Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"
Автор книги: Seguirilla
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)
Шипение рации.– Эклз, это Бореанез, прием.Кейн кивнул в сторону аппарата.– Ответь. Не думаю, что ты уже успел хоть что-то сочинить.
Вообще-то дело скорее было в том, что я задал ему далеко не все вопросы… но это был прекрасный повод для небольшого торга.
Я с трудом поднялся на ноги.– Эклз, прием!Кейн схватил рацию.– Бореанез, это Кейн, он поссать отходил, сейчас возьмет. Прием.– Лишняя информация, Кейн. Прием.Я протянул Кристиану свои скованные руки.
– Расстегни, – тихо произнес я. – Или они будут здесь раньше, чем ты успеешь дождаться своего звонка.
Кривая усмешка. – Вот видишь, ты начинаешь понимать, что такое взаимовыгодное сотрудничество.Щелчок замка. Рука Кейна легла на рукоять пистолета. – Да, Дэвид, прием.– Что у вас? Прием.
– У нас? – я посмотрел на Кейна и усмехнулся. – У нас все прекрасно, Дейв. Меряемся, у кого больше. Прием.– Заебали. Оба. Отбой.– Ты не возражаешь? – как можно более любезно поинтересовался я, делая выразительный жест в сторону опрокинутого на бок несгораемого шкафа.– Будь как дома, – усмехнулся Кейн, и я наконец получил возможность усесться почти с комфортом. А что, не на полу, да еще и без наручников… Как выясняется, это уже совсем неплохо.– Слушай, но все-таки – хоть с акционером-то ты поработал, или твоя миссия заключалась лишь в том, чтобы не давать мне заскучать?Кейн вновь сложил руки на груди и посмотрел на меня уже с откровенным любопытством.– Все же ты странный человек, Эклз, – негромко заметил он. – Тебе врешь в глаза – ты воспринимаешь все за чистую монету, тебе говоришь правду – ты упорно не желаешь ее слышать. Сколько раз тебе повторять – зря ты так доверился этому парню, Падалеки. Вот он действительно отработал вложенные в него деньги на все сто, по крайней мере, ты хоть перестал путаться под ногами и лезть, куда не просят. Вот дался тебе тогда тот дурацкий отчет из бухгалтерии, а?.. – Ты не ответил на мой вопрос. – Даже если он действительно говорит правду, в чем, если честно, я сильно сомневаюсь, сейчас мне гораздо важнее другое. – Разве? А мне кажется, что ответил, – почти любезно отозвался Кейн, внимательно глядя мне в глаза.Я первым отвел взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Черт возьми, быть может, я и правда идиот, но я не могу свести воедино Джареда – и «ангела»... Не могу, что-то все равно не совпадает… Внезапно до меня дошло, что именно. Нет, то есть, я давно об этом знал, просто… ну, не сделал этот вывод осознанно.– Краун писал, что встретил своего «ангела» в «МорнингСтар» задолго до того, как узнал о его ангельской сущности, что произошло еще в середине лета, – негромко, но вполне уверенно произнес я, изучая взглядом пуговицу на кармане тренча Кейна – блин, ну что за на хрен, даже отдаленно не похожа, матовая какая-то, впрочем, как и все остальные... – Падалеки работает у нас с осени. Немножко не состыковывается, тебе не кажется?Легкая усмешка.– Ну, если ты доверяешь дневнику душевнобольного человека больше, чем своим глазам и своему разуму… тогда, наверное, ты прав. Не состыковывается.Кейн облокотился на стол и уперся подбородком в кулак, разглядывая меня не то с издевкой, не то с жадным любопытством. Пожалуй, я все же немного ошибался на его счет. Ему действительно нравилось делать то, что он делал. Что бы это ни было. Я вновь не сумел выдержать его взгляд и опустил глаза, бессильно сползая взглядом по его руке… и внезапно у меня реально перехватило дыхание. Даже если мне это всего лишь показалось, то показалось более чем явно – пуговица на манжете совершенно точно отличалась от той, которую я только что рассматривал. Если бы я не боялся сразу получить пулю промеж глаз, я бы обязательно придвинул стоящий между нами стол ближе к себе, чтобы от души приложиться о столешницу лбом! Потому что этот долбанный Краун был прав, мне зубами надо было вытащить ту пуговицу из мусорки и взять с собой – хотя бы ради того, чтобы сейчас не ощущать себя абсолютным идиотом, искренне считая, что я вижу перед собой ее точную копию. Блин, сейчас я точно не выдержу и схвачу Кейна за руку. Я должен рассмотреть ее получше. Бля, ну ведь пристрелит же, в самом деле… Питер, мать твою, ну ты же знал, с кем имеешь дело, неужели нельзя было как-нибудь подоходчивее, так, чтобы у меня не было ни малейшего шанса проявить характер и оставить твою гребаную реликвию в своем мусорном ведре!..– Руки! – рявкнул Кейн, хватаясь за пистолет, когда я действительно засунул руки в карманы – в надежде устоять перед искушением пустить их в ход.…Кстати, я действительно думал, что он выстрелит. Наверное, я бы на его месте выстрелил точно. Поскольку я сначала замер – а потом беззвучно, но совершенно искренне рассмеялся. Наверно, этот смех отдавал скорее безумием, нежели весельем, но я действительно не мог отреагировать иначе, когда до меня дошло, что именно нащупали мои пальцы у меня в кармане. Нет, разумеется, куда вероятнее, что это всего лишь пуговица от этого же пальто – либо запасная, либо просто оторвавшаяся... но сейчас мне до невозможности хотелось верить в лучшее. А потому я смотрел в постепенно теряющее невозмутимость лицо Кейна, сжимал в пальцах пуговицу и смеялся.
Николас «Маленький Ник» Короццо – с 2008 года босс семьи Гамбино.
** консильер – советник семьи, фигура достаточно влиятельная и значимая.
В описываемое время – Джозеф «Жо Жо» Короццо, брат Николаса Короццо.
Глава 26.– Эклз, я тебя сейчас к батарее прикую, руки из карманов, я сказал! – рявкнул Кейн, однако, как мне показалось, без прежней уверенности в голосе. Ну правильно, если я прямо сейчас возьму и рехнусь, не выдержав груза обрушившихся на меня новостей – готов поспорить, он решит, что я это сделал специально, дабы избежать заслуженной кары. И такой поворот событий его явно не устроит. Но сходить с ума я не собирался. Пока, по крайней мере. А то, что мне в самом деле было чертовски весело – ну так а сколько можно напряженно думать о том, кто, когда и, главное, за что тебя грохнет? Эта гребаная пуговица просто стала последней каплей – и во мне словно что-то оборвалось. Возможно, инстинкт самосохранения. Я не то чтобы поверил в собственную неуязвимость… просто мне внезапно стало абсолютно все равно, что будет дальше. А когда тебя не волнует конечный результат – ну, это так, из личного опыта – обычно все получается даже лучше, чем когда ты выворачиваешься наизнанку, чтобы этого самого результата достичь. – Кейн, да расслабься ты, – усмехнулся я. – Ты ж меня обыскивал, сам знаешь, у меня там нет ничего интересного. Тебе надо чаще заниматься сексом, а то ты постоянно ходишь какой-то напряженный. Кстати, давно хотел спросить – у тебя подружка хоть есть? Или тебе привычнее получать удовлетворение в процессе сексуального насилия над мозгом окружающих? – Знаешь, Эклз, – задумчиво произнес Кейн, которого, похоже, действительно немного отпустило, когда я, наконец, прекратил смеяться и даже изрек что-то почти по существу. – Если ты хочешь, чтобы я тебя все же пристрелил, тебе совершенно необязательно меня провоцировать. Достаточно попросить. Тем более, что постепенно я и сам все больше склоняюсь к мысли, что так действительно будет лучше. А то ведь опять, чего доброго, тебе все с рук сойдет. – И ты искренне веришь, что сам сумеешь остаться безнаказанным? – поинтересовался я. – Это будет убийство, Кейн. – Это будет самооборона, – тут же возразил Крис, которому эта идея явно нравилась все больше и больше. – Ты первый выстрелишь в меня, промахнешься… ну а что мне останется делать? Только выстрелить в ответ. Я рассмеялся.– Не поможет! – Оказывается, не только знать о себе, что ты немного псих, но и чувствовать себя таковым – это чертовски забавное ощущение. – Мне известно твое имя, а потому в отличие от Питера не придется тратить время на поиски, когда я вернусь оттуда. Кстати, он очень хочет с тобой встретиться.– Если ты пытаешься убедить меня в своей невменяемости, то это ты зря, – вежливо сообщил Кейн. – На моих дальнейших планах это никак не скажется, можешь мне поверить.– Ну, допустим, в этом я ни разу не сомневаюсь, – весело оскалился я, и, одним быстрым движением вытащив из кармана пуговицу, кинул ее Кейну. – Лови!Я в курсе, что фактически это было осознанной попыткой самоубийства – резкое движение руки в сторону человека, который держит тебя на мушке, по-другому не назовешь. Да и никакой уверенности в том, что это действительно та самая пуговица, у меня не было… вот только мне уже реально было плевать. На все. Кстати, Кейн не подвел. Похоже, у него с нервами, в отличие от меня, был полный порядок – он просто взял и поймал эту чертову пуговицу на лету. Левой рукой. Практически не отводя от меня взгляда.– Ты точно спятил, Эклз, – спокойно констатировал он, разжимая ладонь и опуская глаза, чтобы разглядеть свою добычу. Надо сказать, я смотрел с не меньшим интересом, и, разглядев цвет, окончательно уверился в том, что законы этой реальности больше вообще не имеют ко мне никакого отношения. Черная, мать твою. Эта гребаная пуговица была черной. А то, что без шнурка… ну так не в шнурке дело. Главное, что сейчас я был уверен – она абсолютно идентична той, которая красовалась на манжете тренча. Иначе все бессмысленно. – Ну и что это такое? – осторожно уточнил Кейн, поднимая на меня равнодушный взгляд. Ну да, разумеется.
– Мне кажется, это твое, – резко отозвался я.Кейн покачал головой и криво усмехнулся.– Нет. Не мое.
В качестве наглядного подтверждения он поднес пуговицу к тренчу, позволяя мне сравнить ее с теми, которые были пришиты к ткани, а затем развел руками. Как мне показалось, с изрядной долей издевки.Теперь уже я отрицательно покачал головой, чувствуя, как в груди зарождается пламя злого, темного ликования. Я нашел тебя, сука. Я все-таки тебя нашел.– Не эти, Кейн. Здесь. – Я согнул руку и указал на месторасположение той пуговицы, с которой следовало сравнить.Крис ответил мне ничего не выражающим взглядом и перекрутил рукав так, чтобы увидеть, о какой конкретно пуговице речь. Впрочем, лично для меня уже не требовалось никаких других доказательств. Пусть все отрицает. По крайней мере, имя для Питера Крауна у меня уже есть. Что же касается Вернаса… пожалуй, у меня и на этот счет есть пара соображений. И доказательства вины Кейна тут никакой роли не играют. Все куда сложнее. Или проще. Хрен поймешь.– Знаешь, Эклз, – помолчав, произнес Кейн доверительным тоном старого доброго друга. – Все же вот в который раз убеждаюсь: хочешь, чтобы все было сделано хорошо, делай это сам. А еще никогда не доверяй женщинам. Казалось бы, ну неужели это так трудно – просто взять и перешить все пуговицы?.. Я не представляю, как ты умудряешься с ней работать. Она хоть секретарь толковый?– Кто? – уточнил я, подумав о том, что у Кейна и Феррис действительно очень много общего. Пожалуй, они и вправду могли с легкостью найти общий язык, несмотря на разницу в возрасте.Кристиан усмехнулся.– Кэссиди, разумеется. Кстати, это еще и ответ на твой вопрос относительно моей личной жизни.Ха. Если честно, даже не знаю, что сказать. Хотя… вообще-то логично. А я-то терялся в догадках, откуда у нее взялось столько смелости, чтобы пытаться остановить Кейна силой... Но если так… Я подумал – и почти искренне рассмеялся.– Кейн, трахать секретаршу своего босса – это уже не зависть, это куда больше похоже на подхалимаж. Типа по-быстрому сделать то, до чего у самого начальника никак руки не доходят, – заявил я, и все же не удержался от практически машинального проявления извечного мужского любопытства по отношению к женщине, с которой у тебя самого ничего не было. – Ну и как она?Кейн неопределенно пожал плечами и решил, по всей видимости, проявить объективность.– Не бог весть что, но в целом неплохо, – признал он. – И потом, гораздо ценнее, что она держала меня в курсе того, чем ты занимаешься в рабочее время. Сам понимаешь, это было куда интереснее и полезней, чем отчеты о твоих домашних постельных развлечениях.А вот это уже хуже, и что самое печальное, очень похоже на правду. По крайней мере, это полностью объяснило бы как его исключительную осведомленность, так и удивительную оперативность, с которой он реагировал на все мои действия. Эх, котенок-котенок… С другой стороны – она просто женщина. Эти создания часто влюбляются в совершеннейших уродов, словно и правда надеются, будто любовь в состоянии кого-то спасти. Чушь все это. Погубить – вот это запросто, а что касается спасти… Если не верите, спросите у Крауна. Он в курсе.Интересно, но зачем в таком случае ей надо было упоминать про какого-то хоккеиста и даже называть его имя?.. Уж мне-то она смело могла рассказать о том, что спит с Кейном, поскольку прекрасно знает, что я никогда не осуждаю в других то, что позволяю себе сам. Нет, не в смысле конкретно Кейна, боже упаси, а в плане служебных романов. Не всегда понимаю… но не осуждаю точно. И вообще, так было бы даже лучше, поскольку получилась бы на редкость показательная демонстрация чистоты собственных намерений – типа «вот видишь, Дженсен, я от тебя вообще ничего не скрываю»… Н-да, вот только пытаться понять ход мысли другого человека, особенно женщины, это в принципе на редкость неблагодарное занятие. Мои мысли словно сделали круг и вновь вернулись в первоначальное русло, из которого, похоже, Кейн надеялся меня выбить.– А доверить ей такое важное дело, как перешивание пуговиц, ты, очевидно, решил, когда не смог вспомнить, где именно потерял эту? – уточнил я.– Почему же не смог вспомнить? – неожиданно усмехнулся Кейн. – Я знал, где ее потерял. Вот только потом так и не сумел найти. Не сочти мое любопытство неуместным, но все же – где она была? Я уверен, что перерыл абсолютно все.Ну что ж, а вообще закономерно. Если бы сейчас он начал юлить и изворачиваться, пожалуй, я бы решил, что всерьез переоценил его как противника. Отрицать очевидное… на мой взгляд, это выглядит неуважением в первую очередь к самому себе. – Висела на распятии, – негромко ответил я. Кейн расхохотался – искренне и весело. Я даже никогда не подозревал, что он так умеет. С другой стороны… как выясняется, до хера всяких интересных вещей до последнего времени оставались для меня тайной.– Черт возьми, ну ты подумай! – воскликнул он, от души хлопая себя по колену. – Вот ведь чертов ублюдок, я и подумать не мог, что он просто оставит эту гребаную пуговицу на самом видном месте. Нет, все же иногда скудоумие действительно оказывается полезнее изощренности.Я смотрел на него – и думал о том, что, пожалуй, заблуждался не только по поводу степени его честолюбия и неприязни ко мне; мне также почему-то всегда казалось, что у него не получается вызывать в людях искреннюю симпатию – ни с ходу, ни в процессе общения. А вот теперь мне с каждой секундой все больше казалось, что ему это просто не нужно. Он может, если захочет, казаться если не приятным человеком, то по меньшей мере вполне эмоционально адекватным – но беда в том, что он этого не хочет. Ему настолько искренне плевать на окружающих, что лень притворяться даже ради того, чтобы хотя бы постараться завоевать их симпатию. Он не нуждается в этом. То есть вообще. И что самое удивительное – похоже, именно эта непробиваемая вера в то, что ему никто не нужен, и является у него своеобразным эквивалентом обычного обаяния. Подобное вряд ли подействует на человека, который не испытывает подсознательной потребности в некоем моральном прессинге извне, а потому ни я, ни тот же Бореанез так и не смогли проникнуться к Кейну искренней симпатией – но вот на женщину… или на не вполне психически здорового мужчину Крис действительно мог произвести впечатление. – Кстати, Эклз, – в его голосе звучала откровенная насмешка. – Спасибо, конечно, что вернул мою собственность, но, надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не меняет? Доказательств у тебя как не было, так и нет. Расклад остается прежним – твое слово против моего. Я кивнул. Спорить в самом деле было бы глупо – кроме этой гребаной пуговицы он действительно не оставил никаких следов, а настолько сомнительное доказательство не удовлетворит не то что суд – даже мафию. С другой стороны, теперь правду знаю я. А это, если задуматься, не так уж и мало.– Тебе в самом деле плевать на то, чем все закончилось для этого парня? – негромко поинтересовался я.
Кейн мгновенно посерьезнел и смерил меня холодным взглядом.– А это уже не ко мне, Эклз, – сообщил он. – Я с ним ничего не делал. Все вопросы к итальянцам.– Ты хоть знаешь, как он умер?
Крис наконец-то отложил пистолет в сторону и откинулся назад, прислоняясь к стене и складывая руки на груди.– Да мне как-то все равно, – спокойно заметил он. – Меня это не касается.Я совершенно не к месту вспомнил фотографию из интернета – и меня передернуло. Впрочем, не факт, что от самого этого воспоминания. Скорее – от непробиваемого равнодушия в голосе Кейна. Черт возьми, ну должно же быть в нем хоть что-то человеческое?.. Он ведь знает, что такое честолюбие, и он умеет испытывать ненависть и зависть, – не может же быть так, что ему абсолютно незнакомы прочие чувства? Ладно, попробуем немного с другой стороны.– А ты не боялся, что Краун ответит тебе тем же, и вместо того, чтобы до последнего хранить твое настоящее имя в тайне, просто возьмет и выдаст тебя мафии? Он ведь знал, кто ты есть на самом деле.Холодная усмешка.– Согласен, определенный риск присутствовал. Но, поверь, все было не настолько безнадежно, как тебе кажется. Судя по всему, ты так и не понял, о ком идет речь. Краун был болен, болен давно и серьезно. И, опережая твой вопрос, я лично возил его на консультацию, так что это отнюдь не мои собственные предположения. – Он вновь усмехнулся и покачал головой. – Кстати, если ты внимательно читал его дневник, то не мог не заметить, что его интерес к внешнему миру с самого начала был ограничен исключительно наблюдениями за погодой. А уж окружающих его людей, за очень редким исключением, он вообще практически не замечал. Дальше все просто – обо мне ему было известно только то, что я большой начальник, и что меня надо слушаться. Ни имени, ни должности он попросту не знал. А рассказать о том, чего ты не знаешь… скажем так, это довольно проблематично.Я неожиданно поймал себя на мысли, что для большинства из нас, аборигенов большого города, подобное вообще давно стало нормой жизни, независимо от степени душевного здоровья – слишком много имен, слишком много новых лиц, слишком много информации для того, чтобы запоминать несущественные подробности о ком-то, кто не попадает в поле наших непосредственных интересов. Если бы меня самого пару месяцев назад спросили о том, кто такой Питер Краун, возможно, я бы упомянул про назойливого акционера – но даже под пыткой не вспомнил бы незаметного уборщика, с которым наверняка не раз сталкивался в коридорах «МорнингСтар». Если честно, от этих рассуждений мне стало как-то на редкость паршиво. Потому что, кто знает, вдруг, если бы я был хоть немного более внимательным, этому парню действительно удалось бы избежать мучительной, страшной смерти?.. Нет, ну вот только идей самообвинения сейчас не хватало. Пожалуй, мне есть чему поучиться у Кейна. Вот он, к примеру, и сейчас выглядит так, будто искренне верит, что идея воспользоваться чужой душевной болезнью была просто смелым тактическим ходом. И никакой моральной подоплеки. Впрочем, почему «будто»?.. Он в самом деле в это верит.– Почему ты не убил его сам? – резко спросил я.Я уже давно задавался этим вопросом. Еще даже когда не знал о том, кто на самом деле является «ангелом». На мой взгляд, подобный шаг напрашивался, да и вообще – это было бы наилучшим выходом для них обоих: Кейн избавлялся от нежелательного свидетеля без риска навести на свой след мафию, Краун умирал именно так, как сам хотел – быстро, безболезненно… от руки любимого. Если бы меня угораздило оказаться на месте Кейна… надеюсь, у меня хватило бы мужества поступить именно так.
Крис в недоумении приподнял бровь.– А зачем?
– Хотя бы из милосердия, – пояснил я. – Из жалости, если так тебе будет понятнее. Ты ведь не мог не осознавать, что его ожидает.Кейн негромко рассмеялся.– Боже, Эклз, ну ты сам-то слышишь, что говоришь? Убийство – это вообще-то статья, если ты не в курсе. С какой радости мне так подставляться?– Ты ведь знал, что он любил тебя? На самом деле от его ответа на этот вопрос зависело очень многое. Я действительно хотел найти в нем хоть что-то, что заставило бы меня поверить, что он заслуживает остаться в живых. Окажись сейчас на его месте иной, абсолютно мне посторонний человек, скорее всего, я бы даже не задумывался об этом... господи, ну вот сейчас-то я кого обманываю?.. Это действительно не так просто, как мне казалось – взять и спасти свою жизнь ценою жизни другого. Даже если умереть придется человеку, который сам перешагнул через аналогичную проблему абсолютно спокойно – ни о чем не задумываясь и ни в чем не сомневаясь. Лицо Кейна исказила гримаса искреннего отвращения.– Любил? – с совершенно непередаваемой интонацией переспросил он. – Эклз, ты что, серьезно? Какое отношение имеет любовь к извращенной похоти этого больного урода? К сожалению, когда он начал пускать на меня слюни, было уже слишком поздно что-то переигрывать. А вообще все это настолько мерзко, что мне даже говорить на эту тему противно. Он мне улыбнулся – и я понял, что, будь у меня такая возможность, сейчас я бы пристрелил Кейна сам.– Тебе противно об этом говорить, но было не противно изображать заинтересованность? – все же спросил я, хотя уже прекрасно представлял себе ответ на этот вопрос. – Кейн, ты несколько месяцев обхаживал несчастного больного парня, который был искренне в тебя влюблен, ты воспользовался тем, что теперь ханжески называешь «извращенной похотью», и позволил ему умереть, прикрывая твою задницу… И тебе не было противно?Тихий смешок.– Было, Эклз. Еще как было. Но что поделать – для того, чтобы чего-то достигнуть, приходится чем-то жертвовать. Иначе не бывает. И не стоит так напрягаться – если ты бесполезный балласт для компании, то этот парень был бесполезным балластом для всего человечества. Я просто сделал этот мир немного чище.Он явно сказал это не случайно – скорее вполне осознанно процитировал одну из любимых фраз Крауна. Все, с меня хватит. Лично мне уже все понятно. Ну, кроме одного. – Скажи, Кейн… – негромко поинтересовался я. – А ты вообще как спишь, нормально?Крис рассмеялся.– Бог ты мой, Эклз, ну давай, прочитай мне проповедь. С учетом моральных качеств проповедника, это будет особенно пикантно.А вот это в точку. Молодец. Впрочем, другого я от него и не ожидал. – Знаешь, Эклз, это так трогательно – видеть именно на твоем лице это выражение искреннего осуждения, достойное не слишком опытной шлюхи, которой впервые предложили анальное сношение – типа «пусть даже я и блядь, но у меня тоже есть свои представления о нравственности». Видишь ли, в чем дело: если не принимать во внимание твои отсутствующие профессиональные качества и твою же невероятную распущенность, в остальном мы с тобой не так уж сильно отличаемся. Так что не надо мне говорить о человеколюбии и морали. Ты об этом знаешь не больше моего. Ты так же, как и я, используешь окружающих в своих целях – если не для дела, то хотя бы ради собственного удовольствия – и ты точно так же вычеркиваешь из своей жизни и памяти тех, кто уже сыграл свою роль. И, поверь – на самом деле это абсолютно нормально. Ты ведь в курсе, что случилось с Марси Миллер?– И что с ней случилось? – у меня внезапно похолодели руки. Кейн сделал паузу и, смерив меня внимательным взглядом, спокойно сообщил:– А ничего. Уехала к матери в Джерси, ожидает суда по обвинению в попытке коммерческого шпионажа. Тебя ничего не смущает? Хорошо, я подскажу – о ее дальнейшей судьбе известно мне, а в течение двух месяцев до известных событий трахался с ней ты. Так что будь добр, избавь меня от нравоучений. Ты ничем не лучше меня. А вообще-то он прав. В определенном смысле я действительно ничем не лучше его. И, как ни смешно, именно это развязывает мне руки. Когда дело дойдет до главного, я обязательно напомню себе об этом.Внезапно на столе ожил телефон. Мой. Кейн поднял трубку и, посмотрев на имя, отключил его вовсе.– Может, хоть сообщишь, кто это был? – вежливо предложил я.– Я тебе не автоответчик, – тут же отозвался Кейн, на лице которого почему-то вновь появилась привычное выражение холодной невозмутимости. Интересно, это звонил Спейт, и Крис автоматически среагировал на потенциальный контакт с кем-то из нашего родного серпентария… или он все же потихоньку начинает нервничать?.. А вообще вполне возможно. Сколько мы тут уже – с полчаса точно сидим?В подтверждение моих мыслей вслед за телефоном подала признаки жизни рация, подводя итог очередной четверти часа.
– Эклз, это Бореанез, прием.Кейн взял пистолет и, пустив рацию по столу ко мне, выразительно кивнул.
– У нас все в порядке, Дейв. Что у вас? Прием.Пауза, словно Бореанез раздумывал, стоит ли вдаваться в подробности.– У нас все тихо, – наконец нехотя сообщил он. – Прием.– Они ушли? Прием.– Нет. Чего-то ждут. Снаружи. Внутрь не лезут. Какие будут указания?Прием.
А я ведь даже никогда и не надеялся, что однажды услышу от Дэвида такой вопрос – и что он будет задан на полном серьезе. – Все в силе, Дейв. Оставайтесь на месте. Отбой.Я вернул рацию Кейну и произнес, усаживаясь поудобнее:
– Ну а теперь можешь по-новой попытаться рассказать мне о Падалеки. Кейн посмотрел на меня с откровенным любопытством.– Ну что ж, время у нас есть, – подумав, согласился он. – Спрашивай.
Еще бы он не захотел поделиться со мной информацией, которая, как я догадываюсь, должна будет размазать мое самолюбие, как фура – котенка. Но я уже немного не в той ситуации, чтобы закрывать глаза на то, что мне не нравится. Я продолжил:– Полагаю то, что он непричастен к истории с Крауном, мы уже выяснили. Но в таком случае абсолютно непонятно, за что вы отвалили ему триста тысяч. Насколько мне известно, речь шла именно о такой сумме? Немного дороговато за то, чтобы всего лишь пробраться ко мне в постель, ты не находишь?Кейн усмехнулся.– Ну, допустим, к тебе в постель он пробрался абсолютно бесплатно, если не считать того, что таким нехитрым способом он выиграл одно не вполне этичное пари, – любезно пояснил он. – А вот чтобы задержаться там подольше и развлекать тебя со всем тщанием, этому мальчишке действительно за глаза хватило полтинника. Кто, и главное – за что, заплатил ему оставшиеся двести пятьдесят тысяч, я не в курсе. Но учитывая, насколько ответственно он подошел к нашему заданию, полагаю, и те деньги он тоже отработал на славу. Говоришь, тебе кто-то испортил тормоза?..Я пропустил эту откровенную подначку мимо ушей и задал следующий вопрос:– И зачем же тогда ты так настойчиво советовал мне держаться от него подальше? Что если бы я взял и прислушался к доброму совету?– Кто, ты? – презрительно фыркнул Кейн. – Исключено, Эклз. Вот пробудить в тебе еще больший азарт мои слова могли, а заставить прислушаться к действительно доброму совету… Нет, никакого риска. Да и Падалеки не позволил бы тебе так легко потерять к нему интерес. Кстати, пока помню – про Даллас было придумано неплохо, но на самом деле ты зря старался. Не знаю, чего конкретно ты пытался добиться, но при первой же возможности парень не просто вышел со мной на связь – изыскал возможность увидеться лично. А вот пытаться меня провоцировать не стоит. Конкретно сейчас это абсолютно бесполезно. Мне просто нужна информация – и все. – Это ведь твои люди поработали над ним в Бронксе? Улыбка Кейна стала чуть более доброжелательной. Он явно сразу понял, о чем я.– Некоторые персонажи поначалу настолько упорно набивают себе цену, что приходится применить силу, чтобы вернуть их в реальный мир. Первоначально он хотел сто. А как ты и сам совершенно справедливо заметил, это было бы немного чересчур. – А Марси? – резко спросил я.– Что – «Марси»? – искренне не понял Кейн. – С нее вообще хватило десятки. И то, эта дура с первой же попытки доказала свою полнейшую профнепригодность, не сумев выполнить даже простейшее тестовое задание. По идее, ее должен был накрыть я лично, чтобы замотивировать в дальнейшем к более вдумчивой работе именно в том направлении, в котором было необходимо. Так нет, эта идиотка взяла и засветилась абсолютно перед всеми. Так что твое внезапное желание расширить горизонты своих сексуальных интересов оказалось мне весьма на руку. С мужчинами, как выяснилось, вести подобные дела куда проще и результативнее. А еще отсутствует риск незапланированной беременности. Или влюбленности, что еще хуже. Нет, Эклз, и даже не начинай, я знаю, что ты не гей. После твоего заявления я, разумеется, вплотную занялся твоим прошлым, на сей раз уже именно с этих позиций. Развратник – да, асоциальный тип – несомненно, но в твоей бурной биографии нет даже намека на гомосексуальные связи. Разве что, твои отношения с этим типом, как его… Маннсом – наводят на нехорошие мысли, но учитывая твой склад личности, ты вряд ли смог, да и попросту не стал бы скрывать свои предпочтения.Несмотря на то, что в его словах не было абсолютно ничего смешного, я внезапно развеселился.– Слышь, Кейн, ты Джейсона только не трогай, ладно? У него жена наполовину итальянка, и родственнички у нее весьма вспыльчивые. Бездоказательно называя ее мужа педиком, ты реально рискуешь. Кейн лишь махнул рукой.– Это он реально рискует своим добрым именем, столь тесно общаясь с типом вроде тебя, – вздохнул он. – Он ведь вроде вполне добропорядочный адвокат, верно? Впрочем, ваши отношения меня абсолютно не интересуют. Так вот, возвращаясь к Падалеки – поскольку мне известно, насколько избирательно ты воспринимаешь все то, что, по твоему мнению, является правдой, я и не рассчитывал, что ты просто так мне поверишь. А потому, мой тебе совет – если появится такая возможность, проверь почту. Там я кинул тебе несколько интересных ссылок. А чтобы тебе было понятнее: последняя запись – это с камеры видеонаблюдения возле моего дома. Она, к сожалению, без звука, но там и так все очевидно. Главное, обрати внимание на время и число. А если тебе и этого будет мало, можешь отдать все Майклу. Он подтвердит – никакого монтажа.Смеяться мне уже не хотелось. Прямо как отрезало. Слова словами, но если у него действительно есть неопровержимые доказательства… – Ты был настолько в себе уверен, что отправил мне все это заранее? – негромко спросил я, изучая взглядом кусок полуотвалившейся штукатурки на стене напротив. Если хорошенько обдолбаться, наверное, это будет похоже на жирафа.Снисходительный вздох.– Все в любом случае решится сегодня, Эклз. И, кстати, это письмо не от меня. Ну, просто, чтоб ты знал, что искать.– А от кого? – машинально поинтересовался я, тщетно пытаясь вообще не думать о том, что именно я обнаружу у себя в почте.– От твоего доброго друга Питера Крауна, – с готовностью пояснил Кейн. – Понимаю, это не очень остроумно, но я просто не смог удержаться. Извини. Зато могу представить себе выражение твоего лица, если бы ты обнаружил это письмо, не предупреди я тебя заранее. Кстати, удовлетвори мое любопытство – ты действительно настолько плотно сидишь на какой-то херне, что всерьез считаешь, будто общаешься с его призраком?– Что за бред? Если честно, я не ожидал, что он заговорит об этом. Если не фиксироваться на моих опрометчивых словах о том, что Питер жаждет с ним встречи, а на них он явно не слишком зафиксировался, никакой другой информации у него нет и быть не может. Я никому об этом не рассказывал. Только о кошмарах. А это немного другое. – Эклз, я тебя умоляю, – досадливо поморщился Кейн. – Прости мою прямоту, но нормальные люди по ночам с невидимыми друзьями не общаются. И лично мне все же больше нравится мысль о наркотиках. Потому что в противном случае твои разговоры с пустотой наводят на мысль о реальном сумасшествии, а это уже совсем печально, поскольку наличия одного чокнутого извращенца в этой истории вполне достаточно. Двое – это уже перебор.Бог ты мой, ну неужели действительно Джаред?.. А вот в этот момент словно включился какой-то резервный генератор, и мой мозг заработал по-новой, пронзив рассудок неожиданно здравой мыслью – раз о том, что я ночевал на работе с четверга на пятницу, знал Бореанез, значит, об этом вполне мог узнать и Кейн. Даже если он и не сумел выяснить, что именно я там делал (полагаю, у Спейта точно мозгов хватило не оставить никаких следов наших ночных посиделок), то мое пребывание в приемной наверняка осталось на записи с камеры видеонаблюдения. Ну что ж, похоже, у каждого факта в самом деле может быть до хера объяснений. А значит, рано опускать руки. – Да ладно, Кейн, ты просто сам не знаешь, от чего отказываешься, – почти весело ухмыльнулся я. – С нами, чокнутыми извращенцами, между прочим, очень весело, и чем нас больше, тем более креативным получается веселье… Тебе самому-то как, понравилось за мной подглядывать? Что ты чувствовал, когда разглядывал меня спящим?Кейн криво усмехнулся.– А оно мне надо было? За тобой и без меня нашлось кому присмотреть, – спокойно отозвался он. Впрочем, ничего другого я и не ожидал. С другой стороны, он мог хотя бы изобразить, будто возмущен моей бестактностью, а то ведь я черт знает что могу заподозрить. Ладно, хрен с ним. У меня найдутся и другие темы для разговора.– Да, кстати, к слову о невидимых друзьях – скажи, информацией о Марино с тобой поделились твои партнеры из «Аттвуд Индастриал», или просто раньше у тебя гораздо лучше получалось закрывать за собой вскрытые сейфы?Похоже, вот это уже относилось к конфиденциальной информации. Во взгляде Криса моментально появился лед.– Тебя это не касается, Эклз, – спокойно произнес он. – Если ты не умеешь работать с людьми и получать от них нужную информацию, это говорит лишь о степени твоего профессионализма. Ладно, на этот вопрос он тоже вряд ли ответит, но я должен хотя бы попытаться:– И много вас, таких профессионалов, окопалось в «МорнингСтар»? Насчет Джареда я понял, он типа работал на тебя, но ты же не хочешь сказать, что проделал все это в одиночку?Похоже, на этом действительно все. Губы Кейна сжались в тонкую линию. – Знаешь что, Эклз? Помолчал бы ты хоть немного. Начинаешь утомлять, – сквозь зубы процедил он.Я ответил ему в высшей мере доброжелательной улыбкой и, поерзав, уткнулся носом в поднятый воротник пальто. Блин, реально холодно. Интересно, как Кейн в своем легком плащике еще не бегает по комнате, пытаясь согреться? Или у него, гм, типа как у навозной кучи, хватает внутреннего жара? Я хмыкнул, перехватил его раздраженный взгляд и примирительно приподнял руки. Вообще-то, когда сидишь молча, нервничаешь еще сильнее. Разговоры, они, как бы, отвлекают. Вот только мне больше не о чем было с ним говорить. Мне надо подумать. Благо, действительно есть над чем.Судя по моим внутренним ощущениям, до нового сеанса связи оставалось минуты три, когда трубка Кейна внезапно взорвалась какой-то на редкость затейливой мелодией. Хм, если честно, я ожидал чего-то куда более консервативного.
