Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 51 страниц)

– Ничего, что могло бы тебя порадовать, – покачал головой колдун в красном. – Огня всех драконов не хватило, чтобы морок рухнул. Страж Анхур ждёт помощи с востока…

Менн приподнялся на хвосте, озадаченно шурша чешуёй.

– А как же известия о том, что злоумышленник схвачен? И тот смелый сын мрака, Нерис… Разве он не обещал разрушить морок?

Красный маг громко фыркнул, жёлтый поморщился.

– У меня нет веры Нерису, – сказал он, пожимая плечами. – Злая тварь схвачена, и скоро её казнят, но, боюсь, гибельный сон владыки уже не развеет… Чего ты хочешь, колдунья с демонёнком?

– Как мне найти владыку Элмада? – выпалила Речница, вздрогнув от неожиданности. Все трое повернулись к ней, и взгляды их были очень странными.

– Ты недавно в стране, это видно, – сказал жёлтый маг, тщательно подбирая слова. – И пришла ты издалека. До ваших краёв, верно, не долетели ещё слухи о нашей беде. Ты не встретишься с владыкой Элмадом – ни ты, ни я, ни даже драконы…

…На крыше, под соломенным навесом, выстроились рядами пузатые бочонки с маринадом, до поры прикрытые листьями. Внизу блестящей улиткой завивалась в спираль улица. Кесса сидела на краю, сосредоточенно жуя лист Сетты, пропитанный острым соком. Таскать чаны с рассолом было тяжело, но Речница быстро поняла, как применить к кислой жиже заклятие «ал-лииши», и дело пошло быстрее – и у Кессы теперь был какой-никакой ночлег и ужин. Эррингор, свирепо сверкающий глазами, сидел на крыше поодаль от Речницы и смотрел на неё с нескрываемым презрением.

– Жрать траву… Только знорки, только они могут так упасть… – слышала Кесса невнятное бормотание, прерываемое шипением пара и рёвом огня. Она заглянула в Зеркало Призраков, прикрыв его ладонью от солнца. Там тоже бушевало пламя, и именно оттуда исходил непрестанный тихий треск. За огненным валом вроде бы проступали угловатые силуэты зданий и метались какие-то фигурки, но всё было затянуто багряной завесой.

– Сильным магом надо быть, чтобы усыпить дракона, – вздохнула Речница. – Тем более – такого могучего. Как только Элмад подпустил к себе злодея… Тут очень злое солнце, Эррингор, но тебе оно не повредит. Залезай в карман. Мы уже достаточно отдохнули. Пойдём посмотрим на тварь, которую поймали маги!

– Это ещё зачем?! – махнул хвостом зверёк. – Ты не поняла, что ли, кого они изловили?! Это же Гевахелг, мерзкий пожиратель разума! Хотя – верно, чего тебе бояться…

– Постой, – Кесса пропустила последние слова мимо ушей. – Думаешь, это наш Гевахелг? Гоэл э-Тинр? И правда… приметное существо, такое не потеряешь. Так их магия настолько сильна, что обморочит даже дракона?!

– Урррх, – неохотно кивнул Эррингор. – Они сильные. Проклятые твари! Никогда не поверил бы, что единственный знорк может такого поймать. Этот их Нерис Имлийн, верно, умеет колдовать…

– Он – чёрный маг, демонолог, – последнее слово Речница произнесла с опаской. – Жаль, что не умеет разрушать мороки. Пойдём, Эррингор. Если там Гоэл э-Тинр… надо исхитриться и поговорить с ним.

Око Згена пылало в зените, заливая землю прозрачным огнём. Тени укоротились, узкими кромками чернея под блестящими, будто оплавленными, стенами. Невысокое здание – точнее, четыре здания, соединённые меж собой в квадрат – облицовано было белым мрамором, тем же, что пошёл на украшение крепостных башен, но в жаркий полдень камень больше походил на древний стеклоподобный рилкар. За высокой узкой аркой и пеленой охранных чар виднелась зелень, цвело что-то нежно-розовое, и как будто журчал родник, – там была жизнь. Тут же, на испепеляемой солнцем площади, ничего живого не было. И стражники в белых балахонах, вышагивающие вдоль стены, мечтали только о том, чтобы уйти с солнцепёка.

Речница осторожно выглянула из-за гребня крыши. Воины, изнемогая от жары, пытались спрятаться в тени и с тоской смотрели на арку, запечатанную магией. В трёх шагах от них в мостовой чернел круглый пролом, прикрытый непрочной на вид решёткой.

– Эррингор, – прошептала Кесса, пытаясь сверху увидеть, что же там, на дне провала. – Стой на краю. Если увидишь стражников, рычи и дыши огнём.

– Фаррраррх! Знорка, с чего мне помогать тебе?! – из ноздрей зверька повалил дым.

– Не хочешь? Тогда помоги хотя бы себе, – в свою очередь фыркнула Кесса и замолчала, прижавшись к крыше. Внизу стражники переглянулись и вдоль стены прокрались под полог заклятия, к вожделенной тени и воде. Чёрный нетопырь сорвался с крыши и опустился на край колодца, приникнув к решётке.

Светло-серая шерсть Гевахелга как будто светилась в полумраке, столб солнечного света, падающий на дно ямы, зажигал её белым огнём. Существо лежало на полу, тщетно пытаясь спрятать глаза от солнца. Его руки были скручены за спиной.

– Гоэл! – тихо окликнула Речница. – Гоэл э-Тинр!

Гевахелг дёрнулся, как от удара, и попытался свернуться в клубок. Длинные ветвистые «усы» на его макушке были, как разглядела Кесса, связаны вместе и плотно обмотаны жгутом, отчего напоминали толстую косу. Хвост существа – самый его конец, с парой коротких шипов – зачем-то вмуровали в ком глины. Воздух вокруг Гевахелга странно мерцал и иногда как будто сгущался, но никакие силуэты в нём не появлялись.

– Стой на страже, Эррингор. Я спущусь, – прошептала Речница, покосившись на арку. Бояться пока было нечего.

Яма была просторнее, чем показалось Кессе сверху. Речница вернула себе человеческий облик и прислонилась к стене, скрываясь во мраке от чужих взглядов. Гевахелг с тихим воем корчился на земле, пытаясь не то встать, не то порвать путы, воздух вокруг светился всё ярче, и в нём пробегали зеленоватые искры.

– Не бойся! – еле слышно сказала Кесса. Она встретилась взглядом с демоном, и её передёрнуло. Для чего-то пленившим его нужно было, чтобы он не мог закрыть глаза, и его веки удерживала тонкая полоса ткани. Взгляд выпученных глаз, налившихся кровью, был мутным и почти безумным.

– Эти люди очень жестоки… – прошептала Речница и подошла вплотную, склонившись над хеском так, чтобы её тень скрывала его голову. Сейчас пригодился бы плащ…

– Знорка! А-аррх… знорка, – Гевахелг резко дёрнул головой и нехорошо оскалился. Кесса поёжилась.

– Ты ведь из Вайдена, правда? – быстро и тихо сказала она. – Элогеф и Валейл просили тебя найти. Они не знают, что с тобой, и почему ты пропал. Они не говорили, что ты злой, и что ты убиваешь мирных драконов…

– А-аррх! Я… я никого не убивал, – Гоэл яростно замотал головой. Кесса, забыв об осторожности, обхватила его за плечи – она хотела помочь хеску сесть, чтобы он не бился о землю, но демон оказался слишком тяжёлым.

– Ты зачаровал Элмада, короля драконов, – прошептала Речница. – Он спит гибельным сном. Я не думала, что вы враждуете с драконами…

– У-ух! Знорка, знорка, – Гевахелгу наконец удалось сесть, и он шумно вздохнул. – И ты о том же… Все говорят одно! Я не хотел ему вредить – я же сказал это тем зноркам, и другим, и всем, кто спрашивал. Я не хотел! Это был спор, просто спор… А-арррх… Где же Нерис, где он…

Существо странно дёрнуло плечами, путы впились ему в руки, и оно тихо завыло. Речница попыталась оттянуть верёвки и ослабить их немного, но хеска связывали на совесть…

– Нерис Имлийн? Тот чародей, что взял тебя в плен? – переспросила Кесса. – Ты не шевелись, я немного растянула верёвки, они не будут так врезаться…

– Аррх, – Гевахелг качнул головой так, что ударился подбородком о грудь. – Нерис, Нерис… Где он?! Он говорил – это ненадолго. Он выведет меня, и я разбужу дракона. Этой ночью… или прошлой? Арррх… это время, я не знаю, как оно течёт… Тут всегда холодно и жарко, темно и светло!

Он замолчал, хватая ртом воздух. Его дыхание было горячим и сухим, как пустынный ветер.

– Этот Нерис обманул тебя, – прошептала Кесса, сжимая пальцы в кулак. Водяной шарик соткался из воздуха и коснулся носа Гевахелга.

– Он жестокий и лживый человек. Он хвалится, что победил тебя… Так вы с ним были друзьями?

Гоэл слизнул сгусток воды одним движением языка и склонил голову на плечо, тяжело и часто дыша.

– Победил… Теперь я вижу, знорка. Да, хорошо вижу… чем я смотрел раньше?! Мы не друзья… он маг и я маг… он говорил – так интересно видеть магию Гевахелгов… и что я умею – это удивительно… и я много показал… а потом мы поспорили. Хватит ли у меня сил… и я согласился. Он говорил – это неопасно, все удивятся – и только… и я сниму чары. А потом они связали меня. Я говорил им… много говорил, впустую.

– Пей ещё, – Кесса сотворила большой водяной шар, но и его хватило ненадолго. – Нерис сказал им, что дракон проснётся, если тебя казнят. Они злы на тебя…

– Аррх… да, да, – Гоэл кивнул. – Не удивлён. Они так думают, да, это видно. Нерис не сказал им… никто не сказал… Я умру – дракон умрёт. Нерис его не разбудит. Только… только тот, кто творил чары, никто больше. Или боги…

Кесса нахмурилась. Её ногти впились в ладонь, но она не замечала боли.

– Он очень дурной маг, – прошептала она. – Верно, он хочет, чтобы дракон умер. А ты? Если бы ты был свободен… если бы Вайден тебя ждал… ты вернул бы дракона к жизни? Ты зол на него?

– Аррх… Знорка! – Гевахелг оскалился. – Нерис говорил… теперь ты говоришь… знорки много болтают, аррх… Я не зол. Я не хочу убивать. Скажи им – я разбужу его! Если вернусь в Вайден, не выйду оттуда никогда. Скажи им…

– Боюсь, они не поверят, – покачала головой Речница. Сверху донеслось невнятное шипение, и Кесса вздрогнула и подалась назад.

– Стража! Послушай, Гоэл э-Тинр. Я вернусь, когда стемнеет, и я вытащу тебя отсюда. Никто больше не будет мучить тебя. Дождись темноты!

Сверху застучали по решётке. Летучая мышь молнией вылетела из колодца, промелькнула над ошеломлёнными стражниками и скрылась за гребнем крыши. Фиолетовый зверёк болтался в её лапах, плюясь искрами.

…Тусклый зеленоватый огонёк дрожал в полумраке над опустевшей улицей. Кесса держала его на ладони, вглядываясь в сияние. Фиолетовый зверёк сидел рядом на краю крыши и молча дымился. Речница старалась не смотреть ему в глаза – там полыхало злобное пламя.

– Нуску, повелитель вечного света, – шептала Кесса, покачивая огонёк на ладонях, – помоги нам не сбиться с дороги. Да развеется мрак, да истает туман, да отступят наваждения…

Сияние задрожало и медленно угасло, оставив слабый светящийся след на ладонях. Речница сунула руку в бочонок и, вытащив лист Сетты, едва-едва просолившийся, впилась в него зубами. Негоже Чёрной Речнице лазить по чужим бочкам, но полеты в мышином облике наводили на Кессу дикий голод, и, даже дрожа от волнения, она не могла забыть о еде. Эррингор презрительно фыркнул.

– Ты плюнешь огнём, – тихо сказала Речница, пальцем в пыли вычерчивая линии улиц и очертания домов. – Вот сюда – там магическая завеса и каменные стены. Ничего не загорится, может, обуглятся кусты под аркой, но это ничего… а шуму будет много. Если повезёт, стражники отвлекутся. Только плевать ты будешь на лету, и постарайся не пожечь мне крылья.

– Фарррарррарррх! – Эррингор взмыл в воздух, на лету превращаясь в огненный шар.

– Не надо шуметь, – Кесса не обернулась. – Если нас поймают, тебя увидят маги и драконы. А ты им не нравишься…

…Магическая завеса от удара чуть подалась назад и полыхнула на полгорода, огласив окрестности громовым раскатом. Мгновение спустя никого уже не было у закрытого решёткой колодца – никого, кроме бесшумной крылатой тени.

Эррингор вывернулся из мышиных лап и повис на прутьях решётки – Речница увидела, как сверху мерцают его багровые глазки. Она окликнула его и услышала собственный писк – она всё ещё была летучей мышью… Эррингор сверкнул глазами и отмахнулся.

– Знорка? – прохрипели снизу. Гевахелг лежал на дне колодца и скрёб когтями землю, пытаясь подняться. Кесса бросилась к нему, на лету меняя обличие.

– Ни-шэу, – прошептала она, касаясь пальцем пут на руках Гоэла. Тряпка, мешающая ему закрыть глаза, оказалась обычной, не зачарованной, Кесса просто разрезала её. Ремни на руках вспыхнули багрянцем, на мгновение стали нестерпимо горячими, и шерсть Гевахелга начала тлеть, но тут же путы рассыпались, и существо небрежно стряхнуло пламя.

– А-арррх, – Гевахелг зажмурился и прикрыл глаза одной парой ладоней. Ещё две его руки распутывали ремешки и ткань на «усах». Кесса осторожно помогала, поддевая ножом плотно прилегающие ремни.

– Аррх, – «усы» бессильно упали на плечи, и Гоэл мотнул головой, пытаясь расправить слипшиеся «веточки». – Ты кто, знорка? Имя у тебя есть?

– Я Кесса, Чёрная Речница, – прошептала она, прижимая палец к губам. – Не шуми, стража близко. Сейчас уберу глину с хвоста…

– Глина не удержит, – Гевахелг посмотрел на замурованный хвост, и комок глины с треском разлетелся, пылью засыпав дно ямы и запорошив белесый мех демона. «Усы» распушились и слегка приподнялись над плечами, а потом неярко засветились. Гоэл снова зажмурился – у него болели глаза, веки опухли. Речница обхватила его и упёрлась плечом в его грудь, чтобы помочь подняться. Гевахелг стоял на ногах нетвёрдо, тихо хрипел и шипел что-то непонятное.

– Гоэл, ты не падай, – прошептала Кесса и попробовала прислонить его к стене. – Тебе сейчас станет лучше. Пить хочешь?

Гевахелг мотнул головой и потёр запястья – его пальцы сгибались с трудом, так отекли за время неподвижности. Кесса покосилась наверх – там снова что-то громыхнуло, закричали, ругаясь на все лады, люди, заревел разбуженный дракон-стражник. Эррингор свесился в колодец и махнул лапкой, поторапливая Речницу.

– Гоэл, не пугайся – мы сейчас превратимся, – вздохнула она и осторожно взяла его за руку. Гевахелг не сопротивлялся, его ладонь была вялой, будто из неё исчезли кости. Кесса повернулась к нему спиной и схватила вторую его руку, а потом вскинула над головой, словно крыло.

– Одно тело, одни крылья, – прошептала она, зажмуриваясь, и почувствовала пустоту под собой, жар в крови и ломоту в костях. Суставы неприятно, но уже привычно вывернулись, зашелестели, срастаясь, перепонки меж руками и телом, и здоровенная летучая мышь повисла на решётке, растопырив крылья и оторопело глядя на себя.

«Ничего себе мышка…» – думала Кесса, рассматривая белесое крыло с жуткими крючьями там, где должен был быть всего один коготок, мохнатый хвост с двумя зубцами и слабое, но заметное белое свечение. «Интересно, где такие летают…»

Что-то задело её ухо, потом рвануло Речницу в сторону, будто хотело разделить её надвое. Она повернула голову и увидела ещё одну пару глаз, наполненных страхом и отвращением. Вторая голова летучей мыши отчаянно крутилась и тянула тело на себя.

– Гоэл э-Тинр! – слова Речницы превратились в писк, но Гевахелг их, кажется, понял – и трепыхания прекратились. – Мы в одном теле сейчас. Не бойся и не шевелись, и ничего не делай, пока не станешь снова собой! Мы полетим к Элмаду!

– Знорка, мы не останемся такими навечно? – с опаской спросил Гоэл, шевельнув крылом. – Тут хуже, чем в оковах.

– Ничего не поделаешь, – вздохнула Речница. – Закрой глаза, так будет легче.

– Никогда больше не выйду из Вайдена… – пробормотал демон. Кесса взмахнула непривычно длинными крыльями и еле успела подхватить Эррингора на краю колодца – это тело летало слишком быстро, невзирая на лишнюю голову и нелепые крючья.

«Вверх… надо подняться над городом, тогда я найду Элмада. Он где-то в самом сердце, в драгоценном гнезде…» – думала Кесса, и тёплый ветер подхватывал её под крылья и нёс к звёздам. Внизу горели тысячи огней, огненные цепи завивались спиралями. Эррингор рыкнул и задёргался так, что Кесса еле удержала его. И она теперь видела то же, что и он, – слиток тёмно-синего стекла в кольце багрового пламени.

Речнице казалось, что летит она уже целую вечность. Сверкающий край огромного гнезда промелькнул внизу, и мышь опустилась на камень, оплавившийся от страшного жара и намертво прилепивший к себе самоцветы. В широком кратере, свернувшись гигантским клубком, лежал самый большой в мире дракон – таких огромных Кесса не видела нигде, ни в Хессе, ни в сумрачном Нэйне. Она уже не была мышью, но и сейчас дракон нависал над ней – Речница была крохотной рядом с ним. Она чувствовала жар, исходящий от его брони, и видела, как чешуи врастают одна в другую – от древности пластины, покрывавшие тело дракона, стали неподвижными и неразделимыми. Кесса протянула руку и потрогала тёмно-синюю чешую. Жар под ладонью медленно угасал, сменяясь прохладой, а затем и холодом.

– Гоэл э-Тинр… – Кесса повернулась к Гевахелгу. Он кивнул. «Усы» уже не падали на спину – они поднялись почти вертикально и окутались белым сиянием.

– Сдохнете оба, – фыркнул Эррингор с края гнезда. Он вскарабкался на оплавленный гребень и теперь балансировал там, размахивая хвостом, с риском упасть, и пребольно – только бы не подходить близко к дракону.

– Отойди, – прошептал хеск, подходя к ящеру вплотную. Кесса попятилась. Четыре ладони прикоснулись к броне. Теперь весь Гоэл светился, и сияние расходилось от него волнами.

– Ты, знорка, совсем сдурела, – прошипел Эррингор, источая клубы дыма. – Гевахелг! Страшная тварь! Ты что, освободила его?!

– Тихо, – прошептала Кесса, шлепком сметая фиолетовую «мышь» себе на ладонь и стряхивая в карман. Над кратером взвилось белое пламя, а потом мельчайшие серебряные искры посыпались с неба. Гевахелг на подгибающихся ногах отходил к краю гнезда, Кесса поймала его, когда он оседал на камень. Он привалился к оплавленному поребрику, дрожа всем телом и прикрывая глаза всеми четырьмя руками. Речница осторожно погладила его по плечу и поднялась, и её взгляд встретился с двумя снопами багрового света из-под тяжёлых бронированных век.

– Чёрная Речница, – задумчиво пророкотал Элмад, медленно разминая окостеневшие лапы. – Я не сомневался, что вы рано или поздно вернётесь. Отрадное зрелище! Ради такого пробуждения стоило попасть под чары Гевахелга.

– Владыка Элмад! – Кесса встала между драконом и Гоэлом, которому всё же удалось подняться на ноги. – Не злись на него! Его обманом заставили навредить тебе. Он сам по доброй воле снял заклятие. Не трогай его!

– По слову Чёрной Речницы любой проявит добрую волю, – дракон шумно выдохнул, опалив Кессу жаром. – Иди сюда, Гоэл э-Тинр, маг из Вайдена.

Гевахелг встал рядом с Кессой, запрокинув голову. Он смотрел дракону в глаза и молчал, только «усы» непрерывно вспыхивали. Речница глядела на существ с опаской. Они говорили сейчас, она это чувствовала, но не слышала ровно ничего. Она покосилась на Зеркало Призраков – оно стало синим, как вечернее небо.

– Нерис Имлийн получит своё, – прогрохотал Элмад, слегка тряхнув головой. – В Ирту его уже нет, но мы его отыщем. А куда теперь пойдёшь ты, Гоэл э-Тинр?

– Назад, в Вайден, – выдохнул Гевахелг. – Как можно дальше от знорков.

– Будь по-твоему, – взгляд дракона скользнул по горе самоцветов, виднеющейся под его лапами. – Ты тоже кое-что заслужил. Вот кристалл кварца, он проясняет разум – и тебе он, как кажется мне, очень пригодится…

Друза прозрачного кварца заблестела на ладони Гевахелга. Существо замерло, вглядываясь в бесцветные грани. Потом его «усы» качнулись и зажглись синеватым огнём, и воздух вокруг поплыл и завихрился, и Кесса на миг отвела взгляд.

– Всегда отрадно было смотреть на Вайден, пролетая над пустыней, – заметил дракон, обвивая лапы хвостом. – В последние годы я редко там бываю, но это можно исправить. Ты спасла две жизни, Чёрная Речница. Говори, чего ты просишь взамен?

Кесса вздрогнула и растерянно улыбнулась.

– Я прошу исцеления для Эррингора, – уверенно сказала она, вылавливая зверька на дне кармана. – У него отняли облик. Пусть он станет таким, каким его создали боги!

Эррингор, ухваченный за шкирку, замер на ладони Кессы и даже хвостом не махал. Элмад наклонил голову, глядя на существо одним глазом. Потом глухо зарычал.

– Нет, Чёрная Речница, – сказал он, смежив веки. – Я не оставлю тебя без награды – но этого ты не получишь никогда. Ты спасла мою жизнь, и ради твоего спасения я оставлю это создание таким, какое оно сейчас. К сожалению, не навечно.

– Н-но… – смотреть на громадного дракона было жутко, выдержать его взгляд – почти невозможно, и всё-таки Речница шагнула вперёд. – Владыка Элмад, мы…

– Этот год отмечен странными встречами, – сам себе сказал дракон, укладывая голову на лапы. – Кто ещё меня навестит, пока не кончится лето… Иди с миром, Кесса Кегина. Ты – истинная Чёрная Речница, и ты заслужила награду. Возьми её и оставь меня.

Сумка за плечами Кессы зазвенела и слегка потянула Речницу назад. Что-то брякнуло в кармане. Кесса отпустила Эррингора – он проворно забрался в сумку, только хвост мелькнул – и вынула из кармана тяжёлый пёстрый камешек с дыркой. Многоцветная яшма холодила ладонь и пульсировала, как живое сердце.

Глава 32. Защитники Мекьо

– Чушь! – Эррингор сердито вильнул хвостом и отвернулся. – Гевахелги – злые, коварные твари. Надо было убить его! Теперь он у своих, и они отомстят нам.

– За что?! – в недоумении пожала плечами Речница. – Странные мысли у тебя, Эррингор. Мы помогли мирным существам и спасли невиновного от мучений и казни. Нам нечего опасаться!

– Фарррах… знорка, глупая знорка, – надулся зверёк и перебрался подальше от Кессы – на тюки с припасами, привязанные к панцирю ящера-анкехьо. Речница покачала головой и уселась поудобнее на куске мелнока, расстеленном на жёсткой броне. Ехать на спине ящера было удобно, куда лучше, чем идти пешком по раскалённой дороге, и всё же от жары и плавной качки Кессу всё время тянуло в сон. Она протёрла глаза и взглянула направо – слева в желтоватом мареве таяли паутинниковые поля, изрезанные неглубокими канавками, а за полями золотилось песчаное море, и смотреть туда совсем не хотелось.

Справа, в тени раскидистых Тикоринов, громко скрипели водоподъёмники, рассохшиеся от жары. Кесса пригляделась и увидела, как мутная влага струится по дну канавок. Она высыхала прямо на глазах, будто её выплеснули на раскалённую сковороду.

– Свирепый небесный огонь… – прошептала Речница и поёжилась. Белое небо дышало жаром, жар струился и от камней мощёной дороги. Никого не было на ней – малочисленные жители прятались под Тикоринами. Кто-то из них украдкой выбрался из-под дерева и поспешил к подъёмникам – анкехьо, которые приводили их в движение, тоже изнемогали от жары, и люди решили увести их с солнцепёка. Речница поднялась во весь рост – говорили, что справа, под обрывом, течёт полноводная Река Симту, и Кесса очень хотела её увидеть. Она увидела лишь розовое пламя – строй цветущих Олеандров на берегу.

«Хорошо, если Гоэл за ночь добрался до Вайдена… или нашёл, где спрятаться! Врагу не пожелаешь путешествовать под таким солнцем,» – Речница вздохнула и поправила белое покрывало, ремешком закреплённое на голове. Такие покрывала носили тут все – полуденное солнце могло и череп прожечь…

– Сто-ой! – донеслось из «головы» каравана, и следом раздался треск и перестук палок по панцирям анкехьо. Ящеры дружно фыркнули и остановились, переминаясь с лапы на лапу и покачивая хвостами. Кесса, не желая быть расплющенной парой бронированных хвостов, отодвинулась на край и привстала, держась за шипы и вытянув шею. Впереди случилось что-то, достойное внимания.

– Ничего. Едем, – буркнул, покосившись на Речницу, синдалиец-погонщик, восседающий на загривке ящера. Анкехьо вылез на обочину.

Ящеры цепочкой брели вдоль дороги, а Кесса смотрела на широкую и глубокую борозду, протянувшуюся через южное поле. Мостовая просела и вздыбилась углами плит, и два десятка жителей с лопатами, ящером и повозкой сейчас пытались её выровнять. А на краю поля в окружении четырёх воинов свернулся в клубок огромный огнистый червь, разрубленный на несколько частей.

– Смотри, Эррингор! И здесь они! – охнула Речница.

Взрытая дорога осталась позади. Караван подошёл к раскидистому Тикорину, и ящеры медленно вползали под его сень и укладывались в ряд. Настало время привала, и Кесса спрыгнула на землю и развязала узел с припасами. По такой жаре есть ей не хотелось, но Эррингор, как всегда, был голоден…

Из-под дерева видны были серо-жёлтые паутинниковые поля. Вся трава уже полегла, по спутанным волнам бродили жители и топтали стебли. Двое вытаскивали из зарослей большую сеть, и Кесса подошла поближе – что можно ловить сетью в поле?!

В неводе, вымазанном чем-то липким, трепыхались микрины, маленькие летающие рыбы, один здоровенный паук – и что-то желтовато-красное, с двумя парами тонких усов и кольчатым жёстким телом. Жители, увидев странную добычу, бросили сеть, один побежал к дороге и подобрал большой булыжник, другой крикнул людям под деревом, чтобы они бросили ему палку. Двое караванщиков подошли к сети, вынесли её на дорогу, и Кесса смотрела в недоумении, как люди вчетвером бьют и топчут непонятное существо, пока от него не остаётся только шкурка.

Торговцы вернулись под дерево. Один из них держал шкурку за усы, подняв над головой. Все, оставив свои дела, потянулись к нему, и по лагерю прошёл опасливый шёпот.

– Да’анчи, – кивнул своим мыслям погонщик-синдалиец. – Почти готовый червяк. Только им сейчас не срок! Что их разобрало?!

– Злое солнце, – суеверным шёпотом ответил ему другой погонщик, хел с ярко-красным пучком волос на макушке. – Зген гневается. Злой свет рождает чудищ.

Синдалиец шевельнул бровями, но промолчал, только провёл пальцем по знаку, вышитому на халате. Кесса не могла разобрать, что это – не то сдвинутые вместе чаши, не то растение, не то «усы» мачты, возносящейся над сарматской станцией. Речница слышала что-то о безымянном божестве синдалийцев, которое не терпит поклонения иным богам, но символ такой видела впервые… и спрашивать ей было боязно.

– Огромные черви вырастают из таких вот летучих жуков? – Кесса подошла, чтобы рассмотреть убитое существо поближе. На неё поглядели странно.

– Они закапываются, – неохотно ответил синдалиец. – Лежат внизу и растут. Когда вырастают, земля начинает сохнуть, а потом горит. Хаэй! Ящеры остыли, задай им теперь воды.

…С тех пор, как караван вошёл в селение, Кесса только и успевала вертеть головой. Эта местность была ей близка и понятна – вот хижины из сухой глины, вот запасы дров, вот колодец, прикрытый крышкой, вот коптильня – разве что здесь в дыму висят не Листовики, а микрины… и вокруг стоят, присматривая за огнём, не люди, а жёлтые хвостатые ящеры. Одна красная ящерица на четырёх лапах смотрела на Кессу с крыши, и взгляд её был диковатым, но разумным.

Караван пошёл быстрее – сзади подгоняли. Кесса не успела рассмотреть крепостные стены, башни, внушающие трепет, стражу на гребне стены – её вместе с анкехьо и притихшим Эррингором поглотило прозрачное пламя, плёнкой натянутое в городских воротах. Речница на всякий случай зажмурилась, но огонь её не тронул.

– Тебе не туда, – сказал, махнув Кессе рукой, рослый ящер в бронзовой кольчуге. – Иди наверх, на запах гари. Ещё успеешь – до полудня время есть.

– Мир тебе! – крикнул, обернувшись, кто-то из караванщиков. Кесса помахала в ответ, подобрала полупустой узел с припасами и поспешила вверх по улице, то и дело превращающейся в крутую лестницу с широкими ступенями. Куда эта дорога ведёт, Речница не знала, но вместе с ней туда же спешили, кажется, все прохожие – и жёлтые иприлоры, и красные Алдеры, сменившие кожаные робы на праздничные расшитые накидки, и даже менн, ловко переползающий со ступени на ступень. В волосы менна были вплетены низки стеклянных чешуй, и за их звоном Кесса шла, пока улица, поднявшаяся высоко по склону холма, не нырнула в огромную «чашу».

Тут дома с плоскими крышами, громоздящиеся друг на друга, выстроились в кольцо, и на каждый из них забралась толпа ящеров, и внизу, на дороге, столпилось не меньше. Все они были выше Кессы, и намного, и за их спинами она совсем ничего не видела.

– Куда! Ты меня так сспихнёшшь! – один иприлор оттеснил другого к стене. – Тишше, тишше, ссейчасс вссе ссоберутсся, и будет видно.

– Шшсин… говорила же – раньше надо приходить! – зашипел кто-то с крыши.

– Мэшшу! Ссадиссь, за тобой тоже ссущесства! Ссдвигайтессь, ссадитессь тесснее, ни у кого нет глаз на сстебельках! – в голосе Алдера, наводящего порядок наверху, слышался треск молний.

Кесса, зажатая толпой, протиснулась к стене. «Расплющат, как пить дать,» – с опаской подумала она и с трудом высвободила руки. Превращаться днём, на глазах толпы, возможно, не стоило, но Речница уже не думала об осторожности. Летучая мышь вспорхнула над двумя ярусами крыш и приземлилась на краешек третьей, высоко над площадью. Там ещё было местечко – двое Алдеров потеснились, и Кесса втиснулась между ними, плечом к чешуйчатому плечу. Алдеры как будто не заметили превращения Речницы – они смотрели вниз, на пустую площадку, огороженную огненным барьером. Кесса облокотилась на край крыши и тоже поглядела вниз.

– Видишшь? Метхалф уже на ссвоём мессте! – один ящер толкнул в плечо другого, протянув руку над головой Речницы. – Ссейчасс сскажет сслово.

– Бысстрее бы, – хмуро отозвался второй. – А лучшше дал бы ссказать Хифинхелфу. Он здессь нечасстый госсть, а от Метхалфа сспассения нет.

– Хссс! – первый щёлкнул языком. – Это ты у насс не бываешшь. Сслышал бы ты почтеннейшшего… Мэшшу!

Тишина упала так внезапно, что у Кессы зазвенело в ушах. Внизу, на краю огненного поля, стоял ящер в накидке с яркими кистями и похлопывал по ладони увесистым посохом, окованным бронзой.

– Мэшшу! Вссе, кто живёт здессь, в сславном Мекьо, – я, Метхалф из квартала ссолеваров, приветсствую васс. Ссегодня посследний день, когда нашш город одинок и беззащитен. Ссегодня мы сскажем, кто будет охранять его сстены и его обитателей. Трое ссущесств ссейчасс всстанут рядом ссо мной. Три народа пришшли на помощь нам. Ссмотрите и решшайте, кто осстанетсся сс нами жить. Да не осставит насс Кеосс!

– Да не осставит, – слаженно прошипели двое Алдеров. Кесса молча кивнула. Эррингор сидел так тихо, что Речнице показалось на миг, что он остался внизу.

Второе кольцо огня разошлось по площади – теперь Метхалф стоял меж двух огненных барьеров, и места ему оставили немного. Из расступившейся толпы к нему спускались трое – большущая Красная Саламандра, высокий ящер, закованный с ног до головы в синюю броню, и Скхаа, медленно парящий над ними в воздухе. С его оперённого хвоста сыпались искры.

– Здессь Хезкар – поссланец от народа Сскхаа, небессных воинов, пьющих молнии, – Метхалф ударил посохом о камень. – Здессь Ульрин, воин из народа Ингейна, он пришшёл из ссеверной пусстыни. И здессь Джавейн из Ирту, оттуда же, откуда прилетели к нам на помощь хранители-драконы. Ссмотрите и решшайте!

Он на мгновение склонил голову и передал посох другому иприлору. Тот одет был в кожаный доспех и из украшений носил только пояс со множеством кистей. Теперь второй Алдер толкнул в плечо первого.