Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

Тот только скрипнул зубами и метнулся в сторону, ловя еще одного потерявшего сознание. Вскинул на руки, огляделся и зашипел, выхватывая взглядом то тут, то там потерявших сознание первоклашек. И планары словно сошли с ума. Он чувствовал это, даже находясь в своей реальности.

– Где Арестов?!

– Где-то здесь, – Лемешев оглянулся. Второй курс держался. Третий… хреново. Кое-кого не по-детски так колбасило. Базовый планар пошел рябью, смешиваясь со слоем реальности. То и дело местами прорывались в реальность словно блестящие нити мишуры. Вероятности? – Черт… что происходит?

Чуть в стороне обнаружился Гейр. Занятый Гейр. Обеими руками поддерживающий студентов. Третьекурсника-француза и первоклашку-немца. Очаровательная картинка.

– Планары… – выдохнул Дейм, пытаясь понять, что происходит. – Посмотри сам, их словно затягивает. Они словно и там и здесь одновременно.

– Да какого ж черта?! – Александр и сам краешком заглянул на первый уровень и с чертыханием вынырнул. – Блядство!!! – Если бы преподаватель мог себе позволить сесть и расплакаться, господин Лемешев Александр Владимирович именно так бы и поступил. Вот только подобное поведение никак не вязалось ни с моральным, ни с волевым обликом преподавателя ИСТ.

Так, Саша-Сашенька… нехуй раскисать, бери себя в руки, маленькая находчивая задница… Давай же… Думай, мать твою!..

– Дейм, нам надо собрать всех еще не обморочных и экранировать их. Нахер отрезать от планаров. Мы это можем, мы это учили когда-то. Ты мне поможешь? Я сам не потяну. Пуп развяжется. А с тобой мы сделаем кластер стабильности. Арестову все меньше работы…

– Мы можем сделать только хуже, – выдохнул Дейм. – Мы не знаем, как они могут быть связаны. Нам нужен оракул или оператор, чтобы отследить их связи с планарами. Где старшие? Если это не их рук дело, то они могут помочь, без поддержки нам не вытянуть, а Марек другим занят.

Александр лихорадочно оглядывался, силясь в воцарившемся хаосе отыскать хоть кого-то. Если не Марека, то хотя бы Тимура. Или…

– Вот они!.. Анжей!.. Михновский!

– Господин Лемешев, – руки у поляка дрожали, но паники не было. Хотя ему было страшно. Очень страшно. Он обнимал Рому, пытаясь не подпускать к нему паникующего Симеона, который, на удивление, все еще был в своем уме и вроде как никуда проваливаться не собирался. – Вы не подскажете, что за хрень здесь происходит? Или может вы в курсе, господин Амфимиади?

– Отдай Рому Симе, – на удивление прохладно ответил Дейм. – Он его прикроет, а вы оба нам нужны. Ты и Айвен. Где остальные? – он ловко пристроил у стены еще одного первогодку. Остальные кураторы метались по залу, и под аккомпанемент гремящей музыки и всполохов света, который никто не выключил, смотрелось все это довольно безумно.

Анж только выгнул бровь, но все-таки передал свой «груз» мгновенно успокоившемуся Бехеровичу.

– Санада присматривал за малышом Аяном. С ним же был Матей. Они тоже нужны?

– С Аяном Фрей, а корректор – лучший из всех якорей. Нужны все. Надо экранироваться от планаров. Анж, ты оракул, возьми Айвена и гляньте, только очень осторожно, что с вероятностями. Где Тимур?

– Да здесь был, за британцем своим присматривал, мушкетер хренов! – фыркнул Анжей.

– Мушкетер, говоришь, – нехорошо прищурился Лемешев, выискивая в зале татарина и не находя его.

– Мы его сегодня видели, – кивнул Михновский, и откуда-то сбоку притянул поближе Ивана. – В общем, я понял, да. Ваня, давай-ка нырнем и глянем что там творится? Только осторожно. И не слишком глубоко. Чувствую, если потонем, так круче чем в Заводи.

– Не раньше, чем здесь будут остальные из вашей компании. Ромка в бессознанке, и вытаскивать вас будет некому, – почти рыкнул Дейм, на этот раз высматривая Арестова. А когда нашел, так и застыл, глядя на похожего на сгусток мрака мужчину. Тот сидел, словно не дыша, на стуле с высокой спинкой, сложив пальцы домиком и закрыв глаза. Спокойное лицо, разве только слишком бледное, и капельки пота на висках. – Тааак… Быстро, мальчики, очень быстро!

Анж вместо ответа зажмурился. Так легче чувствовать. Легче улавливать и звать. Даже невзирая на безумие, что воцарилось вокруг. Санада. Матей. Санада и Матей. Попугайчики-неразлучники. Их с Ванькой часть. Их команда. Они четверо – единое целое. Не разорвать. Никогда. Потому что они не четверо. Они – один.

Те оказались рядом почти мгновенно. Задрожала связывающая их нить и жалобно тренькнула, стоило только теплой ладони лечь на талию:

– Все, мы уже здесь. – Матей. Напряженный, явно на грани собственного срыва.

– Хорошо, – Анж кивнул со слабой улыбкой.

– Я слышал, можешь не повторять, – негромко произнес Санада.

– Тогда без предисловий и объяснений. Я захожу, а вы держите. Я представления не имею, что там будет, так что будьте готовы, ладно?

– Не самая здравая мысль, – напряженно обронил Лемешев. Но другого выхода все равно нет. – Надеюсь, Марек нам всем уши бантиком на жопах не завяжет.

Дейм еще раз оглянулся на Арестова, поджал губы и вернул свое внимание мальчишкам.

– Значит, так. Анжей, ты идешь первым, дальше первого планара не смей спускаться. Айвен, ты через секунду, ищи следы воздействия, но не вздумай касаться нитей. Вам нужно отследить наших бессознательных и как они связаны с планарами. Посмотреть, есть ли связь и можно ли ее разорвать. Возьмите вероятности тех, кого хорошо знаете. Рому, например. И еще кого-нибудь на всякий случай. И это нужно сделать быстро и аккуратно. Арестов, судя по всему, тоже там, не попадитесь ему под горячую руку.

– М-м-м… а вы меня потом поцелуете в качестве благодарности?.. – Анж с силой переплел пальцы с Ваней и Матеем и снова зажмурился. – Поехали!..

Впервые за три года планар был похож на Дантов ад. Перламутрово-радужные нити вероятностей стали мутными. И еще этот белесый туман, взвесь, не позволяющая нормально видеть и чувствовать. О… а вот и Арестов. Перепутать корректора с кем бы то ни было – невозможно. Он даже здесь дышит силой и властью. И визуализируется огромным огненным шаром, буквально пышущим жаром.

Зато остальные… их здесь, на крохотном, по мерке мира или миров, пятачке было множество. Первогодки, кое-кто из второкурсников. Разноцветные искорки больше не были яркими и пылающими жизнью. Они стали слабыми «болотными» огоньками, буквально опутанными… водорослями?! Нет, не может быть. Если бы Анжей мог прикоснуться и понять что это такое. Что это за глянцевые черные ниточки. Боже, отвратительно похоже на мерзких пиявок. От переполнившего его чувства гадливости Анжея там, в реальности, передернуло.

Он чувствовал чуть в стороне от себя Ромку. Чувствовал удерживавшего его в реальности Симу. Пацан молодец, клещом вцепился. И… о-о-о… вот оно что. Маленького оператора можно поздравить. Очень экстремальное запечатление. Но вот же ж…

А тем временем пиявки-паутинки медленно подступали к Силиверстову, и тот потянулся к единственному, с кем мог работать, к Тимуру. Финиш, господа, тушите свет!

– Бля… нет, только не Тим… – выдохнул Анжей. – Только не Тим… он же разнесет планар вдоль и пополам!..

Рывок. Наверное, Тим даже сопротивлялся. Наверное, даже до последнего, пока хватало сил. Вот только Тимур порядком измочален метатренингом. А Ромка… Ромка экстраординарно сильный оракул, способный выдернуть оператора откуда угодно. Странно, что он не потянул за собой Симу. Хотя до этой минуты его оператором был Ширинский.

Тимур провалился. Пошел на дно, будто ему кто на шею жернов мельничный прицепил. Анж видел, как вокруг Ширинского расходились круги. Слишком мощным было сопротивление. Даже ослабленной воли.

А потом – будто взрыв. Черные ниточки с Ромки смело, разметав в стороны. Вот только Анжею пришлось лихорадочно лавировать меж глянцевых ошметков, лишь бы только мерзкая дрянь не прилипла к нему.

Боже-боже-боже…

Зов накатил, оглушил, потянул и рванул. Сильный, яростный, знакомый. Тей и Сан. Словно почувствовали панику, страх или на что сейчас были похожи его эмоции. Айвен всполохом метнулся на краю зрения и рассыпался искорками, словно пытаясь закрыть его, Анжа.

«Уходи», – зашелестел в голове бесплотный голос.

И снова вспышка-взрыв. Планар точно перекосило. Искореженное пространство, обрывки нитей, и бьющийся янтарно-золотистый огонь. Тимур. Он все еще бился, все еще отчаянно рвался прочь, силясь вытолкнуть впереди себя слабеющий огонек. Ромку.

Анжей закричал. Будто это его там рвали на части. Закричал, рванулся и вынырнул, задыхаясь от напряжения и нехватки воздуха. Как же он устал.

– Что там?! – кажется, Дейм тоже кричал, но в сильных поддерживающих руках Матея было… почти спокойно. – Мы можем их экранировать?!

– Не стоит, – прохрипел Айвен совсем рядом. – Не отсюда – точно. И там Арестов… Не надо ему мешать. Что с Тимуром и Ромкой?

– Пиздец котенку, – выдохнул Анж. – Они все опутаны этой херней… это похоже на черную глянцевую паутину, только она будто пьет энергию из всех. Пьет, сука и глотает… Тим провалился за Ромкой. Ромка его потянул как оператора, и он там сейчас Армагеддон устраивает.

– Блядь, – на чистом русском выдохнул Дейм. Оглянулся и вдруг улыбнулся, глядя на то, как ловко и быстро пробирается через обезумевшую толпу Фрей, таща за собой Аяна. Подойдя к ним, он только выдохнул зло и опустился перед Ромой и Симой на колени. Почти силком отодвинул в сторону руки Симеона и вжал пальцы в виски Силиверстова, закрывая глаза. Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом Рома вдруг застонал, выгнулся, забился подобно запутавшейся в нитях марионетке. Фрей испуганно выдохнул, распахивая глаза.

– Я чувствую его, но его там словно что-то держит. Я не могу убрать воздействие, сил не хватает.

– Какое охуенное Рождество у вас тут, блядь, спасу нет. Сплошные восторги, – процедил Сима, вцепившись Ромке в плечи. – Давай, погнали…

Он провалился первым, не дожидаясь Фрея. Просто нырнул, не попытавшись даже ни за что зацепиться. Он был один. Просто один. Потому что тот, кого нужно было спасать, и был его якорем. Был его частью. Больше, чем просто приятелем.

Где-то в стороне, перекрывая на миг стихшую музыку, витиевато и с задоринкой по-норвежски выругался Гейр. Его энергия прорвалась на изувеченный планар холодным искристым огнем.

Фрей опустился мягко, и там, где его касались жадные щупальца тьмы, сыпались искры. Тьма испугано отступала, съеживалась и расплылась прахом.

– Просто обними его, – звучал в голове голос Фрейя. – Ты оператор, ты сможешь. Позови как тогда, в Заводи. И сильно держи, очень сильно. Я не могу одновременно держать и тянуть, но если ты будешь его держать, у нас получится.

Это похоже на «ты же умный, придумай что-нибудь». Конечно оператор. Только не Ромкин. Ромкин оператор – вот он, Тимур. Измученный. Почти не осталось сил.

– Ромыч… Ромка… – шелестом, едва слышным. Как много сил пьет этот планар. – Идем, Ромка, надо валить отсюда… хер знает, что делается, пойдем… я без тебя никак.

Странное ощущение – впустить в себя тающий огонек. Позволить ему оказаться внутри. Поддержать. Обнять. Защитить от наползающих клякс. А потом еще и почувствовать легкий толчок, будто взмываешь на скоростном лифте. Мгновенная почти-невесомость, короткий полет, и тянется хвостом кометы такой же измочаленный огонек следом. Смертельно усталый оператор. А глубоко «внизу» остался морозный проблеск искристого синего огня Линдстрема, вытолкнувшего их в реальность.

– Молодец, – донесся до него голос Фрея. Мечущегося наравне с другими такими же корректорами, пытающегося защитить и вытолкнуть остальных. На сглаживание возмущения планаров нет ни времени, ни сил.

…Удар по щеке был чувствительным, почти болезненным. Но Ромка в руках уже не бился, а лежал расслабленно, почти умиротворенно.

– Что там произошло? – куратор-грек смотрел требовательно. – Почему Фрей не вернулся?

– Арестов там. Они все пытаются вытолкнуть тех, кто там застрял, – Сима тряхнул головой, но чуть не свалился. И если бы не шагнувший ближе Санада – растянулся бы на полу. – Арестов месится с кем-то. И туда же пришел этот ваш норг…

– Гейр? – нахмурился Александр.

– Ага, Викинг прям как Валькирия спикировал и вытолкнул нас. Ромку, меня и Тима. А сам остался.

– От нас сейчас там мало толку, а оракул будет только мешать, – Дейм помог Симе устроить Рому, проверил притихших от усталости Анжа с Айвеном. – Какого черта он туда пошел?!

– За ним, – кивнул Матей на Симу.

– Вопрос в другом, зачем он там остался, – негромко заметил Лемешев. – Господи, выключите кто-нибудь эту музыку! И стробоскопы тоже.

Точно услышав его слова, кто-то у пульта и впрямь прекратил и музыку, и мельтешение света. И тут же, на грани сознания прошелестело тихое:

«Натан…»

Дейм замер, глядя на Лемешева почти с ужасом:

– Ты это слышал? Мне не показалось?

– Это Натан, – побледнел Александр. – Черт. Мы должны идти за Гейром.

– Полагаю, нам стоит по максимуму разобраться с народом здесь? – негромко спросил Санада. – Там мы будем бесполезны. Здесь можем помочь медикам.

– Главное – не уходите на планар. Ни в коем случае.

– Мы не самоубийцы, – нахмурился Матей. – Но нам хотелось бы знать, что происходит.

– Пока мы знаем не больше чем вы, – Дейм еще раз проверил состояние Ромы, зачем-то потрогал лоб Симы и Анжа, и только потом взял Лемешева за руку. Как хроник, он легко и без проблем «опускался» на планар, но сейчас было по-другому. Казалось, что он пробирается через узкий и обросший шипами проход, протиснуться сквозь которые очень сложно. Судя по огненному оттенку этих самых шипов, лапку к их созданию приложил Арестов. Отличный забор. Такой, что аж рычать хотелось.

– Марек, черт…

– Будь за мной, – тихонько сказал Александр. – Я смогу пройти и протяну тебя. Придется повозиться, но там Гейр и там Натан. А мы их группа. И пусть призрачно, но мы все еще связаны…

Он снова закрыл глаза, только сильнее сжав руку Деймоса. Так, что побелели костяшки пальцев. Он проваливался легко, стремительно, почти не встречая препятствий, в обезумевший штормовой уровень планара, сквозь обжигающие шипы, истончаясь до предела и делая такой же тонкой энергию грека.

«Нас будет четверо… снова четверо… ты мой якорь, моя половинка… если тебя не станет, возвращаться мне будет незачем…»

Дейм промолчал, но слишком яркими были его эмоции. Почти обжигающими.

На планарах нет понятия пространства, нет сторон, верха или низа. При каждом погружении мозг адаптирует информационное поле под знакомые категории, но сейчас весь мир словно сошел с ума. Всполохи ярко-красного сменялись ледяными искрами, которыми сыпали пустота. Красное – Арестов. Безжалостно выжигающий целые слои реальности планара вместе с язычками мрака. Линдстрем… Оракул был бессилен что-либо сделать с полями, но клубящийся перед ним сгусток тьмы имел знакомый привкус и оттенок.

– Натан? – в голосе Дейма шок и ужас смешались в равных пропорциях. – Это Натан?!

– Натан!.. – зов на какой-то миг перекрыл безумную дрожь и яркий калейдоскоп вспышек. Зов. Только не Лемешева. Звал Линдстрем. Звал отчаянно, болезненно. Таких интонаций у него не было слышно уже давным-давно. И сейчас, здесь, в этот момент Гейр перестал быть ректором. Перестал быть Айсбергом. Он был Гейром. Оракулом, потерявшим своего любимого оператора много лет назад.

– Натан, это я… остановись, прошу!..

Пришедший ответ оглушил болью, сожалением и яростью. Оглушил, ослепил вспышкой, но Арестов словно только этого и ждал. И в пространстве планара появились льдинки, с бешеной скоростью срастающиеся в толстую цепь. Своим концом она устремилась в самое сердце клубящейся тьмы. Та застонала, закричала, пошла рябью, забилась, силясь выбраться из сковывающих звеньев. Слабая, но все еще живая связь группы полыхнула мгновенным воплем то ли проклятья, то ли мольбы о помощи, и погасла вместе с тьмой, на месте которой теперь зияла дыра, ведущая вникуда.

– Марек, НЕТ!!!

Боль переполнила все. Боль билась вместе с пульсом в реальности, билась в сознании, билась здесь, между ними. Боль заполонила все, не оставляя ни единой полости внутри Агейра Линдстрема. И он закричал…

«Гейр, боже-боже-боже…» – Искорка энергии Лемешева заметалась вокруг пульсирующего отчаянием и горем сознания оракула, силясь поднять, вытащить с изувеченного планара. Вот только сам Александр не мог сделать ровным счетом ничерта. Гейр лишился воли. Точно эта вспышка выжгла и его тоже.

– Марек, – рискнул позвать Деймос. – Это Натан, нельзя…

– Я знаю, – голос Марека был усталым, напряженным и злым. – Уходите отсюда.

– Марек…

– Он жив, ваш Натан, – по планару словно прошелся обжигающий ветер. – А здесь дыра на Темный планар. Валите, пока я вас не вышвырнул. И отправьте ко мне всех корректоров. Всех, что есть. Студентов тоже.

– Ты рехнулся?! Это же опасно!

– У меня нет времени на сомнения. Проход начнет расширяться. Мы должны удержать его.

– Марек, четвертый курс в Орлином Гнезде, они сюда не дотянутся, а в филиале один первогодка, один второкурсник и один парень с третьего, – Лемешеву все-таки удалось принять в себя сознание измочаленного оракула и мягко потянуть его прочь.

– Я не могу отправить сюда детей, – тяжело обронил Гейр. – Я за них отвечаю, это же дети, что они могут?..

– А готов ты отвечать за оставшихся детей? Ты знаешь, что такое Темный планар. Твой милый пробил туда дорогу в обход всех запретов и замков. У меня одного не хватит силы удержать это на месте. И мы теряем время.

– Ты можешь черпать из меня, – не сдавался Гейр.

– Заглохни, Гейр, – и снова толчок, но на сей раз Лемешев сам вытолкнул его за пределы шипов господина Арестова.

Несколько долгих секунд тишины Арестов молчал, а потом до них всех донеслось: – За Натаном выехали час назад. Если успеешь раньше, чем его увезут, сможешь поздороваться. Планарами пользоваться нельзя, только своим ходом. Шале у Рове-рока. – Последовавший за этим удар был такой силы, что всех троих выкинуло в реальность почти мгновенно.

– Сууукаааа… – где-то в стороне раздался хриплый сорванный крик Гейра. – Марек, ты же знаешь что я не могууу…

Александр медленно осел на пол, по-прежнему цепляясь за руку грека. Ощущения фееричны: будто по нему катком прошлись. И выжали все силы до капельки.

– Фрей… Арестов просил о помощи всех корректоров, что есть в филиале.

– А мы? – вскинулся Сима, тяжело глядя ему в лицо.

– А вы не отсвечиваете, – устало выдохнул он, пытаясь взглядом найти Гейра.

– Хорошо, – Фрей хмуро кивнул и, поговорив с остальными корректорами, вернулся с большим термосом. – Возьмите. Арестов мне дал еще в обед. Сказал, что пригодится. Что-то вроде китайского лимонника для придания сил, – передав емкость Александру в руки, он отвел в сторону бледного до синевы Аяна, несколько секунд что-то быстро и горячо говорил ему, но маленький японец прервал его, качнувшись вперед. Сильно обняв Фрея, он на миг прижался губами к его губам и резко отстранился, почти сбежав под «крылышко» явно уставшего Санады. Фрей ошарашено коснулся пальцами своих губ, сморгнул, мотнул головой и улыбнулся. Взять себя в руки ему удалось с трудом, но когда это произошло, он грузно осел на ворох какой-то одежды и провалился на планар.

Александр свинтил кружку и налил из термоса ароматной жидкости и протянул ее Деймосу.

– Что со студентами? Много народу в отключке? – руки дрожали мелкой дрожью, но кое-как он все-таки справлялся.

– Много. Но уже приходят в себя. Некоторые словно пьяные, – Матей, оказавшийся ближе всех, деликатно отвел взгляд.

Деймос хмыкнул, принял напиток и закрыл глаза, сделав глоток:

– Какова вероятность того, что Арестов все знал заранее? И подготовился, как мог? Как Тимур? Надеюсь, не слинял на планар, пользуясь суетой?

– Слинял, – фыркнул Анжей. – Я не могу его остановить, понимаете? Он оператор, так что, скорее всего, болтается сейчас где-то рядом со своим… в общем, где-то там.

– Арестов может все, – пожал плечами Санада, обнимая за плечи Аяна. – Полагаю, что он просчитал возмущения планаров и все, что происходило после Заводи.

– Я бы поставил на Совет и его оракулов. Здесь что-то больше, чем мы все можем предположить, – Деймос с коротким вздохом встал и оглянулся. Паника улеглась, кого-то из потерявших сознание уже унесли, кто-то очнулся сам, хлопая осоловелыми глазами, а рядом с кем-то еще суетились врачи. Воздух в комнате слабо потрескивал, как от переизбытка электричества, но уже можно было сказать, что атаку они пережили. Кого-то из третьего курса еще не отпустило, но они были под контролем.

– Уже все хорошо, – длинно выдохнул Дейм и присел рядом с Ромой. – Как он?

– Спит, – Сима погладил Силиверстова по волосам и крепче его обнял. – Во всяком случае, он больше не похож на покойничка…

Тяжелой шаркающей походкой к ним подошел господин ректор. Потухший взгляд, осунувшийся, понуренные плечи… норг был сам на себя не похож.

– Арестов ездил в Центр. Думаю, что он все-таки с Советом пересекался. И о том, что у нас может произойти, он знал. Но ничего не сказал. Ничего никому не сказал.

– Возвращайтесь к себе, молодые люди, – Деймос, почти не глядя, всунул в руку ректора напиток. – Вечеринка закончена, и вам всем нужно выспаться. Рому заберут медики, думаю, они захотят за ним понаблюдать, чтобы все было в порядке. Матей, Санада, проследите, чтобы мальчики добрались до комнат благополучно. Анжа и Айвена тоже заберите, они уже сделали все, что могли. Матей, лично проследишь, чтобы никто из них не сунулся на планар.

– Хорошо, я прослежу, – после короткой заминки отозвался Матей и опустился перед Симой.

Дейм проследил за ним одобрительным взглядом и повернулся к Гейру, глядя жестко и холодно:

– Так, теперь ты. Арестов никогда ничего не делает просто так или из желания поиздеваться. И если он чего-то не сказал, то так было нужно. Прекрати рычать на него. Саша, – Дейм позвал Лемешева. – Место, про которое говорил Арестов… Ты знаешь, где это?

– Откуда, Грека? Я по окрестностям не гулял. Мой потолок – мотаться в Берн за студентами, – передернул плечами Лемешев, провожая взглядом уходящих студентов.

– Я знаю, где это. Полтора часа езды отсюда. Неприятный серпантин, – Гейр на автомате отхлебнул и вернул кружку.

– Ты за руль не сядешь, – тут же отреагировал Дейм. – И кто-то должен остаться здесь, – поежился от неприятного ощущения, продравшего вдруг позвоночник. – Планары текут. Оставлять без присмотра филиал нельзя.

– Я останусь, – Александр поднялся на ноги, устало потер лицо ладонями и бледно улыбнулся. – Все равно здесь толк будет только от меня. А если что-то пойдет не так там – откатить время или заморозить момент сможешь ты. Ну, а Гейр…

– А Гейр сам медленно, но верно течет крышей, – усмехнулся совсем уж бескровными губами норг.

– Не думаю, что это хорошая идея. Если здесь что-то пойдет не так, я просто создам локальную временную петлю. А вот удержать Гейра, если что, сможешь только ты.

– Патовая ситуация, господа, – заметил Лемешев. – Кто-то должен остаться. Кто-то должен поехать.

– Езжай, – одними губами произнес Дейм. – Здесь я буду полезней.

– И не смей целоваться со студентами, – подмигнул Александр и, подхватив Линдстрема за руку, потянул прочь. Не мешало бы одеться, но времени на все попросту нет. Горы, пусть даже вполне себе цивилизованные швейцарские Альпы, совершенно не терпят пренебрежительного к себе отношения. Так что у самого выхода из корпуса господин Лемешев лихо сдернул две куртки более-менее подходящего размера, чувствуя себя законченным гоп-стопером. – Люмпенизация профессуры, – с тоскливо-назидательными интонациями проговорил он, обращаясь к спутнику. – Ни к чему хорошему не приведет. Но увы, иногда мы заложники обстоятельств и иначе поступать не можем.

Забавно, но Гейр в ответ обмотал его чьим-то шарфом.

====== 10.2 ======

На улице мело. И довольно серьезно упала температура. Ну, а кто говорил, что будет легко и просто? Легкой жизни никто не обещал. Особо в свете последних событий.

На то, чтоб хоть немного прогреть машину, ушло целых десять драгоценных минут. И еще пять, чтоб вырулить из гаража. Дворники отчаянно пытались справиться с крупными снежинками. Даже падая на подогретое лобовое стекло, они почти не таяли. Сухие и колючие.

– Что ты будешь делать, когда встретишь его? – после продолжительного молчания спросил Александр, до боли в глазах вглядываясь в темноту.

– Не знаю, Саша, – покачал головой господин ректор. Хотя нет, сейчас, в салоне машины, он не был ректором. Он был оракулом. Самым обыкновенным рядовым оракулом, оператор которого был на волоске от гибели. – Он ни разу не связывался со мной. Он ни разу не давал знать о себе. Я понятия не имею что толкнуло его на… все это. Но надеюсь, что я сумею хотя бы поговорить с ним. До того, как на него налетят корректоры.

Полчаса. Дорога ползет в гору. Перевал. Сорок минут. Пару раз заносит так, что кажется, будто машина вот-вот сорвется в пропасть. Цивилизованную, вылизанную швейцарско-альпийскую пропасть, заснеженную сухим колючим декабрьским снегом. Час. Крохотный городок остается в стороне. Поворот. Снова петляет дорога. Десять минут. Каменная кладка ворот. Десять минут… в какой-то момент в снежной пелене мелькает свет. Мельтешение снежинок сменяется желтым водоворотом света в окне, и Гейр не выдерживает. Не дожидаясь остановки машины – распахивает дверь и вываливается в метель. Проваливается в сугроб, несется к дверям, и каждая секунда точно растягивается, бесконечно растягивается, свивается золотистыми ниточками тягучей патоки, замерзая на ледяном ветру.

Двигатель Александр не глушил. Просто вывалился следом, отмечая, как же дрожат у него руки. И как же он сильно устал.

Дом был словно выстужен, несмотря на потрескивающий огонь в старом камине и обогреватель. Тепло было сгустком, заставляющим подрагивать воздух, но оно не касалось людей.

Он был там. Молодой мужчина в очках в золотистой оправе, съехавших на нос. Отросшие растрепанные волосы колючками обрамляли изможденное усталое лицо. Натан. Повзрослевший, с глубокими горькими складками на лбу и вокруг рта. Он был без сознания, уголок губ был окрашен кровью, но даже от него такого веяло темной чужой силой.

– Натан… – Гейр стоял над ним на коленях, никак не решаясь коснуться. А когда коснулся – с силой обнял, прижимая к себе безвольное тело. – Натан, боги, что же ты с собой сделал?..

– Гейр, отойди! Его надо спеленать. Мы не знаем что с ним, но то, что я чувствую, это нихера не Натан!.. – Александр закусил губу, понимая, что вряд ли сумеет что-нибудь противопоставить чудовищной энергии, что плескалась в операторе.

– Саша, это Натан!.. – Гейр раскачивался из стороны в сторону. Безумец, отыскавший наконец самое драгоценное из всех сокровищ.

– Гейр, пожалуйста, дай мне его спеленать, иначе клянусь, я спеленаю тебя вместе с ним!

Существовала малая вероятность того, что он сумеет достучаться до сознания оракула. Удивительно, но таки смог, потому что бледный норг все-таки нехотя выпустил Натана из объятий, позволяя материалисту сработать какой-никакой щит. Отсечь от планаров. Отсечь от окружающих источников. Обезопасить себя. Он не корректор, и так виртуозно исправлять огрехи, как это делал Арестов – не мог. Но на безрыбье и штамп – гербовая…

– Натан…

Первым на зов откликнулись сила и тьма. Та самая, что была там, на планаре. Но этого не могло быть, просто не могло быть. Натан – оператор, в реальной жизни их возможности почти равны нулю. А сила даже самого сильного хроника или материалиста никогда не визуализировалась так. Можно увидеть последствия действий, но никак не энергию или информационное поле. Но Натан… Его сила заклубилась, дернулась и бессильно стекла по щиту.

Натан шевельнулся, застонал, ресницы дрогнули, открывая затуманенные потемневшие глаза. Такие знакомые и незнакомые.

– Привет, – отчего-то шепотом произнес Гейр. Нерешительно. Так мягко, как только возможно. – Давно не виделись. Ты такой… такой красивый.

– Гейр… – выдохнул Натан. Искаженный усталый голос скрипел, словно не смазанные петли. Натан дернулся, скривился, почувствовав щит, вскидывая взгляд. – Знакомо. Здравствуй, Саша.

– И тебе не хворать, малыш, – усмехнулся Лемешев. – Может, расскажешь, что ты натворил? А то мы немножко… как бы это сказать, озадачены? – Острый взгляд его ярко-синих глаз остановился на изможденном лице оператора. Все инстинкты буквально вопили: опасно, все к чертовой бабушке не так. Валить отсюда надо. Вот только сердце возражало: это – Натан. Это их Натан.

– Отлично выглядите, парни, – Натан криво усмехнулся. – Вижу, неплохо устроились в новой жизни… после нас. Ну простите, что оказался не таким сильным, – его голос пел, пел старой яростью и болью. – Что хотел все изменить и все вернуть. Я ненавижу Совет, ненавижу трусов, испугавшихся четырех мальчишек! – он дернулся, зашипел, но щит дернулся вместе с ним, словно прогибаясь от плещущейся внутри ярости и ненависти. – Я ведь никогда по-настоящему не был с вами. Мелкий, всегда путавшийся под ногами и смотревший влюбленными глазами – проще было дать ему то, что он хочет, правда?

Если и было возможно побледнеть еще сильнее, то Гейру это блистательно удалось. С лица сбежали остатки краски, а глаза и вовсе выстыли, будто его даже не оскорбили. Предали. А может и вовсе убили.

– Не говори ерунды, Натан, – прошептал он. – Ты был, есть и всегда будешь моим… Что бы ты там себе не придумал. Я искал тебя. По связям, по обрывкам нитей. Этот мелкий, всегда путавшийся под ногами и смотревший влюбленными глазами мальчишка, мой якорь. Мое запечатление. Мой друг. Мой оператор. Мой любовник и мой любимый.

– И в самом деле, как я мог забыть, – Натан откинулся на кресло, обмякая. – У меня же есть оракул. И как тебе этот мальчик, Гейр? На крыше вы смотрелись очень мило. Такой юный, неопытный. Не понимающий, что с ним происходит. Тебе нравилось меня всему учить, я помню.

– Тихо, – Александр шагнул ближе и с силой сжал плечо Линдстрема. – Ты разве еще не понял? Это не Натан. Вернее тело-то, конечно, Натана, но внутри не наш малыш.

– О, я бы не стал даже и мечтать об этом, – Натан усмехнулся. Как-то… по-другому. Как улыбался когда-то. – Просто малыш Натан больше не малыш. Просто я могу что-то изменить. Наконец что-то изменить. Я чуть не умер, пытаясь выжить после разрыва. Ненависть – это все, что я вынес, все чем живу.

– Трое суток в коме, Натан. Неделя в состоянии полуовоща. Я вообще нихера не соображал. Несколько месяцев без сил вообще. И тебя рядом не было! Я каждый день умирал, думая, что ты оставил меня насовсем, – Линдстрем глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

Натан вскинул голову, и очки слетели на колени. Несколько секунд он пристально всматривался в глаза оракула, а потом медленно подался вперед: