Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

– Например, повторить летний островной эксперимент, – тонко улыбнулся Анж и томно потянулся. Ему понравилось, но парни по сей день тряслись и отказывались брать его одновременно оба.

– Раньше Нового года – и не мечтай, – Матей вздохнул, дернул его за прядку и выбрался из-под одеяла. – Холодно… Как думаешь, Ванька с Саном уже проснулись?

– Сан – пташка ранняя, так что он точно уже не спит. А Ванька… м-м-м… может позовешь? Я не против, – Анжей снова замотался в одеяло и теперь блестел глазищами из уютного теплого кокона.

Матей хмыкнул, подумал немного и вернулся под одеяло. Потянулся и прикрыл глаза, словно рисуя перед собой тонкое любимое лицо японца. Разлет бровей, разрез глаз, такие сладкие желанные губы… И потянулся к нему, чувствуя, как звенит и вибрирует между ними.

Санада впрямь не спал. И отозвался мгновенно, будто был совсем рядом, стоило лишь потянуться рукой.

«Тебе хорошо…» – точно щекой потерся о щеку, совсем по-котеночьи, доверчиво и нежно.

«Мне не хватает тебя, – Матей позволил своей голодной тоске прозвучать в мыслях. – Мне так не хватает тебя».

А навстречу полыхнула радость. Безумная, ярко-светлая, трепетная радость, сметающая все и вся. Санада чувствовался теплым подвижным клубком янтарно-золотистого цвета. И этот клубок метался и искрил.

«Тогда мы придем?..»

«Ты же не думал, что я отвечу по-другому. Дверь открыта. И поторопись, я очень соскучился».

– Они придут. Ты настроен на продолжение или устроим просто утренние обнимашки? Черт, давно надо было одну комнату в общую спальню превратить.

– Ты же очень по нему соскучился? – улыбнулся Анж, снова седлая его бедра. – Думаю, я немножко помогу тебе… Совсем чуть-чуть… – Ногтями царапнул кожу, ладонями мазнул по груди, животу, пока не накрыл самую нежную и драгоценную часть организма Матея.

– Думаешь, я не справлюсь сам? – Матей вскинул бровь, закусывая губу. – Может, займешься собой? Или ты по Ваньке не скучаешь?

– Как ты считаешь, почему мы в туалет всегда выходим вместе? – Анж наклонился к нему, губами тронул зацелованные губы и рассмеялся, соскальзывая в сторону. Много времени Коту на то, чтоб явиться в соседнюю комнату не потребовалось.

– Как у вас здесь жарко… – Санада быстро выпутался из спортивных штанов и майки, надетых прямо на голое тело, и скользнул в теплую постель.

– Мог бы прийти и так, – Матей принял его в объятия сразу, голодным поцелуем впиваясь в губы, вламываясь в рот с такой страстью и жаждой, словно это был их первый и последний поцелуй. – Я люблю тебя, как же я тебя люблю, – слова рвались сами с губ, разрывали горло, торопясь выплеснуться.

И снова радостное мягкое касание.

«Я знаю, знаю, мой хороший… я знаю…»

Анжей одеваться даже не подумал. Как был, обнаженный и малость подзатраханный, выбрался из постели и прошлепал к двери. За руку втянул в комнату Ивана, и прижался к нему всем телом, совершенно довольный собой и жизнью.

– Мы же можем просто посмотреть, правда?.. Или ты хочешь порцию утреннего энергетика?

– Ты не голоден, – негромко ответил тот, лаская подушечкой пальца губы. – Я хочу тебя всегда, но мы ведь можем совместить, правда? Они такие сумасшедше-сладкие.

– Это любовь, мое безумие, – Сказочник ловил его палец губами и улыбался. – Это просто любовь. – Он легонько подтолкнул любовника ко второй постели, так и не разобранной со вчера.

Айвен упал спиной и утянул его за собой, ловя в объятия. Долго и вдумчиво целовал, а потом развернулся, укладывая его спиной к себе на бок, закидывая его ногу на свое бедро. Целуя плечи, обнял ладонью член и принялся ласкать, не сводя взгляда с парочки напротив, которая, казалась не замечала ничего вокруг.

– Восхитительно, правда?.. – едва слышно выстонал Анж, подставляя шею не то для поцелуя, не то для укуса. – Золотой Будда и Давид… я иногда сам себе завидую.

Айвен прикусил его мочку и скользнул дальше. Коснулся входа, еще не до конца закрывшегося, и закружил вокруг колечка мышц. Встретился со случайным взглядом Матея и, заглянув в его безумные глаза, зашипел от возбуждения, наблюдая как Тей расцвечивает шею Санады следами поцелуев.

Длинные волосы Сана рассыпались по плечам и спине, шелковым покрывалом скрывая тело. Красиво. Чувственно. Он изгибался, то пытаясь прижаться еще сильнее, то замирал, застывал янтарной статуей, широко распахнув глаза. Только беззвучно шевелились губы, повторяя как мантру:

– Еще… еще, мой милый…

– Не торопись, любимый, не торопись, – горячо шептал Матей в ответ, лаская дыханием лицо. – Дай мне тобой насладиться.

«Ты не торопись… не последний раз, Тей, не последний, мой нежный…»

И снова искаженное желанием красивое лицо, в беззвучном крике изломанные губы.

– Красииииивые… – простонал-прошептал Анж. – Мои…

– Собственник, – Айвен позволил ревности, легкой, почти игривой, плеснуть в голосе. А потом стиснул бедро Анжа и в ритме толчка Матея вошел в растянутое тело, двигаясь синхронно. Так, как любили Тей и Сан – равномерно, глубоко, оставляя внутри горячий след почти болезненного удовольствия.

– Изверг! – И ведь не ускоришься, не позволят. Не рванешься, причиняя легкую боль, подхлестывающую удовольствие. Остается просто отдаться на милость, позволить Айвену, любимому медвежонку, управлять ритмом и брать, брать, брать так, как хочется. И жмуриться от раздражающе-неспешной неги, напоминающей густую патоку.

– Ты же не хочешь закончить раньше, чем они? – в голосе Айвена звенел стон, но все тонуло в долгих всхлипах Матея и Санады, сейчас занятых друг другом. На это можно было смотреть, нужно было любоваться. Тем, как мощно и сильно двигаются бедра меж раздвинутых бедер, как нежно и глубоко ласкают губы, и какой любовью и страстью пылают глаза.

– Хочу, – упрямо обронил Анжей, напряженно звеня в его руках. Струна дождя между небом и землей. – Иначе не увижу их. Не услышу и не почувствую. А я хочу увидеть, Вен. – Он задрожал всем телом, отзываясь на глубокий сильный толчок, запрокинул голову ему на плечо и закусил губу, жмурясь.

Тот отвечать не стал. Лишь завел руку вперед, обнимая ладонью налитый член, и задвигался быстрее, резче, навалившись всем телом и вынудив распластаться на животе. С каждой секундой увеличивая скорость и напор, доводя до края его и себя.

Анж забился в его руках, уткнулся лицом в подушку и заорал, гася крик по обыкновению в пахнущей Матеем постели. Тело властно сжала, скрутила тугая пружина наслаждения, заставляя содрогаться каждый мускул, коротя каждый нерв.

– Ваняяя…

Тот застонал зло, протяжно, загнав член по самое основание в сжавшееся тело. Всхлипнул, переживая оргазм, и опустился рядом, не выходя и разворачивая любовника снова на бок. Провел ладонью по влажной коже, собрал семя с живота и обнял, лаская чувствительное ухо горячим дыханием:

– Ты хотел увидеть. Смотри…

Переплетенные тела, точно светящиеся изнутри, густая завесь длинных темных прядей, тихие стоны… нереальная картинка, незабываемая. Будто нарисованная прозрачной акварелью на сером листе. И вспыхивает яркими красками подкатывающий к двоим оргазм. Неминуемый и желанный.

– Они запечатлены, – Айвен, не способный отвести восхищенного взгляда, вдруг с силой и непонятной тоской стиснул Анжа в объятиях. Ни Тей, ни Санада ни словом не обмолвились, что это случилось. – Как одно целое. – Это даже не секс, это что-то большее, гораздо большее.

– Ревнуешь или удивляешься? – Сказочник обернулся насколько смог и губами прижался к его острой скуле, поддерживая без слов, раскрываясь для него всем собой, обнимая без объятий.

– Я не могу их ревновать, даже если бы захотел, а я не хочу. Они прекрасны, – Ваня ответил на поцелуй и тонко улыбнулся почти жалобному стону в унисон, когда Матея и Сана накрыл один на двоих оргазм. Забился меж ними, краем цепляя и Ваню с Анжем, окутал, обласкал, обжег и спаял еще сильнее.

Анжей судорожно выдохнул. Восторг гудел в его теле так, будто это он оказался меж двух огней: Матеем и Санадой. Вот только он сам намертво давно прикипел к Ивану. Потому и не швыряло его в метатренинге как щепку. Потому и были они вчетвером стабильнее всех прочих, за исключением единственно Тимура.

– Прекрасны… и наши… но я по-прежнему не вижу ничего, милый. Не вижу. А должен.

Айвен покачал головой и отвел взгляд от намертво влипших друг в друга Матея и Сана. Пусть отдыхают.

– Ты еще не закончил обучение. Ты совсем недавно был в Заводи. И не Арестов ли говорил, что вокруг еще слишком много неизведанного. И ты снова лезешь на планары, хотя я просил тебя не делать этого и знаешь, как сильно я боюсь за тебя.

– Я не пойду никуда один. Без тебя. Я ведь обещал… но ты увидишь, что это необходимо, Ваня, – Анж осторожно поерзал и повернулся к нему лицом. Кончиками пальцев погладил красивое лицо и легонько поцеловал. – Я хочу ошибиться. Видит небо как же я хочу ошибиться. Но я боюсь, что нас ждут огромные проблемы и не вижу всего и до конца по причине какого-нибудь Проводника из Заводи. Вот как-то так.

– Этим занимаются большие и серьезные дяди по типу нашего Арестова или ректора. Думаешь, у тебя выйдет лучше? Они знают о нас. Наблюдают. Если бы что-то плохое нам светило, думаю, уже приняли бы меры. Анж, мечта моя, не загоняй себя. Я знаю, как тебе страшно, мне тоже страшно, но… – его взгляд упал на часы, и он застонал, – если мы не встанем прямо сейчас, то на пары придется идти голодными, а я к этому морально не готов.

– Думаю, что если не попытаюсь, то бояться не перестану точно, – поляк скатился с постели, обернулся полотенцем и уже от входа бросил: – Душ мы можем принять вместе. Быстрее будет.

Ваня вздохнул и сел на краю кровати. Поймал уже вполне осознанный взгляд наблюдающего за ним Матея и демонстративно вскинул нос:

– Ты знал, как я боялся, что метатренинг нас всех раскидает. И не сказал, что вы с Саном запечатлелись.

Вспыхнувший было огонь в глазах Матея виновато притух.

– Прости, – выдохнул он и, подарив любовнику нежный поцелуй, выбрался из объятий и постели. Шагнул к Айвену, потянул за волосы и легко коснулся губами губ. – Прости, это было таким личным, что я не подумал.

– Ладно, считай, что я тебя простил, – Айвен ответил на поцелуй и встал. – Но Анж прав – душ мы можем принять вместе, вторая кабинка свободна.

Вдвоем в кабинке хоть и тесно, но приятно. Потереть спину, походя обласкав подтянутый зад, поцеловать в шею, выскользнуть со смехом из мыльных объятий. Просто хорошо. Хорошо, что они есть. Что они вместе. Несмотря на проблемы, усталость и неизвестность. Так было. И мечталось, что так будет.

Первыми выбрались Айвен с Анжем, и тут же разбежались по своим комнатам, потом почти нехотя выползли Санада и Матей. Долго целовались рядом с дверью, и собирались уже в режиме вихря.

Почти бегом до кафе, ворвавшись внутрь вместе с облачком пара, занять столик и вцепиться озябшими пальцами в горячие кружки.

– Смотри, – кивнул Анжей в сторону очереди. – Тимур и его мальчик… Они не вместе, просто англичанин кажется его якорь. Но просто посмотри каким усталым выглядит Тимурчик. Да и Шеннон как-то не слишком бодрый.

Санада махнул им рукой, приглашая присоединиться. Забавно, как долго пытался сосредоточиться Ширинский, прежде чем заметил их. Все сложно?

– Сдается мне, что у Тимурчика причина недосыпа другого рода, – хмыкнул Матей. – А где остальные? О, еще двое. Сан, твой мелкий еле ноги передвигает. Тесты?

– Вспомни себя на первом курсе. Первые тесты – это смерть. Фрей, вон, здоров и свеж.

– Думаешь, потому, что второкурсник? – Матей вскинул бровь, с интересом наблюдая за парочкой. – Кажется, эти уже тоже готовы. Через годик их друг от друга будет не оторвать.

– Думаю, причина совершенно иная, – прищурился Анжей. Он успел практически доесть свой завтрак прежде, чем появились мелкий оракул с непонятно чьим оператором. Оба были явно не в лучшей форме. И причиной тому определенно были не тесты. Даже наличие «хвостов» на первом курсе не превращало студентов в зомби.

Санада склонил голову к плечу, разглядывая новоприбывших. Забавно, но стоило объявиться в кафешке этим двоим, как с другого конца зала почувствовался новый взгляд. Лемешев. И еще один – Линдстрем у порога.

– Кажется все плохо, – задумчиво пробормотал Санада.

– Да, кажется, – мрачнея, кивнул Сказочник. – От них почти физически веет усталостью, страхом и безысходностью. Вы разве не чувствуете?

Айвен нахмурился:

– Я не особо разбираюсь в таких эмоциях, но по виду понятно, что что-то не так. Даже с учетом хвостов и тестов они выглядят ненормально. Малыш разве что еще…

– Зовите их сюда, – Матей нахмурился и прикрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь. – Попробую их всех расслабить. Они зажаты, мышцы как каменные. Не удивлюсь, если замерзают.

– Ну конечно, ты глянь, замотанные по самые уши, – озабоченно кивнул Санада.

– Да, есть такое дело, – Анж сдвинулся, освобождая место рядом с собой. – Эй, парни, падайте сюда!

Сима поднял на него взгляд и улыбнулся. Несколько вымученно, но он явно старался не подавать виду, что на самом деле порядком измучен и устал. Взгляд ректора стал, кажется, еще тяжелее, если такое вообще было возможно.

Первыми к столику подошли Тимур с Чедом. Вежливо улыбнулись, но сели подальше, оставив место для остальных. Аяна на буксире тянул Фрей. Сима с Ромкой подошли позже всех. Вежливо и синхронно кивнули головой и устроились рядом, не менее синхронно схватившись за кружки.

Матей только усмехнулся и прикрыл глаза с ленивым видом.

– Только не дергайтесь, – тут же предупредил Айвен. – Мы только помочь вам хотим.

Рома замерший было, покосился на него и хмуро кивнул.

– Типа бесконтактного массажа?

Фрей, тоже напрягшийся, заметно расслабился.

– Отличная штука, если с умом.

– Если… отличное слово – если! – прищурился Тимур, потягивая из своей кружки травяной чай. Выглядел он намного бодрее приятелей. Хоть и не без пикантной заморенности.

– Можно я без массажа обойдусь? – попросил Сима. – Мне на парах сосредоточиться надо, а не уснуть в расслабленном блаженстве.

– Нельзя, – Рома выдохнул с заметным облегчением, расслабляясь. – Мерзнуть перестанешь. Дай хоть крови немного по венам пройтись.

– Чед, а ты так сможешь? – с осторожным любопытством спросил Аян, придвигаясь к Фрею поближе в неосознанном желании защиты.

– Наверное смогу, через годик, – пожал плечами британец, старательно «прислушиваясь» к ощущениям и вибрациям. – Сейчас точно не смогу. О таких приколах в учебнике для первого курса точно не написано. Это уже скорее всего «внеклассные чтения».

Сима фыркнул. Аппетита пока что не наблюдалось, но впихнуть хоть что-то из еды было нужно, как ни крути. Наверное, если б перед ним поставили говядину Веллингтон, он бы и ее просто ковырял вилочкой.

– Вот кто бы сейчас волшебно аппетит пробудил бы?

– Это, прости, я тебе только через годик устрою, – фыркнул Матей и принялся за Симу. Легкое воздействие, невесомое почти. Чуть расслабить мышцы, пройтись невидимыми пальцами по коже.

Господин Бехерович глубоко вздохнул.

– А чего только через годик? – не то чтоб он нарывался. Просто сказал «а» – договаривай и остаток алфавита.

– Слишком тонкое воздействие, а я мальчик грубый, – Матей улыбнулся Санаде одними глазами, на миг приподняв ресницы.

Айвен только головой покачал, наблюдая за остальными.

– Кстати, бал на носу. Надеюсь, про платья – это была шутка? Не стоит дразнить, вот правда.

– Некоторые любят погорячее? – хмыкнул Сима, а потом тяжело повертел головой, точно мышцы шеи, плеч и спины были адово перенапряжены. – Вообще я смс-ку получил о том, что посылка доставлена и нам надо поехать в город и забрать заказ. Хотел Тима попросить смотаться в пятницу…

– Тим не против, но не в пятницу, а в четверг, – отозвался Ширинский. – Ибо на пятницу у Тима планы. И за отвлечение от планов Тим может и взгреть.

– Знаем мы твои планы, – пробормотал Рома, тут же прячась за кружкой. – Можешь эти планы с собой захватить. А я, так уж и быть, уговорю Симу не присоединяться.

– А если Сима в ночной клубешник хотел завалиться? – обижено надулся Бехерович.

– То Анжей с превеликим удовольствием к нему присоединился бы, – кивнул с усмешкой поляк. – Но господину Ширинскому определенно нужнее.

– Можно подумать, одно другому мешает. Тима с «планами» – в одну сторону, Сима с Анжем – в другую, – Фрей подмигнул Ромке и собрал волосы в низкий хвост.

– А нас типа в тираж списал? – «возмутился» Рома.

– А вы желания не высказывали, – Сима с удовольствием глотнул кофе. – Надо ж озвучивать, типа тыры-пыры-шмыры-дыры, чуваки, айда в клубешник, подергаемся под буржуйские ритмы.

– Ректор не будет против? У тебя сейчас никаких дополнительных занятий нет? Выглядишь ты как-то не очень, – вставил свои пять центов Чед.

– Нету. Ректор мне не мама, чтоб быть против, – буркнул Симеон.

– А я бы не рисковал вообще высовываться. Пока, – до сих пор молчавший Матей подал голос, потянувшись и принимаясь за Аяна. Тот крупно вздрогнул, шарахнулся, но тут же успокоился, как только Фрей взял его за руку. – Да и правил для первоклашек никто не отменял, а Арестов вам «увольнительную» хрен подпишет. Даже если Тимурчик попросит.

– Почему не подпишет? Нас предупреждали о том, чего нам делать категорически нельзя, и мы все согласились с этим правилом. Нам пояснили почему нельзя. К тому же мы все насмотрелись уже на кучу всякой чертовщины что происходит в Институте… – Чед нахмурился, и как-то весь подобрался. – Ни к кому из нас преподаватели не предъявляли претензий по учебе и поведению. Тогда почему?

– Нас пускают со скрипом потому, что накрыть может где угодно, – ответил Матей. – А вы еще слишком уязвимы. Все равно что снять шкурку со змеи, не дав ей нарастить новую. Вы сейчас открыты любому воздействию.

– Это… мрачно, – согласился Чед. Перспектива ему явно не нравилась. – Эй, но нас же отпускают погулять. Вон Сима, к примеру, по выходным в горы уходит.

– Там нет такого количества людей, – отозвался господин Бехерович. – Ну и альпинисты народ дисциплинированный.

– На горы силы дара Арестова хватает, – Айвен лукаво улыбнулся, глядя на Тимура. – На город, боюсь, уже нет. А после наших приключений я на его месте вообще бы нас здесь запер. От греха.

– По моему глубочайшему убеждению здесь грехов куда больше чем в городе, – улыбка Анжея мгновенно стала «акульей».

– Но-но-но! Попрошу без намеков! – хмуро попросил Сима.

– А он не намекает. Он говорит открыто, – Санада ловко орудовал палочками, поглощая рамен, который для немногочисленных японцев и всех желающих, тем не менее, готовили в кафе.

– Мы для этого еще слишком маленькие, – фыркнул Рома и уткнулся носом в чашку с кофе.

– Мечтать о грехах вам это не мешает, – Матей поиграл бровями. – В любим случае, идея с платьями и правда не самая удачная. Не на Рождественском балу.

– В любом случае, платья уже приехали, и других идей у нас просто нет, – Сима со вздохом отодвинул от себя тарелку с едой. Хотелось активно поколотиться головой о стену. И еще поспать. Но поспать куда сильнее.

– Никто не заставляет, – пожал плечами Айвен.

– Да что такого страшного может произойти в этот Рождественский бал? – набычился Сима. – Блин, тут народу – три калеки, два убогих и один сирый. Все друг друга знают, или как минимум в соседних блоках живут. Гм… только четвертый курс никто в глаза не видел.

– Потому что четвертый курс в основном на «полях», – заметил Айвен. – Теории почти нет, в основном только практика, иногда сразу на местах.

– А с Рождественским балом шутки плохи, – Матей чуть нахмурился. – У нас это пик метатренинга и под его воздействие попадают все. Повышенное либидо, отсутствие девушек и вы в платьях – это катастрофа. Лучше уж просто на пасхальный маскарад. Будет лучше, во всех смыслах. Платья ваши не пропадут. Да и вам еще три года с половиной пыхтеть.

– А мен³ по цимбалах! (а мне по барабану) – вконец насупился Сима. – В следующем году я под угрозой расстрела в платье не влезу. Так что поф³г метелики…

– Вы психически нестабильный тип, господин Бехерович, – констатировал очевидное Тимур.

– Спасибо, доктор, я в курсе, – не остался в долгу упомянутый.

– Но бывает, что минута все меняет очень круто, – пропел по-русски Рома себе в кружку строчку из бессмертного фильма. – Не, можешь, конечно, рискнуть. Это все исключительно добровольно. Только потом не вопи, если кто-нибудь всерьез покусится на твой зад. Подозреваю, там у всех будут свои проблемы.

– Да и хрен бы с ним, я не инвалид и табло отрихтовать кому-нибудь способен, – упрямо тряхнул кудряшками Сима. – Закроем тему, ладно?

– Твоего зада? Да без проблем. Но я буду мальчиком умным и платье не надену.

– Лучше голым прийти – эффект будет меньше, – пробормотал Айвен.

– На самом деле мы даже за себя поручиться не можем. И никто нам стопроцентную гарантию не даст на нашу адекватность, – Матей пожал плечами и увел блинчик с тарелки задумавшегося Анжея.

– То есть из старших я самый адекватный буду? Не, я так не играю, – «возмутился» Фрей.

И снова тяжелый, почти давящий взгляд. Линдстрем. В том, что взгляд принадлежит ректору, даже не приходилось сомневаться. Только объяснить, как он чувствует этот взгляд, Сима не сумел бы под угрозой расстрела. Немедленного и неотвратимого.

Сима душераздирающе зевнул. С силой потер лицо ладонями.

– Сори, устал просто дико. Неважно сплю.

– Оно и видно. Начни пользоваться косметикой, зарисуй синяки под глазами, – пошутил Сказочник.

– Одолжишь? – съехидничал Рома. – Оно всем пригодится. Все красавцы, как на подбор.

– Попрошу за всех не говорить, – Фрей с довольным выдохом откинулся назад, небрежно закинув руку на спинку стула Аяна. Японец кинул на него косой взгляд, но промолчал, спрятав смущенную улыбку в уголках губ.

– Самолично распишу… – фыркнул Симеон.

– Потренируйся сначала на себе, меньше урона будет, – улыбнулся Анжей. – Руку набить надо, знаешь ли… а пока – топайте на пары. Время не резиновое. Вот и ваш хроник растягивать его пока что не научился. Так что идите, не то гарантирую вам всем взыскания от политолога.

– Отстань от нашего хроника, – буркнул Фрей.

– Это ты как оракул нам предвещаешь? – Рома вскинул бровь.

– А сам не заметил? Роман, пара через три минуты. Санада минуту может растянуть на десять. Так что мы успеем в любом случае. За вас не поручусь, – воссиял поляк.

– Злой ты, – вздохнул Рома и поднялся. Сгреб свою посуду и отошел, кивнув остальным.

– Точно злой, – Фрей поморщился, потянулся за чашкой Аяна, но японец успел первым. Фрей хмыкнул, но покорно пошел следом.

Следом поднялись и Чед с Симой.

Тимур проводил младший квартет долгим взглядом, а потом снова вернул свое внимание старшим.

– Я чувствую, что что-то не так. Что-то происходит. Но не могу понять, что именно. И меня это напрягает.

– Надо же, кто снизошел до нас недостойных, – бросил Матей и отвернулся, изучая взглядом значительно поредевшую очередь, из-за игр со временем выглядящую весьма забавно. Как в замедленном воспроизведении.

Айвен наградил его сердитым взглядом.

– В последнее время всех все напрягает, ты не один такой, – «успокоил» он Тимура.

– Твои соседи по блоку вскакивают по ночам с криками? – выгнул бровь татарин. – Мои – да. Кое-кто даже старается вообще не спать. А я ничего не могу сделать.

– У моих соседей другие проблемы, – отрезал Айвен, нахмурившись. – Своих кошмаров хватает.

– А ты что-то пытаешься сделать? – Матей вскинул бровь, но поворачиваться к Тимуру не стал. – Ты ходишь под ручку со своим английским «якорем», а что в это время делает твой собственный оракул, а, Тима?

– Не начинай, Матей, – огрызнулся Ширинский. – Я не его оператор. Я всего лишь тот, кого он может «вытянуть». Оператор на подхвате. Я уверен, что на самом деле его оператор Бехерович. Просто у них было слишком много разногласий для того чтоб окончательно совпасть. Английский якорь кстати тоже свободен. Так что остынь.

– Я, дружок, нашел не только свой якорь, но и свою половинку, и твоя личная жизнь, как и личная жизнь этих мелких, меня не волнует. И я что-то ни разу не слышал об «операторах на подхвате». А еще я вижу, что Бехерович твой на Ромку не откликается. Вообще. Никак. Даже близко связи нет. Может, они там втихую под одеялом друг о друге и мечтают, но это их потолок.

На секунду Тимур застыл. Осторожно вздохнул, будто боялся неосторожным звуком или резким дыханием разрушить что-то. Потом поднялся на ноги совсем так же как пару минут назад встал из-за стола Сима, собрал грязную посуду и без слов отошел прочь.

– Не только мы изгои, Тей. Не нужно было так, – негромко заметил Анжей.

– Я не сказал ничего обидного. Только факты, – Матей поджал губы и встал. – И он изгоем никогда не был. Его не сторонились, он сам от всех шарахался. И если бы не попал в эту компанию малышей, то продолжал бы нас не замечать. А Санаде он вообще обязан личной жизнью.

– Прикроете меня, ладно? – Айвен встал следом спустя несколько секунд молчания. Поцеловал в лоб Анжея и направился следом за Тимуром. – Тим, подожди!

Ширинский сгрузил поднос в окошко приема.

– Это лишнее, Ваня, я знаю, что он думает обо мне, так что лишнее. Забей. – В кои-то веки Тимур говорил по-русски. – Тебе стоит вернуться к своим, сибиряк. А я буду разбираться со своими проблемами.

– Боюсь, что это наши проблемы, общие, – так же по-русски ответил Ваня. Коснулся локтя, кивнув в сторону. – Не злись, у него есть причины рычать.

– У меня тоже масса причин. Целых два года причин, – лицо Тимура было удивительно спокойно, как у благостного тибетского монашка. И только в глазах полыхнуло и скрылось бешенство. Дикая необузданная ярость. Вот у кого идеальный контроль по состоянию на сегодня, так это у господина Тимура Ширинского.

– Вряд ли ты так же сох по нему, как он по тебе. Ты себя два года назад помнишь? Вряд ли, – Айвен потемнел лицом. – А то, как он потом до самых худших скатился и как долго еще потом учителя с ним бились, чтобы его эмоциональный блок снять, а удалось только Сану, знаешь? У всех нас здесь свои причины, Тим. Другой вопрос, что мы дальше с этим делать будем.

– Вряд ли он размышлял каждый день и каждую минуту грохнули его родителей или они все еще живы. Депортировали, запихнули в тюрьму только за то, что молятся в мечети или они все еще на свободе. Вот о чем я думал два года назад. Я думал вернуться и сдохнуть дома, рядом с родными. А они насильно выпихнули меня сюда. Только чтоб я уцелел. Вдруг однажды я сумею что-то изменить для них… Матей не центр вселенной. Как и я. И ты. Он мог просто прийти ко мне. И мы могли бы помочь друг другу. Но больше нет никаких «может быть»… – И снова ярость в глазах. Бешенство почти и боль. И спокойное лицо. Ни морщинки. Ни складочки меж бровей. Ни горького изгиба губ. – Я просто сказал, что что-то происходит. Буду рад услышать если вам известно что. Если нет… то нет. Разберусь. Не в первый раз.

– У него были «номинальные» родители. Знаешь, как это? Когда они вроде бы есть, а на самом деле их нет. Ты хоть родительскую любовь знал, – Айвен отступил на шаг. – Мы даже не знаем, что было с нами в Заводи. У тебя в этом плане шансов узнать больше. Прости, что потревожил.

– Скорее это я вас… потревожил. Хорошего дня… – Деревянная походка, напряженные плечи. Похоже, эта вспышка дорого ему далась. Даже слишком дорого.

– Доволен? – Матей подошел к оставшемуся стоять Айвену почти неслышно.

Айвен мотнул головой, поджав губы.

– Подзабыл, что каждый свои собственные проблемы считает самыми страшными в мире, а другие – это всегда мелочь, – он повел плечами и развернулся, слабо улыбаясь. – Черт… срывает меня…

– Напряг? – Матей криво усмехнулся и, погладив по щеке, отвел кудрявую прядку за ухо, откуда она тут же выскочила обратно. – Если уж тебя накрывает, что уж о других говорить. Пойдем, любимый, возможности у Сана пока не бесконечные.

Айвен нашел его руку, стиснул пальцы и повлек за собой, завидев уже топчущихся у дверей друзей.

…Пару господин Ширинский безбожно прогулял, прекрасно понимая, что по самое небалуй огребет сначала от преподавателя, потом от Линдстрема, которому пожалуется препод, и не в последнюю очередь от Марека. И вот неудовольствие последнего напрягало больше всего. Но молчать Тимур попросту не мог.

Колебаться и мяться бесполезно. Арестов чувствовал подобные «качели» за километр. Так что он просто постучал, а потом, спустя пару ударов сердца, открыл дверь.

– Доброго утра?

– А ты сомневаешься в этом? – Марек поднял взгляд от девственно чистой столешницы и посмотрел на него. Уставший, осунувшийся и явно невыспавшийся – сейчас он выглядел гораздо старше своих лет. Но в глазах все равно таилась улыбка, предназначенная для Тимура и него одного. – Прогуливаем?

– Не без причины, – Тим вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Пересек пустое пространство между дверью и парой «гостевых» кресел и присел в одно из них. – Я в блоке первогодок, ты знаешь… – Стоило только посмотреть на Марека, как мгновенно стало жарко. Сладко заныло внутри. А на плечах точно снова лежат его руки. Тяжелые горячие ладони. – Они дети совсем… я тоже в общем опытом особым не отличаюсь, но не слепой и вроде как не идиот. Они в последнее время паршиво спят. Не все, конечно. Но я частенько наблюдаю, как парни литрами глушат кофе лишь бы не спать, а потом ходят как отряд зомби. И причиной тому совершенно точно не учеба. Они схватывают материал очень легко. Здесь что-то совершенно другое. И самое гадкое, что я ничем не могу помочь. Вот.

– И никто из них не торопится поделиться кошмарами, – за него закончил Арестов и сполз чуть пониже на сидении, откидываясь на спинку кресла, глядя на Тимура сквозь ресницы. – Если бы это происходило только у твоих первогодок… Но у нас половина как зомби ходит, и не только первый курс. И никто не сознается, узнать другими методами нет возможности, мы над снами не властны. Я уже готов пытки применять. С тобой разговаривать, я так понимаю, тоже не особо горят желанием?

– Ну, я пока что авторитетом не давил, – несколько смущенно улыбнулся Тимур. – Но сегодня на енота стал похож и Сима, а тот с его вечным оптимизмом обычно подобным не страдал. Так что я решил, что тебе в общем не помешает знать.

Марек усмехнулся:

– Ты умница, Тимур, и отличный друг. Но вот авторитет твой вряд ли поможет. Твой чудесный мальчик, я так понимаю, в число «счастливчиков» не попал и спит спокойно?

– Выглядит однозначно бодрее и живее остальных. Ну разве что Фрей еще. Но он ведь второкурсник, так что не думаю, что его что-то беспокоит, – Ширинский снова залился краской и отвел взгляд. Ему уже неделю хочется обойти этот чертов стол, «оседлать» колени господина Арестова и наплевать на приличия. Или сопротивление упомянутого господина Арестова. И вообще рядом с Мареком он чувствовал себя трепетной институткой, а не взрослым половозрелым мужчиной.