Текст книги "Далекая звезда (СИ)"

Автор книги: Susan Ivanova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)

Спок приподнял бровь, выражая удивление, неодобрение, еще полсотни самых разнообразных чувств и эмоций, но прошел в кресло капитана и молча принял командование.

Через шестнадцать часов непрерывной операции Маккой отошел от пациентки, кивнул Чапел, с остервенением стащил перчатки, выбросив их в утилизатор, и вытер со лба пот. Помимо сложной операции, доктору пришлось выслушивать жалобы на насморк, на чес, на аллергию от членов экипажа, пока, наконец, он не рявкнул на Чапел, приказав выметаться вон и разобраться с жалобщиками, оставшись с Мбенгой вдвоем. Когда операция завершилась, темнокожий доктор сразу ушел в морг – еще раз убедиться в том, что ничего не пропущено.

Приняв душ и перекусив, Маккой засел за документацию, еще и еще хмуря брови и стискивая зубы. Руки чуть подрагивали от долгой работы, требовалось хоть немного расслабиться, так что спасительная рюмочка бурбона пришлась весьма кстати.

– Боунс? – Кирк заглянул как раз в тот момент, когда доктор поднес рюмку ко рту и залпом проглотил напиток. – Как она?

– Сделал, что мог, Джим, но дальнейшее зависит от нее, – ответил Маккой. – Множественные переломы ребер, перелом руки, пробитое легкое, повреждение почек, сотрясение мозга, но ее мозговая активность зашкаливает. Я пытался удвоить дозу релаксантов и обезболивающего, но ничего не вышло.

– Это значит, что она все время была в сознании? – уточнил Кирк, присев рядом.

– Нет, она в коме, в глубокой коме – не знаю уж, что там сделал Спок, но ее мозг работает как чертов варп-двигатель.

– Может, пригласить Спока еще раз?

– Не надо. Пусть моя пациентка отдыхает. Не знаю, что за кошмар там творился, Джим, но она явно родилась в рубашке.

– А что с двумя другими?

– Один умер еще на том корабле, второй… – Боунс налил себе еще. – Джим, я не знаю, что это за вид, хотя это гуманоид, я понятия не имею, какие они в нормальном состоянии, но если этот человек был способен с перебитыми ногами, трещиной в черепе, внутреннем кровотечении и полной слепоте ползти и защищать своих людей, то… – он развел руками, залпом проглотив вторую порцию.

– Высокий болевой порог? – Кирк встал и достал себе рюмку.

– Плотность костей… черепной кости этого человека поражает воображение. Удар был такой силы, что смог разбить эту кость – человек уже умер бы… Вероятно, это был болевой шок – мозг уже умирал, но тело продолжало агонизировать. Он не слышал нас, не видел, вряд ли понимал, что делает, но он действительно мог бы еще какое-то время продержаться.

– Так не это стало причиной его смерти? – Кирк налил себе бурбона.

– Нет, Джим, – Боунс опустил голову. – Я мог бы вытащить его, но не было времени проверять его трикодером – я снял лишь общие биопоказатели, но ошибся – его организм отреагировал на стандартный релаксант.

– Боунс, ты не… – Кирк замер с рюмкой у губ, потом поставил ее на стол.

– Я виноват, – глухо произнес Маккой. – Это не врачебная ошибка, это халатность, преступление. Джим, я убил его.

– Боунс, ты доктор, а не волшебник.

Маккой опрокинул в себя третью рюмку и поднялся.

– Я думаю, что она поправится – организм молодой, сильный, – проговорил он через минуту молчания. – Выйдет из комы, полежит неделю, поправится и сможет все рассказать.

– Спок сказал, что она с земной колонии на Марсе и что он успел прочитать в ее разуме какие-то странные слова, – Кирк поднял рюмку, но тут же поставил ее обратно, поднявшись. – Тебе говорит что-нибудь слово «Энтил`За»?

– Нет. Спроси компьютер.

– Спрашивал – нет аналогов ни в одном известном языке. Нашлось какое-то определение на вулканском, но вряд ли оно имеет правильный смысл.

– Она человек, Джим, если она марсианка, мы бы знали, откуда она знает язык, который не внесен в общий каталог.

– Но эти люди… – Кирк глубоко вздохнул. – Это точно не марсиане. Я никогда прежде не видел такую расу.

– Может, это генетические мутации?

– Думаешь? – с сомнением взглянул на него Кирк.

– Не знаю, – устало выдохнул Боунс. – Не думаю. Мбенга сказал, что по некоторым показателям, организм этих гуманоидов отдаленно схож с организмом вулканцев, но, Джим, ты видел этих остроухих зеленокровных? Это полная противоположность тем.

– Мбенга проходил практику на Вулкане, может быть, он заметил что-то особенное.

– Что не заметил бы я? Если хотя бы кивнешь, я немедленно подам рапорт об увольнении – я старший офицер медицины, я обязан видеть все детали… и я убил этого человека, – Маккой, в начале горячо заговорив, к концу сдулся, поник.

– Тела в морге? – спросил Кирк. Маккой только кивнул. – Хорошо. Оставим их – когда капитан Хант очнется и придет в себя, узнаем, как следует поступить с телами членов ее экипажа в соответствии с их религиозными верованиями, а пока… Отдохни, медсестры присмотрят за ней.

– Я должен изучить все отчеты, – засопротивлялся доктор.

– Изучишь после отдыха. Это приказ.

– Есть, капитан.

– И… Боунс, – Кирк остановил друга. – Боунс, не вини себя и не смей думать о том, что скажет она, когда придет в себя.

Маккой промолчал, медленно кивнув и выйдя из лазарета.

Кирк взглянул на свою рюмку, перевел взгляд на дверь в реанимацию, прикусил губу и покинул лазарет. Позади трудного дня пришла трудная ночь, а следом – очередной трудный день, Вулкан, посол Вулкана, склоки между послами, споры, не исключено, что драки – две чудесные недели в банке с пауками.

– Кош, – задумчиво повторил он загадочное слово, услышанное от Спока. – Кош…

Белую Звезду швыряло как щепку в бурю – система искусственной гравитации отказала, двигатели были повреждены, автоматическая система самовосстановления вышла из строя, система жизнеобеспечения – тоже, а на ручном управлении корабль вести было невозможно. Бог, если он и существовал, явно издевался над пленниками сингулярности – экипаж должен был бы погибнуть, но воронка словно насмехалась над ними, попеременно включая и выключая гравитацию. Хрусткий тошнотворный звук ломающейся шеи о приборную панель, когда гравитация снова заработала, Хант услышала первой – Дэвид Росс ткнулся лицом в кнопки, корабль тряхнуло и его отшвырнуло назад – хрупкое человеческое тело не выдержало. Никаких ремней безопасности предусмотрено не было, да и зачем, если постоянно нужно было координировать действия, вскакивать или садиться обратно.

– Катренн, если можете, помогите раненым! – прокричала Хант в вое разрушающихся переборок корабля и оглушительном визге краба Теней – того швыряло точно так же, как Белую Звезду.

Теперь Хант понимала, что телепат точно не должен управлять кораблем – нет сил поддерживать телепатическую связь с противником и одновременно командовать экипажем, но уж если она взялась за это дело, не теперь ей с него сходить. Только не так, только не перед этими людьми.

Рука была сломана, боль причиняла адовы муки, плюс к этому, при постоянно изменчивой гравитации, Хант не успевала сгруппироваться, чтобы упасть как надо. Теперь держать краб не было смысла – тот оглушительно вопил, звал на помощь, но единственные, кто его слышали – экипаж Белой Звезды и особенно два телепата, страдавшие больше других.

– Турвалл, можете наладить ручное управление? – крикнула Хант старшему помощнику. Минбарец, с яростным лицом беспомощно плавающий в невесомости, сгруппировано падавший, когда она работала, потянулся к управлению.

– Невозможно, капитан. Корабль разрушается, нас раздавит через две стандартные минуты.

Только минбарец из касты Воинов мог так спокойно и бесстрастно констатировать близкую смерть, не пытаясь подсластить пилюлю.

– Мы живем ради Единственного! – громко произнес Варенн. – Мы умрем ради Единственного! Исил’За вени, во имя Валена!

– Во имя Вале… – гравитация снова включилась, Хант швырнуло спиной через всю рубку на кусок переборки и она не договорила, замерев с открытым ртом и пузырившейся кровью на губах.

– Капитан! – Катренн, упав более собранно, подползла к ней – лицо в крови, одежды порваны, явно сломана нога, но минбарка прежде всего оставалась доктором, уже потом – человеком, которому требовалась помощь. Следом, не издавая ни звука боли, подполз Варенн, своими телепатическими способностями поддерживая в капитане жизненные силы.

К несчастью, гравитация и переход из воронки разбросали экипаж – погиб Ратенн, сломав позвоночник; Турвалл, и до этого серьезно пострадавший от удара затылком о стену, глухо охнул, но все так же продолжал работать над восстановлением крох управления, что были в его распоряжении. Результатом ударной волны перехода в обычный космос стал предсказуемый итог – Катренн бросило в противоположную от капитана сторону – острый край обшивки вошел в ее грудь и минбарка повисла как человек на распятии, Кедронн дернулся в ее сторону, но не успел отскочить от пролетевшей оторванной панели – беднягу впечатало в тот же край, что и Катренн.

Краб, почувствовав свободу, зашелся в крике, Хант, ненадолго придя в себя от болевого шока, стреножила его, так же крича в разуме, Варенн упал на нее, недвижимый, и затих, и лишь Турвалл все так же молча упал на колени и, больше не вставая, раскрыл денн’бок, будто готовясь к своему последнему в жизни сражению. Некую силу, засасывающую их троих в никуда, капитан и двое минбарцев скорее ощутили, нежели увидели. Двоим же увидеть спасателей было уже не суждено, но свой долг перед Энтил`За Деленн, Валеном и своим капитаном минбарцы и один землянин выполнили сполна.

Помощь пришла в виде теплого ощущения покоя, идущего откуда-то извне. Крик, застрявший в горле, крик в разуме, связь с крабом, с Варенном прервались – кто-то или что-то вытаскивало Элис из черной воронки безумия и перехода, что-то или кто-то удерживало ее, пыталось удержать и Варенна.

– Отпусти, – раздался голос в ее голове. – Отпусти или погибнешь! – настойчиво повторил голос, когда она схватила Варенна, готового перейти в сияющую пропасть перехода по ту сторону жизни.

– Нет! – крикнула она. – Варенн, держись!

– Он ушел, отпусти, – повторил голос.

Минбарец, стоя перед переходом, обернулся, взглянув на своего капитана – весь в крови, изломанный, он менялся, одежды очищались, связь разумов была повреждена – он больше не питал ее, теперь она как могла держала его.

– Варенн… – ее что-то поволокло прочь от друга, куда-то в темноту, подальше от сияния перехода, голос замолчал, но вел ее теплом своей связи обратно… в жизнь…

Ценой других, слишком большой ценой, ее жизнь была спасена, но стоила ли она того, если теперь ей не попасть на решающую битву?

Память, образы, ощущения возвращались мучительно медленно, как в тумане. Ничего не зная о месте своего пребывания, Элис вспомнила эпизод из прошлого.

Еще на Минбаре, спустя год после переселения, она встретила самого удивительного инопланетянина из всех, кого она видела ранее и планировала увидеть после. О ворлонцах ходили слухи, что внутри скафандров таятся совершенно необыкновенные существа, что каждый, кто увидит ворлонца, или умрет мучительной смертью, или узнает его. Элис не особенно пыталась понять смысл слухов, как не стремилась и сталкиваться с послом Ворлона, но так вышло, что однажды в храме она нос к носу столкнулась с ним.

Не то, чтобы Хант молилась Валену, хотя в лидере прошлого видела действительно сильную личность, вера в которую немного помогала в жизни, но… видимо, человеку необходимо говорить даже со статуями, когда на душе настолько пусто, холодно и одиноко. Минбарцы мудры, жрецы всегда готовы помочь словом или делом, дать совет или утешить, но они не понимают того, что творится в душе человека-телепата, а рассказывать так долго.

– Знаешь, я что-то чувствую, – шептала она, сидя у подножия статуи. – Я не знаю, что именно, мне не с кем поговорить об этом, но… Они хорошие люди, то есть инопланетяне, но ведь они другие, они не поймут меня. Он… Как я могу сказать кому-то о том, что чувствую к нему? Как и кому мне сказать, что я чувствую его? Я даже толком не знаю, что я чувствую… он другой, они знают то же, что думаю о нем я, но это все не то… нет слов… нет… Он, весь он, его душа, его облик – я хочу найти ответ, но не знаю, где и как.

Она долго смотрела в умиротворенное лицо Валена, будто ожидая, что тот разомкнет губы и даст ответ, но статуя, конечно, ничего не сказала.

Встав и повернувшись, она заметила, что над ней все это время стоял ворлонец – массивный золотистый скафандр, золотистая ткань, плавные изгибы корпуса и дыхательных трубок, небольшая головка-шлем и мягко пульсирующая приятным зеленоватым светом глазная линза.

– Твое место не здесь, – сказал ворлонец. Лампочки на передней стороне его скафандра засияли, перемигиваясь. – То, что ты ищешь, то, чему служишь, то, кто ты – далеко.

– Вы подслушивали меня? – Элис не испугалась – ее работа состояла в том, чтобы помогать своими способностями, так что объектами ее помощи были не только минбарцы. Конечно, ворлонцев она видела, но еще ни разу так близко не сталкивалась и тем более не говорила.

– Я слушал музыку твоих мыслей,– ответил ворлонец. – Ты сомневаешься.

– Я не… – Элис запнулась. Был ли смысл врать ворлонцу? – Я… Что значит, далеко? В глубине космоса?

– Дальше.

– Еще дальше?

– Расстояние не имеет значения. Важна цель.

О глубоко философских словах ворлонцев так же ходили едва ли не легенды, вот только Элис не нравились запутанные и неоднозначные ответы.

– Не хочу Вас обидеть, посол…

– Кош.

– Да, посол Кош… так вот, не хочу обидеть Вас, посол Кош, но я бы предпочла побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями, если не возражаете. Это личное. Простите, если я дерзка.

– Ты не одна. Ты всегда с ним рядом. Твое место на далекой звезде.

Элис шумно выдохнула воздух – Кош давал ответы на все вопросы, вел диалог, но делал это так странно, что уловить смысл в его ответах, мог, похоже, лишь он один.

– Вы меня запутали.

– Да-а-а.

– Да? Посол Кош, Вы что-то знаете обо мне или о том, что я думаю?

– Да-а-а.

– И Вы поделитесь?

– Нет.

Элис уже открыла рот, чтобы возмутиться, вероятно, эта дерзость стоила бы ей дорого – ворлонцы не любили неповиновения, но ситуацию спас служка-жрец.

Поздно ночью, когда она уже готовилась ко сну, медитировала по методике минбарцев, с ее разумом соприкоснулось что-то легкое, теплое как прикосновение материнских рук.

– Если ты готова идти до конца, иди и не сомневайся, – произнес молодой мужчина из ее прошлого – Джеффри Синклер выглядел именно так, каким она запомнила его еще на Марсе.

– Коммандер Синклер? – она открыла рот, зная, что находится в трансе и что видения – всего лишь видения. – Но…

– Сомнения – путь к разрушению, – произнес коммандер, подойдя к ней и положив ладонь на ее плечо – конечно, это всего лишь телепатическая связь, но ее тело ощутило прикосновение, тепло кожи мужчины. – Будет трудно.

– Но… – она запнулась. Кровь бросилась в лицо, щеки заполыхали румянцем. Кто бы ни был в контакте, он знал, кем стать, чтобы вызвать такую реакцию, он знал ее мысли, ее чувства. – Но Вы же на Вавилоне 5! Вы не можете быть здесь и сейчас!

– Я всегда был здесь.

Мужчина убрал руку с ее плеча – она чуть не застонала от прерывания такого близкого контакта – и коснулся ладонью ее щеки. Немного же было нужно девушке, чтобы закрыть глаза от удовольствия и неожиданной ласки. Теплые пальцы пробежались по ее волосам, в жесте не было ничего интимного, скорее, это было похоже на отцовские чувства… Но ведь Синклер ее даже не знал!

– Где мое место? Почему меня мучили кошмары в детстве? Почему я не нахожу себе места даже здесь? – она открыла глаза, отшатнулась от него. – Вы не коммандер Синклер… Тогда кто Вы? Почему Вы приняли его облик? Чего Вы от меня хотите? Откуда Вы меня знаете? Что…?

– Ты не поймешь, – коротко и емко ответил Синклер, грустно улыбнувшись. – Еще не время.

– Но…

Его тело засияло ослепительным белым светом, не обжигающим, но будто убаюкивающим, ласковым – она зажмурилась, дернулась и… медитация завершилась.

Она огляделась – никого. Нужно было ложиться спать, впереди маячил очень трудный день, но она поднялась, вышла из комнат и побежала в Часовню – ноги сами несли ее туда.

И она тем более не удивилась, увидев в ней чуть поблескивающий в свете ламп и лампад золотистый скафандр ворлонца.

– Это ведь… я хочу сказать… Вы… Зачем, во имя всего святого?!

– Так начертано, – Кош развернулся к ней, чуть склонив голову набок.

– Но я… Но Вы же… Я не… Начертано кем и что? Мы же разные! У нас разные пути! Я, он, Вы… Почему Вы приняли его облик? Это же были Вы, я это знаю!

– Внешность неважна, значение имеет только душа. Понимания не требуется.

– Но так нельзя! – выпалила она в отчаянии. Крик разнесся по Часовне, отразился от сводов и статуи. – Почему я? Чего Вы от меня хотите? Зачем нужно было влезать в мою голову?

– Стрела летит туда, куда ее направит рука.

– Что?! Но я не могу с ним, я знаю, что он…

Она запнулась, одернув себя – ее чувства значения не имеют, да и потом, она не просто чувствует, что будет, она знает, что будет именно с этим человеком, с этим мужчиной. Знает не сам факт, но его эхо – Джеффри Синклер предназначен не ей, не Вавилону 5, даже не этому миру, что странно. Он… он близко и далеко, он везде и нигде, сейчас, вчера и завтра. И понять это, осознать – невероятно сложно.

– Ответы не здесь, не сейчас, – сказал Кош. – Позже, дальше.

– Но я одна даже среди толпы, – прошептала Элис, с мольбой глядя на ворлонца. – Вы не понимаете, каково это.

– Ты никогда не была одна. Ты никогда не будешь одна. Ты будешь защищать Единственного.

– Единственного? Но это же… – она дернулась… и проснулась – в окно светило солнце, она была у себя в спальне. Должно быть, это был только сон. Никуда она не бегала ночью.

Позже она узнала о рейнджерах и потому решила стать одним из них. Позже она действительно стала защитником Единственного, узнав об этом, поняв это слишком поздно, чтобы предупредить его о грядущем. Мужчина, которого она так преданно любила как лидера, друга и человека, ушел, чтобы всегда быть с ней рядом… в сердце. Что же касалось Коша, то больше она его не видела, но так же постоянно ощущала чье-то незримое присутствие, как будто за ней кто-то присматривал, кто-то добрый, сильный, мудрый, терпеливый как родной отец.

Никто не сказал ей о причине исчезновения Коша, о прилете Улькеша, но разницу она почувствовала сразу же, как и ощутила горечь утраты, будто Кош погиб. Наверное, так оно и было – ощущение тепла и чьего-то незримого присутствия пропало как-то ночью. Исчезло и больше не вернулось.

О том ночном происшествии она ни с кем не говорила – не было больше ни времени, ни особого желания. И лишь однажды ей пришлось открыть свою душу…

Тело болело, но боль была желанна – значит, она жива, значит, ее миссия выполнена. Впрочем, расслабляться рано.

– …на Вавилон? – донесся до ее ушей чей-то голос.

Мужской голос что-то пробормотал, но Элис не расслышала. Это не важно. Она летит на Вавилон 5, вероятно, бой вот-вот начнется, ее подобрал кто-то из своих – рейнджеры или послы – какая разница, если она летит на станцию? Деленн и Шеридан получили ее послание, теперь нужно подняться и…

– Доктор! – вскрикнул женский голос. – Доктор, она пришла в себя!

– Капитан Хант, Вы меня слышите? – по глазам ударил резкий свет, раздался странный вибрирующий звук. – Капитан Хант?

– Вавилон… – прошептала она едва слышно, с трудом шевеля губами. – Капитан…

– Да-да, Вавилон. Капитан зайдет чуть позже, а пока Вам нужно отдохнуть, – мужской голос был раздражающе громким, пульсировал в висках острой болью и взрывался под веками краснотой, но что-то вынудило Элис напрячься. Капитан здесь? Значит, она уже на Вавилоне 5? Они готовятся идти в бой без нее?

Что-то коснулось ее плеча, тихо прошипело, и она провалилась в беспокойный сон.

– Странные показатели мозговой активности, – задумчиво заметил Маккой, взглянув на мониторы. – Как будто она и не была в коме, а бодрствовала. Лазарет – мостику, – вызвал он по внутренней связи.

– Кирк слушает, – послышался ответ.

– Капитан, пациентка пришла в себя и уже интересуется пунктом назначения корабля и капитаном, – доложил Маккой.

– Мне зайти?

– Через два стандартных часа – она отдыхает.

– Хорошо, спасибо Боунс. Конец связи.

Кирк освободился лишь поздно вечером, так что заглянул в лазарет сразу после смены.

– Как она? – с порога спросил он у Маккоя.

– Неплохо, если учесть три дня в коме – ее мозг ни секунды не отдыхал.

– Она телепат, как говорил Спок. Думаешь, дело в этом?

– Прежде я имел дело с телепатами, но не такого уровня и не такой подготовки. Отличная физическая форма, превосходное здоровье, чистая печень и легкие чуть больше обычных земных – не знаю, где она жила, но климат места способствовал железному здоровью. К слову, двое членов ее команды так же обладали прекрасным здоровьем и выносливостью. Они до удивления похожи на вулканцев некоторыми особенностями организма. Если не учитывать строение костей и их плотность, они так же сильны, как и вулканцы, организмы чистые, судя по содержимому желудков – вегетарианцы, алкоголь не употребляют.

– А Хант?

– Тоже, но ее желудок на момент поступления в лазарет был пуст. Я бы сказал, что она не ела около тридцати – тридцати пяти часов. И, судя по истощению сил, не спала примерно столько же.

– Удивительная выдержка, Боунс, не находишь? Она проснулась?

– Приборы показывают, что она дремлет. Джим, не нагружай ее – легкое восстанавливается, дышать она может, а вот говорит с трудом.

– Для разнообразия побуду джентльменом, Боунс, – Кирк улыбнулся доктору.

Лежащая на кровати женщина была бледной до синевы, под одеялом угадывалось стройное сильное тело – средний рост, средний вес, если верить показаниям мониторов и… пронзительные серые глаза, распахнувшиеся при появлении Кирка, и изучающие его подозрительным взглядом.

Прежде чем Кирк успел открыть рот, женщина заговорила:

– Капи… тан…

– Я капитан звездолета «Энтерпрайз» Джеймс Кирк.

– Ше… Шеридан, – говорила женщина и правда с трудом и едва слышно. – Капи… тан Ше… ридан… Вави…

– Вавилон? – помог Кирк. – Вы знаете цель нашей миссии, капитан?

– Вавилон… пять…

– Боюсь, Вы ошиблись, планетоид не имеет номера.

– Вавилон пять… Шеридан… Кориана…

– Джим, достаточно, – вмешался Маккой, внимательно следивший за приборами. – Сердцебиение участилось, давление повысилось.

– Поправляйтесь, капитан Хант, – пожелал Кирк, в кои-то веки согласившись с доктором. – Мы поговорим, когда Вы выз…

– Дата, – четко проговорила Хант.

– Дата? – Маккой взглянул на Кирка. – Вы имеете в виду, какая сегодня звездная дата?

– 3842.9, – Кирк ответил машинально.

– День, – прошептала Хант.

– Я не понимаю, – Маккой развел руками.

– Земной день? Вы это имеете в виду? – переспросил Кирк. – Ввиду того, что единый календарь был принят на планете Земля около ста лет, то… сегодня 21 февраля 2267 года по стандартному земному календарю.

Серые глаза широко распахнулись.

– Не м-может… – прохрипела женщина, намереваясь подняться. – Не… не… – она не договорила, закрыв глаза и обмякнув.

– Довольно! – возмутился Маккой, вмешавшись и доставая гипошприц. – Капитан, это обморок. Не советую пока нервировать ее до полного выздоровления.

– Она хотела что-то сказать, – Кирк послушно отошел в сторону. – «Не может…». Не может чего?

– «Не может быть», – помог Боунс, впрыскивая новые и новые лекарства и следя за показателями. – Это шок.

– Боунс, я приглашу Спока…

– Через мой труп! – зло зашипел Маккой. – Сначала поправится – потом приглашай, кого угодно!

Нервный срыв человека – обычное явление, такое периодически происходит, этому подвержены абсолютно все люди, это лечится, это проходящее. Нервный срыв телепата – это страшно. Когда нет сил контролировать рвущуюся пси-энергию, когда естественные силы удваиваются, утраиваются как у впавшего в безумство наркомана в ломке, когда единственный способ усмирить буяна – вырубить его, а если не выйдет – убить, вот это трагедия. Телепатов мало, очень мало, телепат – не пушечное мясо, эта элита эволюции, как произнес однажды тот пси-коп, который пришел забрать Элис. Нормалы плодятся как мухи, их не жалко – умрет один, на его место придет другой, десяток, сотня, миллион. Умрет телепат – это будет трагедией, прервавшейся ветвью эволюции, вот, почему Пси-Корпус стремился удержать телепата в живых любой ценой, пусть даже ценой его разума, подавляемого наркотиками.

У Элис был единственный нервный срыв, когда она впервые попала на Вавилон 5. Она, являясь сильным телепатом, могла кого-нибудь убить, могла погибнуть сама, но случилось чудо и ей помогла Деленн. Теперь, в мире будущего, когда бой у Корианы VI завершился с неизвестным итогом, когда ее не было там, чтобы помочь, чтобы выполнить свой долг, нервы сдали второй раз. Хуже всего было то, что доктор мучил ее своими препаратами. Тело выздоравливало, но разум сходил с ума. Пси-энергия била ключом, требовала выхода, умоляла прекратить пытку – лекарства, призванные поддержать жизнедеятельность, разрушали ее мозг, но доктор этого даже не понимал. Это был пси-подавитель, против которого взбунтовалась генетическая память, «вспомнив» всех телепатов прошлого, так же погибших от наркотиков.

Включилась и другая память – ее ментальное усилие, направленное на краба Теней. На ту огромную черную тварь, несущую смерть. На центральное ядро, скрытое в глубине корабля. На…

Элис открыла глаза, пытаясь сосредоточиться – перед глазами все плыло, вспышки боли накатывали на мозг волнами, отдаваясь нервной дрожью в руках и ногах. С трудом приподнявшись, медленно, чтобы не вызвать новый приступ боли, стараясь контролировать себя, Элис села на кровати, спустив ноги и закрыла глаза, успокаивая разум.

Слабость, чертова презренная слабость – то, что она ненавидела больше всего. Минбарцы никогда не говорили открыто о слабости землян, об их хрупких телах, минбарцы видели в ней телепата, уважали его, уважали его в ней, но едва ли уважали ее саму как рейнджера.

Сех Нелонн как-то поставил ее в спарринг с молодым землянином – она сражалась, как он и учил, мудро, с уважением к противнику, чтя его как спарринг-партнера, хотя бой выиграл именно он. Это не было обидно и дело было даже не в том, что она женщина, а он мужчина. Дело было в его ловкости, в гибкости, в умении уклоняться от удара. Она тоже могла, но чаще всего она таранила противника, не отступала, не защищалась, а лишь нападала. Чтобы преподать ей урок важности отступления, важности понимания тактики ведения боя, показать, что шаг назад и защита не сделают ее слабой, сех Нелонн пригласил одного из минбарцев касты Воинов – хмурого, внешне всегда раздраженного, словно одно то, что он находился в тренировочном зале с людьми, оскорбляло честь его дома и всей касты.

Напасть на минбарца не вышло – он яростно атаковал ее с первых же секунд. Пришлось уйти в глухую оборону, отступить на глазах учителя и прочих учеников… это было не так постыдно, если бы не Синклер, как раз пришедший посмотреть на тренировки новобранцев. О том, что Энтил`За присутствовал на занятии, она узнала потом, когда опозорилась по полной программе.

Защищаться без возможности атаки было неприятно, из Элис явно намеревались сделать подобие отбивной – минбарцы хоть и не употребляли мясо, но прекрасно знали о земной культуре и пище. Поняв, что бой априори проигран, Элис выставила свое главное оружие.

Минбарец, до этого нещадно охаживающий ее деревянным боевым шестом, замер с поднятыми руками, когда она ударила его телепатически, вынуждая отойти. Бой принял иной поворот, не предусмотренный правилами, но сех Нелонн его не остановил.

Минбарцы учили ее, что применение ее способностей во вред недопустимо, что как телепат, как обладатель бесценного дара, она, ее душа должны быть чисты помыслами, что нельзя, будучи сильной, бить слабейшего. Но разве же минбарцы были слабы?

Бледное лицо минбарца перекосилось от ярости – палка скрипнула в его руках и он, забыв о тренировке, готов был бросить вызов Ден`Ша – боя до смерти за нанесение оскорбление касте и его дому.

Элис лупила его пси-волнами, он защищался, палки едва не ломались в руках, пару раз он все-таки достал ее, едва не сломав ребра, пару раз она огладила его со всей силы, приложив еще и телепатически, совершенно забыв о зрителях и учителе.

Перехватив инициативу, Элис наступала тараном, загоняла минбарца в угол, но и тот не сдавался. «Подчинись, уступи, сдавайся» – посылала она в его мозг, но упрямый мужчина молчал и сдаваться не собирался. Когда Элис получила болезненный удар под коленные чашечки, рухнула на маты, взвыв от боли и усилием воли отбросила минбарца в сторону, послав в его разум волну боли, сех Нелонн прервал бой.

Элис поднялась, дрожа с головы до ног от ментальной перегрузки и чувства обжигающего стыда, не смея поднять глаз, но чувствуя недоумение со стороны учеников, их гнев, их презрение к ней как к слабому рейнджеру и сильному телепату.

– Это недопустимо! – выкрикнул кто-то. Судя по несдержанности, это был человек. – Она использовала телепатию как оружие, это…

Учитель поднял руку, призывая всех к тишине – в тот же миг все замолчали.

– Неплохо для начала, – спокойно заметил он, подойдя к ней. – Посмотри на меня.

– Сех Нелонн, простите, я… – Элис закусила разбитую губу, едва не плача от стыда – ее выгонят, вышвырнут с таким позором, что потом даже жрецы перестанут с ней общаться. Ей придется покинуть Минбар, улететь, хотя идти ей некуда и что дальше делать, она не знает.

– Я не хочу говорить с человеком, глаза которого я не вижу, – повторил Нелонн, чуть повысив голос. Она подчинилась. – Так-то лучше, – заметил он, увидев ее лицо, стиснутые зубы и влажные от сдерживаемых злых слез глаза. – Почему ты использовала свой дар как оружие, если тебя учили быть благоразумной и помогать другим?

– Я… Учитель, простите… – забормотала она.

– Это не ответ на мой вопрос.

Элис на миг зажмурилась, представив себя глазами других, но взяла себя в руки. Итог известен, это позор, теперь все кончено, так пусть она скажет все, что давно хотела.

– Это был единственный выход, учитель. Я не могла атаковать оружием, но могла дать понять противнику, что я не сдамся, что я сильна другой способностью.

Сех Нелонн молчал так долго, что Элис испугалась. Все-таки, это минбарец, он намного сильнее ее, он может даже убить ее, а противостоять она не сможет из-за безграничного уважения к нему.

Когда же его лицо осветила сначала едва заметная, а потом широкая улыбка, Элис растерялась.

– Почему же тогда ты не использовала свой дар раньше? – смеясь, спросил Нелонн. – Или тебе было не так больно и обидно проигрывать бой?

– Ваша раса сильнее нашей, сех Нелонн, – ответила Элис. – Было неразумно использовать телепатию как оружие против землян.