Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)
– Вот он! – торжественно сказал механик.
Йонге едва успел втянуть воздуха, как Рудольф ринулся в атаку. Отступая перед яростным напором, Йонге едва не потерял равновесие. Рванул рукой, пытаясь высвободиться, сгреб Рудольфа за рубашку в районе лопаток и рванул еще раз. Наручник яростно лязгнул, раскрываясь. Йонге успел неуместно подумать, что биопласт им достался хреновый – и Рудольф все-таки дотянулся. Совсем как на Калисее, они столкнулись зубами, но на этот раз ни один не отдернулся.
Поцелуй тянулся и тянулся, разматывая синхрон виток за витком, пока жажда не вспыхнула во всем теле. И пока не кончился воздух. Рудольф разжал хватку. Йонге дернул его за рубашку вновь, и напарник вскинул голову.
Пару мгновений оба тяжело дышали, восстанавливая пульс.
– Это что, – тихо и грозно сказал Йонге, – взамен пластиковой бабы?
– Наоборот, – Рудольф сощурился, едва не облизываясь. – Пластиковая баба – взамен.
Он провел пальцами поперек лба Йонге, спустился по виску, провел по челюсти и зацепил нижнюю губу. Йонге почувствовал медленно проступающую испарину: на животе, на спине, подмышками…
– Не могу, – почти промурлыкал Рудольф. – Всегда хочу трогать. Каждый день, каждый час. Хуже, чем на Калисее. Или лучше.
От его слов становилось так душно и жарко, что Йонге даже не мог сглотнуть толком – во рту резко пересохло. Рудольф рассеянно смотрел сквозь него. Стеклянный взгляд, такой же, как на сломанном синхроне. Йонге глубоко вздохнул, и пересохший язык все-таки заворочался.
– Лучше, – побормотал Йонге, свободной рукой обхватывая Рудольфа за затылок.
Напарник вновь попробовал сжать его виски, но Йонге успел раньше, и наручник снова щелкнул.
– Эй!
– Я предупреждал.
Йонге обхватил его за запястье и потянул назад, выворачивая руку. С недовольным возгласом Рудольф почти выгнулся, выпячивая живот. Йонге потянул еще дальше, пока напарник не зарычал, щурясь от боли. Йонге подхватил – синхрон отдавал ощущения предельно щедро. Слегка ослабил нажим и уставился в светлые глаза.
– Че наскакиваешь, – сквозь зубы сказал он. – Задолбал уже, ниндзя в темных коридорах.
– Это эффект сюрприза, – возразил Рудольф.
Йонге уловил в его голосе еле заметную тень беспокойства. Вздохнул и улыбнулся.
– А если я начну так? Первый же орать и лягаться будешь.
Рудольф ухватил его за плечо, все еще отклоняясь назад.
– Да, блин, никто меня не учил, как к таким кривым рожам подкатывать!
– Кривым? – переспросил Йонге.
– Кривоносым, – исправился напарник. – В смысле, с разбитыми носами. Я, блин, воспитан в традициях лучших домов Берлина! Академии, званые вечера, танцы, кавалеры приглашают дам и все такое! Scheisse!
Йонге сжал губы, пытаясь сдержать рвущийся из груди хохот. Рудольф вывернул запястье и ухватил его за ладонь.
– Я, может, кризис личности испытываю, – вдохновенно продолжил он. – Может, это я подбираю лучшие варианты взаимодействия! Может, я реестр веду!
Йонге все-таки не выдержал, всхлипнул, подался вперед и уткнулся ему же в плечо, содрогаясь от смеха.
Рудольф вздохнул и обхватил его за шею. Извернул захваченную руку сильнее, пытаясь нащупать сковавшие их браслеты. Восстанавливая дыхание, Йонге подцепил цепочку пальцем, и пустил разряд. Биопласт недовольно содрогнулся, Йонге наддал, и молекулярная структура поддалась. Цепочка развалилась.
Помедлив еще пару секунд, втягивая чужой запах, он все же подался назад. Рудольф отпустил сразу.
– Так, – сказал Йонге и утер глаз. – Реестр твой я тебе же в задницу запихаю. Но это потом.
Уцепив Рудольфа за пряжку, он потянул и с делано сосредоточенным видом заглянул внутрь.
– Согласен, – быстро сказал Рудольф. – Реестр в…
– Умансоо?
Низкий голос раздался совсем рядом. Рудольф шарахнулся и тут же закатил глаза.
– Твою налево.
– Да ладно, – Йонге потянул сильнее, – это всего лишь яут…
– Так я и думал, – Сайнжа вывернул из-за угла. – Может, вы все-таки будете ходить в одной коже? Так удобнее.
– Ну что за херня, а?!
Негодование напарника Йонге полностью разделял. Сайнжа и так напрашивался на прямой в нижнюю челюсть – оставалось только определиться, в какой клык бить. Но вдобавок рядом ошивался синезадый говнюк, а заодно и его защитники.
Говнюк поднял длинный суставчатый палец.
– От лица представителя закона и носителя, в том числе правил общественного порядка, – загундел он, – считаю своим долгом заметить, что триумвиратное поведение должно регулироваться общими нормами, которые, в свою очередь, предписывают воздерживаться…
– Нахер иди! – гаркнул Рудольф еще громче.
– Какой еще триумвират, – сквозь зубы сказал Йонге. – Идите вы, жерай… натурально, нахер идите. Это наше личное дело!
– Но разве так можно? – жаки обернулся к Сайнже, взволнованно трепеща подиями. – Вы разве не возражаете? Разве это… нормально?
– Да просто домострой какой-то, – с чувством сказал Рудольф.
– Что-что? – машинально переспросил Йонге.
– Я наслаждаюсь, – ответил Сайнжа.
Рудольф откровенно поперхнулся. Йонге, вслушиваясь в нашептывания Фелиции о патриархальном семейном укладе, еле удержался, чтобы не повторить за ним. Жаки чопорно сложил подии и сплел пальцы, постукивая придаточными друг об друга.
– Что ж, я вынужден признать, что в данном случае я не могу выступать в качестве семейного консультанта.
– Свет не видывал более необразованного консультанта, – не преминул уколоть Йонге. – Вы, жерай, в таможне сидели – и сидите!
– Я сейчас сижу на вашем подозрительном судне в качестве заложника, – парировал жаки. – И, напоминаю, вы все еще находитесь под подозрением! И ваши манеры ужасны! К тому же вы источаете жуткий запах.
– Да с хрена ли? – опять не стерпел Йонге.
– Я констатирую факты, – ощерился в обратную жаки. – Вы излучаете в таком диапазоне, что исключительно чувство долга удерживает меня от того, чтобы пуститься прочь!
– Намордник наденьте! – вклинился Рудольф.
– Утонул! – заверещал жаки. – По вашей вине!
– В вашем распоряжении целая каюта, – парировал Йонге. – Можете закрыться там и включить вентиляцию.
– Вентиляцию? Ха! На вашем корабле такого нет, – жаки расправил подии. – К тому же, в будущем я намерен проследить за передачей собственности признанной расы инсалар.
– Что?
– Признанной?
Хоровой вопрос повис в воздухе. Йонге ощутил, как мгновенно подскочившее давление долбится в переносицу.
– Поскольку я правомочен совершать все необходимые действия от имени жакианского блока Фузии…
– Ты что, крыса синяя, запрос послал?! – заорал Рудольф, сжимая кулаки.
Жаки отступил и наткнулся на яута. Сайнжа с интересом пощелкал клыками. Руки он не опускал, и жаки уперся аккурат ему под нижние ребра. Оглянувшись, жаки шарахнулся уже вперед. Рудольф успел сделать два шага, и синерылый оказался меж двух огней. Механик протянул руку, словно собирался сгрести жаки за шиворот.
– Мной был лишь подготовлен черновик запроса о рассмотрении, – торопливо прокурлыкал жаки.
– Согласно вашему указанию, исходящие запросы блокированы, – утешающе добавил искин.
Йонге перевел дух. Рудольф помедлил и опустил руку.
– Согласно правилам регистрации самостоятельная подача ограничена, – прогундел жаки, слегка опомнившись. – Полагаю, вы не сталкивались с этим, но любая раса, претендующая на разумность, должна получить одобрение как минимум трех иных рас. Поэтому я оказал лишь консультационную помощь.
– Ага, – зловеще сказал Йонге, развернулся и пнул киберика. – Я все понял. Вот зачем этим засранцам общение с представителями иных рас. Ну все!
Сайнжа, стоявший за спиной жаки, потянулся к продолговатой синей голове. Защитники напряглись. Йонге погрозил кулаком, и Сайнжа убрал руку. Рудольф снял с бедра очередной ножичек и с интересом начал рассматривать себя в гладкой поверхности клинка. Гребешки жаки тревожно зашевелились.
Фелиция пиликнула. Не решаясь встревать, искин высветил голограмму стрелки, настойчиво мигающей красным.
– Мы все помним, – недовольно сказал Йонге. – Мы уже идем!
– А прежде всего я бы хотел выяснить, почему кое-кто не спит! – встрепенулся Рудольф, убирая нож. – Что же вы, уважаемый, как там вас, вылезли из уютной анабиозной камеры? Не пришлось бы страдать от наших ужасных манер и вонищи!
Жаки молча вытянул подию в сторону яута. Йонге оскалился.
– С-Сайнжа…
– Фелис сказала, что рыбе нужно учиться у разных рас, – невозмутимо сказал яут. – Так что я пошел и разбудил еще одну расу.
– С прискорбием отмечаю, что вы проигнорировали оставленную мной инструкцию, – мстительно прохрюкал жаки. – Я все зафиксировал.
В недоброй паузе Йонге попробовал успокоиться.
Больше всего раздражало, что ему не дали залезть в штаны к напарнику.
– Исключительно в карантинных целях, – наконец нашелся он. – Хотели убедиться, что атмосфера на планете благоприятная, никаких микробов…
Жаки повел бахромками и невнятно закурлыкал. Потом вскинул подии и закивал.
– В этом случае прошу простить меня за необоснованные подозрения в недобросовестности ваших намерений. Зачем вам эти украшения? Вы исполняете некий ритуал, связанный с приземлением на новую планету?
Сайнжа склонил голову, внимательно оглядывая напарников. Рудольф сунул руку в карман, замешкался, видя, что скрыть браслет наручника не получается, и напустил независимый вид. Йонге рассеянно погладил собственный браслет мизинцем.
– Тестировали кое-что, – наконец сказал он.
Жаки вытянул шею, выразительно оглядывая киберика на погрузчике. Вопросов он не задавал, но излучаемое им любопытство ощущалось на расстоянии.
– Багаж, – добавил Йонге. – Все, двинули.
На ходу он с подозрением посматривал по сторонам. Фелиция явно пыталась подобрать нейтральный колер, исходя из многорасовости экипажа. В абстрактных росписях мелькали привычные человеческому взгляду образы, в зелено-голубой гамме. Но иногда оттенки неуловимо переходили совсем в другой спектр. Только благодаря докрученному яутской генетикой зрению удавалось рассмотреть что-то смутно знакомое.
Возле самой рубки Йонге буквально споткнулся взглядом обо что-то дикое в фиолетовых тонах. Жакианская флора – а может, фауна – произвела на него неизгладимое впечатление.
В рубку он вошел в состоянии глубочайшей задумчивости.
Рассматривая окно аудиосвязи, Йонге услышал, как шелестит жаки. А затем Рудольф громогласно откашлялся, и Йонге едва не подпрыгнул. Лихорадочно прыснувшие во все стороны посторонние размышления он тормозить не стал. Сосредоточившись на главном, он тоже откашлялся.
– Я вернулся, – сообщил он, стараясь дышать носом.
– Рады приветствовать вас снова, – мгновенно отозвались инсалар.
На мгновение показалось, что голосов стало больше. Но на мелочи Йонге уже давно махнул рукой. Как развивались юнусы, задумываться даже не хотелось. Особенно в свете использования альясовой ДНК.
– Думаю, вопрос с запчастями мы урегулируем. Все что есть, мы собрали.
– Когда можно будет забрать? – деловито уточнили инсалар.
– Ну уж не сейчас!
Рудольф так и не смог сдержаться. Йонге покачал головой и отступил на шаг. Рудольф тут же поравнялся с ним, а потом и вовсе шагнул к самому окну связи.
– Напомню вам, уважаемая сообщность, что у нас есть кое-какой интерес.
Жаки быстро просеменил к Йонге. Сайнжа проследовал за ним – совершенно бесшумно. Рядом с двумя инопланетчиками Йонге внезапно почувствовал себя неуютно.
– Я что-то упускаю? – прошептал жаки.
На этот раз Фелиция переводила по глейтеру, не мешая Рудольфу всласть общаться с инсалар. Механик оседлал любимый скутер, в красках расписывая, сколько ущерба понесла “Фелиция” и как долго придется осуществлять ремонт в ограниченных условиях.
– Есть подозрения, – внушительно сказал Йонге, тоже понизив голос, – что в деле с грузом замешаны крупные коммерческие структуры. Нас умышленно подставили. И нам требуется расследование.
Жаки вытянулся и взволнованно поиграл бахромками.
– Вы понимаете всю серьезность сделанного заявления? – осведомился он. – Это уже претензия на судебное производство. Это серьезно.
– На все двести процентов.
– Что ж, в этом случае, мой долг – присутствовать в ходе расследования, – торжественно заключил синерылый. – Я, как беспристрастный свидетель, зафиксирую происходящее и, какая бы сторона ни была виновной, выступлю в любом открытом деле, подпадай оно под гражданскую, административную или родовую юрисдикцию.
– Лишь бы не под трибунал, – пробормотал Йонге.
Сайнжа раскрыл челюсти, но затем твердо свел все четыре клыка в одну точку. Прошествовав к креслу, он плюхнулся на несчастную мебель. Кресло мужественно заскрипело и выдержало. Йонге мимоходом восхитился невероятной по яустким меркам сдержанности навигатора.
Рудольф как раз закончил с описанием ситуации в красках. Йонге сунул пальцы за пояс и уставился в центр окна связи.
– Нам очень жаль, – вздохнули инсалар.
– Нам тоже, и нам нужна компенсация, – твердо сказал Рудольф. – А именно, ответы на вопросы. Иначе я заберу эту куколку с собой. Кстати, ваш запрос на регистрацию мы пока придержали.
“Не нарывайся”.
“Отстань, параноик”.
“Это хак-искин, мать твою!”
– И вообще, это нечестно, – добавил Рудольф вслух.
Интонации изменились так разительно, что Йонге на секунду даже поверил: так искренне напарник выражал обиду голосом.
Инсалар повелись тем более.
– Простите. Мы просто хотим защититься. Перестать быть чьей-то собственностью. Если вы подождете хотя бы несколько дней, то мы сможем распаковать… то есть поделиться знаниями друг с другом и…
– По-моему, вы просто не хотите, – прервал Рудольф.
В воздухе тихонько потрескивало. Инсалар молчали. Йонге поборол желание многозначительно закатить глаза. Жаки шевелил подиями. Возле второго дублирующего кресла защитники делали лихорадочные пассы над планшетами.
На линии словно вздохнули.
– Да. Нам совсем не хочется вспоминать. Мы понимаем, что вы озабочены вопросом безопасности. Но дайте время и нам.
Сайнжа пошевелился в кресле.
– К тому же я всегда смогу защитить вас, умансоо.
Йонге покосился на яута, Рудольф медленно повернулся к нему всем телом – и миг спустя Йонге уже хохотал от всей души. Рудольф точно так же покатывался, колотя себя по коленям.
– Умансоо всегда так себя ведут, – надменно пояснил яут.
Утирая слезу, Йонге понял, что фраза предназначалась даже не инсалар, а жаки. Синерылый, как и обещал, все фиксировал.
Предусмотрительно не открывая рта, Йонге позлорадствовал по глейтеру.
“Боится утратить престиж!”
Рудольф захохотал еще громче.
А потом в воздухе зазвенело. Йонге завертел головой, жаки вздыбил бахромки, а Сайнжа тревожно зашипел. Рудольф неуверенно хохотнул еще раз и замолчал.
– Весело! – прозвучало на линии. – Весело! Мы понимаем!
И инсалар снова засмеялись-зазвенели.
*
Покончив с фиксацией событий, жаки скрылся в каюте, еще раз не преминув громко оповестить всех, как ужасно они пахнут. Следом удалился Сайнжа, буркнув про приготовления к охоте. Йонге живо представил, как яут начинает раскладывать детали вооружения в их, к несчастью, общей каюте, и окончательно передумал туда соваться. Рудольф покружил по рубке, буркнул про наведение порядка в мастерской и тоже отчалил. Йонге остался один на один с вонючей формой и желанием прикорнуть хотя бы на пару часов. Двадцать четыре часа в целительных объятиях послеоперационного сна теперь казались давным-давно миновавшими.
Проверив кают-компанию, он убедился, что на самосборном подобии дивана можно отдохнуть, и сунулся в крохотный санузел. Видимо, производителями предполагалось, что из кают-компании до спальных отсеков можно и не добежать.
Фелиция любезно сообщила, что он может пятнадцать минут использовать запас горячей воды в режиме душа, а если понизить температуру всего на несколько градусов – то и все двадцать пять. Зевая, Йонге стянул одежду.
– Валяй, снизь свои градусы, – пробурчал он, упираясь в стену. – Только из лейки.
Великодушно проигнорировав ненужное уточнение, Фелиция включила подачу. Горячая капель рассеялась в воздухе, пропитывая голову влажным теплом. Одежда на полу быстро начала темнеть от воды. Йонге встрепенулся и с досадой постучал кулаком в стену – запасной комплект он не соорудил, даром, что “портной” до краев был набит гранулами.
Они так умиротворяющее шуршали…
Осоловело поморгав, Йонге помахал невидимым датчикам, и со всех сторон тут же обрушился горячий ветер. Отчаянно зевая, Йонге просушился и прошлепал к временной койке. В санузле снова деловито зажурчало – Фелиция промывала комок мокрых тряпок.
Из сна его пытались вытащить, но Йонге упорно не давался. Цеплялся за сон, как за сокровища.
Неизвестный мучитель сидел на его лежбище и упорно толкал первого пилота в бок. Не выдержав, Йонге вслепую лягнул.
– Ха, – сказал мучитель и все-таки превратился в Рудольфа. – Между прочим, Фелиция доложила, что капитан совсем заболел и решил ютиться в общей комнате без удобств.
– Здесь есть удобства, – промычал Йонге, – отстань.
– Ну пижаму хотя бы возьми.
– Хмф!
– Я принес, честно.
Йонге отвернулся. Диван скрипнул, и за спиной оказался теплый бок. Пошевелив лопатками, Йонге определил пижамную ткань. Но сон затягивал, и он просто притиснулся плотнее, впитывая тепло. Сунул руку под голову, и перед глазами закружились кривые, как в визорах Валькирий.
Снова его разбудило шипение. Мучительно застонав, Йонге повернул голову. Шипение тут же стихло.
– Не ори.
Фраза прозвучала то ли над головой, то ли прямо в ней.
– Тш-ш!
Йонге хотелось послать далеко по матушке обоих болтунов. Но никак не открывался рот. И было так спокойно и удобно, что даже голова не шевелилась.
– Жестко, – прошипел знакомый голос. – Т-твою…
– Соскучился.
– М-м?
– Правда, правда.
Негромкое ворчание прокатилось по позвоночнику приятной волной.
Диван заскрипел, явственно продавливаясь. На несколько мгновений воцарилась тишина, и Йонге уже почти снова провалился в обрывки генетических карт, когда рядом завозились.
– Ну ты… Ух… М-м…
В сон вкралось возбуждение. Йонге попробовал пошевелить руками-ногами, но возбуждение сковывало все тело, и он позволил ему проглотить себя. Возня дополнилась приглушенными стонами и влажными звуками. Йонге они нравились – от них по всему телу проходила дрожь, и сон приобретал удивительно эротическую направленность.
Казалось, что дрожь и удовольствие терзали его целую вечность, прежде чем раскатиться горячей цветной вспышкой. Так бывало, когда кончаешь, так и не проснувшись – почти мучительная дрожь в мышцах, сводящая живот и пах, и наконец, облегчение. Йонге даже не смог застонать.
Лежбище вновь заскрипело под внушительным весом, секундой позже хозяин веса оказался с другой стороны. Сон не отпускал, и Йонге позволил повернуть себя на бок. Его толкнули, подцепили под колено, задирая ногу, и толкнули еще сильнее. Йонге перекатился, уткнулся во влажное горячее тело и заворчал. Запах щекотал ноздри, и Йонге попробовал втянуть как можно больше – утыкаясь лицом, прижимаясь губами.
А потом сковывающая дрожь пришла снова, и на этот раз вместе с ней пришло чужое горячее дыхание, острые клыки, царапающие плечи, когти, бродящие по животу, и мокрый скользкий член, неторопливо двигающийся в расслабленном теле.
*
Очевидным минусом нового корабля стала удаленность камбуза от жилого сектора.
– Теперь до завтрака тащиться надо, как до соседней галактики, – ворчал Йонге.
– Ну извини, в планах переоборудования твоя лень не учитывалась.
– Надо будет запасной холодильник прикупить, – все еще недовольно буркнул Йонге, инстинктивно поджимая пальцы. – Или траволатор поставить! Да я помру быстрее, чем туда дойду!
Рудольф на ходу пихнул его плечом и подтянул штаны. Край вопиюще-бирюзовых трусов торчал из-под съехавшей резинки. Йонге машинально подтянул собственные штаны и проверил завязки.
Рудольф беззаботно шлепал по полу с перспективой вот-вот наступить на край ткани. Терпеть такое безобразие не было никаких сил, однако Йонге постарался удержаться, а для надежности даже заложил руки за спину.
– Проверим, что в наборе поставки, – сказал Рудольф. – Хочется белка. Я даже готов извлечь из памяти какой-нибудь кулинарный шедевр. Более того, я готов его сделать своими руками.
– Ты-то как хочешь, а я буду делать налешники.
– Чего-чего?
– Не белок, – ухмыльнулся Йонге.
Рудольф нахмурился и тут же просветлел.
– Что бы это ни было, я уворую, – торжественно сказал он.
На последних шагах Йонге разобрала зевота.
Насильно их никто не будил, но разлепили глаза они почти одновременно. Если бы не голод, первый пилот дрых бы до победного. Но непереносимо хотелось жрать, а Рудольф только усиливал это ощущение.
Сайнжа не среагировал на ворочанье сразу двух людей и даже не пошевелился, когда оба слаженно топтали его, высвобождаясь из сжатых рук. Пижамные куртки высвободить не удалось – не просыпаясь, Сайнжа упихнул их под голову и собственнически пригвоздил когтями.
На камбузе обнаружились следы пребывания жаки – несколько шариков из-под стандартных упаковок, аккуратно разложенные на крышке мойки.
– Заметь, он снова жрет совершенно бесплатно, – почти возмутился Рудольф.
– Ну, он не просил его с собой тащить в эту задницу, – миролюбиво сказал Йонге.
– Не узнаю пилота Далине, – с подозрением сказал механик. – А где подсчет убытков?
– Я планирую стратегически, – отмахнулся Йонге. – Так, мне нужна мука, яичный концентрат, молочносодержащая сыворотка… и сахарид. И соль!
Нырнувший в биокластер Рудольф тут же выглянул обратно.
– А-а, – разочарованно протянул он, – это не полуфабрикат? И как ты их делать будешь? Это же нужно специальное оборудование.
Йонге поднял палец и тут же машинально подтянул штаны. Бирюзовые трусы напарника нахально вопияли. Рудольф с интересом ждал ответа, и Йонге вновь придержал мнение о тех, кто не в состоянии даже застегнуться толком, что уж говорить о локальной кулинарии.
– Тут есть пресс для стерилизации, его можно использовать.
– И как будут выглядеть твои налешники?
– Фелиция!
Искин немедленно развернул голограмму и продемонстрировал налешники различного формата. От процесса приготовления до дизайнерски оформленной подачи.
Механик уважительно закивал. Фелиция продолжала сменять кадры, и на одном из них Рудольф встрепенулся.
– А ведь туда можно белковое! – он потер руки. – Один момент… Во! Творог!
Йонге листал встроенный список на дверце охладителя. Нужное ему он нашел почти сразу. Творог же не попался ни на букве “т”, ни в прямом поиске.
– Этого у нас, кажется, нет. Зато есть корица. Надо?
– Химия! Волшебная химия творит чудеса. Нужен исходник, бактерии, хлористый кальций и настроить биокластер.
Не откладывая в долгий ящик, Рудольф принялся за поиски подходящей емкости. Йонге успел грохнуть об стол один яичный продукт и рассыпать муку, когда Рудольф нашел нужное.
Вытащив на свет “Термоизолятор универсальный малый пищевой”, Рудольф взялся химичить.
Фелиция деликатно подсказывала пропорции, и Йонге охотно прислушивался. Многие детали рецепта его память не сохранила, поэтому без искина результат мог выглядеть печально.
К моменту торжественного внесения первого половника в недра пресса, Рудольф успел изнасиловать биокластер и добиться удивительных результатов.
– Химия! – торжествующе повторил он. – Никакого ожидания.
Промолчать Йонге не смог.
– Возможно, это не самая здоровая пища.
Рудольф посмотрел на него с презрением шеф-повара, и заглянул в тумчик. Принюхался, сморщил нос и попробовал. Пожевал и с невнятным бормотанием схватился за сироп, тут же щедро влив его в тумчик. Йонге удержал возглас негодования только потому что сахарный сироп был настоящий – растительный.
Любовь к сладкому совершенно не сочеталась со здоровым образом жизни.
Энергично замешав творог, Рудольф нагреб полную ложку и помахал.
– Не знаю, нужно ли их так фаршировать или потом еще зажаривать, – с сомнением сказал Йонге.
– Никакой разницы, я так думаю.
С мерным черпаком в руках Йонге чувствовал себя несколько неловко. Готовкой он не занимался принципиально, отдавая предпочтение заранее сделанному. Максимум налепить бутербродов или разогреть вскрытую упаковку. Рудольф и то порой брался сооружать экспериментальные блюда, не забывая сопроводить это восхвалениями Берлина-три.
Однако повторная синхронизация всколыхнула пласты памяти, и Йонге вспомнил про налешники. С отбытия с Гаусса попробовать их довелось от силы пару раз и внезапно захотелось сейчас.
Стерилизатор звякнул, и Йонге поспешно откинул крышку.
Налешник смотрел на него с угрожающим видом.
Рудольф деликатно промолчал, хотя на синхроне ощущалось трепещущее веселье. Йонге потянулся к налешнику и двумя пальцами аккуратно снял с пластины стерилизатора. Налешник выглядел так, будто сейчас извернется и вцепится в руку повара. Йонге осторожно бросил его на стол.
– Свинья, – припечатал Рудольф.
– Я уберу! Но попозже. Когда он…
Рудольф потыкал в налешник и слегка отодвинулся.
– Первый блин кубом, – удачно вспомнил Йонге пословицу.
– Этот вышел трансмутантом, – безжалостно сказал Рудольф. – Ладно, Сайнже отдадим. Скажем, что, э-э, первая проба всегда достается великим охотникам.
Йонге ухмыльнулся и зачерпнул тесто снова.
На этот раз пресс не подвел – десять секунд, и машина звякнула. Йонге подцепил крышку. Налешник получился идеальным: квадратный, тонкий и весь в дырочках.
Йонге оглянулся, не зная, куда его класть. Рудольф молча поставил тумчик и направился к встроенному хранилищу.
– Тарелка керамическая, произведена на Салим, – торжественно сказал он, со стуком ставя на стол квадратное блюдо. – Без подтарелочника.
Йонге не менее торжественно водрузил налешник на положенное место. Рудольф схватил ложку, прицелился и двумя движениями превратил налешник в пакет с начинкой. Йонге точно таким же уверенным движением плюхнул в стерилизатор следующий черпак. Рудольф немузыкально просвистел себе под нос несколько нот явно имперского характера. Стерилизатор дзенькнул. Налешник хлопнулся в тарелку.
Удовольствие от простой механической работы было сильнее, чем чувство голода. Йонге опомнился только когда теста осталось всего ничего. Запах по камбузу плавал умопомрачительный. Йонге покосился на напарника – Рудольф щурил глаз и отмерял начинку, как фармацевт хонокиолы.
Штаны опять сползли.
Йонге не выдержал, бросил черпак и шагнул к приятелю. Сжав губы, он взялся за штаны, поддернул их, расстегнул и тут же перещелкнул замочки в нужное положение. Рудольф инстинктивно втянул живот, и Йонге одним движением сделал из декоративных завязок элегантный полупетлевой узел.
– Так-то лучше.
– Фух, я аж пересрался, – Рудольф перестал яростно прижимать тумчик к груди. – Чего это?
– Жуть не люблю, когда пижама слезает, – улыбнулся Йонге.
Надо было возвращаться к налешникам, но он медлил, пропуская секунду за другой. Рудольф, как обычно, убрал волосы, но в ходе сражения с творогом часть прядей выбилась и легла на лоб. Йонге чуть наклонился – и совсем потерял голову. В последний момент он все-таки удержался: просто коснулся губами переносицы и тут же отшатнулся. Рудольф заморгал. Потом выбросил руку вперед, сгребая Йонге за затылок. Первый пилот сделал отчаянную попытку увернуться, и громкий поцелуй прилетел ему в ухо. Йонге засмеялся.
– Отвратительно слащаво, – с чувством сказал Рудольф. – Но мне нравится.
– Ага, – довольно отозвался Йонге.
Стерилизатор еще не успел оповестить о готовности очередного налешника, как дверь в камбуз открылась – без предупреждения и почти беззвучно.
– Нехорошо бросать ведущего, – сообщил Сайнжа, громко топая.
– Меньше жаки слушай, не то совсем облысеешь, – парировал Йонге.
Яут остановился в полушаге, потянулся так, что хрустнула как минимум половина костей, и раззявил пасть. Краем глаза Йонге заметил, как трепещет черный язык. Потом яут со стуком захлопнул челюсти.
– Доброго утра, – пожелал Рудольф.
Сайнжа начал произносить что-то шипящее, но опять не удержался и распялил клыки.
Громко зевая, подошел еще ближе, стиснул обоих за пояса и сдвинул друг к другу. Закончил зевок утробным ворчанием и подался вперед.
Затылка Йонге коснулся острый клык, а затем яут быстро и смачно поцеловал в плечо его, а следом и Рудольфа. Удивленно обернувшись, Йонге поймал очередной поцелуй, уже традиционный – второй ряд клыков царапнул его по губам. Точно так же молниеносно яут переключился на Рудольфа. Механик приглушенно замычал, и Сайнжа освободил его.
– Утро, утро, умансоо! – торжественно возгласил он.
– Я заблуждался, – сказал Рудольф, постукивая ложкой по тумчику. – Вот это – отвратительно слащаво.
Сайнжа зарычал и легонько боднул его в затылок.
– Не стоит стесняться, умансоо, – протянул он. – Я вижу, вы взялись за приготовление настоящей еды? Достойное занятие. Похвальное.
Не разделяя слов и дела, он тут же снова расщедрился на поцелуи: теперь в загривок. Рудольф повернул голову, выставляя шею, и Йонге машинально повторил за ним. Сайнжа охотно принял приглашение.
Пресс дзенькнул, заставив напарников синхронно вздрогнуть. Сайнжа заворчал.
– Великолепная роскошная кожа умансоо, – проворчал он. – Почему вы не ходите только в ней?
Йонге застыл, не подняв крышку пресса до конца. Рудольф крепко сжал ложку и медленно обернулся.
– Что ты сказал? Повтори.
– Великолепная роскошная кожа. Ты польщен?
“Восхитительный трофей, достойный любого зала славы”, – откликнулся глейтерный перевод.
– Что?
Голос Рудольфа опасно поднялся. Йонге полностью разделял его состояние.
– Ты что, гад, принимаешь нас за трофей? – продолжил Рудольф. – Шкура для зала славы, я не ослышался?
– Чего шумишь, Рхудо-о’ф? – изумился Сайнжа. – Да, трофей. Великий!
– То есть ты с нами летаешь и мечтаешь, как бы нас выпотрошить, – медленно сказал Йонге.
Пальцы сами собой сжались в кулаки, и под кромками ногтей родились электрические искры.
Сайнжа завертел головой, поочередно вглядываясь в лица напарников. И заклекотал, встряхивая дредлоками.
– А! Я понял, вы опасаетесь за свою жизнь? Нет, я не буду снимать вашу кожу. Она гораздо достойнее, когда владельцы носят ее сами. Не портится, – он опять коснулся клыками голых плеч напарников.
– Это просто пиздец, – определился Йонге. – Вы вообще всё и всех оцениваете, как трофей? А как равных? Как разумных? Нет?
– И что насчет гуманизма? – встрял Рудольф.
– Последнее слово я не знаю, – заявил Сайнжа. Расцепил хватку на талии Йонге, просунул руку между напарниками и откинул крышку. – Но вы не понимаете разницу в наших расах. – Налешник повис на остром когте безжизненной трофейной тряпочкой. – Да, мы всех видим как добычу. Что в этом плохого? Мы – воины и охотники. Весь космос – наша территория охоты.
– Да я как представлю, что ваши зубастые пидарасы смотрели на нас как на туши для разделки, так тошно становится, – в сердцах сказал Йонге.
Сайнжа задумчиво чавкал и не собирался рассеивать жутковатую картину.
