Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

– Круто, ничего не скажешь, – повторил Александр фразу, брошенную Анжем в самом начале.

– Спасибо, – с чувством произнес Дейм и тепло улыбнулся. – Действительно спасибо, но вам нужно вернуться. Ситуация сложная, усложнять ее еще больше не стоит. Любого из вас могут хватиться. Это не считая того, что Александра еще не вызывали. Будет трудно объяснить ваше присутствие, если по его душу явится лично кто-то из комиссии.

– Это нечестно! – тут же вскинулся Матей.

– В качестве маленькой компенсации и в счет обещания все объяснить могу открыть страшную тайну использования энергии при запечатанных планарах, – улыбнулся грек. – Всего лишь личные запасы. Этакий энергетический кластер, неприкосновенный запас, расходуемый в случаях, подобных этому. Не отслеживается, может использоваться только тем, кто ее собрал или кому он решит ее перенаправить.

– Круто, – глаза Матея восхищенно зажглись. «Тайна» явно примирила его с тем, что их фактически выставляют. – Но вы поможете Арестову?

– Настолько, насколько это вообще возможно. Обещаю.

Анжей кивнул. Залпом допил воду, вернул Александру стакан и, подойдя к Матею, снова взял его за руку.

– Надеюсь, все обойдется. Мне бы не хотелось, чтоб Тимур снова впал в уныние и тоску. Он, можно сказать, расцвел с Арестовым.

– Я тоже надеюсь, – ободряюще улыбнулся ему Лемешев. – Будьте осторожней… – Едва только парни скрылись за дверью, он обернулся к Дейму. – Что думаешь?

– Что Ллойд давно точит зубы на Арестова, и случая поквитаться не упустит, – фантомный Дейм хмурился ничуть не меньше чем настоящий. – И если Генри Гилрой приехал чтобы разобраться, то для Эриха на первом месте будет месть. И это все усложняет и очень сильно.

– Дейм, что я пропустил? – Александр с трудом подавил зарождающееся отчаяние. – Меня задвинули от политики и междусобоев подальше. Я понятия не имею, что происходит, какого черта мастодонты слетелись и за каким бесом они пытаются порвать Марека.

– Не они. Только Эрих… – Дейм обернулся и прошел куда-то в сторону. Там, где он сейчас находился физически, стоял стол, а в комнате Саши казалось, он прошел сквозь кресло. – Это мутная история, я слышал о ней от Гейра. Ллойд какое-то время был «покровителем» филиала. Меценатствовал, устраивал уроки и мастер-классы. Все чинно и благородно, пока сюда не перевели Арестова. Мы оба с тобой знаем о его интуиции и любви к студентам, а тут он выяснил, что Эрих на самом деле искал уникумов, таких же как он. И если находил, то больше их в филиале не видели, он их просто забирал на правах куратора. Арестов поднял скандал, Гейр к нему присоединился, спустить на тормозах Эриху это не удалось, и дело было заслушано на Совете. Арестов не поленился собрать всю информацию, Гейр надавил на нужные ниточки, и Ллойда отстранили, запретив даже приближаться к филиалу. Как понимаешь, упустить такой случай Эрих не мог.

– И сейчас у нас есть оракул с тремя якорями, оракул, который потенциально способен переплюнуть Михновского, оператор, за полчаса притянувший шторм при выполнении пробного теста, хроник, почти замкнувший миллионник-Токио в кольцо, и потенциальный оператор-оракул, запечатленный на куратора… а Гейр спасает Натана, – Александр зашипел. – У нас единственный шанс – заполучить Гилроя в союзники. И кто вообще пустил сюда этого гребанного извращенца?!

– Это еще не все, – Дейм, все больше мрачнея лицом, с силой потер виски. – Тебе лучше сесть, Саша. Тебе это не понравится, очень не понравится. Я успел пересечься с Мареком до того, как его посадили под домашний арест, и он рассказал мне кое-что, что успел заметить на планаре, пока там был Натан. Его вероятность. Марек не хроник, но рядом с открытым Темным планаром это даже не нужно, если знать что искать. Саша, это он разорвал нас. Эрих. Разорвал, придумав про угрозу, хотя на самом деле ему был нужен Натан. Наш малыш Натан, оракул и оператор в одном флаконе, уникум. Натан, который был зациклен на Гейре и никого не хотел видеть и слышать. Он разорвал нас, но Натан к нему не попал. Думаю, это от него, а не от Гейра Нат бежал. Знал, что выследить его через нас будет просто, и уходил от удара как мог с учетом его состояния после разрыва. Поэтому Марек дал нам наводку, он понял, узнал, что Натан и мы все, были лишь жертвами.

Шаг. Шаг. Шаг… Стакан летит в стену. Опрокидывается стол. И все это в напряженной тишине. Идеальной тишине, созданной материалистом. С губ Александра сорвался крик, который так и не пролился ни единым звуком. Александр кричал и кричал, вены вздулись на висках, дрожало напряженное горло. И ни звука. Ни единого звука.

Когда он снова обернулся к Деймосу, он был бледен. Губы нервно подрагивали. И влажные дорожки все еще не просохли на щеках.

– Тимур. Ему будет нужен Ширинский. Который запечатлен на Марека. Натана он уже не сможет взять. Слишком поздно. Ручным малыш никогда не станет. Но Тимур обучение еще не закончил… отличный способ убить двух зайцев одним выстрелом. И Марека раздавить и новую жертву получить.

– Квалификация Тимура еще не проявилась, но Ллойду хватит факта запечатления. И сейчас я надеюсь, что Марек не успел вляпаться в Тимура по-настоящему, – Дейм поджал губы. – Но пока Генри здесь, Эрих не рискнет что-то предпринять. Гилрой имеет большой вес, и он против опытов над студентами. Но в одном ты прав – Тимура надо прикрыть. Если Эрих узнает об их романе…

– Корректоры хотя бы не запечатляются. Что нам делать, Дейм? Меня еще не допрашивали, и я не знаю что делать. Я не смогу лгать, Гилрой почует.

– Вопрос в другом: знают ли они, что это Натан. Что это он был в Заводи. А еще меня беспокоит интерес Эриха к Роме. Очень беспокоит. Мы явно знаем не все. Ты сможешь повесить инертную следилку в кабинет Линдстрема?

– Само собой, – хмыкнул Лемешев. – Я это с третьего курса в любом состоянии сделать могу. Мальчишки о Натане не расскажут. Если ничего не скажет Рома, об этом факте не узнает никто.

– Мальчишки не знают, что это Натан, но они знают, что там кто-то был, – Дейм потер лицо ладонями. – Анжей догадался, что это может навести на Арестова, но Рома может об этом не подумать. Как думаешь, его Эрих оставит на сладкое?

– Почти уверен, – кивнул Александр. – Черт, как же мне тебя не хватает сейчас. Как же я хочу чувствовать тебя.

Дейм слабо улыбнулся:

– Мне тоже, Саша. Ты мне нужен здесь. Твоя энергии на исходе. Может, стоит подождать, пока позовут тебя?

– Я справлюсь, душа моя. Главное, этому мудаку череп не проломить от избытка чувств и эмоций, – еще несколько секунд, чтоб посмотреть в любимое лицо, пусть всего лишь призраку-проекции.

– Я в тебя верю, – Дейм обласкал его взглядом и растаял в воздухе. Очень вовремя. Стук в дверь был… безапелляционным.

– Ну входите, что ли, не заперто, – громко отозвался Александр, устраиваясь в кресле. – Или не входите, что-то видеть никого не хочу. Тошно!

– Вас ждут на комиссии, мистер Лемешев, – вошедший кинул на него взгляд и тут же исчез за дверью.

====== 12.2 ======

Идти не хотелось. Слишком страшно было. Страшно не сдержаться. Страшно броситься на ублюдка с колокольчиками. Но сколько удовольствия он получил бы, сжимая тощую жилистую шею старика! Да он оргазм схлопотал бы, слушая его предсмертные хрипы!

Спокойно, Саша. Спокойно.

Тонкое плетение было готово к моменту, когда он коснулся двери. Знакомый кабинет. Много чего здесь произошло. Хорошего и плохого. Но то, что устроили сейчас – за гранью добра и зла.

– Генри, – улыбка, и даже вполне искренняя. Гилрой когда-то ему нравился. Когда-то. Когда рядом не стало Дейма. – Рад тебя видеть. Эрих… – фунт презрения.

Ллойд ограничился кивком. Генри позволил себе мимолетную улыбку.

– Здравствуй, Александр, – Гилрой всегда его так называл. Чуть отстраненный, чуть прохладный. Здесь и сейчас – член комиссии. И фамильярность он вряд ли потерпит. – Садись, в ногах правды нет. И расскажи все, что знаешь о Заводи. Она случилась на твоем уроке.

– Готов показать, сил хватит. Ненавижу рассказывать. Это как испорченный телефон. Там не заметил, тут недопонял, – он присел в кресло и протянул руки Гилрою и неизвестному ему члену комиссии. Касаться Эриха было противно.

Вот только Эриху, похоже, было все равно. Он перехватил пальцы Саши быстро, на удивление аккуратно. Но, дождавшись, пока Лемешев откроется полностью, вломился сразу и безжалостно.

…боль. Вся, сколько ее не было, до последней капли. Она разрывала тело, корежила, увечила самую душу. Когда из тела по миллиметру, по микрону вытягивают ниточки связи, когда вместе с болью сквозь поры кожи проступают капельки крови. Связь не только ментальна, но и вполне физиологична. И она причиняет боль. Никогда до того момента Александр Лемешев не испытывал такой боли. Ни до, ни после. Только тогда, когда из него вырывали Дейма.

Боль впивалась в чужака раскаленными добела стальными прутьями, рвала на части ауру, как когда-то тот рвал Александра. Да… ублюдок, прочувствуй все, до последней капельки… знаешь, что тогда было?.. от боли ты не можешь контролировать даже собственный мочевой пузырь… ты пускаешь слюни, как идиот, и пару суток не можешь ничего есть, да и потом тебя кормят, как послеоперационного инвалида без части желудка и кишечника, и ты все, все возвращаешь назад… тебя погребают кошмары и боль…

Ты не знал, самонадеянная мразь, что без моего разрешения в меня войти не может никто? Только добровольное принятие, только!.. Ты видишь только то, что я позволю увидеть. В клетке, в которой я позволяю тебе чувствовать, как ты когда-то заживо убивал меня!..

– Уберите от меня это, иначе я не ручаюсь за себя, Генри. Я не давал разрешения ему на проникновение в мой разум.

– На самом деле давал, – Генри слегка сжал пальцы, все еще лежащие в его ладони. – Но… Эрих, ты превышаешь свои полномочия.

– И что? Ты меня накажешь за это? – откровенно усмехнулся тот, с видимой неохотной отпуская Лемешева. – Ты слишком мягок, Генри, это никогда не приводило ни к чему хорошему. Тебе стоило прислушаться ко мне, когда я говорил, что корректор, не способный контролировать себя на планаре, – не самый лучший выбор для этого филиала.

Гилрой поморщился:

– Достаточно, мы все знаем природу твоих претензий к Арестову. Поэтому пойди, пройдись, охлади голову, мы здесь не для того, чтобы сводить счеты. И я не собираюсь больше покрывать тебя перед Советом.

– Отлично, – Ллойд осклабился. – В таком случае поищу этого чудесного мальчика, такого юного и уже такого сильного оракула.

– Только попробуй начать допрос, и я отправлю тебя обратно! – вскинулся Гилрой.

– О нет, что ты, мы побеседуем на отвлеченные темы, – Ллойд мило улыбнулся и исчез за дверью.

– Господи, почему его все еще терпят? – Александра передернуло от гадливости. Он усилием заставил себя успокоиться и сконцентрироваться. – Как только он исчез из филиала, детей со способностями выше ожидаемого сразу стало больше. Он ведь предвидел это и снова явился сюда за моими мальчиками.

– Не хочу тебя разочаровывать, Саша, но его страсть к способным студентам в данном случае не имеет к делу никакого отношения. Просто наш Эрих решил убить двух зайцев разом. Раз он все равно здесь. Но все гораздо серьезней, – Гилрой вышел из-за стола и подошел к окну. – Мы знаем, что вы покрываете вашего оператора, Натана. Что выгораживаете Арестова. Но есть то, чего мы не знаем наверняка, но должны предотвратить. Я хочу, чтобы ты посмотрел это, – он повернулся к до сих пор молчавшему третьему, кивнул, и тот включил лежащий перед ним на столе планшет, спустя пару секунд передав его Генри.

– Эта запись попала к нам через неделю после начала занятий.

Мальчику на видео в лучшем случае было десять. Осунувшийся, бледный, с коротко стриженными волосами и полными взрослой тоски голубыми глазами. Одетый в большую для него полосатую пижаму, он сжался в углу кровати с железными прутьями и смотрел в камеру с непониманием и ужасом. Какое-то время изображение подрагивало, словно снимавший устанавливал камеру, но спустя секунду стабилизировалось. Взрослый незнакомый голос сначала бормотал что-то успокаивающее, а затем затих. Был слышен только шорох страниц, и через мгновение пространство заполнил речитатив. Незнакомый ломкий язык, набирающий силу и громкость. От которого мальчишку на кровати вдруг выгнуло дугой. Его глаза закатились, он заметался, закричал и затих. Несколько секунд лежал так, дыша со всхлипами, и поднялся, сев на постели и смотря прямо перед собой пустыми глазами куклы.

– Роман Силиверстов, – Александр покачал головой. – Я видел это… в смысле не как видеозапись. Я видел его в больнице. Когда он приехал и не сумел зачесть первый ключ, нам пришлось разбираться с тем, что же с ним не так. Гейр предположил дислексию. Но потом мы отмотали его время и обнаружили нарушение в детстве. Вот только не сумели до конца разобраться, в чем именно проблема. – На какое-то время он задумался, вслушиваясь в странный голос, пытаясь разобраться в тексте. – Я бы предположил, что это ключи. Но ключи первого уровня исключительно визуальные. Впрочем, я работал со слепыми оракулами, шрифт Брайля работает, но времени для адаптации на планарах им требуется на порядок больше. Рома очень талантлив. Как и его оператор. Но если с Симеоном проблем нет, то Рому пришлось сразу переключать на второй уровень. По этой причине он достаточно легко управляется с планаром… Но… черт, я очень надеюсь что это не Эрих. Потому что иначе я лично ему шею сверну. Я… я знаю, что это он инициировал разрыв моей группы. Более того, провел его. И попытался заполучить Натана. Только мы знали, что у оператора Гейра имеется еще и талант оракула.

– Это, – Генри кивнул в сторону планшета, – не Эрих. Я знаю, что он инициировал разрыв, но что ему был нужен Натан… – он в задумчивости покачал головой. – Никто не предполагал, что в Натане есть еще и оракул. Он должен был быть очень… узконаправленным, если никто из кураторов его не увидел.

А на видео, тем временем все смолкло. Несколько секунд тишины, щелчок и незнакомый голос спросил:

– Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили в прошлый раз? Я хочу знать, как можно что-то изменить.

Рома сморгнул и механически ответил:

– Найди проводника. Найди половинку потерянной души. Его боль поможет. Вырасти в нем ярость, и он откроет для тебя дверь.

– Найди мою нить.

– Я не могу, – на мгновение в пустых глазах маленького Ромы мелькнула растерянность.

– Найди. Мою. Нить, – голос спрашивающего окреп, заледенел. От него малыш на кровати съежился, но упрямо повторил:

– Я не могу.

– Найди!

– Я не могу!

На мгновение изображение подернулось, и раздался звук пощечины и сразу следом сдавленный всхлип. Еще несколько секунд по экрану ползли полосы, и он погас.

– Половинка потерянной души… оракулы и операторы наиболее уязвимы при разрыве группы. Они, как вы знаете, друг без друга в полную мощь работать не могут. А если они были больше чем друзьями? Если они были парой? Ты знаешь насколько больно, когда тебя рвут на части? Гейр чуть не умер тогда… Он годами к себе никого не подпускал. Именно по этой причине он не стал частью связки снова. Натан… – Александр потер ладонями лицо, устало помассировал виски и откинулся на спинку кресла, по-прежнему глядя на экран планшета. – Натан любил Гейра. Давно. Долго. Прочно. Мы вообще о существовании малыша узнали, когда Гейр едва не опрокинул на себя кружку кипятка. Натан самостоятельно изменил вероятность. Убрал из-под руки Гейра эту самую кружку. Это сложно заметить, если ты посторонний. Но легко, если ты чувствуешь возмущение планара при самостоятельном изменении оператором твоей линии.

– Мы предвидели это. Много вероятностей, но все они ведут к полному поглощению Темным планаром и хаосу. Чем это может обернуться в реальности – можешь себе представить. Но что к этому приведет – было покрыто мраком. Мы никак не могли зацепиться, пока Деймос не прислал нам отчет о Силиверстове и его докторе. Мы взяли его в разработку, но оборванных нитей было слишком много, и мы колебались. Это промедление нам обошлось слишком дорого. Доктор исчез.

– А чего вы хотите от меня? Все, кто был здесь в момент кризиса – сработали. Пусть не идеально, с огрехами, но иначе было невозможно. Не могут два взрослых корректора и три студента заткнуть прорыв Темного планара так, как это сделают оперативные группы, на это натасканные. Да и я не поеду искать этого доктора. Я не полиция, – Александр смотрел ему в глаза и мысленно почти что молился. – Мы обнаружили косяк, исследовали его так, как должны были, отправили отчет. А от злоупотреблений драгоценной коровы Эриха лично у меня волосы на голове шевелятся. Потому что одним из его злоупотреблений, очень походя, легко и непринужденно, стали я и моя группа, хотя никаких предпосылок и угроз с нашей стороны не было. И я не удивлюсь, если Эрих попытается продавить разрыв группы Михновского. Тогда мы гарантированно сможем получить еще один подобный кризис. Хотя нет, кризис будет круче, потому что как оракул, Анжей потенциально выше Гейра на три головы. А что касается Ромы, то парень и без того огреб, и я не позволю травмировать его еще больше.

– Нам нужен Натан, потому что он единственный знает, где доктор. Он нам нужен, чтобы понять, как он сотворил то, что сотворил, и как убрать последствия. Он единственный, кто знает конечную цель. Единственная наша ниточка здесь и сейчас – Силиверстов. Мальчик был знаком с доктором, именно его тот раскрывал и прокачивал. И если связь Егорова с Натаном оборвется, есть шанс, что именно к Роме он и придет. И, поверь, группа Михновского не в приоритете.

– О, верю и понимаю. Но для меня в приоритете парни, которых я учу. Все, к кому может протянуть руки Эрих. Я доверяю тебе, потому что… определенная степень близости на доверие настраивает, – тонко улыбнулся Лемешев. – Но я никогда в жизни в здравом уме не доверюсь Эриху. И тебе не советую. – Александр вздохнул и на секундочку закусил губу. Отвратительное чувство беспомощности. – Предположим, вы взяли Натана. Предположим, вышли на доктора. Что с Натаном будет дальше? Что будет дальше с Гейром? С Мареком?

Генри кинул на него тяжелый взгляд:

– Все сложнее, чем ты думаешь. Оракулам Совета удалось выяснить несколько деталей-узлов будущего. Все они вели сюда, в филиал. В место, которое хорошо знал Натан и где полно детишек с силой выше среднего. Для прорыва на Темный планар нужно колоссальное количество энергии, а здесь ее хоть ложкой ешь, особенно перед Рождеством, когда из-за метатренинга случаются спонтанные выбросы. Мы предполагали, что Натан попытается воспользоваться этим. И когда начался упадок сил у первоклашек, мы только в этом убедились. Погружающиеся в сон мальчишки, еще не способные экранироваться, были легкой добычей. Для такого уникума, который еще и хорошо «прокачался», как Натан, тянуть энергию – проще простого. Арестов доложил нам об этом, но тогда он еще не знал всего. Ему запретили вмешиваться. Только следить за состоянием студентов. Ему это не понравилось, очень не понравилось, но приказ был жесткий. На кону стоит слишком многое, чтобы кошмары мальчишек могли что-то значить. Это Натан, проследив точку пересечения Романа и Анжея, изменил вероятность, которая закинула их всех в Заводь. Это он вынудил их всех сплотиться вокруг Силиверстова и тем самым позволить зацепиться за них и протянуть нить дальше. Маленький поляк так и не понял, что мы уже все знаем о Заводи. Нам нужно было его признание, чтобы выявить этот самый крючок Натана, который тот спрятал слишком глубоко. Как бы то ни было, мы ждали. Арестову было приказано молчать и действовать по обстоятельствам только в случае очень крайней необходимости. Чего мы не предусмотрели – это истинной силы Натана. Мы считали его мастером тонких манипуляций, и в этом наша ошибка. Он открыл Темный планар, а Арестов совершил ошибку еще большую. Ведь это он сказал вам, где Натан. Он позволил Агейру забрать его. И он прикрывал твой зад, Саша. И сейчас и он, и Натан, и Линдстрем – они все на волоске.

Александр судорожно выдохнул и медленно поднялся на ноги. Пересек знакомый кабинет, остановился у окна, глядя на метель. Скоро совершенно заметет перевал, и проехать в институт станет невозможно.

– Они моя группа, Генри. Натан хотел откатить все назад. Сделать так, чтоб нас не разрывали. Чтобы Эрих никогда не знал его настоящей силы. Никто из нас не был целью. Только Натан. Если бы Ллойд не разбил нас тогда, ничего бы не было. Я могу показать тебе все. Я открою тебе все. Если хочешь. Сниму щиты, смотри все что хочешь. Но я клянусь тебе… Натан только марионетка.

– Пока он в бегах, он – преступник, – холодно ответил Генри. – И вам придется с этим смириться. Или заставить его вернуться и помочь нам. Ему, в отличие, от доктора Егорова, есть что терять. Теперь есть.

– Генри… – Александр обернулся к нему, бросил мимолетный взгляд на его компаньона, и снова вернул внимание Гилрою. – Я сделаю все, что от меня зависит. Ты знаешь, мне нет смысла изворачиваться. Все, чего я хочу, чтобы Ллойда отстранили к чертям, а моей группе позволили повторное запечатление. Хотя… я и так повторно связан с Деймом. Отпусти Арестова. Нет смысла держать его и Дейма под замком. А так у нас будет шанс разобраться со всем. И с вашим доктором тоже.

– Хочешь поиграть в героя, Саша? – Генри вскинул бровь. – Думаешь, вы вдвоем, о, прости, втроем, сможете разобраться, что сделали с Романом? Или как закрыть Темный планар? Твои ресурсы на исходе. Арестов не восстановился, а Амфимиади, как член Совета, был обязан пресечь действия Арестова и остановить тебя и Агейра, и на самом деле его… замок – самое мягкое, что можно ему предъявить. На самом деле у Арестова выбраться из этой ситуации с меньшими потерями больше шансов, чем у твоего грека.

– У меня свои методы восстановления ресурсов, Генри Гилрой. Ты об этом успел забыть, но да. Я готов. Как минимум дотянуться до Натана и Гейра. И присмотреть за Романом. Я же материалист. Остановить меня несколько проблемно, – Лемешев вернулся к столу и присел на его край. – Я готов сотрудничать. Деймос тоже. Как и Марек. Мы сделаем все. Чтобы все исправить.

– Во-первых, не присмотреть, а понять, – поправил его Генри. – Во-вторых, я не отпущу Деймоса ради его же блага, Арестова – тем более. Не стоит давать Эриху лишний повод затянуть все это и обратиться в Совет.

«Ты мне помогаешь? Защищаешь? Почему?..»

Легкое, почти невесомое касание. Александр покусал губу и выдохнул.

– Ну хоть по поводу Эриха ты мне веришь? Я не могу оставить все как есть. Просто не могу.

– Даже если я тебе верю, это ничего не значит. Для официальных разбирательств у тебя нет доказательств. И даже если… Чего ты добьешься? Официального разрешения на повторное запечатление? Ты же понимаешь, что сейчас это не приоритет.

– Полагаю, что такие доказательства будут у Натана, – Алесандр выпрямился. – Я могу быть свободен, господа? У меня, как выяснилось, много дел.

– Не подставляйся, Саша. Не подставляй остальных. Ты не веришь Эриху, но я пока еще повода не давал. И я разберусь до самого конца. Но твоя помощь будет неоценима, если ты убедишь Натана вернуться.

– Мне нужны хоть какие-то гарантии, Генри. Для меня эта игра – ва-банк. Обезопасить детей и группу. И убрать с доски доктора и Эриха, – упрямо отрезал Лемешев. – Ты видел меня после разрыва. Повторения я не хочу.

– Я на гарантии не имею права. Я могу попытаться обезопасить Амфимиади, но Линдстрем – прямой соучастник. Его оправдывает только тот факт, что Натан – его оператор, – Генри устало опустился в кресло. – Рому придется допросить. Он ключевая фигура, на нем замкнуто все, включая интерес Эриха. И еще… В качестве бесплатного совета. Запечатление мальчика Арестова надо разорвать, пока она не закрепилась. Это обезопасит его и уменьшит возможности для давления на корректора.

– Допрашивать парня ты будешь при его кураторе, то есть мне. Допрашивать его будешь ты, или твой коллега, но не Эрих. Пожалуйста, Генри. Не отказывай хотя бы в этой малости! – если бы не этот второй – разговор пошел бы по-другому. Совсем чуть-чуть. Но было бы спокойнее. И приятнее.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, Саша, – спокойно ответил Гилрой. – Напоминаю, что с тебя ограничения никто не снимал. Роман – студент-первогодка, я помню это и Эриху тоже не дам забыть. Но ты вернешься к себе. И это не просьба, Александр.

– Да, и обязанностей моих с меня никто не снимал. Роман мой студент-первогодка. И под всеми документами касательно его безопасности и ответственности за него, стоит МОЯ подпись. Эриху плевать на то, сколько лет студенту. Черт… Синеглазый, я не стану мешать. Мне нужно видеть, что с ними все в порядке… – таким раздавленным Саша давно себя не ощущал. И все-таки унижался он не перед Ллойдом. И то хлеб. – Я могу увидеться с Мареком? Я должен поговорить с ним о Тимуре. Его это касается тоже.

– С Мареком? – кажется, Генри по-настоящему удивился. – Я был уверен, что ты начнешь просить увидеться с греком, – он задумчивым взглядом обвел опустевший без хозяина кабинет. – Это запрещено. К тому охрану к его двери приставил лично Ллойд, а это значит, что любой чих у порога будет ему доложен. Любой ваш разговор может быть расценен, как сговор.

– Ширинский запечатлен на него, – пожал плечами Александр. – Насколько я знаю, у него ни с кем не было связи до этого года. Он не входил ни в одну группу. И физиологических отношений у него тоже не имелось. К тому же до определенного момента он был потенциальным оператором достаточно высокого уровня. И только. После начала метатренинга он был стабилен и дестабилизировался лишь однажды, но очень тяжело. Я не видел подобных выбросов за всю свою практику. Его стабилизировал Марек. И еще… – Лемешев шагнул ближе, склонился и едва-едва слышно выдохнул ему на ухо: – Я считывал парня после выброса. Он оператор-оракул. И он влюблен в Марека. – И уже отстраняясь, добавил. – Теперь понимаешь? Мы загубим парня. Запечатление позволяет ему расти.

– Сначала ему нужно просто остаться оператором. Хотя бы. Он – слабое место Арестова. Но это только совет, – Генри откинулся на спинку кресла. – Ну или хотя бы прикройте его, пока Эрих до него не добрался.

– Идет, Синеглазый, – Александр кивнул. – Ладно, с Мареком все понятно, но хоть с Деймосом я увидеться могу?

– Прости, милый, либо Деймос, либо Марек, – усмехнулся Генри.

– Лорд Гилрой, вы умеете сразить словом, – фыркнул Лемешев. – Целовать не буду. Ты при исполнении, а я вроде как почти преступник.

– Прости, Саша, но ты не в моем вкусе, – с самым серьезным выражением лица выдал Генри и кивнул на дверь. – Выметайся.

Вымелся. Тщательно прикрыв за собой дверь. Замер у порога приемной. Куда сначала? К Мареку? К парням?

Жаль, что из-за дурацких правил филиала у них нет никакой сотовой связи. Глушилки снимают в выходные, чтоб студенты могли поболтать с семьей и близкими. С другой стороны, в такую бурю связи все равно нет.

Александр устало опустился в кресло, прикрывая глаза. Проиграл? О нет, у него все еще есть силы и он все еще материалист, несмотря на заблокированные планары.

Ниточка прослушки дрогнула как-то вдруг. Завибрировала, натягиваясь, привлекая внимание, вынуждая сосредоточиться, несмотря на усталость и общую измотанность. Картинка была слабой, но слышимость – превосходной, и Лемешев едва не заскрипел зубами. Они все-таки решили допросить Силиверстова без него!..

– Здравствуйте, Роман, – Гилрой почти улыбался, глядя на заспанного, взъерошенного Силиверстова. Парня явно только из постели подняли. Хорошо хоть, что одеться дали. Да и то рубашку он натягивал явно в спешке, и верхнюю пуговицу потянулся застегнуть только сейчас. Почувствовал взгляд Эриха?

– Доброго дня, – судя по усилившемуся акценту, Силиверстов волновался и довольно сильно. Повинуясь кивку Гилроя, он опустил на стул и откинулся на спинку, переводя взгляд с одного члена комиссии на другого.

Генри немного помолчал, словно собираясь с мыслями или давая Силиверстову время привыкнуть, а потом выдохнул:

– Рома, сначала мы хотели бы поговорить о твоей особенности. О твоем восприятии Ключа первого уровня. Но сначала нам надо провести несколько тестов. Обычно это безболезненно, но реакцию твоего мозга предугадать мы не можем. Ты позволишь?

Рома поежился, но лицо удержал:

– Это поможет мне?

– Весьма вероятно, – Гилрой слабо улыбнулся и повернулся к третьему члену комиссии, до сих пор никак себя не обозначившего. – Мартин, прошу вас.

Тот, кого назвали Мартином, оказавшийся невысоким сухим мужчиной неопределенного возраста и внешности настолько обыкновенной, что запомнить ее было невозможно, поднялся из кресла, обошел стол и вытянулся перед Ромой. Коснулся пальцами его подбородка, заставив вскинуть голову, и заглянул в глаза. Несколько секунд изучал их, а потом нараспев произнес несколько слов на незнакомом языке. Рома крупно вздрогнул, попытался отстраниться, но дальше вялого движения мышц дело не пошло. Мартин тут же замолчал, и следующая фраза было уже совсем другой: резкой, почти грубой. На этот раз Рома не вздрагивал и остался на месте, но с приоткрывшихся губ сорвался слабый стон. Мартин нахмурился и, наклонившись, вдруг коснулся губами лба и так и застыл, словно прислушиваясь к чему-то. Спустя несколько секунд отстранился, зашел Роману за плечо и повернулся к комиссии.

– Вы были правы. У него стоят очень мощные блоки. И заложена программа подчинения. Весьма сложная, должен сказать, этакая смесь гипноза и наших специальных техник. Его развитие происходит очень неровно. Его восприимчивость ключей при должном подходе за пару месяцев может достигнуть уровня четвертого курса, но все остальное – развито слабо. Его изначально раскрывали и натаскивали на масштабное виденье, поэтому с локальными вероятностями у него, скорее всего, не очень хорошо. Не уверен, но, судя по расширенным зрачкам и реакции тела, мозг не всегда интерпретирует увиденное правильно. Сейчас, скорее всего, с этим лучше, но раньше блок был его реальным спасением. Доктор Егоров… Я помню историю болезни Романа. Доктор с одной стороны помог ему, заблокировав Дар, который мешал Роману жить. С другой – он фактически поломал парню способности. И по какому пути теперь пойдет его развитие, как технолога – предсказать трудно. Но потенциал у него огромный.

– Если бы мне дали возможность как следует поработать с ним… – начал Ллойд, все это время слушавший очень внимательно, но Гилрой прервал его почти грубо.

– Его никто не тронет, Эрих. Только наблюдение, не больше.