Текст книги "И.С.Т. (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

Но парень и правда паршиво выглядит. Серый какой-то. Круги под глазами. И засыпает там, где присел. Оп-ля…

Сима вздрогнул, вскинулся, напряженно озираясь. Опрокинул кружку, оторопело посмотрел на растекающуюся по столу бурую лужу. Истощение. Почти до края дошел. За каким чертом надо было себя так изводить?

Гейр вздохнул и, подойдя к столу, за руку поднял недоуменно уставившегося на него парня. Самолично взял его книгу, терпеливо повел прочь, к выходу из кафе, сопровождаемый удивленными взглядами. Впрочем, стоило кому-то пристальнее вглядеться в лицо Симы, как все вопросы отпадали сами собой. Куда ж болезного вести? К медикам. Или в постель.

Сима шел вперед, как зомби. Бессмысленно переставляя ноги, не пытаясь ничего сказать. Он просто шел, в какой-то момент оступился, покачнулся, и принялся медленно оседать на пол, но был подхвачен на руки. Пол толкнулся в ноги и провалился вниз. Потолок прыгнул навстречу и теперь слегка покачивался в такт чужим шагам. Какого хрена чужим? Ему был знаком запах. И мягкая вязка джемпера. И твердое уверенное плечо. И даже запах.

– Я могу идти…

– Не сомневаюсь даже, господин Бехерович, – теплое дыхание шевельнуло золотую стружку волос у виска. – Вы правда выглядите как не слишком свежий труп, но это поправимо. Вот поспите…

– Нет, я не хочу спать… – жарко выдохнул Сима, силясь удержать воспаленные покрасневшие глаза открытыми, а взгляд – сфокусированным на собеседнике.

– Не исключаю что вы полностью и всецело уверены в собственной… дурости, – кивнул Гейр. – Но все-таки решу на этот раз за вас.

– Кто вы такой… чтоб за меня решать? – глаза мутнели, ресницы дрожали, веки казались такими же тяжелыми, как шлюзы на Каховском водохранилище.

– Ваш ректор, – улыбнулся Гейр, наконец, пинком открывая дверь в приемную. Карим изволил оторваться от чтения и открыть перед шефом кабинет. – Не беспокоить. Отчеты и акты на столе?

– Ага…– секретарь понятливо трусцой проследовал за ним и переложил документы и все что, по его мнению, могло понадобиться ректору на столик у дивана. Собственно, и сам столик он перетянул поближе к кожаному монстру модели «честерфилд».

Гейр осторожно усадил Симу на диван, сел, спиной опираясь на высокий подлокотник и успел поймать в объятия буквально на глазах закукливающегося в поданный Каримом плед мальчишку.

– Я понял, не беспокоить… – окинув получившуюся аллегорическую картину взглядом шепнул Карим. – Обед вам принесу…

Гейр только кивнул и, взявшись за первый отчет, принялся читать. Сима спал. И дай-то бог, чтоб сон его был спокойным.

Точно испугавшись господина ректора, кошмары Симу не беспокоили. Бехерович проспал все: явление старосты, приход Лемешева, пятерку жалобщиков, звонки из центра, проспал обед и ужин, и поздний ужин господина ректора тоже. Проснулся он в районе трех утра. Судя по всему, далеко не сразу понял, где он и что он в этом «где-то» делает.

– Господин Линдстрем?.. – он замер, будто испуганный кролик, почувствовав рядом человеческое тепло.

– Доброго утра, господин Бехерович, – улыбнулся Гейр, снимая очки и откладывая на стол томик Геймана. – Как себя чувствуете?

– Нормально, – Сима сел на диване и оглянулся. Он спал почти на руках ректора и это вызывало некое стеснение. Это неловкое чувство, когда переспал с ректором, но между вами ничего не было… – И долго я тут?

– Со вчерашнего утра. Сейчас три и я рад, что ты выспался, – норг тоже сел, опуская ноги на пол. Бесконечно длинные ноги, и достаточно комфортные, нужно признаться.

– Йопт…– Сима ладонью накрыл губы, стараясь не сматериться красочней.

– Ничего, главное, что ты в норме, – Гейр успокаивающе сжал его руку и поднялся. – Когда я тебя сюда принес, выглядел ты отвратительно. Как бы то ни было, до такого состояния себя доводить нельзя. Я в курсе, что первый курс тотально мается кошмарами, и мы пытаемся найти выход из положения. Я отдаю себе отчет в том, что далеко не все обратятся к такой «таблетке» как секс, но для особо запущенных случаев есть и медпункт. Я искренне не понимаю почему ты не обратился к медикам. Политика института – говорить со студентами, и ни в коем случае не порицать их решений и действий.

– Это только сны, – возразил Сима, все еще кутаясь в плед.

– Но именно эти сны тебя до ручки и довели, не так ли? – норг усмехнулся и отошел к своему столу.

– Но я же не могу всякий раз приходить спать в ваш кабинет! – возмутился Бехерович, оборачиваясь и глядя на него через плечо. В рассеянном свете лампы Линдстрем выглядел удивительно загадочно. Непривычно. Не так, как выглядел днем. «Аптекарь в отпуске» внезапно уступил место почти сказочному волшебнику.

– Почему нет? – вскинул бровь волшебник. – По крайней мере, до того момента, пока мы не найдем другого выхода из положения. Думаю, многие проблемы решило бы запечатление, но для вас слишком рано. Нужно чуть больше времени.

– Не думаю, что из этого хоть что-то получится, – пробурчал Сима.

– Я бы с вами бился об заклад, но правилами института это запрещено. Так что идите-ка к себе, господин Бехерович. А с утра – на пары, – фыркнул Линдстрем. – Плед можете оставить себе.

Он с улыбкой наблюдал за тем, как Сима встает, как натягивает плед на голову, закутываясь в него еще сильнее, как выходит из кабинета. Кем он только ни был на своем веку. Но вот таблеткой от бессонницы собственному студенту – не работал.

Неловкой тенью Сима проскользнул коридорами, перебежал дворик к студенческому общежитию. На ботинки налип снег. Да, Рождество совсем скоро. Это ж зима, отчего бы не случиться снегу! Но как же красиво! Серо-белые горы, снежные шапки вершин, зубцы стен и башен… фантастически красиво. И такой чистый холодный морозный воздух!

Облачко пара сорвалось с губ и истаяло в темном небе.

Сима тряхнул головой и нырнул в тепло старого здания. На входе в блок даже разулся, нефиг оставлять снежные следы. Он даже не раздевался, как был одетым и завернутым в мохнатое клетчатое нечто, рухнул на постель и снова отключился. И на сей раз без снов.

– Подъем… вставай, соня… Сиииимааааааа, Рооооомкаааааа… – Тимур, уже не церемонясь, вошел в комнату, включил на телефоне музыку на полную мощность и, оставив аппаратик на столе, принялся поочередно трясти спящих парней. Удивительно, но после того самого дня, в котором Бехерович спал в кабинете Линдстрема, кошмары у студентов прекратились. Зато пошла другая пошесть, как ее назвал Марек. Теперь первогодки спали. Спали так долго и так крепко, что принято было решение передвинуть начало занятий для первого курса на целых два часа. Потому что разбудить спящих красавцев было попросту нереально. – Вставайте, лентяи. Ленивцы… подъем!!!

В качестве тяжелой артиллерии в ход пошла холодная вода. Предварительно Тим стащил с обоих одеяла и вытащил из-под голов подушки и только после этого выплеснул на обоих по ковшу холодной воды. Не просто воды, а только-только стаявшего снега.

Воплей и криков с матами не последовало, но процесс определенно пошел. По крайней мере, Силиверстов пошевелился и даже открыл мутные от сна глаза. Несколько долгих секунд ушло на осознание реальности, а в следующую Рома пополз за одеялом, бурча себе под нос:

– Уйди, старушка, я в печали. Сегодня выходной. До бала еще часов двенадцать.

– Чувак, сейчас уже полдень, – вздохнул Тим, присаживаясь на край постели там, где она была сухой.

– Ну и хер с ним, с этим гребанным балом, – с соседней кровати просипел Сима. Правда, он с постели сковырнулся и теперь на полу заворачивался в свое одеяло.

– Дай еще полчасика, будь человеком. Накраситься я всегда успею, – усмешка Ромы была бы более выразительной, если бы не сорвалась в зевок. – У Фрея Аян спит спокойно и горя не знает.

– Фрей – корректор, он якорь Аяна, так что малышу ваши проблемы – как проблемы индейцев шерифу. Ты спать лег в десять! – рявкнул Ширинский, стаскивая Ромку с постели за ногу. – Блин, Сима, тебя это тоже касается, гаденыш!

Сон с Ромы слетел мгновенно:

– Фрей теперь якорь малыша? Прелесть какая… Определенно, мне на якоря не везет. Когда успели-то? – он потер нос, но все же заставил себя встать. Вид он имел самый сонный и все еще расслабленный, но спать вроде больше не собирался.

– Вот именно, это вы – неприкаянные души, – фыркнул Тим.

– Выхухоль?.. Сам ты… хухоль!.. иди ты… нахухоль!.. – пробормотал Сима.

– Придурок… вставай, тебе еще прическу делать, краситься и одеваться… принцесса Диана.

– Рановато ты что-то, фея-крестная. До бала времени еще до черта. И пожрать бы не мешало, – Рома с недоуменным видом застыл у вороха одежды, сваленной на стуле, а потом вытянул оттуда спортивные штаны, которые и надел, прикрывая зад. – А вот погладить костюмчики не мешало бы, тут ты прав.

– А еще на все это надо время. Минут двадцать чтоб принять душ, потом еще десять чтоб одеться, потом еще минут сорок пока ты пообедаешь, попьешь кофе, вот час и прошел. А еще погладить, привести себя в порядок, одеться, на это тоже потратишь не меньше часа. А до этого есть еще куча дел. Потому что каникулы, потому что надо собрать шмотки, потому что кроме тебя в филиале еще толпа народу!

– Каникулы? – приоткрыл наконец один глаз Сима. – Отлично… поеду в Барселону. Полжизни мечтал побывать в Барселоне!..

– А домой не хочешь наведаться? – Рома скользнул по нему взглядом и отвернулся, выуживая из кучи одежды чистую, но помятую майку.

– Нет, – Бехерович сел на полу, по-прежнему кутаясь в одеяло. – Матери я денег пересылаю, пару раз в неделю звоню. Брату тоже пару раз баблишка подкидывал… Так что домой не собираюсь.

Да, не рассказывать же о звонке взбешенного отца, который просто-таки жаждал отправить самовольного отпрыска в КПИ. Нахрен. И еще нахренее. Выслушивать отца и стирать с лица брызги слюны заебало еще в старших классах школы.

– Ясно, – Рома попытался пригладить взлохмаченные после долгого сна волосы. – А мне надо домой. Мама скучает. – Он развернулся к Тимуру и коротко улыбнулся. – Выглядишь не особо счастливым.

– В отличии от вас обоих, я домой попасть не могу. Но это – мелочи жизни. Понимаешь, Ром, мы с Матеем, Ваней, Санадой и Анжеем обходим блоки первокурсников и будим сонное царство. Каждое утро. И времени это у нас занимает туеву хучу. И вообще, парни, вас я бужу последними. Так что спите вы больше всех. И не жалуйтесь, что я бессовестный садист и негодяй, – заметил Тимур.

– Технично свинтил от ответа, – хмыкнул Силиверстов. – Но, так и уж быть, доставать не буду. Надеюсь, в столовке еще не все сожрали…

– Еда там есть всегда, – фыркнул Сима, поднимаясь на четвереньки, а потом и вовсе выбираясь из кокона одеяла. Поднял почти невесомый теплый ком, бросил его на стул, чтоб не замочить. Достал из шкафчика такое же скомканное, но сухое и чистое полотенце, и, выудив что-то там из одежды, прошлепал к выходу. – Душ и кофеин спасут этот мир.

– Истину глаголешь, – рассеянно отозвался Рома. – Только я душ, пожалуй, попозже. На завтрак-обед, я так понимаю, со мной никто не пойдет.

– Вряд ли он за чистоту души и помыслов, – улыбнулся Тим. – У меня немножко другие планы на этот гм… обед. Так что если хочешь, жди Симу или топай сам, помятый и заспанный.

– Испугал ежа голым задом. А вот и пойду. Помятым и заспанным, – Рома сверкнул на него глазами в которых плескался смех. Сейчас он был больше похож на того парня, который переступил порог филиала несколько месяцев назад. – Все равно моя персона никому не интересна. А помятым видом здесь никого не напугаешь.

– Так уж никого? – выгнул бровь Тимур, стаскивая с их постелей мокрые простыни. Тоже элемент привычки. По пути удобно закинуть в прачечную. – Как минимум двоих ты очень даже интересуешь. Правда, один бесится и ревнует, а о другом я только догадываться могу, и вряд ли это серьезно, скорее для разгрузки мозгов вам обоим…

– Я даже спрашивать не буду, кого ты имеешь в виду, – Рома фыркнул, косясь на него, тем не менее с любопытством. – Все это бредом кажется. Второй… если мы имеем в виду одного и того же, то у него есть, на кого внимание обращать. А первый… Провел ночь с ректором.

– Да-а-? – с «изумлением» протянул Ширинский. – Да ты чеее… ты, наверное, свечку держал и советы давал? А это ничего, что Серафим твой дрых на диванчике в ректорском кабинете? И я это видел самолично, потому что заглядывал к Линдстрему?

– Тима, не давай мне повода считать тебя девственником. Сколько я помню собственный опыт, на это особо времени много не надо. Зато потом спится отлично. Утречком тоже получается неплохо, – фыркнул Рома в ответ. – Да и разве утверждал я, что они переспали? А вот ночь он-таки у него провел и это факт, – показав Тиму язык, Рома потянулся за шарфом.

– Да ради Аллаха, Рома, думай, что хочешь. Только не было там ничего. Хотя, если хочешь мерить его по себе, мешать не стану, – Тимур пожал плечами. – «Ах, я такой несчастный, он с кем-то спит…». «Ах, я такой несчастный, он трахается с деканом!..» Задолбали.

– Тим, а ты чего такой злой? – Рома обернулся у порога и забрал у него ворох постельного белья. – С личной жизнью проблемы? Светиться, сиять и летать должен, а не кукситься по углам.

– По состоянию на сегодня я твой оператор. И сейчас твое эмоциональное состояние отражается на мне. Так что не получается у меня светиться. Когда ж это все закончится? – Ширинский вздохнул и легонько вытолкнул его из комнаты, вышел сам и запер за собой дверь. – Я б с радостью пожаловался, да, именно с радостью, тому же Линдстрему, если б ему не было пофиг. Все, вали отсюда…

Рома развернулся на месте. Несколько долгих секунд всматривался в его глаза, а потом покачал головой и молча вышел, чуть не забыв одеться для выхода на улицу.

День обещал быть долгим. Бесконечно долгим. Главное, чтоб не смертельно долгим.

====== 9. ======

Судя по количеству людей в кафешке – самый пик еще не случился. Но первогодки уже явно были разбужены, поскольку старший «квартет» был на месте. И Анжей по своему обыкновению уже успел превратить чизкейк в кашицу. Санада же наслаждался зеленым чаем с крохотными пирожками с самой разной начинкой.

Рома скользнул по ним рассеянно-задумчивым взглядом и стянул поднос со стеллажа. Аппетит был не так чтоб уж очень, но чего-то определенно хотелось. Понять бы еще чего. Осмотрев пока еще не наскучившие ввиду их разнообразия, но уже привычные блюда, он вздохнул и потянулся за банальной яичницей. По крайней мере, за последнюю неделю он ее не брал точно. И стандартный блинчик в этот раз он взял с мясом, а не сладкий, как обычно.

– Гм… это что-то новенькое. – Теплая ладонь скользнула по плечам, спине, на миг замерла на талии и исчезла, напоследок едва заметно мазнув по заднице. – Совращаешь третий курс своим сонным и томным видом? Будешь пользоваться сегодня вечером популярностью.

– Третий курс и совращать не надо, и так совращенный, а я просто лохматый и помятый, – пробурчал Рома, повернулся и тепло улыбнулся Анжу. – Здравствуй. Я думал, вы уже завтракали. Или это обед?

– Извращенный уже третий курс завтракает в шесть, – поляк пригладил его волосы и одернул толстовку. – Поскольку будит помятый и сонный первый курс. Так что для нас уже обед. Как ты?

– Жив. Кажется, – Рома зажмурился, откровенно млея от такой заботы. – И почто вы нас Тимурчику отдали? Он злой и страшный серый волк, будить нас маленьких не умеет.

– Окей, подкину ему идею с поцелуями и ласками, – фыркнул Михновский. – Но думаю, что в этом случае он схлопочет в зубы от Серафима. Ты будешь отмщен?

– Пусть лучше с поцелуями идет к тому, с кем ему целоваться хочется. А то, кажется, у него это все от недотраха, – Рома вздохнул и как-то сник. – С чего вы все решили, что Сима что-то… должен делать? Что ты, что Тимур. Если верить Тиму, в кабинете ректора он невинно спал. А о том, как сильно Симу корчит от самой идеи о сильном поле, уже легенды ходят.

– Ну, вообще-то ходят легенды, что ректор вообще ни с кем не… допускает вольностей. Его собственный секретарь по нему сохнет, а ректор все вспоминает своего первого оператора, который, как говорят, после разрыва группы куда-то бесследно свинтил, – заговорщически-интимно зашептал ему на ушко Анж. – Вот честно, но меня терзают смутные сомнения в отношении Симы и Викинга. Я б и сам не против Викинга трахнуть, но он, как все ледники Рейкьявика, недостижим и холоден.

– Скажу тебе страшную тайну, но по состоянию на сегодня Сима – оператор ректора. А про связь оракула и оператора не мне тебе рассказывать, – Рома демонстративно покосился в сторону лениво ковыряющегося в тарелке Айвена. – Ну и первый мужской поцелуй Симы тоже достался ему же.

– Ах пееервый мужскоооой аааапоцелууууй… – пропел на манер старинного романса Анж, подпустив в блядский взгляд мечтательного флера и поволоки. – А самому поцелуй подарить слабо? Чтоб уж точно определиться, надо оно тебе, страдать из-за архангела или нет?

– И схлопотать по морде? – Рома вскинул бровь. – Чтобы и ректор потом еще добавил за то, что на его нежную фиалку покусился?

Анжей расхохотался, запрокинув голову, жмурясь и постанывая. Он смеялся и смеялся, точно Ромка сказал что-то ну просто умопомрачительно смешное. Такое смешное, что со смеху лопнуть можно.

– Ты хоть представляешь, сколько народу перебывало в моей постели? И ни одному из них, включая тебя, заметь, Ваня морду не набил. Это глупо, – говорил Анж очень негромко. Так, чтоб их больше никто слышать не мог. – Институт такое место… пока ты здесь – тебе прощают все. Между студентами может быть что угодно. Преподы никогда в это не вмешаются. Тима у нас исключение. Но там любовь. Он сам к себе никого не подпустит. А твой Серафим – не думаю.

– Он, конечно, сильно изменился, но не настолько, – Рома передернул плечами, а потом все-таки не удержался от любопытного вопроса. – А ты? Набил бы кому-нибудь морду, если бы этот «кто-то» к Ване полез?

– А я – совсем другая история. Я ж блядь великошляхетская, – интимно шепнул Анж. – А он нет. Так что за него я морду набью. А за меня рихтовать фэйс просто бесполезно. К тому же… он мой. А я со всеми потрохами – его. Лирика все это, малыш… – он подхватил поднос Ромки, обнял его за талию и повлек к столику. – Я беспокоюсь о вас. Шутки-шутками, но вас хрен добудишься. Раньше кошмары, а теперь-то что?

– А теперь не хочется просыпаться, – Рома забрал у него поднос и, добравшись до стола, втиснул его между двумя другими. – Привет.

– Привет, – Матей отсалютовал, дождался, пока остальные обменяются любезностями и с любопытством спросил: – И почему же вам не хочется просыпаться?

Рома нахмурился:

– Не знаю. Снов не помню совсем. Но, похоже, там что-то очень хорошее. Только бодрости не дает, несмотря на то, что спим по двенадцать часов.

– Как наркотик, – протянул Санада. – Никакой бодрости, зато какие галлюцинации, какие картинки. Тут тебе и пони, тут тебе и замки, и все прелести и краски, что может себе нафантазировать больной мозг.

– Подозреваю, что что-то вроде, – Рома кивнул, принимаясь за яичницу. – И объяснить никто ничего не может. Супермены.

– Не ворчи, – подал голос Айвен. – Сны – слишком тонкая материя. Я слышал, что максимум, чего достигли ученые – это наблюдать те сны, которые видит спящий.

– Да, я тоже слышал, – задумчиво протянул Матей. – Типа подключают к голове какую-то адскую машинку, и на экране, как по телевизору, весь этот бред транслируется.

– Бедные маленькие беззащитные первоклашки. Я так понимаю, над нами кто-то опыты ставит.

– Вы пока не умеете экранироваться, – Матей допил свой кофе и со вздохом откинулся назад. – И пока еще легкая добыча. Меня больше интересует, почему у нас Арестов с кураторами ворон ловит?

– А что он сделает? – возразил Рома. – Сами говорите – над снами мы не властны.

– Экранировать вас? – предположил Айвен.

– Арестов не идиот. Он та еще… как вы говорите «тертая булка», – серьезно заметил Анжей.

– Тертый калач, – педантично поправил его японец.

– Именно, – кивнул ему Михновский. – Он либо не может экранировать всех, либо ловит крупную рыбу и потому просто наблюдает за вами со стороны.

– На живца? – оживился Матей, а потом восхищенно присвистнул. – Вот сволочь.

Рома только вздохнул:

– Сволочь. Кстати, кто-то нам обещал Содом и Гоморру в день вечеринки. Типа у третьего курса метатренинг достигает своего максимума, все с ума сходят… И где? Все тихо и спокойно.

Анжей с Санадой переглянулись.

– Во-первых, вы много спите и почти перестали появляться в местах общего скопления тестостерона. Во-вторых… мы их немножко придерживаем. Но вечером вряд ли сможем, – заметил Сан. – Я, конечно, могу продолжить стоять перед Патриком и орать: «Я камикадзе, я в танке горел!!!», но это не поможет, только уничтожит мрачный ореол вокруг моей персоны.

Рома хмыкнул.

– А сами? Типа все тихо-спокойно?

– Ну, мы есть друг у друга, – Анжей накрыл ладонь Вани своей и легонько сжал пальцы. – Мозг, конечно, время от времени просто взрывается, но жить можно.

– Мозг взрывается у нас ничуть не хуже, – Айвен усмехнулся. – Просто порывы страсти мы погашаем друг с другом, поэтому желания наброситься на ближайшего человека не возникает. Третий курс далеко не все такие… У многих есть и якоря, и любовники. Но крышу срывает все равно у всех. И вы, первоклашки, самая сладкая добыча.

– Ну, прелесть, – Рома повел плечами и огляделся. – Идея заменить платье чем-нибудь нейтральным явно была хорошей.

– Вот кстати, ты-то в чем пойдешь? – полюбопытствовал Анжей. – Мне вот пришел костюмчик Сиеля, из анимешки «Темный дворецкий». Буду весь такой викторианский, утонченный…

Айвен фыркнул, но промолчал, а Рома добросовестно нахмурил лоб:

– Похоже, я до этой еще не добрался. Аян нас потихоньку приучает, но мы пока в процессе «Сердец Пандоры». Кажется. Хреново у меня с названиями. Поэтому у меня все просто и скромно: буду капитаном из «Стар Трека». Думаю, мне пойдет.

– Однозначно, Джимми, – широко улыбнулся Санада.

– Джимми-Джимми, – Анжей стрельнул глазами и затрепетал ресницами в лучших традициях индийских красавиц. – Ача-ача…

– Надо было тебе сари взять. Тоже неплохо было бы, – Рома показал ему язык, зевнул и потянулся за кофе.

– Я говорил. Отказался, – Анжей хитро улыбнулся.

У входа показался куда более бодрый Сима. Умытый, приодетый, и даже разнообразия ради с электронной книжкой подмышкой. Он без особого энтузиазма нагрузил поднос и огляделся.

– А вот и твой Серафим, – со скучающим выражением лица протянул Анжей.

– У вас с ним взаимная «любовь», как я посмотрю, – хмыкнул Рома, а Матей помахал рукой, привлекая внимание.

– Да в общем нет, – покачал головой поляк, наблюдая, как Бехерович кивает и идет к ним. – Я думаю это ты от него бегаешь.

– Мелкие они еще, в таких вещах разбираться, – негромко произнес Айвен. – Нас на первом курсе вспомнить – смешнее будет.

– И то верно, – Матей улыбнулся с затаенной нежностью, с силой стиснув пальцы Санады под столом.

– Хм… это было бы даже любопытно, но у нас нет времени наблюдать за брачными игрищами, – скорчил рожицу поляк.

– Ты что имеешь в виду? – подозрительно прищурился подошедший Сима. Он поставил свой поднос на стол и хлопнулся на свободный стул.

– Это хождения вокруг да около, мой ласковый и нежный зверь, – сладко улыбнулся Михновский, за что тут же получил пинок по ботинку от Санады.

– Не смущай маленьких. У них трехлетнего иммунитета от тебя нет еще, – ухмыльнулся Ваня. – Не обращай внимание, Сима, он сегодня с утра возбужденный. Вечеринка, метатренинг и все такое…

– Мне уже страшно, – буркнул Рома, утыкаясь в свою кружку. – Если уж даже вас с утреца клинит, то что про остальных и вечер говорить.

– И шо это я в тебя такой влюбленный? – с неповторимым апломбом выдохнул Анж в манере незабвенного Попандопуло, обращаясь к любимому оператору.

– А бояться стоит Симе, – философски пожал плечами Санада. – Кое-кто так и не оставил мысли прийти в платье, да?

– Оно красивое, – буркнул Симеон, принимаясь ковыряться в блинчиках с мясом.

Рома только глаза закатил, зато Матей отозвался:

– Ты тоже будешь красивым. Особенно если попадешься парочке третьекурсников. За всеми кураторы уследить физически не смогут, нас слишком много.

– Значит посижу чуток и пойду спать, мне же лучше, – пожал плечами Бехерович. – Отличная мысль. И главное, никаких преподов, ректоров, третьего курса и сольных выступлений.

– Мы тоже такими упрямыми были? – вздохнул Айвен.

– Я не помню, возможно, – Матей пожал плечами, заметно скучнея. – И вообще, нам бы тоже пора. К к вечеру надо подготовиться. А то я еще даже посылку не открывал.

– И кем же ты будешь? – шепнул Санада, поднимаясь из-за стола, и легонько касаясь кромки уха Матея губами.

– Хэй, мальчики, ну не при всех же! – возмутился Анж.

– О, нет, пускай покажут, как это может быть, – Айвен тут же стиснул его запястье и подмигнул откровенно млеющему Матею. Тот вскинул бровь, понятливо усмехнулся уголками губ и развернулся к японцу, притягивая его к себе за шарф. Тронул губами губы и выдохнул:

– Пусть это будет сюрпризом, любимый.

Айвен хмыкнул, а Рома, не сводящий с них зачарованного взгляда, быстро облизнулся.

– У нас метатренинг, нам можно, – рассмеялся Анж. – Но сегодня я на публику не работаю, – он перехватил руку Вани и, выбравшись из-за стола, потянул его к выходу. – Сима, глаза поломаешь. И рот закрой, иначе кофе вытечет!

Сима закашлялся и правда быстро отвел взгляд. Голодный взгляд.

Матей еле заметно фыркнул в губы Санады, на секунду крепко поцеловал и, стиснув пальцы, стремительно утянул за собой вслед за другой парочкой.

– Вот что за люди, – спустя долгую секунду молчания выдохнул Рома, с тоской оглядывая оставленный старшими бардак из подносов и пустой посуды.

Сима потянулся к нему и, ухватившись за уши, сделал вид, что со смаком и весьма слюняво целует его.

Рома от неожиданности замер, полыхнул глазами и вдруг подался вперед, навстречу. Стиснул запястья с неожиданной силой, и вжался губами в губы, размыкая их языком и проникая в рот. Не придурь и не шутка. Настоящий поцелуй.

Сима на секунду застыл, потрясенно хлопая ресницами, пытаясь сосредоточить на нем взгляд. Выходило плохо. Со стороны выглядело забавно. По сути же Сима находился в состоянии близком к полному и беспросветному ауту. Так что первое, что он выпалил, рухнув назад на стул, было:

– Я не трахался с Викингом!

Рома застонал, роняя голову на сложенные руки. Фыркнул и вдруг рассмеялся. И все равно, что смех был нервным.

– Верю, расслабься. Он малышами вряд ли интересуется.

– Ну чего ты… – отчего-то перепугался Сима. – Меня задолбали те дурацкие слухи… я просто спал у него в кабинете. Вырубился после нескольких суток почти без сна… а раздули такое…

– Он нес тебя на руках по всему филиалу. А ты так мило прикорнул у него на плече, жаль снять никто не догадался, – Рома поднял голову, тихо пофыркивая от смеха. – Так что повод у раздувших как минимум был. Не дергайся. Даже если бы… это никого не касается.

– Спасибо, – с видимым и не наигранным облегчением выдохнул Сима. – Просто даже ты на меня смотрел так, будто я тебя как минимум предал.

Рома нахмурился:

– Я не считал, что ты меня предал, – глухо ответил он. – Ты ничего мне не должен, и волен поступать как хочешь. Просто… мне казалось, что теперь… черт, нет… я теперь, в общем-то, не нужен.

– Ну… как-то так я и подумал, когда ты с кем-то… Короче, когда ты с кем-то там переспал, – густо покраснел Бехерович. – Ну, типа устаканил все, спишь нормально и все дела. Чики-пики, по ходу…

– Спал я с «кем-то» не для того, чтобы потом кошмаров не видеть, это побочным эффектом оказалось, – вздохнул Рома. – Я… для другого. К тому же тебе самому нянька нужна была. Удивительно, как ректор тебя раньше не заловил. К его фееричному появлению ты с ног валился.

В кафе медленно, но верно потянулись проснувшиеся первокурсники. Сима огляделся и со вздохом принялся собирать подносы и посуду сваливших третьекурсников.

– У нас своего рода паритет. Я стараюсь не попадаться ему на глаза, он не суется ко мне. Потому что я не особо горю желанием быть его оператором.

– Думаешь, я счастлив иметь Тима в операторах? – Рома потянулся было за подносом, но в последнюю секунду оставил эту идею и перехватил руку Симы. Заглянул в глаза и произнес четко, странно-резко, словно на грани. – Я хочу, чтобы моим оператором был ты, Серафим.

– Похоже на предложение руки и сердца. Только на колено обычно опускаются, гм… – криво усмехнулся Сима. – Только хрен его знает, как такие предложения принимают.

– Это не предложение, не мечтай даже. Считай это констатацией факта. Но твой отказ я услышал, – Рома скорчил физиономию и сгреб оставшиеся подносы. – Придется теперь к Тимурчику яйца подкатывать, связь налаживать.

– Ты не понял, – совсем уж тихо ответил Сима. – Я не знаю, как остановить эту гребанную настройку. Я хочу быть твоим оператором, а не викингоса. У них там свои крутые дела и разборки. А я не хочу играть в их взрослой специально-технологичной песочнице. Маленький еще.

– Если это единственная причина, то она очень быстро рассосется, – Рома пожал плечами, пряча глаза. – Ты, друг мой, отнюдь не молодеешь. И таким же взрослым станешь очень скоро. Всего-то пару лет потерпеть-пережить.

– Силиверстов, повторяю для бронелобых, я не хочу быть оператором ректора, но понятия не имею как остановить настройку. Я хочу быть твоим оператором, – Сима подхватил подносы с грязной посудой и двинул к выходу.

– Не для бронелобых. Для особо мнительных и неуверенных, – пробурчал ему в спину Рома, таща свою часть подносов с посудой. – Встречу Анжа – мордочку начищу.

– Поддерживаю. Он должен сделать что-то супер-пупер очешуеть какое охеренное, чтоб я простил ему эту гору тарелок! – припечатал Сима. – Пшек, блин… велихошляхетська пика!

Рома покосился на него, но, похоже, тему поляка решил дальше не развивать. Вместо этого он сгрузил подносы, отряхнул руки и закутался в шарф.

– Не надевал бы ты все-таки платье, Серафим. Я с тобой даже костюмом поделюсь, если хочешь.

– Не думай, Серафим, о белой обезьяне, – скорчил рожицу тот. – Ни разу, жодне падло ко мне не приставало. Так что я не думаю, что кто-то станет распускать руки. К тому же я не Аян и не Фрей. И в табло засветить могу и яйки в омлет превратить. Можешь считать это придурью, но здесь я себе такую хрень позволить могу. Дома я никогда в жизни платье не надену.

– Фрей сам кому хочешь засветит, – Рома надел пуховик и сунул руки в карманы поглубже. – Я просто волнуюсь.

– Да расслабься ты, Ромашка. Как бы мне еще не пришлось тебя своей юбкой прикрывать, – Сима сгрузил подносы на стол, замотался в шарф, тоже сунул руки в карманы и, толкнув плечом дверь, вышел.