Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"
Автор книги: Seguirilla
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)
Взгляд врача стал задумчивым.– Поздно обнаружили? – спросил он.
«Ради его же блага надеюсь, что он был без сознания, а не просто обездвижен» – промелькнули у меня в голове слова Бореанеза. Кстати, это шанс задать вопрос, который меня давно интересует…– Слишком горячая вода, – машинально отозвался я и тут же спросил: – Док, скажите – при помощи препаратов возможно обездвижить человека так, чтобы при этом он оставался в сознании?Врач уверенно кивнул. – Так действуют некоторые миорелаксанты, – негромко пояснил он. – Правда, без проведения искусственной вентиляции легких через некоторое время наступит смерть от остановки дыхания из-за расслабления межреберных мышц и мышц диафрагмы.– Для этой самой вентиляции… нужна какая-нибудь громоздкая или сложная аппаратура? – спросил я, отчаянно желая услышать утвердительный ответ.
Сингер отрицательно покачал головой.– Достаточно мешка Амбу.
Я кашлянул, прочищая внезапно пересохшее горло. Блядь, вообще-то я никогда не отличался богатым воображением, так какого хрена сейчас меня не отпускает чувство, будто я уже знаю, как все произошло?..– Что это за хрень?– Пластиковая маска, закрывающая нос и рот, плюс собственно резиновый баллон приблизительно такого размера.Доктор изобразил руками нечто вроде мяча для американского футбола.Я сглотнул. В голове возник четкий образ человека, истекающего кровью в ванной, которая постепенно наполняется непереносимо горячей водой. Он не может пошевелиться, он задыхается… Но к его губам то и дело подносят резиновую маску и силой загоняют в легкие воздух, продлевая агонию.– Скажите… – я вновь кашлянул. – В этом состоянии… человек чувствует боль?Внимательный взгляд и утвердительный кивок. – Да, мистер Эклз. Если параллельно не проводится анестезия, болевая чувствительность сохраняется.…Думаю, в такой ситуации впору бояться уже не смерти, а того, что она придет не сразу. Надеюсь, ему хотя бы повезло умереть от боли и страха, а не пришлось страдать все то время, пока билось сердце и тело истекало кровью... Хотя, боюсь, когда тебя пытают, понятия «быстро» не существует в принципе… – С вами все в порядке, мистер Эклз? – голос Сингера прозвучал словно издалека.Я встряхнул головой, отгоняя наваждение. – Вы сказали, он… предполагал подобное. – Кажется, немного отпустило, хоть голос больше не срывался как у простуженной овцы. – Что вы имели в виду? Ни один нормальный человек, который знает, что его ожидает такая смерть, не будет просто сидеть на месте и ждать развязки. Ах да… Нормальный человек. Возможно, в этом все и дело.
Доктор Сингер усмехнулся.– Судя по всему, сами вы дневник не читали, – заметил он.
– Хотел сначала выслушать мнение специалиста, прежде чем пытаться составить свое собственное, – неловко попытался уйти от честного ответа я, но Сингер лишь покачал головой.– Все же почитайте, раз уж вас действительно интересует эта история. Поскольку, как я понимаю, вы располагаете определенными фактами, вам эти записи скажут больше, чем мне.Он достал из ящика стола дневник и подвинул ближе ко мне. Непонятно почему, но мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять его в руки и убрать в карман.Когда я вновь посмотрел на Сингера и встретил его спокойный взгляд, то понял две вещи: во-первых, он замечает значительно больше, чем мне хотелось бы. Во-вторых, он так и не ответил на мой главный вопрос.
– Может, перейдем к делу, док? – прозвучало резко, пожалуй, даже чересчур. – Правильно ли я вас понял: вы все же допускаете, что убитый… погибший описывал реальные события?
Сингер медленно кивнул, не спуская с меня внимательного взгляда. Черт, на редкость паршивое ощущение, когда на тебя не просто смотрят, а словно препарируют глазами.
– Допускаю, мистер Эклз.Прекрасно, но хотелось бы чуть больше подробностей.
– Кроме того, что он предвидел собственную смерть, есть еще что-то, что заставляет вас так думать?Легкая снисходительная усмешка.– Мистер Эклз, вы хотите, чтобы я за четверть часа сделал из вас психиатра моего уровня, а потом поделился с вами своими профессиональными соображениями?В принципе, справедливо. Я вряд ли сумею понять его рассуждения, а требовать объяснений через слово – глупо. Раз уж я решил положиться на его мнение, надо просто принять все как данность… Но, блин… это же я.– Доктор Сингер, я был бы вам весьма признателен, если бы вы хотя бы обозначили пару ключевых моментов, я постараюсь понять и не задавать глупых вопросов. Простите, но я не привык доверять голословным утверждениям.Врач опустил голову и тихо рассмеялся.– Ваша прямота подкупает, мистер Эклз, – произнес он, вновь поднимая на меня взгляд. – Хорошо, я попробую объяснить. Я шел от противного. Если никакого ангела не было и в помине, значит, мы имеем дело с восприятием без объекта, то есть с галлюцинацией. Причем с галлюцинацией, характерной исключительно для психозов экзогенной природы, поверьте мне на слово. Если опустить детали и не вдаваться в подробности, для того, чтобы предположить заболевание подобной этиологии, у нас недостаточно данных. Более того, судя по схеме терапии, описанию которой автор уделяет очень много времени ровно до того момента, пока его не убеждают бросить принимать лекарства, – его лечили от расстройства принципиально иной природы, для которого такие обманы восприятия вообще не характерны.– То есть, грубо говоря – этот «ангел» мог существовать на самом деле хотя бы потому, что таких галлюцинаций не бывает при той болезни, которой, скорее всего, страдал автор дневника? – подумав, уточнил я.Сингер одобрительно хмыкнул. Нет, реально – одобрительно.– Браво, мистер Эклз. Трудно сформулировать более четко и исчерпывающе. Достаточно, или мои умозаключения все еще кажутся вам голословными? Поверьте, это не единственный аргумент, который я готов привести.Я усмехнулся и покачал головой. Кажется, я ему все же верю. Тем более что мой вопрос в принципе не предполагал аргументированного ответа – я хотел лишь убедиться, что могу воспринимать написанное в дневнике как отражение неких реальных событий. – Достаточно, доктор Сингер. Спасибо вам. Я подумал и все же решился задать еще один вопрос. – Возможно, вы сочтете это выходящим за пределы наших первоначальных договоренностей… Но, доктор Сингер – что лично вы думаете обо всем этом?Он помолчал, а потом произнес, четко и уверенно:– Лично я, мистер Эклз, практически убежден, что автор дневника стал жертвой изощренной мистификации. Понимаете, помимо всего прочего этот так называемый «ангел» действует слишком продуманно и последовательно для того, чтобы быть простой галлюцинацией, а с учетом того, к чему все это привело… Прозвучало немного неожиданно после всех его сложных фраз и обтекаемых формулировок, а потому я промолчал.– Что вы думаете делать дальше? – негромко спросил Сингер, когда пауза затянулась достаточно для того, чтобы показаться неловкой.… Онемевшее горло, адская боль, ужас и понимание, что это навсегда. Гниющая кровь на стенах, тусклый свет фонарика, плеск за дверью ванной. «Назови имя»…– Я найду того, кто в этом виноват.Вообще-то, просто вырвалось. Вот только по спине внезапно пробежал противный холодок, словно меня не только услышал кто-то, кому эта реплика не предназначалась, но и запомнил мое обещание.– Вы хотели спросить меня еще о чем-нибудь? – поинтересовался доктор, но я лишь отрицательно покачал головой. Я еще не успел осознать и переварить предыдущую мысль, как появилась новая, вполне здравая и на редкость неприятная – на хрена? На хрена мне все это нужно? Я что, тоже хочу закончить в ванной кипятка, разбавленного собственной кровью, с резиновой маской на лице и невозможностью даже закричать?.. И вот тут я пришел к поразительному открытию – оказывается, мне просто не все равно. Никогда даже не подозревал о подобном, но… похоже, где-то в глубине души у меня все же есть какое-то странное представление о том, что значит «дело чести». Черт. Самое подходящее время, чтобы немного подонкихотствовать…. – Вы уверены, что не хотите обсудить со мной что-нибудь еще? – переспросил Сингер, и я почувствовал себя откровенно неуютно под его испытующим взглядом.
– Не понимаю, о чем вы, – пробормотал я.– Простите мою прямоту, но вы плохо выглядите.Блин, они что, реально все сегодня сговорились?– Надеюсь, большинство женщин все же с вами не согласятся, – криво усмехнулся я. Сингер пропустил мою реплику мимо ушей.– Вы выглядите напряженным. Как давно вас беспокоит тревога?
– Не беспокоит меня никакая тревога, – возразил я, понимая, что действительно начинаю нервничать.Доктор понимающе кивнул и сложил ладони домиком.– Возможно, вы сами и не отдаете себе в этом отчета, но ваше тело все равно говорит за вас.
Зашибись. И ты, Брут…
– На вашем месте я бы ему не слишком доверял, оно у меня такое, гм… ненадежное, – пробормотал я. – Кстати, позвольте полюбопытствовать – вы о чем?– О невербальных знаках, демонстрирующих достаточно высокий фоновый уровень тревоги. Вы постоянно облизываете и закусываете губы, меняете позу, вертите что-то в пальцах… кстати, если вас не затруднит, положите, пожалуйста, пресс-папье на место.Вот блин. Я с удивлением посмотрел на небольшую хрустальную пирамидку в своей руке и поспешно, хотя и немного раздраженно, вернул ее на стол.
– Скажите, мистер Эклз, вы не замечали в последнее время чего-то странного?– Кроме режущих себе вены акционеров и беседующих с ними ангелов? Пожалуй, нет.Сингер усмехнулся.
– Вам не стоит с ходу занимать оборонительную позицию, я отнюдь не нападаю, – примирительным тоном произнес он. – Так все же? – Что, например? – буркнул я, чувствуя себя загнанной в угол крысой, на которую, разумеется, не нападают – просто из любопытства тычут вилами.– Немотивированные перепады настроения, раздражительность, возможно – ощущение, что вам угрожает опасность?..Тут до меня наконец-то дошло.– Маннс, – с мрачным удовлетворением констатировал я. – Сука. Это он наболтал вам разной херни?Сингер иронично приподнял бровь.– Я недостаточно хорошо знаю вашего друга, чтобы судить о нем настолько категорично, тем более что в данном случае мистер Маннс просто попросил помочь вам с анализом некоего текста. А вы считаете, ему было бы чем со мной поделиться?
– По крайней мере, вы бы точно нашли общий язык, – пробормотал я.– У вас когда-нибудь были проблемы с наркотиками, мистер Эклз?Я вскинулся.
– Все мои проблемы в этой области в далеком прошлом, – сквозь зубы процедил я, уговаривая себя побыть вежливым еще хотя бы немного. В конце концов, это врач. Наверное, манера докапываться до посторонних людей у подобных персонажей в определенный момент переходит в разряд безусловных рефлексов.
Внимательный спокойный взгляд.– А как дела обстоят сейчас?
А вообще – какого черта? С какого перепуга я кокетничаю, точно девственница перед первым трахом? – Канабис периодически, кокаин где-то раз в полгода, – добросовестно отчитался я, откидываясь на спинку стула.Сингер удовлетворенно кивнул.– Поймите меня правильно, это не пустое любопытство – у современной молодежи в восьмидесяти процентах случаев состояние, напоминающее ваше, связано с абстиненцией или непосредственно с самим опьянением. – Да нет у меня никакого состояния! – не сдержавшись, рявкнул я. – Просто на работе бардак полный, ясно? Сингер примирительно пожал плечами.– Более чем. Я вовсе не собираюсь утверждать, будто у вас имеется какая-то патология. К сожалению, современный темп жизни и состояние хронического стресса нередко выбивают из колеи даже самых уравновешенных людей. Полагаю, это именно ваш случай. Я лишь хотел сказать, что иногда даже такие, обусловленные исключительно внешней ситуацией, проблемы могут привести к действительно серьезным последствиям, а учитывая, что степень вашего нервно-психического переутомления уже сказывается на вашем внешнем виде… Скажем так, тут есть над чем задуматься. Впрочем, в любом случае решать вам.Ха, можно подумать, я позволил бы кому-то принять решение за меня... Тут я внезапно вспомнил о Шепарде и о том, что ему наговорил. Ч-черт, ведь наверняка спросит.– Хорошо. Вы правы, – заявил я, мысленно обливаясь холодным потом от понимания, что вновь лезу в ту же яму со змеями, из которой едва выбрался. – У меня проблемы со сном.Я искренне опасался увидеть на лице Сингера нечто вроде злорадного ликования, но взгляд психиатра остался спокойно-вежливым.– Какие именно? – ровно уточнил он, и мне внезапно показалось, что он мне не поверил.Интересно, а какие в принципе бывают проблемы со сном? Долго не засыпать и просыпаться в течение ночи – это ведь не тянет на серьезные проблемы?.. У меня по жизни иногда так бывает, даже в голову не приходило никому жаловаться… Ч-черт, вот бы знать, какого ответа он от меня ждет…– Мне снятся кошмары! – выпалил я, воодушевленный неожиданным озарением.Сингер вздохнул.– Мистер Эклз. Если вы не хотите говорить о том, что вас действительно тревожит, нет никакой необходимости развлекать меня своими выдумками.Хм… пожалуй, мне все же есть о чем его спросить.– Говоря по правде, это действительно было. Но только один раз, – признался я и добавил: – Скажите, а почему в принципе снятся кошмарные сны? По глазам Сингера я понял, что он воспринял мой вопрос вполне серьезно.– Сам факт наличия ярких сновидений в целом свидетельствует о недостаточно глубоком засыпании, а что касается их содержания… Сны отражают то, что с нами происходило в состоянии бодрствования, – произнес он, внимательно глядя на меня. – В них нет никакой мистики. Это не более чем результат продолжающейся работы мозга в то время, пока тело спит. – Вчера мне приснилось, что Кра… автор дневника просит меня назвать чье-то имя, – сам не знаю, какого черта я это сказал. С другой стороны… а кому еще я мог признаться в подобном?Доктор даже не улыбнулся, хотя, на мой взгляд, подобное заявление заслуживало более бурной реакции. Блин, ну реально же смешно…– Чье именно? – сосредоточенно и спокойно спросил он.– Не знаю. Мне снилось, будто я блуждаю по его квартире, потом он выходит из ванной, и я слышу единственную фразу – «назови имя».Я едва успел договорить, и тут же почувствовал себя так, словно за несколько секунд успел напиться, наболтать лишнего, а потом резко протрезветь. Бля-я…Сингер слегка пожал плечами.– Это очевидно, мистер Эклз. Вы занялись расследованием, которое совершенно очевидно не входит в сферу ваших привычных профессиональных интересов, а потому принимаете все слишком близко к сердцу. Это вы сами хотите узнать имя убийцы, и мысль об этом не отпускает вас даже во сне, воплощаясь в кошмарные сюжеты. Знаете, пожалуй, я все же выпишу вам золпидем.Сингер задумчиво принялся охлопывать себя по карманам, очевидно, пытаясь вспомнить, куда убрал рецепты.– Что это? – спросил я, в глубине души чувствуя себя официально признанным психом.– Снотворное. – Доктор, наконец, нашел пропажу, и его ручка заскользила по стандартному бланку. – Одна, максимум две таблетки перед сном. Принимайте ежедневно в течение недели, далее – по необходимости. Только особо не увлекайтесь – он вызывает привыкание.– А приход нормальный? – с надеждой поинтересовался я и тут же примирительно вскинул руки, перехватив недовольный взгляд врача, которого мое чувство юмора явно не впечатлило.– У вас есть ко мне еще какие-то вопросы, мистер Эклз? – вежливо поинтересовался Сингер, протягивая мне рецепт.Я понял намек и встал.– Нет. Благодарю вас, доктор Сингер. Полагаю, все расчеты через вашего секретаря, или я могу расплатиться с вами лично?Равнодушный взмах рукой.– Мистеру Маннсу привет передавайте, – с усмешкой произнес врач. – И будем считать, что на сегодня мы в расчете. Если что, у вас есть номер моего телефона, и я все же еще раз настоятельно рекомендую вам задуматься о своем состоянии. Имейте в виду – большинство проблем в нашей области проще предотвратить, чем потом разбираться с последствиями.– Не только в вашей, – себе под нос пробормотал я, выходя из кабинета.Все же в том, чтобы чувствовать себя свежепризнанным психом с удостоверяющим этот факт именным документом, вполне определенно что-то было. Пожалуй, в своем вечном стремлении доказать человечеству собственную уникальность я таки превзошел самого себя. Ха. Вроде пустяк, а приятно. Глава 12.
Снотворное я все же купил. По дороге к машине. Просто вышел на улицу, увидел через два дома аптеку, ну и… Хотя, вообще-то, «мустанг» был припаркован в прямо противоположной стороне. В качестве официальной версии я придавал последний штрих своему алиби – с Шеппарда станется проверить, чем закончился мой визит к доктору. На самом же деле… Если уж совсем честно – мне просто не хотелось повторения прошлой ночи. Тот факт, что я не собирался фиксироваться на неприятных воспоминаниях, не отменял главного – у меня до сих пор мороз пробегал по коже от одной мысли о черных пальцах, придерживающих дверь. И плевать, был ли это на самом деле привет с того света или игры разума – мне этот опыт категорически не понравился, а значит, не помешает небольшая подстраховка. Посмотрим, как пойдет дальше, но если подсознание слишком уж разыграется и продолжит регулярно подсовывать в мои сновидения образ жаждущего мести мертвого акционера – пожалуй, я все же прислушаюсь к совету доктора и дней семь попью эту ерунду. В конце концов, мне доводилось закидываться и гораздо более серьезными вещами; ничего страшного не произойдет, если я хоть раз в жизни попринимаю те таблетки, которые рекомендовал врач, а не драгдилер. Я неторопливо шел к машине, которую удалось припарковать лишь за пару кварталов от офиса доктора Сингера (а что вы хотите, это Манхэттен), и размышлял о том, что мне делать дальше. Возвращаться в контору не хотелось. Особых дел вне конторы у меня не было. Хотя… Раз уж мне сегодня вполне определенно везет – одна история со сводкой чего стоит – этим надо пользоваться. К примеру… почему бы мне не съездить в Южный Бронкс? Чем черт не шутит, вдруг удастся столь же лихим манером получить ответ на еще один актуальный вопрос: кто оставил дверь квартиры Крауна открытой – Бореанез со своими парнями или некто, побывавший там после них? Хотя, если честно, пока что никаких внятных идей по поводу того, как добыть информацию, у меня не было. На соседей надежды мало – уж если труп провалялся в ванной несколько дней, и никто не обратил внимания на запах, можно с уверенностью сделать вывод, что там обитают на редкость нелюбопытные люди. Никаких камер видеонаблюдения, полагаю, там нет и в помине, потому даже думать в этом направлении бесполезно. Осмотр двери даст какой-то результат только в том случае, если предположить, что наши спецназовцы открыли, а потом закрыли ее максимально аккуратно, а тот, кто пришел позже, не обладал необходимыми навыками и просто взломал замок. К сожалению, если никаких следов взлома не будет, это не скажет вообще ни о чем… Ладно, перефразируя старый анекдот – для того, чтобы рассчитывать на выигрыш в лотерее, нужно, по меньшей мере, купить лотерейный билет. Если я хочу что-то выяснить, мне нужно ехать в Бронкс. По-моему, все логично.Я покачал головой и усмехнулся. Если не обращать внимания на то, что в действительности мне просто чертовски интересно посмотреть, как квартира Крауна выглядит на самом деле, а заодно проверить, хватит ли у меня смелости в нее зайти, всё действительно более чем логично. Даже удивительно. Вообще-то я никогда не загонялся по поводу поиска оправданий своим закидонам, тем более перед самим собой. Ха. Наверное, старею.Ладно, как бы то ни было – похоже, решение принято. Надо только узнать у Бореанеза адрес, а потом заехать домой, чтобы оставить колье. Хм, а вообще-то это было бы даже забавно – проверить, правда ли у обитателей гетто исключительное чутье на почти ничейное добро в чужих карманах… Ладно, может, я и псих, но все же не идиот… Да, а еще дневник. Пока не потерял где-нибудь.
Я сел в машину и достал телефон. Бореанез ответил сразу, похоже, даже не посмотрев на номер.– Слушаю.– Это Эклз. У тебя остался адрес Крауна?С Бореанезом лучше не тратить время на предисловия. Все равно не оценит.– Ну, допустим.– Давай.– Щас, подожди. А тебе зачем?Я пропустил вопрос мимо ушей.
– Вернусь в контору часа через полтора. Если Шеппард будет меня искать, я у тебя ничего не спрашивал.
Пауза.– Ладно. Ты что, поедешь туда?
– Дейв, я тебе объяснительную позже пришлю, на мейл, ок? – ядовито пообещал я, искренне впечатленный его любознательностью. Совсем обнаглели. Скоро мне не только у Шеппарда – еще и у всех своих замов отпрашиваться придется.– Пиши, – недовольно буркнул Бореанез, продиктовал адрес и отключился.Я внезапно подумал – интересно, а как бы я поступил на месте Дэвида, если бы действительно был в чем-то замешан и узнал, что кое-кто проявляет слишком много интереса к вопросам, которые его не касаются?.. Н-да, вот и я о том же…
Навигатор заглючило сразу, как только я в первый раз ввел адрес. С третьей попытки мне все же удалось доказать капризному гаджету, кто здесь главный, но когда до меня дошло, куда предстоит ехать, я полностью согласился с ходом его мысли – действительно, в другой ситуации хрен бы я сам туда сунулся. Ист Моррисания – не просто один из районов Южного Бронкса, это настоящая жопа мира, по остроумной прихоти высших сил расположенная едва ли не в самом центре вполне благополучного мегаполиса. Кстати, вот каким образом акционера пусть и небольшой, но вполне солидной ювелирной компании занесло в такое охренительно замечательное место? Вообще-то, даже 0,5 % акций «МорнингСтар Лтд» – это не так уж мало. Не бог весть что, разумеется, но дохода явно хватило бы на небольшую съемную квартиру где-нибудь в гораздо более благополучном месте того же Бронкса, если не в Квинсе. Ист Моррисания – это точно не для белых… Блин, а с чего я взял, что Питер Краун был белым?..Я застыл, так и не донеся сигарету до рта. Ебть. Нет, херня, Бореанез бы точно не перепутал почерневший от длительного пребывания в воде труп с недавно почившим афроамериканцем. А на фотографии… Блин, реально не помню. Он был багрово-черным и распухшим. Все.Я прикурил, приоткрыл окно и задумался.Хочешь – не хочешь, но в большинстве случаев ход нашей мысли вполне предсказуем. Мы включаем стереотипы каждый раз, когда не видим необходимости задуматься над ответом, если вопрос представляется нам слишком простым. Главное – создать впечатление однозначности и неоспоримости первого постулата, дальше все пойдет само собой. Питер Краун владеет акциями – значит, он автоматически принадлежит по меньшей мере к среднему классу и живет в приличном районе. А еще я почему-то был убежден, что он белый, и что ему далеко за шестьдесят. Ну что ж, самое время делать ставки.Я был почти готов к тому, что «мустанг» также воспротивится моему желанию посетить Южный Бронкс, но, к счастью, автомобиль меня не подвел. И почему Маннс считает, будто в мои годы и с моим положением уже неприлично ездить на недорогом маслкаре и непременно нужно приобрести что-нибудь более солидное? Лично меня все устраивает…А уж когда я добрался до Моррисании, то окончательно пришел к выводу, что в некоторых районах Нью-Йорка мой форд выглядит просто роскошно. Блин, даже слишком. Черт, и каким местом я думал, когда потащился сюда на собственной машине, а не взял такси? Если я оставлю ее без присмотра хотя бы на пять минут, по возвращении рискую обнаружить лишь кузов. Ну, в лучшем случае. Наиболее логичным было бы вернуться куда-нибудь на границу цивилизации, оставить «мустанг» там и вновь приехать к дому Крауна на такси. Но, блин. Конкретно отсюда цивилизация все же далековато, а я уже практически на месте. Ладно, по ходу дела разберемся. В конце концов, если я останусь без машины – у меня просто появится повод купить новую. Хоть Маннса порадую. Справедливости ради должен сказать, я был слегка разочарован: местности явно не хватало колорита. Никаких тебе заколоченных окон в безликих многоквартирных коробках, грязных лачуг и остовов раскуроченных автомобилей на обочинах, лишь общее впечатление серой и унылой запущенности. Н-да, похоже, я опоздал с визитом сюда минимум на пару десятилетий – в фильмах тех времен Бронкс выглядит куда более живописно…Тупик, в котором прежде обитал Краун, выбивался из общей скучной картины лишь тем, что заканчивался парой самых настоящих сараев, в одном из которых смутно угадывалось нечто, явно претендующее на местный аналог автомастерской. Ну что ж, по крайней мере, понятно, где мне придется искать свои колеса, если что… Я еще раз сверился с адресом и окинул взглядом нужный мне дом – два этажа, внешняя лестница, переходящая в открытые деревянные террасы, куда выходят двери квартир. С виду больше похоже на мотель. Причем калифорнийский. В нашем климате такая архитектура не вполне функциональна, зимой будет слишком холодно. Зато, должно быть, продувается хорошо. Будь там глухой коридор, Крауна явно унюхали бы быстрее.Я на миг задумался, а потом достал из бардачка кожаные перчатки. Пожалуй, перенять некоторые «ангельские» привычки в сложившейся ситуации будет очень даже нелишним.Проблему «мустанга» я решил предельно просто, хотя и довольно самонадеянно: выделил из группы подростков-латиносов, тусующихся неподалеку, явного лидера, подозвал его к себе и пообещал двадцатку, если машина дождется моего возвращения в целости и неизменной комплектации. Ушлый тинейджер, которому на вид было лет семнадцать, смерил меня задумчивым взглядом и потребовал десятку сейчас, а еще двадцатку – когда я вернусь. Автомобиль мне был все же по-своему дорог, и потому я не стал торговаться, тем самым допустив принципиальную ошибку – в глазах пацана моментально появилась невысказанная мысль: если хорошо прикинутый лох с такой легкостью швыряется деньгами, то, возможно, имеет смысл свистнуть своих и проверить, что еще интересного есть у него в карманах. Я ненавязчиво распахнул расстегнутое пальто вместе с полой пиджака и поправил наплечную кобуру. Лично я чувствовал себя в этой дурацкой упряжи полным идиотом, но здесь, похоже, при наличии такой детали туалета автоматически переходил в разряд людей, заслуживающих определенного уважения. Парень тут же потерял ко мне всякий интерес, забрал десятку и сообщил, что за свою тачилу я могу не дергаться. Ха, я все же не зря захватил КелТек, хотя бы с малолетними гопниками пригодился. В то, что пистолет мне поможет, если здесь и сейчас мне действительно придется столкнуться с Бореанезом, я, разумеется, не верил. Просто другого оружия у меня не было, а оставаться абсолютно беззащитным не хотелось. И потом – если Дэвид будет не в курсе того, что я вооружен… Кто знает. Людям иногда везет.Квартира Крауна, по моим прикидкам, располагалась на втором этаже. Я поднялся по скрипучей лестнице, спиной ощущая любопытные взгляды, провожавшие меня до самой двери, и понял, что столь пристальное внимание меня раздражает. Пусть я еще не решил, что буду делать, но в любом случае публика мне абсолютно без надобности. Я обернулся. Блин, да я здесь как на ладони – подростки предусмотрительно расположились на противоположной стороне проезжей части (назвать это улицей язык не поворачивался) и внимательно наблюдали за моими действиями через частокол опорных стоек перил. Вообще-то было бы совсем неплохо с кем-нибудь из них пообщаться; если кто и мог отследить визитеров Крауна, то только они – когда юность проходит в подобном месте, невольно воспринимаешь происходящее вокруг как некую альтернативу посещения слишком дорогого для тебя кинотеатра. Н-да, только я почему-то сомневаюсь, что они захотят со мной разговаривать. Даже за деньги; любопытных чужаков в подобных районах не слишком жалуют. Ладно, к черту. Главное, копов они не вызовут, а с остальным разберемся позже.Дверь в квартиру Крауна была наискосок заклеена желтыми полицейскими лентами с воодушевляющим слоганом «не пересекать, место преступления». Интересно, значит ли это, что копы тоже не поверили в самоубийство, или просто налицо остроумная инициатива местной молодежи? В этих краях подобные украшения явно не редкость, есть, где разжиться, было бы желание... Я вздохнул и достал из кармана перчатки. Пока что я ничего трогать не собирался, но чем черт не шутит… Мои отпечатки здесь в любом случае без надобности.Присев на корточки, я отодвинул мешающую ленту, осмотрел замок. Блин, интересно. Если только Питер Краун не имел привычки возвращаться домой в жопу пьяным и вставлять ключ в замок не той стороной, царапины рядом с замочной скважиной выглядят немного странно… Вообще-то я несколько по-другому представлял себе взломанный замок, но все же. Эту дверь явно пытались открыть, причем не факт, что ключом. И произошло это относительно недавно, следы на металле еще светлые. Могли ли быть столь небрежны люди, теоретически способные за два часа совершить военный переворот в какой-нибудь банановой республике? Сомневаюсь. Могло ли возникнуть желание у местных обитателей пошарить по квартире убитого? Вполне вероятно. Черт. Опять тупик.Я с досадой всадил кулаком по двери и невольно похолодел, когда она с тихим треском отлипла от ленты и приоткрылась. Собственно, а я чего ожидал? Что копы станут тратить время на поиск ключей и закроют квартиру?.. Или замок действительно взломан, и запереть его попросту невозможно?..Я облизнул пересохшие губы. Ну что ж, вот он – мой шанс. Я ведь хотел попасть внутрь? Тогда вперед.В ситуациях, когда существует вероятность передумать, лучше просто не тратить время на долгие размышления. Я толкнул дверь, распахивая ее полностью, а потом одним движением сверху вниз сорвал желтые ленты. К черту. Гулять – так гулять.Переступив через порог, я закрыл за собой дверь и, не глядя по сторонам, для начала сосредоточился на том, чтобы попробовать ее запереть. В глубине души я очень рассчитывал, что, даже если у меня получится, потом я смогу совершить и обратную операцию; если честно, пришлось приложить определенные усилия, чтобы не слишком фиксироваться на размышлениях об альтернативном варианте. Впрочем, в любом случае у меня ни хрена не вышло – замок действительно был сломан. Ха. Похоже, теперь у меня есть хоть один почти неоспоримый довод в пользу теории грубого взлома. Хотя по сути это мне вообще ничего не дает – дверь могли взломать уже после визита копов. Блин, ну почему не успеваешь получить ответ на один вопрос, как сразу появляется еще десять, а?..Я оторвался от замка и, мысленно выдохнув, развернулся. Ну, на первый взгляд, все не так плохо. Прихожая слишком маленькая, чтобы быть темной, из залитой дневным светом единственной комнаты тянет холодом. Хлипкая перегородка прямо по курсу отделяет жилое помещение от расположенной правее кухни. Так, а это, похоже, дверь в ванную. К счастью, закрыта. Я собрался с духом и все же решился принюхаться. (Ну да, до этого я дышал ртом; сам знаю, что в случае действительно сильной вони толку от этого никакого, просто не мог ничего с собой поделать – некоторые вещи мы делаем автоматически, не задумываясь). Если честно, результат меня порадовал. Сейчас здесь пахло лишь холодом, пустотой и близостью надземной станции сабвея; ну, а легкий гнилостный привкус в воздухе вполне мог оказаться плодом моего воображения. Блин, никогда не думал, что исчезновение перспективы проблеваться оказывает на меня настолько успокаивающее действие. Надо будет подумать, как это можно использовать в повседневной жизни…Я старательно обошел то, что счел вещественным доказательством того факта, что во время визита Коллинза тут пахло не в пример хуже, и прошел в комнату. Первое, что мне бросилось в глаза – царящий там разгром; второе – распахнутое настежь окно. Н-да, могу себе представить, как здесь воняло, раз его не стали закрывать… Я сделал еще шаг и огляделся. Если честно, я ожидал увидеть не просто бардак, а бардак застарелый и устоявшийся – с остатками еды на грязных тарелках, носками на люстре, горами несвежей одежды и неподдающимися идентификации ошметками на полу. Просто… так было бы правильно. Действительность меня удивила, чтобы не сказать – немного напрягла. До того, как то ли копы, то ли еще кто-то перевернул здесь все вверх дном, в тесной комнате, похоже, царил идеальный порядок. На подлокотниках раскладывающегося дивана, в настоящий момент заваленного разным барахлом из шкафа, до сих пор лежали подушки с ручной вышивкой; на комоде чудом уцелели коллекция фарфоровых собачек и несколько фотографий в пышных керамических рамках; старый телевизор с огромным выпуклым кинескопом, рядом с которым пристроился пульт, обмотанный чем-то вроде пищевой пленки, был накрыт вышитой салфеткой; на стенах красовались картинки религиозного содержания, из тех, что продают возле церквей старые леди бомжеватого вида, и аскетичное деревянное распятие, покрытое темным лаком. Я, разумеется, ничего не знаю о сумасшедших… но комнату человека, который на полном серьезе общается с ангелами, я почему-то представлял себе немного по-другому. …Док сказал – Питер Краун знал, что его убьют. Интересно, какова вероятность, что в ожидании своих убийц он навел здесь порядок, чтобы потом не стыдно было перед теми, кто найдет его тело?..Вот вроде я и в курсе, что херня все это – но все равно передернуло. А еще появилось ощущение, будто кто-то смотрит мне в спину тяжелым, немигающим взглядом. Оборачиваться я не стал. Нет там никого, это я и так знаю, а идти на поводу у собственного разыгравшегося воображения не собираюсь.Я подошел к комоду и взял ближайшую фотографию. Пухлый кучерявый блондин лет тридцати пяти в обнимку с пожилой леди. Соседняя – все тот же блондин и три собаки; все четверо одинаково широко улыбаются и производят впечатление абсолютно счастливых существ. Еще одна… На ней блондин кажется старше и выглядит слегка растерянным, точно он не был готов к тому, что его будут фотографировать. Явно из серии тех самых удачных кадров, когда объект не ожидает фотоатаки и потому выглядит абсолютно естественно.
