Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"

Автор книги: Seguirilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)

– Господи, Эклз, похоже, натурала у тебя из головы не вытрахаешь, сколько ни старайся, – негромко вздохнул он. – Ты вообще не понимаешь настоящего смысла выбора пассивной роли…

Я пожал плечами.

– А какой еще может быть смысл, кроме получения удовольствия? Это же секс. Надеюсь, ты имеешь в виду не продолжение рода?

Джаред негромко рассмеялся и привлек меня к себе.

– Вот о чем я и говорю. Вообще ни хрена не понимаешь, – пробормотал он и тут же пресек уже готовое вырваться у меня возражение поцелуем.

А с другой стороны – может, все действительно было не так уж и плохо. По крайней мере, Джаред отрубился практически сразу и – о чудо! – дал мне поспать почти до семи утра. После чего наглядно продемонстрировал, что, во-первых, умеет учиться на своих ошибках, а во-вторых – не гнушается воспользоваться беспомощным состоянием спящего. Нет, если бы он попытался меня трахнуть или хотя бы отсосал (благо, мой пах уже наливался тяжестью утренней эрекции), я бы не стал возражать, но эта сволочь, как всегда, сначала оделся и лишь потом полез меня будить. Причем таким оригинальным способом, что в момент пробуждения я первым делом вспомнил нашего давно почившего лабрадора Спайка, в минуты эмоционального подъема обожавшего жевать чужие уши. Короче, я проснулся от того, что Джаред, навалившись на меня, увлеченно выцеловывал мое ухо, временами ощутимо прихватывая зубами. Блин, либо для него эта часть тела какой-то нездоровый фетиш, либо он, как и я, просто не в состоянии устоять перед манящей привлекательностью запретного плода. Хорошо хоть запомнил, что в такой ситуации не стоит целовать меня в губы. В чем дело – не знаю, честно. И не нужно тратить время на психоанализ, выискивая детские моральные травмы – мне никогда не совали в рот ничего более отвратительного и нежелательного, чем ложка с кашей или микстурой от кашля. Просто лучше даже не пробовать открыть мне рот, пока я сплю – мои челюсти сжимаются абсолютно рефлекторно. И сильно.

Джаред настолько увлекся, что пропустил момент моего пробуждения, и оставил мое ухо в покое только после легкого подзатыльника. Он отстранился, посмотрел на меня, и от этого теплого благодарного взгляда мое самолюбие удовлетворенно заворочалось в груди – Джареду было хорошо со мной этой ночью, и он хотел, чтобы я об этом знал. Странное дело – вот вроде я и в курсе, что гордиться особо нечем, а все равно готов скорее поверить его глазам, нежели собственному разуму. Черт, как же нами, мужчинами, легко манипулировать… Хорошо хоть бабы об этом не знают, давно бы докатились до матриархата.

Я положил ладонь на затылок Джареда и притянул к себе. Поцелуй получился каким-то не по-утреннему сильным и чувственным, но мне хотелось дать ему понять – мне тоже было хорошо. И я рад, что он провел эту ночь рядом со мной.

Да, я больше люблю спать один. Но у меня достаточно большая кровать, верно?

Мы попрощались до среды – в понедельник Джаред был занят. Я с трудом удержался, чтобы не посоветовать ему держаться подальше от Бронкса, Гарлема и прочих Браунсвиллов с Бедфорд-Стайвесантами, а когда за ним закрылась дверь, закрыл глаза и честно попытался заснуть.

Минут через двадцать я встал и пошел варить себе кофе. Наверное, я мог бы забыть про разрезанные джинсы, но… Мне не давала покоя царапина на его бедре. Блин, словно занозу загнал под ноготь – недостаточно больно для того, чтобы жаловаться, но отвлечься невозможно. Пока Джаред находился рядом, мне было на что переключиться, но как только я остался в одиночестве, мысли о случившемся приобрели характер навязчивой идеи. Какого хрена он молчит и делает вид, будто ничего не произошло?.. Никто не имеет права прикасаться к нему так, и он прекрасно об этом знает, но почему не хочет рассказать обо всем хотя бы мне?.. Впрочем, устанавливая собственные правила игры, изначально рискуешь однажды загнать себя в угол, образованный твоими же запретами. Только любовники? Никаких вопросов? Ну-ну. Наслаждайся, Эклз.

– Мистер Эклз, мистер Шеппард ждет вас у себя.

– Когда?

– Немедленно.

Я отпустил кнопку селектора и вздохнул.

– Всё, парни, работаем, – произнес я, подводя итог очередного совещания службы безопасности, и встал.

Бореанез и Розенбаум моментально снялись с места и направились к двери. Кейн неторопливо поднялся со стула и невозмутимо произнес:

– Держись, Эклз.

– В смысле? – не понял я.

– Ну, в свете случившегося наш истерик будет в ударе, – спокойно пояснил Крис и, кивнув, направился на выход.

Я пожал плечами, но, поравнявшись с ним уже возле двери, на всякий случай уточнил:

– А что, собственно, случилось?

Уже взявшийся за ручку Кейн остановился, недоуменно посмотрел на меня и поинтересовался:

– У тебя сломался телевизор? Эклз, это с субботы крутят по всем каналам.

Ну, допустим, на Discovery не было ничего сенсационнее MythBusters…

– Кейн, без предисловий, ладно?

Крис почесал подбородок и выдал:

– Дэнни арестован.

Ничего себе. Похоже, зря я не досмотрел тот репортаж.

– Вот как. – Ничего более внятного я физически не мог сказать. Новость реально была из разряда «ох ни хера себе».

– Именно, – кивнул Кейн и тут же добавил: – Иди. Марк ждет.

Марк Андреас Шеппард, генеральный директор «МорнингСтар Лтд» выглядел откровенно невыспавшимся. Он хмуро кивнул в ответ на мое приветствие и жестом предложил сесть.

– Ты в курсе? – напрямую поинтересовался он.

Спасибо Кейну, теперь я хотя бы знаю, о чем он.

– Если ты о Марино, то в курсе, – ответил я. – Тебе известны подробности?

Тяжелый вздох.

– Его сдали, я не сомневаюсь. Человек, без ущерба переживший «Старый мост»*, не попадется на такой мелочи без посторонней помощи. Господи, уже даже в мафии коррупция – куда катится этот мир?..

На риторический вопрос я отвечать не стал и даже подавил в себе желание уточнить, какой конкретно мелочи оказалось достаточно для того, чтобы арестовать одного из по-настоящему серьезных капо семьи**. У Кейна спрошу. Не стоит лишний раз демонстрировать перед боссом собственную неосведомленность.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

Судя по интонации, ничего хорошего, однако я счел за лучшее проявить умеренный оптимизм:

– Мы сможем соскочить?

Шеппард поморщился.

– Разве что с причала в Гудзон. От такой дружбы не отказываются, Эклз. Вот только в течение неопределенного времени дружить мы будем в несколько одностороннем порядке – проценты остаются прежними, но никакой поддержки, кроме разве что моральной, не будет.

– Это твои предположения или официальная позиция? – хмуро уточнил я.

Вообще-то я ожидал от Марка более бурной реакции, в духе его обычных представлений. Кейн ничуть не преувеличивал, называя Шеппарда истериком, и то, что сейчас генеральный был сосредоточен и вполне адекватен, заставляло меня с каждой минутой нервничать все сильнее. Похоже, все не просто плохо – мы в полной заднице.

Новый вздох.

– Это позиция, Эклз. Им сейчас не до нас, своих забот хватает. Но это еще не всё.

Та-ак, теперь понятно, откуда у Кейна такая любовь к театральным паузам. Кстати, если он продолжит столь же последовательно подражать начальству, не исключено, что в ближайшем будущем мне придется завести аптечку с транквилизаторами… или нет?

Марк хмуро посмотрел на меня и пояснил:

– Ожидается крупная поставка из Сьерра-Леоне. Очень крупная поставка, Эклз.

Мне крайне не понравился его тон.

– Цена вопроса? – коротко уточнил я.

Шеппард скривился.

– Достаточная для того, чтобы разучиться засыпать без валиума. Тебе нужна бессонница, Дженсен?

Я покачал головой. Бессонница мне нужна не была, а еще я знал, что давить на Шеппарда бесполезно. Он считает, что никто, кроме него самого, не должен обладать исчерпывающей информацией о происходящем в компании и, возможно, в чем-то он прав. Ладно, ближе к делу попробую подкатить с Спейту. Не то чтобы мне это было очень интересно, но вы же понимаете – запретный плод…

– Так вот, Эклз. В этой сделке мы, разумеется, только посредники, и у нас очень серьезные заказчики. Ты понимаешь, о чем я?

Я кивнул. Чего ж тут непонятного – мы ждем крупную партию контрабанды для очередного криминального клана, и нет никого, кто станет прикрывать эту операцию, кроме нашей игрушечной службы безопасности со мной во главе. Охренеть как все здорово.

– Дженсен, если это мероприятие сорвется по нашей вине, мы покойники, – тихо произнес Шеппард. – Поэтому мы обязаны вывернуться наизнанку, но не допустить до нового года никаких внештатных ситуаций. Камни должны прибыть в Штаты накануне Рождества, не факт, что получится все оформить до праздников… Какой там первый рабочий день?.. – Марк бросил на меня быстрый вопросительный взгляд, понял, что тут я ему не помощник, и полез в ежедневник. – Так, понедельник у нас двадцать восьмое. Короче – ровно до тридцать первого декабря в фирме все должно быть тихо и спокойно, словно в могиле, если мы, разумеется, не хотим ощутить всю умиротворяющую прелесть посмертного покоя на собственной шкуре. Главное – никаких глупых случайностей. Черт, если мы сделаем рейдерам такой подарок, они нас канонизируют еще при жизни… ну, если успеют. Так, ладно. Что с этой, как ее, Мюллер?

– Миллер. Уволена, юристы готовят дело для обращения в суд.

– Заказчик?

– Отследить не удалось.

И я не вру. Просто тоже не вижу смысла сразу делиться всей имеющейся информацией. Думаю, Шеппарду не стоит знать, что не смогли, потому что даже не пытались.

– Что еще?

А что у нас еще?.. Ах, да. Вот так, не напомнит человек о себе сам, никто о нем не побеспокоится.

– Питер Краун. Я докладывал.

Марк ненадолго задумался, а потом уточнил:

– Тот миноритарий?

Из его уст слово «миноритарий» прозвучало особо изощренным оскорблением. Впрочем, здесь я с ним согласен, обилие миноритариев как раз и является тем фактором, который в нашем случае делает рейдерский захват теоретически возможным. Перекупить акции проще всего у мелких акционеров, а за сто с лишним лет существования компании «МорнингСтар» первоначально вполне приличные пакеты акций столько раз дарились, переходили по наследству, отсуживались при разводах, что в итоге превратились в чисто символические доли. Но если их собрать в одних руках… Ладно, не будем о грустном.

– Да, тот самый. Не давал о себе знать с конца октября, – отрапортовал я.

Шеппард задумался.

– Что-нибудь еще?

Еще в дизайнерском отделе работает один подозрительный парень. Кстати, Марк, я с ним сплю.

– Нет. Больше ничего.

Мне показалось, что в глазах Шеппарда появился намек на облегчение.

– То есть, все спокойно?

– Пока да, – уклончиво ответил я.

– Хорошо.

Шеппард откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в пустоту. Надеюсь, на этом все? Блин, никогда не думал, что настолько искренне буду скучать по его истерикам.

– Я могу идти? – подал голос я, когда мне показалось, что Марк настолько глубоко погрузился в размышления, что вообще забыл о моем существовании.

Шеппард вновь сфокусировался на мне и негромко, но вполне отчетливо произнес:

– Пусть Бореанез возьмет ребят и съездит к Крауну. Я хочу быть уверенным, что с этой стороны нам ничего не угрожает.

Мне не понравилось, как он это сказал.

– Степень воздействия?

– Без ограничений.

Марк смотрел на меня холодно и спокойно. Похоже, он это серьезно.

– Я тебя правильно понял? – негромко уточнил я.

Шеппард кивнул. А потом, очевидно на случай, если у меня все еще остались какие-то сомнения в том, что я услышал, с усмешкой добавил:

– Карт-бланш, Эклз. Будем считать, что к твоему номеру добавилось два нуля.

Может, он и пошутил. Но мне почему-то так не показалось.

Я все же решил не торопиться и отложил разговор с Дэвидом на потом. Не знаю, почему, – Шеппард был вполне убедителен и высказался предельно ясно. Мне просто надо было подумать. В конце концов, прижать Питера Крауна мы всегда успеем, но если мы это сделаем, переиграть ситуацию обратно уже не удастся. Да и вообще, я сильно сомневаюсь, будто беспокойный миноритарий – наша главная проблема.

И потом, сейчас меня больше волновало немного другое. Несмотря на всю свою внешнюю доброжелательность, Маннс злопамятен как слон – не стоит и мечтать, что он сам по себе остынет, или хотя бы сделает вид, будто ничего не произошло. Хочу я этого или нет, но избежать разговора не удастся. И чем быстрее это произойдет, тем лучше – ненавижу трепать себе нервы долгим ожиданием.

Я позвонил ему около одиннадцати и предложил встретиться за обедом. Джейсон холодно уточнил, где именно, и отключился. Ну что ж, он готов к диалогу. Уже неплохо.

Я немного задержался, впрочем, абсолютно непреднамеренно, и когда появился в Langan’s, Джейсон уже сидел за столом и изучал меню.

– Привет, Джей.

Мрачный взгляд и сдержанный кивок.

Я сделал заказ по памяти, благо, часто здесь бываю, и нашел в себе силы ничего не советовать Маннсу. Он взрослый мальчик, сам разберется.

Джейсон дождался, пока нам принесут минералку, и небрежно поинтересовался, глядя в сторону:

– Так вот, значит, к чему были твои заходы насчет гейства? Не знал, как меня порадовать?

Правильно, долгие предисловия и витиеватые подводки хороши только в зале суда. Я вздохнул.

– Нет, Джей. Все началось позже. И… абсолютно случайно.

Маннс усмехнулся.

– А знаешь – вот тут я тебе верю, – признал он, переводя взгляд на меня. – Это абсолютно в твоем духе. И что случилось? Встретил любовь всей своей жизни?

Меня слегка задела брезгливо-пренебрежительная интонация этого заявления, но я не искал ссоры. Мне нужна была его помощь.

– Нет, – честно ответил я. – Просто захотел попробовать.

Джейсон покачал головой и негромко рассмеялся.

– Дженс, а давай я подарю тебе пони? – с неожиданной злостью в голосе предложил он.

Я непонимающе нахмурился.

– На хрена?

– А ради эксперимента. Ты ведь никогда не трахал пони? Вот и попробуешь.

Выдав это, Джейсон откинулся на спинку стула и, не глядя на меня, тихо произнес:

– Господи, Эклз… Поверить не могу, что ты решился на такое.

Можно подумать, он застукал меня за актом некрозоофилии. Я скрестил руки на груди.

– Никогда не думал, что ты гомофоб, Джей.

– А я никогда не думал, что ты гей! Выходит, нам удалось взаимно удивить друг друга! – резко огрызнулся он.

Черт возьми, я и не предполагал, что все настолько запущено. Ладно, взаимными упреками мы ничего не добьемся.

– Джейсон, объясни популярно, в чем проблема? – как можно более спокойно спросил я, решив не заострять внимание Маннса на том, что лично я себя геем не считаю. Иначе мы вообще намертво завязнем в этой дискуссии; мне проще сразу согласиться, что я гей, чем пытаться объяснить свое видение вопроса. – Ты злишься, потому что я гей, или потому что ничего тебе не сказал?

Возможно, его несколько остудил мой тон, а может, Маннс действительно не хотел со мной ссориться.

– Это… просто это отвратительно, Дженс. И это грех, – тихо произнес он, сцепляя пальцы в замок с такой силой, что побелели костяшки. На меня он по-прежнему не смотрел.

Я подавил в себе желание напомнить ему о том, что гетеросексуальное прелюбодеяние тоже в число добродетелей не входит, и решил пока что остановиться на его первом постулате.

– Ничего отвратительного в этом нет, Джей, – ровно произнес я. – Это обычный секс.

– Это секс с мужчиной, – резко возразил Маннс.

Я пожал плечами.

– Принципиальной разницы нет, можешь мне поверить. Нашим эрогенным зонам плевать, кто именно их касается, мужик или баба. И, кстати – минет парни делают лучше.

Пауза.

– Почему? – нехотя буркнул Джейсон.

В этот момент я действительно поверил, что мы сумеем до чего-то договориться – этот старый греховодник по определению не может быть убежденным ханжой. Это просто растерянность, ему никогда не хватало гибкости для адекватного восприятия информации, не вполне укладывающейся в его мироощущение и при этом касающейся его лично. Он обязательно меня поймет. Пусть и не сразу.

– Думаю, дело в наличии собственного члена. Они знают точно, как доставить удовольствие, а не думают, будто знают.

Маннс не смог сдержать неуверенную усмешку.

– Дженс, а ты можешь не сводить все исключительно к получению удовольствия? Должны же быть какие-то моральные запреты, не знаю, соображения нравственности?

– А что в этом безнравственного? Я детей не совращаю, да и в общественных местах веду себя вполне прилично. И потом – нам с тобой немного странно рассуждать о подобных высоких материях, не находишь?

Джейсон покачал головой.

– Дженс, ты же понимаешь, с точки зрения церкви…

Да, я знаю, что со времен заключения брака Лорейн всеми силами старается привить Маннсу хоть какие-то представления о христианских ценностях и даже регулярно водит его на воскресные проповеди. Кто бы мог подумать, что ее тихая пропаганда постепенно начнет приносить свои плоды… А вообще-то, кто знает – может, адвокату действительно не лишним будет иногда вспомнить о душе. Вот только я не адвокат. Я еще хуже.

Я иронично улыбнулся и перебил друга:

– Джей, из всех смертных грехов меня миновала только зависть. Думаю, немного содомии мне не сильно повредит.

Джейсон сдавленно фыркнул и наконец-то посмотрел на меня.

– Ты настолько последователен в собственной аморальности, что я тебе даже завидую, – признался он. – Дженс, неужели ты действительно не понимаешь, что это неправильно?

Я задумался на несколько секунд, а потом ответил ему вполне серьезно:

– Не понимаю. Просто потому, что ничего неправильного в этом нет.

Маннс тяжело вздохнул, на миг опустил голову, а когда вновь поднял взгляд на меня, выглядел так, словно принял какое-то решение.

– Дженс, должен признать, тебе реально удалось выбить меня из колеи своей выходкой. Мне казалось, ты уже вышел из того возраста, когда перманентно пытаешься удивить мир своей неповторимой оригинальностью, но, видимо, ты никогда не повзрослеешь. Одобрить тебя я вряд ли когда-нибудь одобрю, да и понять, скорее всего, не смогу, но постараюсь хотя бы принять эти закидоны как данность. Полагаю, мне потребуется время, но я честно попытаюсь примириться с тем, что теперь ты трахаешь еще и мужиков.

Я подумал и решил не уточнять детали, иначе избежать очередного культурного шока вряд ли удастся.

– …Хоть ты и долбодятел, каких поискать, все же ты мне небезразличен… – Джейсон осекся и бросил на меня подозрительный взгляд. – Надеюсь, ты меня правильно понимаешь? – осторожно уточнил он, и я рассмеялся.

– Если это не предложение руки и сердца, тогда, наверное, правильно, – сообщил я. Мне действительно стало как-то легче на душе – в этом мире слишком мало людей, которые для меня что-то значат, и терять дружбу Маннса мне бы не хотелось. Не говоря уже о том, что я вряд ли где-нибудь найду такого адвоката.

Принесли закуски. Я решил, что настал подходящий момент, чтобы немного сменить тему.

– Кстати, Джей.

Маннс ответил мне вопросительным, хотя и слегка настороженным взглядом. Понятно, ничего хорошего от меня он теперь по определению не ожидает.

– Я только собирался узнать, готов ли ты выйти из образа бродячего проповедника, а то я хотел поговорить со своим адвокатом. Надеюсь, твои морально-нравственные убеждения не помешают тебе представлять интересы гея?

Джейсон очень выразительно скривился, давая мне знать, что он думает по поводу моего охренительного чувства юмора.

– А вообще-то даже странно, что меня удивила эта ситуация, – проворчал он. – Характер у тебя всегда был под стать твоему новому кредо.

Он сделал глоток минералки и посмотрел на меня уже вполне профессионально – цепко и внимательно.

– Слушаю.

– У нас в фирме складывается странная ситуация…

Маннс слушал с интересом и практически не перебивал, лишь изредка уточнял детали. Когда я закончил, он лаконично поинтересовался:

– Что ты хочешь от меня?

– Твое мнение.

– Мое мнение – увольняйся. Вся эта история на редкость паршиво пахнет.

Ну, допустим, это для меня не новость.

– Ты же знаешь, кто бежит с тонущего корабля, – негромко произнес я.

Маннс пожал плечами.

– Ты хотел мое мнение. Я его высказал. Что еще?

У Джейсона все же безукоризненное чутье в профессиональном плане, он сразу понял, что меня интересует не его точка зрения, а нечто более конкретное. Хрен с ним, пусть будет гомофобом, лишь бы оставался адвокатом.

– Меня смущает то, что Кейн не сумел ничего нарыть на Падалеки. Мне нужна информация об этом парне, Джей. Вся, какую удастся разыскать.

Маннс понимающе кивнул.

– Мне понадобится пара дней. Что-нибудь еще?

Вот теперь совсем другая интонация – этот вопрос уже не более чем простая дань вежливости.

– Пока нет.

Маннс положил на колени салфетку и взялся за нож с вилкой.

– Тогда приятного аппетита, – пожелал он мне, приступая к еде.

В целом день получился каким-то нервным, суматошным и на редкость бестолковым. Меня постоянно дергали по каким-то мелким вопросам, ко мне ломились непонятные люди, на третьем этаже сломалась камера видеонаблюдения, а в магазине заклинило сигнализацию. Ровно в шесть я мысленно послал всех на хер, вслух объявил, что мой рабочий день закончен, и быстро свалил, мечтая об одном – побыстрее оказаться дома и занять горизонтальное положение перед телевизором. И никаких новостных каналов. Буду смотреть Animal Planet. Хотя, в принципе, и там все то же самое, что в повседневной жизни – сплошь гиббоны да гадюки.

Сначала все шло просто идеально. Я повалялся в ванной, включив гидромассаж в интенсивном режиме, допил оставшийся от встречи с Кензи мартини, потом поужинал и, как планировал, поудобнее устроился перед телевизором с чашкой кофе и сигаретой. Но почти сразу понял, что мне скучно. Блин, ну почему я сам себе всегда все порчу. Это просто проклятие какое-то – я абсолютно не способен наслаждаться тем, что у меня есть, мне постоянно чего-то не хватает.

Еще через некоторое время я понял, чего конкретно мне сейчас не хватает. Точнее, кого.

Настроение испортилось окончательно. Я промучился еще около часа, пытаясь доказать самому себе, что никакой привычки проводить определенные дни во вполне определенной компании у меня не сформировалось, в итоге раздраженно выключил телевизор и пошел спать, прекрасно понимая, что заснуть не смогу еще очень долго.

На следующий день я мужественно терпел почти до трех часов, а потом все же не выдержал и попросил Кэти пригласить ко мне мистера Падалеки из дизайнерского отдела. К черту. Пусть что хочет, то и думает. После того, что случилось в субботу, я имею право поинтересоваться, как у него дела. Вот только ни хрена у меня не получилось – Кэти сообщила, что мистер Падалеки взял больничный день. Ну, раз он сумел позвонить, значит, не только жив, но и на свободе. И на том спасибо.

Я настолько тщательно следил, чтобы не начать думать о всякой херне, что в итоге реально забыл о своем желании поговорить с Бореанезом, невольно подарив Питеру Крауну лишний день спокойной жизни. Зато я уже не помню, когда последний раз получал такое удовольствие от посещения спортзала – монотонный счет повторений успокаивал, а физическая нагрузка отвлекала от нежелательных мыслей.

К среде я уже вполне пришел в себя. Так всегда бывает, главное – переломаться первое время, дальше будет легче. А вообще-то я уже и сам не мог понять, что на меня нашло. Бред какой-то.

Я закончил с наиболее насущными делами и было собрался попросить Кэссиди пригласить ко мне Дэвида, когда неожиданно пискнул селектор, и голос Кэти сообщил, что в приемной ждет мистер Падалеки. В голове промелькнуло совершенно идиотское предположение, что Кэссиди проявила инициативу и сама разыскала так не вовремя понадобившегося мне дизайнера, но быстро прогнал эту мысль как абсурдную.

– Пусть зайдет, – коротко бросил я и выключил селектор вовсе. Мало ли что…

– Добрый день, мистер Эклз, – негромко поприветствовал меня Джаред, закрывая за собой дверь.

Судя по всему, личные и рабочие вопросы уже разделяются в моем сознании совершенно автоматически, разум в этом процессе не участвует. Есть подозрительный парень из дизайнерского отдела, которого необходимо проверить, и есть Джаред, которого я, пожалуй, действительно рад видеть. Причем, по ходу, для меня это абсолютно разные люди.

Я быстро прошелся по нему взглядом. Так, ну, по крайней мере, на лице новых ссадин не прибавилось.

Джаред приблизился к моему столу, оглянулся, вновь посмотрел на меня и вопросительно кивнул в сторону камеры видеонаблюдения.

– Аудиоканал отключен, если ты об этом, – произнес я. – Садись.

Падалеки подтянул стул ближе и уселся прямо напротив меня.

– Типа – говори что хочешь, но не распускай руки? – поинтересовался он и тут же, без малейшего перехода, добавил: – Я соскучился, Дженс.

«Я тоже» – чуть было не ляпнул я, но вовремя спохватился. Кажется, не помогло – Падалеки успел поймать мой взгляд и удовлетворенно улыбнулся.

– Как дела? – нейтрально поинтересовался я, опуская взгляд в документы, даже не пытаясь вникнуть в то, что читаю.

Краем глаза я уловил, как Джаред пожал плечами.

– Нормально.

Впрочем, а что я ожидал? Ну нет, ты так просто не отделаешься, парень. Я отложил бумаги в сторону и вновь посмотрел на Падалеки.

– Ты брал больничный. Что случилось? – прямо спросил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Джаред вздохнул.

– Вообще-то ничего, – признался он. – Мне просто нужен был свободный день. А ты что… проверял?

– Беспокоился, – надеюсь, резкость тона несколько смягчила мелодраматичность этого заявления. – У тебя слишком своеобразная манера разбираться со своими делами.

Взгляд Джареда потеплел, на губах появилась неуверенная улыбка. Черт возьми, когда он так улыбается, трудно удержаться от мысли, что вообще-то в этом кабинете камера видеонаблюдения на хрен не нужна. Ага, а еще у меня появилось искушение оторвать кусок непрозрачного скотча, и… Блин. То-то охрана на мониторах охренеет.

– Знаешь, Дженс, – задумчиво произнес Джаред. – Если бы не камера, я бы сейчас наглядно продемонстрировал степень своей признательности за такое внимательное отношение.

Я откинулся на спинку кресла.

– Ну, раз у тебя нет возможности сделать – хотя бы расскажи. – Готов поспорить, на каком-то энергетическом уровне мироздания мы уже увлеченно целовались взасос.

Глаза Джареда потемнели.

– Думаю, для начала я бы опустился на колени, раздвигая твои бедра, и уткнулся лицом в пах. Потом я бы трогал тебя губами прямо через одежду, до тех пор, пока ты не начал бы умолять о пощаде, а потом расстегнул твои брюки зубами и… на тебе есть белье?..

Я молча кивнул, понимая, что это самое белье постепенно становится мне все более тесным. Да, вот так. С ходу.

Джаред хищно улыбнулся.

– Боксеры, верно? А цвет?

– Показать? – приподнял бровь я.

Падалеки с явным сожалением покачал головой и покосился в сторону камеры.

– Не поймут. Так вот, поскольку дверь мы запирать не будем…

– Почему?

– Иначе неинтересно. Секс в офисе обязательно должен сопровождаться риском, в противном случае теряется весь смысл. Итак, раз в любую минуту может кто-то зайти, я не буду настаивать на том, чтобы ты разделся – это подождет до дома… я просто расстегну твои брюки и, запустив руку в боксеры, пойму по твоей твердости, что тебе нравится то, что я делаю. А потом…

– Джаред.

Он замолчал.

– Ты приедешь ко мне сегодня?

Падалеки тут же придвинулся к столу почти вплотную, черт, вот вроде и замолчал, но все равно ощущение такое, будто его рука все еще у меня в штанах.

– У меня есть предложение получше, – негромко произнес он. – Собственно, я за этим и пришел. Я хотел пригласить тебя к себе.

– В честь чего? – Нет, я не был против, просто захотелось уточнить.

Легкое движение плеч.

– Наверное, это что-то типа новоселья. Я переехал.

– Куда?

– На Манхэттен.

– Разбогател?

– Типа того.

Мы обменивались репликами, а ощущение было такое, словно уже занимаемся сексом. С женщиной подобное невозможно. Или мне просто как-то не попадались по-настоящему правильные женщины... Впрочем, и слава богу. Иначе я, скорее всего, упустил бы возможность встретить этого невероятного парня.

Решения сделать глупость всегда даются мне легче всего, а уж если авантюризм подогревается сексуальным возбуждением, здравый смысл вообще теряет право голоса.

Я встал и отошел к стоящим вдоль стены шкафам, а потом распахнул расположенную ближе к двери и, соответственно, камере, створку крайнего из них.

– Иди сюда.

Наверное, Маннс прав. Я никогда не повзрослею.

– Что здесь? – все еще не вполне понимая мою мысль, Джаред подошел ближе, я воспользовался этим и, ухватив его за плечо, рывком подтянул вплотную к себе.

Он прижался ко мне всем телом, возможно, даже не вполне осознавая, что делает, и растерянно произнес:

– Но… камера…

Я ухватил его за подбородок, заставляя повернуть голову и упереться взглядом в открытую дверцу, закрывающую нас от видеонаблюдения. Джаред шумно выдохнул, вжал меня в полки, и, запуская руки под пиджак, тихо пробормотал в рот:

– Че ж ты молчал-то, а?..

Так, теперь главное – помнить о времени. Нам нечего слишком долго делать в этом благословенном шкафу, охранники могут занервничать и прийти проверить, все ли у меня в порядке. У нас есть максимум минута. А значит – это время надо провести с максимальной пользой.

Мы целовались так, словно не виделись месяц – жадно и сильно, без остатка растворяясь в порочной сладости этого сумасшедшего поцелуя. И в такт бешеному стуку сердца у меня в висках колотился обрывок одной-единственной мысли: никогда и ни с кем… никогда и ни с кем.

О чем конкретно я пытался тогда подумать, я так и не понял.

– Джаред… всё. Всё.

Для того чтобы разорвать поцелуй и отстраниться, мне пришлось собрать в кулак всю силу воли. К счастью, Падалеки не стал усложнять мне задачу и выдохнул:

– Да.

Еще пара секунд в объятьях друг друга, и Джаред сделал шаг назад, возвращаясь в зону видимости камеры. Я взял с полки какую-то папку и закрыл шкаф.

Джаред вернулся на свое место, я тоже сел за стол.

– Так ты согласен? – негромко спросил Джаред, вращаясь к прерванному разговору.

Я кивнул и спросил:

– Дашь мне адрес… или поедем вместе сразу после работы?

Последняя мысль была несколько неожиданной и, возможно, не слишком правильной, но я почему-то озвучил ее без малейшего сомнения. Просто я внезапно понял, что совершенно не хочу тратить время и заезжать к себе домой.

Джаред немного смущенно улыбнулся.

– Ну… может, давай сразу? – он явно хотел произнести эту фразу нейтрально, возможно, даже равнодушно, но в ней прозвучало столько предвкушения, что мне моментально захотелось вообще никуда не ездить, а просто расколотить эту гребаную камеру к чертям собачьим и сказать, что все так и было.

– Тогда в шесть на парковке.

Блядь, да пусть хоть вся контора любуется. С кем хочу, с тем с работы и уезжаю.

– До вечера, Дженс, – Джаред встал.