Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)
– Молния, – невозмутимо объяснила Фелиция.
– Слушайте, что у вас там? – забеспокоился Рудольф.
– Неопознанный атмосферный объект, – сердито сказал Йонге. – Все еще какие-то молнии! Мы поднимаемся выше.
– Выбрали планету, – выразительно сказал Рудольф.
*
Традиционная мандала воина жалко притулилась в самом углу. Йонге то и дело косился на нее, волей-неволей вспоминая заметки из информатория. Проклятая мандала занимала чуть ли не самое почетное в яутском ранге символов место.
Владелец мандалы сидел за столом и меланхолично листал памятные голограммы уничтоженных им редких видов. Йонге даже показалось, что он заметил окровавленные стены “Алебастра”, но этот слайд яут пролистнул очень быстро.
Жаки, обмотав тощие бедра полотенцем, тоже присоединился к экипажу. Защитников с собой он снова не взял, но зато вооружился планшетом. На боку синерылого, на угловатых ребрах, красовался здоровый черный синяк.
Не иначе как из мстительности, жаки пытался пропихнуть в план работ экипажа срыв сроков демонтажа и нарушение техники безопасности, ставящее весь план под угрозу. Рудольф сцепился с ним не на жизнь, а насмерть, оперируя погодными явлениями и призывая в свидетели нарушение законов физики.
Пока на одном краю стола спорили, а на другом мечтали о монстрах, Йонге упоенно предавался финансовым страданиям. Помимо сорвавшейся сделки, оставшихся траншей, испорченной репутации и генетической мафии, теперь у них имелись утерянные катушки, а также, возможно, загнувшиеся инсалар.
Неопределенность последнего доканывала, как все остальное вместе взятое, но пока над широтами Гезеген бушевал циклон, любые запросы гасли в чудовищных помехах.
С расстройства, Йонге, не открывая рта, немедленно велел Фелиции следовать по спиральной орбите в режиме полного картографирования.
– Ты много шумишь, – заметил Сайнжа.
– В смысле?
Яут свернул голограмму и уставился на Йонге.
– Здесь, – он постучал когтем по лбу. – Когда разговариваешь с Фелис, производишь много лишнего шума. Учись мыслить короче.
– Извините, не телепат, – парировал Йонге. – В имперских родах не воспитывался, трофейных черепов не имею, по стенам их не развешиваю.
– Йхо-онхе, я же сказал, что буду внимателен к таким вещам.
– А я злопамятен, – мстительно сообщил первый пилот.
Яут скривился, будто сожрал что-то несъедобное, и тяжко вздохнул. Тихонечко заскрипел с пощелкиванием. Проследив его взгляд, Йонге предсказуемо уперся в мандалу.
Жаки взял паузу, и неожиданно по камбузу поплыл острый хвойный запах. Йонге пошевелил ноздрями. Запах явно шел от жаки.
“Ты что, довел его до ароматического приступа?”
“Зато ты довел навигатора”.
“С чего бы?”
“Да ты послушай, как кряхтит! Старается. Вызывает жалость и сострадание”.
“М-м, возможно. Ладно, будем считать это дипломатическим ходом”.
Йонге кашлянул. Сайнжа покосился на него, но пощелкивать не перестал.
– Ладно, мы поняли, как это важно. Повесь ее на место.
Яут бесшумно выскользнул из-за стола. Так быстро, что на мгновение стало безотчетно неприятно. Так же мгновенно он оказался в углу.
Секунду спустя, прижимая мандалу к груди, Сайнжа вовсю оглядывался. Желтые глаза будто сканировали помещение. Йонге откинулся на спинку дивана. Навигатор громко прищелкнул горлом и направился к дальней стене.
Торжествующую улыбку Йонге постарался спрятать как можно тщательнее. Дрессировка инопланетян давала свои плоды: яут не кинулся занимать первое понравившееся ему место. Он выбрал то, где украшение не грозило свалиться на людей или мебель.
В честь такого можно было простить даже очередной вандализм, связанный с вкручиванием в стену шурупов из малого походного набора.
Йонге окончательно уверился, что различные хитрые девайсы не менее хитрый инопланетчик прячет в специальном гиперпространственном кармане. Иного объяснения не находилось.
Жаки перестал разить умирающей елью, и под протестующий скрип стеновых панелей механик и бюрократ вновь сцепились в смертельной схватке.
Яут вертел мандалу, прилаживая получше; гипнотический узор притягивал внимание не хуже настоящей трехмерной голограммы с драг-эффектом.
Йонге прищурился, и на мгновение ему показалось, что он видит безумно сложную клеточную структуру. Привычный шорох от Фелиции тут же стал громче. Йонге тряхнул головой, ощущения исчезли.
– …вот поэтому ничего включать в план не нужно, – закончил Рудольф.
– Вы меня не убедили, – проквакал жаки.
Рудольф воздел руки и оглянулся, ища взглядом напарника.
Йонге тяжело поднялся из-за стола.
– Вы как хотите, а я в медотсек.
Рудольф развернулся всем телом. Сайнжа перестал прилаживать мандалу.
– Все нормально, – быстро сказал Йонге. – Просто кое-кто мне в голову говна напихал, пока маршрут нам корячил. Надо там…
Взгляд у механика сделался настолько странным, что Йонге смешался и замолчал.
– Йхо-онхе, ты страдаешь галлюцинациями? – немедленно поинтересовался яут.
– Да нет же! – Йонге поднял руки, жалея, что проболтался. – Просто иногда прорывается чужое, от юнусов еще. И я думаю, что можно попробовать это расшифровать.
– Скажите, жерай, – Рудольф снова повернулся к жаки, – можно ли в вашем, э-э, сборе данных для заинтересованных лиц учитывать такие, хм-м…
– Источники информации, – подсказал Йонге.
Жаки задумался, полуприкрыв глаза. Гребешки медленно шевелились, уложенные на стол подии вздрагивали. Йонге отвел взгляд, опасаясь очередного видения, и жаки тут же вновь закурлыкал.
– Если будет полностью доказано, что данные внедрены искусственным путем – можно.
Рудольф тоже поднялся.
– Тогда, если что, идиотом ты станешь хотя бы не зря, – деловито сказал он.
Йонге показал ему кулак и направился к выходу.
– А пожрать на дорожку? – крикнул напарник.
– Я составлю протокол! – подхватился жаки.
В медотсек Йонге прибыл в сопровождении полного торжественного эскорта. Всю дорогу жаки донимал его расспросами о принципе извлечения данных и делал пометки в планшете. Еле-еле удалось избавиться от него пилоту только непосредственно у капсулы автохирурга.
– Пожалуйста, не мешайте настройкам, – внушительно сказал он в ответ на очередное “А как..?”, – это очень тонкое оборудование, и надо быть предельно внимательным, чтобы…
Он запнулся, не зная, что придумывать дальше.
– Учесть особенности нейростроения, – не моргнув глазом закончил Рудольф.
Йонге кивнул и пробежался по программам сканирования. В основном они предназначались для проверки на сотрясение мозга или нанитное заражение. Но дешифровщик для считывания тоже имелся.
Проведя несколько минут в усиленном подборе параметров для фильтрации “свое-чужое” Йонге добился более-менее жизнеспособной программы. Еще пару минут искин пережевывал его шедевр.
В почтительном молчании окружающих Йонге начинал чувствовать себя немного самоубийцей.
– В связи с отсутствием специализированного оборудования, – прошелестела Фелиция, – рекомендуемое время сканирования составит двадцать два часа.
– Что, мозг пилота Далине такой сложный? – искренне изумился Рудольф.
Йонге потянулся и щелкнул напарника по затылку. Рудольф заухмылялся.
Жаки всплеснул подиями и молча занес данные в планшет.
– Действительно умансоо такие сложные? – уточнил Сайнжа.
– Мы не приспособлены для обмена мыслями, – рассеянно пояснил Йонге, выбирая на пульте программу поддержки. Глюкоза, витамины, кардиостабилизаторы – длинные перечни для каждой программы. – Поэтому вычислить чужое, переписать, да еще и затереть… Сложно, в общем.
– Значит, ты можешь стать идиотом?
Йонге покосился вверх. Но альтернативного перевода не последовало. Сайнжа явно сказал именно клинический диагноз.
– В этом случае завещаю тебе свой череп.
Сайнжа кивнул и погладил кончик лезвия, торчащий из наруча.
– А как вы разделите свое и чужое? – не утерпел жаки.
– Свое складывается из ассоциаций. Чужое впихнуто силком, без источника запоминания.
Жаки снова внес несколько пометок и открыл рот, но Рудольф сделал страшное лицо и молча провел пальцем по горлу. Жаки встопорщился, однако тут же взял себя в руки.
– Полагаю, в моем случае лучше удалиться, – величаво сказал он и сунул планшет подмышку. – Я фиксирую начало процедуры в…
– Через пять минут, – уверенно сказал Йонге.
Жаки кивнул и направился к дверям. Сайнжа помедлил, разглядывая капсулу, перевел взгляд на Йонге, фыркнул и тоже пошел на выход.
Йонге откинул дурацкое ощущение, будто Сайнжа примерился, как лучше доставать сварившийся мозг из красивого черепа первого пилота.
Даже слегка перехотелось лезть под сканер.
– Давай, не тяни, – поторопил Рудольф. – Мне теперь самому интересно, что тебе щедро запихали в серые клеточки.
– Скажи уж, что хочешь меня препарировать, – проворчал Йонге.
– Не без этого, – охотно согласился Рудольф. – Но только в случае глупой и безвременной кончины товарища Далине. Должен же я зафиксировать в протоколе жаки, какие дефекты нейронных связей за это отвечают.
Йонге фыркнул, сел на край капсулы и принялся стягивать ботинки. Рудольф вытащил из пазов капельницу и катетер и с готовностью предложил напарнику. Прикинув, сколько придется отлеживать бока на складках одежды, Йонге решительно стянул брюки и рубашку.
Устроившись на слое пенопрола, Йонге демонстративно зевнул и ткнул в клавишу запуска программы. Фелиция молча включила минутный обратный отсчет. Видимо, программисты предполагали, что больной в последний момент может передумать и кинуться прочь, разбрасывая стерильные иголки.
В режиме сканирования капсула не закрывалась, и Рудольф с любопытством нависал над напарником, щуря то один, то другой глаз.
– Давай еще дежурство устрой, – Йонге зевнул уже всерьез.
Оставалось пятнадцать секунд.
Рудольф наклонился еще ближе.
Десять.
Сухие горячие ладони сжали виски.
Пять.
Рудольф улыбнулся.
Две.
– Возвращайся живой и невредимый.
Йонге открыл глаза.
– Яс-с…
“Ясен хрен”, так и не сказанное вслух, застряло в горле. Захрипев и попробовав откашляться, Йонге сообразил, что рядом уже никого нет.
Повернув голову, он сразу уткнулся взглядом в информационный блок. Искин подготовил наглядную диаграмму: затраченное время, состояние организма, использованные поддерживающие комплексы и, наконец, выделенный файл с архивированными данными.
Йонге зевнул, потянулся и поднялся на локтях. Искусственный сон пролетел как фотон сквозь вакуум – мгновенно и неощутимо. Но голова после него стала удивительно ясной, точно ее хорошенько почистили изнутри.
Йонге зевнул еще раз и сел. Отцепил трубки, заведующие циклом жизнеобеспечения, перекинул ноги через край капсулы.
– С добрым утром, первый пилот, – негромко поприветствовала Фелиция.
– С добрым, с добрым, – Йонге потянулся. – Есть новости?
– Происшествий на борту нет. Все члены экипажа и пассажиры в удовлетворительном состоянии. Мы придерживаемся прежней траектории на орбите. Режим молчания сохраняется.
– А циклон?
– Движется в другое полушарие, однако скорость достаточно мала, – Фелиция замолчала, но всего на мгновение. – Предупреждая следующий вопрос: инсалар не выходили на связь.
Йонге почесал живот, сполз на пол и с удовольствием ощутил, какой он теплый. Оглянувшись на капсулу, Йонге убедился, что спать ему точно не хочется.
Хотелось есть.
Несмотря на свежесть в голове, отдавать мысленные команды на подогрев воды Йонге не стал. В качестве одолжения здоровому образу жизни он собирался лично пройтись до камбуза и натруженными, суровыми и сильными руками заварить себе чай.
Проходя мимо кают-компании, он невольно покосился сквозь прозрачный пластик. В прежнем корпусе дверь была монолитной, но здесь Рудольф почему-то решил сделать больше “воздушного дизайна”, как это обозначалось в его проекте.
Благодаря дизайну прекрасно было видно, что каюта не пустует. Йонге остановился и почти прижался носом к пластику.
Яут стоял спиной к нему и рассматривал гигантский экран. Йонге сощурился и с досадой оценил свои познания в яутском как по-прежнему нулевые. Помимо чужого языка, проекция была испещрена явственными формулами. Больше всего походило на генетическую карту.
Отступив, Йонге двинулся дальше по коридору.
И уже проходя мимо распределительной площадки, решительно свернул. Несмотря на трофейные черепа и барахло, владельцем каюты все-таки считался он, а значит, никто не мог помешать ему забрать заварное ситечко. С точки зрения полезности, ситечко приравнивалось к бунтам золотой проволоки, но по личной ценности означало ровно столько же, сколько пресловутая проволока для Рудольфа.
Дверь открылась бесшумно. Сделав два шага, Йонге остановился и мысленно выругался.
Каюта была не его.
Он готов был поклясться, что сворачивал к себе. Но чем дольше думал, тем больше образы в голове плыли и накладывались друг на друга. Его, Йонге Далине, каюта была дальше на несколько шагов. Но эта… эта тоже принадлежала ему. Он знал ее на ощупь, знал, что посередине пол слегка неровный, и уже три раза спотыкался…
Йонге помахал перед носом ладонью. Синхронизацию им запилило на все двести процентов.
Уже пятясь, он в последний раз скользнул взглядом по знакомым интерьерам и наткнулся на постель. Механик дрых без задних ног, выставив пятки из-под одеяла. Йонге на всякий случай сверился с таймером – по общекорабельному времени, рассчитанному на тридцать два часа, было утро. Время вершить великие дела. В условные девять Фелиция по старой памяти включала чайник без всякого участия экипажа.
Долгих несколько секунд Йонге боролся с искушением. Рудольф обнимался с подушкой и на фоне белых простыней выглядел даже слегка загорелым.
Яутское барахло просочилось и в эту каюту: детали брони висели на спинке кресла, на столе рядом с партийной кружкой “К пятидесятилетию ХССБ” возвышался явно раритетный кубок, а возле встроенного шкафа стоял огнестрел средних, по яутским меркам, габаритов. Казалось, яут вот-вот выйдет из санузла или вынырнет из-под кровати, где охотится на уборщиков.
Всеми силами Сайнжа вторгался в личное пространство каждого члена экипажа.
Ухмыляясь, Йонге сошелся с собой во мнении. Неслышно подошел к постели, уселся и самыми кончиками пальцев погладил Рудольфа по плечу. Механик не пошевелился. И после этого Йонге с чувством глубочайшей собственной правоты щелкнул его в затылок электричеством.
Рудольф брыкнулся и глухо взвыл в подушку.
– Доброе утро, экипаж! – ликующе сказал Йонге.
– Далине-е!
– Как дела? Не спишь?
Рудольф лягнул воздух.
– Я спал! Но ты топаешь, как Сайнжа!
– Ври, ври больше, – Йонге снова потыкал его в затылок и тут же предусмотрительно отодвинулся подальше.
Рудольф недовольно замычал и поднял палец, не отрываясь от подушки.
– На моих часах еще четыре минуты до подъема!
– Это отстающие часы. По моим давно пора вставать и бежать.
– Мои часы отставать не могут. Они с Берлина.
– Хорошо, – легко согласился Йонге. – Но пока ты тут возишься, четыре минуты уже прошли.
– Отстань. Почти сутки я жил спокойно!
– Заметь, товарищ Вебер, я бужу тебя вежливо. Можно сказать – интеллигентно. Не скачу под дверью как оголтелый охотник за черепами, не лью на тебя воду и не кричу: “Глянь, какая схема!”
– Да-а, – пробормотал Рудольф, все еще не отрываясь от подушки. – Именно поэтому ты пилот, капитан и все такое. А я так, необразованное быдло.
– Наконец-то признана справедливость, – торжественно сказал Йонге, поудобнее садясь на кровати.
Рудольф опять замычал и перевернулся на спину, таща следом едва не половину постели. Зевая до хруста в челюсти, он потянулся всем телом и с размаху плюхнул ногу поперек колен Йонге.
– Хрена с два, – сказал он. – Это была минута лжи. Я надеялся, что ты отстанешь.
Йонге в который уже раз подумал, что после вторичной синхронизации личные границы размылись еще сильнее. Чуть раньше ему бы в жизни не пришла мысль трогать чьи-то чужие волосатые конечности.
Хотя, особой волосатости за Рудольфом замечено не было. Йонге еще на Эйрике краем уха слышал, что Сайнжа пристает к механику с расспросами о природе людей. Особенно яута интересовало, почему Рудольф “гладкий как камень”, а Йонге “порос мхами”. Тогда Рудольф, заслышав такую формулировку, чуть не подавился от хохота. Йонге же страшно возмутился и поспешил уйти за пределы слышимости до того, как Рудольф придумает какое-нибудь дикое объяснение.
В общем, шкура друга Рудольфа была гладкой.
– Ой, Далине-е…
Йонге спохватился, что хрен знает сколько времени водит пальцами по не такой уж и волосатой ноге друга Рудольфа – от колена до щиколотки и обратно. Глубокомысленно кашлянув, он убрал руку. Рудольф вытянул ступню и пошевелил пальцами.
– Я бы рассматривал это как крутой утренний массаж, – сказал он, – если бы не одно “но”.
– И какое же?
– Мой утренний стояк.
Йонге безмолвно прижал обе ладони к носу. Жест, подхваченный у Шеная, отлично выражал всю гамму чувств – от смущения до раскаяния.
– Идите наружу, товарищ капитан, – протянул Рудольф. – Я скоро буду. М-м… минут пять.
Каюту Йонге покидал, борясь со страшным желанием предложить руку помощи.
*
В неистовом стремлении угодить, Фелиция не только поставила чайник, но и самовольно созвала всех на чаепитие.
Жаки, облаченный в высохшие, явственно поплывшие краской одеяния, притащил обоих защитников. Рудольф приволок дроида-уборщика и обозвал его чайным церемониймейстером, тут же похваставшись собственными талантами программирования. Сайнжа не привел никого, но занимал места за двоих, а то и за троих, если считать скрещенные длинные ноги.
Кают-компания по-прежнему не отличалась богатой обстановкой, и неожиданную встречу пришлось проводить в туршских традициях: на полу, рассевшись в кружок.
Мысленно и исключительно злобно матеря Фелицию, Йонге разделил чай на всех. Втайне он надеялся, что жаки откажутся, но все трое хором потянулись за посудой и с удовольствием утопили носовые щели в горячих испарениях. Сайнжа прицелился на самую большую чашку, но Йонге вовремя увел ее на свою сторону, и недовольно пощелкивающему навигатору пришлось довольствоваться одноразовым стандартным стаканом.
– Цитрон? – поинтересовался Рудольф, разбивая сосредоточенную тишину.
Машинально принюхавшись – и правда пахло цитрусовыми – Йонге молча потыкал пальцем в Сайнжу. Продуктовые наборы входили в стандартный запас поставки. Яут отвлекся от мочения верхних клыков в чае и кивнул.
– Секреты кулинарии.
Рудольф булькнул и прищурился.
– Однажды, помяни мое слово, он достанет поварской сертификат.
Сайнжа молча распрямил ногу, вытянул и ткнул Рудольфа когтем в колено. Механик тут же попробовал устроить локоть на чужой ступне, и Сайнже пришлось ретироваться.
Достойного развития темы на ум не шло, поэтому Йонге неопределенно кивнул и тоже сосредоточился на чае. Фелиция излучала глубокое удовлетворение, точно всю жизнь ее целью было именно собрать несколько разных рас и сыграть роль мажордома.
Жаки опрокинул в себя остатки питья, прищурил глаз, потряс перевернутой посудиной и наконец высунул длинный язык, тут же облизав им всю чашку изнутри. От неожиданности Йонге чуть не подавился и сумел сдержаться, только перестав дышать.
– Итак, – сказал жаки, – совещание по вопросу проекта “Заселение” на Гезеген можно считать открытым?
– Зачем я вообще проснулся? – пробормотал Йонге себе под нос.
– Вам удалось получить доступ к оборудованию? – жаки неумолимо наставил палец на Рудольфа.
Механик поставил чашку и мотнул головой.
– А вы? – палец передвинулся в сторону Йонге. – Извлечение данных дало какие-нибудь результаты?
– Да я еще…
– Нет, – прервал Сайнжа.
– Что это вдруг?
– Я скопировал, – Сайнжа тоже поставил чашку на пол. – Весь твой архив искусственных знаний. Там нет личных меток тех, кто создавал их.
– Что значит скопировал?
– Попросил Фелис, – терпеливо объяснил Сайнжа.
– Так вот что это была за карта! – догадался Йонге. – А вообще-то мог бы и подождать, все-таки это в моей голове было.
Сайнжа пожал плечами.
– Зачем? Я избавил тебя от лишней траты времени.
– Вечер испортился, не успев начаться, – констатировал Рудольф.
– Утро, – щепетильно поправил синерылый.
– Это идиома, – отмахнулся Рудольф.
– Хорошо. Что вы намерены предпринять?
– Жерай, почему вы такой нудный? – почти простонал Йонге. – Дайте подумать!
– Потому что! – неожиданно почти рявкнул жаки, стремительно вставая. Защитники, делящие остатки чая осторожными доливаниями из чайника, грозно посмотрели на первого пилота. – Пока я здесь сижу, меня могут сместить! Могут признать исчезнувшим без вести! Лишить всех статусов!
– И вы гоняетесь за бессмысленными статусами? – удивился Сайнжа.
Йонге тут же начал испытывать глубокую приязнь к жаки и его проблемам. Упорное отрицание людских проблем делало яута особенно отвратительным. Жаки на его фоне расцветал синим лотосом.
Рудольф скривился и потер переносицу.
– Давайте просто спустимся и посмотрим, – сказал он. – В смысле, спустимся на поверхность и нырнем к ним в гости.
Первым желанием Йонге было все запретить. Бросив полный надежды взгляд на яута, первый пилот с огорчением убедился: Сайнжа не спешил радостно кричать, что всех обдурил и на самом деле давно знает, кто виноват в мутациях юнусов.
Опасения излишней растраты погружного оборудования меркли перед надвигающейся перспективой всю жизнь ждать удара от тех, кто создал оружие. Кто наверняка захочет избавиться от лучшего малого коммерческого экипажа по обе стороны Орионова пояса.
– Ладно, – Йонге сжал кулак. – Если они там сварились, мы возьмем останки на борт, и я не пожалею всех связей, чтобы все-таки вытрясти из рыбьего филе правду.
Уже следуя за жаки по коридору, Йонге не мог избавиться от бьющего по синхрону ликования Рудольфа. Механик сдерживался, как мог, но возможность испытать оборудование захлестывала его восторгом.
Жаки направлялся к грузовому отсеку, и, косясь на бредущих по бокам защитников, Йонге сделал мудрый вывод, что все оборудование растащено по местам, как и полагается по техдокументации.
Защитники липли к нему даже в лифте, и он вновь с подозрением подумал, не возникло ли родственных свойств между ним и жаки посредством щупальца в голове. Изгнав вредную мысль, Йонге спешно запросил у искина прогноз погоды.
Ждать не пришлось и секунды – Фелиция тут же нагрузила весь сектор зрения, развесив графики, а, помимо прогноза, еще выдала карту морского рельефа. Йонге сбился с шага от столь обильных данных.
Они почти завершили оборот вокруг планеты, и до прежней точки оставалось всего три часа. Но даже без того отрезка, который скрывался в пока еще непройденной зоне, становилось ясно, что верхнее полушарие полностью занято подводным континентом. Глубина от двух до пяти метров – по меркам Фелиции, сущее мелководье.
Жаки остановился перед наглухо закрытым шлюзом. Рудольф вырвался вперед, одним взмахом нарисовал управляющий жест и нырнул в едва-едва приоткрывшуюся щель.
– Не забудьте про акт вскрытия! – возопил жаки, устремляясь следом.
Йонге специально притормозил, пропуская защитников, и с облегчением вздохнул, когда они не стали задерживаться.
Контейнеры стояли в первых рядах, как и полагалось по грузовым схемам. А еще стояла киберик. Небрежно прислоненная, с погашенным визором, не подающая признаков активности.
– Хорошая модель, – прокомментировал Сайнжа. – Орудие пылающей смерти.
Йонге недоуменно нахмурился, но возле контейнера успело запылать свое. Жаки отчаянно желал делать все по правилам, однако его щепетильность была чрезмерной даже для педантичного берлинца.
– …да не буду я подписи свидетелей брать!
Переключившись на проблемы, связанные с погружением в неизведанные воды, Йонге рассеянно наблюдал, как Рудольф потрошит контейнер. Жаки капитулировал, отложил планшет, махнул защитникам, и все трое с неожиданным энтузиазмом включились в разбор деталей.
Пропуская мимо ушей терминологическую мешанину, Йонге вызвал погодную сводку в верхний сектор дока. Огромная голограмма засветилась над головами присутствующих.
Рудольф покосился вверх.
Титаническая спираль тайфуна медленно сдвигалась к востоку. Пятидесятикилометровый глаз шторма давно успел пройти над местом погружения.
– Это я называю невезением, – вздохнул Рудольф. – Было бы в тебе побольше упорядоченности, мы бы уложились часов в десять. Может, тогда и нырнули бы прямо в глаз. А теперь ждать придется, пока все хвосты не рассосутся.
– Вы зря надеетесь на око змея, – проскрипел жаки. – Вероятно, вы не имеете достаточного опыта штормовых прохождений.
Рудольф неопределенно замычал.
– В этой зоне невозможна посадка, – жаки взмахнул подией. – Вам кажется, что все в порядке, даже нет ветра. Но там, внизу….
Он многозначительно замолчал.
– И что там внизу? – послушно поддержал разговор Йонге.
– Смерть.
Напарники переглянулись.
– Да чего бы и не подождать, – деловито сказал Рудольф. – Пока вот оборудование проверим. Можем даже приводниться в сторонке, например. Попробовать экспериментальные нырки.
– Я могу спуститься в глаз шторма, – заметил Сайнжа. – Моя природная мощь выше всяких механизмов.
– Нет смысла, – твердо сказал Йонге.
Яут заворчал, но спорить не стал.
Горячие башни, нагнетающие энергию в тайфун, протянулись до самых границ тропосферы.
Рудольф оставил в покое разбор оборудования и всматривался в термограмму циклона, алчно шевеля пальцами. Йонге ухмыльнулся. Как и любой сложный процесс, ураган притягивал внимание механика с магнетической силой.
– Интересно, мы можем на эту красоту что-нибудь распылить?
Возможно, не будь у него напарника, Рудольф и впрямь ринулся бы исследовать глаз. Даже на термограмме выглядело впечатляюще: лиловая область пониженного давления, стена кипящих от энергии облаков и титанические красные башни.
– Разбомбить, – подсказал Сайнжа.
Жаки негодующе закурлыкал, однако перевод не возник. Йонге многозначительно откашлялся и помахал ладонью. Голограмма медленно начала таять. Рудольф вздохнул и взял в руки костюмы. Йонге сделал два шага и чуть наклонился.
– Что ты примеряешь, одинаковые же?
– Я не выбираю, я восхищаюсь достижениями современных…
Киберик покачнулась и рухнула на пол.
Йонге нервно хрустнул пальцами, ловя тут же брызнувшие искры. Сайнжа чуть повернул голову, вновь неуловимо напоминая глухого.
Рудольф так и не завершил панегирик современным технологиям.
– Брак сборки, – с неудовольствием сказал он.
Не вставая, потянулся и схватил киберика за безвольно откинутую руку.
Валькирия издала жуткий настроечный хрип.
Отдернувшись, Рудольф стремительно перекатился по решеткам. Жаки тоже отпрянул, а защитники наоборот – ринулись вперед и немедленно загородили хозяина тощими телами. Горький ядовитый запах брызнул по всему доку.
Киберик вновь захрипела, содрогаясь. Перекатилась с бока на спину и задергала правой ногой. Упор стучал в решетки, пока не застрял. Киберик продолжала дергаться.
Сайнжа медленно, почти со скукой вытащил из-за спины копье и знакомо тряхнул. Мгновенно удлинившееся оружие оказалось нацелено прямо на белую фигуру. Киберик перестала биться. Повернула голову. Визор неравномерно вспыхивал.
– Собрал на нашу голову припадочную, – опомнился Йонге. – Это что? Закоротило?
Рудольф подобрался, встал и осторожно шагнул к Валькирии. Присев, схватил ее за голову и силой заставил смотреть вверх.
– Эй, инсалар, это вы? – негромко позвал он.
Киберик окончательно перестала двигаться. Медленно подняла руку, один за другим согнула все пальцы, кроме указательного. Долгих несколько секунд водила им из стороны в сторону и наконец уверенно ткнула вниз.
Адская горечь, щипавшая ноздри, усилилась. Йонге чихнул.
– Жерай! Держите себя в плавниках, вы воняете!
Жаки повернулся к нему и зашипел, сузив глаза.
Сайнжа со стуком поставил копье на пятку древка.
– Умансоо, хватит возиться и шевелите ногами. Я чую страх.
– Я не настолько испугался, чтобы обосраться, – немедленно заметил Рудольф. – Товарищ Далине?
– Иди нахрен!
– Глупый юмор умансоо, – вздохнул Сайнжа. – Ее страх. Их.
Для глупых умансоо он еще и ткнул пальцем в киберика.
– Ага! – торжествующе вскинулся Йонге. – Значит, живые!
Жаки неловко разогнул ноги и поднялся. Прихрамывая, подобрался ближе к киберику, всмотрелся в неподвижную часть лица и решительно кивнул.
– В этом случае я приложу все усилия для установления истины.
Воспользовавшись паузой, Йонге потянулся за костюмом, встряхнул его и прикинул, как будет сидеть плотная ткань. Выходило, что совсем в облипку. Деловито закатав рукав формы, Йонге сунулся в теплую черную трубку. Волосы на предплечье тут же встали дыбом, и костюм с трудом натянулся едва на треть руки. Дергать Йонге не рискнул.
– И что это? – возмутился первый пилот. – Кто размеры подбирал?
– Бриться надо, – сообщил Рудольф. – На таких, как ты, не рассчитано.
– Какие глупости, – немедленно встрял жаки. – К каждому костюму прилагается инструкция, и если следовать ей в полном объеме…
Вытащив таблетку флэшки, Йонге перестал слушать занудное курлыканье, обратившись взором к указанной инструкции. Согласно ей костюм следовало надевать во влажном разогретом состоянии – при этом обещалось легко растяжение ткани, оптимальное облегание и умная терморегулировка в дальнейшем.
На мгновение Йонге представил, как поливает разложенный костюм кипятком из чайника.
– Фелиция? Когда можно будет заходить на посадку?
В ответном молчании искина хорошо слышалась укоризна. Вводных не хватало.
– Поправка, необходима посадка по координатам предыдущей, при этом высота волны не должна оказывать существенного влияния на корпус.
Укоризна тут же сменилась на одобрение. Искин помолчал еще несколько секунд.
– Через два часа тридцать минут, первый пилот.
Рудольф с негромким, но хорошо различимым стуком опустил голову киберика на пол.
– Не рыпайся, – велел он. – Быстрее все равно не сядем. Ждите нас.
Рука медленно опустилась, палец воткнулся в решетки и застрял.
– Я могу высадиться раньше, – опять влез Сайнжа.
Йонге не выдержал и развернулся к нему всем телом.
– Слушай, великий охотник, мы уже поняли, как ты крут, особенно когда ты так стараешься это показать. Но – нет, капитанским словом я запрещаю прыжки с голой жопой сквозь ураган.
– Мой доспех не предусматривает голой жопы, – с достоинством возразил Сайнжа.
Рудольф захохотал в голос. Жаки присоединился, тонко щебеча. Йонге сжал губы, однако силы воли хватило ровно на пару секунд.
Яут громогласно фыркнул и подошел ближе. Вид у него был такой надменный, будто вокруг не смеются, а читают оду, посвященную великим деяниям Владеющего Копьем. Двумя пальцами подняв тонкую пленку костюма, Сайнжа внимательно посмотрел на просвет. Перехватил другой рукой и потянул. Йонге наблюдал, как яут старается не задевать материал когтями и одну за другой ставил мысленные галочки в мысленной же анкете, определяющей уровень вливания яута в людской социум.
