Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

– Это мы еще посмотрим, – с явной угрозой в голосе произнес Ллйод, но Генри только наградил его тяжелым взглядом.

– Не дразни Совет, Ллойд. Твои темные делишки уже начали вызывать вопросы.

Эрих в ответ поджал губы и вернул свое внимание Роману и нависшему над ним Мартину.

– Он будет отвечать на вопросы?

– Да. Но пребывание под действием программы – совсем неполезно.

Генри поколебался:

– Зато нервов парня и нашего времени будет потрачено гораздо меньше. Рома, ты слышишь меня?

– Да, – ответ последовал незамедлительно. Только голос был механический.

– О чем тебя спрашивал доктор Егоров, Роман?

– Воспоминания отсутствуют, – с заминкой ответил Рома, Генри вскинул бровь, и Мартин только пожал плечами:

– Это вполне возможно. Не блок, просто Егоров стер ему память. Детская психика очень восприимчива. Особенно психика ребенка-технолога, рожденного с уже инициированным даром. Тем более, док задавал ему свои вопросы, пока Рома был под воздействием.

Гилрой досадливо поджал губы.

– Ты видел доктора Егорова после выхода из больницы?

– Нет.

– Что ты видишь в своих кошмарах?

– Я вижу как погибает отец. Я стою рядом и не могу ему помочь.

– Кто, кроме вас, был в Заводи?

– Я не знаю, как его зовут. Он был нашего возраста, в очках.

– Что он говорил?

– Что если мы хотим выбраться – нужно принести жертву.

– Как вы выбрались?

– Меня вытянули. Я хотел забрать остальных.

– Я хочу, чтобы ты вспомнил рождественскую вечеринку, Роман. Ты потерял сознание и оказался на планаре.

– Нет ответа. Я не знаю, где я оказался.

– То есть что там происходило, ты не видел.

– Нет.

Гилрой замолчал, явно колеблясь, а вот у Ллойда, похоже, никаких колебаний не было:

– Доктор Егоров. Ты должен его найти.

– Рома, нет! – тут же вскрикнул Генри, но Силиверстов уже обмяк с коротким судорожным вздохом. Мартин тут же склонился к нему, а Гилрой развернулся к Эриху разозленным оскалившимся волком.

– Ты рехнулся!

– Ты сам говорил, что он – наша ниточка. Егоров оставил в нем свой след, – тот упрямо сдвинул брови.

– Рома на планарах, – напряженный голос Мартина вклинился между ним, заставив развернуться.

– Но они закрыты от любого проникновения извне. Как ему удалось? – Ллойд с почти болезненным интересом посмотрел на Рому.

– Запреты не работают для человека под воздействием. Его нужно вернуть, – Генри вскочил с места, обошел стол и присел перед Силиверстовым на корточки, с силой стискивая его пальцы и прижимая костяшки ко лбу. Плечи и спина мгновенно расслабились.

– Чего вы хотели добиться, отправляя его на планары? – Мартин смотрел на Ллойда с открытой неприязнью. – Вы знали, что он это сделает. И знали, что на планары нельзя, там очень опасно сейчас.

– Я хотел узнать, сможет ли он сделать это. И теперь я знаю, – в глазах Ллойда промелькнуло какое-то безумное торжество. И когда Рома, а следом за ним и Генри открыли глаза, оно заиграло и на его губах.

– Рома? – мгновенно осунувшийся Гилрой потянулся к Силиверстову, касаясь лба. Тот вздрогнул, сморгнул и вдруг произнес:

– Доктор Егоров на Темном планаре.

Гилрой замер, Мартин тоже, и даже Ллойд застыл, глядя на Силиверстова неверяще.

– На Темном планаре? – одними губами произнес Мартин. – Но как ему удалось…

– Твою мать, – зло выдохнул Генри и встал. – Мартин, все программы Егорова надо убрать. Все, ты меня слышишь? И мне все равно, как много времени это займет. Если надо будет – останешься здесь жить. И первой уберешь это отвратительное подчинение.

Мартин покосился на недовольно кривящего губы Ллойда и кивнул.

– Я могу начать прямо сейчас. Если мое присутствие больше не нужно.

– Нет, спасибо, Мартин. Забирай Романа и иди, тебя проводят до его блока. Поддержка знакомых стен и друзей помогут ему это пережить.

– Вы правы, мистер Гилрой, – Мартин кивнул и, потянув Рому, все еще изображающего зомби, вышел вместе с ним из кабинета. Генри проводил их взглядом, перевел его на дверной откос, и его глаза удивленно расширились. Несколько секунд он изучал что-то, а потом небрежно махнул рукой и изображение погасло, лишив Сашу возможности наблюдать за происходящим в кабинете.

– Сима! – в комнату заглянул Чед. – Ромку привели!

– Привели? – господин Бехерович уронил планшет, да так удачно, что тот соскользнул со стола на пол и навернулся экраном вниз.

– Пиздец котенку, – меланхолично обронил Чед на чистейшем русском, но тут же пулей вылетел за мелькнувшим в дверном проеме Симой. Зрелище было… паршивое.

Ромка был бледен и двигался как робот. Или зомби. Или сомнамбула. Можно подобрать пачку синонимов, но ни одно из слов не будет достаточно метко описывать Силиверстова.

– Вы что с ним сделали? – взревел Сима, бросаясь к сопровождающему «безликому» типу. Чед же буквально повис у него на плечах, отстраненно понимая, что мордобой с преподом будет последним, что им нужно в сложившейся ситуации.

«Безликий тип» наградил его тяжелым взглядом и, бесцеремонно скинув подушку с дивана, усадил Рому.

– Ваш крик ему вряд ли поможет. Так что очень советую успокоиться. Вы его оператор? – мужчина обернулся к нему через плечо. – Если да, то можете взять его за руку и, чтобы не случилось, не кричать и не дергаться. Этим вы сделаете только хуже. Убирать чужие блоки и программы – не самая легкая работа.

– Угомонись, – прошипел ему на ухо Чед, взъерошил и без того лохматые кудри и усадил рядом с Ромкой.

– Блядь, ушел человек как человек, явился голем, – Сима взял Рому за руку, переплетая пальцы, сжал прохладную ладонь и коснулся пальцев губами. – Дон Ромашкио, ты там не потеряйся, ты мне нужен…

– Простите его, для него видеть Рому в таком состоянии – стресс, – обратился к Мартину Чед, опустился перед Ромкой на колени и заглянул в лицо. – Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

На это Мартин ничего не ответил. Только несколько секунд пристально смотрел на сплетенные пальцы Романа и Симы, и вдруг тихо запел на незнакомом языке. Какое-то время ничего не происходило, а потом Рому выгнуло в дугу и тут же отпустило. Мартин замолк, поднес руку ко лбу Ромы и несильно щелкнул пальцами.

– Просыпайся.

Ресницы Селиверстова дрогнули раз, другой и открылись.

– Уже все, – Мартин пригладил его запястье, посмотрел зрачки и с облегченным выдохом отстранился. – Как вы себя чувствуете?

– Жить буду, – хрипло выдохнул тот, удивленно оглядываясь. – Что я тут делаю? Я же был в кабинете. Должны были провести тесты…

– Все уже закончилось, Рома. И тесты, и допрос. Вы просто умница, но нам с вами предстоит еще поработать, чтобы убрать последствия лечения доктора Егорова.

Рома побледнел:

– Все так серьезно?

– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, – Мартин успокаивающе улыбнулся.

– Нихрена себе последствия лечения. Это ж как надо было лечить, чтоб теперь последствия устранять! – пробурчал Сима, а потом тихонько добавил. – С возвращением, Ромк.

– Да уж, немножко отличается от принципа всех докторов «Не навреди», – уголки губ британца чуть дрогнули, обозначая улыбку. – И часто вам приходится с таким разбираться?

– В основном с последствиями любопытства самих студентов, – Мартин повернулся к Чеду. – Я планарный медик. Все, что касается энергий и хоть как-то задействует планары – это мое. Роме досталось, но мы справимся с этим. Я вас помню, – Мартин понаблюдал за тем, как «воркует» Сима над Ромой и повернулся к Чеду. – Чед Шеннон, материалист. После вашего допроса Генри говорил, что у вас огромный потенциал, но нужен толчок, провокация.

– О… – Чед смущенно улыбнулся и отвел взгляд. Разговор-допрос был не самым приятным. Вернее он был бы совсем неприятным, если бы его вел Эрих. Все-таки слишком эпатажная личность. Но его попросили умолкнуть, и весь разговор вел мистер Гилрой. Вот где-то он эту фамилию слышал, а самого синеглазого холодного человека совершенно точно видел. Вспомнить бы где. Такие люди не забываются. – Ну, у нас тут с провокациями, как вы понимаете, все в порядке. Особенно в последнее время. Но мне пока что с этим делом немножко не везет.

– Провокации проходят мимо вас? – Мартин понимающе улыбнулся. – Думаю, вас ваши найдут в любом случае.

– Моей самой большой провокацией пока что стал Тимур, который заякорился на мне в начале метатренинга, – Чед рассмеялся. – Но сейчас все ровно. Боюсь, что мне тоже курса до третьего сидеть в неопределенности.

– Вы только в самом начале пути, – Мартин улыбнулся. – Если хотите… можете сами побеседовать с Генри, мистером Гилроем. Он хоть и корректор, но, думаю, может что-нибудь вам посоветовать.

– Полагаю что мои проблемы сейчас далеко не в приоритете, – Чед покачал головой. – Я – текущая работа, обычная и, в общем-то, стандартная проблема кураторов и преподавателей. То, с чем вы сейчас разбираетесь – это кризис. Я все понимаю, правда. Но за совет спасибо. Чаю хотите? Мы привыкли держать в блоке термоспот, так что чай или кофе всегда готовим свежий…

– Нет, спасибо. Я еще успею вам надоесть, пока буду работать с Романом. А на счет совета – вы зря так думаете. Кризис или нет, но даже членам Совета нужно отдыхать, а мистер Гилрой всегда считал отдыхом смену занятия. Думаю, он будет только рад пообщаться с вами. Собственно, он еще не обедал, и я рассчитывал заставить его оторваться от дел. Считайте это намеком. И не надо стесняться и робеть, – он подмигнул Чеду и отошел к Роме. Перекинулся с ним парой слов и, громко попрощавшись, вышел из блока.

– Ты щас по ходу клеил этого странного типа? Или мне показалось? – голос Симы в наступившей тишине был до ужаса громким.

– Никого я не клеил, – раздраженно повел плечом Чед. – Что за дурацкие фантазии, Бехерович?

– Отстань от малыша, Серафим, – Рома устало закрыл глаза. – Он наконец хоть с людьми разговаривать начал.

– И ничего что этот малыш на полголовы выше тебя, – хмыкнул Сима.

– Не прикапывайся к словам, – Рома открыл глаза. – Устал, как собака. И снова ничего не помню. Ну что за на хер…

– Есть хотите? Могу принести что-нибудь из кафе, – снова подал голос Чед. – Ты б шел и ложился спать, Ромка. Выглядишь, правда, паршиво.

– А наш Лорд пойдет общаться с другим британским лордом. Звучит-то как! Лорд Генри Гилрой!

– Завидовать нехорошо, – Рома улыбнулся Чеду. – Буду благодарен. Поможешь? – повернулся он к Симе.

Бехерович широко осклабился, поднялся на ноги и поднял Ромку на руки.

– Глазки закрывааааай, баю-баааай… – провыл он, направляясь в комнату. Кровати он успел сдвинуть за время отсутствия Ромки, равно как и расставить мебель с учетом нововведения. – Мне, пожалуйста, пару отбивных с кукурузой и горошком.

– Верни меня на землю, придурок! – Рома дернулся и затих, испугавшись, что Сима его не удержит. – Ого… А ты время не терял.

– Угу, знервував на чорну сливку* (распсиховался по-черному) – забавно, но уложил Ромку на постель он очень осторожно, и только потом присел на край кровати сам.

– Ром, тебе что принести? – заглянул в комнату Чед.

– Что-нибудь калорийное. И сладкое, – Силиверстов тут же свернулся в клубок, закрывая глаза. – Это действительно так страшно смотрелось? Глаза у тебя, Серафим, были…

– Пиздец как смотрелось, – вздохнул Сима, накрывая его одеялом. – Идет чувак и ты, как привязанный на веревочку зомбик…

Рома вздрогнул и потянул Симу к себе:

– Побудь со мной. Хреново просто. А с тобой легче.

– Отбивные с доставкой, так что… двигайся, будем валяться дальше, – улыбнулся Сима, склоняясь к нему и с нежностью касаясь губами лба.

Рома откатился, открывая глаза и поблескивая ими сквозь ресницы.

– Я чувствую тебя. Действительно чувствую. По-настоящему. И я теперь понимаю и ректора, и Анжа.

Сима вытянулся на постели поверх одеяла и обнял Ромку.

– Спи. Мы со всем разберемся и со всем справимся. Я твой оператор. Ты мой оракул. Мы вместе. Два в одном. И я тебя никому не позволю обижать. Так что спи.

– Только разбуди, когда Чед вернется, – пробормотал Ромка, поерзал под одеялом и уютно засопел, мгновенно проваливаясь в сон.

В кафе было на удивление людно. То ли по причине холода, то ли по причине отмененных каникул. В основном народ кучковался по углам, собираясь в привычные группы. Густо пахло кофе и корицей. Ну да… Рождество ж. Только веселья что-то маловато.

За столиком в центре, тем не менее, тоже сидели. Мартин, медик который привел Рому в блок, и тот самый мистер Гилрой. Генри Гилрой. И снова острый укол узнавания. Ведь видел же где-то! Вот только где?

Чед подошел к раздаче, быстро собрал заказ для Симы, выбрал для Ромки кусочки курицы в карамельном соусе, меренги и горячий шоколад, попросил все упаковать с собой и задумался. С одной стороны как-то неприлично подойти к членам комиссии в кризисной ситуации и начинать расспрашивать о том, каким образом можно разобраться с собственным «плато». С другой же мистер Мартин прав: ждать этой самой провокации можно, как говорит Сима – до новых веников, что бы это не означало. А мистер Шеннон до чертиков не любил оставаться в отстающих.

Выбрав себе легкий салат со стейком из форели, Чед решительным шагом направился к столику, занятому членами комиссии, тихо радуясь, что нигде поблизости не наблюдается мистер Ллойд.

– Доброго дня, джентльмены… я не помешаю? Мне хотелось бы поговорить с вами, мистер Гилрой…

Тот слегка опешил, но быстро взял себя в руки. Блеснул стеклами очков и, подвинув свой поднос, под тихий смех Мартина чопорно произнес:

– Конечно, сэр. Человек, столь решительно настроенный должен быть выслушан незамедлительно.

На миг Чед растерялся. Не нашелся сразу что сказать. Не издевка ведь? Нет. Точно нет. Болезненные горькие шпильки он давно научился различать и принимать. «Держать удар», – как говорил Тимур. Здесь что-то иное.

Он деликатно присел на краешек свободного стула, сдвинул на краешек же стола свой поднос.

– Я понимаю что должно быть сейчас не лучшее время для вопросов, но иного случая поговорить со сторонним наблюдателем у меня может не представиться, а преподаватели о нашем потенциале, как правило молчат, так что мистер Мартин любезно сообщил о том, что мой потенциал как вероятного материалиста высок, но для его развития и совершенствования мне необходим некий толчок…

Гилрой покосился на Мартина и хмыкнул:

– Мистер Мартин абсолютно прав, мистер Шеннон. У вас действительно очень высокий потенциал, но он у вас… спит. Обычно таким толчком является вступительный тест. Потом – первый урок Введения. В вашем же случае, видимо, ваш дар… просачивался еще до вашей официальной инициализации. Поэтому толчка не произошло. И в филиале вам не встретился тот, кто дал бы вам этот толчок. Обычно это угроза. Или сильное чувство.

– А… – Чед рассеяно поковырял вилкой стейк и поднял взгляд на Гилроя. Ярко-синий взгляд за стеклами очков. На него даже не натыкаешься. На него с разгону напарываешься. – Были ли случаи, когда дар так и не просыпался? В смысле, когда за все время учебы не случалось толчков?

– Ваш дар с вами, – взгляд Гилроя стал мягким. – Вы умеете работать с материей, иначе не учились бы здесь. Просто он не работает пока в полную силу. Это не редкость. И не приговор. Просто вам придется работать чуть больше и дольше. Здесь работает один из лучших материалистов, почему вы не обращались к нему с этим вопросом?

– Потому что не подозревал о том, что происходит? – растерянность? Расстройство? – Или потому что по бОльшей части преподавателям приходилось разруливать проблемы, которые существенней моего недопонимания? Мистер Лемешев отвечал на все наши вопросы, но ему же и приходилось наблюдать всплески других и нейтрализовывать их последствия… Когда Тимур разнес ползамка, он восстанавливал то, что не смогли выправить на планарах.

– К сожалению, я всего лишь корректор, – Гилрой действительно выглядел огорченным. – Но я могу попытаться помочь вам. Хотя бы понять, в чем проблема. Возможно, у вас тоже стоит блок, как и у вашего друга.

– «Всего лишь корректор?» – вскинул бровь Чед. – Мне казалось, что круче корректоров в этой жизни только принц Гарри… ну и вряд ли в нашем уникальном филиале может быть еще один уникальный блок.

– Каждый из нас рождается с блоком, который при обучении снимается ключом. Просто ваш может быть чуть сильнее. Нет абсолютно одинаковых технологов и все ситуации разные. В этом вы далеко не уникальны, – Гилрой дотянулся до него через стол и накрыл пальцы теплой ладонью. Несколько секунд молчал, прикрыв глаза, а потом медленно отстранился. – Внутри каждого из нас есть часть какого-либо планара. То, что мы называем Даром. В вас я чувствую хаос. Два Дара, каждый из которых стремится к доминированию.

– Два?! – от неожиданности Чед выронил вилку. – Но это единичные случаи. Такое бывает крайне редко, как я читал.

– Это особенный филиал. Здесь понятие «редко» почти не существует, – Гилрой улыбнулся. – Вам не стоит так волноваться. Когда вы разберетесь со своей истинной специализацией, вторая может остаться лишь эхом.

– Это очень неожиданно. И печально, – Шеннон нахохлился. Есть разом перехотелось. Мигом представились мытарства Тимура, который три года шарахался неприкаянным, и глюки метатренинга помноженные на два в отсутствие якоря или запечатления.

– Это очень интересно. Не стоит смотреть на других и примерять на себя их судьбу. Ваш якорь может ждать вас за углом или соседним столиком. По крайней мере, он у вас в принципе может быть. А таким, как я, например, это не положено природой. Это делает нас сильнее, но почувствовать единение запечатления мы не способны.

– Глядя на моих друзей, не могу сказать, что мне нравится мысль о таком единении. Особенно когда они начинают трепать друг другу и всем окружающим нервы, – тряхнул головой Чед. – Послушайте, как же вы тогда метатренинг пережили?

– Якорь не означает запечатления, а якоря могут быть даже у корректоров. Но мы изначально переживаем их легче. По сути, мы часть планаров. Их энергия свободно протекает через нас, мы и есть планары. И внутри нас они находятся в гармонии и согласии. Это константа, к которой мы приводим окружающее. Это и есть сущность корректора. Это та причина, по которой мы чувствуем любое возмущение и можем его сгладить, исправить или убрать. Но позвольте спросить, чей же пример отношений вас так пугает?

Чед задумался. Не по причине ли спокойствия так тянуло Тимура к Арестову? С учетом жутких встрясок, которые устраивал Ширинский, можно предположить, что его дар намного мощнее. Или многограннее. Арестов удивительно спокоен. Уравновешен. Умопомрачительный контроль.

– Да те же Ромка с Симой, – пожал плечами Чед. – Они с самого начала учебы друг друга мучают. И меня заодно. И Аяна с Фреем.

Гилрой вскинул бровь, а потом рассмеялся.

– На первом курсе это неизбежно, мистер Шеннон. Происходит становление, ломка стереотипов, которые бывают иногда очень живучи. Самоопределение, в конце концов. У каждого свой характер, нужно присмотреться и притереться, понять, твой ли это человек. В реальной жизни оно происходит почти также, за минусом особенностей технологов.

– Я учусь на первом курсе, мистер Гилрой. Но меня так не корежит, – снова взгляд в глаза. – Мне отчего-то хочется обращаться к вам «лорд Гилрой». И мне кажется, что где-то я вас уже встречал. Только не могу понять где.

– Просто вы не встретили своего человека. Банально, но факт, – Гилрой сузил глаза. – Хочется – обращайтесь. Тем более что вы будете абсолютно правы, хотя в реальности планаров нет понятия титулов и социального положения. Я состою в попечительском совете школы для мальчиков Маунт-Керри.

– О… – этот человек второй раз ставил Чеда в тупик. И что делать с полученной информацией он попросту не знал. – Я… теперь понимаю. Ваш взгляд забыть невозможно. Прошу меня простить за некую небрежность и непочтительность.

Глаза Гилроя потеплели:

– Вы были учеником школы? И все же повторю – здесь и сейчас нет лордов. Здесь все равны. Значение имеет только вы сами, ваш дар и умение им пользоваться. Вы вежливы и тактичны, вам не за что просить прощения.

Да. Точно. Дар, и умение им пользоваться. Где-то в этом районе Чед Шеннон и застрял. На этапе определения дара.

– Да, был. Закончил с достаточно высокими баллами, но для университета не хватило ни таланта, ни возможностей.

Гилрой покачал головой.

– Жаль, действительно жаль. Я уверен, что дело не в таланте, но возможности… Вы могли обратиться в попечительский совет, вам бы помогли. Хотя, если вы здесь, то, возможно, это и к лучшему.

– Да, наверное, – улыбнулся Чед и едва не подпрыгнул, когда кто-то тронул его за плечо. Обернулся, носом уткнулся в ланч-боксы, упакованные в термо-сумки со всем тщанием и старанием. Точно. Сима и Рома. – Прошу меня простить. Меня ожидают два усталых и голодных организма.

– Это, конечно, весомый довод, – Гилрой кивнул улыбаясь. – Голодный паек для усталых организмов противопоказан.

Чед слабо улыбнулся и рискнул задать еще один вопрос:

– Вы тоже учились здесь? Мы, часом, не найдем где-нибудь на стене надпись «Здесь был Генри» или учебник по метатренингу с рекомендациями как лучше держаться и подписью «собственность чистокровного Лорда»? – Чед поднялся, подхватывая поднос и термосумки.

– Все возможно, – в ярких глазах Гилроя заискрились смешинки. – Можете даже поискать.

– Хорошего вам дня, – вернул улыбку Чед. – Мистер Мартин, – приязненный кивок медику. Что ж… осталось только накормить голодных, утешить страждущих и стать матерью Терезой. Остальное – ерунда.

====== 12.3 ======

Сил оставалось не так много и использовать их надлежало самым рациональным образом. И вот ведь в чем вопрос: Генри Гилрой был готов закрыть глаза, фигурально, разумеется, на посещение мистером Лемешевым одного из «арестантов». Что-то подсказывало, что если он рискнет сунуться к обоим – ничерта у него не получится.

Снова накатил страх. Генри сказал, что Дейму может прилететь сильнее, чем Мареку. Что Дейм, как член Совета, должен был все предусмотреть и предотвратить. А они с Гейром накосячили. И жестко. Очень жестко.

Александр зажмурился. Будь ты тысячу раз лучшим в своем поколении материалистом, ты все равно бессилен. Против Совета. Против таких уродов как Ллойд…

Страшно. Больно. И главное, черт его знает, что делать.

Если хорошо дозировать энергию, он сможет пройти под щитом к Мареку и оттуда позвать Дейма. И рассказать обо всем, что случилось. И хоть как-нибудь прийти к общему мнению. И только потом можно будет позвать Гейра. Где бы он ни был.

Сейчас обед, значит Гилрой и его напарник точно пойдут в кафе. Где будет Эрих? Тот еще вопрос. Он вряд ли пойдет злорадствовать. Скорее попытается присосаться к кому-нибудь из студентов. Силиверстова не отдаст оператор. Что касается Ширинского и старшего квартета – там друг за друга порвут.

К Мареку. Но черт! Как же хочется обнять Дейма!

По коридорам он прошел быстро, на ходу подготавливая плетение щита. И только когда до комнат Арестова оставалось лишь свернуть за угол – негромко щелкнул пальцами. Тихо-тихо. Не дыша почти. У входа замер. Просочился между замершими охранниками. Самым сложным было открыть дверь так, чтоб щит мгновенно перекрыл проем, позволяя ему пройти внутрь. Боже, только бы Марек не заговорил! Только бы не… ни звука!..

Он выдохнул, только когда дверь за ним затворилась. Обернулся, на всякий случай прижимая палец к губам.

Зря, Арестова в комнате не было. Но дверь в спальню была открыта, и оттуда веяло сонным теплом. Господин корректор решил воспользоваться передышкой и отоспаться?

Александр тихонько прокрался в спальню. Поумилялся на пороге, глядя на спящего и, подойдя к постели, аккуратно тронул его за плечо.

– Марек… Марек, проснись, у меня очень мало времени…

– Ну что за люди, умереть и то спокойно не дадут, – проворчал тот и перевернулся на спину, глядя абсолютно не сонными, остро блестящими глазами. – И я даже не буду спрашивать, как ты здесь оказался.

– Я говорил с Гилроем. Ллойд пытался меня взломать, но я злой и память у меня гибкая, – Лемешев присел на край постели. – Я могу позвать Дейма? Не хочу повторяться дважды.

– Зови, – Арестов пожал плечами и сел в кровати. Правда, выбираться из одеяла не торопился.

– Не думал, что ты в постели будешь таким милым, – фыркнул Александр и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Дозировать энергию оказалось сложнее. Особо учитывая, что она утекала, как вода в песок.

«Дейм…»

– В большинстве своем все люди в постели милые, – успел заметить Арестов прежде, чем рядом с его кроватью замерцал «призрак» Деймоса. – Здравствуй, Дейм.

– И тебе не хворать, – отозвался тот, окидывая взглядом комнату и сидящую на кровати парочку. – Отлично смотритесь.

– Главное не ревнуй, милый, – улыбнулся Александр и принялся излагать все, чему стал свидетелем. Разговор с Гилроем, выходку Ллойда, то, что рассказал Генри о происшествии с Ромой, собственно, сам разговор с Ромой и еще одной выходке Эриха. – Меня беспокоит то, что он сказал. Что тебе грозит бОльшая опасность. И что нам надо вернуть Натана и Гейра.

– Ты ему веришь? – Дейм усталым жестом потер переносицу.

– Гилрой был тем, кто помог нам убрать Эриха из филиала. И он всегда был лоялен, предпочитая сначала разобраться, а потом действовать, – заметил Марек. – Ллойд настаивал на моем аресте. Официальном аресте, а не домашнем заточении со всеми удобствами. И Генри закрыл глаза на мои махинации с машиной Натана. Не думаю, что он преследует свою цель, скорее, ваш разрыв считает несправедливым, а самого Натана –жертвой.

– Вопрос в том, как я потрачу оставшуюся энергию. Буду ли звать Натана и Гейра, как просил Генри, – закусил губу Лемешев. – Я боюсь за вас. Черт, да я, в сущности, самый левый сейчас. Против меня вообще никаких обвинений не выдвигают.

– Просто ты не успел нигде засветиться, – Арестов откинулся на подушку, прикрывая глаза.

– Мы можем связаться с парнями, сообщить им все, и оставить решение на их усмотрение, – Дейм поджал губы. – Я так понимаю, им нужен даже не Натан, а этот Егоров. А он на Темном планаре. Кстати, как это возможно? Марек?

Тот приоткрыл один глаз.

– Самое сложное – это открыть проход. Это сделал Натан. Доктор остался без дара, но тот никогда не уходит совсем, всегда остаются крохи и капли. Для уже подготовленного перехода это хватит. Темный планар – это отражение всего нашего мира, которое способно напрямую повлиять на нашу реальность. Там становится возможным все то, что невозможно у нас, даже изменить прошлое и поднять Атлантиду, как раньше мечтал Саша. Никто не знает наверняка, но сохранились записи, согласно которым основой его является настоящая, физическая реальность, которой можно управлять, но законов которой никто не знает. Не думаю, что Егоров стремился туда, скорее, ему нужно изменить реальность нашу. На Темном планаре нет Узлов, а это значит, что любую вероятность можно переписать. Так, чтобы вас, как группу не разрывали, например. Или чтобы то, что привело к потере силы Егоровым, никогда не случилось. Но на подобные воздействия нужны чудовищные запасы энергии. Не говоря уж о том, чтобы оттуда выбраться потом.

– Хочешь сказать, что попав туда, Егоров там так и остался, потому что ты успел спеленать Натана раньше? – Дейм вскинул бровь.

– Скорее всего. Без сил Егоров безопасен сам по себе и без посторонней помощи не выберется, а ею могут стать оставшиеся связи, которые от потери Дара не исчезают совсем, если они не были разорваны до того. Но Темный планар не закрыт, его энергия протекает в наш мир. Пока не смертельно, но скоро она начнет изменять реальность нашу в произвольном порядке, превращая всю нашу жизнь в хаос. И мне интересно, когда Совет додумается до этого.

– И ты, конечно, об этом умолчал, – весьма ядовито усмехнулся Александр. – Сейчас мистер Мартин занимается Силиверстовым. Пытается снять с него все подарочки Егорова. Если успеет, конечно. Гейр и Натан непонятно где. У Егорова есть варианты. Либо явиться за Романом, пока связь с ним не разрушили окончательно, либо открыть охоту на Натана.

– С Натаном сейчас Гейр. И это лучшая защита для малыша, – тут же выдал Деймос.

– А Рома – слабое звено. Его связь с Егоровым старше и прочней. И его новоявленный оператор в данном случае не спасет, а сам Рома защищаться пока не способен, – добавил Марек. – На месте Гилроя я бы на Рому маячок навесил.

– Подсказать ему, или есть вероятность, что сам догадается? Мое плетение он заметил и убрал, но никому ничего не сказал. И вот еще… – Лемешев вздохнул. – Я не сторонник подобных штучек, но связь Силиверстова с оператором надо бы закрепить. До тех пор пока они окончательно не спаяны – Роман будет уязвим, а операторские способности Бехеровича не увеличатся.

– Каким образом? – Марек нахмурится. – Самая лучшая и крепкая связь – природная. И ты сам это отлично знаешь.

– Господи, Марек, ну не тормози. Твой Тимур выше головы прыгнул, когда с тобой переспал. Да он сейчас непринужденно проломит блок и не заметит его даже… Обычная штука: секс углубляет и укрепляет связь. А эти двое толкутся на одном месте уже который месяц, хоть я с первого дня был уверен, что парни – будущая пара. Даже когда на Симе начало глючить Гейра! – фыркнул Александр. – Я вот бонусов столько получил, когда мы с Деймом снова наладили старые связи.

– Мы в курсе, – фыркнул Марек. – Ты свахой решил поработать? И каким образом ты собрался их в одну постель укладывать? Виагрой поить обоих?

– Фи, Марек, вы таки дурного обо мне мнения! – надулся Лемешев. – Я же умный, я обязательно что-нибудь придумаю. Ну и напоследок. Звать парней?

– Сначала надо убедиться, что это никто не отследит, – угрюмо бросил Дейм. – Я не исключаю, что все это может быть хорошо продуманной ловушкой. Планары закрыты, но я знаю, что корректоры способны их использовать даже так. Использовать и отследить.

– На это моих усилий не хватит, – Александр покачал головой и вздохнул. – К сожалению, я не корректор. Ну ой.

– На меня даже не надейтесь, – Марек поджал губы. – За мной следят на всех уровнях. Придется рискнуть и надеяться, что ваш зов не услышат те, кому он не предназначен.

– Хорошо, – Лемешев кивнул. – Я дотянусь… и постараюсь рассказать все, что узнал. По максимуму. И оставлю на откуп им как быть дальше. Здесь попробую поговорить с Генри на тему Ромы. Дальше действуем опционально.

– Не надо вмешивать Гилроя в повседневные дела филиала, – Марек покачал головой. – Есть вероятность, что они надеются использовать Романа как живца для Егорова. И тогда не дадут даже приблизиться к нему.

– Дейм, ну почему этот человек умней меня, а? Я при нем себя пацаном чувствовать начинаю. Первогодкой считай.

– Твоя работа – учить детишек, моя – быть параноиком и считать на десять шагов вперед, – опередил Марек Деймоса. – Ты – живая эмоция, я – всего лишь разум. Что невероятно огорчает Тимура. Мне иногда кажется, что мой маленький без меня был гораздо счастливее. Так что тебе придется придумать другой способ. Если ты, конечно, серьезно намерен… укреплять связь Симы и Романа.