Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"

Прыжки по гребням оказались делом хлопотным. Целые корабельные сутки ушли на балансирование в гравитационном океане, лишенном спасительных маяков. Фелиция все же смогла промоделировать указанные Сайнжей пики на карте, и возле нее Йонге с навигатором проторчали почти половину из этих суток.

Даже инсалар успел потерять интерес к столь волнительным событиям. Прыжки на нем сказывались не очень хорошо – в основном жаловался он на головокружение и помутнение разума. Плюнув на паранойю, Йонге разрешил Фелиции поддерживать с инсалар постоянный диалог и пичкать его сведениями, в избытке заполняющими библиотеку.

“Вот съедет он ниже индекса, и что делать будем?” – жаловался он механику.

“Не ссы, – неизменно утешал Рудольф. – Тогда продадим как редкий кулинарный экземпляр. Попросим яута изготовить из него экзотический торт”.

Жаки перешел в развлекательно-ничегонеделательный режим. Оккупировав каюту яута окончательно и бесповоротно, он, по отчетам Фелиции, увяз в ознакомлении с человеческой культурой. Самое большое количество запросов шло в раздел “вымышленная литература”, подраздел “любовные романы”.

К исходу пятнадцатого часа ковыряния в картах, пробравшись на камбуз и столкнувшись там с жаки, совершенно осоловевший от расчетов первый пилот не нашел ничего умнее, чем поинтересоваться – уж не собирается ли жаки нести свет романтической культуры человечества в Протекторат.

Похрустывая брикетом “клетчатко-белкового комплекса ВИТ-40” синерылый презрительно сообщил, что на примере нелогичных взаимоотношений в бигендерной среде он всего лишь убеждается, как совершенно устройство триумвиратов.

Долгих несколько часов Йонге отчаянно пытался изгнать из воображения инцестно-ориентированную модель, где двое выступали полумеханическими придатками третьего.

Особенно неприятно это выглядело ввиду факта квазиусыновления граждан Вебера и Далине в имперской ветви Найхави.

К моменту выхода на первый маяк Йонге уже отчаянно жаждал избавиться от всех инопланетных пассажиров и наконец-то обрести душевный покой. В крайнем случае, его бы устроил выход к людям и прогулка среди приятных взгляду хомо сапиенс.

Единственный доступный на корабле хомо сапиенс успешно скрывался в технических недрах, с головой уйдя в составление инвентарно-ремонтного списка.

Маяк стоял на автоматическом буе, который то и дело нырял в гравитационную складку. Настроен он был на круговой режим и ускользнул прямо из-под носа, на прощание мигнув трассирующей очередью сигналов, обещающих следующее появление через четыре часа.

– Ну и что? Ловить другой будем? – осведомился Йонге в потолок.

– Напоминаю, первый пилот, выставлен режим капсуляции, – встрял искин.

– Можно прыгнуть дальше, – предложил Сайнжа.

– Не хочу, – решительно отказался Йонге. – Я и так себя чувствую, словно пережеванный математическими допущениями.

– Но ты даже не считаешь. Все делает Фелиция.

– Да? – Йонге плюхнулся в кресло и вытянул ноги. – Значит, ты до сих пор нихрена не понял, как мы работаем.

Сайнжа зашипел. Снял с бедра дротик и любовно погладил зазубренное лезвие.

– Мы в связке, – Йонге постучал себя по лбу. – Без меня искин – просто машина, занимающаяся построением моделей. Я без нее, конечно, тоже только как… – он снова постучал и задумался, – как древний штурман. С астролябией в руках. Одним глазом на звезды, одним пальцем в небо. Если повезет, выплыву куда-нибудь. Но, скорее, утону.

Сайнжа внимал, сложив клыки и, по обыкновению, чуть наклонив голову.

Йонге снова задумался, машинально потирая простуканный лоб. Он впервые силился подобрать для кого-то объяснение – как пилоты становятся пилотами. Попробовал сложить внятные и простые фразы, объясняющие, как в Академии изо дня в день приходилось корежить память и логику, погружаясь в бесконечные абстракции, учитывающие последние достижения астрофизики, которых с каждым годом становилось все больше. Даже вспомнил курс “холодной” теории, который они долбили полный триместр – и в конце выяснилось, что в моделях, которые они наконец-то научились выстраивать почти интуитивно, открыта погрешность, сводящая перспективы использования “холодного” проектирования в минус.

Тогда они напились всем курсом и разграбили какой-то магазинчик. Именно в тот год в официальной гражданской карте студента Йонге Далине появилась первая запись о мелком административном взыскании.

– Ты не поймешь, – наконец, сказал он.

– Я вижу то, чего не видишь ты, – возразил Сайнжа.

– Но ты пользуешься нашими с Фелицией построениями, – парировал Йонге. – Без меня она не посчитает, без нее не будет карты, и тебе не с чем будет работать.

Сайнжа выпрямил пальцы и провел подушечками по когтям.

– Логично, – согласился он.

В воцарившейся тишине, обойдя все помещение два раза, яут громко вздохнул и направился к выходу. После его отбытия Йонге выдержал пятнадцать официальных капитанских минут, прежде чем покинуть мостик и отдать все на откуп автопилота.

Ему снова хотелось жрать, и на этот раз он не поленился как следует переворошить запасы в холодильнике. Наткнувшись на целый брикет рыбьих палочек, Йонге с радостью оторвал десять штук разом и закинул в биокластер.

Умеренно прожаренные, под безалкогольное пиво они шли на ура. Йонге пожирал их с двойным наслаждением, вымещая на рыбопродукте личное отношение к обитателям морских глубин.

Ему представилось, как инсалар нервно падает в обморок при виде золотистой корочки, и он злорадно ухмыльнулся.

Покончив с едой и привычно скатав бутылку в шарик, Йонге приобрел заряд бодрости размером с два крейсера и устремился инспектировать коридоры. Инвентарные номера, оставшиеся с момента прилета жаки, мозолили глаза, и Йонге чувствовал жизненную необходимость избавить современный исследовательский корабль-разведчик от пошлых пластиковых пленок с унылой нумерацией.

Управившись за пару часов, Йонге опять обнаружил себя у камбуза. Есть не хотелось, но все тот же, единственный помимо него, хомо сапиенс точно бы не отказался от выпивки.

Стоя с бутылкой у холодильника Йонге прислушался к себе. Обычно каждый сам заботился о насущном – если не считать проповедей Рудольфа о соблюдении баланса микроэлементов и важности суточного режима. Без особой просьбы пиво никто друг другу не таскал.

Но в этот раз Йонге был железно уверен, что пиво окажется кстати. Подумав еще чуть-чуть, он махнул рукой и решил, что за него все делает синхронизация.

Помахивая бутылкой, он безошибочно добрался до второго технического уровня.

В сухой тишине, изредка прерываемой пластиковым шорохом, невнятное бормотание разговора, он услышал издалека. Прислушиваясь к синхрону, подошел ближе и обнаружил, что у механической двери номер шесть появился нежданный апгрейд. Ботинок Рудольфа застрял между пазами и дверным блоком.

Индикатор на доводчике сердито подмигивал. Йонге уже собирался выкинуть посторонний предмет, но бубнеж за дверью наконец-то оформился в слова, и он остановился.

– О… бля… нет, не трогай…

Резкое возбуждение накатило удушающей волной. Пришлось немедленно приложить бутылку к щеке.

Яут заворчал и щелкнул.

– Теперь расскажешь?

– А! Ох… Нежнее…

Сайнжа изумленно заклекотал. Рудольф хрипло засмеялся и тут же матюгнулся – видимо, яут цапнул его когтями. Йонге навострил ухо и переложил бутылку.

– Ладно. Ты же видел, нас чуть не стянуло в одну личность. И это еще везение своего рода, – тон напарника перешел в невыносимо менторский. – Потому что мы с одинаковой силой воли. Был бы один слабее, сломался бы. Такое вот западло. Во всех методичках написано.

– Не читал, – проворчал Сайнжа. – Дальше?

– Не хочу. Эй!

В короткой драке, которую Йонге больше почуял, чем услышал, победа осталась за навигатором. Йонге явственно почувствовал, как механика зажимают поперек корпуса.

Уже хотелось войти и на пальцах объяснить Сайнже, почему такие вопросы в приличном обществе не задают, но Рудольф шумно выдохнул и продолжил.

– Тогда получилась бы классическая пара с доминантой одного. И простор для злоупотребления доверием, как в психологическом, так и в бытовом аспектах. Воспроизводится как в разнополых, так и в однополых парах, а также в ограниченных полигамных средах.

Начитывал он принципы из “Основ социопсихологического взаимодействия в малых экипажах”. И судя по занудному тону, раздражало это его невероятно.

– Значит, сила воли. Это достойно, да. А когда вы встретились – не затянуло?

Рудольф зарычал.

– Отстань, жаба! Мы друг друга не знали, куда тут затягивать-то!

Йонге почесал щетину. Перед внутренним взором замаячил триммер. Старый, потерянный на болотах и оплаканный в кругу приятелей на собрании профсоюза свободных старателей. Там тоже спрашивали с ехидной подковыркой, кто кого заборол в новом экипаже. Йонге всех посылал по матушке. Дураку было известно, что корабль сам тестирует психологические аспекты и выдает объективную оценку – можно или нельзя становиться малым экипажем. Но зубоскалов это не останавливало.

В синхронизации, основанной на силе воли, Йонге всегда видел огромный плюс – в таких экипажах слабовольных идиотов не бывало.

– Товарищ Далине!

Оклик вырвал его из воспоминаний, одновременно едва не заставив подскочить.

– Чего? – полушепотом просипел он и откашлялся. – Ась?

– Я все верно изложил?!

Йонге пнул дверь. Та медленно отворилась, и слегка чувствующий себя вуайеристом первый пилот ввалился в отсек. Рудольф привольно устроился в руках яута и скалился, помахивая босой ногой. Сайнжа придерживал его поперек корпуса, обстоятельно перебирая клыками по голому плечу механика. Йонге поймал взглядом маятниковый ритм ступни и на пару мгновений утратил рассудок.

– Все верно, – наконец-то сказал он. – А почему все интересное без меня? Тревожное чувство, скажу я вам.

– А ты присоединяйся, – весело ответил Рудольф.

– Смело снимай штаны, умансоо, – подбодрил Сайнжа. – Я уже говорил, что они кажутся мне вообще лишними?

Йонге поболтал пивом и задумчиво сковырнул крышку. Глотнул, поболтал еще и подошел ближе. Протянул напарнику и присел на корточки. Сайнжа с чувством лизнул механика в ухо и угомонился.

– Все время думаю, кто из вас первый кого подкарауливает?

Рудольф не ответил, сосредоточенно булькая, и Йонге со вздохом уселся на пол, привалившись к теплому корпусу. Сайнжа заклекотал себе под нос, обхватил людей за плечи и прижал с размахом, достойным хрипа протеста от Рудольфа.

– Тебя надо откармливать, – посетовал Йонге, пробуя повернуть голову. – Жесткий, как доска.

– Я знаю множество калорийных продуктов, – согласился Рудольф. – Будет у нас яут жирненький и мягенький.

– Плоский юмор, – снисходительно изрек Сайнжа.

В техническом отсеке явственно поднялась температура – Фелиция заботливо подсовывала экипажу сопроводительную атмосферу. Йонге покосился по сторонам, но изменения оттенков на стенах не заметил и с облегчением вздохнул. Жаки к ним наведаться не собирался.

– Вот, предположим, прилетим мы на Сефору, – начал Йонге, – и сразу же сдадимся в Арбитраж. А потом что? У нас еще архивы “Алебастра” не распакованы, значит, искать придется головастого или…

Договорить он не смог. Сайнжа быстро передвинул руку и заткнул ему рот. Йонге замычал, однако вырываться не стал.

– Слишком много пытаешься думать, – вздохнул яут. – Решай проблемы, когда они появляются, а не когда до них еще далеко.

– Не то чтобы я недооценивал важность долгосрочного планирования, – поддержал Рудольф, – но сейчас ты портишь мне заслуженный отдых. Я тут не просто так ковырялся.

Йонге постучал по закрывшей рот ладони. Сайнжа помедлил пару секунд, но затем все же убрал руку.

– Нет, серьезно, кто был первым?

– Он, – твердо сказал Рудольф. – Приперся в мой техотсек и домогался.

– Ты так отклячивал задницу, что сложно было пройти мимо, – невозмутимо парировал Сайнжа.

– Все херня!

– Озабоченный, – резюмировал Йонге.

Сайнжа наклонился и щелкнул клыками, сомкнул их и легонько коснулся щеки Йонге. Развернулся к Рудольфу и повторил. Механик довольно прищурил глаз.

– Как по-вашему, мягкотелые, сколько раз Великие Матери допускают к себе воинов?

Йонге уловил недоумение и легкую обеспокоенность Рудольфа. Матримониальными подсчетами никто из них не занимался.

– Не знаю, – честно сказал он.

– Немногим больше, чем выходит сыновей. А кровь горячая почти всегда.

– Так вся эта ваша охота – недоеб? – усмехнулся Рудольф.

– Я нашел достойную замену охоте, – почти проворковал Сайнжа.

Нетерпеливое горячее возбуждение тут же затлело даже в кончиках пальцев. Йонге сжал бедра, наслаждаясь прикосновением ткани – на этот раз он проклял все, но вытряс из “портного” приятную на ощупь подкладку.

– Кстати, вы говорили насчет позы на голове…

– Это был юмор, – почти испугано сказал Рудольф. – Я болен, у меня ребра…

Сайнжа согласно заворчал и легонько отпихнул механика. Шлепнувшись на нагретый пол, Рудольф недовольно засопел и демонстративно стиснул член сквозь штаны.

– Ты, – Сайнжа уставил палец на Йонге, – ребра не болят?

С трудом растягивая непослушные от возбуждения губы в улыбке, Йонге покачал головой. Расстегнул рубашку, снял, аккуратно свернул и положил подальше.

– Зря, – выразительно сказал Сайнжа.

Первый пилот немедленно подтащил рубашку обратно. Сайнжа, щурясь и клекоча, помог ему избавиться от штанов и проследил, чтобы они тоже были свернуты и уложены поверх рубашки. Молча ткнул пальцем, показывая, и Йонге послушно откинулся плечами на образовавшуюся подушку. Сайнжа поднялся, одновременно хватая его за щиколотки, и выпрямился.

– Ого!

Ноги, казалось, взлетели к самому потолку. Йонге машинально поддержал себя руками. Сайнжа потянул еще выше, запихнул ноги Йонге себе под мышки и прижал локтями.

– Так, – сказал первый пилот, болтаясь вниз головой. – На такую камасутру я не подписывался. Больно же!

Недовольно ворча, Сайнжа чуть отпустил его, позволяя уцепиться ногами за талию.

– Все равно не достаю! – возмутился Йонге.

– Не могу на это смотреть, – с восхищением сказал Рудольф. – Не могу упустить! Ща! Подождите!

Сайнжа согнулся, продолжая удерживать одной рукой пилота под задницу, а другую протянул. Йонге вытянулся в ответ, схватился, и Сайнжа одним рывком вытянул его на себя. Привычно ухватившись за толстую шею, Йонге почувствовал себя куда лучше.

За стойкой загрохотало. Встрепанный Рудольф, совершенно забыв про ребра, выпинал стандартный инструментальный ящик и так же пинками подогнал его к нужному месту.

– Да ты издеваешься, – грозно сказал Йонге.

На последнем слове голос дал хрипотцы, и весь эффект пропал.

Рудольф, опять забыв продемонстрировать всем больные ребра, торжественно водрузил на ящик свернутую одежду пилота, добавил свою и утрамбовал кулаком.

– Прошу, – торжественно сказал он.

– Спасибо, биэ-ла-бры-сый.

– Эй!

Сайнжа отцепил Йонге от собственной шеи и вынудил опять опуститься. На этот раз плечи отважного космического пилота угодили точно куда надо. Сайнжа просунул обе руки ему под задницу, медленно надавил большими пальцами, разводя ягодицы – и Йонге увидел тот удивительный момент, когда желтые глаза на мгновение абсолютно стекленеют, пока яут позволяет своему члену оказаться на воле. Мгновение ушло, Сайнжа чуть тряхнул головой, а между ягодиц Йонге вкрадчиво и скользко прошлась широкая головка.

Йонге ухватился за несчастный ящик, балансируя почти на одних плечах. Собственный член нетерпеливо раскачивался, так и просясь в ладонь, но Йонге боялся потерять опору и почти мучился между двумя одинаково сильными ощущениями. Сайнжа поднажал, и его член неторопливо начал проскальзывать в задницу отважного пилота, тут же изгибаясь под нужным углом. Йонге зашипел, жмурясь от удовольствия. Бедра свела приятная дрожь, весь низ живота быстро налился тяжелым удовольствием. Сайнжа перехватил его удобнее, перестав насильно растягивать, и чуть наклонился вперед. Дредлоки свесились, задевая Йонге по ногам, и член начал двигаться.

– О-о!

Йонге стиснул ягодицы. На удивительные способности яутского хера это не повлияло, но самому Йонге тут же сделалось еще лучше. Уши и щеки горели, кончики пальцев на ногах быстро начали неметь, и зародившееся в животе удовольствие потекло к груди и плечам, перебивая дыхание и поджимая пульс до бешеного грохота в висках.

Движение рядом Йонге не услышал, а почувствовал – с трудом приоткрыл глаза и обнаружил, что Рудольф вновь подобрался на предельную дистанцию. Язык не ворочался, и Йонге так и не возразил, когда напарник сложил два пальца в кольцо и начал гонять по его члену.

Биение крови делалось все сильнее. Член Сайнжи двигался с неумолимой старательностью, Рудольф практически синхронизировался с этим движением, и Йонге полностью растворился в накатывающих волна за волной ощущениях. Особенно его восхищало, как медленно набухают поперечины на длинном члене, и он начинает стимулировать и без того растянутый анус в два раза сильнее.

Секс на грани полуобморока продолжался так бесконечно долго, что Йонге успел решить: он помрет в техотсеке, загнутый в непривычную позу, но хотя бы счастливым.

Движение ускорилось, Рудольф тяжко задышал и тоже начал быстрее двигать пальцами. Йонге застонал. Терпеть дальше не было никаких сил. Виски ломило от возбуждения.

– Башка лопнет! – фраза неожиданно выскользнула сама собой. – Я… А-а!

И оргазм, пробивший его от пяток до затылка, был таким же внезапным и резким. Сметающим все аргументы и протесты. Йонге оттолкнулся, выгибаясь и поднимаясь еще выше, чуть не свернул шею, стеная сквозь зубы. Рудольф крепко сжал ладонь, оставив свободной только головку. Еще одна горячая волна – и на лицо Йонге угодили теплые брызги.

Он не открывал глаз, бедра все еще сжимались, все внутри ныло и дрожало от удовольствия, а по лицу уже скользнула жесткая ладонь, стирая капли. Почти в самое ухо прозвучал короткий смешок. Йонге попробовал приподняться выше, продлевая оргазм, застыл на самом пике – и медленно провалился в откат. Руки перестали держать, он опустился и повернул голову на бок.

Едва не хрипящий от сдерживаемого напряжения Сайнжа силком разжал его ноги, наклонился и осторожно поставил на пол. Йонге плюхнулся пятой точкой на теплый пластик, застонал и съехал с ящика, чуть не ободрав спину. Невероятным усилием воли открыл глаза.

Сайнжа плотоядно уставился на механика. Тот почти вызывающе упер руку в бедро, и его член выразительно качнулся. Йонге прикрыл ладонью пах и со смутным интересом приготовился наблюдать. Если бы ему сейчас приказали встать и бежать, он не смог бы даже двинуться.

– Я осторожно, – щедро сказал Сайнжа. – Устраивайся, как захочешь.

– Тоже хочу экзотику, – мгновенно определил Рудольф.

– У тебя же болят ребра, умансоо, – защелкал яут.

– Ошибся, остаточные фантомные боли.

– А кто вопил, чтобы я не трогал?

– Обязательный отыгрыш, – нашелся Рудольф.

Сайнжа сделал шаг, огибая ящик и первого пилота. Йонге обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сайнжа хватает Рудольфа за руку и рывком дергает к себе. Под глухой звук столкновения и проклятья на берлинском Йонге блаженно закрыл глаза.

Погрузиться в дремоту не получилось – синхрон пошел возбужденными волнами – и Йонге снова чуть повернулся. Сайнжа так и стоял к нему спиной, полностью скрывая партнера. Йонге разглядел только руку, вцепившуюся в дредлоки и почти вывернутую этим движением из плеча, да ноги, крепко стиснутые вокруг бедер Сайнжи. Яут обеими руками придерживал механика поперек корпуса – видно, все-таки оберегал ребра.

Горячие волны гуляли по всему телу. Собравшись с силами, Йонге взялся поддрачивать, но с досадой обнаружил, что после стояния на голове уже ни на что не способен. Осталось расслабиться и наслаждаться чужими ощущениями. Раскручивались они стремительно, но сквозь пелену полусна пробивались едва на треть. Йонге все-таки запихнул руку между ног и повернулся, сжимая бедра. Рудольф и Сайнжа на пару хрипели, стонали, задыхались, вынуждая свидетеля ежиться и с удовольствием вздыхать.

Йонге поклялся себе, что еще десять секунд и он поднимется, пусть даже на карачках доползет – всего-то два шага – и страшно, изобретательно отомстит.

Рудольф мычал так вдохновенно, что волоски на ногах шевелились. А сами ноги – нет.

На моменте чужого сдвоенного оргазма Йонге прикусил себе язык.

Сайнжа стоял долго, Йонге успел досчитать до двухсот сорока. Потом все-таки дернулся и завозился, снимая с себя драгоценный груз.

– Ух, я думал, сломаю что-нибудь, – почти весело сказал Рудольф.

Босые ноги зашлепали рядом. Йонге покосился на голые икры, и напарник присел рядом. Сайнжа пошевелился где-то за спиной, и Йонге в затылок уперлась широкая пятерня. Ящик поехал наружу.

– Сайнжа, прекрати.

– Мешает.

Избавившись от ящика, Сайнжа разлегся на полу и взял на себя роль углового дивана, позволив напарникам привалиться к нему. Едва Йонге вновь настроился подремать, как сквозь довольное пощелкивание прорвались внятные слова.

– Раз, два, один, много…

– Что ты там бормочешь? – не выдержал Йонге.

– Хрмф!

Йонге ткнул кулаком и попал. Яут заворчал, похлопал его по бедру и довольно заклекотал.

– Подсчитывал, – пояснил он. – Считал удовлетворенность.

Рудольф настороженно замычал и поерзал, пристраиваясь на яутском животе поудобнее.

– Одного человека было бы мало, – продолжил Сайнжа. – Двое много лучше.

– Конечно лучше, – буркнул Йонге. – В одиночку тебя хрен поимеешь.

Яут опять заворчал и перешел к едва слышному удовлетворенному клекоту. Йонге поворочался. Сон безнадежно пропал, и он вновь пихнул яута в ребра.

– Кстати, что это у тебя все-таки за рудимент?

– Хм-м?

– Каал-ли, я имею в виду.

– Я же говорил – рудимент. Примерно как у вас.

Йонге развернулся и с любопытством уставился в рожу яута. Тот слегка мерцал глазами. Верхние клыки довольно подрагивали.

– Не помню такого, – сказал Йонге.

Сайнжа сунул руку ему между ног и потыкал когтем прямо в яйца. Первый пилот яростно зашипел, и яуту досталось уже ногой.

– У нас первичны женщины, – сообщил Сайнжа, как обычно не среагировав на удар. – Поэтому рудимент – от несостоявшегося женского начала.

– Но это только под наши размеры тянет, – задумчиво пробормотал Йонге. – А под ваши?

– Что?

– Вы-то друг с другом как?

– Не скажу.

Диалог из карнажского притона повторился почти слово в слово. Сайнжа помолчал и продолжил.

– Я же не спрашиваю, почему вам нравится, когда я имею вас туда, откуда вы гадите.

Рудольф, до сих пор притворявшийся спящим, всхлипнул и гнусно заржал.

========== Глава 11 ==========

Попискивание сигналки вынырнувшего буя действовало на нервы. Йонге неохотно приподнялся, но Рудольф ухватил его за локоть.

– Я могу здесь вызвать приоритетные окна. Только поиграю чуть-чуть.

– Прокладка точных маршрутов в техотсеке, – проворчал Йонге. – Вопиющее нарушение всех правил.

– Мы же самый необычный экипаж, – ухмыльнулся Рудольф. – Дайте мне вон ту консольку, пилот Далине.

Йонге потянулся и достал невесомую игрушку. Рудольф в три движения развернул ее на два тончайших листа и принялся набирать команды. Опираясь на живот яута голыми плечами, Йонге машинально подумал, что Рудольф почти всегда все делает руками. Ему явно больше нравилось прикасаться к “Фелиции”, чем сливаться с ней мысленно.

– Вот, пожалуйста, – сообщил Рудольф. – Прошу!

Ткнул пальцем – и над головами экипажа, слегка под уклоном, развернулся экран, отороченный маркерами приоритетности.

Йонге все-таки сел. Сайнжа тоже поднялся. Рудольф заворчал и присоединился.

– Заседание клуба голых объявляю открытым, – не преминул съязвить он.

– Так, – Йонге с хрустом вывернул пальцы. – Сейчас нам понадобится один комбинированный запрос. Собственно, координаты ближайшего узла, планеты или чего угодно, лишь бы там был Арбитраж.

Рудольф свайпнул несколько сложных иероглифов, и чуть в стороне развернулся КИС. Результаты поиска выдали сто семьдесят семь миллионов и еще триста десять тысяч автономных Арбитражей.

– Запрос существенно усложняется, – заметил Рудольф.

– Ну так убери всех, кто за пределами Солейского треугольника, – терпеливо сказал Йонге. – Мы-то как раз в нем, теперь я уверен.

Рудольф послушно порисовал в консоли. Количество сократилось до двух тысяч ста тридцати девяти.

– Минус гарнизонные, – сам себе сказал механик. – Минус специализированные корпоративные. Минус… Что еще минус?

– Хватит, – Йонге прищурился. – Фелиция!

– Да, первый пилот?

Йонге уже рисовал символы запроса. По-мальчишески хотелось показать, что он не хуже различных белобрысых может управляться с визуальными интерфейсами.

– Выход из капсуляции через шестьдесят секунд, отправка запроса, получение результата, переход в режим капсуляции.

– Принято.

Запустив пакет, Йонге выпрямил спину и набросил рубашку поперек бедер. Потом не выдержал и принялся лихорадочно натягивать штаны. Сорок секунд спустя он уже зашнуровывал ботинки. Многозначительно хмыкая, Рудольф отложил консоль и тоже принялся облачаться.

– Мы кого-то увидим? – осведомился Сайнжа.

– Нет.

– Зачем тогда скрываться?

– Комплексы, – вздохнул Йонге, накидывая рубашку уже на положенное место. – Не могу работать в таком виде.

Сайнжа поднял с пола тяжелый пояс и выразительно тряхнул им.

– Я предпочитаю минимализм, – заявил он. – И еще кожу умансоо.

Рудольф громко хмыкнул и спешно начал натягивать собственную рубашку. Ему оставалось еще две пуговицы, когда искин дал о себе знать.

– Внимание, экипаж, получен результат запроса, прошу ознакомиться с проекцией.

Экран развернулся во всю ширь отсека. Сайнжа недовольно хрюкнул и уставился на пол.

– Фелиция, минус подложка.

Искин послушно убрал буйство красок. Сайнжа поднял голову, все еще щурясь, мигнул и уставился на карту по-обычному пристально.

Зонд отдал добрый десяток возможных итоговых координат. В голове у Йонге крутанулась гигантская колесообразная махина расчетов. Три ближайших точки казались самыми подходящими, но мгновение спустя он решил, что лучше две из них. И перевел взгляд на яута. По выражению физиономии прочитать что-либо, как всегда, не получилось. Даже шевеление клыков не подсказывало.

Йонге жадно следил за ним, пытаясь угадать, какие завихрения гравитационных потоков привлекают внимание клыкастого навигатора.

Карта мигнула. Сайнжа едва слышно зашипел, чуть склоняя голову. Россыпь точек вздрогнула и мигнула еще раз.

Не подавая голоса, Йонге протянул руку, и Рудольф молча всучил ему консольку. Бросив мимолетный взгляд, Йонге провел по ключевым символам. Запросы к системе навигации и моделирования быстро выдали череду “зеленых” результатов.

Но карта мигнула опять. Уже раздраженно, Йонге передвинул блоки расчетной информации и обратился к технической. Навскидку могла пострадать система проекции.

Карта отчетливо вздрогнула и перешла в пиксельную россыпь.

– Это все ваши неопознанные молнии…

Договорить Рудольф не успел. Карта резко ужалась и обросла по-идиотски тщательно вырисованными оранжевыми полосками срочной связи.

Не думая, Йонге ударил по иконке отключения. Отрисовка пропала, но налившаяся оранжевым цветом область никуда не делась.

– Прошу прощения, – бесстрастно сказал искин. – Вызов осуществлен на частоте семьдесят восемь. Прямое включение для передачи сообщения гражданской обороны.

Голос искина превратился в скрип, а затем голограмма перешла в режим открытого окна. Йонге успел мысленно выматериться.

– Господин Далине!

Действующий адмирал человеческого блока Фузии орала так, что Йонге отшатнулся.

Рудольф оттолкнулся от пола, вскочил, чудовищным прыжком перемахнул стойку с запасными слотами и с грохотом скрылся за ней. Йонге невыносимо захотелось провалиться сквозь пол.