Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

– Сколько я помню твое платье, оно у тебя для такого слишком узкое. Это как бы мне не пришлось защищать твою честь и девственную жопку, – Рома шел, не торопясь, втихую радуясь тому, что напряга между ними больше нет. И что большинство вопросов они разрешили.

На дворе был снег, который парочка второкурсников активно сгребала в кучу, расчищая дорожки.

– А прикинь, я такой: «I wanna be loved by you… или нет, happy birthday mr president.». – и тут же поза, ручки прижаты к груди, острые плечики, трепещущие ресницы, губы бантиком. Сима стебался. И стебаться ему нравилось.

– Очаровательная маленькая блядь… – рыжий Патрик стоял, подперев плечом стену блока общежитий и наблюдал за ужимками Бехеровича. – У кого учился? У Михновского?

– Че? – не понял Сима.

– Скорее, у тебя. Талантливо изображает, не находишь? – Рома стиснул плечо Симы и вышел вперед, хмурясь. Вокруг почти никого из кураторов, а Патрик в последнее время совсем голову потерял. И, похоже, предсказанные старшими неприятности их таки нашли. – Отвали лучше. День всего пережить, завтра легче будет.

– Кому легче? – Лепреконские глаза Патрика опасно светились. Он шагнул вперед, оттирая Ромку в сторону. – Тебе? На каникулы свинтишь? Конечно… – крепкие пальцы вцепились в пушистый шарф и Патрик принялся наматывать конец на кулак, притягивая к себе Бехеровича.

– Патрик… иди нахер, пока промеж глаз не получил, – Сима сжал кулаки, упираясь в землю. – Не вынуждай.

– Патрик, а, Патрик… Так, может, ты на самом деле Анжея хочешь, м? Ты хочешь, а он не дает, – Рома сузил глаза, мгновенно проваливаясь на планар и судорожно ища выход. Будь с ними хроник и Тим, можно было бы развести их вероятности, но Аян был далеко, а помощь им требовалась сейчас. Они даже вдвоем со свихнувшимся третьекурсником не справятся. Тем более, с материалистом, который при желании их в цепочку ДНК скрутит. Он лихорадочно перебирал вероятности, ища ту самую, за которую можно зацепиться.

– Нахера мне траченный-перетраченный поляк, м? – в глазах Патрика плескалось что-то пугающее. Как голодные искры в битом бутылочно-зеленом стекле.

– Патрик, ОТЪЕБИСЬ!!! – рявкнул Сима, с чувством засадив ирландцу ботинком промеж ног.

– Сука… сука… – рыжий сложился, руками цепляясь за обиженный пах. Сима же, придав ему ускорение толчком в спину, рывком открыл дверь и втолкнул Ромку внутрь.

– Сам ты… ушлепок, – процедил он, захлопывая за собой дверь. – Жлоб. Хамло трамвайное. Козел.

– Ох, зря… – только и успел выдохнуть Рома прежде, чем дверь начала сворачиваться словно сама в себя. Дернув Симу поближе, Рома присел и зажмурился, все еще ища. Что-нибудь… Но Тима рядом нет. Тима нет. Но есть Сима. Пусть не его, но все же, вдруг…

– Держи, – прохрипел он и швырнул ему слабо светящуюся линию вероятности, в которой в столовой на воде от растаявшего снега должен поскользнуться Ивайло – третьекурсник, староста и хроник.

– Блядь… блядь… твою… йййоооооопт… – Сима жмурился, проваливаясь все глубже на планар, пытаясь уцепиться за ниточку, притянуть ее ближе, еще ближе, переплести с реальностью, и…

Она ускользала, не давалась, но время шло, бежало, летело. Ну хоть краем…

– Какого черта ты творишь, Пат?! – от знакомого голоса за переставшей выворачиваться дверью пришло облегчение. Но ждать ответа Рома не стал и быть свидетелем разборок старших не хотел тоже. Поэтому он дернул Симу на себя и рванул по лестнице, как только позволяли ослабевшие от прогулки по планарами ноги. Арестов за такое убьет к чертям…

Они оба остановились только, ввалившись в блок и захлопнув дверь. Кажется, у Симы даже дрожали руки. Кажется, перед глазами танцевали «четыре черненьких чумазеньких чертенка». Но несомненно он был цел и невредим. Как и запыхавшийся Ромка.

– Вот… вот же ж… – только и сумел пропыхтеть он.

– Все еще считаешь идею с платьем удачной? – Рома рванул шарф с шеи и подошел к окну. Зашипел от досады на то, что отсюда крыльца было не видно, и уткнулся лбом в стекло, борясь с тремором. – Нам очень сильно повезло. Пока бы кто-нибудь заметил воздействие, от двери бы уже ничего не осталось. А в корпусе сейчас только такие же первоклашки.

– Подкачу к греку с непроизносимой фамилией и попрошу меня девкой на вечер сделать, – фыркнул Сима. – И не больно и все пучком. А, нет, это же Сашенька у нас материалист.

– Долбоеб?! – Рому к нему буквально развернуло. – Ты хоть последствия себе представляешь, ты, мазохист несчастный?!

– Пфффф… все равно не залечу, так что не ссы, Силиверстов, жениться на мне не придется, – широко, во все тридцать два оскалился Сима.

Рома медленно выдохнул, с трудом беря себя в руки и успокаивая полыхнувшую злость. Ой, плохо. Ой, нехорошо. В таком состоянии он был редко, но обычно это не заканчивалось ничем приятным.

– Хорошая идея, – сузил он глаза. – Пожалуй, я к тебе присоединюсь. Найти платье не проблема.

– Ты такой поворот событий не планировал, – прищурившись, бросил на него взгляд Бехерович. – Ты вообще не собирался этого делать. Так нафига, Локи?

– А просто так, – Рома дернул шарф с шеи, вернул его на вешалку, туда же пристроил пуховик. – Должен же я узнать, чем тебя так этот экстрим привлекает. Ну и не хочу, чтобы все веселье прошло без меня.

– Фантазия у меня не работает! – Сима стряхнул обувь, с отвращением бросил на диван шарф и опустился на край, с силой растирая лицо ладонями. Снова хотелось спать. Он чувствовал себя жутко выжатым после этой вспышки. И хрен просечешь: то ли у него получилось, то ли нет, то ли косяк какой-то косячный в конечном итоге вышел.

– Наглая ложь. Не работала бы фантазия – не был бы оператором, – Рома прошел мимо и застыл перед телефонным справочником внутренних комнат. Телефоны они использовали редко, предпочитая добежать до соседа, но иногда все-таки они были как нельзя кстати. – Не помнишь, в какой комнате Сид живет? У него ворох этих платьев. Если не соврал, конечно.

– И еще у меня склероз, – припечатал Серафим.

– Я бы назвал это «упрямый, как баран», – Рома развернулся к нему, глядя тяжело, даже зло. – Или мы идем вместе или никто.

– А почему как? – Сима сполз на пол и теперь смотрел на него снизу-вверх. – Нахрена нам вообще эта дурацкая вечеринка? Не хочу я туда идти. От слова совсем.

– Хочешь киснуть здесь, пока остальные веселятся? – Рома переступил с носка на пятку и обратно, а потом со вздохом опустился рядом, так, чтобы оказаться прямо напротив. – Что не так, Серафим? Что с тобой не так? Ты на себя не похож. Тебя и нет словно.

– Я не знаю, Ромка, – тот только пожал плечами и вздохнул. – Я правда не знаю. Мает что-то. Чувство, что что-то не так и не то, какая-то херня и мутная муть. Мне вообще ничего не хочется кроме как спать. Мне, бля, даже сексу не хочется, хотя раньше чуть ли не пар из ушей валил. Я не знаю, что со мной.

Рома немного помолчал, а потом вдруг притянул его к себе, как когда-то. Прижал спиной к груди, обнимая, как… черт знает, как. Не обнимают так друзей.

– Нельзя спать, – глухо произнес он куда-то в шею Симы. – На самом деле я Тимуру так благодарен, что он нас будит. Потому что боюсь однажды не проснуться совсем.

– Я это понимаю. Думаю, что и остальные понимают, – тот запрокинул голову, затылком упираясь в его плечо. – Но не представляю, когда наконец все закончится.

– Закончится, – Рома прижался скулой к его виску. – Надо просто перетерпеть. Мы не одни такие. – Он сильнее стиснул руки, выдыхая. – Ну так что, не пойдем на вечерину?

– Разве что ради того, чтоб не спать, – Сима прикусил нижнюю губу, а потом заметил: – Мне волосы надо выпрямить, а я нихера сам не справлюсь. Поможешь?

Рома со стоном уткнулся в его плечо. А потом разжал руки и встал.

– Отлично. Готовь что там тебе надо. А я за платьем схожу.

– Может, давай я влипну в индивидуальном порядке? А ты просто развлечешься? – предложил Серафим.

– На хера тебе это вообще надо? Влипание это? Внимания мало, еще захотелось? – Рома снова начал заводиться. – Тебе Патрика мало было, а ведь всего лишь полдень, и ты был в пуховике и шарфе.

– Да просто обидно, что шмотку купил, а надеть никак. Считай бытовым жмотничеством, – надулся Сима.

– Тебе здесь еще три с половиной года пахать. Будет еще случай выпендриться. Но не сегодня. Сим, не заставляй меня тащиться в другой корпус только для того, чтобы найти себе платье. А ты знаешь, что я это сделаю, дурости хватит.

Симеон вздохнул. Симеон взгрустнул. Надулся еще сильнее, но все-таки сдался.

– Ладно, – наконец кивнул он. – Тогда я буду четким пацанчиком из гетто. И говорить: «Йоу, чувак, ты гонишь, чувак…»

– Только с ума не сходи, – Рома выдохнул с явным облегчением. – Придумаем тебе что-нибудь другое, не хуже. На крайний случай, пробежимся по комнатам, у кого что завалялось из старшеклассников с прошлогоднего Хэллоуина. Только не дуйся.

– Да че я, – обреченно передернул плечами Сима. – Я ниче.

Он заполз таки повыше, потом и вовсе принял вертикальное положение и побрел в комнату. Наводить порядок, перестилать постель, собирать манатки. Хотя, что-то подсказывало, что на каникулы студентов не отпустят. Во всяком случае не сейчас.

– Да блииин, – Рома пнул ни в чем не повинное кресло и рухнул в него, нагло проигнорировав его жалобный скрип. Ощущение было поганым. Но как объяснить одному мазохисту, что платье в пик метатренинга – откровенный мазохизм. Тут даже табличку «трахните меня» вешать не надо. – Ну хочешь, не пойдем никуда! – прокричал он во всю мощь легких, запоздало сообразив, что в блоке они, собственно, могут быть не одни.

– Можно я с вами никуда не пойду? – из своей комнаты в гостиную просочился Чед в обнимку с термосом и опустился на диван. – Мне это уныние уже надоело, веселиться как-то не тянет, и вообще все хандрят. Так что мне тоже не особо куда-то хочется топать. Предлагаю устроить веселье в нашем блоке.

– Оставишь Тима одного? – хмуро поинтересовался Рома. – Если ты забыл, то напомню – ты его якорь. А Арестову точно будет не до него. Разве что уговоришь Тимурчика никуда не ходить.

– Вопрос не в присутствии якоря рядом, а вообще в его наличии. Я у Тима есть. А значит, клинить его так сильно не будет. Насколько я знаю, плотно и конкретно ему сносило башню только два раза. И во второй мое присутствие в блоке вообще не помогло, – Чед зевнул и несколько раз с усилием закрыл и открыл глаза. – Что-то я как-то устал.

– Сам решай, – пожал плечами Рома. – А тебя с чего на сон потянуло? Ты же вроде изначально подвержен не был. Отходняк после экзаменов?

– Я с Тимом таскался народ будить. Неделю уже нормально не высыпаюсь, – Шеннон всем телом потянулся. – Надо бы в кафе перед самым событием сходить. Чтоб потом не высовываться. И на инсинуации не реагировать.

– Надеешься отсидеться где-нибудь в сторонке? А что, у тебя шанс есть. Тут все в курсе, что Тимур твой рыцарь без страха и упрека. Но рисковать бы я не стал, тут ты прав.

– Куча людей в курсе, что Тимур по уши влюблен. И не в меня, – британец пальцами отбарабанил какой-то ритм по подлокотнику и вздохнул.

– Что ничуть не помешает ему свернуть шею любому, кто только косо на тебя посмотрит, – Рома вздохнул. – Все-таки устроим домашние посиделки?

– Если кто-нибудь из кураторов нас за ухо с нашей пижама-пати не выволочет, – кивнул Чед. – Или тебе хочется все-таки рвануть и повеселиться? Потому что это уже совсем другое дело и если так, то придется хорошенько тряхнуть Сима.

– Последние пару месяцев мы все были на взводе. Сначала эпидемия кошмаров, потом экзаменов, теперь эпидемия сна. Мы все в напряге, который надо сбросить. Так что я бы все-таки пошел повеселиться. Потанцевать, поорать, да хоть кулаками помахать без особого ущерба для организма. Здорово помогает снова почувствовать вкус к жизни. Тебе не говорили, каков процент не вернувшихся первоклашек после каникул? Тридцать процентов, брат. Просто решают остаться дома.

– И имеют проблемы, – кивнул Чед. – Шизофрения из этих проблем не самая даже напряжная. Я читал статистику и исследования. И знаешь, что? Я не хочу уходить. Мне нравится то, что здесь делают. И мне нравится то, что я могу… Знаешь, я тут недавно скопировал щит Лемешева. Я же материалист, так что это даже весело. Я даже подумал на секунду, что оглох, – он улыбнулся и тряхнул головой. – Пришлось бежать к нему и просить объяснить как его убрать.

– И он даже не поехидничал? – Рома вздохнул, расслабляясь. – Мы все экспериментируем так или иначе. Я, конечно, пока будущее предвидеть не могу, но на пару секунд вперед – вполне возможно. Ну и предчувствовать задницу заранее. И сейчас моя пятая точка говорит мне о том, что неприятности будут независимо от того, пойдем мы или останемся здесь.

– Постебался немножко, – по физиономии британца было понятно, что стебались к обоюдному удовольствию. – Просто если честно, я себя в окружении студентов чувствую немного некомфортно. Хоть и понимаю, что выбираться из «зоны комфорта» необходимо.

– Один «за», один «против», один воздержался. Нам срочно нужны еще трое для голосования. Где у нас Тим? Аян с Фрейем у кого-то кураторов, Фрей досдает там что-то, Аян ему моральную поддержку оказывает.

– Тима все задолбало, – фыркнул Чед. – Он сказал, что, как только закончится весь этот дурдом, пустится во все тяжкие, включая разврат.

– У него все не так хорошо, как ему бы хотелось, да? Он сам не свой в последнее время, хотя и несчастным его не назовешь.

– Сплетничать нехорошо, – нравоучительно заметил британец. – Но да. Арестов все это время очень занят. И они почти не видятся. А Тимуру от этого плохо. Знаешь, когда вроде и вместе и не вместе. Как-будто на расстоянии. Но я все равно рад за него. И еще я ему завидую.

– Он сколько этого ждал? Почти три года? Есть от чего сейчас дергаться, – Рома сузил глаза. – Завидуешь? С чего вдруг?

– У него есть человек, которого он любит, – пожал плечами Шеннон.

– Даже если это не взаимно? – Рома вскинул бровь. – Тоже бы завидовал?

– Не знаю, Рома. Это очень сложный вопрос.

Рома фыркнул, ударил по подлокотникам и встал.

– Так мы ничего не решим, а время тикает. Сима хочет идти в платье, я не хочу его в таком виде пускать. Но он был бы не против вообще никуда не пойти, я говорю, что развеяться надо. Ты колеблешься, Тиму похер, мнение Фрейя с Аяном не знаю, но предполагаю, что там будет так, как решит Аян, малыш из нашей Ягодки веревки вьет.

– Я за них рад, особенно если Ягодка не против, – широко улыбнулся Чед. – Ладно. Уговорим Симу. Ну правда, сбежать мы всегда сможем.

– Хороший довод. Только он на меня дуется из-за платья. Может, ты скажешь свое веское слово? Мнение двоих в любом случае весомее. Он не понимает, на что нарывается.

– Когда научусь, я его сам в девчонку трансформирую! – Чед зловеще поиграл бровями. – Будет ему острых ощущений на всю оставшуюся жизнь!

– Надо Матея попросить, вдруг согласится, – Рома усмехнулся, потирая шею. – Ну что, пошли? Не считая уговоров, времени у нас и правда немного. Мне, например, тоже «хвост» сдать надо, а он еще не написан. Так что…

– Иди и пиши, я счастливый отличник, у меня ни одного долга нет, – британец показал ему язык и, щелкнув пультом, включил телевизор. – О… сегодня же Рождественское богослужение! Папа правит мессу!

– Эй, а с Серафимом кто говорить будет? Папа? – возмутился Рома.

– СИИИИМАААА!!! – заорал Шеннон, перекрикивая даже звук органа. – Мы идем на вечеринку. Так что не смей там прятаться, иначе… иначе в обезьянку трансформирую и Ромке вручу. Под костюм.

– Мое общество дурно на тебя влияет! – в свою очередь проорал из комнаты Бехерович. – Ты утратил свой высоколордский моральный облик!

– О, как… – ошарашено выдохнул Рома. – Жив, значит, и даже в порядке, раз сил на ор хватило. А его по-хорошему тут, значит, пытаюсь. Матом крыть надо было.

– А ты волновался, – хмыкнул Чед. – Иди и учись, Пифия. А я помолюсь за успех во всех твоих начинаниях и стремлениях. Бехерович, за тебя я тоже помолюсь! Чтоб твой зад сегодня третий курс обошел стороною!

– Аллилуйя! – отозвался Сима.

– Идиоты, – буркнул Рома, чувствуя себя почему-то обиженным. – Сами тогда свои проблемы решайте. И идите хоть в платье, хоть вообще голяком, – и исчез за дверью комнаты для занятий.

====== 10.1. ======

Кто нарядил елку – было загадкой. Ходили слухи – что кто-то из преподов-материалистов просто переместил живую ель со склона в центр зала, а потом позаимствовал из Белого дома игрушек. Ну че, очень специальные, очень технологии. Вероятно, что-то из домыслов было правдой. Не зря же Линдстрем усиленно отчитывал Лемешева в уголке. Александр кивал, улыбался, снова кивал… Линдстрем хмурился, что-то монотонно выговаривал русскому, вздыхал, но толку, судя по всему, никакого не было. Елка стояла посреди зала. Игрушки на ней висели. И все было отлично.

– Господа… выбирайтесь из своего логова, через пятнадцать минут начинаем! – отряженный в качестве наказания к первоклашкам, Лемешев несчастным не выглядел. Напротив. Довольный жизнью, почти цветущий, в мягком кашемировом свитере цвета топленого молока, тонких шерстяных брюках. О том, что он явился с улицы, говорили только пушистый грубой вязки шарф (явно снятый с Викинга) и ботинки.

– Ага… да, господин Лемешев, – Чед распахнул дверь, всем собой демонстрируя готовность мгновенно рвануть прочь. – Мы почти готовы.

– «Почти готовы» – это слишком громко сказано, – донесся откуда-то из глубины блока голос Ромы, а сразу следом явился и сам Рома. В купленном явно на фанатском сайте костюме из «Стар Трека», который невероятно ему шел, оттеняя глаза и облегая тело мягко, но очень эффектно. – Здравствуйте. Реферат я написал, вам его сейчас отдать?

– Можешь отправить на электронку, – улыбнулся Александр, окидывая обоих изучающим взглядом. Римлянин из Чеда получился вполне себе пристойный, Кирк из Ромки отличный. Гуцул из Симы – странный. – Трембиту в карман спрятал?

– Угу, – кивнул Бехерович. – И после третьей полезу на гору, со своими связываться…

– Не будь букой, Серафим, – фыркнул Александр.

– Он дуется, что ему платье не дали надеть, – тут же «заложил» друга Рома, вертясь перед зеркалом. Он немного пригладил волны на волосах, и теперь пряди лежали более ровно.

– Это было бы весьма опрометчивым поступком, но интересным экспериментом, – улыбка Лемешева стала чуть шире. – Я рискнул надеть платье на втором курсе. Но к тому моменту я уже много чего умел, так что обезопасить себя не составляло проблем.

– Как-то так мы ему и говорили, – вздохнул Рома. – Время еще будет покрасоваться. Привет, мальчики. Ого… – Он развернулся к вышедшим из своей комнаты Фрею и Аяну, и присвистнул. – Ягодка, и как теперь тебя звать?

– Еще не определился, – оскалился запакованный в кожу по самое горло тот. Черный плащ на змейке поскрипывал, за плечом виднелась рукоять какого-то меча. А еще он распустил волосы, надел перчатки и теперь был похож на ожившую мечту поклонницы аниме или фетишиста. – Я считаю, что Кададж, а вот он, – кивок в сторону Аяна, – говорит, что у меня волосы длиннее, так что тяну на старшего братца. Оба – ну очень нехорошие герои седьмой «Последней фантазии».

Рома только головой покачал, окидывая откровенным взглядом затянутого в костюм Фрея. Тот выглядел настолько агрессивно-сексуально, что поневоле начали закрадываться странные мысли. Впрочем, стоило перевести глаза на Аяна, как дыхание перехватывало еще сильнее. Японец не стал рядиться гейшей или самураем, зато стянул что-то явно из национального джей-рока, и теперь красовался в высоких ботинках со шнуровкой, облегающих лайковых брюках и расшитым золотом красным пиджаком «под мундир» с высоким воротником-стойкой с эполетами и прочей атрибутикой.

– Чувак, я знаю кто ты!!! – восторженно завопил Сима. – Ты – Гакт!

Лемешев только бровь вскинул:

– Ваши глубокие познания в японской культуре приятно удивляют…

– Мне девушка когда-то показала. Она по нему тащилась как удав по стекловате!

– Я на Гакта не тяну, – выдохнул Аян, которого сейчас язык бы не повернулся назвать «малышом». – Я, скорее, сборное от всех понемногу.

– Отличная сборка вышла, – Рома подмигнул, показывая большой палец. – Классно выглядите, парни. На вашем фоне мы все потеряемся. Что не может не радовать.

Фрей фыркнул и увлек Аяна поближе к остальным. Вместе они смотрелись действительно эффектно. И очень опасно.

– Не уверен, что это хорошая идея на самом деле, – Аян поежился. – Внимание – это последнее, что нам нужно.

– Аян, отставить упаднические мысли! Вперед, к развлечениям! – Александр шагнул в сторону, приглашая парней покинуть блок.

– И что, даже не прочитаете лекцию на тему безопасности и осторожного поведения? – съехидничал Фрей, заматываясь в шарф. Костюм – костюмом, но мороз на улице никто не отменял.

– Вам об этом едва ли не с первого дня учебы повторяют по десять раз на дню, так что не вижу смысла, – пожал плечами Лемешев. – Но если вдруг возникнут какие-то проблемы – обращайтесь к кураторам.

– Ну да, если все страшилки окажутся правдой, вам отбоя от нас не будет, – фыркнул Рома и, одевшись наконец, вышел вслед за всеми.

Народа в клубе было… много. Пожалуй, только здесь и сейчас можно было оценить размер филиала и количество в нем учащихся. С другой стороны, по сравнению со стандартным ВУЗом это самое количество нервно курило в сторонке. Но и того, что было, вполне хватило, чтобы бушующая энергия захватила, ослепив и оглушив на миг. Громкая, ритмичная музыка, всполохи света только добавляли хаоса в ощущения. Их, первогодок, непривыкших к подобному, получаемых только тщательно отмеренное воздействие, почти парализовало на некоторое время. Здесь и сейчас все было по-другому, совсем по-другому. Воздействия хроников были видны невооруженным взглядом, материалисты забавлялись художественной скульптурой, превращая что-то в нечто под смех зрителей. От маскарадных костюмов почти рябило в глазах, а взглядом хотелось охватить все и сразу. Слишком много всего. Собственная вселенная вдруг сузилась до этого зала, кажется, даже планары ходили ходуном, по крайней мере, что-то звенело и вибрировало на самой грани тонкого восприятия.

Они шли через толпу почти завороженные, зачарованные буйством красок и света, хаосом ощущений. Лемешев растворился в толпе, но они этого даже не заметили. Как почти не воспринимали обращенные к ним оценивающие взгляды. Откровенно облизывающие, голодные, похотливые. Впрочем, не они одни были «под обстрелом». Первогодки, пришедшие раньше и уже успевшие немного привыкнуть, инстинктивно жались к стенам, кураторам или старшим «якорям», смотрели испугано, но с любопытством. А чем больше проникал творящийся хаос в кровь, тем меньше был страх, больше любопытства и возбуждения.

– Не нравится мне все это, – Матей, наблюдавший за происходящим из темного уголка, с силой сжал пальцы Санады. Накрывало. Чертов метатренинг таки достиг своего пика, и реальность странно вело. Но теплые сильные пальцы пока держали, не давая сорваться и утонуть. А еще ответственность, оказавшаяся не менее мощным якорем. Ближе к обеду их всех собрал Арестов и в коротких, но емких выражениях, почти в добровольно-принудительном порядке велел присматривать за «малышами». Не за всеми скопом, разумеется, а за кем-то одним, выбрав себе «жертву». И Матей отлично его понимал. Как корректору, Арестову сегодня достанется больше всех, ибо именно он в компании еще парочки парней послабее будет сглаживать и убирать последствия спонтанных инициаций и «фокусов» метатренинга. Следить еще и за порядком – даже он не сможет разорваться на столько маленьких арестовых.

– Ты тоже это чувствуешь? – хмуро поинтересовался Айвен, стоящий плечом к плечу то ли поддерживая, то ли ища поддержки. Операторов метатренинг задевал так же сильно, разве что спецэффектов от этого было меньше. Все происходило исключительно на уровне планаров, и в реальную жизнь прорывалось только, если утонувший оператор начинал путать нити вероятностей.

– Я чувствую, как растет напряжение. Воздух словно уплотняется. Как перед грозой, – Матей поджал губы и рванул ворот рубашки. Ради разнообразия в последний момент он решил выделиться по-своему и надел костюм-тройку. С учетом того, что за все прошедшие годы в подобном «наряде» он никогда не появлялся, обходясь джинсами, можно было сказать, что сегодня он таки нарядился.

Санада с неожиданной силой сжал пальцы Матея, переплетая их со своими.

– Мы это переживем. И не сорвемся. Мы сильные. Мы самые сильные среди третьего курса. А по контролю не уступаем даже Тимуру. Так что все будет хорошо.

– Если быть до конца честным… – Анжей закусил руку и со вздохом стащил с глаза повязку. – То я поддерживаю Ваню. Что-то растет. И вряд ли это «что-то» будет по зубам помощникам Арестова.

– Арестов не зря просил нас присматривать за малышами, – Матей прикрыл глаза. – Сан, твой – Аян?

– Если не возражаешь, – японец нежно коснулся его скулы губами.

– Тим присмотрит за своим мальчиком, если у него крышу не сорвет, естественно, – тоненько пропел Анж, выразительно глядя на подошедшего Ширинского.

– Я присмотрю за Чедом, – авторитетно подтвердил бедуинский принц. А потом вдруг прибавил: – Первый раз за три года здесь чувствую такое напряжение. Кажется, если я хоть на секундочку ослаблю контроль – меня накроет.

– Ты не один такой, – выдохнул Матей. – Держись, нельзя срываться. Только не сейчас. Анж, кого возьмешь ты?

– Силиверстова, – по-птичьи передернул плечами «Сиель». – Мы с ним вроде как ладим. И меня он послушается.

– Не сомневался. Право первой ночи накладывает отпечаток, да, Анж? – криво улыбнулся Матей. – Жаль, что Ягодка корректор, я бы за ним проследил.

– Возьми Серафима, – Айвен покосился на него почти угрюмо. – Уступлю.

– Нет уж, оператор оператору глаз не выклюет. Я буду на подхвате. Или смотреть за всеми сразу. Черт, а вечер только начался. Может, подойдем поближе?

– Мы переспали один раз, – вот чего за Анжем никогда не водилось, так это оправданий. И, о чудное дело, Анж внезапно именно оправдывался. – Ты долго дуться будешь?

– Всегда, – отозвался Санада. – Пора бы привыкнуть. Мы все собственники, даже ты. Только ты позволяешь себе больше.

– Бука…

– Этот мальчик тебя зацепил. Чем-то. Ответственностью за него, которую ты теперь чувствуешь. И на самом деле это хорошо. Здорово заставляет набираться серьезности, – Матей, пользуясь полумраком, мягко поцеловал поляка и тут же вернулся поближе к любимому японцу. – Ну так что, сегодня мы не веселимся?

– Я боюсь потерять контроль, – честно сознался Айвен. – Поэтому не в этот раз.

– Значит, будем серьезны и собраны, – одними уголками губ обозначит улыбку Анж. – Ладно, наблюдаем, – он взял за руку Айвена и потянул туда, где видел две светлые макушки.

Матей проводил их тяжелым взглядом и закусил губу. Накрывало, ему очень нужен был Санада рядом, но он сам хотел подойти поближе. К тому же что-то творилось и с самим Саном. На невозмутимом лице японца этого было не прочитать, но алая нить, связавшая их, вибрировала и натягивалась.

– Сан, как ты, любимый?

– Все еще почти в норме, – чуть более бледный, чем обычно, господин Кунимицу усиленно кутался в оранжевый комбинезон, родом из популярной анимешки «Наруто». – Хотя, если подумать, остановил бы время. Ты знаешь, что я не люблю такие массовые развлечения.

– Не надо, мой хороший, не провоцируй силу на неконтролируемый всплеск, – Матей погладил его по щеке и с чувством поцеловал. – Нам только пережить этот день, завтра будет уже все по-другому.

– Ну вот и кто назвал тебя Казановой? – Санада обнял его обеими руками за талию и улыбнулся. – Не похож ты на Казанову. Ты самое прекрасное что есть у меня, Тей. И самое дорогое.

– Ты помнишь первый курс? – Матей улыбнулся, счастливо жмурясь. – У меня тогда нехило ехала крыша, и Тим мне отказал. И я очень много делал себе и всему миру назло. Самым простым способом оказалось строить глазки и совращать невинных сокурсников. Но с тех пор много воды утекло. И я нашел тебя. Но прозвище осталось. Но хватит обо мне, – он потерся щекой о плечо Санады и вздохнул. – Последуем примеру Вани с Анжем и подойдем или останемся здесь?

– Стой!.. – Сан, кинул взгляд за плечо Матея, рванулся вперед и перехватил бегущего второгодку, буквально заталкивая его между собой и Теем. – Патрик… отстань от пацана.

– Япошка, да вы меня с вашей блядью заебали просто!.. – взвился идущий следом за парнем ирландец. Судя по его дурным глазам, метатренинг накрыл его окончательно.

– Угомонись, Педди… – угрожающе бросил Сан. – Не вынуждай меня принимать решительные меры. Ты знаешь, как я этого не люблю!

– Пат, – Матей скользнул вперед, аккуратно, тщательно дозируя силу, сковал его невидимым щитом. – Правда, угомонись. Иначе до утра будешь спать где-нибудь за ширмой.

Патрик дышал тяжело, точно выброшенная на берег рыба. Его огромные лепреконьи глаза были широко распахнуты, но разума в них… почти совсем не наблюдалось. Хроника-второкурсника ощутимо потряхивало.

– Будь паинькой, – настойчиво, очень тихо повторил Сан.

– Когда-нибудь рядом с тобой не будет твоей… тени, – прошипел ирландец. – Тогда и поговорим.

– Зря надеешься, – прошипел Матей. – Его тень всегда будет с ним. Вали, – небольшое усилие, и Патрик отлетел назад, отшвырнутый импульсом. Матей рисковал: Патрик тоже был материалистом, пусть и гораздо слабее, но пойти против ему вполне могло хватить дурости и наглости.

– Пойдем, – Матей стиснул запястье Санады, оглядываясь по сторонам и замечая, как изменилось за последние несколько минут происходящее. Спонтанные всплески проявлялись почти каждую секунду, третьекурсников вело все больше, контроль ослабевал все сильнее. Кто-то из первоклашек слабо трепыхался в углу, зажатый здоровым парнем, но к нему уже спешили на выручку.

– Зачем это развлечение? Ведь все старшие знают насколько это все на самом деле опасно, – выдохнул Санада, наконец, замечая парочку в коже. – В предыдущие годы было проще, но в этом могли бы и отложить вечеринку. До более спокойных дней.

– Я верю старшим. У всего этого должен быть смысл, – Матей слабо охнул и прислонился спиной к плечу Санады, мотая головой. Поплыло вдруг пространство перед глазами, задрожало. Звуки на секунду отступили на задний план. Изображение пропало и вернулось, но что-то уже было совсем другим. Матей зажмурился, сжался и вскинулся, когда в стороне кто-то слабо вскрикнул. Анжей? Преодолевая разливающуюся по телу тяжесть, он оглянулся, и ощутимо вздрогнул, еще успев заметить оседающего на пол Рому и ловящего его Айвена.

– Что за хрень? – Александр осторожно усадил на стул в уголке бессознательного первогодку-оператора и поймал за руку скользнувшего мимо Дейма.