Текст книги "От звезды до звезды. Беглецы (СИ)"
Автор книги: skjelle
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)
Йонге усмехнулся, чувствуя, как сводит губы. Отрицательной гравитацией Рудольф назвал это просто из вредности. Генераторы работали в обычном режиме, выравнивая деталь корабля для ремонта. Роллер медленно поднялся над водой и лег на край пандуса.
– Ну и что стоим? – крикнул Рудольф. – Клей тащи!
Величайший охотник всех времен и народов, представитель имперской ветви, а также владелец малого коммерческого разведчика негодовал. В громогласных пространных речах, обращенных под потолок грузового отсека, поминались неблагодарные мелкозубые твари, не понимающие величия охоты и радости добычи.
Неблагодарные мелкозубые отругивались и настаивали на участии навигатора в общей жизни экипажа.
Общая жизнь заключалась в креплении пандуса намертво. Даже с хитрожопым решением установка гигантской пластины силами всего двух человек и одного недобровольно привлеченного яута проводилась на пределе возможностей.
Йонге уже обкусал губы до того, что пару раз чувствовал на языке кровь, изрядно сдобренную кислятиной. Соленый воздух щипал ранки, вынуждая ругаться шепотом.
Сайнжа перевел дух и начал новый цикл возмущения. Пару мгновений спустя жалобы сменились разъяренным ревом. Сайнжа скинул с предплечья окалину. Йонге передернулся, глядя вниз, но с проявлениями сочувствия не поспешил – у самого в руках была сварка и отвлекаться не стоило.
Механик вынес вердикт, что на нормальную починку рассчитывать не стоит и велел варить наглухо. Работать в поле непрерывной стабилизации было просто вредно для здоровья, поэтому оба торопились.
В роли бесстрастного наблюдателя жаки пробыл всего несколько минут, после чего не выдержал и в крайне витиеватых протокольных выражениях предложил уместную помощь на безвозмездной основе.
“Прошу зафиксировать безвозмездность в протоколе событий!” – потребовал Йонге.
Рудольф по глейтеру изошел ядом на тему скопидомов в экипаже. Однако жаки даже не подумал обижаться. С мастерством истинного бюрократа он совершил необходимые записи, после чего оба его помощника убрали планшеты, и вся троица перешла под руководство первого механика.
– Напоминаю тебе, Йхо-онхе, что моя честь не должна использоваться, как рабочая сила! – снова заорал Сайнжа снизу, тем не менее, сноровисто меняя патрон электрода.
– Напоминаю тебе, великий навигатор, что все проблемы от твоей трепотни с рыбой!
– Ха-арх?
Йонге помедлил секунду, пользуясь тем, что один из защитников тащил расходники для сварки. Потом тряхнул головой и вздохнул.
– Ладно, это был тупой аргумент. Ну извини, блин! Мы маленький экипаж.
– Надо было нанять больше умансоо!
– Обойдусь без твоих советов!
Четыре с половиной часа адской работы привели к более-менее приличному результату. Пандус встал наглухо, и экипаж лишился возможности дышать местным воздухом непосредственно в отсеке.
– Ну теперь, вроде, отвалиться не должно, – Рудольф постучал по стыку, вздохнул и сел прямо на вздувшийся и застывший пузырь. Сине-металлический, с радужным блеском.
Сайнжа тоже постучал, словно собирался выломать пандус повторно. Рудольф каждый раз морщился, но терпел молча.
– Возможно, и не отвалится, – изрек Сайнжа.
После его слов сели все остальные – кто где стоял.
Защитники прислонились к жаки, и он прикрыл их развернутыми полами одеяния. В сниженном искусственном освещении вся троица превратилась в одинаковые холмики. Рудольф сидел под подсветкой и рассеянно ерошил волосы. Йонге прищурился, пытаясь понять: то ли шевелюра такая яркая сама по себе, то ли его зрение вновь сползает в неведомый спектр.
Для проверки глянув на Сайнжу, он убедился, что зрение все-таки чуть-чуть поплыло. На яуте бледно, но различимо проступали световые узоры. Сам яут недовольно шевелил клыками, разглядывая пострадавшее предплечье.
Неохотно поднявшись на ноги, Йонге вразвалку дошел до него. Сайнжа не стал садиться, поэтому пришлось чуть приподняться, чтобы перехватить поднятую руку.
– Обжегся, что ли? – устало поинтересовался Йонге. – Дай гляну. Пантекс у нас есть, можно им замазать… Так, а где? Ожоги где, говорю?
Сайнжа прошипел нечто непереведенное глейтером, но явно надменное.
– Кудахтай больше, – радостно сказал со своего места Рудольф.
– Кстати, умансоо, это твоя вина! – Сайнжа ткнул в него пальцем свободной руки. – Это ты так неумело работаешь, что вынуждаешь трудиться тех, кто этим заниматься не должен.
– Я неумело? – грозно сказал Рудольф и с кряхтением встал. – Я-то – и неумело? А ну!
Прошествовав к яуту, он отнял у Йонге чужую руку и пристально всмотрелся.
– Умело я работаю! – все так же грозно резюмировал он. – Тьфу, я вон даже не вижу, куда попало, вообще нормально все.
– Смотри, не закукарекай, – мстительно вернул Йонге шпильку.
Рудольф уставился на него, потер лоб и усмехнулся.
– Поздравляю вас с выполнением первого пункта проекта “Заселение”!
Экипаж дружно развернулся в сторону жаки. Тот с места вставать не стал, но многозначительно поднял длинный суставчатый палец.
– Поскольку проект был описан лишь в устной форме, – продолжил жаки, – я взял на себя услуги по документарному оформлению. Генеральный план включает указанные вами пункты, однако не содержит сроков. Поскольку эти требования заказчику явно не принципиальны, план будет считаться полностью реализованным по мере фактического выполнения всех этапов.
– Спасибо, – проскрипел Йонге, отчаянно борясь с желанием выкашлять соль, прочно угнездившуюся в носоглотке. – А это… там, небось, акт приемки еще предусмотрен?
– По факту регистрации новой расы, – абсолютно серьезно ответил жаки.
Сайнжа, водивший клыками на протяжении всей речи жаки, громко щелкнул.
– Умансоо, мы полетим на остров.
Йонге перевел на него взгляд. Рудольф сунул руки в карманы и набычился, полностью отражая внутренний настрой первого пилота. Сайнжа переступил на месте и быстро нарисовал пальцем в воздухе извилистую линию, завершив ее ударным движением – точно протыкал дыру.
– Это вопрос, – уточнил он.
Йонге расслабился. Электричество в пальцах разочарованно цапнуло за самые кончики и медленно рассосалось.
– Разве тебе не интересно, Йхо-онхе? – продолжил Сайнжа. – Пролететь над могучими кронами, увидеть кипение жизни?
– В рамках проверки ремонта, я одобряю, – серьезно сказал Рудольф.
Несмотря на интонацию, в голосе все равно скользили смешинки. Йонге машинально покрутил кольца, прикинул невеликий набор развлечений до начала операции “Чашка” и пожал плечами.
– Не стоит откладывать! – провозгласил Сайнжа.
Свободной рукой он вытащил из-за спины копье и привычно уже крутанул в воздухе. Блики, прокатившиеся по гладкому металлу копья, выглядели крайне зловеще.
– А разрешение на охоту у вас есть? – курлыкнул жаки.
– Каждый сын Найхави обладает исключительным патентом на охоту, – откликнулся Сайнжа.
– Но только если это разрешено правообладателем!
– А здесь еще ничья юрисдикция, – невозмутимо сказал Сайнжа. Он увлеченно рассматривал копье, делая им странные плавные жесты. – Я пока не давал своего согласия на регистрацию новой расы.
Жаки закурлыкал с пробулькиванием. Фелиция не стала переводить.
“Вот же сукин сын”, – восхитился Рудольф.
Даже по глейтеру Йонге не смог внятно согласиться. Он и сам разрывался между восхищением и негодованием. Стоило только увериться, что знаешь яута со всех его примитивных сторон, как он откалывал такое, что на ум немедленно приходило количество прожитых им лет.
“Старый хрен!” – наконец определился Йонге.
Сайнжа осклабился и с размаху хлопнул его по плечу. На ногах Йонге удержался лишь потому что успел присесть. И твердокаменная ладонь только вышибла из него просоленный воздух.
– Ты невежлив, умансоо. Но ты восхищаешься мной, и это приятно.
– Да это… Это я так… – прохрипел Йонге, чувствуя, как натужно краснеет.
Рудольф беззвучно давил лыбу.
– Сначала, – наконец опомнился Йонге, – докручиваем платформы!
Жаки одобрительно зашелестел и молниеносно сделал запись в планшет.
*
– Хочется ли мне повторить судьбу яутского охотника?
Вопрос явно был риторическим, но Йонге на всякий случай постучал по монитору. Фелиция выдала на большой экран еще более укрупненную проекцию места высадки. Яут канул в листву и лианы вот уже четыре часа как и до сих пор на связь не выходил.
– Должен ли я чувствовать себя идиотом?
Едва удержавшись от “Еще бы!” Йонге поерзал и всмотрелся в экран. Идиотом он себя чувствовал определенно. Запропастившийся навигатор, как обычно, не собирался докладывать о ходе вылазки.
– Можно ли летать без навигатора? – продолжил Рудольф.
– Кончай уже! – не вытерпел Йонге. – Я тоже не в своей тарелке!
– Тарелке? – тупо переспросил напарник. – Какой тарелке?
– Керамической, – ядовито сказал Йонге. – С подтарелочником. Но я на окружающих хотя бы не кидаюсь.
– Пока я только на тебя кидаюсь, – парировал Рудольф. – Вот если пойду к жаки, тогда дело плохо.
– Возмутительно все это, – Йонге опять постучал по экрану. – Полное отсутствие субординации. В конце концов, почему мы должны переживать за чей-то зад? Не маленький, справится сам. Не пушкой, так копьем. Или, там, зубами.
– Точно, – поддакнул Рудольф и уставился на него в упор.
– Фелиция!
Хоровой вопль, полный негодования, прорезал воцарившуюся было тишину.
– Где телеметрия этого засранца? – гаркнул Йонге. – Где эта жаба?
– Scheisse, почему яут? – стенал Рудольф, яростно хватаясь то за гаечный ключ, то за планшет. – Почему не кто-нибудь более мирный? Это все твои идеи!
– Это ты по гробницам лазил, – не остался в долгу Йонге. – Нет чтобы караулить мой сон, сон больного человека, прошу заметить! Ему, видишь ли, интересно, кто там в анабиозе!
– Я хотел его пристрелить!
– Ты с ним трахаться полез!
– А надо было с тобой, Arschloch?
Фелиция громко и пронзительно пиликнула. Рудольф отскочил назад, Йонге плюхнулся обратно в кресло и машинально утер лоб. В ходе буйного короткого спора они уже почти готовы были накинуться друг на друга.
– Вывожу телеметрию, – бесстрастно изрекла Фелиция. – Помимо этого, обращаю внимание экипажа на необходимость контролировать эмоциональный уровень.
– Спасибо, – зло сказал Йонге.
– Перестройка сопровождается изменением гормонального фона, – все так же холодно, но с едва заметной ноткой обиды продолжил искин, – повышение уровня сульрезола в крови может приводить к вспышкам негативных эмоций и агрессии.
Йонге перевел взгляд на Рудольфа. Напарник лихорадочно пригладил волосы и одернул рубашку, точно пытался с помощью внешнего вида привести в порядок внутреннее состояние. По глейтерной связи растекалось общее чувство неловкости и вины.
Махнув рукой, Йонге полез за церебролином.
На их обоюдное счастье, жаки не счел нужным фиксировать ход перелета до острова и, угомонившись после тестирования наконец-то установленных катушек, вместе с помощниками скрылся в выделенной каюте.
Йонге снова и снова возвращался к заманчивым мыслям о сонном газе, поскольку наличие активно заинтересованного пассажира на борту напрягало. Но точно так же раз за разом отказывался от идеи. Как минимум жаки требовался им, чтобы по всем правилам подать чертово прошение о регистрации новой расы, и ссориться с ним не стоило.
– Фелиция, а где наш синезадый товарищ?
Рудольф, как обычно, полностью отзеркалил. Иногда Йонге задумывался – догадывается ли механик, что часть его реакций завязана на первого в линии синхрона. Но углубляться в раскопки не спешил, опасаясь расковырять нечто похожее, но уже применительно к себе.
Например, когда ночью накрывало неодолимое желание пожрать.
– Все три пассажира жакийского блока находятся в каюте номер четыре, – сообщила Фелиция. – При необходимости можно задействовать телеметрию.
– Задействуй, задействуй, – кивнул Рудольф. – Ты и так подсматриваешь и вынюхиваешь, какие у него эмоциональные состояния. Давай-ка делать это на постоянной основе.
Вместо ответа Фелиция промурлыкала гармонику согласия.
Телеметрия навигатора подмигивала красным треугольником. Яут двигался по краю острова, периодически отходя от кромки.
– Плавает он, что ли? – почти шепотом сказал Рудольф.
Йонге боролся с самим собой: он успел отвыкнуть от регулярного приема таблеток, и волшебная пилюля казалась горькой до блевоты. Продолжая пялиться на экран, Рудольф похлопал по карманам, наклонился и выудил из наколенного пробирку.
– Што? – сквозь зубы поинтересовался Йонге.
– Запас, – рассеянно откликнулся напарник. – Ношу на всякий случай. Мало ли что где…
Йонге не стал уточнять, в каких ситуациях Рудольфу может понадобиться пробирка воды. Просто сковырнул крышку и выпил все разом. Церебролиновая горечь растворилась.
Облегченно вздохнув, он вернул пробирку хозяину.
– Ну и пусть плавает, – бодро сказал он. – Остров, видно, натурально необитаемый. А вокруг вон полно всякой живности. Совсем в крайнем случае используем… – он запнулся. – Кстати, а лайнер-то где?
Помимо того, что лайнер не предназначался для ручной переноски, что Рудольф с успехом игнорировал, их экземпляр был гораздо больше, чем просто лайнером. Рудольф раздобыл его год назад и не сходя с места зачел лекцию об уникальных свойствах конкретной огневой единицы. Йонге пропустил ее мимо ушей, привычно положившись на умение напарника обращаться с тем, что по большей части малому коммерческому разведчику не требовалось. Поэтому про орбитальник узнал только на Найхави.
– Кончился, – врезался голос Рудольфа в его мысли.
– Вот блин.
Рудольф поморщился и повертел головой, будто у него затекла шея. Ничего утешительного на ум не шло, а репликами вроде “купишь еще лучше” Йонге предпочитал не разбрасываться. Вышло бы так же неуместно, как предложение заменить коллекционный парфюм на дешевую синтетическую вонючку в пробирке.
– Всю жизнь я теряю оружие, – почти отчаянно сказал Рудольф. – Это заговор!
Йонге наконец сориентировался.
– Главное, всегда откладывать на внезапную покупку, – бодро сказал он. – Мало ли что интересного попадется. Мимо мы точно не пройдем.
Рудольф покосился на него, едва заметно усмехнулся и снова вперился в экран.
– Слушай, а он не упоминал, как долго собирается тут торчать?
Йонге поскреб в затылке. Яут потребовал от них только одного – подойти максимально близко и дать ему спрыгнуть. Идея бомбометания навигаторами экипажу не понравилась, однако Сайнжа разразился пространной речью о чудовищной мощи всех охотников и в конце заметил, что если умансоо беспокоят его сломанные кости, то он примет их соленую глазную воду, но уступать все равно не собирается.
После этого на выход навигатор отправился очень быстро.
Рудольф еще жаждал сопроводить его напутственным пинком, но Йонге возразил против возможной порчи казенной обуви и казенных ног экипажа.
– Хрен знает, – наконец сказал он.
Рудольф задумчиво погладил консоль и поднялся.
– Пойду я тогда, поваляюсь. Боец спит, а неприятель пусть нервничает и готовится.
– Я с тобой, – быстро сказал Йонге.
Рудольф скосился на напарника. Внести ясность Йонге не успел.
– Ты что, хочешь проверить, не припрятал ли я еще пару кибериков?
Йонге уставился на него, пытаясь вычислить, болен ли механик совсем или только на тридцать процентов. Наконец он не выдержал.
– Какие, нахуй, киберики? В моей каюте чертово кресло! Яутское кресло! И еще куча барахла. А ты сделал всего пять кают, и мне перекантоваться негде!
Рудольф взялся за шею.
– Ну… ладно.
Йонге тщательно, аргументировано постарался убедить себя, что ему действительно неприятно среди трофейных черепов и желание быть рядом с напарником вовсе ни при чем.
Вежливо протащившись за механиком по коридорам, Йонге еле дождался, пока тот тщательно вытрет ноги перед дверью. Он подозревал, что Рудольф пытается вспомнить, есть ли в каюте вещи, которые ему не хочется показывать даже напарнику.
В конце концов механик прошествовал внутрь, и Йонге ввалился следом. Аутотренинг оказал нужное действие, и Йонге вспомнил, что нормально отдыхал в личной каюте еще до того, как юнусы превратились из рыбы в проблему номер один всего экипажа. Посткоматозный период и тревожный сон в кают-компании в счет не шли. А после ударного труда на благо чужой расы первый пилот заслуживал чистых простыней.
Рудольф щедрым жестом указал на санузел.
– Как ты помнишь, у меня есть даже запасная щетка.
– Да ну нафиг, – почти простонал Йонге. – Часа три, и я буду на ногах. Может, четыре.
Рудольф пробормотал что-то на берлинском, звучавшее как назидательная пословица, но Йонге уже всей душой стремился к постели и ортопедическому матрасу, не познавшему ударной силы трофейных рогов.
В санузле журчало, плескалось и чем-то звякало. Йонге слился с матрасом и почти уснул, когда дверь тихонько зашипела.
Рудольф прошлепал через каюту.
– Эй, Йонге.
– М-м?
– Йонге, что насчет пижам?
Йонге снова замычал, совершенно не соображая, к чему тут пижамы.
– Эй, товарищ капитан, обернись? Эй?
Йонге постарался съежиться. Глейтер легонько потягивало весельем. Рудольф взгромоздился на койку и похлопал Йонге по плечу.
– Ну ты и хреновый гость.
– Да люблю я тебя, люблю, только спать не мешай, – пробормотал Йонге.
Рудольф замолчал, и Йонге радостно начал проваливаться в сон. Перед внутренним взором закрутилось что-то мутное.
А потом его ударили в бок.
Йонге вскрикнул и буквально подскочил на месте. Приземлившись, он обнаружил две вещи: сжатый в руке нож и очень злого Рудольфа.
– Че? – взвыл отважный пилот.
– Слышь, Большой Йо, ты не охуел такие заявы делать? – прорычал Рудольф. – Pisser, не с девкой портовой разговариваешь! Че лепить вздумал, herr Jonge?
Йонге аккуратно запихнул чужой нож обратно под подушку. Привычка Рудольфа прятать острые вещи где попало была отвратительна. Отбитые ребра болели, и такой несправедливости он не выдержал.
– С чего предъявы? Если ты такой дурак двухметровый, могу и на пальцах! Я собираюсь с тобой летать до пенсии и даже до старческого маразма. И не суй эти гребаные ножи в постель, иначе однажды я без пальцев останусь!
Выждав ровно две секунды, он кивнул и завалился обратно, развернувшись к Рудольфу спиной. И автоматически начал считать. Еще десять секунд прошли под тщательно сдерживаемое гневное сопение. А потом Рудольф задышал почти неслышно. Йонге расслабился и запихнул руку под подушку, отталкивая нож чуть подальше. Рудольф молча слез с кровати, и Йонге скорее почувствовал, чем услышал тихие шаги. Фелиция вежливо приглушила свет.
Сон пропал. Йонге открыл глаза. Зажмурился, провертел в голове сказанное. Бок заболел еще сильнее, на спине проступила испарина, а сердце заколотилось в два раза чаще. Захотелось немедленно вскочить и объясниться – что он совсем не это хотел сказать. То есть не в таких выражениях. Стиснув зубы и зажмурившись еще крепче, Йонге отчаянно пожелал отмотать время назад или хотя бы проснуться.
Ляпнутое в лоб, не в то время и не в той обстановке, сказанное выглядело верхом идиотизма. И второго отшибленного бока, а может, и сломанного носа стоили объяснения про пенсию с маразмом. Йонге тихонько застонал сквозь зубы. Выглядел он после этого мудаком изрядным, и исправить такой ляп было уже невозможно никогда в жизни…
И снова услышав шаги, Йонге второй раз облился потом. Стиснул кулак под подушкой так, что ладони стало больно. Тщетно попробовал расслабиться и изобразить крепкий спокойный сон.
Не особо скрываясь, Рудольф прошлепал через каюту и снова оккупировал кровать. Йонге почувствовал, как страшно дорогой ортопедический матрас проминается под чужим весом. Рудольф дернул его за рубашку, Йонге вдохнул поглубже, мучительно пытаясь начать извинение хоть с чего-нибудь. А затем на ушибленное место легла мокрая ладонь. Йонге разжал кулак и почувствовал, как сводит пальцы на ногах – даже их он умудрился поджать, переживая миг душевного съеживания.
– Холодно, – неловко проворчал он.
Рудольф вздохнул. По всей каюте медленно расползался резкий запах геля от ушибов. Можно было поспорить, что в каюте механика припрятано еще что-нибудь интересное, вроде гипсопластика.
Окончательно в сон Йонге провалился под еле слышное бормотание за ухом “почему это дурак” и “с чего бы прям старческий маразм”.
*
Фелиция вторглась в тревожный сон – там мелькали яуты, лайнеры и неизвестные террористы – деликатными, но настойчивыми гармониками. Йонге хватался за дремоту до последнего, невзирая на качество видений, но не выдержал.
– Да встаю я!
Одновременно с воплем он отмахнулся, резко переворачиваясь на спину.
Рука ударилась обо что-то живое.
– Scheisse!
Йонге подскочил и мгновение спустя обнаружил, что пялится на Рудольфа. Механик яростно моргал и потирал плечо.
– Прости!
Йонге тоже заморгал и потер лицо. Щетина кололась и явно требовала триммера.
– Вот так и пускай к себе всяких, – недовольно сказал Рудольф.
– Ну, блин, извини, я… – Йонге запнулся и посмотрел в потолок. – Фелиция? Что случилось?
– До установленного времени начала операции остается сорок пять минут, – прошелестел искин. – Обратите внимание, дополнительное время необходимо на освобождение от растительности.
Рудольф плюхнулся обратно и закрыл глаза локтем.
– Ползучие гады, – невнятно сказал он, – на две тыщи шестьсот липатов.
Йонге зевнул, потер лицо еще раз и одернул рубашку. Форма измялась, будто ею яуты в волейбол играли.
Потратив добрых пятнадцать секунд на борьбу с предательским желанием бросить все и лечь обратно, Йонге взял себя в руки и полез через Рудольфа. Хрипы протеста он проигнорировал.
Пол под ногами был теплый, и на шкале настроения сразу прибавилось несколько пунктов. Йонге вновь одернул рубашку и направился в санузел.
– Моя щетка синяя! – сообщил в спину напарник.
– Отстань от меня со своими щетками, не буду я зубы чистить.
Дверь санузла медлила, не желая закрываться. Из распылителя уже полилась вода, и Йонге нетерпеливо помахал рукой, пытаясь оживить сенсор.
– Оральная гигиена – залог здоровья! – проорал Рудольф. – Ты мне беззубый не нужен!
Дверь поползла на место, но Йонге шагнул вперед и высунул голову наружу. Сонная вата еще не выветрилась из головы, и фраза застряла, как игла. Дверь сердито пиликала, пытаясь захлопнуться. Без выяснения обращаться к умыванию было категорически невозможно.
– А какой нужен? – уточнил Йонге.
Рудольф перевернулся на бок, подпер голову и ухмыльнулся.
– На пенсии и в старческом маразме.
Йонге шарахнулся назад. Дверь милосердно отрезала его от каюты. Напор воды немедленно усилился, но Йонге все равно услышал приглушенный смех.
Яростно плеща в лицо холодной водой, он мельком глянул в зеркало и обнаружил, что невзирая на загар, подхваченный на Эйрике, физиономия неумолимо покраснела.
В полном расстройстве чувств, Йонге схватился за щетку и принялся надраивать зубы так, будто от этого зависело существование Вселенной.
Пять минут спустя, запихивая рубашку под ремень в очередной тщетной попытке хоть как-то ее разгладить, он уже покидал санузел. Едва выйдя, он тут же вляпался в голограмму, раскинутую на четыре пятых каюты.
– Эта шкура все еще резвится, – сообщил Рудольф, водя пальцем так, что голограмма вращалась. – Не понимаю, как можно было восемь часов проползать в кустах, а теперь еще и нарезать в океане?
Йонге пробрался к дальней стенке и оттуда уставился на голограмму. Яут действительно нарезал сложные траектории возле острова. Причем двигался быстро. Первая же пришедшая в голову мысль заставила слегка содрогнуться.
– А может, это он в чьем-то желудке? Донарезывался, блин…
Фелиция пиликнула.
– По запросу состояния здоровья первого навигатора сообщаю: телеметрия в пределах нормы. Пульс превышен, но в рамках допустимого. Получена модель захвата контейнера.
Йонге вздохнул. Жадность душила при мысли о лишних затратах, но при мысли о потере навигатора – душила еще сильнее.
– Фелиция, у нас, вроде, атмосферники остались?
– В наличии два атмосферных разведчика.
Йонге покосился на напарника.
– Идем. С тебя “Колибри”, с меня выколупывание “чашки”.
Рудольф движением ладони свернул голограмму. Позевывая, поднялся и потянулся.
– Я, кстати, дно не измерял, – сообщил он, направляясь в санузел. – В смысле, глубину подходящую будешь сам искать.
– Капитан сам, все сам, всегда сам, – вздохнул Йонге.
Рудольф уже зашумел водой, и Йонге неторопливо вышел в коридор.
Остановившись в двух шагах от двери, он прислонился к стене и прижал кулаки ко лбу.
– Твою же мать!
“Что-то случилось, первый пилот?”
– Да! Идиот в экипаже!
Фелиция растеряно молчала. Стандартный пакет психологической подстройки содержал сочувствующие вопросы. Возможно, обновляйся пакет, в нем стояли бы и советы на случай “что делать, если вы творите херню в личных отношениях”. Но все свистелки большинством голосов экипажа были отключены.
Зарывшись в волосы, Йонге яростно подергал за них, плюнул на пол и устремился к рубке. Микроуборщик сгустился прямо из воздуха и кинулся нарушителю наперерез, однако Йонге перепрыгнул его, не замедляя скорости. Возмущенный сигнал он проигнорировал, оставив уборщика разбираться с плодами дурного настроения.
– Готовимся к взлету! – яростно скомандовал Йонге. – Сожги эти лианы нахрен!
Йонге еще не успел достичь рубки, а Фелиция уже доложила, что растительный покров удален.
Плюхнувшись в кресло, Йонге провел языком по идеально начищенным зубам и скривился. Остров чуть сменил траекторию, и Йонге взялся за дополнительные расчеты по переносу инкубатора, используя присланную модель.
“Я добрался до птичек, – прорезался напарник пару минут спустя. – Всех выпускать или мы взрослые люди и обойдемся одним разведчиком?”
“Конечно одним. И то потом хорошо бы с кое-кого стрясти на расходы”.
– Обратите внимание, гость со статусом “Гость” находится у входа в рубку в режиме ожидания, – прошелестела Фелиция.
– Не пускать, – твердо сказал Йонге. – В задницу. В смысле, предложи ему пройтись в кают-компанию и какие-нибудь развлекательные фильмы посоветуй. Что-нибудь про морскую среду там, не знаю. Я занят.
– Принято.
“Выпустил, – снова дал знать о себе Рудольф. – Врубай экран”.
Йонге пробежался пальцами по панели управления. Вслух отдавать команды было удобнее, но не стоило забывать о старом добром мануальном управлении.
Поковырявшись в настройках, он добился синхронизации “Колибри” с искином и получил еще один экран. Изображение радовало красками. Аппарат быстро шел на снижение, отыскивая маячок телеметрии, и буквально через несколько секунд высмотрел цель. Йонге наполовину восхищенно, наполовину раздраженно хлопнул по колену.
Вся биологическая активность Гезеген собиралась вокруг островов. Яут нашел себе самую здоровенную тварь, отдаленно смахивающую на огромного юнуса и в буквальном смысле оседлал могучий выпирающий хребет.
По-прежнему пользуясь ручным набором, Йонге проверил дальнобойность глейтерной поддержки и с облегчением настроил связь. Предупредительно откашлявшись, дождался ответного горлового скрежета и только после этого завел светскую беседу.
– Великий охотник, тебя поднять?
“Зачем?”
– Ты собрался вечно разъезжать верхом?
“Это веселее, чем ваши унылые рожи”.
– А ну завали хлебало! – тут же вскипел Йонге. – Кому наши рожи не нравятся, тот может валить куда подальше!
“Я и свалил, – с отчетливым смешком сказал яут. – А ты знал, Йхо-онхе, что мы умеем не только убивать добычу, но и дрессировать зверей?”
С параноидальных глаз Йонге показалось, что яут намекает на собственную манеру общения с экипажем, но потом здравый смысл победил.
– Очень впечатляет, – сказал он. – Мы собираемся выдергивать пробку под аквариум. Пойдем с юга, не попади под струю.
“Вы построили модель подводной части?”
– Ну да.
Дверь за спиной отчетливо скрипнула. За всеми заботами руки до толкового ремонта так и не дошли.
“Возьмите запас еще полсотни прыжков”.
– Чего?
“Наших прыжков, ногами, – снова клекотнул Сайнжа. – Здесь под водой охотничьи щупальца. Реагируют на движение”.
Тварь под ним резко повернула. Йонге увидел, как под водой стремительно проходит что-то огромное и темное.
– Первый навигатор, прекратите маяться дурью и вернитесь на борт, – грозно сказал подкравшийся ближе Рудольф. – В наших планах спасательная операция не заложена.
“Нет”.
– Мудак, – одними губами выговорил Рудольф.
Сайнжа выпрямился во весь рост. В руках у него что-то блеснуло, и Йонге с изумлением увидел, как длинные шнуры тянулся к пасти рыбины. Сайнжа потянул, вынуждая рыбу поворачивать, и белесая тварь помчалась по дуге. Рудольф презрительно фыркнул. Йонге покосился на него и поймал искры зависти во взгляде напарника.
Вздохнув, первый пилот размял пальцы и обратился к программе взлета.
Снявшись с острова, “Фелиция” зависла над участком дна, где по расчетам была та же глубина, что и у затонувшего контейнера. Модель “чашки”, скопированная с присланных кибериками данных, легла на дно как влитая. Мощь гравистабилизаторов навалилась на породу, и ровно через полминуты из воды появился кусок скалы. Покрытый донными отложениями, скользкий даже с виду, стремительно извергающий воду. Какие-то живые организмы трепыхались на нем, и Йонге отказался от двух соблазнительных идей сразу. Первой был сброс на яута, по-прежнему снующего на своем скакуне – Йонге наконец-то вспомнил подходящее определение. Вторая предполагала запуливание каменюги на остров.
Вместо того – в рамках гуманизма – Йонге отвел корабль на большие глубины и осторожно опустил добычу в воду. Гравистабилизаторы работали до последнего – кусок ушел почти до отметки в четыреста метров, когда стабилизаторы перестали добивать.
– Мы его потеряли, – констатировал Йонге.
– Лишь бы не цунами.
– Пф!
Приличное волнение они устроили, еще когда выдергивали кусок, но махина острова быстро погасила колебания. И без всяких сомнений Йонге направил корабль за живым грузом.
Вопреки подспудно терзавшим его ожиданиям неприятностей, выковыривание прошло гладко. Не отключились маяки, не сорвались катушки с платформ. Правда, никто из кибериков на контакт не вышел, но Йонге счел отсутствие активности за положительную реакцию.
Выстроенные в линию скутеры, до предела накачанные энергией, сдвинулись с места, и восемь платформ медленно заскользили по воде.
*
Час за часом остров медленно уползал, оставляя за собой широченную, в два раза больше подводной части, полосу взбаламученных донных осадков. “Фелиция”, запаркованная на мелководье, то и дело получала грязной волной в борт, и чуть выше ватерлинии уже налипло изрядное количество органической дряни.
Рудольф порывался сжечь все и дополнительно продезинфицировать, но встретился с сопротивлением в лице капитана. Йонге обоснованно считал, что одна чистка их не спасет, а оптом избавиться от налипших отходов можно будет при выходе в открытый космос.
Весь экипаж и пассажиры расположились на крыле. С подачи Йонге они снова размотали термолон и с помощью сборных измерительных стоек сделали легкий навес с полом. Рудольф не поленился сходить за подушками, поэтому отдых можно было назвать сибаритским.
