Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)
Рудольф вытащил стойки удержания, отщелкнул предохранители контактников, и толстые красные шнуры гибко заскользили из патронташей. Длинные иглы холодно поблескивали.
– Подголовники надо выше, – критически сказал Йонге.
Рудольф без возражений поднял регулировщик, и пилот закивал. Шея заранее чесалась.
– Ссыкотно? – осклабился Рудольф.
– Теперь лишь бы не лопнуть, – ухмыльнулся Йонге в ответ.
– Ну…
Яут шагнул вперед, требуя внимания.
– Что вы собираетесь делать?
– Собираемся синхронизироваться, – терпеливо объяснил Йонге. – Тише, пожалуйста.
– Мне не нравится ваша сосредоточенность, умансоо. Словно вы не уверены, хотите ли это делать.
– Скорее, за задницы опасаемся, – буркнул Рудольф. – Не мешай.
– В прошлый раз вы это делали, когда Фелис сломалась, я же помню. Зачем сейчас? – не отставал яут.
Поглаживая наруч, он разглядывал напарников с таким видом, будто беспокоился об их умственном состоянии.
Йонге уже занял место в держателях и вопросы яута отложил на потом. Длинная игла была острой, и он следил, как бы не пропороть загривок. На ум пришло воспоминание об отчаянной попытке вырезать чип из Рудольфа. Йонге покосился на напарника. Рудольф с отстраненным видом ковырялся в загривке.
Нащупав точку входа, Йонге осторожно ткнул иглой. Боль от мгновенного прокола стрельнула в позвоночник. Йонге скривился. Лапки держателей вцепились в шею. Они не резали, но от них всегда оставались характерные следы – шесть или восемь “паучьих лап”, раскинувшихся вокруг “прокуса”.
У тех, кто часто менял экипажи и корабли, проколы не зарастали, а “паучьи лапки” так и застывали узором из полопавшихся капилляров.
Йонге положил палец на рычажок переключения. Можно было отдать прямую команду “Фелиции”, но ее тихая неадекватность заставляла позаботиться о дополнительных мерах защиты. Рудольф поднял руку.
Они одновременно отсчитали привычное “три-два-один” на пальцах и перещелкнули тумблеры.
Стенки корабля, до сих пор исподволь давившие на сознание, стали горячими и пластичными. Йонге глубоко вздохнул, и это движение мгновенно раздвинуло стены, натянуло их упругой пленкой. Прямо за ними нетерпеливо дрожала Фелиция: ей тоже было неуютно и, кажется, страшно без своего экипажа.
– Первая линия, вторая линия – настроить.
– Вторая линия отсутствует, – мягко напомнила Фелиция. – Включите вторую линию или удалите из списка, заменив третьей.
– Меня нет? – возмутился Рудольф.
Держатели заскрежетали – механик от негодования ворочался.
– Вторая линия – навигатор Саааржанайяахтаунир Владеющий Копьем Первого Дома. Третья линия – первый механик Рудольф Вебер, – тщательно доложил искин.
– Детка, так ты меня свела до полной ничтожности!
“Фелиция” не ответила, однако огоньки на гладкой поверхности модуля замигали, сигнализируя о смятении, охватившем пластиковые мозги. Сайнжа склонил голову к плечу и демонстративно клацнул всеми четырьмя клыками.
– Исключить вторую линию, – твердо сказал Йонге.
– Принято, готовность нулевая, – с явным облегчением рапортовал искин.
Йонге вздохнул еще раз и мысленно надавил на преграду.
Стенки лопнули.
Все, что он знал о “Фелиции” – не об искине, о корабле – скачком выросло в полтора раза. Данные не приходили извне – они просто появились у него в голове, и от этого череп словно распух в два раза, надулся веселящим газом и весь мозг закололо тонкими стеклянными иголочками.
– М-м!
Йонге вытянулся во весь рост, сжимая кулаки и поднимаясь на цыпочки. Во рту пересохло, язык приклеился к нёбу, под зажмуренными веками поплыли красноватые разводы. Хрустнули все суставы, на мгновение стало больно, а следом – невыносимо хорошо.
Он чувствовал, что синхронизация докрутилась уже до ста процентов, переползла этот предел и движется все дальше, сливая экипаж и корабль в единое, идеальное существо. Не нуждающееся в отдыхе, свободное от эмоций, нечелове…
“Прервано”.
Предохранитель сработал так резко, что голову пронзила боль. Йонге вскрикнул, рассоединяясь с кораблем. И испугался. Его едва не затянуло в воронку Горфа в точности по учебнику.
Рудольф ворочался в стойке, дергал головой и болезненно щурился.
С трудом подняв тяжеленную руку, Йонге поскреб затылок, спустился ниже, дрожащими пальцами нащупал место соединения и дернул.
Игла выскочила – и он потерял еще одну часть себя.
– Зато теперь я знаю, с кем ты спал.
Хриплый голос Рудольфа звучал надтреснуто, а попытка пошутить выглядела довольно жалко. Йонге тормозил пару секунд, а потом нашелся с подходящим ответом.
– Зато я знаю, как ты женился.
– На замок, – быстро сказал Рудольф.
– На замок.
Чужие воспоминания, не подпитываемые прямым соединением, быстро тускнели. На всякий случай Йонге еще и сосредоточился на Фелиции вместо напарника.
Искин был счастлив.
– Scheisse, голова болит, – простонал Рудольф. – Собака, отвык уже от больших кораблей… Да еще и на двоих!
Йонге медленно осматривал модуль. Мигающие цветные искры в воздухе застилали обзор, и он никак не мог понять – то ли Фелиция на радостях зарядила иллюминацию, то ли у него начались помехи со зрением, а значит, и с мозгами.
Сайнжа помахал рукой и недовольно зарычал.
– Откуда этот свет?
– О, значит, не мерещится, – обрадовался Рудольф. – Это Фелиция! От радости.
И он рассмеялся сам. Йонге с трудом удержал расползающиеся в улыбке губы. Сайнжа сердито шевелил надглазными щетинками.
– Я понял, это очень приятный процесс, – наконец проворчал он. – И почему я не получил приглашения?
Йонге не спешил выходить из держателей. Головная боль быстро проходила, а ее место занимали неизбежные последствия глубокого синхрона.
– Хватит с тебя того, что ты Фелицию в башке таскал. Для навигатора это – больше, чем синхронизация.
– Это недоверие!
– Здравый смысл, – поправил Йонге. – Мы не знаем, как на тебе такое сработает. Вдруг ты опять всю Фелицию скачаешь? Или, наоборот, тебя засосет. А еще эта ваша генетическая…
Сайнжа вновь злобно свел надглазные щетинки, и Йонге умолк. Мысленно он признавал, что разговаривать ему не хочется, а хочется сунуть обе руки в треклятые скафандровые штанины.
– Черт, – прошипел Рудольф.
Йонге видел, что он почти трется о стойки. Но все еще держится.
– И зачем вам это понадобилось?
Вопросы Сайнжи раздражали. Йонге из последних сил постарался взять себя в руки.
– Я же говорил: невозможно выучить все о корабле. Нужна синхронизация, чтобы управлять им. Новый корабль – новая синхронизация.
– Но ты управлял им раньше.
– А ты видел, что мы дальше рубки-камбуза не лезли? Это потому что корабль чужой. Хрен знает, что будет, если без знаний натыкаешься по управлению.
– Но почему вы боялись поджариться?
– Отъебись!
Собственный вопль показался Йонге слишком громким. Рванувшись на свободу, он сделал шаг и стиснул кулаки. Сайнжа отступил и зашипел, растягивая перепонки.
Йонге не выдержал и сел на корточки. Дыхание сбивалось в груди.
Дико, невыносимо хотелось трахаться.
Несколько мгновений Йонге сверлил взглядом пол. Он услышал три тяжелых шага – и в поле зрения оказались ботинки Рудольфа. Йонге медленно поднял голову. Механик покачивался. То и дело скалился, задирая губу. Дышал так тяжело, словно пробежал десяток километров. И, наконец, бухнулся перед Йонге на колени.
– Я. Больше. Не. Могу.
Йонге первым принялся сдирать скафандр. Он рвал застежки с молчаливой яростью, почти ломая прочный пластик. Рудольф с таким же усердием сдирал собственный костюм. Ткань трещала.
Йонге завалился на бок, почти выползая из неподатливых штанин. Рудольф повторил за ним, отзеркаливая – и Йонге шкурой почувствовал, что тащит напарника на синхроне, как отражение. Почти целую секунду он пытался бороться с разбушевавшимся нейродемоном, но проиграл.
– Н-не уходи!
Кто из них хотел это сказать – Йонге не знал. Но произнесли оба. И дернулись навстречу друг другу, перекатываясь по холодному полу.
Они столкнулись коленями, и Йонге застонал от отчаяния. Человеческие тела были слишком угловатыми – множество костей, тонкая кожа, негнущиеся суставы… Все мешало слиться в единый пластичный организм.
Неловко пихаясь ногами, Рудольф протолкнул колено между его бедер, и Йонге закинул ногу ему почти на пояс. С руками было еще хуже – тяжелые нелепые тела отдавливали их. Напарники еле-еле устроились так, чтобы быть совсем рядом. Теперь им мешали лбы и носы. Йонге закрутил головой, пытаясь найти, куда уткнуться.
Все болело, кожа горела и казалась слишком шершавой. Соприкосновение почти приносило боль. Хотелось содрать с себя шкуру, чтобы наконец-то объединиться нервными окончаниями, врасти мясом и костями.
Йонге сомкнул зубы на плече Рудольфа.
– Сильнее! – прорычал напарник. – Мало!
Подчиняясь желанию объединиться, Йонге мотнул головой. Шкура, отделяющая его от Рудольфа, наконец-то порвалась. Из-под нее брызнуло красным. Запах железа заклубился в воздухе, и Йонге жадно потянулся рвануть еще раз.
Кто-то ударил его в лоб.
Йонге отшатнулся, бессильно клацнув зубами. Этот кто-то схватил его за плечи и дернул. Рудольф взвыл. Йонге отчаянно повторил за ним. Их разделяли, разрывали на части, и им было так больно, что хотелось умереть.
– Глупые умансоо!
Кто-то превратился в Сайнжу. Яут тряхнул Йонге так, что мотнулась голова и вновь лязгнули зубы. Йонге зарычал, стиснул кулаки и ударил, не глядя. Сайнжа отшатнулся.
Рудольф упорно поднимался, отталкиваясь от пола. Он тоже тянулся ударить, прогнать, избавиться от мешающего им чужака. Йонге вытянул руку, Рудольф схватился за его запястье, и Йонге рванул, поднимая напарника. Хотелось зарычать, и под ребрами колотилось яростное, помноженное на двоих: мое, мое, мое, не подходи, не смей трогать!
– Отвали! – голоса прозвучали хором. – Не твое!
– Не пойдет, умансоо! Это – мое!
Сайнжа впился в их плечи. Длинные, заточенные когти распороли кожу, и Йонге безумным взглядом – в четыре, а то и в шесть глаз – увидел, как брызжут красные струйки с зеленой искрой. Сайнжа зло рявкнул.
Полотно зашкалившей синхронизации натянулось и с треском порвалось.
Йонге заорал.
Сайнжа тянул и выкручивал, силком разделяя два слипшихся сознания. Йонге захлебнулся криком и покачнулся. Колени дрожали, под ребрами тяжко крутилась блевотная тяжесть. В голове звенело, взгляд расплывался. Но Рудольф стоял прямо перед ним – и Йонге тоже стоял, держась из последних сил.
– Безумные люди, – зашипел яут.
Лопающиеся волокна синхрона делали так больно, что когда яут снова дернул – уже на себя – Йонге инстинктивно вцепился в него, пытаясь найти защиту. Лихорадочно шаря обеими руками по толстой шкуре, он сталкивался пальцами с Рудольфом и отдергивался, как от ожога.
Сайнжа потянул оставшиеся нити синхронизации – и в этот раз что-то под кожей лопнуло, раскатилось мучительно колючими и одновременно чудовищно приятными шариками.
Рудольф захрипел на вдохе. Йонге лихорадочно втянул влажный, густой воздух. Щеки, грудь, плечи, бедра – все запылало в мгновенно подскочившей температуре. Звон в голове усилился до мерцания в глазах.
– Са-ай…
Яут шагнул вперед. В полуобморочном состоянии Йонге ухватился, как мог, за шею, опять сталкиваясь с Рудольфом. Повис на яуте, чувствуя, как пол больно тыкается в безвольно волочащиеся ноги.
Пот градом катился по шее, по бокам, щекотал ребра. Колючие шарики сталкивались, и каждый раз Йонге слабо вскрикивал. На два голоса – он слышал и чувствовал, как точно такие же шарики катаются под кожей напарника. Ударяются и лопаются, разбрызгивая то ли боль, то ли удовольствие. Нестерпимо острое чувство.
Сайнжа шел быстро, и Йонге с трудом вытащил из памяти воспоминание: даже на Калисее, после анабиоза, Сайнжа мог стоять, когда на нем было сразу двое. Вспомнил, как яут держал его на весу, а Рудольф оседлал тушу сзади, но Сайнжа все равно не падал. Смешок застрял в горле, и Йонге почувствовал, что по щекам тянутся горячие, сырые нитки слез. В носу захлюпало. Он готов был поклясться, что слышит глухое рыдание со стороны Рудольфа.
Это было ужасно сентиментальное воспоминание.
Он ненавидел яута за это.
Протащив обоих через коридор до развилки, Сайнжа свернул в кают-компанию. Йонге ничего не видел от слез и мучительных вспышек перед глазами, но чувствовал каждым миллиметром тела: они идут туда. Еще он мог сказать, что полы недостаточно прогреты, а в системе кондиционирования еще не достигнут нужный уровень влаги. Но зато Фелиция расслаблена и счастлива.
– Реконструкция! – снова рявкнул яут, едва они оказались за порогом кают-компании.
“Фелиция” без слов визуализировала программу номер пять – теперь Йонге знал даже номера всех сохраненных визуализаций, включая прихваченные с “Алебастра”. Звук, свет, шорохи – дождевые леса Найхави обрушились со всех сторон.
В отчаянном и неожиданном приступе страха Йонге повернулся, инстинктивно пытаясь найти свою оторванную половину. Но едва он потянулся рукой, как между ними выросла стена. Йонге проехался щекой по толстой шкуре, напоролся на что-то жесткое и острое и застонал в отчаянии. Стена из железной самоуверенности и знания “как лучше” разделила их. Почти разрубила, точно тяжелый метательный диск.
Сайнжа сел на пол и тут же откинулся на спину, втаскивая людей на себя. Йонге почувствовал под коленом странное мохнатое тепло, и тут же с пронзительной ясностью вспомнил, как Сайнжа растаскивал шкуры по всему кораблю.
Перекрученные нити синхрона наконец-то перестали лопаться. Медленно прорастали обратно. Не напрямую от одного к другому, а в обход: через кровь тысячи воинов и охотничью славу.
И больше не было так отчаянно, жадно и больно.
Йонге опять застонал сквозь зубы. Почему-то их одинаковость с Рудольфом приносила столько мучений, а когда чужой встал между ними – все стало как нужно.
Он замотал головой и тяжело приподнялся. Рудольф выглядел совсем больным: взмокший, разлохмаченный, с лихорадочно блестящими глазами. Красный, словно обварившийся. Механик поймал его взгляд и растянул губы в кривой ухмылке.
– Слишком большой корабль, – повторил он. – Мне очень плохо.
Йонге протянул руку, дождался, когда Рудольф поймает его ладонь, и с облегчением уронил голову. Стена никуда не делась, она отделяла их друг от друга, возвращая ощущение самостоятельной личности. Не придатка, не кричащей от боли половинки – просто целого человека. И он мог держать чужую руку, упиваясь этим так, что сжималось горло.
Йонге последний раз всхлипнул и уткнулся в шкуру Сайнжи. Тяжело и часто задышал, переводя дух. Шарики выкатывались вместе с судорожным вздрагиванием плеч, с беспокойным ерзаньем, с каждым движением. Яут осторожно похлопал его по спине, тем не менее, выбивая воздух. Обхватил Рудольфа за пояс.
– Максимальный подогрев, – велел он.
– Сваримся, – прохрипел Рудольф. – Дурак ты полосатый…
– Молчи, насекомое.
Свет в кают-компании погас. Йонге заморгал, хотел приказать Фелиции вернуть его, но в темноте неожиданно стало очень спокойно. Последние несколько шариков катались вдоль позвоночника – усмиренные, почти ласковые. Йонге попробовал прихватить Сайнжу зубами, но толстая шкура не поддалась, и он сердито замигал, прогоняя остатки слез.
Чертова громадная туша была слишком непробиваемой.
– Пижамы. Нам надо было надеть пижамы, – внезапно пробормотал Рудольф.
Йонге вытянул ногу, столкнулся коленом с напарником и попробовал сунуть свободную руку под спину Сайнжи. Опять не получилось, но теперь он только слабо усмехнулся.
“Фелиция” докрутила синхронизацию до предела, раз уж даже механик начал рассуждать о пижамах, которые совсем недавно считал возмутительной тратой денег.
И Йонге крепче стиснул его ладонь.
*
Почти влипнув в надежную крепость навигатора, Йонге колыхался между сном и явью. Замороченный мозг то погружал в тревожную дрему, то резко подкидывал пару-тройку жутких видений, заставляя Йонге судорожно сжимать пальцы. Снова становилось жарко, встряхивала крупная дрожь, мутно и тонко звенело в затылке. Стеклянно шелестели потоки данных, прогоняемые “Фелицией”.
Раз за разом он убеждался, что Сайнжа никуда не исчез и что Рудольф откликается, сжимая его пальцы в ответ.
Припадки делались реже, и вскоре Йонге совсем погрузился в полутранс. Корабль был повсюду – Йонге пробовал рассортировать полученные знания. Мысль сбивалась, он приходил в себя где-то посреди длинных и зубодробительных технических характеристик. Тонул во вкрадчивом шелесте воздвигающихся кластеров.
А потом он проснулся окончательно.
Каменный стояк упирался Сайнже в бок, и Йонге почти с облегчением вздохнул. Простое и объяснимое желание было куда лучше, чем выворачивающая душу попытка превратиться в сиамских близнецов.
Йонге осторожно поднял голову и пошевелил пальцами. Рудольф не среагировал. Йонге высвободил руку и подался в сторону, насколько пускала тяжелая хватка на плечах. Сайнжа тут же шевельнул клыками. В темноте глаза у него все-таки чуть-чуть светились.
– Меня отпустило, – еле слышно сказал Йонге. – И ты можешь отпустить.
– Правда?
По-прежнему шевелились только клыки. Яутскую мимику сопоставить со словами было невозможно, но Йонге прекрасно его понял, а это означало, что Фелиция все-таки сконструировала идеальный для себя экипаж.
– Да, я тут аж в полной боевой… – Йонге замолчал. Шептать и скрытничать было жутко неправильно. – В полной боевой, – уже в голос продолжил он. – Хоть сейчас оргию устраивай.
– Смело сказано, Йхо-онхе, – протянул Сайнжа, скалясь во всю пасть. Язык затрепетал.
– Стойте, – хрип с другой стороны яута превратился в кашель, а затем Рудольф тоже приподнялся и потряс головой. – Кто сказал “оргия”? Почему без меня?
– С тобой, с тобой, – откликнулся Йонге. Наконец-то он смог улыбнуться.
Сайнжа сел, сталкивая людей. Йонге едва успел опереться на локоть.
– Я опять вас спас.
Йонге подобрал ноги под себя и тоже сел, на всякий случай прикрывшись руками.
– Угу, – Рудольф завершил кружок, устроившись задницей на шкуре. – Ты типа… Спасибо, в общем.
– И вы до сих пор светитесь, – заметил Сайнжа, небрежно тыкая когтем.
– Еще бы. Это действительно большой корабль, – Рудольф провел пальцами сквозь волосы. – Отличные настройки. Очень…
– Возбуждают, – договорил за него Йонге и убрал руки.
Вслух выражать “глупые чувства” было по-прежнему тяжело. Этого никакой синхрон не изменял. Поэтому продолжать Йонге не стал, от слов перейдя к делу. Выпростав одну ногу, он вытянул ее и легонько ткнул яута в низ живота. Сайнжа заворчал. Йонге пошевелил пальцами, щекоча толстую шкуру.
– Ну, что медлишь, а, великий охотник?
Сайнжа перехватил его за щиколотку и сжал так, что Йонге поморщился.
– Не стоит, Йхо-онхе. Я перестарался.
– М-м?
Рудольф тоже вытянул ногу, и Сайнжа точно так же поймал его.
– Что за проблемы? – почти прошипел механик. – Мне обещали оргию!
– Я никогда не против оргии, – фыркнул Сайнжа. – Но это неправильно. Я изменил вашу синхронизацию, исправил – и получился побочный эффект. Это не ваше собственное желание. Я не могу им пользоваться.
Стояк мешал трезво мыслить, давил на мозги, и Йонге хотелось просто оседлать яута.
– Талант, – неопределенно сказал Рудольф.
– Бесчестное умение, – неохотно согласился Сайнжа.
– Ну и что, – наконец сказал Йонге. – Главное, специально не пользуйся им.
– Не то голову открутим, – поддержал Рудольф. – Но сейчас можно. Давай же, пока у меня не упало все.
– Только с вашего разрешения, – церемонно сказал Сайнжа. – Потому что я слишком умансоо… ценность… нет… великое уважение и мера… сияние признания…
Гладкость синхронного перевода пошла волнами и превратилась в сплошное бормотание.
– Может, любишь? – усмехнулся Йонге.
Внутри все вздрагивало, когда он выговаривал короткое слово, едва не застрявшее поперек горла. Рудольф вгрызся в собственную губу и с виду готов был удавиться, нежели поторопить Сайнжу с ответом.
Сайнжа пошевелил клыками. Чудовищная рожа с глубокими глазницами, блестящим черепом и перепонками челюстей казалась очень правильной, гармоничной и красивой. От такой двойственности мозг рвался на части.
– В нашей культуре нет именно такого глагола. Но есть чем-то похожий.
Сайнжа одновременно резко дернул. Рудольф хлопнулся на спину, Йонге успел чуть-чуть повернуться на бок. Шкура милосердно смягчила удар. Сайнжа потащил на себя, стягивая напарников друг к другу.
Он упорно толкал их, пока оба едва не приклеились живот к животу – почти как в попытке слиться в синхронизации. На секунду оставив напарников, Сайнжа в три приема избавился от легкой брони и пояса. Снятое полетело на пол, а яут наклонился вперед.
– Сайнжа, у тебя же не два хуя, – сквозь смешок выдавил Рудольф. – Что ты… м-м?
– Я быстрый, – сообщил Сайнжа. Здоровенный пенис извивался между их собственными, щедро оставляя смазку на животах. – Будет почти как два.
– Да ладно? – ухмыльнулся Рудольф и попробовал изловить извивающееся орудие.
– Хочешь поспорить, Рхудо-о’ф?
Сквозь полуприкрытые веки Йонге смотрел, как блестят глаза напарника. Лично самому пилоту Йонге Далине страшно хотелось безыскусно потрахаться, но орать об этом во всю глотку он не собирался.
– Ум-м!
Рудольф содрогнулся и обхватил Йонге за пояс. На мгновение Йонге почудилось, что он ощущает движение яутского члена в чужом теле. Согнутые колени столкнулись, хрупкий баланс – каждый на своем боку – тщательно выстроенный яутом едва не опрокинулся. Сайнжа заворчал, наклонился вперед и уперся в пол по обе стороны от напарников. Йонге облегченно откинулся лопатками на жесткую руку. В задуманную Сайнжей позу человеческие тела складывались с трудом.
– Са-а!
Рудольф опять вскрикнул, запрокидывая голову. Йонге предвкушающее зажмурился – и горячий член с силой толкнулся прямо в анус, почти вбиваясь одним движением. Йонге вскрикнул – удовольствие прошибло до самого горла и задрожало во всем теле.
– О…бо…же…
Сайнжа хрипло фыркнул, и подвижный член выскользнул. Йонге инстинктивно сжал ягодицы, пытаясь удержать безумно долгое движение. Ноги задрожали, в животе раскатилось такое томительное чувство, что мысли в голове окончательно рассыпались. Он снова напряг мышцы – уже не слушая, как стонет напарник – ему хотелось продлить ощущение. И когда мокрая головка вновь настойчиво ткнулась между ягодиц, он с готовностью выгнулся навстречу, позволяя ей войти сразу же.
Сайнжа склонился еще ниже, тяжело и быстро втягивая воздух. Колени напарникам пришлось задирать, почти поджимая к груди. Рудольф попробовал упереться в плечо Сайнжи, но колено соскользнуло.
Мышцы в паху болели, но с каждым толчком боль делалась слабее и почти превращалась во что-то такое же мучительно-приятное. Сквозь муть, застилающую глаза, Йонге видел, что яут совсем не движется, полностью сосредоточившись на двух людях. Член погружался то в одного, то в другого – а пару раз скользил между сжатыми телами, почти обжигая прикосновением.
Йонге вытянул шею и стиснул мокрыми пальцами твердое плечо; Сайнжа чуть нагнулся – и Йонге ухватился зубами за клык. Мгновением позже Рудольф повторил за ним. Сайнжа заворчал, почти изумленно, и все-таки наклонился еще ближе, стараясь не шевелить челюстями.
Язык стремительно лизнул Йонге в уголок губ, Йонге застонал, и в следующую секунду его все-таки настиг оргазм.
Подвывая и скрежеща зубами о костяную заглушку, он дергался, хватаясь за напарника и толкая коленом яута под ребра. Рудольф вторил бессвязными стонами, но у него хватило сил дотянуться сразу до обоих членов. Под чужими прикосновениями Йонге опять содрогнулся, подхватывая вторую волну оргазма. Сайнжа мотнул головой, вырываясь из двойной хватки и коротко взревывая. Йонге только клацнул зубами. Член напарника дернулся, Рудольф стиснул пальцы и медленно разжал хватку. Йонге почувствовал чужую судорогу удовольствия как свою собственную.
Яут откинулся назад, и оставшиеся без поддержки напарники тяжело опустились на шкуру. Йонге скосил взгляд и увидел совершенно бессмысленную улыбку на лице Рудольфа. Тот дышал тяжело, грудь ходила ходуном, блестя от пота. Йонге потянулся вниз, сжал пальцы в паху и с досадой застонал.
– Мне мало, – наконец смог выговорить он. – Еще надо… Ч-черт! Эй, парни!
Рудольф протестующе замычал. Сайнжа встряхнул головой и протянул руку.
– Я знал, умансоо. Иди сюда.
Ухватившись за широкую ладонь, Йонге сел. Растянутая мышца отозвалась недовольным покалыванием. Сайнжа опрокинулся на локти и пошевелил клыками, подзывая партнера ближе. Йонге покосился на полностью высвободившийся член и сделал большие глаза. Сайнжа опять заворчал, напряг мышцы живота – и чудовищный пенис медленно начал сокращаться. Йонге пару секунд переводил дух, а затем решительно перекинул ногу через яута и хлопнулся ему на живот. Мышцы дрожали от усталости, но возбуждение пересиливало.
– Только ты сам двигайся, – почти жалобно сказал он.
Сайнжа заклекотал.
– Давай, умансоо, не стыдись, отдайся желаниям. И мне.
Йонге ткнул его в грудь, приподнялся на коленях, и подрагивающий член тут же оказался между ягодиц. Стоило чуть податься навстречу – и гибкий подвижный пенис медленно проскользнул внутрь. Йонге прикусил губу, замычал, поднимая плечи, и уперся в широкую грудь обеими руками.
За спиной что-то сдвинулось. Йонге дернулся, почувствовав прикосновение к бокам.
– Я помогу, – почти промурлыкал напарник, перехватывая его поперек груди. – О-оп.
Не успев ахнуть, Йонге откинулся на грудь Рудольфу. Сайнжа заворчал, и член уткнулся прямиком в нужное место.
– О-о!
Чертов хуй был слишком здоровенным. Йонге закинул обе руки назад, хватаясь за загривок напарника. Ноги дрожали от напряжения. Он отчаянно пытался двигаться навстречу толчкам, чтобы насадиться сильнее и продлить мгновения, когда член выскальзывает из него, но дальше какого-то предела уже не получалось. Он физически не мог принять все.
Рудольф потянулся одной рукой, ухватил его за член и начал подрачивать ровно в такт движениям яутского хрена. Йонге взвыл, почти соскальзывая еще ниже. Сайнжа захрипел, срываясь в шипение.
– Уо-о-ох!
Йонге впился в чужую шею с такой силой, что перестал чувствовать собственные руки. Чувствовал он один сплошной оргазм. И еще пальцы Рудольфа, сжимающие его член.
Здоровенный хрен пошел дикими пульсациями, застывая поперечными хребтами и увеличиваясь в размерах. Йонге выгнулся всем телом, пытаясь сняться, Рудольф мгновенно перехватил его подмышки, дернул – и Йонге соскользнул в последний момент, напоследок взвыв от удовольствия.
Полупрозрачная жидкость ударила в воздух.
Все еще в объятиях напарника, Йонге хлопнулся на пол и в полном отупении попытался вспомнить, входил ли в список большой дроид-уборщик. Вспомнив, что от большого они отказались из жадности, он застонал. Шкура была испохаблена.
– Что?
Рудольф мычал в самое ухо. Йонге чуть-чуть повернулся, и напарник не преминул потереться носом о его скулу. Йонге вздохнул, расслабляясь, и повернулся еще сильнее, стараясь податься ближе. По ногам прокатывалась мелкая дрожь.
– Не… Ничего.
Йонге почти успел заснуть, когда яут шумно заворочался. Щелкая и рыча себе под нос, он развернулся и уселся рядом. Похлопал Йонге по животу, выдергивая из дремоты. Рудольф тоже дернулся.
– Ох, – он попробовал отстраниться. – Рука! Нахрен отдавило…
– Вам следует делать так чаще, – заявил Сайнжа.
– Фетишист, – пропыхтел Рудольф, вытягивая пострадавшую руку.
Йонге чуть приподнялся – на большее сил не хватало. Рудольф пихнул колено ему между ног.
– Есть и такое, – согласился яут. – Но я имел в виду, что так вы больше расслабляетесь.
– А?
Сайнжа поднял два пальца параллельно полу и ощерился.
– На два пальца глубже.
На синхроне затрепетало взаимное негодование, но Фелиция опередила возможную дискуссию.
– Прибыл борт доставки, – учтиво сообщил искин. – Напоминаю, очередь на вылет открывается через сорок пять минут.
Йонге вновь застонал. Яутская невоспитанность тут же показалась меньшей из зол.
– Разгрузка будет осуществлена в автоматическом режиме согласно стандартным настройкам, – попробовала утешить его Фелиция.
– Вот почему я пошел в механики, – назидательно сказал Рудольф из-за спины. – Потому что сейчас я буду лежать и ничего не делать. А ты пойдешь настраивать прыжок. Завидуй мне.
Сайнжа лениво потянулся через Йонге и щелкнул Рудольфа по затылку.
– Недостойно.
– Что недостойно? – Рудольф сердито потер голову.
– Просто – недостойно.
– Можешь лежать здесь и слушать лекцию, – злорадно сказал Йонге. – Я пошел.
– Точно-точно, умансоо, – с энтузиазмом сказал Сайнжа. – Я расскажу тебе о чести и правилах поведения.
Кают-компанию Йонге покидал под аккомпанемент протестующих стонов и неумолимого “согласно кодексу воина, сочтенному в год первый…”
*
Йонге решительно шагал по коридору, по пути машинально считывая метки на стенах. После синхронизации все, как одна, стали понятными. Описание характеристик, служебные символы, несколько комбинированных микроинструкций, аварийные знаки…
Добравшись до рубки, он сообразил, что синхронизация подложила очередную упитанную свинью. Первый пилот МКР стоял в своей чистой, новой и комфортной рубке голышом. Почти как яут в первозданном охотничьем виде.
Йонге погладил исцарапанные плечи и машинально принюхался, словно до сих пор был на “Алебастре”. По-прежнему не обнаружив в воздухе трупного запаха, он махнул рукой и направился к креслу. Вопрос гигиены можно было считать закрытым.
Расположившись на теплой поверхности, он удовлетворенно кивнул и размял пальцы над панелью запуска. Можно было воспользоваться и прямым интерфейсом, тем более, Фелиция так и намекала, ластясь к сознанию своего пилота, но Йонге хотелось прикоснуться пальцами к пластику, набрать привычные команды и почувствовать, как весь корабль отзывается на нехитрые движения.
– Масштабный обзор, – скомандовал он.
Стены рубки растворились. Секундное головокружение было таким острым, что Йонге глубоко вздохнул, унимая тут же заколотившееся сердце. Последовавший за головокружением “кислородный синдром” он подавил так же быстро. Еще пара секунд ушла на окончательную перестройку восприятия, а потом Йонге смог насладиться всем величием открывающейся картины.
Гигантское колесо Сельвы повисло под углом к орбитальной плоскости. Тяжелая, мертвая планета С-38, превращенная в источник редкоземельных элементов, помогала Сельве стабилизироваться на длинной орбите.
Расположение под углом сбивало с толку, заставляло мучительно искать надежную опору. Спицы, снаряженные орбитальными слотами, уходили далеко за пределы основного кольца.
Прямо по курсу стояли два крейсера. Один – новенький, с чисто-белой броней, отражающей тусклый свет красной звезды. Второй – потрепанный грави-штормами, массивный и явно готовящийся к очередной авантюре.
Первая спица вошла в “ущелье”, ограниченное буйками. Белый крейсер легко приподнялся, снимаясь со стартовой опоры, на мгновение словно пошел рябью искажений и стремительно почернел. В черном вспыхнула искра генератора – и крейсер исчез. Буйки вдоль “ущелья” вспыхнули.
