Текст книги "Далекая звезда (СИ)"

Автор книги: Susan Ivanova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)

– Боитесь стереть и личность? – вырвалось у капитана. Девушка измученно посмотрела на него, не переставая плакать.

– Нет. Просто не вижу в этом смысла. Ворлонцы вернули мне меня, но какой-то новой, обновленной, неправильной, нецельной. Они что-то забрали, вырвали. Внутри стало так пусто, холодно, одиноко. Что-то ощущается, но слабо. Я даже не знаю, что это.

– Маккой предполагает, что это последствия разрыва Вашей со Споком брачной связи.

– Это было не навсегда, так что это к лучшему, если это в самом деле результат разрыва. Я продолжаю его чувствовать, но как далекое эхо – лишь отголосок. И… я больше не вижу душу, капитан. Я помню, кто есть кто, но сияния, самой сути души я больше не вижу. Вряд ли я смогу теперь узнать кого-то в ином мире, если туда попаду.

– Добро пожаловать в мир почти нормалов, – тепло улыбнулся Кирк. – Элис, если позволите по поводу зеркального Энтерпрайз…

– Я подготовлю отчет, как только пройдет действие лекарств, – она привстала с кровати, но Кирк удержал ее.

– Нет-нет, отчет не нужен, ничего не нужно, лежите. Я лишь хотел сказать, что Вы не должны винить себя. Вы защищались…

– Вы не понимаете, капитан, – Элис покачала головой. – Я не защищалась. Он бы не причинил мне вреда. Он просто не понимал, что делал, он хотел избавиться от боли, но мне он бы не причинил вреда, а я не стала бы защищаться от него – это был несчастный случай.

– Но Вы…

– Капитан, я рейнджер, я живу ради Единственного, я умру ради Единственного – это не просто слова. По крайней мере, не для меня. Я бы сделала что угодно, абсолютно, что угодно, если бы он приказал, но он это понимал, он знал, что я пошла в Анла`шок по своим личным причинам, далеким от преданного служения делу Минбара и Лиги в целом.

– Вы ведь говорите не о Споке, – понял Кирк, коснувшись руки девушки и погладив ее пальцы.

– На Минбаре перед последним вылетом на Дальние Рубежи я проходила обряд Возрождения, – сказала она. – Время было крайне напряженное, многие рейнджеры сомневались в рациональности проведения подобного ритуала, но минбарцы настаивали. Тогда мы знали, что многие из Анла`шок не вернутся с войны живыми, но мы были готовы к этому. Церемония шла три дня, минбарские ритуалы всегда очень торжественны и неторопливы. В течение этих дней мы много размышляли, готовились духовно, очищали души от тревог, сомнений… На третий день Деленн ждала нас для завершающей части церемонии – каждый должен был открыть какую-то сокровенную тайну, которой он до этого ни с кем не делился, должен был отказаться от чего-то дорогого или давящего душу. Я тогда сомневалась и решила не пойти.

– Я думал, что Вы ревностный служитель Анла`шок , – заметил Кирк.

– Фанатик, – поправила она. – Дело было в том, что мне нечего было отдать – я потеряла все: дом, в который не могла вернуться, мать, с которой не могла увидеться, отца, который, как я тогда считала, нас бросил, я отдала всю себя служению одной идее, а отдавать пустоту в душе было неразумно. Я сомневалась до последней минуты, но все же пришла. Деленн улыбнулась и сказала, что ждала меня, а я села и замолчала. Она не торопила меня, ждала, пока я не заговорила.

Элис подняла с тумбочки денн’бок и передала его мужчине.

– И Вы открыли свой секрет? – спросил он.

– Я молчала так долго, что Деленн спросила, не пытаюсь ли я говорить с ней телепатически или отдать ей молчание, чтобы после этого начать без умолку говорить. Это сломало мои сомнения и я сказала все, как есть. Что мне нечего отдать, что все, что я есть – это уровень П-12 телепата и вера в дело Валена. Я рассказала ей о том, что иногда я чувствую будущее, что знаю то, что может произойти, что я везде и каждую минуту ощущаю себя чужой, что я фанатик и знаю о том, что говорят про меня – пусть говорят. Я сказала ей, что никогда не предам учения Валена, что я знаю, кто он, что я люблю Джеффри Синклера, хотя знаю, что это глупо и неразумно, что это просто смешно, но, тем не менее, на мою преданность ему это никак не повлияет. Я сказала еще, что надеюсь хоть когда-нибудь встретить на своем пути душу, подобную его душе, чтобы остаться с ней, служить ей всем тем, что я есть, даже если меня не поймут. Знаете, я понимала, что для минбарца услышать слова о влечении к духовному лидеру – оскорбление, но замолчать я уже не могла.

– Она разозлилась?

– Как ни странно, нет. В конце концов, она сама знала, кто такой Вален, ее вера в него не пошатнулась, а укрепилась. Минбарцы почитали человека, минбарца, рожденного не от минбарца – одно лишь это несло смуту в их умы и души, потому Деленн и Серый Совет не стремились открывать народу правду, боясь серьезного раскола в кастах. Деленн слушала все, что я говорила, а говорила я долго. Я сказала, что счастлива за нее и капитана Шеридана, их любовь выдержит немало испытаний, но их души будут вместе всегда. Я… я сказала, что я испытываю зависть, что хочу оставить это недостойное чувство, что хочу оставить все чувства, что хочу перестать желать, любить, чтобы не ранить себя и других, и что я готова всю жизнь контролировать себя, потому что мне не нужен никто иной, кроме Синклера, хотя он давно уже в прошлом, его нет с нами более девятисот лет. Ведь неразумно любить того, кто уже давно мертв, но разум говорит одно, а сердце – другое. Я отдала ей самое дорогое, что у меня было, и свой секрет, так уж вышло, что это было одно и то же. Я больше не хотела чувствовать что-либо.

– Она приняла Ваш дар?

– Она молчала. Когда я собралась уходить, она сказала: «Это самый тяжкий груз, который я понесу». Я испугалась, что она оскорбилась на мои слова о Валене, но она имела в виду другое. Она сказала: «Чтобы пойти вперед, многие оставляют позади тревоги, горе, обиды, но еще никогда – такое светлое чувство как любовь. Я приму твой дар, уважая твое решение, но пожелаю, чтобы ты однажды смягчила сердце». Чуть позже я поняла ее слова. Она знала, что я чувствовала к Синклеру, он тоже знал. Мой фанатизм вынудил меня сделать то, что я сделала в конечном итоге, и я не отступилась от данного слова. Тогда я сказала Деленн всю правду как есть: я пришла в Анла`шок не из-за желания служить делу Валена, а потому что Джеффри решил служить ему, потому что Джеффри прилетел на Минбар, а я увидела в этом руку судьбы. Глупо, да?

– Нет, – Кирк покачал головой, внимательно слушая ее рассказ и зная, что больше такого момента не будет – она только сейчас под действием лекарств, потом она соберется, замкнется и прежнего контакта не повторится.

– Деленн поднесла мне в дар то, что я давно хотела – денн’бок, боевой шест. Не просто боевой шест – этот шест принадлежал клану Деленн, ее отцу, деду, прадеду, это был бесценный дар, и я даже хотела отказаться, ведь сех Дурхан решил, что я недостойна носить денн’бок. Я была вспыльчива, я была человеком и я была запятнана кровью друга-минбари, потомка Валена. Едва ли я была готова принять ее дар.

– И Деленн сказала, что этим Вы нанесете ей оскорбление?

– Нет. Она спросила: «Если бы Синклер приказал тебе последовать за ним, пошла бы ты в прошлое?» и я ответила, что пошла бы куда угодно, если бы он приказал. И тогда она спросила: «Но теперь ты знаешь, что Синклер и есть Вален. Его дело живет в нас. В тебе, во мне, в минбари и в людях. Ты бросишь все и поступишь по велению сердца как влюбленная женщина или так, как прикажет сердце рейнджера?»

– И что Вы ответили? – Кирк провел пальцами по гладкому металлу сложенного шеста, чувствуя каждую царапину на его поверхности, ощущая мощную энергетику, исходившую от него. Не новый, не специально изготовленный для нового владельца – очень старый, реликвия, если понимать традиции Минбара.

– Я сказала, что мое сердце всегда будет принадлежать Синклеру-человеку, мужчине, которого я люблю, но моя душа принадлежит делу Валена. Я не отступлюсь от него даже ради любви. Капитан, я в самом деле тогда не знала, что еще сказать. Я могла бы отступить в любой момент, я могла стать уважаемым телепатом, помогать нуждающимся, мне не нужна была слава. Я же солгала Серому Совету, сказав, что таково веление моего сердца.

– Я не думаю, что это была ложь, – Кирк бережно опустил шест в ее руку. – В конце концов, Вы сказали правду – Вас вели чувства, тогда это была любовь, но потом, позже, Вы стали понимать иную ценность. Ничего не изменилось.

– Деленн тоже сказала, что если рейнджер посвящает всего себя делу многих, нет чести выше, заслуживающей такого решения. Оружие лидера в руках ревностного служителя идеала света, почитания и уважения будет служить только во благо, но если я, добавила она, решу когда-нибудь отказаться от вверенного ей груза, если решу, что сердце не может быть пусто, сам Вален благословит меня через пространство и время. Тогда я не понимала, что она имела в виду – она сказала «лидер»… Может, оговорка, может, намеренно сказанное слово…

– Вы поэтому просили провести спектральный анализ металла? – догадался Кирк.

– У меня не было времени и даже не было мыслей проверить денн’бок на возраст, я даже не думала об этом. Само по себе обладание таким оружие – огромная честь. Наверное, мне всегда было не до этого, не до мыслей о таком, но не теперь.

– Деленн – потомок Валена, – Кирк увидел, с каким трепетом пальцы девушки ласкали металлический конус шеста. – Выходит…

– Я бешено ревновала к тому рейнджеру, которому Синклер подарил свой денн’бок, – проговорила она. – Он сопровождал Синклера на Вавилон 4, он последним из рейнджеров видел его. Конечно, я и мечтать не могла, что мне тоже будет оказана такая честь, но… Капитан, этому металлу чуть менее тысячи лет, он передавался из поколения в поколение, он не хранился в музее, им пользовались, его отшлифовали пальцы минбарцев, к нему прикасалась вся семья Валена, начиная от него самого. Это был его шест, понимаете?

Кирк улыбнулся.

– В конце концов, он и сам хотел подарить Вам его.

– И подарил через своих потомков, – согласилась Элис. – А это значит, что историю изменить нельзя. Ничью историю. Все пророчества и предсказания будут выполнены, все закончится в огне.

– Что ж, Спок – отражение души Валена, – Кирк поднялся с ее кровати. – Может, это тоже что-то значит?

– Вы – отражение души Шеридана, он – Деленн и Валена одновременно. Ваши души едины и неделимы, – она глубоко вздохнула.

– Спок мой друг, Элис, он не супруг, – поправил Кирк. – Он мой лучший друг, он мне как брат, ближе него у меня никого нет, но Вы забываете о том, что мужчине нужна женщина.

– Любовь не имеет половой принадлежности, капитан. Даже у вас теперь нет четких границ гетеро, гомо и ксеновлечения. Любят не расу, не вид, а человека, душу.

– Все верно, я люблю Спока, но не как мужчину своей мечты, – улыбнулся Кирк. – Вален прожил в прошлом долгую жизнь, Вы знаете это. У него была жена, дети, но потом, когда он решил покинуть Минбар, он встретил ту, которая любила его всем сердцем и ждала, которая верила в то, что однажды они снова встретятся. Простите, я не хочу причинить Вам боль…

– Все нормально, капитан.

– Я… Позволите говорить откровенно?

– Конечно, капитан.

– Кэтрин и Джеффри Синклер встретились. Элис, я вижу, что Вы и Спок испытываете чувства друг к другу, но он упрямец, а Вы еще более упрямы.

– Капитан, я не Кэтрин, я не смогу ждать так же долго. Я не о том, что вулканцы живут намного дольше людей, я лишь о том, что это глупо – надеяться на что-то после того, как сожжены все мосты.

– Уверен, что я где-то слышал, что однажды Вы встретитесь, – Кирк чуть поджал губы, постукав по ним пальцем. – Может, органианцы это говорили, но я забыл, может, просто где-то слышал – не помню.

– Я не могу теперь знать будущее, но того, что я знала когда-то, мне хватит, чтобы сказать, что я сюда больше никогда не вернусь, – Элис вытерла слезы. – Может, это и дверь в две стороны, но однажды она запрется, впустив меня и не выпустив обратно.

– Уверен, Вы сломаете любое препятствие, – снова улыбнулся Кирк.

– У меня не будет такой возможности, даже если бы я мечтала об этом, – покачала головой Элис.

– Думаю, у Вселенной еще много чудес и пророчеств. Кажется, я все-таки где-то слышал, что вы найдете друг друга.

– Ему не придется. Он никогда не будет одинок. Ни через год, ни через десять лет, ни через сто десять.

– Но он не Синклер, Элис. Спок наполовину человек, он любит, мучается – кому как не Вам это знать.

– Я знаю его, но я так же знаю, что даже полюбив, он быстро забыл об этом чувстве. Потому что это было логично.

– Вы про Лейлу?

– Про Зарабэт. Хотя и Лейла была не последней. Я не должна обсуждать такое с посторонним, но…

– Лекарство.

– Лекарство. Спок – не Синклер, капитан. Спок даже не понимает значения, всей важности любви, он… Я ему так же не нужна, как и Синклеру. Год, десять лет, сто – ничего бы не изменилось. Он не поймет, что такое неразделенная любовь, никогда не поймет, что такое быть ненужным тому, кого так любишь. У него есть Вы, капитан, корабль, работа, когда-нибудь будет самая красивая жена в галактике, он никогда не будет одинок и никогда не узнает, что можно оказаться в мире, где тот, кого любишь всей душой, плюнет на твое существование, потому что это будет другой человек, не тот, кого любишь, это будет занятый кем-то человек.

– Вы же не желаете Споку такой участи?

– Нет, конечно. Ему это не грозит. Скорее звезды погаснут, чем он попадет в такую чудовищную ситуацию.

– Он может попасть в какой-то иной мир. Знаете, всякое случается.

– Он не будет одинок даже в другом мире, капитан. Пока я могла видеть будущее, я это узнала.

– Вы не Лейла и не Зарабэт, Элис, – Кирк вытянулся перед ней по-военному, заложил руки за спину. – Вы не Миранда Джонс и даже не ромуланская коммандер. Вы – это только Вы. Телепат, рейнджер, капитан, сильная несгибаемая личность, готовая ради мира на все и любой ценой. Вы чувствуете мир иначе, но поверьте мне, Элис, Вас он не забудет никогда.

– У вулканцев отличная память, капитан.

– Вы понимаете, что дело не в памяти. Женщина, которая так любит мир и субординацию, не пойдет на войну и не станет угрожать дисциплинарным взысканием объекту своих чувств.

– Вы не понимаете, капитан, но это и к лучшему.

Она вытерла слезы и проморгалась.

Кирк заметил, что роза ее совершенно не заинтересовала.

– Значит, теперь Вы снова вернетесь в прежнее состояние? – осторожно спросил он. – Никакой дружбы?

– Вы мой друг… Джеймс, – Элис колебалась лишь миг перед тем, как произнести его имя. – И я рада, что с Вами все в порядке.

– Благодаря Вам, – светло улыбнулся он, поняв, что не все так мрачно, как предсказывал Маккой. – Если хотите, можем поболтать еще, когда оправитесь?

– Конечно… Джеймс, – она чуть дернула губами в намеке на улыбку.

– Нужно подготовить отчет командованию Звездного Флота, – виновато развел он руками. – Простите, что покидаю Вас так скоро.

– Все нормально. Работа превыше всего.

Кирк не стал подходить к ней, не стал обнимать, хотя очень хотелось хотя бы дать ей почувствовать простое человеческое тепло и чье-то участие, но ей с лихвой хватило прикосновений, ее и без того сильный разум перегружался. Ей просто нужно было отдохнуть и набраться сил как физических, так и ментальных.

Он решил просто уйти, но в приемном, взглянув на монитор, увидел, что она положила шест на тумбочку, и, подняв розу и проведя пальцами по ее нежным лепесткам, не понюхала, как сделала бы любая женщина, а бережно положила ее на тумбочку рядом с шестом, после чего опустилась на подушку, закрыла глаза и замерла.

– Лечебная медитация по минбарским методикам, – пояснил Маккой, глядя в монитор. – И не спрашивай того, чего не хочешь знать, – предупредил он строго.

Кирк промолчал, слегка потрепав друга по плечу, и покинул лазарет.

Через день, когда Хант вернулась в строй и сразу приступила к обязанностям главы службы безопасности, буквально загоняв офицеров до полного изнеможения, Кирк вызвал ее к зал совещаний и попросил сбавить обороты, и принять во внимание то, что это всего лишь люди, а не роботы, и устраивать их организмам почти шестичасовую тренировку после вахты – жестоко. Офицеры не жаловались, даже та единственная, что потеряла сознание после нечеловеческих нагрузок и угодила в лазарет, не сказала ни слова против подобного, но Кирк принял решение, предварительно посоветовавшись с Маккоем и Споком – пси-срыв Элис, все жестокие испытания, гибель Спока из иного мира, все это должно было во что-то вылиться. Он промолчал, когда она буквально избила самого сильного из безопасников, закрыл глаза на то, что она гоняла девушек до седьмого пота, но после того, как саурианка угодила к Маккою, он не сдержался.

Рейнджер молча выслушала все просьбы, кивнула и предложила спарринг после смены, на что Кирк отказал.

– Элис, Вы сильно изменились. Я ни в коем случае не виню Вас, но Вы придаете слишком много значения подобным тренировкам. Я уверен, что мои офицеры в отличной физической форме, Ваши методики показали и доказали это, но… простите, это больше похоже на избиение младенцев.

– Вы получите превосходных бойцов, капитан, – не согласилась она. – Вы получите лучших из лучших. Мне показалось, что мистер Сулу был только рад получить такую нагрузку.

– Элис, – Кирк заложил руки за спину, чтобы по своей привычке не приобнять ее. – Элис, мистер Сулу – мужчина, мистер Уоррен мужчина, но Тай Али – женщина.

– Я контролировала ситуацию, капитан, – качнула головой Хант. – Мисс Тай Али не пожелала снизить темп тренировки или попросить передышки. Вы считаете меня плохим тренером?

– Вы отличный тренер, но мы не на военном положении и у нас тут нет схватки врукопашную. Я вынужден просить Вас сделать тренировки более привычными для людей и гуманоидов. Если хотите, Спок поможет Вам разработать программу для ведения боев.

– Я тоже человек, капитан, я тренируюсь как все, наравне со всеми, – голос рейнджера зазвенел сталью. – Я не сверхчеловек, моя выдержка такая же, как у любой женщины, я не использую пси-способности и я всегда готова выслушать претензии, если они обоснованы, но Вы придираетесь, капитан.

Кирк открыл рот, не зная, что ответить на подобное. Элис никогда не позволяла себе дерзить.

– Мисс Хант, – он прочистил горло и решил обратиться к ней не как к другу, а как положено капитану с равным себе капитаном. – Капитан Хант, я прошу Вас… Элис, да что с Вами такое? Чего Вы добиваетесь?

– Я Вас пугаю, капитан? – равнодушно спросила она. – Боитесь, что я создам армию и примусь нападать на слабых? Я не Хан, о котором Вы с таким упорством стали думать, сравнивая меня с ним.

– Вы… – Кирк захлебнулся от подобной наглости.

– Я даже не сканирую Вас, капитан, не бойтесь – незачем, если у Вас буквально все на лбу написано. Я пытаюсь контролировать свои способности, я пытаюсь вернуться в строй, но все, что я вижу и чувствую от людей – страх.

– Люди действительно не знают, как реагировать, – понял Кирк. – Поймите, не каждый день видишь такую силу у человека. Нужно какое-то время привыкнуть.

– Вы ничем не отличаетесь от людей в моем мире, капитан, – уже с откровенным презрением перебила она. – Вы боитесь до смерти, вы все – ваши мысли пропитаны паникой, как будто я чудовище, урод на арене цирка. В столовой нескончаемый шепот за спиной, в коридорах косые взгляды. Чем я заслужила такое отношение к себе, капитан? Что мне сделать, чтобы вы поняли, что я адекватна? Доказать, что я лучше, сильнее, умнее? Что, капитан?

– Вы пугаете не способностями, а агрессией по отношению к людям. Я видел тренировку – это была драка. Я видел Ваши глаза…

– Глаза?

– Я не хотел бы этого говорить, но доктор Маккой обеспокоен Вашим состоянием больше, чем я.

– Причем здесь Маккой?

– Из лазарета пропал гипошприц с успокоительным, – Кирк увидел, как челюсти девушки заходили ходуном, в глазах появились слезы, но она вздернула подбородок и промолчала. – Если Вас что-то беспокоит – скажите, – мягко попросил Кирк. – Элис, Вы не только мой лучший офицер безопасности, Вы мой друг, я хочу помочь Вам как другу.

– У меня все под контролем, капитан, – у нее задрожали губы. – Если Вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, отстраните меня, но в моем поведении нет ни малейшего повода для подобного решения.

– Я не буду отстранять Вас, тем более что жалоб на тренировки нет, но я прошу Вас сказать, что с Вами происходит.

– Все в полном порядке, капитан, благодарю за заботу, – она тяжело дышала, как будто испытывая боль, но не признавалась.

– Вы вынуждаете меня назначить Вам полное обследование, – Кирк присмотрелся к ней. – Но ведь врачи ничего не найдут, я прав? – она промолчала. – Это что-то, связанное со Споком? – губы резко дернулись, подбородок дрогнул, но она смогла сдержаться. – Я… я думаю, Вас стоит обратиться к вулканским целителям, – предложил он. – Я понимаю, Вы им не доверяете, но…

– Это не недоверие, капитан, – поправила она дрожащим от едва сдерживаемых слез голосом. – Они не справятся. А если бы и справились, я не впущу их в свое подсознание ради их же блага.

– Т`Пау могла бы…

– Т`Пау могла бы, но я не позволю. Это не должно выйти за пределы этой комнаты, капитан.

– Я не могу гарантировать…

– Капитан!

– Элис, речь идет о Вашей жизни, черт возьми! – не выдержал Кирк, сорвавшись на крик и ударив кулаком по столу. – Я могу… то есть, я как раз-то не могу себе представить, что Вы пережили, но я должен вмешаться как капитан этого корабля! Вам нужен отдых, покой, Вы слишком рано приступили к работе, Вы срываетесь на команде! А теперь этот инцидент с гипо и успокоительным. Я прошу Вас – доверьтесь вулканцам, они профессионалы, в конце концов, они вернули мне меня.

– Вы не понимаете, – уничтожено прошептала Хант. – Они увидят все это, то, что произошло, они прочувствуют то, что чувствовал он, они осудят его, – по ее щеке стекла слеза. – Он этого не заслужил. Он не заслужил презрения, он был болен! – она закричала. – Они сделали его таким, а потом отказались, испугавшись! Он был один! Ему некому было помочь! Вы не были в его разуме, Вы не поймете, что такое безграничное одиночество и страх, что такое постоянный поиск кого-то, кто мог бы убрать эту боль, кто был бы рядом. Я была, я знала, я понимала его, он бы не причинил мне вреда, но я испугалась, я ослабила контроль, я… – Кирк молча подошел к ней и крепко обнял, позволяя ей спрятать лицо в его груди. – Вы не знаете, как это страшно, Вы не поймете, пока не лишитесь, а я раз за разом теряю его… Не могу так больше… За что?

Дверь тихо открылась, впуская Спока, и тот почти бесшумно подошел к паре – Кирк взглянул другу в глаза и кивнул.

Спок протянул руку к девушке и тронул ее плечо.

– Я могу помочь, – произнес он. – Я могу стереть эти воспоминания или уменьшить эмоциональную боль.

– Я хочу забыть все, весь этот мир, этот кошмар, – пробормотала Элис. – Я хочу оказаться на Белой Звезде, увидеть команду, связаться с Деленн – только бы все это побыстрее закончилось.

Спок на миг отвел глаза, но потом установил свои пальцы на контактные точки на лице девушки и шепнул:

– Забудь.

Она разом обмякла в руках Кирка и тот подхватил ее.

– Она его забыла? – уточнил капитан.

– Я не мог бы заставить ее забыть про него, это означало бы, что она забыла бы и многое другое, – ответил Спок, приняв Элис в свои руки. – Я убрал только боль и вину за его гибель. Остальное мне не под силу.

– Отнесем ее в каюту, пусть отдохнет, – решил Кирк. – Сообщу Боунсу, чтобы провел анализы.

– Она не принимала успокоительное, капитан, – Спок вышел из зала первым. – Она испытывает страх перед уколами.

– Забыл об этом, – признал Кирк. – Тогда зачем она взяла гипошприц?

– Ответ Вам не понравится, капитан, – Спок вошел в лифт.

– Решила покончить с собой?

– Нет, капитан. Решила попробовать лишиться эмоций, чтобы не чувствовать.

– Она? Но зачем? Это глупо! Она же человек, женщина!

Спок опустил глаза и едва заметно позеленел, вспомнив тот разговор с Элис, когда она обвинила его в трусости и сказала, что колинар убьет в нем все светлое и человечное. Это было тогда, в прошлом, это было сразу после того, как она оправилась от гиперэмоциональности и пришла к нему в каюту вечером.

– Войдите! – Спок поднялся с возвышения, на котором медитировал, когда раздался сигнал в дверь.

– Добрый вечер, – произнесла Элис, замерев у порога. – Я помешала?

– Я прервал медитацию, но я возобновлю ее, – ответил Спок, глядя на гостью. – Чем могу помочь, капитан Хант?

– Капитан теперь только Кирк, так что я как и всегда просто Элис Хант, – махнула рукой девушка. – Я ненадолго, я хотела только извиниться, хотя Вы наверняка уже сто раз подумали, что я это сделаю, что это будет нелогично, что Вы и без меня уже приняли решение, но, тем не менее, я не должна была так жестоко давить на Вас, коммандер. Это, в конце концов, не мое дело. Я… простите за то, что… в общем-то, за все. Я не считаю, что Гол – это выход, но если так, то… в общем, может, оно и правильно. Я же даже не знаю, как долго продержится блок, что будет, если плак тау снова… Я вообще ничего не знаю, но если… Пусть лучше Гол, чем… – она замолчала, и развернулась, чтобы уйти, но Спок задержал ее.

– Полагаю, это время, чтобы, как говорят люди, объясниться, – произнес он. – Останьтесь, Элис.

Она быстро кивнула, даже не заметив, что он второй раз за все это время назвал ее по имени.

– Знаете, наверное, Вы правы, – решилась она на откровенность. – В конце концов, мы были связаны, Вы знаете мой разум, Вы были в подсознании, видели то, что вообще никто не видел… может… если это приемлемо, то… перейдем на «ты»? Это не проявление неуважения, – добавила она быстро, – всего лишь озвучивание того, что было между нами телепатически, если это… словом…

– Это логичное решение, Элис, – согласился Спок. – Итак, нам предстоит объяснить друг другу то, что произошло.

– Что видели капитан и доктор? – спросила Элис. – Я знаю, что видела я, что видели во мне они, но что произошло с Вами?

– Меня вынудили драться за их жизни, но я отказался. Предположу, что Вы сделали то же самое.

– «Ты», – напомнила Элис. – И да, это был единственный выбор. Я знаю, как поступают ворлонцы, знаю, на что они способны, чтобы добиться своего, так что это был логичный риск.

– Капитан или доктор Маккой против тебя бы не выстояли.

– Вероятнее всего, потому я выбрала тебя, решив, что драться я все равно не буду.

– Я принял то же самое решение.

– Я избила тебя?

– Я бы не назвал это избиением.

Элис даже не улыбнулась, вспомнив про способность вулканцев терпеть любую боль. И так было ясно, что его бой кончился так же, как и у нее – она, ее проекция в его разуме, убила его. Он в ее разуме сделал то же самое.

– Как ты поняла, что это проекция?

– Никак. Даже если бы это была реальность, я бы не посмела причинить тебе боль. Я рейнджер, Спок, никто и ничто не заставит меня пойти против моих убеждений.

– Как ты поняла, что органианцы – это ворлонцы?

– Не знаю. Наверное, есть брешь или что-то вроде рифта в пространстве и времени, через который некоторые ворлонцы ушли из моего мира сюда. Я имею в виду те ворлонцы, что не захотели воевать с Тенями и проводить над людьми генетические эксперименты. Может, это были пацифисты, может, безумцы, может, ворлонцы – это органианцы. В сущности, без разницы, они одинаково подонки, которые под маской мудрости и вселюбия прячут подлость и желание доминировать над младшими расами. Быть сильным – не значит, говорить с умным видом: «Вы не понимаете. Поймете, когда подрастете», быть сильным – значит, помогать младшим расам развиваться или не вмешиваться в развитие вообще. Когда-то и они были людьми, может, не гуманоидами, но похожими на них, а потом эволюционировали во что-то и как-то, решили, что им теперь все доступно и дозволено. Власть портит, это говорили древние люди на Земле.

Спок поднял руку, чтобы коснуться волос девушки или ее лица, но передумал, вдруг испытав совершенно не вулканское смущение.

– Я слышал все, что происходило на том корабле и…

– Он не виноват.

– Я так не считаю.

– Он был болен. Минбарцы так долго учили меня сочувствию к болезни, к человеку, охваченному гневом, похотью, ненавистью… Это обстоятельства, Спок. Я не вправе судить его, так же, как не вправе судить тебя.

Спок отвел глаза.

– Он не контролировал себя, но я должен был, но не хотел.

– Ты не мог так же, как не мог он. Ваше вулканское наследие. Я… я плохо помню, что он говорил, запомнила только одно слово – ашайя. Что это значит? Вроде бы я знала, но не могу вспомнить.

Спок заметно позеленел.

– «Любимая», – тихо произнес он.

Элис почти минуту смотрела мужчине в глаза, после чего опустила голова.

– Я почти завидую тебе, Спок. Получить возможность полностью избавиться от чувств и эмоций, – пробормотала она. – А я вот так и не смогла подавить это все в себе.

Она подняла голову, снова взглянув на него.

Нужно было сказать что-то, совершенно нелогично попытаться объясниться, извиниться, хотя это было бы крайне нелогично – Спок разрывался надвое, но так ничего и не сказал. В отличие от своего двойника, он ни разу не назвал свою супругу любимой даже мысленно, зная и понимая, что это было бы ложью и больно ударило бы по ней. Ложью была сама связь, насильно закрепленная между ними, ложью были чувства, которые Спок тщательно скрывал от нее, даже когда сил терпеть не было, ложью был сам факт семьи и близости с супругой. Правдой было лишь то, что было логично: желание быть как можно дальше друг от друга, желание держать себя в руках, когда хотелось сорвать одежду с себя и с партнера, желание отдаться, взять, дать, принимать, отдавать – бесконечно, горячо… Но логика была упрямее. Логично было не позволять себе расслабляться, каждый миг ощущая, как время играет против них, как приближает всю эту фикцию связи в прах – она бы ушла, он бы умер, лишившись супруги. Никому ненужная нелогичная жертва. Больше, чем друзья, глубже, чем любовники, намного больше, чем просто два телепата, полностью открывшиеся друг перед другом – едва ли у кого-то из тэпов-людей или чистокровных вулканцев была такая связь и такое безграничное доверие, что они могли бы впустить партнера в свое подсознание и войти так глубоко в подсознание своего партнера – но даже самые сильные желания успешно подавлялись, замещались, уродовались… потому что это было единственно правильно в такой ситуации. Логично.

Родители Спока называли друг друга «ашайя», мать так часто пользовалась этим словом, что иногда Споку казалось, что она заменила им настоящее имя Сарека, но сам Спок не мог назвать так свою супругу, не должен был даже попытаться, потому что ничем хорошим это бы не кончилось.