Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)
Йонге сжал руки изо всех сил.
Отсчет прекратился. Сирена замолчала.
Красный аварийный все еще горел, но буквально пару секунд спустя сменился оранжевым, а потом вновь стандартным. Помаргивающим, ослабевшим, но уверенно-белым.
В ячейке две тысячи четыреста сорок один царила пустота.
В чудовищной тишине Йонге слышал свое дыхание. Даже не Рудольфа – хотя горячий воздух ерошил волосы на макушке. За спиной гулко стучало сердце напарника. Йонге боялся даже пошевелиться. Казалось, малейшее движение – и чертов лифт сорвется в шахту, а первый пилот разом получит инфаркт с инсультом.
Секунды шли под неумолчный звон в ушах.
– Отпусти, – прошипел Йонге. – Ох бока…
– Сам отпусти… Корабль где?!
Йонге отдернул закаменевшие ладони. Рудольф медленно, палец за пальцем разжал руки. Так же медленно поднялся, шагнул в сторону и протянул руку напарнику. Йонге пару секунд сомневался в своих способностях, но потом все же рискнул – и Рудольф вытянул его, как гравик. Йонге покачнулся, но выстоял.
– Фелиция, – чуть не плача, сказал Рудольф. – Сайнжа!
Йонге пытался найти хоть слово, но поднимающееся из живота отчаяние сжимало легкие ледяной судорогой. Рудольф стиснул его пальцы. Боль пронзила суставы, но Йонге не мог даже пошевелиться.
Синтетик развернулся. Лицо застыло в перекошенной гримасе. Дернув головой, Аннели медленно направился к лифту. Выражение лица у него было такое, что Йонге невольно попятился, увлекая напарника за собой.
– Куда, – прохрипел майор, будто сорвал свои синтетические связки. – Куда, сукины вы дети… Какого, мать его, хрена?!
Рудольф дернулся.
– Молчать! – заорал майор, в бешенстве выкатывая глаза.
Коридор вспыхнул. Истошный вой сирены заполнил каждый кубический миллиметр. Йонге развернулся, не разжимая руку, и прыгнул, снося напарника всем весом. Оба рухнули, перекатились, инстинктивно хватаясь друг за друга. Ударились о стену, и Йонге оказался на полу, совсем задавленный, чуть не сломавший шею. Коридор вспыхнул снова. Рудольф нырнул вниз, закрывая напарника.
Но все-таки Йонге увидел, как станция разваливается в клубящихся протуберанцах газов, расцвечивая их яростными вспышками толчковых двигателей.
Шестигранные футляры парковок разлетались диковинными снарядами.
Их собственный футляр содрогнулся, отделяясь от станции, медленно перекувыркнулся, уходя в свободный полет, и на фоне полыхающего паруса Йонге увидел невозможное.
Глаза нестерпимо жгло, слезы хлынули ручьем, но он смаргивал их с отчаянным упорством, вытягивал шею и не мог поверить. Прямо в голове пронзительно стонало, выло, содрогалось.
Он все-таки видел собственными глазами…
Как из черного прорыва – пожирающего пространство метр за метром, окаймленного свирепой лиловой каймой – выползает тупой бронированный борт. Как слезает с него хлопьями защитное покрытие, утаскивая за собой буквы “cetta”, и остается только до боли знакомое “Feli”.
– А-автоно-омный режи-им… – прохрипел станционник.
И полностью отключился.
Фелиция прошла вперед ровно на полтора корпуса, снося заградители и вспарывая технические этажи футляра. Развернулась, доламывая конструкции, и тяжело опустилась, уйдя всей грузовой частью в “подвал”. Разряды за кормой налились неистовым голубым, переходя в бешеную пульсацию. Йонге зажмурился, обхватил напарника еще крепче и попытался закрыть белобрысую голову, словно мог остановить молекулярный распад голыми руками.
Низкочастотный гул прокатился по всему футляру, вытряхнул кости и небрежно впихнул их обратно. Йонге тихо взвыл – позвоночник загорелся, словно раскаленный стержень. И тут же боль исчезла. Приоткрыв глаз, Йонге увидел, что волосы на руках стоят дыбом и даже чуть шевелятся.
А руки – целые.
– Мы умерли? – придушенно осведомился Рудольф.
Смаргивая слезы, Йонге пытался рассмотреть, что с футляром, но Фелиция загораживала весь вид. И все же ему показалось, что за ней – по-прежнему монолитный внешний шлюз.
– Не знаю, – шепотом ответил он.
Напарник завозился, уперся в пол и дернулся.
– Отпусти, задушишь!
Йонге разжал руки. Рудольф приподнялся, ошалело потряс головой и уставился сквозь стену. Наискось по ней шла трещина. Йонге панически глянул себе под ноги – но шахты там не было, лифт отрезало аварийным стопором вместе с футляром.
Напарник с хрипом откашлялся.
– Господи боже, теперь я точно обосрался.
– Как это… Это же просто… всех законов…
Йонге поймал себя на беспомощном бормотании и замолчал. Растерянно оглянулся. Парус по-прежнему простирался, насколько хватало глаз. Теперь, без дорисовки “Фелиции”, трудно было разглядеть его структуру. Но зато вместо сотового блока станции висела изуродованная дырами конструкция.
Почему-то не сбросилось большинство ярусов, и Йонге представил, какая сейчас там творится паника. Выпнутые в открытый космос футляры парковок добавляли хаоса.
– Йонге, – позвал Рудольф. – Слышь, Йо, слышь, ты мне скажи, что я сплю, и вся эта срань мне мерещится, а?
Йонге машинально пощупал шею, наткнулся на кровавую коросту. Услышав резкий выдох, он мигом обернулся и тут же вздрогнул сам.
Аннели стоял в двух шагах впереди, широко расставив ноги. До “Фелиции” ему оставалось едва ли десять метров.
– Зараза, – процедил Рудольф. – Только же валялся.
Второй запасной пандус “Фелиции” медленно открывался. Аннели похлопал себя по бедрам, снял один за другим два блока и привычным быстрым движением собрал в УКД.
Йонге шагнул вперед и ударил в стену. С яута сталось бы вылезти во всем великолепии, покрасоваться в сиянии славы.
– Аннели!
Майор не обернулся.
– Аннели, я отдам вам чертовы координаты! – он снова ударил в стену. – Руди! Ты их слышишь? Пусть не вылезает! Йезус Мария, что он вообще натворил?
Рудольф не ответил. Йонге обернулся и увидел, как механик, сжав голову руками, изо всех сил жмурится и бормочет себе под нос. Сам Йонге не слышал ни малейшей доли синхрона. Он метнул взгляд на “Фелицию” – но проход оставался темным.
– Аннели! – вновь заорал он. – Эй, майор! Твою мать! Обернись!
Не оглядываясь, майор вывернул руку назад, отгибая запястье. Йонге прыгнул в сторону, вновь сбивая напарника с ног. Рудольф изумленно охнул, ударившись о стену. В противоположной стене со щелчком появилась аккуратная круглая дырка. Пол больно ударил в копчик.
– Ах ты паскуда! – взвыл Йонге.
Аннели все-таки обернулся к ним. Развернулся в полкорпуса и двумя плавными шагами оказался возле лифта. Свободной рукой хлопнул на стену лист-копирку. Клавиатура тут же подсветилась, предлагая заполнить пустые ячейки.
– Пиши!
Йонге суетливо завозился, буквально отпихиваясь от напарника. Проход на борту “Фелиции” засветился. Майор обернулся и нажал на спуск. Вокруг прохода вспыхнула радужная пленка защиты.
– Эй там! – гаркнул Аннели. – Я вышибу твоим приятелям мозги! Сиди и не рыпайся!
Подсвеченный проход оставался пуст. Йонге поднялся и встал ближе к стене, пытаясь загородить напарника. Майор удовлетворенно кивнул, но УКД так и не убрал. Синтетическая рука даже не думала опускаться под весом оружия. А синтетическому самообладанию было совершенно плевать на события, только что потрясшие до самых основ всю физику космоплавания.
– Груз! – повторил Аннели. – Мозги вышибу! Почему вы, черт вас дери, не сдохли в этом разломе? Должны были сдохнуть!
– Возле Ахерона! – выкрикнул Йонге. – Я дам координаты!
Люк оставался пустым. Йонге торопливо тыкал, заполняя ячейки, сбивался, стирал и начинал заново. Майора уже перекосило так, что подергивался уголок рта.
– Живее!
– Да я не могу так быст-тро… – заикание вышло правдоподобно. – Мой глейт-тер… Я без нег-го… Нест-таби…
В добавок к заиканию у него тоже начал подергиваться уголок рта. На борту “Фелиции” все-таки что-то двигалось. И даже паскудная синтетическая пятерня Аннели, развернутая в огнестрел, не вызывала такого страха, как черная угловатая фигура, выползающая в проход.
– Я протестую, – просипел Рудольф с пола. – Не давай ему, Далине, я тебя уважать перестану!
– От-тстань! – Йонге скопировал истеричную интонацию жаки. – Я жить хочу!
– Правильный выбор, – прошипел Аннели. – Шевелись, плесень!
Через силу набирая координаты, ведущие хрен знает куда, Йонге окостенело пытался сообразить, кто затаился у них на корабле и почему от него тянет таким удушающим мертвенным страхом.
Он все еще думал, когда силуэт медленно поднял длинный иззубренный хвост с полуметровым клинком на конце.
– Г-готово, – выдавил он.
Координаты светились голубым. Аннели повернул голову еще на пару градусов и прикипел взглядом к длинным рядам цифр.
– Я не поленюсь проверить, господин Далине…
Йонге не выдержал. Колени подогнулись, и он упал на пол, отчаянно стараясь стать как можно незаметнее.
Аннели обернулся.
Альяс прыгнул.
*
Футляр медленно вращался. С точки зрения взгляда изнутри – вокруг футляра вращалась вся станция, и уже на пятой минуте Йонге начало казаться, что паруса отчетливо взмахивают, будто наполовину разрушенная станция пытается улететь с места катастрофы.
Скафандр совершенно определенно сделался тесноват. Шлем покоился у Йонге на коленях, и первый пилот то и дело бросал тревожные взгляды на основной затвор. Кое-какая техника в ячейке еще функционировала: у них сохранялся кислород и тепло. Но вплавившаяся в технический ярус Фелиция не давала шансов сбежать.
В раскрытом шлюзе раздалось громкое хлопанье и пронзительное скрипучее верещание.
Рудольф нервно вцепился в огнестрел.
Сайнжа выглядел почти благодушно, и духовая трубка в его пальцах напоминала какой-то древний музыкальный инструмент.
Тень с вытянутой, долотообразной головой метнулась из шлюза и рванулась к потолку.
Щелк.
Ликующее верещание оборвалось, и трупик брякнулся наземь. Яут, вооруженный духовой трубкой, развлекался дармовой охотой вот уже четверть часа. Крылатые твари, поражаемые меткими выстрелами, звучно шмякались под ноги инсалар.
Стесняясь и смущаясь, тот деликатно отворачивался и жрал их вместе с чешуей.
Провожая взглядом осторожно тянущуюся лапу альяса-инсалар, Йонге с содроганием припомнил, как яут ступил на пандус – в полной броне, да еще и с титанической винтовкой, отягощавшей левую руку. Оглянулся – и не нашел никого, на ком можно было проявить воинскую доблесть.
В футляре оставался лишь выгоревший корабль, чинно сложившая лапы тварь с болтающимся на хвосте обрубком синтетика – и напуганные до усрачки умансоо в кабине лифта.
Йонге откашлялся. Сайнжа зарокотал и покосился на него.
Йонге решительно встал с разделителя.
– Нет, я все-таки должен посмотреть…
– Сидеть, – Рудольф протянул руку и ухватил его за локоть. – Тебе там не понравится.
Йонге уставился на напарника. Отпустив его, Рудольф выразительно чиркнул по горлу и скривился.
– Все так плохо? – жалобно поинтересовался Йонге.
– Даже еще хуже.
Зайчик с дула спрыгнул Йонге прямо в глаза, заставляя отдернуться.
Последний киберик, остававшийся в распоряжении инсалар, окончательно утратил видовую принадлежность, будучи пересобранным по прямому назначению. Без особого сожаления Сайнжа передал монументальный ствол “орудия смерти” в трясущиеся руки первого механика. На взгляд Йонге оружие было чудовищным – в нем отчетливо прослеживались закрученные и почти переплавленные руки-ноги. А в том, что прицельной рамкой на длинном стволе служил кусок визора, Йонге готов был поклясться неприятными ощущениями в желудке.
Однако Рудольф вцепился в ствол, как в спасательный круг, тут же назвал его кибой и объявил, что столь ценный подарок будет следовать за ним повсюду, включая все судебные заседания, казино, телок и даже сортир. После чего отважно устремился вглубь корабля.
Йонге проследовать за ним не смог – ноги подгибались. В качестве альтернативы он избрал психологическую атаку и зарядил длинный монолог, риторически обращаясь к дохлым синтетикам, вододышащим прохвостам, синежопым мудакам, великим охотникам и, на всякий случай, персонально к звезде Вольфа-Райе. Сайнжа кивал невпопад и деловито ощупывал умансоо, продергивая каждый сустав. Отдавший концы чип полностью лишил их всякой возможности общения.
Десять минут спустя, переодетый в скафандр Рудольф спустился из шлюза – бледный и едва не осунувшийся. И велел первому пилоту на борт не ходить во избежание душевных травм. Вручил второй скафандр и сел настраивать на коленке визор для восстановления взаимопонимания между всеми обитателями футляра. А следом из шлюза вылетела первая тварь.
Очередная летучая мерзота шлепнулась наземь и заверещала, колотя раздвоенным хвостом. Инсалар схватил полуящера-полулетуна, пасть раскрылась, и от паразита осталось только несколько плавников. Инсалар тщательно стер чешую с хитиновых челюстей, сложил руки на животе и гулко заурчал.
– Извините, – прорезался перевод. – Очень вкусно.
Йонге покосился на потрескавшийся планшет, висевший на шее монстра в качестве переводчика. Перевел взгляд на гигантскую костяную корону. И тут же вспомнил, как чуть не обоссался, когда приколоченный к стенке лифта Аннели начал в буквальном смысле расползаться на части. Стеклопластик лифта тоже пополз, и в тот момент Йонге решил, что, по крайней мере, их смерть будет достаточно громкой, чтобы вымотать нервы Хармати, Юте и всем остальным, впутавшимся в гиблое дело о перевозке модифицированной рыбы.
“Здра-авствуйте-е, – проскрипел тогда альяс прямо внутри его головы. – Извини-ите, что так до-олго”.
– Вот, – Рудольф протянул визор.
Йонге немедленно нацепил его, Сайнжа демонстративно опустил маску, постучал по виску когтем и заворчал.
“Можешь говорить вслух, умансоо, – побежал текст по визору. – Я пойму”.
– Прекрасно! – Йонге вскинул руки. – Как?
“Что – как?”
– Это!
Двойной вопль прозвучал одновременно, но указывали напарники на разное. Йонге ткнул в корабль, Рудольф – в инсалар. Тот стыдливо отдернул руку от недоеденного крылышка.
– Зовите меня Глэдос, – скрипнул он.
– Да чихать мне, – Рудольф погладил ствол. – Хоть Глэдос, хоть Юпитер. Ты выглядишь, как чертова королева-мать альясов!
– Очень быстрая мутация, – вновь скрипнул инсалар.
По совести, на классического альяса он не больно-то походил: мускулистые конечности, меньше хрящей, больше толстой шкуры, местами все еще с чешуей. Но Йонге снова и снова возвращался взглядом к короне. Он допускал, что инсалар рассматривал доставшийся ему генетический материал исключительно с прикладной точки зрения, но все инстинкты вопили от ужаса. А уже сверху гудело возмущение. Йонге даже догадывался, почему Рудольф не хочет пускать его на борт и цепляется за оружие, успокаивая нервы.
В угольно-черной ветвистой короне цветными искрами переливалась едва не половина управляющих кристаллов из мозгохранилища “Фелиции”.
“Рхудо-о’ф, это поработали мои клеточные сокровища, – наконец подал голос Сайнжа. – Будь благодарен, умансоо”.
– За что? – Рудольф едва не подпрыгнул. Осколки светильников под ботинками скафандра яростно заскрипели. – Это ты нас сюда затащил! Это ты мой корабль изуродовал!
– Наш! – не стерпел Йонге. – И на нем вы развели монстров! У вас рыба теперь летает!
Выхватив из кармана упаковку, Рудольф яростно встряхнул ее, но вместо ожидаемой туковой палочки высыпалась шелуха. Рудольф в ярости смял обертку и швырнул себе под ноги.
– Как мы-то теперь летать будем?!
“Живыми”, – спокойно сказал Сайнжа.
Механик побагровел и надулся, словно рыбий пузырь. Йонге тоже почувствовал, что неумолимо краснеет. Инсалар попробовал съежиться, но габариты не позволяли. Вольф-Райе вращалась за стенками футляра. В самом футляре царила почти противоестественная тишина.
Йонге вздохнул и привалился плечом к яуту.
– Ладно, извини. Слишком много неприятностей за один раз.
– Новейший корабль, – с тоской сказал Рудольф. – Ой, я умру с вами. Бедная моя крошка… Э!
Йонге кинул в него осколком. Рудольф перестал пялиться на ствол и обернулся. Йонге сделал предупреждающее лицо. Яут сердито постукивал трубкой по колену. Рудольф оскалился, выпятил челюсть, а затем шумно вздохнул.
– У меня профессиональная травма, – твердо сказал он. – Объективно я готов признать, что мы спасены ценой корабля. Субъективно я хочу кого-нибудь убить. Например, вот это.
Он указал на половинку синтетика, аккуратно положенную инсалар на пол. Ядреная лимфатика расплывалась густой полупрозрачной лужей.
Йонге вытянул ногу и с наслаждением ткнул носком ботинка в искореженный бок.
– Слышь ты, кусок пластика, – он пнул еще раз. – Я, чтоб ты знал, самый стабильный пилот в этом хреновом Орионовом поясе. А вот не знал ты, мудака кусок, что по вашу душу все равно военные бы явились! Лично адмирал! Знаешь такую? А я знаю!
Сайнжа похлопал его по плечу, и Йонге умолк. Аннели не ответил – то ли все-таки помер, то ли сработала программа консервации.
– В мир иной он отойдет, считая, что ты нуждаешься в моей поддержке, – почти ехидно сказал Рудольф.
– Я его оттуда достану, – сквозь зубы пообещал Йонге. – Сайнжа!
В шлюзе зашуршало, и Йонге нервно вытянул шею. Яут приподнял трубку. Мгновением позже из люка вывалился жаки.
– Ну хотя бы он не мутировал, – мрачно сказал Йонге.
Оглянувшись, жаки энергично взмахнул подиями, подобрал полы балахона и поспешил к экипажу. Защитники мелкой припрыжкой бежали за ним.
За стеной ячейки космический мрак беззвучно расцветился белой вспышкой. Йонге обернулся так резко, что стрельнуло в шею. И увидел ослепительный белый борт, украшенный эмблемой человеческого блока. Жаки припустил бегом, подобрав длинные полы. На ходу он курлыкал, но так неразборчиво, что визор отмалчивался.
“Похвальная скорость”, – одобрительно кивнул яут.
– Чья? – Рудольф сжал кибу покрепче. – Это ты о людях? Или о жаки?
“Умансоо. Мы взывали к вашим войскам”.
Йонге опять встал, но ноги предсказуемо не выдержали, и он плюхнулся обратно.
– Когда вызвали? Этот кусок синтетического говна сказал, что в ячейке стоят подавители!
Сайнжа молча ткнул пальцем в инсалар. Йонге помассировал переносицу и снова потрогал шею. Без глейтера ему казалось, будто он наполовину оглох. С другой стороны, так он не мог полностью погрузиться в страдания Фелиции, и это было даже неплохо. Инсалар заскрежетал.
– Говори, – Йонге уставил на него палец. – Что вы придумали? Мать твою, что у тебя в башке?
Инсалар поднял длинную суставчатую руку и осторожно постучал по гигантской конструкции, оттягивающей голову. Словно сам толком не знал, как с ней обходиться.
– Это усилитель сигнала, – сказал он. – Синаптическая связь на частоте квазар-восемьдесят.
Жаки запрыгнул на последний разделитель, взмахнул руками и ринулся вниз. Балахон раскинулся крыльями, жаки ловко приземлился на полусогнутых и тут же выхватил из складок планшет. Тот вспыхнул всеми цветами радуги, неистово генерируя множественные документы.
– Они ассимилировали даже спутник, – с неестественным восторгом резюмировал механик.
– Простите… – начал инсалар.
Йонге потер виски, и Глэдос со стуком захлопнул челюсти. Жаки продышался и закурлыкал.
– Это необходимо подписать!
Перевод неожиданно отдался в ушах дублирующим эхом, и Йонге недоуменно постучал по визору.
– Жакийский проще, – поймал его взгляд напарник. – Так что он тебе его льет в уши.
– Подписывайте, подписывайте! – торопил синерылый.
– Что и зачем? – с подозрением спросил Йонге.
Жаки растерянно посмотрел на него, потом понимающе кивнул и подозвал защитников. Подии всей троицы соединились. Копии замельтешили, жонглируя сразу тремя языками; прошения, иски и претензии пронеслись в безумном хороводе.
Сайнжа повесил трубку на пояс и встал.
– Да скорее же! – возопил жаки, косясь вверх. – Иначе вы не передадите мне права!
Рудольф тоже встал и погладил оружие. Йонге прикинул, внушительно ли будет выглядеть, если тоже встанет и тут же шлепнется – и остался сидеть.
– Так что там за права?
Жаки вытянулся. Защитники у него за спиной едва не щелкнули пятками.
– Права представлять обращение народов Фузии против “Юта-Корп”! – возвестил жаки.
– А не лучше ли дождаться специалистов по общему праву? – осторожно предположил Йонге. – Вы же там… ну, таможенная служба?
– Ни за что! – жаки почти подпрыгнул. – Это величайший шанс! Столь громкое дело позволит мне построить блистательную карьеру! Я его не упущу!
Защитники склонили головы, вытягивая иглы. Яут угрожающе заворчал, но Йонге расплылся в улыбке, а потом и вовсе рассмеялся в голос.
– Ах вот откуда этот альтруизм, – успокоился Рудольф. – Ну тогда я за. Пожалуйста!
Он приложил палец. Все еще посмеиваясь, Йонге повторил за ним. Жаки обернулся к Сайнже. Яут медлил пару мгновений, но затем наклонился и мазнул ладонью поперек светокопии. Та вспыхнула синим.
– Да будет суд справедливым и всеобъемлющим! – дрожащим от восторга голосом прокурлыкал жаки. – И виновные стороны понесут наказание…
Под потолком предупреждающе щелкнуло, а затем противно запищало. Йонге заткнул уши. Рудольф схватился за огнестрел. Жаки неожиданно кинулся к Сайнже, и тот с невозмутимым видом обхватил тощего инопланетчика за плечи, для чего ему пришлось согнуться едва ли не вдвое. Прерывистый писк нарастал, и Йонге страдальчески сморщился. Рудольф поднял плечи, пытаясь защититься от сигнала. Неисправный передатчик надрывался попусту. Инсалар наклонил голову, раскрыл пасть, и корона вспыхнула радугой.
– …соблюдать спокойствие! – прорезался уверенный голос. – Не пытайтесь самостоятельно покинуть эвакуационные боксы, в течение нескольких часов силами чрезвычайного реагирования все последствия аварии будут устранены. Сборщики прибудут для оказания помощи в течение получаса. В случае, если на борту боксов есть пострадавшие, свяжитесь с нами на гражданских частотах согласно общему списку. Повторяем – не пытайтесь эвакуироваться самостоятельно, в секторе затруднено движение.
– А что делать тем, у кого не осталось даже частот? – риторически спросил Йонге, не вынимая пальцев из ушей.
– Экипаж “Фелиции” в полном составе находится в жопе, – вздохнул Рудольф.
Корона инсалар засветилась еще ярче, кристаллы перешли на равномерную пульсацию. Сайнжа прикрыл маску ладонью и недовольно зашипел. В ячейке царила тишина. Затем громовой голос откашлялся.
– А вы, экипаж борта “Фелиция”, терроризм тут не устраивайте, – сердито сказал неизвестный. – Черт побери, дайте нормально работать!
*
Купол шестого яруса, отображающий умеренно-голубоватое небо и источавший умеренное же солнечное излучение, периодически шел радужной волной текселей, открывая настоящую панораму за бортом.
Дредноут “Ослепительный” медленно барражировал вдоль станции, между делом цепляя футляры. Продекларированные цели “Ослепительного” звучали как помощь мирному населению и сдерживание возможных беспорядков. Всякий раз, когда взгляд падал на бортовое вооружение яутского корабля, Йонге нервно передергивался, и его тянуло тут же почесать шею.
Вдвое сильнее шея начинала чесаться, стоило лишь предположить, что дредноут яут вызвал специально, дабы защитить свою собственность.
Спросить напрямую не хватало духу.
Флаер осторожно полз по воздушному коридору. Особой паники на улицах не было – яруса отделались краткосрочными сбоями в системе энергоснабжения – но повсюду светились предупреждающие желтые знаки и скорость свободного движения снизилась до едва ли сотни километров в час.
– Вот, – сказал Йонге, оторвавшись от окна. – Вот видите, к чему это приводит?
Капитан Каменский смущенно улыбался и вежливо заглядывал в планшет, который первый пилот ему с упорством подсовывал.
– Прошу, – Йонге пальцем вытащил одну из строчек. – Гляньте. Это рейтинги. У нормальных кораблей они о чем говорят? А?
– О качестве? – предположил капитан.
– Именно, – Йонге опять поскреб шею. – А здесь у нас непонятно что. Вон, гляньте!
Блок отзывов пестрел восхищенными “Во дают, долбануться можно” и “Совсем охренели парни”.
– И на какие мысли нас это наводит? – риторически вопросил Йонге.
Капитан развел руками, все еще улыбаясь. Ответить ему было явно нечего. Йонге откинулся на спинку кресла и похлопал планшетом по бедру.
– Наводит нас это на мысли о полной жопе, – сказал со своего места Рудольф.
Огнестрел с трудом поместился в вертикальном положении. Рудольф любовно обнял его ногами и то и дело проводил пальцем по детали, в которой Йонге упорно мерещилось бедро киберика.
Сайнжа разглядывал капитана с плотоядным интересом. В коротких алчных шевелениях клыков без всякого глейтера определялось страстное желание снять с капитана холеную шкурку, умащенную средством от вакуумной сыпи, и приколотить на стену кают-компании “Фелиции”.
При мысли о Фелиции Йонге непроизвольно скривился.
Подразделение чрезвычайного реагирования военных сил человеческого блока оперативно доставило футляр с кораблем в ремонтные доки. Там ячейку просто и без затей подвергли молекулярной дефрагментации – и экипаж оказался лицом к лицу уже с настоящими, отборными военными. Инсалар предусмотрительно спрятался за спину яута.
Пока Йонге соображал, как поудобнее обвинить все человечество в окончательно и бесповоротно украденном секрете быстрых перемещений, жаки, не теряя ни секунды, атаковал прибывших нескончаемыми параграфами, выплевываемыми со скоростью штреккерной очереди.
Внеся некоторую растерянность в стройные военные ряды, жаки провел устный сравнительный анализ таблиц о рангах и мигом определил себя в полковники.
После чего начал действовать с монументальным размахом.
Вытребовав охрану, грузовой флаер и блик-карту на немедленный допуск к сектору Арбитража, синерылый в два счета запихал растерянно поскрипывающего инсалар в транспорт, приставил к нему защитников и лихо взобрался на пассажирское место, вытурив оттуда совершенно обалдевшего младшего лейтенанта.
Под переливчатое “Я пришлю вам уведомления!” флаер стартовал, оставив на месте всю группу урегулирования, экипаж “Фелиции”, футляр и толпу техников, предусмотрительно ведущую съемку издалека.
– …ремонт.
Йонге перестал плавать в воспоминаниях.
– Все зависит от обстоятельств, – осторожно ответил Каменский.
Йонге нахмурился, не улавливая, о чем речь.
– Ну уж хотя бы за спасение целой колонии нам кто-то должен что-то дать, – Рудольф постучал по колену пальцем. – Скажите, а тут есть поликлиники по вытаскиванию кристаллических секторов из чужой рогатой башки? Можно без анестезии.
Каменский неопределенно замычал. Рудольф еще пару мгновений пожирал его настойчивым взглядом, а потом вздохнул и тоже откинулся на спинку.
– Ладно, это так. Полушутка.
Йонге потер шею. Такими темпами ему светила мозоль на седьмом позвонке. Без подсказок он уловил только, что напарник пытался вытрясти из капитана намеки на дальнейшую судьбу “Фелиции”. Пока что корабль защищал дипломатический статус и право собственности, которое Сайнжа не замедлил озвучить сразу же после отбытия жаки. Орда техников пришла в замешательство, и тогда в нелегкое сражение за право овладеть секретом разрушения станции двинулся более высокий военный чин в лице капитана. Столкнувшись с имперскими привилегиями, капитан ненадолго отступил, но тут же переиграл, экстренно предложив мирное сотрудничество.
Сайнжа подвинулся ближе, опустил маску и бесцеремонно ухватил Йонге за загривок. Жесткий палец ковырнул запекшуюся рану. Йонге зашипел, но остался сидеть на месте.
“Умансоо, я жажду возобновить нашу связь”.
Пальцы яута скользили по шее – теперь не исследуя, а просто поглаживая. И хотя имел он в виду вроде как обычный нормальный разговор, Йонге против воли расплылся в улыбке и даже прищурился.
Каменский, тоже снабженный переводчиком, неприлично встрепенулся. Дернулся, будто потянулся за планшетом.
Йонге тут же перестал лыбиться и наставил на него палец.
– Увижу в экстранете диссертацию – урою!
Арчибальд Майлз Камински, он же капитан Каменский, тут же погрустнел.
– А вот это зря, – почти обиженно сказал он. – Между прочим, это серьезные исследования. Мы планируем использовать их в развитии звездоплавания.
– Без меня! – рявкнул Йонге и покосился на напарника.
Тот пребывал в своем упоительном мире, пахнущем оружейной смазкой. На личность капитана Каменского ему было откровенно наплевать.
Йонге не рассказывал напарнику про охоту на Костюмчик в кустах Эйрики, и в момент судьбоносной встречи, когда Каменский снял шлем, Рудольф искренне испугался за напарника.
Йонге опомнился, когда Рудольф уже ловил его за локти и пытался усадить на бордюр разделителя.
Сил у первого пилота на громкие разборки не хватило. Каменский, впрочем, не стал упорствовать и немедленно сознался в шпионаже. И честно же признал, что настолько неуловимых и хаотически перемещающихся подопечных у него еще не бывало.
Браслет капитана пикнул. Йонге машинально вытянул шею, но односторонняя голограмма оставалась доступна только тому, кто смотрел на нее под нужным углом.
– Это ваш товарищ. Первое заседание уже назначено на завтра, – сообщил Каменский. – Надо отдать должное его инициативности. Скажите, как вам удалось заключить сделку?
– Личные интимные отношения, – буркнул со своего места Рудольф.
Каменский заморгал, но Рудольф больше не сказал ни слова, и Йонге тоже предпочел посолить капитану кровоточащую рану диссертации.
– Понятно, – с усилием выговорил Каменский. – Ну тогда… Пока вы можете… Ну, практически, все, что угодно. Только не улетайте и ничего не разрушайте.
“Госпиталь”, – категорически отрубил Сайнжа.
– Улетишь тут, – пробормотал Йонге.
В чудовищном микропрыжке Сайнжа пережег весь стержень генератора, и без ремонта корабль можно было использовать разве что как место для жилья, да точку глейтерной связи.
– Интересно, можно ли на заседание с пушкой? – оживился Рудольф. – Я бы там почтенно засвидетельствовал, как некоторые рыбные перевозки заканчиваются! Вы записали, чем этот пластиковый говнюк занимался?
– Пока что нам предстоит расследование, – нейтрально сказал Каменский.
– Насоздавали нейробионических общностей, – Рудольф опять погладил ствол. – Рожи кривые.
Каменский вздохнул и поерзал. Без всяких усилителей сигнала прекрасно ощущалось, что капитан изнемогает под грузом фактов, которые нельзя пристроить в научную работу. Невзирая на оскорбительность такого труда, Йонге его прекрасно понимал – одна только мутация инсалар стоила научной премии.
Сайнжа притянул пилота ближе, и теперь Йонге с неловкостью вспомнил, что пока Рудольф шарахался по кораблю, первый пилот в яростном непереводимом монологе требовал от яута рассказать, как он протащил целого альяса на борт и зачем скрестил с инсалар. В тот момент мозги первого пилота работали на частоте близкой к полному перегоранию.
Сайнжа вытянул еще и ногу, достал до Рудольфа, впихнулся между бедром механика и кибой, и удовлетворенно заклекотал.
Флаер повернул на тихую лилово-желтую улочку – лиловели кусты, желтели плоды на них – и остановился. Мягко опустился на брюхо и приглашающе открыл дверь.
