Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)
В голове на секунду вспыхнуло, расцвело яркое и острое ощущение невыносимого, на грани обморока удовольствия. Почти взорвалось невысказанным стоном “больше-не-могу-умираю” и расплескалось горячими брызгами.
Задыхаясь, Рудольф хлопнулся на Сайнжу всем телом, разбросав ноги. Йонге отпустил его руки, выпрямился и машинально, на остатках замороченного сознания, двинул бедрами еще пару раз. Тут же коротко содрогнулся, кончая сам, и уже совершенно без сил свалился на бок.
Перевернулся на живот и основательно вытер лицо о простыню, а потом еще и пожевал ткань, избавляясь от сладковатого привкуса.
Удовольствие билось в груди, в животе, между ног – словно его включили в общую сеть, а потом добавили туда еще двоих.
В дремотном отупении, созерцая растекающуюся по яутской промежности смазку, он лежал до тех пор, пока Сайнжа не дернул ногой. Тут же представив, как разгибается эта нога и врезается ему в ребра, Йонге заворочался. Одновременно завозился Рудольф и с прерывистым вздохом скатился на сторону.
Йонге сел и оглядел поле боя. Всем участникам не помешали бы реабилитационные процедуры. Яут так и остался с согнутыми коленями. Рудольф перевернулся на бок, зажав обе руки в паху и уткнувшись лицом в постель. Йонге пропустил пальцы сквозь волосы, нащупал несколько склеившихся прядей и покосился в сторону душевой. Представил, как придется вставать, идти, отмываться, требовать того же от остальных, и сдался.
Перетащив себя на свободное место посередке, он шлепнулся на живот и еще раз потерся – щеками, подбородком, лбом.
И почти провалился в сон, когда Рудольф зашевелился.
Йонге кожей ощутил, как напарник подвигается ближе. Ждать молчания от него точно не стоило. Йонге даже попробовал заранее соорудить ответ, приличествующий масштабам случившегося. Рудольф навалился ему на плечо, обхватил за голову, уткнулся в самое ухо и тихо-тихо забормотал. Йонге вслушался и понял, что не разберет ни слова без переводчика. Теплое дыхание отдавалось приятной щекоткой в загривке, и тревога ушла.
– Я не понимаю твой берлинский, – сонно сказал он.
– Был бы глейтер на полном ходу, понял бы, – Рудольф по-прежнему дышал в ухо. – Считай, признание в любви.
Сайнжа дернулся и махом перевернулся на бок, вытягивая ноги. Тяжелая рука хлопнулась сразу поперек обоих. Йонге кашлянул от неожиданности. Рудольф чуть-чуть сдвинулся.
– Снова без меня, – отчетливо сказал Сайнжа. – О чем шепчетесь?
– О важности глейтерной связи, – безмятежно ответил Рудольф. – И о печали ее отсутствия.
Сайнжа тревожно зашипел и потянул на себя, подгребая свои “сокровища” ближе. Йонге оказался между двух потных, пышущих жаром тел, но против всякой человеческой логики не хотелось выбраться из этой ловушки на волю. Возможно, великим воинам нравились теплые гнезда с горячими соседями.
Синхрон натянулся и тонко затрепетал на троих. Йонге на секунду пожелал зарыться в одеяла и навсегда раствориться там. Он почти задыхался от того, как сквозь глейтер выплескивались чужие чувства – легко, непривычно, не пытаясь скрываться. Для отважного космического пилота, героического разведчика, сурового звездоплавателя, намертво застрявшего в клубке из отношений, ситуация была просто катастрофическая. Чувствуя, как Рудольф беззвучно лыбится ему в ухо, а Сайнжа точно так же безмолвно шевелит клыками, едва не задевая голые плечи, капитан “Фелиции” все-таки сдался.
– Ничего-ничего, – проворчал Йонге. – Я и так, без глейтера, люблю. Обоих.
*
Утром жаки прислал протокол номер четырнадцать с прилагающимся требованием тщательно его изучить и оставить возражения, либо согласиться со всем и сразу. Секундой позже пришла официальная повестка с предписанием вскоре явиться на оглашение промежуточных результатов.
– Я так с ума сойду, – печально сказал Йонге, пытаясь рассматривать голограмму поверх руки яута. – Он что, не спит?
– Точно спит не с тем, – проворчал Рудольф и перевернулся на другой бок.
– Оставь все моллюску, – с такой же интонацией проворчал Сайнжа.
Потратив десять минут на изучение бесконечных абзацев, Йонге более-менее разобрался. Особенно его восхитил поистине дьявольский выверт, с которым жаки преподнес факт почти полного разгрома станции. В уточненном исковом заявлении факт обозначался как принуждение истца к нанесению ущерба собственности истца, усугубленное ненадлежащим качеством оказания услуг по принятию, буксировке, парковке и ремонту транспортных средств, в свою очередь повлекшее угрозу полного уничтожения транспортного средства истца путем разрушения буксировочного комплекса по причине несоответствия нормативам гравиустойчивости.
Перечитывая фразу в третий раз подряд Йонге даже прищелкнул языком от восхищения и с чувством абсолютно очищенной совести в ответном письме за весь экипаж поставил: “Без возражений”.
– Эй, – он подтолкнул напарника плечом. – А может, и правда, взяться за дипломатическую миссию?
Рудольф всхрапнул, и Йонге толкнул настойчивее. Рудольф замычал.
– Сам решай. Ты же капитан.
Искусственное солнце выползало на купольный свод. Лучи крались по полу, угрожая совсем скоро атаковать кровать и добраться до спящих. Йонге прикинул, что минут пятнадцать у него еще есть.
Попытка уснуть успехом не увенчалась. Сначала захотелось в туалет, парой мгновений позже о себе заявил пустой желудок, и, наконец, Сайнжа начал храпеть – словно ему в глотку воткнули парочку ножей. Мрачно внимая бульканью и хрипам, Йонге выдержал ровно минуту, добросовестно досчитав до шестидесяти.
– Так, – он уперся и спихнул с себя яутскую длань. – Вы как хотите, а я пошел рассчитывать риски!
На крыльцо первый пилот вышел вымытый и в гордом одиночестве. Визитка так и лежала на столе, заботливо придерживаемая силовым полем. Им же придерживались два упавших листка и неосторожно приземлившийся на стол крупный жук. Двумя пальцами подняв визитку, Йонге освободил жука, и тот с тревожным гудением умчался вдаль.
Не оставляя себе времени на сомнения, Йонге ткнул в браслет и сунул визитку под лучики сканера.
Вызов мигал добрых пятнадцать секунд. Йонге уже хотел отключиться, когда голограмма мигнула и сложилась в узнаваемую круглощекую физиономию.
– Э? Капитан?
– Здравствуйте, – бодро поприветствовал его Каменский. – Полагаю, вы пришли к решению?
– Ну, вроде того, – Йонге потер шею. Пластырь наполовину отошел, и Йонге решительно дернул его. – Да. Наверное, это для нас лучший вариант. Пусть будет дипмиссия. Но с вас ремонт!
Каменский молчал. В голограмме Йонге видел, что на него надет стандартный передатчик. Скатав пластырь в шарик и аккуратно налепив на стол, Йонге терпеливо дожидался результатов беззвучной беседы.
– Так, прошу меня извинить, – Каменский явственно встряхнулся. – Отлично. В этом случае организационные моменты мы берем на себя и в течение дня составим план ремонтных работ…
– Только по проекту Рудольфа.
– Простите?
– План. Ремонтный паспорт составлять будет мой напарник. Он механик, и… В общем, без него лучше ничего не трогайте.
Каменский пожал плечами.
За спиной мягко скрипнула дверь. В первую секунду Йонге решил, что не вытерпел Рудольф, но по первому же тяжелому шагу опознал яута.
Каменский чуть вытянул шею, и Йонге отвел руку, давая ему возможность посмотреть. Капитан дружелюбно кивнул и снова перевел взгляд на Йонге.
– Кстати, в составе миссии произошли изменения, – он сверился с браслетом. – Впрочем, это несущественно.
– Как это несущественно? – забеспокоился Йонге. – Что за маул в мешке?
– Просто дипмиссия будет в межрасовом составе, – вздохнул капитан. – Помимо человеческого блока в состав входит два крейсера яутского блока и один кракен от жаки.
Йонге оглянулся на Сайнжу.
– Вот, значит, как, – обвиняюще сказал он. – Пытаемся обскакать человечество?
– Наш мир стар, – Сайнжа причесал дредлоки и покрутил головой. Шея отчетливо захрустела. – Наша колыбель истощена. Нам нужна поддержка для нее. Инсалар могут создать то, чего никто не может.
Йонге покосился на голограмму. Каменский вслушивался с таким вниманием, что даже щеки слегка втянулись. Погоны возбужденно поблескивали.
– Давайте так, – сказал Йонге, – у нас есть своя смета по ремонту, но теперь ее, конечно, надо конкретно расширить. Сообщите, когда утрясете свои, м-м, оргмоменты, и мы подъедем. Определимся на месте.
Каменский опять помолчал, сосредоточенно сдвинув брови. Потом кивнул.
– Договорились. Всего хорошего на этом?
– Всего хорошего.
Голограмма погасла. Йонге облокотился на перила и повернулся к яуту.
– Не понял, что насчет старого мира?
– Планета стара, – повторил Сайнжа. – Ресурсы почти истощены. Мы не трогаем ее, наши разработки выведены в другие миры. Мы стараемся сохранить первозданный облик, но целые виды – вымирают. Мы держим их в заповедниках, однако сохранять их все труднее.
Йонге поскреб кончик носа.
– Как-то не вяжется у меня эта экологически-промысловая реальность с вашими… – он повертел пальцами. – С жизненным кредо.
Сайнжа развернулся к перилам спиной и тоже облокотился на них.
– Смешной Йхо-онхе. Ты думаешь, можно жить во Вселенной, только убивая?
– Ну, это общественное мнение насчет вас, – проворчал Йонге.
– Общественное мнение гласит, что умансоо – это жадная, бесконечно размножающаяся, паразитическая раса. Что доказывает история ваших спорящих компаний.
Йонге побарабанил по перилам. Сказанное прозвучало мерзко, но предъявлять претензии отдельно взятому яуту было нелепо.
Дверь опять отворилась. Взъерошенный первый механик споткнулся о порог и вывалился на крыльцо. Сайнжа протянул руку, однако Рудольф выровнялся сам.
– Жадный, размножающийся паразит намерен пожрать, – объявил он. – А потом вы мне перескажете все, что успели нарешать за моей спящей спиной!
*
Ремонтные дела двигались куда быстрее судебных. Пока производственные жернова готовились перемолоть махину дела “Юты” в очередном слушании, на верфях ремонтного яруса закипела работа. Основным инвестором выступил институт этнологии и антропологии при общечеловеческой академии наук. Уточнять, сколько процентов деятельности института финансируется государством, Йонге не рискнул.
Рудольф взял с напарника честное слово не мотаться в ремонтный док, и тут же свалил туда сам, приговаривая о необходимости тотального контроля. И застрял там на двое суток.
Но сводки все-таки отправлял. Видимо, не в силах вынести груз сакральных ремонтных знаний в одиночку.
Сайнжа тоже навострил когти, обмолвился, что пару дней проведет в важных делах и пообещал прибыть на судебное заседание. После чего многозначительно добавил, что лучше бы умансоо при этом выглядеть торжественно.
Жаки прописался в Арбитраже окончательно и бесповоротно, не прекращая пересылать допустимые к распространению сведения.
Изучая сразу по несколько отчетов, Йонге чувствовал себя мальжейским слизнем-координатором.
“Фелиции” досталось больше всех. Команда-заменитель из трех инорасцев буквально вывернула несчастный искин наизнанку. Варварски лишенная критических ограничителей, выпотрошенная для встраивания в инсалар “Фелиция” совершила невозможное: сгенерировала подобие белой дыры, вытолкнувшей корабль в соседний кусок пространства. Оболочка поддержки испарилась, и только благодаря мгновенному истощению стержня корабль остался невредим. Дополнительно стоило поблагодарить гравистабилизаторы, точно так же приказавшие долго жить.
В конце пояснительной сводки было приписано энергичное “сраные жаки” и дальше следовал абзац, в котором персонально для напарника Рудольф рассуждал об опасности выдачи управления синежопым мудакам. Упомянутые мудаки, исповедующие нейробионическую связь, окончательно свернули Фелиции крышу, и теперь искин периодически предлагал механику выступить в роли коннексона.
Рассчитывать на патент в таких условиях не стоило, равно как и пытаться продать исследования в ведомство Хармати. Ошарашенная Фелиция заикалась и путалась в расчетах, стоило только затребовать хотя бы приблизительную модель совершенного.
Сидя в дешевой кафешке, принимавшей к оплате долговые чеки, Йонге рассеянно потягивал эрзац-ораубик и пролистывал списки прегрешений, за которые в “Юте” головы уже должны были лететь налево и направо.
Модифицированные шелтерные чипы с удаленными контроллерами. Разработки по терраформированию. Девять планет, пострадавших от внезапных экологических бедствий. Нелицензионные синтетики боевого профиля. Передача секретных сведений в частные руки. Где-то там же мелькнуло уголовное дело по факту убийства нескольких получателей неапробированных эмбрионов.
Перекатывая во рту заменитель, Йонге пару минут просто смотрел сквозь буквы, а потом одним махом убрал всю информацию и решительно допил псевдо-кофе.
И, недолго думая, отправился лечить нервы в ближайшую парфюмерную виллаторию.
К вечеру, обойдя четыре виллатории и нанюхавшись фужерных и водяных ароматов до полного одухотворения, Йонге твердо решил, что следующим коммерческим рейсом станет перевозка редкого сырья. Парфюмы на станции продавали волшебные.
Дубовый мох, кожа, ладан, пачули и амбра. Пирамида композиции, цитроновые древесные и ароматические аккорды. Ароматы смол ладанника и стиракса, мягкий мускус и теплый цибетин. Ароматические дегустации на блоттерах, акварельной бумаге и тщательно выделанных шелковых носовых платках.
В виллаториях не следили за рейтингами кораблей, но когда Йонге осторожно намекнул владельцам на необычайные возможности “Фелиции”, трое из четверых выразили обширные надежды на транспортировку нескольких редких цветочных видов. Изысканные растения не переносили выемки из привычной биосферы и даже в тщательно воссозданных условиях приходили к увяданию всего за пару дней. Поэтому отдаленные производства лишались компонента, создающего основу для самых дорогих парфюмерных вод Солейского треугольника.
Бизнес-идею портила только надвигающаяся дипломатическая миссия.
Ловя бесплатный автобус до отеля, Йонге уже строил хитроумные планы. Основное место в них занимала глубоко аргументированная речь для Рудольфа – о необходимости отказаться от нескольких технических ярусов в пользу автономных оранжерей с гидропоническим режимом.
Следующим утром жаки прислал очередную выдержку на двенадцати стандартных экранах, и Йонге не выдержал. Покинув прохладу лофта, в котором опять ночевал в гордом одиночестве, он выбрался к кресельно-столовой группе и плюхнулся в плетеные объятия. Кресло услужливо скрипнуло.
– Эй, борт-один, вызывает капитан. Прием!
Постучав по браслету, пару секунд он слушал тишину. В режиме перенастройки сигнал глейтера предусмотрительно убрали до минимума.
– Руди!
В среднем ухе мягко щелкнуло.
“Чего еще?”
– Я не в состоянии больше изучать материалы дела. Еще пара томов – и я напьюсь. И через три часа ты понесешь мое тело в Арбитраж.
“Я Сайнжу попрошу. В смысле, только попробуй. Я работаю! Послезавтра заканчиваем”.
Йонге живо представил, как механик деловито простукивает стены, обходя весь корабль, и вновь повешенный козырьком визор переливается всеми оттенками зеленого.
– А когда мне можно будет получить доступ к собственному кораблю?
“Когда я скажу. В конечном итоге тебе нужно только управлять. Шкура – мое дело”.
– Ничего подобного! И к тому же кто-то там в чем-то признавался на непереводимом берлинском!
“Любовь – не повод для нарушения технологии”.
– Ну ты зануда! – взвыл Йонге. – Эй! Руди!
В передатчике царило презрительное молчание. Рудольф вырубил связь.
– Зараза, – пробормотал Йонге себе под нос.
Браслет пиликнул. Покосившись на безупречную бирюзу искусственного неба, Йонге на всякий случай убрал ноги со стола. А при виде флаера с маркерами вооруженных сил еще и вытер следы рукавом. Китель, хоть и тщательно отреставрированный отельной службой, выглядел уже не настолько парадным, чтобы беречь его от пыли.
Флаер сел на аппарель. Из него вылез деловитый и подтянутый капитан Каменский. Следом за ним вынырнул яут, чуть не своротив плечом доводчик. Йонге беспокойно погладил ручку кресла.
Мигом представилось, как Сайнжа между делом нарушил пару негласных дипломатических правил, и теперь судебные дела приобретут поистине чудовищный размах.
На ходу Сайнжа поправил легкую дугу транслятора. Видимо, его изыскания требовали постоянного общения с другими расами, и яут все же решил таскать на себе переводчик.
Каменский помахал издалека.
Йонге помахал в ответ и вызвал меню. Без графина дело явно не обошлось бы.
– Добрый день!
Благодарно приняв стакан огуречной, Каменский залпом опустошил его и осторожно опустился в кресло.
– Вот решил лично сообщить вам приятную новость, – он стянул пилотку и провел по лбу. – Однако, пекло в этой рекреации, не находите?
Йонге пожал плечами. На его вкус погоды стояли умеренные.
– С ремонтом почти закончено, – сказал Каменский. – Послезавтра последние тесты. Ну и, в общем-то, через два дня уже отправка.
– Новость отличная, – согласился Йонге. – Только, во-первых, мне уже сообщили. А во-вторых – почему лично?
– Ну… – Каменский оглянулся на яута. Тот с отсутствующим видом изучал графин. – Вообще-то, это просьба адмирала.
– Трусливые опасения, – подал комментарий Сайнжа.
– Дословно это звучало как “и чтоб не сбежали”, – грустно сказал Каменский. – Заседание же сегодня. А еще, скажите, у вас много багажа?
Йонге рассеянно провел по бедрам. Кольца лежали на подоконнике, и единственным багажом можно было с натяжкой назвать палетку, врученную ему в последней виллатории.
– Все на борту Фелис, – опять подал голос Сайнжа. – Воину не нужно лишнего.
– Череп и матрас, – не выдержал Йонге.
Каменский недоуменно оглянулся. Яут сделал презрительную физиономию, задрав левый верхний клык до глаза. Капитан озадаченно потер шею под воротничком и глубокомысленно наполнил стакан. Обстоятельно его опустошил.
– Ну и хорошо. Тогда сейчас мы заберем вашего товарища и направимся в Арбитраж. И послезавтра вам желательно выехать, заранее, ну вы понимаете.
Йонге уставился на яута. Тот откинул панель наруча и принялся тыкать туда когтем.
– Я уполномочен компенсировать командировочные, – быстро сказал капитан.
Сайнжа поднял взгляд.
– Умансоо, не оскорбляй меня подачками.
Каменский, вытряхивающий из графина остатки воды, торопливо подхватил стакан и опрокинул в себя. Йонге ждал, что капитан закашляется, но Каменский удовлетворенно выдохнул и провел по лбу. Приветливо кивнул и без лишних слов направился к флаеру. На переводчике поблескивал искусственный солнечный зайчик.
– Вовремя предупредил, – сказал Сайнжа на ходу. – Еще немного – и бронь третьего дня пришлось бы оставлять.
– С чего такая жадность? – подначил Йонге.
– Констатирую факты исключительно для тебя, умансоо, – Сайнжа потянулся и цапнул его за локоть, сбивая с шага. – Скажи, тебе же приятно это слышать.
– Хм-м…
Каменский пошевелил плечами, словно хотел оглянуться. Йонге злобно покосился на яута. Рожа у Сайнжи была невыразимо довольная. Йонге откашлялся.
– Капитан, помните, что я говорил про диссертацию?
Плечи зримо поникли.
– Я не поленюсь оформить подписку на все гребаные научные вестники человеческого блока, – пообещал Йонге.
Каменский развернулся, уже поставив ногу на комингс флаера.
– Но послушайте, – почти умоляюще сказал он, – вы можете мне просто в частном порядке объяснить? Как?
– Что именно?
– Как вы вообще с ним уживаетесь? – Каменский непочтительно ткнул в яута. – Как вы смогли?
Йонге расправил плечи и сделал триумфальное лицо.
– Мы – лучший малый экипаж по обе стороны Орионова пояса. Мы можем все.
Каменский демонстративно вздохнул и нырнул в недра флаера.
Сайнжа разжал хватку на локте, ладонь скользнула ниже, и Йонге машинально сжал пальцы. Вздрогнул, чуть дернул плечом, но потом решительно переплел пальцы с яутом: ладонь в ладонь.
Уже в полете Йонге с легким недовольством обнаружил, что то и дело посматривает на Сайнжу, пытаясь прикинуть, как умоститься ближе и привалиться к горячему боку.
Если раньше можно было смело спихивать все на попорченный синхрон, то теперь оставалось хвататься лишь за соломинку чрезмерно закрученной вокруг “якоря” привязи.
Йонге твердо решил, что для нормального существования в дальнейшем им жизненно необходимо погрузиться в работу. Возможно, исполнив дипмиссию и оранжерейную перевозку, все-таки стоило озадачиться георазведкой, раз уж в архивах “Алебастра” по-прежнему хранились карты опасных областей. В них теперь можно было рискнуть порыться, полагаясь на жесткое и надежное плечо навигатора.
Йонге поймал себя на том, что перевалился через подлокотник и все-таки принайтовался к тому самому плечу. А коленом пихает широко расставленные яутские ноги.
Переход между ярусами ведомственный транспорт преодолел в блеске разрешительных маячков.
Вокруг “Фелиции” кипела активная деятельность. Пока флаер заходил на посадку, Йонге успел рассмотреть два диагностических стенда – генераторный и для стабилизаторов. Цистерны охладителя стояли чуть поодаль, а возле выхода в общий сектор дежурили суровые хромированные андроиды.
Из-под брюха челнока змеились многочисленные кабели самой разной технической расцветки. Рудольф, за километр определяемый по гигантскому количеству сопроводительных экранов, расхаживал среди персонала и периодически кому-то что-то указывал.
Едва флаер приземлился, Сайнжа выскочил наружу и решительно направился к “Фелиции”. Обогнув техников, он одним прыжком оказался сразу посередине пандуса. Андроиды возле выхода дружно повернули головы. Демонстративно не обращая внимания на засуетившихся техников, яут прошествовал вглубь корабля. Каменский поднял брови.
– Проверять пошел, не ограбили ли, – пояснил Йонге. – Трофеи, культурное наследие и все такое. От меня что-то нужно?
– Господина Вебера только заберите. Не задерживайтесь, пожалуйста.
Йонге молча вылез из флаера, заложил руки за спину и пошел туда, где светились экраны.
Остановившись в двух шагах от механика, он с интересом заслушал длинную аргументированную речь, в которой Рудольф объяснял государственным наемным служащим, почему без величайшего механика в этой галактике ни один корабль человеческого флота даже легонечко пукнуть выхлопом не может.
Наконец, Йонге откашлялся.
Рудольф обернулся.
– А, это ты. Ладно, парни, вы поняли, что делать.
Старший в бригаде только махнул рукой. Рудольф помедлил, словно оценивал, стоит ли считать жест оскорбительным, но потом все же сделал шаг к напарнику. Обхватил его за плечи и, гася экраны, повлек в сторону.
Отойдя к заграждению, он ткнул в группу, пристроившуюся возле третьего стенда.
– Знаешь, что они делают?
Йонге прищурился и кивнул.
– Системный отклик тестируют, что ж еще.
– Взламывают, – Рудольф понизил голос. – В смысле, жучков пихать пытаются. Работа достаточно профессиональная, хотя в некоторых местах имеются вопиющие провалы!
Он так явственно и узнаваемо передразнил Хармати, что Йонге не сдержал ухмылку.
– Что, ты воспользовался рекомендациями ее специалистов?
– Лучше, – Рудольф протянул кулак и разжал. – Во.
В ладони ничего не было. Под кожей по-прежнему виднелась полоска микросхемы.
– Серьезно?
– Ну да, – механик лучился самодовольством. – Я все блокировки зашил на себя!
– Патент, – свистящим голосом сказал Йонге, невольно оглядываясь на второй стенд.
Уже оказавшийся возле него Каменский принимал устный отчет от широкоплечей женщины в оранжевой робе. Нависая над капитаном, она негромко, но уверенно рокотала, и круглые щеки Каменского розовели от служебного усердия.
– Не раньше, чем мы отсюда свалим, – под стать откликнулся Рудольф.
– А для этого, – в тон подхватил Йонге, – ты сейчас бросаешь все, и мы летим на судебное заседание. Где твой китель? Сайнжа требовал торжественности.
Рудольф открыл рот, и в этот момент Сайнжа вынырнул из грузового люка.
– А вот, – только и сказал Рудольф.
В одной руке Сайнжа нес церемониальный щит, в другой – белый, слегка потрепанный китель.
*
Судебное заседание было одной из самых ужасных вещей, происходивших в жизни первого пилота малого коммерческого разведчика.
– Исследовав материалы дела, объяснения участников, требования истцов и заинтересованных сторон, а также комплекс действий ответчика в отношении истца, Арбитраж приходит к выводу о доказанности вины в нарушении пункта десять-один Правил разработки модифицированных объектов, а так же пунктов девять-четыре нормативов по допустимости внесения изменений…
– Господи, я умру к середине вступительной части, – прошипел Рудольф ему в ухо.
Средства связи в здании Арбитража не работали, и вместо нытья по глейтеру, Рудольф делал это вслух. К тому же пихал коленом и локтем куда больше, чем допускалось даже на глейтерной связке. Колено и локоть Йонге устраивали, а слушание – категорически нет. Бессчетные пункты потекли сплошным потоком, сливаясь в единое гипнотическое журчание. Тот, кто придумал озвучивать решения вслух, абсолютно точно не был человеком.
– Лучше б я у Фелиции остался, – продолжил механик.
Йонге пнул его под столом. Рудольф нахмурился, и Йонге едва заметно кивнул в сторону яута. Сайнжа делал угрожающие движения надбровными щетинками. Восседавшая рядом с ним матриарх смотрела поверх голов присутствующих.
Об участии матриарха яут их не оповестил, и при виде входящей в зал гигантской фигуры напарники сначала дружно поперхнулись, а потом точно так же глейтерно-взаимно прониклись жгучим любопытством. Но прежде чем кто-то из них все-таки успел задать вопрос через ряды кресел, начавшееся заседание погасило связь и возможность громкого общения.
Теперь Сайнжа явственно переживал за чужое поведение.
– …коммерческом сговоре и передаче ограниченно-доступных к распространению сведений смежному предприятию в целях тестирования на условиях открытого полигона…
– Как можно назвать полигоном целую колонию? – опять прошипел Рудольф.
– Это бюрократическая наука, – едва слышно ответил Йонге.
Матриарх чуть скосила взгляд, и Йонге сурово стиснул губы.
– …введению в заблуждение стороны, выступающей перевозчиком по договору гражданского найма…
Забыв про имидж, Йонге яростно закивал, вперивая взгляд в эмблему Арбитража. За неимением настоящих судей взгляд сам собой цеплялся за символ справедливого разбирательства.
– …причинение ущерба собственности, зарегистрированной на имя представителя блока яутов Фузии…
Теперь встрепенулся Сайнжа. Матриарх развернула голову на полградуса и тоже внимательно уставилась на эмблему.
– …умышленное допущение возникновения предельного индекса разумности и пренебрежение этическими нормами в отношении…
Инсалар, занимающий в одиночку отдельный ярус, склонил голову. Корона сверкнула, и Йонге невпопад подумал, что при желании инсалар мог бы рубануть все глушилки в здании Арбитража.
– …нарушение суверенного права на жизнь всех рас, включенных в Фузию…
Представитель альтеянцев сурово кивнул.
Внизу, на самом первом ярусе трепетал жаки. От эмоций синерылого штормило.
– Уверен, он там сейчас в экстазе, – догадливо предположил Рудольф.
Йонге огляделся. В небольшом зале набралось от силы двадцать участников. Капитан Каменский маячил на заднем плане. Свободные места зрителей занимало несколько журналистов и, как показалось, студенты юридических факультетов.
С одной стороны, все нутро возмущалось – почему вскрывшийся гнойник не пестрит на всех экранах каждого новостного канала. С другой – Йонге отлично понимал желание человеческого блока как можно скорее разделаться с виноватыми и не потерять репутацию в глазах сразу четырех рас.
– Регрессный иск к пользователю патентных прав…
На этот раз Рудольф многозначительно промолчал. Йонге воочию вспомнил гигантский парус станции, и представил, с каким размахом обрушится Вейланд Ютани на то ли дочернее, то ли просто сотрудничающее предприятие – этого он так и не запомнил. В запутанных юридических условностях только жаки мог чувствовать себя нормально.
В дальнейшем речитативе мелькнуло полное имя Шеная, и Йонге напряг слух. Начальник отдела поставок и контроля качества отделался обвинениями в недостаточном контроле за сотрудниками, нечистыми на руку. А руки эти оказались облачены в белые перчатки с эмблемой в виде запутанного клубка полиморфной записи, образ которого по невероятному, нелепому недосмотру или чьему-то больному хвастовству отпечатался в генетической карте инсалар.
– Скотина крашеная, – почти беззлобно пробормотал Рудольф.
Йонге согласно вздохнул и опять покосился на матриарха. Та смотрела на них в упор, не мигая. Сайнжа больше напоминал собственную статую и, казалось, перестал дышать.
Подумав, Йонге сдвинулся ближе к напарнику.
– …группой лиц, использующих служебное положение в личных целях…
Неизвестные лица особо за душу не трогали. Йонге примерно представлял, как официально свалят все на низшее звено, но при этом высшее все равно окажется в тисках тех, кто успеет перехватить контроль. Пока он делал ставку на Хармати.
Гораздо больший интерес вызывал майор Аннели, чье имя тоже всплыло в длинном перечне причастных.
– Вот гнида, – Рудольф возбужденно задергал ворот кителя.
Йонге успокаивающе похлопал его по локтю.
Синтетическая гнида разнюхивала для “Юты” перспективные направления и, как расковырял упорный синерылый, подчищала оставленные следы. И как только корабль, де-юре считавшийся пропавшим в разломе вместе с порченым грузом, появился в обитаемых территориях, майор тут же выдвинулся на передовую.
Одним глазом Йонге смотрел в послужной список майора, а другим косил на матриарха. Едва на майора перевалили ответственность за повреждение чужого корабля, матриарх тут же опустила пальцы на служебный планшет Арбитража и что-то там отметила. На планшете перед Йонге появилась запись о добавлении исковой информации.
– …при таких обстоятельствах, Арбитраж считает требования первого истца о взыскании ущерба, причиненного повреждением транспортного средства, законными, обоснованными и подлежащими удовлетворению в полном объеме в размере, включающем затраты на ремонт, в том числе экспертную оценку. Обязанность оплатить возмещение возлагается на ответчика с правом реализации в течение месяца с момента вынесения решения…
Йонге не выдержал и с размаху хлопнул Рудольфа по плечу. Рудольф так же молча прихватил его локтем за шею, прижал к себе и потряс. Остальной бубнеж Йонге даже не слушал. Он верил Хармати, что производство будет нудным и длинным, что “Юта” будет изо всех сил спихивать, что только можно и нельзя – но своего они уже добились. Оставалось дождаться.
Может, месяц, может, два или три – но они все равно победили.
Под заключительный монолог студенты и журналисты потянулись к выходу. Матриарх тоже поднялась с места. Сайнжа шагнул за ней и сделал жест ладонью, подзывая умансоо. Йонге молча ткнул вниз, на жаки, однако Сайнжа сложил руки и потряс головой. Расшифровав это как возможность сбежать без одобрения синерылого, Йонге с готовностью встал.
