и перевёл взгляд на вереницу анкехьо. Бесконечный караван ящеров, увешанных пёстрыми кистями и погремушками, бежал резво, невзирая на нелёгкую поклажу и множество седоков. Следом за ящерами по обочине мчались, едва касаясь земли, крылатые кошки-йиннэн, белые и золотистые.

– Сегодня, как мне помнится, пятое Иттау? – ненадолго задумался Нецис. – Города готовятся к великому дню…

– Праздник Крыс! – усмехнулся Речник. – Где я только его ни встречал…

Он вздохнул. Уже пятый год не получалось встретить Праздник Крыс как положено – в Фейре, со знакомыми жителями, с Кессой… где-то сейчас Кесса, отпустили её в Фейр на гуляния, или она осталась в золотом городе? Главное, что в этом году её не услали ни на какое задание, и никакая тварь не пытается заколдовать её или покалечить! Фрисс ещё вернётся на Реку, тогда они и расскажут друг другу, кто как прожил это лето. А пока впереди чужой город, Айятуна, закованная в золотую броню, и кто знает, рады ли там гостям…

– В эти дни в стране Кеснек раздают еду на улицах, – задумчиво сказал Некромант. – В основном печёные листья Нушти. А в праздничную ночь поят всех разбавленным ицином.

– А как в Айятуне встречают пришлых Некромантов? – спросил Речник. – Пустят нас в город, или опять остановимся в застенье?

– Сколько себя помню, в Айятуне всегда было спокойно, – пожал плечами колдун. – Гелин, идём дальше, пока дорогу не заняло стадо куманов…

Речник смотрел вниз, под лапы демона, видел гладкие плиты мостовой и маленькие столбики вдоль обочины – на них установлены были кристаллы церитового стекла, в ночной мгле освещающие путь. Вдоль дороги зеленели жёстколистные папоротники, Улдас склонял ветви над путниками, даря им прохладу. С юга на север тянулись каналы, и, заглянув под очередной мост, Фрисс увидел утиную стаю. Дикие фамсы реяли в воздухе, а совсем низко над полем висели большие раздувшиеся канзисы. Медузы-переростки отжили свой срок, теперь они готовились упасть и растечься слизью. Уборщики, оседлавшие тощих куманов, сталкивали полудохлых медуз с дороги и вылавливали из каналов.

– Я видел ступенчатые храмы в городах Ти-Нау, – задумался вдруг Речник. – Скажи, они никого не приносят в жертву в эти дни?

– Не в Айятуне, – покачал головой Нецис. – Знаю, что тут сжигают плоды, колосья и пряности… может, закалывают кумана, а потом раздают мясо горожанам. Здесь в этот день прославляют Хелана Молнию, а он был бы против убийства разумных…

– Хелана?! Илирика, героя древности?! – изумился Речник.

– Да, это его день, – кивнул маг. – Хелан отвёл когда-то от народа Ти-Нау гнев богов, с тех пор его тут почитают. Ты, как изыскатель, должен бы его уважать…

– Какой из меня изыскатель… – отмахнулся Фрисс. – А Илирик был великим героем, и Ти-Нау поступают правильно. Можешь указать мне, какой храм ему посвящён?..

Очередной караван ящеров загородил всю дорогу. Они волокли огромные стволы Чилонка, ящики колючих листьев Нушти и – неизвестно для чего – бочонки с дохлыми медузами. Какая-то заминка случилась у ворот, и стража никак не могла пропустить эту кавалькаду. Гелин переминался с лапы на лапу, свесив язык набок. Дело шло к вечеру, солнце не пряталось за облачком ни на секунду с самого утра, и земля дымилась и трескалась под свирепыми лучами. Фрисс, попробовавший на себе действие Ичоки, глядел на серебряное небо без страха, дышал легко, но прохладу Реки всё равно вспоминал с тоской. Купальни купальнями, но так давно он не плавал в настоящей реке…

– Мирр вам! – поприветствовал путников кто-то с обочины. К Гелину, уворачиваясь от шипов анкехьо и свисающих отовсюду листьев тростника, пробирался Ти-Нау, а за ним следовал белый кот-йиннэн. Ти-Нау, судя по рыжей броне, был из местного войска. Фрисс тут же насторожился, Нецис пригнулся к седлу.

– И вам мир, стражи Айятуны, – кивнул Речник. – Нет ли в городе запасных ворот? В этом караване, верно, сейчас пересчитывают всех медуз в бочонках, и пока не пересчитают, мы до города не доберёмся…

Стражник хмыкнул.

– Не так всё плохо, путники, скоро вы войдёте в Айятуну. Постоялые дворы нынче переполнены, все стекаются в город перед Ночью Хелана. И вы приехали сюда на праздник?

– Верно, – согласился Фрисс. – Мы слышали, что празднуют в Айятуне весело, и что гостям тут рады.

– Нушти! Кому листья Нушти? Тёплые, только что из печи! – закричала торговка с другой обочины. – А кому Меланчин? Сочный молодой Меланчин, ни капли горечи! Кому Меланчин с пряностями? Кому жареных микрин? Всего один медный ча за связку микрин!

Алсаг шумно выдохнул и сунул нос в тюки с припасами. Нецис спешился ненадолго и вернулся с толстым листом Нушти.

– Фрисс, ешь. Это обычай, – Некромант оторвал кусочек и с явной неохотой прожевал его.

– Чужестранцы, вы похожи на людей с необычными дарами, – заметил стражник с обочины. – Мы ищем сейчас таких. Тем, кто устраивает разные штуки для увеселения в Ночь Хелана, платят немало. Сам наместник, благородный Синчи Мениа, нанимает людей для праздника…

Фрисс и Нецис переглянулись и дружно пожали плечами.

– Наши дары мало кому принесут веселье, – хмуро сказал Некромант, указывая на свои чёрные одежды и меч за спиной Речника. – Пусть почтенному наместнику сопутствует удача в поисках…

Анкехьо зашевелились – караванщики наконец договорились со стражей, и вереница ящеров трусцой пробежала под позолоченой аркой ворот. Золотые пластины на наклонной стене сияли ярче солнца, Фрисс покосился на них – и тут же отвёл взгляд. Воины Вегмийи в жёлтой броне мельком осмотрели Гелина и его седоков и указали на ворота. Путь был свободен, но Речник медлил.

– Стражи Айятуны! Где здесь нанимают людей для праздника? – громко спросил он. Нецис поперхнулся, Алсаг насторожил уши.

– Прямо и прямо, до храма Згена. Дверь под лестницей. Ищи Зорану. Вперёд, странники, ворота не для вас одних! – воин Вегмийи поднял посох, подавая знак погонщикам куманов – они уже дышали Фриссу в затылок.

– Фрисс, ты чего? – в глазах Некроманта плескалась ледяная зелень. Речник вовремя отдёрнул руку – хватка ледяных пальцев мага была очень неприятной…

– До сих пор нас искали для того, чтобы убить – или чтобы подрядить на убийство, – прошептал Фрисс, оглядываясь по сторонам. – В кои-то веки – задание, никому не причиняющее вреда… Присмотри за Гелином, Нецис. Весёлого вам праздника!

– Постой, – Некромант всё-таки цапнул Речника за руку и втянул обратно в седло. – Город велик, ни к чему топтать ноги. Расстанемся у храма. Как найду ночлег, дам тебе знать.

На храмовой площади было пёстро и многолюдно. Крылатые кошки носились туда-сюда прямо по плечам людей и спинам ящеров, анкехьо возмущённо фыркали и махали хвостами. То один, то другой маленький караван с грузом стеблей и листьев Чилонка отправлялся к окраинам. С Гелином чуть не столкнулся анкехьо, нагруженный маленькими полосатыми бочонками.

– Ицин, – прошептал Некромант, кивнув на них. – Город готовится…

– Илриэйя та-Сарк?! – изумлённо воскликнул кто-то из толпы. Нецис вздрогнул. К демону, перелезая через ящеров, перегородивших дорогу, пробирался рослый длинноволосый иларс в чёрной мантии.

– Ксатот ил т’инх! – сказал Нецис, встретившись с ним взглядом. Молодой колдун расплылся в улыбке и забрался на спину анкехьо.

– Ты из Нэйна? – жадно спросил горожанин, не сводя глаз с Нециса. Тот покосился на Речника и нехотя кивнул.

– Хорошо, что ты прибыл! Фальк Майта ищет, кто бы поднял ему хорошую нежить! Нас тут двое, но мы… – маг уставился в землю. – Мы ещё не постигли всех тайн Лар-Илри, скажем так.

– Это поправимо, – усмехнулся Нецис. – Зачем нужна нежить?..

…Фрисс и Алсаг стояли перед ярко-рыжей кимеей, увешанной свитками. Один свиток сейчас был у неё в руках. Крылатые кошки слонялись вокруг, присматриваясь к Алсагу, он делал вид, что никого не замечает.

– Водяной маг! Очень хорошо, и очень кстати, – несколько раз подряд кивнула кимея. – Водяные шары и колдовские фонтаны украсят город и смягчат жару. Вы пойдёте с теми, кто ставит шатры и навесы, они покажут вам все источники Айятуны, все перекрёстки. Я тоже пойду с вами… А! Фальк Майта! Как идёт подготовка?

Ти-Нау в длинной чёрной набедренной повязке – больше на нём ничего не было – остановился и покачал головой.

– Полно дел, Зорана. Зато нашёлся толковый Некромант, и нежить у нас будет – наилучшая!

– Хвала богам! Но смотри, никакой опасности быть не должно…

– Знаю, – бесстрастно кивнул Фальк Майта и скрылся в коридоре под лестницей.

– Зорана! – закричал кто-то с другого края площади. – А-аай! Да что вы, взбесились?!

Жуткие вопли заглушили его крик, все обернулись, кимея всплеснула руками и юркнула в толпу, Фрисс кинулся следом. Посреди улицы катался огромный клубок дерущихся котов – йиннэн сцепились не на жизнь, а на смерть, по мостовой валялись клочья шерсти, и Речник увидел пятна крови.

– Мррря?! – Алсаг сел на обочину. Глаза у него были огромные и совершенно круглые. Фрисс бы тоже остолбенел от изумления – никто и никогда не слышал, чтобы йиннэн дрались между собой! – но были дела поважнее.

– Ал-лийн! – заорал он, вскидывая руку. Водяной шар размером с ящера-анкехьо рухнул на кошачий клубок, и дерущиеся бросились врассыпную. Вопли затихли. Десятеро крылатых котов в недоумении глазели друг на друга и на окружающих, потом принялись мыться и зализывать раны.

– Что вы делили? – спокойно спросила кимея. Йиннэн переглянулись. Похоже, ответ им был неведом.

– Никогда такого не видела, – покачала головой женщина Ти-Нау, оглянувшись на Речника. – В них как демоны вселились!

– Мррря?! – наклонил голову Алсаг.

Коты в переулке собрались в кружок и тёрлись друг о друга боками в знак примирения. Фрисс пожал плечами и огляделся в поисках кимеи. Она выскользнула из-за чьей-то спины. Вид у неё был озадаченный.

– Страшное дело, – сказала она и поёжилась. – Никак не привыкну к местным порядкам. Только что рвали друг друга, а теперь говорят, что сами того не хотели. Что за дурман?! Хорошо, ты разнял их! Может, поставить тебя стражем в Вегмийю до конца праздников? Тут таких стычек будет немало…

…Водяной шар отделился от поверхности пруда и медленно поплыл за Речником. Под большим навесом он остановился, зависнув между жердью, к которой был прикручен светильник-церит, и краем помоста. Водяная линза вытянулась и выгнулась, вбирая неяркое сияние церита и зажигаясь изнутри серебристым светом. Кимея с довольным видом потёрла руки.

– Ты не устал, волшебник? На сегодня можем закончить. Осталось ещё два источника, но к ним редко приходят…

– Доведём дело до конца, – отозвался Речник, украдкой утирая испарину. Магия измотала его. Это было девятое или десятое заклинание по счёту, и до обеда он много колдовал, и выспаться в полдень ему толком не удалось. Он положил на язык несколько крупиц Ичоки и коснулся глади пруда, а потом резко отдёрнул руку. Вода взметнулась за ним, волны заплясали, выгибая гребни и выстраиваясь кольцом.

– Вспомни меня, Река-Праматерь, – прошептал Фрисс. – Отрази меня в чистой воде – там, где Кесса встретит великий день…

Резкий ветер ударил в спину, замутил пруд и взметнул обрывки травы. Огромный Изумрудный Дракон заходил на посадку, вытянув лапы, его широченные крылья чиркнули по крышам, и он снова взлетел. Улочка была слишком узка… С земли уже кричали, указывая на плоскую крышу с ведущей вниз лестницей. Дракон вёз стеклянные короба, из которых вырывалось пламя. Зорана ждала их, выписывая круги у огромного каменного гнезда на перекрёстке – прилетели Саламандры, там собирались поселить их. Дракон раздражённо рыкнул и взлетел чуть повыше, а потом вытянул крылья и пошёл вниз.

Фрисс успел отпрыгнуть. Он сбил с ног кого-то из рабочих, прокатился по плитам мостовой, царапая броню, и врезался в стену так, что искры полетели из глаз. За спиной взметнулась волна, заливая улицу, а потом взревело пламя.

– Мрррря?! – судя по голосу, Алсаг был удивлён и возмущён до крайности. Вопил он откуда-то сверху.

– Что за… – начал было житель, уроненный Речником, но тут же замолчал и уставился на что-то за его спиной. Повисла тишина.

Фрисс повернулся, потирая макушку, и увидел голову дракона, торчащую из переполненного пруда, жалкие остатки догорающего шатра, пятна сажи на стенах и потрясённых жителей, столпившихся вокруг. На берегу отряхивались Саламандры – красные погасли и свирепо шипели, чёрные молча сохли на солнце. У залитого водой гнезда стояла мокрая Зорана и пыталась найти какие-нибудь слова.

– Йигаэль, ты живой? – спросила она наконец, обращаясь к дракону. Он пытался притвориться крошечным и незаметно вылезти из пруда, и на вопрос стыдливо опустил голову.

– Я…э… я садился, и тут… я не знаю, что на меня нашло, – пророкотал он. Жители переглянулись.

– Вылезай, так и заболеть недолго, – махнула рукой кимея. – Но огнём-то зачем плеваться?!

– Вперрвые вижу, чтобы дрракон так плохо прриземлялся, – муркнул с крыши Алсаг. Фрисс поспешно встал между ним и Изумрудным, но тот выбирался из воды и как будто ничего не слышал.

– Йигаэль летает лучше всех, – пробормотал ушибленный житель, потирая плечо. Фрисс помог ему подняться.

– Он никогда так не падал? – спросил Речник вполголоса.

– Он – повелитель ветра, великий воин, может мышь поймать на лету, – покачал головой житель. – Что с ним сегодня? Не иначе, морок…

– Ну, хорошо, что все живы, – протянул Фрисс и пошёл к гнезду, превратившемуся в чашу для водопоя. Не ведром же вычёрпывать воду в городе магов…

…Плоскую крышу, устеленную циновками, даже не прикрыли навесом – всё равно днём тут никого не было, а ближайший ночной дождь должен был пройти через полгода, не раньше. В углу, отведённом для странных чужеземцев, крепко спали демоны – Алсаг свернулся в клубок под боком у Гелина. Некромант ещё не вернулся, но Фрисс его и не ждал. У мага ночная работа…

В небе перекликались ночные стражи. Откуда-то из темноты им ответил Изумрудный Дракон. Поодаль, за домом, тренировались Маги Огня – на крышах дрожали сполохи колдовского пламени. Речник натянул плащ на голову и закрыл глаза. Он потратил сегодня много сил, даже слишком много, и странно, что ни разу не потерял сознание. Теперь надо выспаться. День будет долгим и интересным…

Он уже видел смутные очертания прибрежных тростников и маленькие волны, набегающие на узкую полоску песка. Из дремоты его выдернул испуганный кошачий вопль.

На второй крик Фрисс поднялся и подобрал перевязь с мечами. Ему было не по себе. Творилось что-то неладное… Он оглянулся на броню, придавленную хвостом Гелина, но раздался третий вопль, полный ужаса, и Речник мягко спрыгнул вниз, не тратя времени на поиски лестниц.

Куда подевалась ночная стража?! Где-то в переулках кого-то из йиннэн резали на части, крики должны были полгорода перебудить… но в небе никого не было, и на улицах тоже, Фрисс один бежал по каменному лабиринту. Он хотел постучать по стене, позвать на помощь, но понял: если на такой отчаянный вой ещё не сбежалась вся округа, от стука они точно не проснутся.

– Хаэ-э-эй! – заорал Речник во весь голос. Отчаянный вопль был ему ответом. Что-то сверкало за поворотом, багряные отсветы вырывались оттуда, затапливая мостовую. Фрисс влетел в переулок и тут же попятился назад. «Скафандр бы…» – пронеслось в голове.

Бессчётное множество огненных сгустков, как громадный пылающий рой, вилось в воздухе, медленно сливаясь в один огромный шар. Стаи огней проносились над крышами, сворачивая в неприметный переулок, они затянули всё небо золотисто-багряной сетью. Шар пульсировал, взрываясь фонтанами огня и выплёскивая потоки новых сгустков, и неумолимо рос, распухал, и Фриссу казалось – там, где огненная сфера касается мостовой, камень плавится и течёт. Сухой жар бил в лицо, с каждым мгновением терпеть его было труднее.

Что-то с воплем метнулось под огненной сетью, у самой стены, и Речник очнулся от наваждения. Пылающие сгустки облепили крылатого кота, поймав его в ловушку. Зачем он им, Фрисс выяснять не стал.

– Ал-лийн!

Речник пошатнулся и еле устоял на ногах. Маленький водяной шар взорвался у стены, забрызгав огненную стаю и тут же обратившись в пар. Фрисс прыгнул следом, на ощупь схватил за крыло кота и метнулся обратно. Удержать не удалось – йиннэн уже сам мчался прочь, не разбирая дороги. Раскалённый рой угрожающе загудел и выплюнул ещё фонтан мелких сгустков. Речник отмахнулся, одной рукой закрывая лицо. Что-то мохнатое задёргалось в кулаке, Фрисс глянул – и помянул тёмных богов.

– Да’анчи?!

Здесь были тысячи кровавых личинок, и теперь они не просто светились красным. Огонь окутывал каждую из них, и они стремились сбиться в плотный рой, чтобы гореть ещё жарче. Фрисс попятился, досадуя про себя, что драконы куда-то запропастились. Сюда бы озеро воды!

«Хвала богам, камень не горит…» – думал Речник, глядя на оплавленные стены. Нет, ему не мерещится… кладка и впрямь размягчается, вон, личинки оставляют на ней вмятины… Фрисс прикрыл глаза и сжал кулаки. Сейчас бы немного энергии, как раз на два заклинания, а потом можно и в обморок…

В лицо дохнуло холодом и вонью гнилого мяса. Что-то бесшумно спрыгнуло с крыши, встало между личинками и Речником, и взгляд мерцающих зелёных глаз прожёг Фрисса насквозь.

– Прочь! – сухим песком прошелестел безжизненный голос. По плечам умертвия стекал мрак, только проступали сквозь него шипы костяной брони да горели зеленью глаза. Нежить подняла руку, холод стал нестерпимым. Речник стиснул зубы.

– Уходи в курган, мертвяк, – процедил он, вырывая мечи из ножен. – Тут город живых!

Ноги подкашивались – холод и страх окружили умертвие невидимой бронёй, но Фрисс рванулся – и подступил вплотную. Пустой взгляд остановился на нём.

– А-ай-и-и, хьо-о-о! – взвыла нежить, занося костлявую руку для удара, но Фрисс ударил первым. Он ждал, что мечи разлетятся в пыль, а в крови вскипит Квайя, и он умрёт на месте…

Умертвие схватилось за плечо. Кровь стекала по клинку, мерцая зеленью. Меч сверкнул алым – и почернел. Нежить прерывисто вздохнула. Мрак рассеивался, сквозь кокон теней проступали черты живого лица…

– Фрисс! – услышал Речник уже в полёте. Мнимое «умертвие» отшвырнуло его прочь от огненного шара и вместе с ним покатилось по мостовой. Фрисс успел увидеть растерянное лицо Некроманта, прежде чем пламя ударило в глаза, и волна нестерпимого жара накрыла его с головой. Огромный рой огненных личинок, изрыгая пламя, уходил в небо. Что-то вылетало из него, но что, Речник уже не видел. Глаза жгло, всё вокруг плавало в тумане. Ледяная рука до боли впилась в плечо Фрисса, он рассеянно подумал, что нежить теперь сожрёт его.

Кто-то захохотал в пустом переулке, и такое злорадство было в этом смехе, что Фрисс рывком поднялся на ноги и взглянул в светящиеся глаза. Что-то большое и белесое, вроде летучей мыши с драными крыльями, парило над соседним домом. Оно ухмыльнулось, показав острые зубы, и захохотало вновь, но смех его оборвался в одно мгновение и сменился возгласом боли. Его лицо вспыхнуло зелёным пламенем, а потом вздулось и почернело, тварь с воем схватилась за глаза и рухнула в переулок. Что-то белое взлетело оттуда через долю мгновения и тут же сгинуло. Фрисс обернулся и охнул.

Нецис стоял у стены, держась за плечо, и кровь чернела на его пальцах. Он тихо шипел сквозь зубы и пытался выпрямиться. Речник подхватил его, с ужасом глядя на рану. Рука мага была рассечена до кости.

– Нецис, как же так… Сейчас я уйму кровь, – бормотал Фрисс, пытаясь откромсать кусок плаща, но руки не слушались, а меч стал тупым, как палка.

– Не порть вещи, – еле слышно отозвался Некромант. – Отсюда не виден Ургул. На крышу бы…

– Держись за меня, – сказал Фрисс, высматривая лестницу. Края раны под пальцами чародея шевелились и странно хлюпали, как будто плоть срасталась и расходилась вновь.

– Как ты здесь оказался? – тихо спросил маг, опираясь на плечо Речника. – Я хотел увести тебя… да’анчи во время роения очень опасны…

– Они напали на кота, я выручил его, – пробормотал Фрисс. – А потом я увидел умертвие и…

– И ты вступил с ним в бой, – Некромант резко выдохнул, как будто издал смешок или всхлипнул. – Атарганаск знал, кому морочить голову. Мерзкая тварь…

– Это он смеялся? – нахмурился Речник. – Снова он? Он хотел, чтобы мы убили друг друга?

– Это в духе ца’анов, – кивнул Нецис и с трудом разогнулся. Они стояли на крыше невысокого дома, и её проснувшиеся обитатели глядели на них с изумлением. Маг смотрел на небо – туда, где мерцал багровый Ургул, звезда Некромантов.

– Эйат Ургул, – прошептал он, поднимая раненую руку. Кровь уже не текла, сквозь прореху в рукаве Фрисс видел, как сходятся края раны и тут же слипаются намертво.

– Дрянной ца’ан считает, что это забавно, – скрипнул зубами Некромант. – Совсем потерял осторожность… а может, думал, что ты вконец заморочен.

– Куда Вайнег забрал стражу?! – Фрисс сердито смотрел на небо. – Надо выловить эту тварь, пока она кого-нибудь не сожрала…

– Атарганаск уже сгинул, – покачал головой маг. – Я не чую его в городе. Удрал – и это печально.

Он с сожалением поглядел на разорванный рукав. Рана уже закрылась, Нецис пощупал её и кивнул.

– Хорошо, что это случилось ночью. Плохо, что мороком зацепило и меня. Весь праздник теперь насмарку. Терпеть не могу ца’анов…

…Четверо воинов разом опустили копья и тут же взметнули их, и золотистый свет прокатился по древкам. Острия с хрустом вошли в пустые глазницы, и костяной паук, объятый жёлтым пламенем, рассыпался на части. Жители радостно завопили, йиннэн захлопали крыльями и полезли на помост. Воины поклонились и тут же скрылись за спиной менна в золочёной броне. Менн привстал на хвосте, как бы озирая помост торжествующим взглядом.

«Битва Хелана и Далэга», представление, которое показывали на Праздник Крыс со времён властителя Гвайны, подошло к концу. Далэг был повержен, и его воины сейчас старательно притворялись мёртвыми – кроме нежити, уничтоженной взаправду. Фрисс радостно завопил вместе со всеми, но тут же оглянулся – куда пропал Нецис? Ему, наверное, неприятно смотреть, как уничтожают големов, которых он создал…

– Фрисс, съешь меланчин, – Некромант подошёл неслышно. – Вот тебе к нему лепёшка. Вкусно, но смотри – внутри целая ягода камти, можно рот обжечь.

– Спасибо, – кивнул Речник. – А ты что же, не смотрел представление?

– Смотрел, конечно, – взгляд Нециса был непроницаем. – Хелан победил и развеял тьму над нашим многострадальным миром… Когда-нибудь я расскажу в Нэйне, как поднимал нежить по личной просьбе наместника Айятуны. И никто не поверит…

…Призрачные фонарики – высушенные шкурки канзис с приклеенными к ним магическими огоньками – медленно плыли над рекой, покорные ветру, и таяли в вышине, превращаясь в звёзды. Над северной окраиной полыхал небосвод – крылатая стража играла в мяч под облаками, перебрасываясь огненным шаром, и драконы выдыхали огонь, стремясь поразить его, а маги на летучих мышах гнали шар дальше по небу, прочь от драконьих пастей. Где-то в той стороне сгинул Нецис, прихватив с собой Гелина, превращённого в нетопыря. Маг после пары чашек ицина стал благодушен и мечтателен, и Фрисс не удивился бы, увидев его играющим в мяч с драконами.

– Фррисс! – Алсаг, уставший от маскировки, распустил веер на хвосте и говорил во весь голос. – Ты отпустил фонаррик? Чего ты пожелал?

– Мира для Реки, – устало откликнулся Речник. От Алсага пахло выпивкой – кто-то угостил кота ицином, когда Фрисс отвернулся.

Кипящей вокруг толпе не было дела до говорящих котов – в ней мелькали и более странные существа. Возможно, Фриссу померещилось, и на том краю площади, выстроившись в кружок, танцевали вовсе не скелеты, а в кружке, воздев руки, напевало что-то заунывное вовсе не умертвие… но Речник уже не удивлялся никому. Он огляделся – никто не замечал его… внизу, под базальтовыми плитами набережной, плескалась чёрная вода, отражая городские огни. Вода и вода, до самого горизонта… другой берег таял во тьме. Здесь, в Айятуне, Река Симту разлилась широко, и даже летняя засуха ненамного её уменьшила.

– Последи за бронёй, Алсаг, – попросил Фрисс, выбираясь из доспехов. Чёрные волны поглотили его с головой, вода была тёплая от поверхности до дна, и потоки подхватили Речника и понесли его. Что-то жёсткое хлестнуло его по ноге, Речной Дракон скользнул мимо, заглянув чужеземцу в глаза. Фрисс усмехнулся и ухватил водяного змея за шипы на загривке. Вода вокруг вспенилась, упруго ударила в грудь. Речник летел, рассекая потоки, и на душе у него было легко.