Текст книги "Далекая звезда (СИ)"

Автор книги: Susan Ivanova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 45 страниц)

– Все только начинается, родная, – Марта притянула дочь к себе в объятия – Элис обняла ее и ткнулась носом в плечо, вдыхая родной запах. Марта поцеловала дочь в висок и слегка взъерошила волосы. – Милая, нам нужно поговорить.

– Я не хочу говорить, – прошептала Элис, не желая отпускать мать из рук. – Мама, я ничего не хочу, я хочу жить! Пожалуйста, мама, я просто хочу быть человеком, я не хочу всего это, никакой телепатии, никакой войны, ничего! Я хочу вернуться на Марс, хочу домой, хочу семью!

– Милая… – Марта отстранилась и отошла к столу, где на противне лежали свежевыпеченные булочки. – Хочешь? Ты любила эти булочки, – она протянула дочери одну, но та даже не взглянула на угощение. – Элис, ты жива, ты на Охотнике в ином мире, это все…

– Иллюзия? – сглотнула Элис. – Воспоминание? Значит, контакт удался и я зацепила тебя?

– Все не так просто, милая, – Марта отвернулась, положив булочку обратно на противень. – Я помогу тебе, потому что в этом есть часть моей вины, но цена, Элис, цена будет слишком высока.

– Я знаю, я бы никогда не…

– Ты не понимаешь, – Марта печально улыбнулась. – Ты поймешь позже.

Элис чувствовала, как быстро бьется ее сердце, как холодеют руки, как сбивается дыхание и как чертовски тянет обнять мать, вымолить у нее прощение за то, что она собирается сделать, но она не сдвинулась с места.

– Почему ты ничего не сказала мне про все это? – Элис обвела руками кухню. – Почему не сказала, что ты телепат, что я могла стать им, что папа нас не бросал? Почему ты стирала мне память? Кто тебя поймал, кто засунул в эту чертовую машину?

– Родная, папа любил тебя, я хотела защитить тебя от боли, – Марта сделала шаг к дочери, но та вдруг отошла назад.

– Ты меня обманывала год за годом, – горько произнесла Элис. – За что, мама? Почему? Я ненавидела его все эти годы, ненавидела того, кто был давно мертв! – она сорвалась на крик. – Ты понимаешь, в каком аду я жила? Ты молчала мне о телепатии, ты скрывала это от меня! Это же ты сказала тогда про Джима, что он выродок, ты!

– Милая, я… – Марта протянула руки, но Элис отшатнулась.

– Он был моим другом, мама, – застонала Элис. – Он был больше, чем другом, он понимал меня как никто другой, а ты… Я сказала ему, что он выродок, я оттолкнула его и он вступил в Пси-Корпус, к этим психопатам! И каков был его уровень, а? П-5? П-6?

– П-8, – тихо ответила Марта. – Он стал моим куратором.

Элис задохнулась от боли.

– Поэтому я никогда его не видела, да? Ты, поэтому вызывала его, когда меня не было дома?

– Я не вызывала, он приходил сам, милая, и… Он сам подгадывал время. Не мог увидеть тебя.

– Он стал твоим палачом?

– Он остался человеком, Элис. Это мог быть кто угодно, но Джим вызвался сам. Я просила его только о том, чтобы он не причинил тебе вреда, но он бы никогда на такое не пошел.

– Почему? Он меня возненавидел после того, что я ему наговорила.

– Он любил тебя. С годами любил все сильнее, ты росла на его глазах, хотя вы не встречались. Он наблюдал за тобой. Ему подобрали жену, которую он не любил, а когда я его видела, его глаза говорили мне все, что я хотела бы знать. Милая, Джим до сих пор любит тебя, он никогда бы этого не сказал, но это было облегчение для нас обоих. Когда ты улетела на Минбар и не вступила в Пси-Корпус. Ты сильнее его, вы не были бы вместе, тебе бы подобрали другого мужчину, не исключено, что Бест…

Элис резко вдохнула воздух, как будто задыхаясь.

– П-8 у «пустышки»? – усмехнулась она, перебив мысли матери. – Ты веришь в то, что это возможно?

– Саманта была нормалом, – ответила Марта. – Джек был нормалом. Никто не знает, где произошел сбой и когда это случилось.

– Я тебе не верю, мама. Я больше никому не верю. Я…

– Родная, прости, – Марта подбежала к дочери и крепко обняла ее, не позволяя вырваться. – Элис, звездочка, я должна была сказать правду, но я боялась, что ты ее не поймешь. У тебя иной путь, ты должна сама выбрать его, я вела тебя к нему все эти годы…

Элис напряглась в руках матери, резко оттолкнула ее и выхватила денн’бок, раскрыв его.

– Скажи еще, что мое место на далекой звезде, – зарычала она, нацелив конец шеста на женщину. – Ты не моя мать! Убирайся из моей головы, кто или что бы ты ни было!

– Я сказала правду, Элис, – «Марта» взмахнула рукой – кухня пропала, пропал запах свежей выпечки, Марс, свет, остался только полумрак и какие-то неясные очертания. – Я вела тебя к этому выбору все эти годы. Я хотела, чтобы ты поняла, кто ты и где твое место, чтобы не питала ложных иллюзий. За свой выбор назначена цена – если у тебя хватит сил и мужества заплатить ее, ты достигнешь цели, ты найдешь…

– Ублюдок! – глухо выдохнула Элис. – Ты посмел манипулировать моими воспоминаниями, образом моей матери, ты…

«Марта» опустила руки.

– Я знаю, чего ты хочешь, – тихо произнесла она, – но в смерти нет ничего хорошего. Ты не присоединишься к нему, его давно нет, ты любишь призрака прошлого.

– Заткнись! – заорала Элис, ударив женщину – та замерцала как голограмма, но тут же восстановилась. – Не тебе меня судить, будь ты проклят! Убирайся из моей головы, Кош! Оставь меня в покое!

– Я сказала правду, Элис, – «Марта» протянула к ней руки. – Я не могла сказать тебе правду раньше, ты должна была попасть в этот мир, чтобы понять самый важный урок, чтобы отпустить себя и память о нем, – она повела рукой и позади нее раскинулась панорама – зелень травы, двое детей – мальчик и девочка, оба темноволосые, хорошенькие, бегущие к темноволосой женщине, стоящей у деревянного домика.

– Не надо, не надо дальше, не показывай, – зашептала Элис, мотая головой. – Пожалуйста, не надо! Я поняла, только не надо больше!

Панорама пропала.

– Это прошлое Земли, он был счастлив, Элис, – безжалостно произнесла «Марта», подойдя к ней. – Мы вели его, присматривали за ним, он был в безопасности.

– Я вас ненавижу, – застонала Элис. – Как же я вас ненавижу! Каждого из вас, сколько бы вас там ни было! Ублюдки.

«Марта» вздохнула.

– Ты прямо сейчас можешь сделать свой выбор – умереть, когда откажет сердце от передозировки наркотика, или бороться до конца, – предложила она. – Будет больно, Элис, очень больно, мучительно, страшно…

– Хватит приукрашать, – прошептала Элис.

– Ты добрая девочка, звездочка, ты сильная, ты милосердная, – ласково произнесла «Марта». – Они погибнут, если ты сдашься, – тьма за спиной «Марты» снова сменилась панорамой – вокруг кипел бой, настоящая бойня – громадный краб Теней уничтожал весь ромуланский флот, Боевые Птицы бестолково метались среди истребителей Теней, краб разрезал тяжелые крейсеры как нож масло, бой был проигран. Когда краб вдруг оказался у Ромула, поливая планету огнем, Элис закричала, чувствуя агонию каждого ромуланца. Когда же планету окутал планетокиллер Теней, невесть откуда взявшийся, она рванулась вперед, будто желая заслонить планету собой, защитить, остановить смерть миллиардов ромуланцев. – Элис, я помогу тебе, если позволишь, – «Марта» обхватила ее руками, встряхнула. – Элис, частица меня все еще внутри твоего разума, я помогу, я оставлю тебя, но легче тебе не станет. Мне жаль, мне очень жаль, но такова цена. Ни я, ни ты не в состоянии изменить будущее этого мира, но мы должны уничтожить то, что к нему не принадлежит. Элис, звездочка, послушай…

– Я не могу, – слезы покатились из глаз телепата. – Как же ты не понимаешь, Кош, я не могу! Это выше меня, я так не могу!

– Она убьет этот мир, – произнесла «Марта». – Ее не остановят даже вулканцы, они слишком слабы, чтобы отогнать Теней.

– Не смей! – Элис задрожала от ярости. – Не смей так даже думать! Ты допустил все это, ты не остановил Пси-Корпус, ты не уничтожил краб на Марсе, когда был шанс!

– Это история, это неизменно, но Спок…

– Заткнись! – захрипела Элис. – Не смей даже думать о нем! Убирайся вон из моей головы, ублюдок! Богом клянусь – я вернусь домой, я вернусь и тогда порву каждого ублюдка: ворлонца, Тень – плевать, но ни один сукин сын не тронет Энтил`За.

– Хорошо, – «Марта» улыбнулась.

– Если ты хоть пальцем тронешь Деленн или Шеридана – я тебя из могилы достану и лично разорву на куски! – Элис ткнула пальцем в грудь «Марты».

– Очень хорошо, звездочка, – улыбнулась та.

– И не смей меня так называть – так меня звала только мама, а ты – не она!

– Ты начинаешь понимать. Это хорошо.

– Прежде, чем я стану убийцей, я имею право знать правду – она помнит меня?

«Марта» ответила не сразу.

– Ее личность была полностью стерта, Элис. Марта Хант уже давно мертва, разрыв вашей телепатической связи будет безболезненным.

– Ты ни черта не знаешь о том, что чувствует телепат, ощущая смерть другого телепата, – Элис размахнулась и ударила «Марту» в лицо – на этот раз это была не голограмма. – И если хотя бы еще один ворлонец рискнет сунуться сюда, хотя бы мысленно попытается воздействовать на людей, вулканцев, ромуланцев или трибблов – я уничтожу вас, – пообещала она.

– Окно будет закрыто, – ответила «Марта», хлюпая разбитым в кровь носом.

– Ты уберешься из моей головы и никогда, ты слышишь, никогда больше не вмешаешься в мою жизнь.

– Я помогу и уйду. Спок…

– Даже не смей упоминать его имя, ублюдок! Оставь его в покое и покончим с этим.

Тело «Марты» засияло белым светом, она подошла к Элис, обняла ее и обе женщины рванули куда-то ввысь, в темноту, в крик, в боль…

«Все дело в том, что телепат-человек, которого обучают как человека на Земле в Пси-Корпусе, существенно отличается от телепата-человека, обучаемого на Минбаре, по минбарским техникам контроля разума, по тому, как потом телепату придется жить и развиваться. На Минбаре это уважение не только к личности, но и к душе, телепатов ценят, о нас заботятся, нас считают даром и драгоценностью. Нас берегут. На Земле все по-другому, но то, что дают телепаты-люди – не то же самое, что могут дать сильному телепату минбарцы-телепаты. Турон был сильным телепатом и он дал мне то, что мог бы осилить точно такой же сильный телепат… он не учел лишь одного – я не минбари, я человек. Человек, не способный на разделение разума, но все же он передал мне теорию, которая была бесполезна без практики. Являясь П-12, я не могла того, что предлагал Кош, но с его помощью, нежеланной, но необходимой, я смогла покинуть тело и выйти на поиск краба на максимальное расстояние, отчасти оставшись на корабле».

– Следуй по тропе, – прошелестел голос Коша в разуме.

– Иди к черту, – огрызнулась Элис, оглядываясь и ощупывая космос.

– Ты отклоняешься от курса, – произнес он.

– Я сказала – иди к черту! Не суйся в мои дела. Если нужно – утрой усилия, мне плевать, Тсар предупрежден, он меня реанимирует, если придется, но остальное тебя не касается.

– Его здесь нет, – Кош потащил было ее сознание вглубь звезд, прочь от места поиска, но Элис заупрямилась.

– Я найду его и тогда…

– Его здесь нет. Его нет в этом мире.

Это было больнее самой страшной пытки, хуже того, через что она уже прошла – невосполнимая потеря, засасывающая разум чернотой. Не смогла, не сберегла, потеряла… опять…

– Это неправда! – выкрикнула она, расширяя территорию ментального поиска. – Он здесь, он должен быть жив!

– Нужно уходить.

– Я никуда не уйду, отвали от меня!

– Он ушел, нам нужно идти. Тени не ждут.

Где-то очень далеко ее сердце едва не остановилось – ромуланец-врач успел впрыснуть ей витамин с адреналином.

– Нет… – мысленно застонала она. – Нет! Не может быть!

– Соберись, – безжалостно приказал ворлонец, отыскивая тропу, оставленную крабом. – Нужно закончить дело.

– Заканчивай сам. Забирай оболочку – я остаюсь, – решение назрело внезапно, как выстрел, как обрушившаяся лавина. Синклер ушел, ушел отец, мать, в том мире не осталось никого настолько дорогого, а теперь и в этом ждали одни потери, среди которых был тот, ради которого рейнджер готова была пойти на что угодно. Его больше нет, значит, нет и цели, чтобы жить. Душа рвалась в клочья, хотелось скорчиться в этой звездной бездне, забыться, ничего больше не делать, потому что так было нечестно, несправедливо, неправильно – она же всего лишь человек, слабая, жалкая в своем чувстве к тому, кому она даже не нужна, но ведь он это знает, понимает ее, а она знает, что у каждого свой путь, ведь он должен был жить долго, его линия жизни длинна и переплетена с нитью жизни его друга. Почему тогда?.. Кто тогда?..

– Ты встретишь его, – пообещал Кош.

– Иди к черту, я не верю в загробный мир.

– Ты его встретишь позже, но нам нужно уходить.

– Я тебя ненавижу, – она взглянула на существо перед собой – очень красивый мужчина в белых одеждах, весь сияющий, какой-то размытый от груди и ниже, с громадными сияющими крыльями… наверное, так бы люди изобразили ангела, если б люди знали, что ангелы – это подонки с Ворлона. – Убирайся, забирай тело и проваливай. Если ты скажешь, что и Деленн погибла, я тебя…

– Она жива, – Кош протянул ей руку – обычную, человеческую руку, пусть это был просто самообман, иллюзия. – Им нужна помощь… мне нужна помощь…

– Это она с ним сделала? – горько спросила Элис, глядя на ворлонца. – Моя мать? – он не ответил, лениво взмахивая крыльями. – Ненавижу тебя. Ненавижу твое вмешательство в мою жизнь, ненавижу за смерть мамы, за смерть отца, за то, что манипулировал Синклером, за то, что играл людьми как куклами, за наши жизни, судьбы, за всех тэпов, которых ты создал, за… за Спока, Кирка, Маккоя, за этих людей этого мира, за всех этих людей и инопланетян – ненавижу, будь ты проклят, ублюдок! – Кош выслушал обвинения, не произнеся ни звука, все еще протягивая ей руку. – Тебе страшно? – Элис взглянула в обманчиво человеческие глаза мужчины. – Ты боялся, что сдохнешь от лап Теней и потому поместил в мой разум частицу своего? Надеюсь, что тебе было очень больно, хотя бы на одну сотую того, что чувствуем мы, люди-телепаты, когда нашими жизнями и судьбами играют такие как ты. Я вернусь и… не знаю, что я сделаю с Ворлоном, но Деленн, Шеридан, Лига, Минбар, Анла`шок – мы выживем. Шеридан, наверное, везучий сукин сын, он вас каждого на тряпочки порвет, а я встану рядом и помогу, – она схватила руку ворлонца и вернулась на тропу. Пара мгновений – и она обнаружила цель.

– Капитан, началось! – коротко сообщил Тсар, заметив скачок давления и резко почерневшие глаза рейнджера – она предупреждала, что такое произойдет. Это означало, что она нашла цель, что она ведет ее, что бой вот-вот начнется.

– Принято, – ответил Варн. – Внимание флоту! Цель приближается!

Из ниоткуда буквально секунды спустя появился ночной кошмар любого живого существа – огромный, черный как сам ад, с антеннами и массивным телом, намного больше трех тысяч метров, несущий смерть всему живому боевой корабль Теней в окружении сотни спитфайеров-истребителей, небольших, ловких, плюющихся плазменными зарядами, от попадания которых тут же вспыхнул и разрушился линкор, чуть замешкавшийся со щитами невидимости.

Спитфайеры искали цели и находили их повсюду, никакие щиты им были не важны, они били наугад и попадали, уничтожая флот Ромула.

Краб замер на одном месте, дергаясь всем телом, надежно скованный телепатическим импульсом рейнджера.

– Огонь из всех орудий! – рявкнул Варн.

Тяжелые крейсеры, линкоры, Птицы били прицельно, но краб не бездействовал. Парализованный, но целый, он выпускал Режущий луч и убивал все, до чего мог дотянуться, а истребители сновали рядом как охранные псы и рвали флот на части.

– Цепи не выдерживают! – посыпались доклады со всех кораблей своим капитанам.

– Убрать щиты! – приказал Варн. – Всю энергию в орудия!

Все до единого корабли проявились, маневрируя между быстрыми спитфайерами и защищая Охотника. Заметив, что один из истребителей нацелился на него, под удар подставилась другая Птица, успев зацепить сразу три истребителя. Корабль коммандера Шарванек пал.

– Капитан, организм на пределе! – доложил Тсар Варну. – Долго она не продержится!

– Уклонение семьдесят градусов! – заорал Варн, заметив, что сразу пять спитфайеров взяли Охотника на прицел. – Вниз! Тсар, достучитесь до нее, пусть теснит эту тварь к планете!

– Капитан, она в трансе, она не…

– Капитан Варн, корабль отклоняется к Цицерону! – сообщил навигатор.

– Всем кораблям внимание! – Варн нажал кнопку связи. – Телепат направляет корабль Теней к планете! Гравитация сомнет его, нужна помощь!

– Есть, капитан Варн! – раздались ответы со всех кораблей.

– Беглый огонь из всех орудий! – Варн вцепился в подлокотники кресла.

Элис слышала каждый крик боли с каждого корабля, ощущала разумом каждую смерть, но вцепилась в краб смертельной хваткой, тесня его к планете. Гравитация должна раздавить его, обязана, но ее способности невелики, нужно больше препарата, еще больше, столько, сколько сможет выдержать человеческий организм – или весь флот погибнет.

На шаттле затряслись все приборы, лопнули панели управления, когда телепат, воздействовав краем сознания на доктора, приказала ему увеличить и ускорить подачу препарата.

– Доктор! – вскрикнул Диус, закрыв собой врача от падающей переборки. – Доктор, нужно уходить! Она разнесет шаттл на куски!

– Нельзя! – Тсар махнул рукой охранникам, чтобы они осторожно подняли носилки с телепатом и вынесли ее с шаттла. – Можем взять другой, но…

– Осторожно! – Диус клубком выкатился из дверей, толкнув перед собой доктора, когда шаттл начал плавиться прямо на глазах перепуганных ромуланцев – от неожиданности и внезапно ушедшего из-под ног пола один из охранников провалился вниз, выронив ручки носилок – телепат упала на бок, прямо на вскипевший пол.

– Вытаскивайте ее! – не своим голосом заорал Тсар, бестолково дергая девушку на себя за руки.

Один из охранников уже ничего не мог сделать от болевого шока, вплавляясь в пол шаттла и тая как воск, но двое других, еще живых, но уже умирающих, резко дернули ее на себя и буквально вышвырнули на руки доктору и второму помощнику – обожженную, но живую.

– Доктор, нужно уходить! – торопил Диус, подхватывая ее.

– Она не реагирует, – Тсар облился холодным потом, вливая и вливая все новые и новые порции витаминной смеси, препарата и адреналина. – Она уходит в кому от болевого шока. Нужно немедленно обработать ожоги.

– Доктор, некогда! – Диус побежал ко второму шаттлу. – Уходим!

– Нас подобьют! Субкоммандер, стойте!

«Она кричала. Моя мать кричала, зная, что скоро умрет, а я держала ее из последних сил. Я не могла даже оплакать ее смерть, не могла попросить прощения – она давно умерла. Так что в слезах и мольбах не было никакого смысла. Я давила ее, теснила к газовому гиганту, чья гравитация должна была убить ее, раздавить в пыль.

Мой разум зашелся в агонии, изменяя молекулярную структуру металла шаттла – я это видела, чувствовала, но ничего не могла сделать. Не знаю, что сделал Кош, но боли я не ощутила, лишь увидела, что со мной происходит и что происходит с теми, кто спасал меня. Трое ромуланцев обуглились, впаялись, вплавились в обшивку шаттла – страшная медленная смерть, но они вытащили меня, пусть даже такую. Ничего, тело – оболочка, для телепата это не главное. Какая разница, как выглядеть, если впереди только война? Я не подведу Шеридана и Деленн, не позволю Ромулу пасть, а Энтерпрайз… Я отомщу за них».

– Я помогу, – прошелестел голос Коша, давившего краб всеми силами. – Я блокировал центр боли в твоем мозгу, это все, что я могу.

– Не жди благодарностей, – огрызнулась Элис, не глядя на него, выцарапывая разум центрального ядра краба и выжимая его досуха. Все то, чем когда-то была Марта Хант, было полностью уничтожено, теперь Элис имела дело с Машиной, с Оком Теней, с самой расой Теней. – Дави его в планету!

Она взглянула на него и впервые в жизни увидела его истинный облик без всей этой иллюзии. Кош действительно боялся умереть тогда, на Вавилоне 5, боялся и теперь, но знал, что он не сможет жить в разуме телепата. Это был его последний шанс на спасение и телепат его ему не дала.

– Мы увидимся в ночь Кометы, звездочка, – на короткий миг он стал Мартой, взглянул на Элис ее глазами, полными любви, а потом ворвался в тело краба и тот заметался, плюясь лучом.

Разум Элис вытолкнули из краба, стремительно приближающегося к Цицерону. Вокруг кипел бой, взрывались корабли Ромула и спитфайеры Теней, она усилием воли смогла обездвижить с десяток истребителей, помогая флоту Ромула, но слишком отвлеклась, забыв об Охотнике. Птицу подбили, из нее вылетел крошечный шаттл, спасая самое ценное и бросая капитана на произвол судьбы. Охотник ядром врезался в тело краба и вспыхнул, обугливаясь, вдавливая краб еще глубже в атмосферу планеты – тот завизжал в разуме телепата, начали плавиться антенны, но этого было мало. Нужно было додавить его, дожать, чтобы уже наверняка.

– Простите меня, – Элис захватила разум капитана ближайшего крейсера и приказала палить без остановки, и идти следом, не отпуская. Краб корчился, рвался ввысь, прочь от планеты и ее смертоносной гравитации, но Кош держал его, держала и Элис. Крейсер зашел слишком глубоко в атмосферу, без остановки обстреливая краб, уже умирающий и съеживающийся. Экипаж крейсера был обречен – они бы не поднялись, а Элис не рискнула бы это делать.

Спитфайеры, оставшись без корабля-матки, заметались, стараясь уйти, но телепат и остаток флота бились до последнего – истребителям не уйти в гиперпространство, но они слишком быстрые, слишком маневренные и их слишком много.

Последний рывок, последняя доза препарата, еще немного, совсем немного и все будет кончено.

Шаттл едва не угодил под истребитель, но в последний момент его заслонила одна из Птиц с красивым названием Тусанор…

Шаттл трясло, Тсар ежесекундно ждал удара и смерти, но не боялся ни того, ни другого. Варн приказал убираться с Охотника, когда повреждения корабля были слишком серьезными. Крошечный шаттл, легкая мишень, вылетел в космос и рванул прочь, даже не пытаясь маневрировать среди бойни. Его защищали все корабли Ромула, каждая Птица. Жизнь телепата, способного уничтожить краб, была ценнее жизней всего экипажа всех кораблей Империи.

– Я больше не контролирую ее, она все делает сама, – пробормотал Тсар, глядя на рейнджера и наспех латая ее раны – любой человек давным-давно бы умер от боли, но она, казалось, ничего не чувствовала и боролась. Боролась до конца, вела войну как и все.

– Ее нужно доставить на территорию Федерации как приказал капитан, – глухо произнес Диус.

– Доставим, если выживем, – отмахнулся доктор. – Дайте лазер!

Диус как мог помогал, ощущая боль и весь ужас войны. Женщина из иного мира, добровольный смертник, решившая помогать врагам Федерации, пришла, чтобы защитить и умереть. Если она попадет на Ромул, она никогда не вернется к людям. Сенат не простит ей гибель стольких достойных ромуланцев.

Тсар отделил вплавленную в кожу женщины ткань ее одежды, вырезал кусочки обшивки шаттла, запаял на скорую руку раны, но для большего требовалось оборудование и лекарства.

– Она выживет? – спросил Диус, отшвыривая окровавленные одежды телепата в сторону и помогая доктору наклеивать биопластыри.

– Не знаю, – честно ответил доктор. – Вряд ли вернет красоту, но если она сильна, она справится.

Диус промолчал.

На Ромуле его ждала невеста, сильная, красивая женщина, гордая как и все ромуланки, но почему-то он беспокоился за земную женщину, одну из тех, с которыми Ромул сто лет назад вел войну.

«Вынужденная мера – заставить капитана одной из Птиц подцепить шаттл с тем, что осталось от Охотника. Доктор и Диус не пошли бы на это, они понимали приказы буквально, а я не хотела, чтобы они погибли.

Варн… я была с ним до последней секунды его жизни и он до последнего оставался сильным, волевым мужчиной. Он знал, что Охотник разваливается, так что выход из этого был один – логичный, чудовищный и… наверное, человеческий. Охотник протаранил краб, взорвался, но краб был сильнее, это был не просто боевой корабль, а корабль-матка, такой еще ни один человек в моем мире не встречал. Хорошо, что уже и не встретит – Кош дал понять, что Тени создали только один такой монстр, второй разгромил Синклер на войне тысячу лет назад. Как символично, черт бы все это драл…

Кош… он выполнил свое слово, его присутствие в разуме не ощущается, либо он настолько глубоко во мне увяз – с ворлонца станется. В любом случае, он погиб как и краб.

Больно ли? Больно. Очень. Не телу, нет – душе. Столько смертей! Такая чудовищная ошибка мироздания – краб в этом мире!

Спок… если бы я могла выразить ему соболезнования по этой ромуланке. Она была сильной женщиной, смелой, она была воином. Теперь это будет на моей совести – гибель этой женщины, гибель всех этих ромуланцев, может быть даже гибель Коша, хотя за него душа не болит.

Нет, болит… И он сказал, что мы встретимся.

Почему он выбрал облик мамы? Что он этим хотел сказать? А его настоящий вид такой… знакомый. Впрочем, какая теперь разница? Мне некому об этом сказать. Вряд ли я вообще теперь смогу сказать хоть что-то – лекарство погрузило меня слишком глубоко в транс. Тело что-то ощущает, я где-то внутри, но часть меня все еще снаружи, а помочь мне вернуться уже некому – среди ромуланцев телепатов нет. Если бы суметь дотянуться до Вулкана, попросить помощи там, но это слишком далеко и я слабею. Нужно вернуться, хотя бы попытаться переместить разум в тело.

Спок… Энтил’За… простите меня…»

– Спок… Энтил`За…

– Доктор, – Диус наклонился к девушке. – Она жива, она в сознании.

– Хорошо, – Тсар вытащил иглу из ее вены. – Или плохо, – добавил он, кивнув на мрачных охранников в лазарете. Как будто полумертвое тело телепата способно убежать!

– Что теперь? – шепотом спросил Диус.

– Что и всегда, – доктор взглянул в глаза мужчины. – Есть долг и честь. Мы выполним долг, а пока приведем ее в относительный порядок.

– Спок… – повторил Диус. – Не тот ли это вулканец с Энтерпрайз?

– Тот, – коротко бросил доктор, передавая помощнику брошь и кусок металла – сложенный боевой шест. Диус быстро спрятал вещи, молча кивнув.

Есть долг и честь – вернуть телепата людям любой ценой. Любой – значит, любой.

«Они меня боятся, хотя я ничего им не сделаю. Они заперли меня в больнице на Ромуле, приставили охрану. Часть разума все еще вне тела – рядом, но не внутри. Вернуться самостоятельно нет сил, а дистанция между разумом и телом сокращается все больше. Я как астральная проекция, как душа, только хуже. Хуже лишь тем, что я все еще жива.

Я не суицидник, я хочу жить, но… Какой ценой спасена моя жизнь? Как я смогла бы посмотреть в глаза мужчины, который снова потерял женщину, с которой… Это даже не мое дело, но ведь я видела, Спок показывал, что он чувствовал в тот момент. Я даже не знаю, по какой причине он мне настолько доверился, почему впустил так глубоко в разум – это уже не мелдинг, даже не глубокое сканирование как у людей-телепатов. Я не знаю, что это было. В его разуме было как-то… уютно что ли. Не всегда, но…

Больше такого контакта у меня не будет, да мне и не с кем. Может, лучше мне умереть на Ромуле? Тсар заботится обо мне уже месяц, латает раны – жутковатое зрелище, хотя что такое раны на теле по сравнению с тем, во что превратились те, кто меня защищал?

Диус… я вижу его рядом, чувствую. Славный мужчина, молодой, привлекательный. Вален уж знает, почему я ему нравлюсь даже такой. Тсар до сих пор делает вид, что презирает меня, а сам ночами не спит, все пытается вывести из моего тела остаток препарата и залечить ожоги.

Ни я, ни он не знали, что препарат может выводиться так долго, что он накапливается к клеточной структуре, что я могу остаться ментальным калекой с наполовину функционирующим сознанием и второй половиной, застывшей рядом как ангел-хранитель самой себе. Дурацкая аналогия на самом деле.

Я Анла’шок, я рейнджер, мне нужно вернуться домой, но я не знаю, как. Все стало другим, обрело какой-то другой смысл.

Кош… он ублюдок, все равно ублюдок.

Мама, отец, Синклер, Джим, Деленн… Потери, ложь, снова потери – бесконечная череда кошмара, в котором я живу. Теперь еще и Спок.

Кирк был… не знаю… как Варн – сильным, смелым… красивым, наконец.

Дурацкие мысли.

А доктор Маккой – он… он ворчун, но с ним спокойно. У него руки как у отца – нежные, сильные, заботливые. Турон, Леонард Маккой… к ним обоим тянет, они как будто родные, но Спок… его душа сияет как та чертова далекая звезда, о которой говорил Кош. Я люблю его душу, я даже не вижу его внешности. Разве же это важно, когда я могу видеть его душу? Не знаю, способны ли на такое сами вулканцы.

А Кирк… Джеймс Кирк… он Шеридан, но он же мой первый друг, мальчик из соседнего дома, Джим Кирк – телепат, родившийся у «пустышки». И нас тоже развела судьба.

Моя первая любовь – неудачная, как и последующие.

Кош выжег мне… Кош блокировал часть мозга, отвечающую за физическую боль, но лучше бы вместе с этим он выжег мне душу, потому что я не выдержу этого. Я не знаю, сколько еще продлится такая агония разума – скорее бы домой, на войну, а там…

Диус, что ты делаешь? Диус! Доктор Тсар, не сходите с ума – вас же обоих убьют!»

– Через час нас поднимут на Стремительного, – произнес Диус. – Доктор Тсар, Вы можете отказаться.

– Я ромуланец! – выпрямил спину доктор, гневно глядя на молодого мужчину. Тот пристыжено склонил голову. – Люди надежные?

– Да, доктор, – кивнул Диус. – Те, что спаслись с других кораблей – немного, но этого хватит, чтобы увести Стремительного на пограничную зону.

– А щиты?

– Рабочие. Пойдем на максимальном варпе, иначе не оторваться. Доктор, это измена, Вы же понима…

– Достаточно! Я выполняю приказ моего капитана, советую Вам делать то же самое, чтобы не обесчестить его имя.

– Ее нужно одеть.

– Нельзя. Кожа не приживается. Через месяц можно было бы попробовать приживлять клетки, но не раньше. С тем, к чему у меня есть доступ, ей долго не продержаться. Когда она придет в себя, ее казнят.

– Она политический преступник, но ее не казнят – я слышал, что говорят охранники. Вивисекция.

– С радостью вскрыл бы ей череп, но только для того, чтобы хоть что-то сделать. Любой другой земной твари просто вскрыл бы.

– Я сохранил ее вещи. Думаю, они имеют для нее большое значение.

– Хорошо. Отправляйтесь на Стремительного. Как только все подготовите – забирайте нас. Ждать больше нельзя.

«Вас могут сбить, глупцы! Вы же это понимаете – зачем тогда решились на авантюру? Ради чего? Оставьте в покое этот бесполезный кусок плоти, защитите себя – вы оба теперь герои, Диус вот-вот женится, Тсар станет в третий раз отцом. Неужели, для вас это ничего не значит?

Диус, пожалуйста, не надо! Прошу тебя пойми, сумасшедший ты ромуланец, не рискуй! Ты молод, у тебя впереди вся жизнь! Телия красивая девушка, у вас будет семья – зачем ты ищешь смерти?