Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

– Да я эти тесты с первого раза запоминаю, мне и учить их почти не надо. Прочитал, запомнил, сдал и все. Я все повторить могу. Хоть подряд, хоть вразброс, хоть задом наперед! – фыркнул Сима, пропустив мимо ушей в общем-то уже привычное «Серафим».

– Счастливый… – пробурчал Чед. – А я спать хочу, помираю просто. Сосед достал просто. Проходу не дает.

– А с этого места поподробней, – Рома подался вперед. Тимура он знал не так, чтобы хорошо, но основательный татарин ему нравился. И как он мог достать их «лорда» – трудно себе представлял.

– Я к Лемешеву подходил неделю назад. Тот сказал что все…

– Да, ты говорил, – перебил его Сима, который историю беседы с Лемешевым знал.

– Ну вот, тогда Тимур просто наблюдал за мной, а сегодня забрал из библиотеки, раздел, завернул в одеяло и спал со мной, будто я плюшевый Тедди-мишка.

– Хосспади, и ты из-за этого дергаться начал? Да я сейчас убил бы за то, чтобы меня кто-нибудь обнимал, пока я сплю, – фыркнул Рома. – Переживать будешь, когда он решит тебя догола раздеть. И потом… может, Тимурчику просто надоело, что ты от него шарахаешься. Вот и решил проблему радикальным способом. Показал тебе, что опасаться не стоит, и ты для него – мишка Тедди.

– А то, что в задницу мишки-Тедди может упираться пожарный гидрант, этот факт никого тут не смущает?! – заорал Чед и замер. В процессе речи он подорвался на ноги и теперь все в столовке глазели на него. Включая Тимура.

– Эк тебя пробило, – с задумчивым видом протянул Рома и дернул рукав Чеда вниз, заставляя сесть. – Я уж думал, что ты до конца останешься этакой ледяной глыбой. – А потом вдруг лукаво улыбнулся. – Сам говорил – у третьекурсников сейчас у всех «крышу» рвет. Потерпеть нужно. Или думаешь один такой? – он выразительно покосился в сторону пятого столика у окна, за которым, откровенно забив на все происходящее, сидела парочка парней, вцепившись в руки друг друга с такой силой, что побелевшие костяшки пальцев можно было разглядеть даже с места Ромы. – Но, если тебя он так пугает – скажи Лемешеву или коменданту, пусть вас расселят.

– Не расселят, – успокаиваясь и возвращаясь на место, выдохнул Чед. – Я спрашивал.

– Тогда расслабься и получай удовольствие, – хмыкнул Сима, за что получил тычок в бок локтем.

– Я католик. Для меня…

– Секс до брака запретная тема, да, я слышал, – согнувшись в три погибели выцедил Сима. – А ты действуй как мусульмане. Ночью Всевышний спит и нифига не видит!

– Сииима, – укоризненно протянул Рома. – Не учи мальчика плохому. Ему и так хреново. Но с другой стороны… В средние века нас бы всех на костре сожгли. Как твоя вера относится к такому, Чед? Мы одержимы? Прокляты?

– Ты ведешь с ним беседы о высоком? – вскинул бровь Сима.

– Мы просто другие, – буркнул Шеннон, отворачиваясь в сторону. – Просто Всевышний нас одарил иначе чем других своих детей. Ничего плохого не вижу. Вот если меня с моим даром будут пытаться заставить причинять зло, тогда я подумаю как все трактовать.

– Ну не с тобой же мне вести теологические споры, – ухмыльнулся Рома Симе и повернулся к задумавшемуся Чеду. Похоже, дискуссия отвлекла его от проблем. – То есть трактовка может измениться в зависимости от обстоятельств. Почему же ты не считаешь возможным изменить принцип «до брака» под давлением обстоятельств? Лемешев говорил, что без этого ты просто не сможешь учиться. А останавливаться, как я понимаю, уже нельзя.

– То есть ты предлагаешь мне первый раз заниматься любовью с парнем, с которым я знаком три недели и живу в одной комнате? – нет, мистер Шеннон не вспылил и не рассвирепел. Он скорее казался совершенно ошарашенным и несколько потерянным. Кажется, подобная мысль у него в голове попросту не укладывалась.

– Ну зачем такие крайности. Думаю, тебя даже выпустят на «погулять», если ты озвучишь куратору свое намерение найти девушку. Но если от Тимура тебя останавливает только «не до свадьбы», то можно так и не напрягаться. А если ты ему объяснишь про первый раз, то Тимур войдет в твое положение. И даже будет нежным. Возможно, – светлые глаза Ромы начало заливать темным, и он поморщился, жмурясь и снова хватаясь за голову. – Твою мааать… только без паники, сейчас пройдет…

– Блядь, ну какие ж вы сложныееее, – простонал Сима, срываясь с места. – Кого позвать? Куратора? Ректора? Лемешева? В медпункт?

– Никого, сядь, – дотянувшись до него, Рома дернул его за рукав. Внимание к его персоне не нравилось Силиверстову чем дальше – тем больше. Хватает и того, что ему постоянно приходится отбиваться от неудобных вопросов о модулях. – Говорю же – само пройдет. И Грек пообещал помочь.

– Грек… грек… через какую реку этот грека чешет к тебе на помощь?! – возмутился Сима. А потом вдруг пятерней зарылся в светлые Ромкины волосы и принялся массировать голову, хоть так пытаясь унять боль.

– Потому что он за нас отвечает? – огрызнулся Рома, а спустя пару секунд протянул. – О-о-о, да, так. Нежнее, Серафим, я ж не картошка… – он прогнулся, подался вперед, подставляясь под руку той стороной, где пульсировало сильнее всего. – И где ты был все это время?

– В комнате дальше по коридору? – выбравшись из-за стола, Сима встал у него за спиной и уже куда серьезней и деликатней взялся за дело.

– Ты тут только не кончи, ладно? Общественное место вроде как, – негромко попросил Чед, подкладывая под голову книгу.

Чуть не мурлыкающий от облегчения, Роман только наградил его удивленным и грозным взглядом:

– Тебе вообще таких слов знать не полагается. И завидовать нехорошо. Сииима, я тебя обожаю.

– Обожай, – откликнулся Бехерович, – только без рук и взаимопроникновения, я не готов пока быть твоим мишкой-Тедди.

– Какое совпадение. Твои патлы я тоже еще не готов терпеть так долго и близко от себя, – Рома чуть ли не растекся лужицей по столу, наплевав на то, как выглядит это со стороны и что с завтрашнего дня, скорее всего, их будут считать парочкой. – Чед, не спи, замерзнешь. Или Тимур утащит. А я не в состоянии тебя отбивать от его ласковых ручек.

– Ромашечка, ты просто маленькая ехидная сволочь, – пропел Сима, не прекращая мягких размеренных движений.

– Не маленькая, и далеко не безобидная, – зевнул Чед, проигнорировав пожелание господина Силиверстова.

– Сам виноват, Серафим. Не трогал бы меня, я бы тихо страдал в уголке и помалкивал в тряпочку. А раз разбудил во мне хомячка – терпи. Ваше высочество, книга – не лучшая подушка. Лучше в общагу иди. Там хоть кровать есть. А Тимура нет. Он здесь. А потом у них занятия часа на два.

– А что у нас дальше по расписанию? – сонно приоткрыл один глаз Чед. Похоже, его как и Симу, больше не волновали прозвища, которыми наградил их Ромка.

– Окно. А потом вроде основы безопасности жизнедеятельности. Или информационная. Не помню. Короче, какая-то безопасность.

– Тогда я спать, – Чед сгреб книги со стола и поплелся к выходу, за малым не натыкаясь на столы и студентов.

– Бедняга, – вздохнул Сима. – Жалко мне его. Прикинь, не повезло пацану.

– С чем? С принципами? Сим, рано или поздно, но ему придется решать. Лемешев ни черта не шутил насчет возможных сложностей, – Роман выдохнул и усилием воли выпрямился. – Ему придется с кем-нибудь переспать – это раз. Два – лучше, если это будет рано. И три – Тимур – далеко не худший вариант. По крайней мере, у него, как я слышал, контроль на уровне и мелких он не обижает, а он чуть не самый старший среди третьекурсников.

– Ого, ты им интересовался? – Сима осторожно отпустил его и присел рядом, заглядывая в лицо. Все ли в порядке? Не возвращается ли боль? – Если Тимур не самый хреновый вариант в сложившейся ситуации, то кого же ты считаешь «вариантом бээээээд»? – последнее слово Сима буквально проблеял.

– Я дал себе труд изучить всех наших соседей по максимуму. Всегда полезно знать, к кому лучше спиной не поворачиваться, – Рома медленно выдохнул и на пробу покачал головой. Боль не вернулась. – Самый «бэд» – это кто-то из кураторов, учителей и так далее по списку, хотя, как я понимаю, здесь это не редкость и не запрещено, если не возникает конфликта интересов. И Тимур для Чеда не худший вариант. Если, конечно, наше высочество таки не решится выбраться в город и найти себе девушку, ибо я так и не понял, как он в принципе относится к однополым отношениям.

– Кто-то из учителей? – взгляд Симы стал малость охреневшим. – То есть как учителя? В смысле что за фигня, бро? В смысле чтоб кто-то из студентов и, к примеру, Лемешев? Йопт…

– Чувак, что тебя так шокировало? – Рома вскинул на него удивленный взгляд. – Это и в обычных ВУЗах встречается, в том числе и по большой любви. А тут разница в возрасте не такая большая. Ну и специфика накладывает. Так что все даже логично.

– Вот теперь я всерьез буду переживать за свою жопу, – очень… серьезно заявил Сима, лихорадочно оглядываясь, точно пытаясь понять кто из студентов смотрит в его сторону и ощутить плотоядные мысли. Хоть чьи-нибудь.

– Сииима, – укоризненно протянул Рома. – Не обижайся, но вокруг столько красавчиков, неужели ты думаешь, что мы кому-нибудь можем быть интересны. Не параной.

– Ромыч, ну ведь правда не смешно. Черте-что и сбоку бантик, – тряхнул кудряшками Бехерович и украдкой вытер вспотевшие ладони о джинсы.

– Да нет, Сима, смешно, – вопреки своим же словам с грустным видом выдохнул Рома. – Не дергайся. Никто принуждать тебя не будет, ректор не допустит. Все исключительно по желанию. Иначе третьекурсники уже давно бы всей общаге мозги вытрахали.

– И что, если к тебе третий курс подкатывать станет, вот хоть бы и тот хитрым пальцем деланный Павел, что ты делать будешь? – угрюмо бросил Сима, глядя куда-то в сторону.

– Послать на хер – чревато, так что просто лесом. Ну, а если к тому моменту у меня самого дым из ушей валить будет, а в претендентах – кто-нибудь типа нашего мистера Линдстрема… – Роман поиграл бровями и расхохотался, глядя на вытянувшееся лицо Симы. – Релакс, бро. Я еще не настолько в плачевном состоянии.

– Боженька, дай мне терпения и сил отмахиваться от здешних извращенцев. Я готов к мозолям на руках, только пожалуйста, боженька, давай обойдемся без извращенцев. Я все-таки по девочкам, а не по мальчикам, что бы там Чед о закрытых школах ни говорил! – взмолился господин Бехерович, жопой предчувствуя неприятности.

Рома еще пофыркал, пряча усмешку в уголках губ, а потом поднялся, хлопнув его по плечу.

– Не дрейфь, никто до твоей великолепной задницы не дотронется, если сам не захочешь. Обещаю.

– Ты считаешь мою задницу великолепной?! – впал в священный ступор Сима, не зная паниковать ему уже или еще немножко погодить.

– Да твою мать, Сима, – Роман только глаза закатил и хорошенько его встряхнул. – Расслабься. А то я с собой буду табличку «сарказм» таскать. Ибо не разглядывал я твою задницу, поэтому не в курсе о ее великолепии. Но раз ты так над ней трясешься, то, наверное, и правда великолепная. Хотя ты меня интересуешь исключительно с платонической точки зрения. Кто еще мне будет кофе по утрам носить и следить, чтобы я не проспал. Но я буду долго ржать, если ты влюбишься в парня. Очень долго.

– Главное не в препода. И не в куратора. А если он на девчонку будет похож, то и ладно… можно представить что девчонка… какая в попу разница? – выдохнул Бехерович и, залпом допив степлившийся сок, резко выдохнул. – Я готов!

– К чему, чудовище? – Рома вскинул бровь, вытягивая его из-за стола. – Сейчас у нас окно, есть возможность подремать или сходить проветриться до парка. Пока тепло на улице.

– Наверное у меня тоже едет крыша, – вынес неутешительное для себя резюме Сима. – Ладно, давай в парк. Поваляться на скамейке под деревом, что может быть лучше? Ты мне почитаешь?

– Только за отдельную плату. Натурой, – ухмыльнулся Рома и пошел к выходу из столовой, по дороге вытянув из ларя брикет мороженого. Пусть и не любимое итальянское мягкое, но все равно вкусное – оно примиряло его с окружающей действительностью.

– Говнюк, – выдохнул Сима и поплелся следом. Как бы то ни было, но за три недели он привык и к Ромке, и к Шеннону, и даже к тихоне-японцу. Рано или поздно все меняется. Вопрос только во времени.

– Я тоже люблю тебя, моя прелесть, – мурлыкнул Рома и, развернув мороженое, со стоном удовольствия принялся за сладкую холодную субстанцию. О том, насколько пошло это может выглядеть со стороны – он даже не задумывался. И к лучшему.

…Стук в дверь раздался ночью. Настойчивый. Дробный. Почти истеричный. Таким стук бывает в фильмах ужасов, когда чувак, которому монстр вот-вот наваляет, пытается достучаться и получить хотя бы призрак надежды на выживание. Так стучат, если стучать больше некуда. Некому. Если вообще другого выхода нет.

Стук не прекращался. И в конечном итоге к нему прибавился еще и горячечный шепот. И вот только по сбивчивому паникующему срывающемуся шепоту стало понятно кто стоит по ту сторону двери.

– Рома… Рома, пожалуйста, открой, а? Ну пожалуйста, Ромка, я тебя очень-очень прошу, ну пусти… Рома, я этого придурка учебником огрел, он мне в штаны полез, Ром, я не могу с ним спать, слышишь? Ну пожалуйстаааа…

Рома выматерился громко, витиевато и даже красиво. Лемешев бы точно оценил. Не задуряясь на «одеться», в темноте прошлепал босыми ногами по полу и распахнул дверь.

–Тише, Аяна разбудишь, – посторонился, пропуская внутрь. Взъерошенный, сонный, помятый ангелочек. – Он хоть жив?

Чед нырнул в уютный сонный мрак комнаты и, мгновенно закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной, точно усиливая собственным телом «неприступность» бастиона.

– Да жив он, – судорожно выдохнул, устало прикрывая глаза. – Что ему станется. Не до кровищи ж я ему вломил. И черепушка крепкая. Просто вырубился и все. Надеюсь до утра. А утром пойду к Лемешеву… или сначала с этим идиотом поговорю. При свидетелях. Достал, сил моих нет.

– Оно, знаешь ли, кровь – не показатель, – Рома вздохнул, возвращаясь к своей кровати и с ногами забираясь на нее. – Ты мне скажи, чего ты больше боишься – того, что парень, того, что Тимур или в принципе «до брака»?

– А сам как думаешь? – Шеннон запер замок и прошлепал к незанятой кровати. Всей одежды – трусы и футболка. Веселое будет возвращение утром. Благо, что блок один. – Я парень. Взрослый нормальный парень. И с мозгами у меня все в порядке. И мне все-таки девушки нравятся. И вообще, я как-то не так свой первый раз представлял… А теперь я не могу запомнить ни строчки из модуля, хреново сплю, у меня постоянно болит голова и ко всему еще и галлюцинации добавились. А он проходу не дает. Ночами обнимает. Поцеловал один раз. Если я не с тобой или Симой говорю, смотрит косо, будто я его собственность. И это только месяц прошел. Я устал, Ромка.

– Понравилось хоть? Целоваться? – хмыкнул Рома. – Или ты от шока ничего не запомнил? Ладно, я понял. Только утешить ничем не могу. Тут надо у Лемешева поинтересоваться. В плане ревность – это нормально для третьего курса или Тимурчик наш на тебя просто конкретно запал. Потому что если первое, то проблема вполне решаема временем и расселением. Ну, а если второе…

Ответить Чед не успел. В дверь постучались. Мягко, деликатно, негромко так, но очень уверено. Господин Шеннон взбледнул. Кажется, он был буквально уверен в том, кто стоит там, за дверью. И ни грана не сомневался что человек по ту сторону двери явился по его, Чеда Шеннона, душу.

– Роман, вы не могли бы открыть дверь, – очень вежливо попросил господин Ширинский. – Обещаю что ничего дурного ни вам, ни Чеду не сделаю.

– Понятие «дурного» у нас с вами могут кардинально различаться, – отозвался Рома, а потом продолжил по-русски. – Парень, ну не из таких твоя зазноба. И вообще он еще не.

– Вынужден извиниться за свое поведение, и за то, что не пояснил причин означенного, – выражался Тимурчик ну очень высокопарно и возвышенно. И это само по себе было весьма странно. Хотя, как шутили преподы, каждый из третьеклашек сходит с ума по-своему. – К моему прискорбному сожалению, господин Шеннон благотворно влияет на мое психоэмоциональное состояние в период изучения метатренинга. Он стабилизирует меня до приемлемого состояния, служит своего рода якорем для моего разума. Потому я буду настоятельно просить вернуть господина Шеннона в комнату. Нежное и трепетное отношение гарантирую. Буду внимателен и заботлив.

– Звучит как гребанная реклама в тивишопе, – артикулировал из своего угла Чед.

Рома закатил глаза, слез с кровати и, прошлепав до двери, распахнул ее на полную, впуская в комнату рассеянный свет холла.

– А ты можешь проще? В это время суток лично я не в состоянии разгребать твою устную каллиграфию. И раз господин Шеннон тут за моей широкой спиной – требую уточнить что по твоему мнению нежное и трепетное отношение.

На лбу красавчика-татарина произрастал «рог» роскошного багрового цвета. По всей видимости Чед и впрямь душевно его приголубил. Тимур сделал над собой неимоверное усилие. Это было видно по заходившим под золотистой кожей желваками, по напрягшимся мышцам, по тяжелому вздоху, сорвавшемуся с губ.

– Мне нужно с ним спать, иначе у меня поедет крыша окончательно. Я ни на кого не запечатлен, мой якорь в реальности – Чед. Я не собираюсь его насиловать, – отбарабанил он.

– А в штаны мне кто лез? – осведомился из-за Ромкиной спины британец.

– Мне нужен контакт с голой кожей, – оправдывался Ширинский.

– И в другом месте ты, конечно, голую кожу не нашел. Плечо там, запястье, – Рома, окончательно проснувшийся, вскинул бровь. В потемневших глазах бесились черти. – И кто-нибудь, в конце концов, объяснит, что такое «запечатление»? Считай это гнусным шантажом.

Тимур снова выдохнул. Собственно процесс повторился. Усилие, напряжение, выдох, будто для этого разговора Тимуру раз за разом приходилось мобилизовать всю свою волю.

– Это когда ты, как паззл, совпадаешь с другим человеком. Легче работать. Легче принимать информацию. Сосредотачиваться. Обычно совпадают взаимодополняющие специальности. Оракулы с операторами. Хроники с предметниками… Я – хроник... но есть склонность к операторству, но больше хроник... – его снова начало заносить и он с силой закусил губу. Вдохнул-выдохнул, беря себя под контроль. – Чед похож на предметника… в смысле материалиста… Роман, пожалуйста, и так херово…

– А меня кто-нибудь спросил? – возмутился Шеннон.

– А тебя изначально предупреждали. Твоя неуспеваемость – следствие твоего ослиного упрямства. Ты помогаешь мне, а я могу помочь тебе!

– Твоя помощь ему в этом, – Роман голосом выделил это слово так, чтобы вопросов, что именно имеется в виду, ни у кого не возникло, – взаимоисключает твои обещания о «не трону». К тому же это тебе достаточно одного его присутствия рядом. Твое сопение ему в ухо не поднимет его успеваемость.

– Ты не думаешь, как можно обойти условие? – маленький ритуал повторился, но на сей раз в голосе Ширинского промелькнул сарказм. – А я знаю. Потому что воспользовался лазейкой сам в начале первого курса.

– И как же? – хмуро полюбопытствовал Чед.

– Я мог бы ублажить тебя орально, – выпалил Тимур. Воцарилось напряженное молчание.

– Эм… – Роман взял себя в руки быстро. – Думаю, если бы дело было исключительно в том, чтобы кончить, Чед бы давно девственником не считался. Или я чего-то не понимаю?

– Не идет в зачет игра в одни ворота, – Тимур с силой обнял себя руками за голые плечи. Он сам был бос, что с учетом прохладного ночного воздуха было не слишком хорошо. На бедрах болтались впопыхах натянутые и незастегнутые до конца джинсы. Спешил, красавчик. – То есть если он сам себе помогает ручками – это фигня. Если интимно помогает кто-то – совсем другая история.

– Блядь, – в серцах и по-русски выдал Чед.

– Не все так плохо, – Роман фыркнул. – Все, что нужно – это просто расслабиться и получить удовольствие. Можешь даже закрыть глаза и «думать об Англии», – он откровенно веселился и даже не считал нужным это скрывать. – Это если не считать того, что особого выбора у тебя нет. Ну, разве что до проститутки прогуляться. Хорошо материшься. Для англичанина.

– Я тебя ненавижу! – с Симой поживешь, непременно дурному научишься.

Тимур шагнул в сторону, точно приглашая Чеда выходить. Сунул руки в карманы, всем своим видом демонстрируя намерения эти самые руки не распускать.

– Спасибо за понимание, Роман, – необходимость в жестком контроле вроде как отпала и он вернулся в высокопарно-пафосной речи с явным облегчением. – Благодарен вам за проявленное участие.

– Это не ради тебя, уж прости, – Рома посторонился, мимолетно коснувшись плеча выходящего Шеннона. – Все будет хорошо. А если это… тебя обидит, мы ему всей толпой наваляем.

– Я понимаю, однако меньше ценить ваше содействие не стану. Если вам потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, – учтиво заверил его Ширинский.

Чед с обреченным видом поплелся по направлению к комнате. Он даже чуть ссутулился для пущего драматизма сцены. И все-таки в нем не чувствовался больше страх. И напряжение не чувствовалось. Так что в принципе за господина Шеннона можно было быть спокойным.

Роман проводил их взглядом, хмыкнул про себя и вернулся в комнату, закрыв за собой дверь. Спать уже не хотелось. Совсем. Повертевшись под одеялом, Рома вылез из кровати и, наскоро одевшись, вышел из комнаты, а потом, прокравшись по коридорам, из общежития. Вдохнул свежий, уже немного морозный воздух и улыбнулся. Вытащил стянутую еще днем из кафетерия шоколадку и, устроившись на скамейке прямо у порога общежития, под неярким уличным фонарем, зашелестел оберткой, отстраненно думая о том, что жизнь все-таки очень непредсказуемая штука. И что предвидеть – совсем не так интересно, как думают. У него самого, конечно, это предвидение ограничивалось разве что вероятностью ответа на уроке или упавшего стакана со столика на обеде. Хорошо, что от него пока никто ничего не ждал и не требовал, но внимательный взгляд он чувствовал на себе постоянно. Почти привык даже.

Он уже добрался до половины одуряюще пахнущей какао и ванилью плитки, когда в конце дорожки показались две фигуры, одна из которых была смутно знакомой. Покосившись на часы на руке, Рома только бровь вскинул. Час ночи. Однако… Хотя вот господин Арестов – точно не тот тип, кого приятно лицезреть перед сном. Нет, Роману он ничего не сделал и вообще чисто внешне был вполне себе ничего, но няшкой его нельзя было назвать даже в глубоком подпитии. Жесткость, последовательность, прямолинейность и почти полное отсутствие слабых мест – он дразнил одним фактом своего существования. Не то, чтобы Роман когда-либо мечтал о том, чтобы походить на кого-то, столь же владеющего самоконтролем. Просто… этот самоконтроль внушал уважение. И все равно, господин «главный безопасник» был не лучшим снотворным.

– Доброй ночи, господин Силиверстов, – помянутый Арестов вынырнул из рассеянного полумрака дорожки, ничуть не удивленный его здесь присутствием в это время. – На ловца и зверь бежит.

– Сидит, – флегматично поправил Роман, вгрызаясь в очередную дольку и косясь на того, кто стоял позади Арестова. – И вам не хворать. – Нахально и невежливо, он был вполне в курсе. Но поздней ночью не было никакого желания изображать из себя кого-то.

К чести господина Арестова, он строить из себя оскорбленную невинность не стал. Только покачал головой с почти нежной улыбкой.

– В таком случае, позвольте представить вам вашего соседа. Фрейзер Блэкберри, прошу любить и жаловать. Фрей, это Роман Силиверстов, – он кивнул ошарашенному такими новостями Роме, и из тени выступил высокий худой парень с сумкой на плече. Явно крашеные голубовато-седые волосы, длинные, находящиеся в художественном бардаке и с одной тонкой косой у виска, светлые серые глаза, тонкие черты лица и кривящиеся в усмешке губы – Фрей Блэкберри был похож на дворового кота. Весьма стильного в своей короткой не застегнутой куртке, обтягивающих джинсах и виднеющейся полоске кожи над ремнем, массивными до агрессивности украшениями наглого, но дворового кота.

– Привет? – А голос у него был приятным. С легкой хрипотцой и немного тянущими нотками.

– Привет, – глубоко разочарованный тем, что его сказка единоличного обладания целой комнатой так быстро закончилась, буркнул Рома, коротко пожав протянутую руку. – Прости, прыгать от радости не буду.

– Я тоже, знаешь ли, не в восторге, – Фрей весьма выразительно покосился в сторону Арестова. – Вливаться на втором курсе в новую группу.

– Переживете, мистер Блэкберри, – Арестов «отбил» в своей манере и повернулся к Роме. – Я могу надеяться на вас? Фрея нужно устроить и показать ему где тут что. Первое – сейчас, все остальное – завтра.

– Разумеется, – Рома преувеличено вежливо улыбнулся, догрыз шоколадку и встал. – Пошли?

Фрей пожал плечами, синхронно с Ромой кивнул Арестову и расхлябанной походкой направился вслед за Силиверстовым. Поднявшись в блок, внимательным взглядом окинул холл, безошибочно определил нужную дверь в комнату и, переступив через порог, растянулся на кровати, на которой еще полчаса назад сидел Чед.

– Я так понимаю, тебя перевели? – Рома закрыл за ним дверь, поколебался немного и устроился на постели, сев по-турецки.

– Там, где я был, не оказалось нужной специализации, – Фрей скривился. – Так что теперь я здесь.

– А что сразу не сюда? – Роман удивился. Он считал, что кураторы не ошибаются.

– Потому что изначально меня просчитывали, как оператора. А на самом деле я корректор.

– Это еще кто? – Роман насторожился. На всякий случай.

– Тот, кто исправляет, сглаживает и нежно утешает, – фыркнул Фрей. – Исправляет ошибки на планарах, короче. Редкая, но нудная и мутная хрень. Мне говорили, что здесь лучшие преподаватели по работе с уровнями.

– Не знаю, не в курсе, – фыркнул Рома. – Но нам рассказывали, что этот филиал для особо умных. Хотя что это значит лично я не в курсе. Я даже не знаю, как они это определяют. Говорили, что мы какие-то тесты-экзамены проходили, а я вот ничего подобного не помню.

– Да-а? – протянул Фрей, поворачиваясь на бок так, что майка задралась еще больше, обнажая рельеф живота. – У нас все было проще. И все, что надо, нам рассказали еще на первом уроке. Чтобы мы своим незнанием ошибок не наделали.

– А у нас все, похоже, под грифом «секретно» и «умереть по прочтению», – Рома поморщился.

– Не удивительно, если ваш куратор по безопасности – Арестов. Этот тип помешан на контроле.

– Расскажешь? Ну хоть что-нибудь.

– Исключительно из природной вредности, – Фрей гибко поднялся, снял куртку и подошел к окну, оценивая вид. – Обычно к тебе на улице подходит человек и дает почитать какую-то абракадабру. Ты ее читаешь и все, с этого момента все начинается. Ты читал?

Рома нахмурился, вспоминая, а потом вскинулся.

– Да. Дедок какой-то попросил, сказал, что без очков не видит.

– А потом что-то необычное было?

Рома добросовестно задумался.

– Не помню. Но если бы что-то было…

– А письмо когда пришло?

– Почти сразу.

– Это круто, парень, – Фрей повернулся к окну спиной о бедрами оперся на подоконник. – Та абракадабра – это первый ключ. Он снимает первый блок. После него за тобой наблюдают, как быстро проявляется твой дар, проявляется ли вообще и как на тебя реагирует система. Если все хорошо, то тебе приходит письмо с приглашением.

– Ясно, – Рома запустил пальцы в волосы, ероша пряди. С учетом всего того, что он уже знал о себе из рассказов Амфимиади, все укладывалось в общую картину весьма гладко. – Спасибо. Ты здорово помог. Рассказал бы еще про запечатление и якоря, а то разговоров много, а смысл никто не рассказывает.

– Я тоже только с чужих слов. Запечатление и якорь очень часто путают, разобраться только ты сам сможешь. Якорь – это… ну что-то типа «Скорой помощи» для тебя и твоего сознания. Проблемы там какие или еще что. Очень нужная штука на третьем курсе, когда метатренинг начинается. Только якорь тебя в сознании и удерживает. Это что-то реальное, к чему ты всегда возвращаешься. Ты к нему тянешься, когда тебе плохо и все такое. А запечатление – это почти любовь. Ты просто вляпываешься в человека и все. Вы теперь две половинки. Говорят, некоторым парам везет, и они даже могут не только чувствовать настроение другого, но и мысли передавать. Но по мне – так врут.

– О как… – Рома сморгнул, пытаясь уложить это в голове. Выходило откровенно плохо. – И когда это обычно случается?

– А это вещь непредсказуемая. Может вообще не случиться, а может прям завтра. От нашего желания ничего не зависит, – Фрей скользнул рассеянным взглядом по раскрытой книге, лежащей на тумбочке рядом с кроватью Ромы, и вскинул бровь.

– Ты второкурсник?

Рома проследил за его взглядом и покачал головой:

– Нет. По факту – нет. Просто первый модуль я читал давно. Так что мне дали сразу второй.

Фрей вскинул бровь, но дальше любопытствовать не стал. Только зевнул и отошел к своей сумке, оставленной у кровати.

– Ладно, поздно уже. Спать пора. Так что я в душ, а ты баиньки.

– Эй, ты не моя мамочка.

– Конечно, я не твоя мамочка, я твой папочка, – ухмыльнулся Фрей, стянул майку и отправил ее на спинку кровати. – Так что спокойной ночи. Надеюсь, ты не храпишь.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – проворчал Рома, послушно забравшись под одеяло. Уютное тепло окутало тут же, так что как вернулся из душа новый сосед он уже не слышал.

Комментарий к 6. Фрей: http://sponzhik.ru/useruploads/a1503/d2c59a85024c1fb64ee2e2821d0cb140.png

Тимур:

http://s2.favim.com/orig/141109/black-and-white-boy-boys-chris-Favim.com-2222861.jpg

====== 7. ======

– Еееежжж ты ж пьянь болотная… – Сима замер у порога в “Гриффиндорскую гостиную”, несколько удивленно созерцая незнакомый ему персонаж. Стильно взъерошенный, помятый после сна, в одних только порядком покоцанных джинсах тип валялся на диване, заткнув уши наушниками, и негромко подпевал неслышной музыке. Нормально так подпевал. Валялся с закрытыми глазами, словно так и надо, похоже, абсолютно и бесповоротно довольный жизнью.

Окинув взглядом непонятную персоналию, господин Бехерович обошел диван и не слишком вежливо выдернул один из наушников.

– Слышь, маргинально-обобранная личность, а ты кто? – поинтересовался он, не прекратив пристального изучения подергивающихся в такт музыке пальцев ног загадочной личности.

– Дракон в пальто, – осклабилась «личность», изымая свой наушник. – Надеюсь, ты ничего против драконов не имеешь? И вообще ты мне свет заслоняешь, мелочь. Кстати, если будешь здороваться, то сойдешь хотя бы за вежливого.

– Мне уже говорили, здоровался, ты ни хрена в наушниках не слышал, и ваще, не тянешь на дракона, – отбил Сима. – И кстати, я тут месяц, а ты только явился, так что по всей форме представляйся, – для начала он решил пропустить мимо ушей нелестную в свою сторону «мелочь» и простить. Для первого раза.