Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

– Отчего-то бОльшая часть народонаселения считает что лентяи отвратительно обучаются и работают. На самом деле все с точностью до наоборот. Лентяи все делают с первого раза и перфектно, просто не сразу показывают результат, чтоб не пригрузили на бис, – Лемешев смотрел в его глаза, будто на самом дне зрачков и впрямь видел что-то недоступное остальным. И от этого пристального взгляда ощущалась легкая щекотка в области затылка. И еще головокружение. – Но опять же, наши лентяи выбирают занятия себе по вкусу, дабы в добровольно-принудительном порядке не попасть под раздачу заданий. Что господин Арестов велел вам привезти из дополнительных вещей? Думаю, свои спицы и нитки вы благополучно забыли в Португалии?

– Он сказал, что бумаги достаточно и здесь, – фыркнул Фрей. – А книгу по оригами я могу найти в библиотеке.

– Ну, тоже неплохо, – кивнул Александр. И следующим что ощутил Фрей, было ощущение падения. В потемневшие, ставшие почти черными омуты глаз господина Лемешева. Секундное падение. Пауза, снова падение. Снова пауза. Он словно проваливался, слой за слоем, сквозь невидимые мембраны-преграды, оставаясь тем не менее на месте, удобно устроившись в кресле. – С соседями уже познакомились?

– Вполне, – Фрей поморщился и выставил блок. В конце концов, ему это не запрещали. Падение не остановилось, но замедлилось. И где-то на краю сознания хаотично мелькавшие цветные всполохи стали более упорядоченными. – Милые мальчики.

– С моей точки зрения, мистер Блэкберри, вы тоже очень милый мальчик, – улыбнулся Александр. Головокружение мгновенно пропало. – Рад, что они вам нравятся. Быть может кто-то из них станет частью вашей группы? Как знать.

– Мне не светит, – Фрей безразлично пожал плечами. – Арестов поведал мне, что корректоры априори не запечатляются и очень редко входят в группу. И вообще работают по принципу «скорой помощи».

– Все и всегда зависит от точки зрения и сложившейся ситуации, – покачал головой Александр. – Но поживем – увидим. Вероятности могут быть самыми непредсказуемыми.

– Пока я вижу… – Фрей нахмурился, прислушиваясь к себе. – Чувствую… Что-то. Что-то, что мне не нравится.

– Опишите это ощущение, Фрей, – Лемешев подался вперед, ему навстречу, внимательно наблюдая за малейшими переменами в тонком красивом лице. Дрогнут уголки губ? Нервно взлетит бровь? Меж бровями мысль прочертит глубокую складочку?

– Думаю, это похоже на то, что чувствует хорошая хозяйка, увидев, какой бардак остался после вечеринки, – тот криво усмехнулся. – Дергает. Раздражает. Хочется навести порядок. Почти везде здесь. Вокруг кого-то этого много. Тот японец, что живет вместе с Серафимом Романа. Он словно черная дыра. Пульсирует на границе зрения.

– Аяну досталось прилично и его основная задача сейчас научиться контролю. Так что в точку. Думаю, именно устранением таких вот бардаков после вечеринки мы с вами и займемся, – кивнул Лемешев и вдруг переспросил. – Серафим Романа?

– Мне так показалось, – Фрей пожал плечами. – У них отличное взаимопонимание, мне почти завидно. Хоть они и совершенно непохожи.

– А вам что мешает достичь взаимопонимания? Мне показалось что Роман вам симпатичен, как и Сима в общем-то, – между делом заметил Александр. – Если человек к кому-то испытывает симпатию, что мешает углубить ее до приязни и дружбы? Вы сейчас в том возрасте, когда заводят друзей, которые способны пройти сквозь всю вашу жизнь. И это прекрасно, на мой взгляд. Что вам мешает раскрыть Аяна?

– Судя по тому, что я видел, у него уже есть друзья, – Фрей сузил глаза. – Зачем вам это надо? Вы очень заинтересованы в японце.

– Заинтересован – неподходящее слово, – покачал головой Лемешев. – Просто выступаю за социальную справедливость. У каждого должен быть рядом человек, на которого можно опереться в сложный момент. Или человек, с которым можно было бы разделить собственные мысли. И таких людей много не бывает. Вы сейчас одиночка.

– Не обижайтесь, мистер Лемешев, но сваха из вас отвратительная, – Фрей спрятал откровенную усмешку за чашкой уже остывшего чая. – Я в состоянии понять, когда в человеке заинтересованы так, а не по-другому. У вас нет к нему сексуального интереса, это другая заинтересованность.

Александр расхохотался.

– Моя сексуальная заинтересованность далека от студентов. Хоть, если быть до конца откровенным, оставайся вы невинным, эту маленькую проблему пришлось бы решать мне. Или кому-то из кураторов. Тем или иным способом. Нет, дело не в этом. Я ужасно не люблю, когда что-то остается незавершенным. Когда что-то не складывается. На третьем курсе у нас учится парень. Вот до третьего курса он оставался одиночкой. Хоть на него заглядывались и его пытались втянуть в группы. – Лемешев вытащил из-под колпака чайничек и долил чаю себе и собеседнику. – Но вероятности показывали что это изменится. И вуаля, изменилось, благодаря первокурснику. Это не любовь, нет. И даже не совсем сексуальная заинтересованность. Скорее это принятие. Допущение до внутреннего круга. И как только это случилось, между группой студентов появилась некая гармония. И мне чертовски нравится наблюдать за ними. Так что сейчас мой интерес очень схож с этим.

– Дайте догадаюсь. Чед и Тимур, – Фрей сузил глаза и тряхнул головой так, что длинная челка легла набок, открывая взгляду тонкое лицо. – Только японец не пристроен. И вы решили мне его сосватать. Все равно в одном блоке живем.

– О нем заботятся. Тот же Сима и Роман. Иначе чем друг о друге, но все же. Считай это моим преподавательски-кураторским чутьем. Я просто знаю, что ваша маленькая стая – это самый лучший вариант из всех, что могут в теории быть. Я не буду влиять на вас никоим образом. Просто присмотритесь, мистер Блэкберри, – попросил Лемешев. – К тому же, думаю, не ошибусь если скажу, что в плане роста потенциала для вас это будет очень и очень полезно.

– А если я скажу, что в плане предпочтений я бы выбрал скорее мистера Силиверстова? Или этого английского «лорда»?

– Ну рискни подкатить, – усмехнулся Александр. – Вдруг получится? Рома вроде как открыт всему новому, что до Чеда, то тут придется малость поконкурировать.

– И нарваться на кулак его милого друга? Что я вам сделал, мистер Лемешев? – Фрей словно принял игру, условия, даже манеру общения перенял, усмирив свой без сомнения буйный темперамент и природную ершистость.

– Ну, как знаете, мистер Блэкберри, – пожал плечами Александр. – В любом случае – выбор всегда за вами, а последствия – исключительно на вашей совести. Итак… – он поднялся со своего места и, дойдя до рабочего стола, подхватил небольшую стопочку книг. – Я взял на себя труд подобрать необходимые для вас в связи со сменой специализации учебники. Ничего критичного. Модули, обязательная программа, внеклассное чтение. Вам придется заочно пройти первый курс, но только три дисциплины, думаю вы справитесь. И как всегда, если возникнут вопросы, если какие-то проблемы или отклонения от нормы по самоощущениям – обращайтесь.

– Меня больше интересует мое расписание, – Фрей принял стопку и тяжело вздохнул. – Остальные предметы.

– Занимаетесь со вторым курсом, расписание в холле учебного корпуса. Но за две недели вам придется хотя бы поверхностно пройти текстовые модули первого курса для вашей специализации. Кроме вас корректоров на втором курсе еще двое, – понимающе кивнул Александр.

– Понятно. Доброго дня, мистер Лемешев, – Фрей слабо улыбнулся и, перехватив книги поудобнее, вышел из кабинета.

Александр сел на стол и прикрыл глаза. Надо бы поделиться. И срочно. Вроде ничего особенного, но парень очень четко уловил неправильность. Чутко и точно. Талант. Как только пропустили? Или это очередной вывих мироздания, которое подкидывает варианты для решения невидимой пока что проблемы?

«Дейм…» – и образ. Голубые прозрачные глаза, чувственная улыбка. Любимый грек, который уже месяц мотает нервы на кулак.

Алая ниточка внутри дрогнула и полыхнула в ответ. Связь. Пока еще отблеск, ниточка от того каната, который когда-то был, но еще два месяца назад не было и этого. И в том, что спустя пятнадцать минут в дверь коротко стукнули, не было ничего удивительного.

– Саша? – обладатель тех самых голубых глаз стоял на пороге и смотрел с легкой тревогой и любопытством. Окинув внимательным взглядом накрытый стол и пустую чашку из-под чая, он понимающе усмехнулся и, войдя в кабинет, закрыл за собой дверь. – Судя по всему, ты уже успел познакомиться. О новеньком весь филиал гудит.

– Хороший мальчик, перспективный, – кивнул Александр, соскальзывая со столешницы и принимаясь убирать остатки чаепития. – Перенастройка уже идет, нужно просто уделить внимание и проконтролировать, чтоб все прошло без отклонений… Меня беспокоит квартет. Думаю, они попытаются прибрать его к рукам.

– Пробный шар уже запустили, – Деймос устроился в кресле и вытянул ноги. – Если все так, как ты говоришь… он опасен для них, если они действительно что-то задумали. Их уровень выше, чем должен быть на третьем курсе. Я наблюдал за ними и полагаю, что они занимаются сами. Возможно, кому-то в руки попалась одна из запрещенных книг.

– Угроза сообществу, – поджал губы Лемешев. Привычная рутинная работа: собрать посуду, достать чистую, заварить новый чай, выложить в вазу печенья и конфет, вернуться за стол. – Вот только первый удар принимать нам. Почему в Совете не думают о том, что мы обязаны защищать прежде всего детей, и что делать выбор между нашей реальностью и детьми по меньшей мере не этично? Дейм, меня тошнит от подобных перспектив. Я не могу и не хочу вслепую лепить из детей солдат.

– Это все только предположения. Полагаю, кроме нас здесь есть… как ты тогда говорил… засланный казачок, – на плохом русском выдал Дейм и смущенно улыбнулся. – Человек, который параллельно нам наблюдает за парнями и докладывает Совету напрямую. Решение еще не принято. И мы в подвешенном состоянии. У нас нет приказа лепить из кого-то солдат. Мы будем делать то, что должны и что делаем. Лучше мы, чем кто-то, кто будет любить всех этих мальчишек меньше.

– Я люблю этих мальчишек, – Александр устало потер лицо ладонями и поднял на него взгляд. – Я очень люблю этих мальчишек. Они мне напоминают нас самих. И в то же время они совершенно особенные. Мы говорим с ними о всяком разном. О сексе вот тоже… я хотел бы снова стать Сашкой.

– Мы были просто другими. И Саша был там, где должен был быть. И кто же у нас любимчик, мистер Лемешев? – Дейм вскинул бровь, а его губы дрогнули в улыбке. От близости Саши вело, но за этот месяц он почти научился справляться.

– Кристоф Монкьер со второго, – начал перечислять Александр. – Парень хотел поступать в консерваторию… на виолончели играет. Потрясающе просто. В качестве хобби играет, когда начинает хандрить. Тимурка Ширинский с третьего. Не повезло мальчишке, домой он никогда не вернется… Но если все сложится, если вероятность будет оптимальной, в общем, нехорошо загадывать… ну и прекрасный квартет первоклашек. Ходячее стенд-ап шоу. Но они просто чудесны. Но я так за них боюсь, если бы ты только знал!

– Музыканта знаю, мне нравится, как он играет. Первоклашки – светлые сами по себе, но темные лошадки еще те. И да, за них страшно. А что не так с Тимуром?

– Он страшно переживает за родных, – Александр рассеяно разлил по чашкам чай и теперь грел ладони о свою. – Но родители запретили ему приезжать. Считают что в Институте он в безопасности. Мы с ним время от времени на метатренинге после сдачи разговариваем просто. Кстати до момента, пока Тимур не прибился к первогодкам, его вероятности вообще были… знаешь, как нитки, которые на кончиках размочаливаются… Сейчас Гейр не видит куда они уходят. Наверное потому что он вплелся в вероятности маленького квартета.

– Интересно, как повлияет на них появление Фрея, – задумчиво произнес Дейм. – Корректор – это не только редко, но и фактически стена за спиной и ощущение полной безнаказанности, ибо есть кто-то, кто исправит то, что ты натворил. Он сам еще не понимает, что за силой владеет. Но на тебе очень большая ответственность, Саша. На тебе и Гейре. Доскональное изучение всех слоев планаров – работа сложная и долгая, а он фактически год потерял.

– Мы сумеем, у нас выбора нет, – Александр отпил чаю и поднял взгляд на собеседника. – Я думаю, что он прикипит к младшим. Мальчишки еще не знают своих сил, они понятия не имеют пока чему учатся. Так что пользоваться его талантом точно не будут.

– Они – нет. Но за завтраком их с официальным визитом навестил Матей, наш любимый Казанова. Правда, наблюдатель не понял, кто именно его больше интересовал – мелкий оракул или все-таки Фрей.

– Я знаю, – медленно кивнул Лемешев. – Я просматривал свершившееся через Фрея. – Думаю, пытались прощупать. Группу прощупать. И того, как вписался в нее новенький. Вписался. Хорошо сработал Аян. И Фрей. Они просто замкнули несколько секунд в кольцо и убрали стык. Не случилось драки с кровавыми разборками. И выполнено было так… виртуозно как для необученных самородков. Это было фантастично, Дейм. Даже мы не были такими филигранными.

– Рому в расчет не берешь? – Дейм вскинул бровь. – Он увидел вероятность исхода и остановил Симеона. Иначе вмешались бы другие старшие. А Санада – страшный противник, я уже не говорю про Айвена, хоть он и держится в стороне от мелких.

– Но Ромка никогда не видел вероятных неприятностей, направленных на других… Дейм, это запечатление, оно началось и точка фиксации будет очень болезненной. Во всяком случае, для этой группы. Старт равен окончанию, – Александр похолодел. Но тогда оператор Романа совсем не Сима. Тогда чей оператор Бехерович?

– Тебе напомнить, когда Рома первый раз увидел ключ первого уровня? – Дейм вскинул бровь. – Мы не знаем, что он видел конкретно. Может, снова предчувствие сыграло.

Больно кольнуло внутри. Заворочалось, пытаясь выбраться за пределы собственного тела, недовольство и разочарование. Он ошибся. Не сумел полностью оценить ситуацию. А расплатятся за это другие. Ты лопух, Сашка Лемешев.

– Но мы можем спросить, – Александр отвел взгляд. Так паршиво он себя уже давно не чувствовал. Он не на месте. Он не замечает очень многих моментов, которые могут оказаться фатальными для мальчишек.

– Тише, – Дейм на его изменившееся настроение среагировал сразу. Дотянулся, невесомо погладил по пальцам. – Между ними сам черт голову сломит, а мы всего лишь люди. Разберемся.

– Должны и как можно скорее, – упрямо повторил Александр. Ему не хватало этого. Прикосновений. Тактильных ощущений. Чувства присутствия рядом Дейма. ЕГО Дейма. И это тоже доводило до исступления. До криков. До закушенных по ночам губ. – Я не знаю, справлюсь ли я с квартетом, если дело обернется хреново. Раньше не колебался бы, а сейчас не знаю.

– Как ты сам сказал – у нас нет выбора, – Дейм мягко привлек его к себе, беря собственное тело под еще более жесткий контроль. – Но с парнями надо поговорить. Они творят то, что не должны. А еще нам надо понять, что из того, что произошло, поняли наши старшие.

Александр с силой обнял его за талию и носом уткнулся в плечо. Так лучше. Спокойнее. И беспокойнее тоже.

– Думаю, что Гейр уже сделал отметку в своем еженедельнике.

– Гейр в последнее время сам не свой. Даже для себя, – Деймос провел ладонью по его волосам. – С ним что-то происходит. Либо что-то видит и молчит, либо не видит и это бесит его до чертиков. Ты потрясающе пахнешь, Саша, – Дейм носом взъерошил гладкие прядки.

– Я не знаю что мне сделать, Деймос Амфимиади… то ли ударить тебя, то ли повалить и целовать, пока в глазах не потемнеет, – Лемешев задрожал. Щекотка стекла вдоль спины, тревожными звоночками отозвалась в теле.

– А чего больше хочется? – Дейм улыбнулся уголками дрогнувших губ. Саша всегда быстро заводился. С пол-оборота. А сейчас они слишком давно не были вместе. И держать контроль все труднее. Но и не касаться – выше сил. Та разорванная когда-то нить крепла, наливалась силой. Только сейчас к происходящему не имела никакого отношения.

В следующий момент Александр уже сидел на его коленях, буквально оседлав, держался за плечи и смотрел в глаза, будто впрямь решая чего именно хочет. Но ответ был один. Всегда один. Потому губы коснулись губ. Без трепета. Без нежности. Без осторожности. Он слишком хорошо и слишком давно знал Деймоса.

– Я поставил на «ударить», – выдохнул в его рот грек, стискивая талию прежде, чем ухнуть в этот поцелуй с головой, отказаться от которого он тоже был не в состоянии. Наркотик. Очередная доза. Без этих касаний, иногда мимолетных, иногда – на грани пристойности, жизнь не била ключом, не играла, а была подобно серой осенней хмари. Самое главное и самое сложное – остановиться вовремя. Не зайти за ту границу, после которой пути назад не будет ни для кого из них.

Еще и еще, подаваясь на встречу, позволяя языку проникать глубже, позволяя стону дрожать в горле, разрешая себе захлебываться влажными сочными вздохами, и раз за разом двигаясь вперед, чувствовать, как овладевает телом то самое напряжение, как наливается болью старая зарубцевавшаяся рана, как вплавляется в нее другая такая же. И вздрагивать, от прошивавшего насквозь удовольствия и возбуждения.

– Деймос… хороший мой…

– Мы фоним, – выстонал Дейм, прижимая его к себе все сильнее. Контроль трещал по швам, и даже Дар грозил вот-вот подать в отставку. – Саша… Сашка… День белый… Нельзя…

Как же быстро бьется сердце. Даже если замереть, всем телом вжавшись в другое, если дышать глубоко, пытаясь унять дрожь. Все равно колотится, будто намерено выпрыгнуть вон.

Он сидел и дышал, изо всех сил обнимая, сидел и дышал, срастаясь телом к телу, душой к душе. Зажмурившись до алых мошек под веками. Медленно, очень медленно разжал объятия, все равно не в силах отстраниться, отпустить. Слишком больно. И возбуждение никуда не уходит. На глаза студентам со стояком?

Почти-отчаяние в глазах такое острое, почти невыносимое. Но зайди чуть дальше, прикоснись только к бугорку на брюках – и можно забыть о реальном мире. Но можно коснуться губами шеи, пальцами проследить плечо, запоминая, впитывая тихие выдохи и ощущение пульсирующего под кожей жара. Сашка… Резкий, порывистый, всегда страстный и жаркий.

Деймос отвел взгляд с трудом. Но руки опустить так и не смог.

– У тебя третьеклашки через пятнадцать минут, – глухо произнес он, сглатывая вязкую слюну.

– Оставь сегодняшний вечер для меня, Дейм, – хрипло выдохнул Лемешев, стискивая пальцы в кулаки. Поднимался он тяжело. Сгорбился, опершись костяшками о столешницу, снова выдохнул, словно пытаясь освободиться от безумного напряжения, владевшего им.

– Если у любимого директора не будет на нас других планов, – Деймос вставал тоже тяжело, словно забыв про природную гибкость. Стоило бы отказать, но он всего лишь человек.

– Я буду тебя ждать, – не глядя на него, сказал Александр. Взглянуть, а тем более коснуться – значит разрушить и без того шаткую границу. И сорвать занятия у третьего курса. Потому что сейчас Дейм вряд ли сумеет создать кольцо, а он сам – защитить материальное от стоячего времени.

В ответ донесся стук закрывшейся двери и далекое эхо эмоций.

Когда господин Амфимиади изволил вернуться в кабинет после пар, у двери его ждал господин ректор Линдстрем, живописно подпирая стену. Господин ректор, вопреки своей вечной привычке кутаться во все что греет, был в легкой светло-голубой рубашке поло. Кроме того господин ректор был взъерошен, озадачен и крайне растерян, чего с ним в общем-то отродясь не бывало.

Господин Линдстрем довольно хмуро оглядел бывшего однокашника, принюхался, косо усмехнулся и отлип от стены, наверняка убедившись что без его поддержки последняя не обрушится.

– Нужно поговорить. Зови своего Сашу, вечером веселья не будет. Во всяком случае точно не такое, какое вы оба для себя запланировали. У нас тут происшествие, которое я понятия не имею как расценивать.

Дейм нахмурился. Сашка расстроится. Но Гейр по пустякам никогда не разменивался. «Саша», – и потянуть за нить, что бьется внутри, пульсирует. Он услышит.

– Все так серьезно?

– Более чем, – кивнул Гейр. – Все страньше и страньше. Абсолютно по Кэрроллу. Хоть мне абсолютно не интересно насколько глубока эта кроличья нора.

– Ты странно выглядишь. Даже для тебя странно, – Дейм открыл дверь и посторонился, пропуская Гейра внутрь кабинета. – Чай? У меня есть термос.

– Есть такое, – кивнул норг, проходя внутрь. – Если у тебя есть коньяк – тоже не откажусь. Честно говоря, я бы сейчас на пару суток закрылся. Но времени нет. Да и проверить теорию не помешает.

Александр явился парой минут позже, запыхавшийся, взъерошенный и злой. Впрочем, орать на ректора не стал. Старательно запер за собой дверь, отобрал у Дейма кружку с чаем, и привычно уселся НА стол.

– Ну жги, блин…

– Жгу, – кивнул Линдстрем, проводив тоскливым взглядом чай. – У меня появился оператор.

– Твою мать, – в этот раз на чистом русском выдохнул Дейм после долгого потрясенного молчания. – Как это может быть? Ты уверен?

– Почти, – кивнул Гейр. – Но видишь ли в чем проблема… Для того чтоб у меня появился новый оператор, старый, пусть даже с учетом разорванной связи, должен был погибнуть. То есть Натан…

– Молчи и не каркай! – раздраженно бросил Лемешев. – Кто счастливчик?

– Будешь смеяться. Первогодка. Бехерович.

– Мы бы почувствовали, если бы с Натом что-то случилось серьезное. Несмотря на разорванную связь, – Дейм нахмурился. – Но Сима? Как так может быть?

– Ты у меня спрашиваешь? – всегда хладнокровный господин Линдстрем подхватился на ноги и принялся мерить кабинет шагами. Нервно. Рвано. Энергично взмахивая руками, почти яростно выплескивая каждое слово. – Я понятия не имею что за хрень происходит. Я почувствовал утреннюю стычку, забрал пацана на проверить, и тут нас накрыло. Я понял, что он не участвовал в эпизоде как оператор, я бы почувствовал работу. Нет. Работал другой. Ширинский. Третьекурсник. И работал очень чисто, как для студента. Думаю, остальные сработали на инстинктах. Но Бехерович… Эта настройка другая. Мне пока удается ее сдерживать, не позволять срастись, но если он мой новый оператор, то это просто абсурд!

– Ты сам знаешь, что абсурду здесь не место, – мрачно заметил Дейм. – Но ты и Сима? А Рома? Я был уверен, что они идеально подходят друг другу. Получается… Тимур – оператор Силиверстова? Ты прав, Гейр, это абсурд.

– Не абсурднее того факта, что все уже стряслось так, как стряслось, – задумчиво пробормотал Александр. – Нам всего лишь нужно проверить связку, вот и все. Давайте запустим стандартную схему проверки. В конце концов, ты же уже проверял Силиверстова. Давай только из лука стрелять никто не будет. По замку полно старых доспехов, особо в части где читают политические науки, историю и прочие географии.

– Ты предлагаешь приложить их танцующими доспехами? – светлые брови норга взлетели, кажется, на самый лоб.

– Достаточно уронить на кого-нибудь алебарду.

Дейм усмехнулся:

– Собрать их всех в одном месте – та еще задачка. Но мне нравится эта идея. Определенно.

– Ну дай им задание, накажи опять же. Ну черт, сыграй с ними в «Гарри Поттера», – принялся предлагать Александр, загибая пальцы. – Назначь дежурными по коридору!

– Тоже мысль, только ронять доспехи будешь ты! – ткнул в него пальцем Линдстрем.

– Ага, как всегда, инициатива наказуема, – возмутился Лемешев. – А проблема, между прочим, твоя!

– Это наша проблема. Общая, – Дейм фыркнул. – Так что нам всем в этом участвовать. А так как материалист из нас ты, Саша, то тебе и ведущая роль.

– Саша то, Саша се… – пробурчал Лемешев. – Нет, чтоб выходной дать, и любви и ласки добавить. Неее, работай, Саша! Работай!

– Не ворчи, а то на старичка похож, – добродушно фыркнул Дейм. – Сам знаешь, что это придется делать и именно тебе.

– Как вы мне дороги оба, если б вы только знали! – вздохнул озадаченный. – Но вы ведь понимаете, что раньше, чем завтра с утра, я вам это счастье физически не организую. Конечно, можно и на ночь, но это сущий садизм. Детям спать надо.

– Расслабленность перед сном лучше всего способствует работе инстинктов, ты сам об этом знаешь. Не время для жалости, Саша, – Дейм виновато улыбнулся.

– Короче, я понял. Вы как всегда умываете руки, а я пошел работать. И пусть вам будет стыдно за МОЮ бессонную неудовлетворенную ночь!

– Прелесть моя, неужели ты думаешь, что мы тебя одного оставим?

– Оставим, – убежденно кивнул Агейр. – Я к пацану ближайшее время и на шаг не подойду. Сам знаешь какой контроль становится, когда синхронизация начинается.

– Что и требовалось доказать, – пожал плечами Александр. – Ладно, вы тут настраивайте слежение, а я пойду устраивать пакости.

– Возвращайся, как только все будет готово, – Дейм на секунду коснулся пальцами его запястья. – Отслеживать придется всем вместе. Проследить воздействия на уровни такого масштаба в одиночку почти невозможно.

…Пакости времени заняли прилично. Свернуть пространство для определенных людей таким образом, чтоб куда бы эта компания не направлялась, все равно попадала бы в один и тот же коридор, и непременно вместе. Для каждого персональный сценарий. Хоть из душа в полотенце выходи, хоть с кровати вставай, хоть беги по внутреннему двору.

Это даже весело. Шаг за шагом выстраивать лабиринт. Он всегда представлял себе эту игру как прохождение Великого Амберского Лабиринта. Ну или его аналога – Логруса. Сначала борешься, потом меняешь реальность. Послойно. Точно снимая чешуйки или шелуху.

Это изматывает, но как же пьянит понимание того, что ты, Александр Лемешев, это можешь. Сам. Один. Без помощи. Как лучший в своем выпуске.

Давай, Чед, иди мальчик, а за тобой обязательно ринется Тимур. Он без тебя сейчас никуда…, а теперь Рома. И малыш Аян. Не хочешь выбираться из кокона кровати? А тебе пить хочется. Дико хочется. И совсем не хочется сока. Ты хочешь обязательно минеральной воды с лаймом, имбирем и мятой. И еще пожалуй лимонную тарталетку…

Вперед, мальчики, давайте, в коридор, здесь все историей пропитано. Это не Месснеровский Юваль, но тоже классно. И камни на полу, и каменные панно на стенах, и доспехи вот эти рыцарские. Кра-со-та!

Спустя два с половиной часа он с трудом дотащился до кабинета Деймоса и, наплевав на приличия, ввалился в святая-святых господина Амфимиади, в котором господин Линдстрем уже имелся в наличии.

– Требую брауни и кофе. Иначе я просто труп!

Забавно, но все заказанное уже ждало его. Все-таки его хорошо знали.

– И только скажи, что тебе это не понравилось.

– Я вас ненавижу, – припечатал господин Лемешев. – Обоих. Один пошляк, другой извращенец. Какая нелегкая меня с вами связала?

– Любовь – зла, – по-русски с меланхолией и надрывом провозгласил Линдстрем. – Полюбишь и…

– Сам ты…

Деймос расхохотался.

– Детский сад, дамочки.

– Вот молчи, Дейм! У тебя хоть с личной жизнью все нормально – Гейр окинул придирчивым взглядом Лемешева. – И напарник, и любовник в одном лице. А мне пацан в партнеры достался. И плевать, что совершеннолетний. Он мой студент.

– Когда и кому это мешало? – Дейм только бровь вскинул. – Никто не просит тебя с ним спать.

– Как хорошо что он не похож на Натана, – прикрыв глаза, вздохнул Гейр.

– Все еще сохнешь по нему? – вскинул бровь Александр.

– Все еще, до сих пор. Я, между прочим, любил его. А он просто свалил и все, – норг еще раз глубоко выдохнул, тщательно контролируя время и интенсивность, и когда открыл глаза в следующий раз, был спокоен.

– Ты же знаешь, что любовь и напарник – не всегда одно и то же? – Дейм сочувственно улыбнулся. – Но если парень – твой оператор…

– Парень мой оператор. Это значит, что нам с ним придется настраиваться друг на друга, чувствовать друг друга и понимать, даже не разговаривая. Это важно, и ты это знаешь как никто другой. Все это было у меня с Натаном. И как будет теперь я не знаю.

– Сима – не Натан, – жестко отрезал Лемешев. – И чем раньше ты это примешь, тем будет лучше для вас обоих. И кстати, алебарду будут ронять именно на Симу. Заодно и проверим как ты его почувствуешь.

– Когда? – Дейм нахмурился.

– Через пятнадцать минут, – сверившись с часами ответил Александр. – Даже если сопротивляться станут – все равно потянет, хоть в трусах хоть голыми.

– Есть предложение, чем занять эти пятнадцать минут? – Дейм вытянул ноги, заставляя себя расслабиться.

– Мысли у меня были, но в настоящий момент они несколько неактуальны, – господин преподаватель умял и брауни, и кофе выпил и, несколько повеселев, воссел в кресло, закинув ногу на ногу. Забавный контраст. Минуту назад он преспокойно заявил что на студента свалится алебарда, и вот уже благостен и расслаблен.

– Воздержись, – поморщился господин ректор. – Никогда не относил себя к вуайеристам. Нет желания наблюдать как вы кувыркаться станете.

– У меня тоже нет никакого желания, чтобы кто-то видел, как мы станем кувыркаться, – ехидно выдохнул Дейм.

– Вообще-то я собирался развернуть проекцию, а не то что вы там оба подумали, – фыркнул Лемешев. – Пошляки оба.

– Конечно-конечно, – Дейм покладисто покивал. – Мы так и поняли. И ждем, не мешаем.

Пафосно становиться в позу, закатывать глаза, включать спецэффекты он не стал. Просто в какой-то момент синие глаза почернели, а кожа посерела, сделав привычного Сашу больше похожим на демона. Зато посреди кабинета аккурат на полу появилась проекция того самого избранного коридора. Почти осязаемые стены, почти настоящий «рыцарь». Почти настоящие мальчишки.

Первым появился Аян. Сонный, взъерошенный, зевающий – он шлепал босиком медленно, рассеянно, жмурясь от света. Следующим нарисовался Сима. Этот все пытался вернуться назад, обнимая как родную толстенную книгу, больше напоминающую какой-то стильный артбук, чем учебник. Дальше – Чед и Тимур. Ну эти, кажется, скоро повсюду вдвоем шататься станут. Они шествовали осторожно и несколько удивленно. С одним термосом на двоих и тарелкой из кафешки, наполненной кренделями и плюшками.

Дейм фыркнул, не удержавшись.

– Хомячки.

– Эти «балуются плюшками», а ты Саше выносил весь брауни, до которого руки дотягивались, – дернул уголком губ Агейр.

– Не на ночь глядя, – возразил Деймос. – И не с прицелом на завтра.

– Молодые растущие организмы. Насколько я помню, мистер Шеннон сейчас догоняет программу? Материалисту этого маловато будет. Он есть будет как не в себя еще с недельку, я уже такое видел, – усмехнулся Линдстрем. – У меня это уже пятый поток.

– Ну-ну, – протянул Деймос и напрягся, когда в коридоре появился Роман и почти сразу следом – Фрей.

– Ну вот и начинается. Сразу предупреждаю, к проекции не подходить, руками не размахивать, ничего не касаться! – заявил Александр. Впрочем, предупреждение не помешало ему самому подойти ближе и встать аккурат за доспехом, предназначенным к падению.