Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"
Автор книги: Seguirilla
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)
SEGUIRILLA
Алмазный квартал
Аннотация
Алмазный квартал – абсолютно добропорядочное место, где работают искренне увлеченные своим делом люди. Начальник службы безопасности «МорнингСтар Лтд » Д.Р.Эклз всегда действует исключительно в интересах компании. Никакой любви в принципе не существует. Автомобили, которые вышли с конвейера завода «Форд» – самые надежные автомобили в мире. Вот Гудзонский залив – это правда. Действительно глубокий .
Да, кстати. Самое главное. Здесь вообще никому нельзя верить .
Честного не жди слова,
Я тебя предам снова...
«Мельница» – «Ночная кобыла»
Глава 1.
Оправдываться я не собираюсь. И объяснять ничего не буду – ни себе, ни кому-либо еще. На чужое мнение мне плевать, склонности к рефлексиям у меня нет, а если кому-то что-то не нравится – скажем так, я никого рядом не удерживаю.
Еще у меня очень странные представления о верности. Марси Миллер могла бы перетрахать весь офис, я бы только посмеялся. Секс – это бессмысленное, но, к сожалению, физиологически необходимое времяпрепровождение, так что, в целом, я с ней согласен – меня трудно завести, я абсолютно не изобретателен, и мне вообще все это на хрен не нужно.
Лучше бы она с кем-нибудь переспала, если уж ей настолько не хватало секса. Я бы понял.
Попытку наебать меня в делах я не пойму никогда.
Да, я ей вмазал. Дважды. Когда осознал, что конструктивного диалога у нас не получается, и вместо информации о заказчиках я таки получу подробный отчет о ее впечатлениях относительно нашей интимной жизни за последние два месяца. Кстати, действительно последние.
Надеюсь, Кейн сдержал обещание и выключил камеру. Запись, на которой начальник службы безопасности бьет по лицу сотрудницу, уличенную в попытке коммерческого шпионажа – это лишнее. Я все равно не буду ни перед кем оправдываться. И объяснять тоже ничего не буду.
***
Кейн и Бореанез ждали меня в коридоре.
– Ну? – лаконично поинтересовался Крис.
Вообще-то работа с проштрафившимися кадрами – это обязанность Кейна. Но, наверное, я все же должен быть ему благодарен за предоставленную возможность для начала побеседовать со своей женщиной лично. Прояснить особо интимные моменты, так сказать. А заодно всеми возможными способами склонить ее к сотрудничеству с особым отделом. Судя по рыданиям, которые сопровождали мой уход, мне это удалось.
На душе было паршиво.
– Иди. Она вся твоя, – чуть более резко, чем следовало, отозвался я, вытаскивая из предложенной пачки сигарету и прикуривая. Пальцы подрагивали. Фигово.
– Может, нам лучше перебраться ко мне? – негромкий голос, проницательный холодный взгляд.
На самом деле, Кристиана Кейна боятся даже подчиненные Бореанеза, а этих парней сложно заподозрить в излишней впечатлительности. Я долго не мог взять в толк, каким образом парень с простоватой фермерской физиономией умудряется производить настолько сильное впечатление на окружающих, но в итоге до меня дошло – дело как раз в абсолютной диссоциации внешности и внутреннего содержания. Потому что хоть Крис Кейн и выглядит аккуратно подстриженным деревенским увальнем в дорогом костюме, в глубине души он совершенно другой – утонченный, изобретательный, умный, жесткий и честолюбивый. К своим тридцати трем годам он прошел путь от помощника референта до начальника специального отдела службы безопасности «МорнингСтар Лтд», одно это уже говорит о многом. А еще, во что бы Кейн ни был одет, он неизменно выглядит так, словно на нем застегнутый на все пуговицы деловой костюм. Лично мне это говорит о нем даже больше, нежели его профессиональные успехи.
– Лучше к тебе переберусь я. – Вздохнув, я забычковал сигарету о подоконник.
Рядом переступил с ноги на ногу Бореанез. Смотреть на начальника сектора охраны мне не хотелось, слишком велика была вероятность нарваться на откровенную насмешку во взгляде. Нет, чисто теоретически я допускал, что он реально мог впасть в ступор, столкнувшись с необходимостью допрашивать гражданское лицо, тем более женщину, но представить подобное на практике я не мог. Мозги мешали. А вот допустить, что это очередная проверка недотёпистого меня на профпригодность – без проблем. Ну не может бывший десантник смириться с тем, что его непосредственный начальник – сопляк на десять лет моложе, который, к тому же, не имеет воинского звания. Что поделать – мне действительно всего лишь тридцать два, и я не имею никакого отношения не только к армии, но и к любым другим силовым структурам. Я экономист. А связать воедино понятия «экономическая» и «безопасность» в сознании Дэвида мне пока не удается. Но я не теряю надежды. Обычно я неплохо управляюсь даже с самыми упрямыми людьми, так что уверен, мы еще подружимся. Полтора года – в случае Бореанеза это не срок.
Я дошел до кабинета Кейна, на пороге столкнулся с Ребеккой, его референтом, и попросил принести мне кофе. В ее обязанности, вообще-то, подобное не входит, самому Кейну она кофе точно не делает, я знаю. Но я – не Кейн. Меня не боятся, меня любят.
Девушка улыбнулась, кивнула и отправилась за напитком.
Потом я уселся за стол Криса, набрал и отправил докладную Шеппарду, неспешно допил кофе и погрузился в размышления о своем ближайшем будущем.
Похоже, на сегодняшний вечер никаких конкретных перспектив у меня нет. Точнее – больше нет. Н-да, кажется, вечер пятницы я проведу дома. Впрочем, это не страшно, просто я чертовски не люблю, когда внешние обстоятельства ломают мои планы. В этих случаях я тупо упираюсь и все равно все делаю по-своему.
А еще я понял, что ситуация с Марси все же зацепила меня значительно сильнее, чем мне того хотелось бы. Потому что я злился. И неконтролируемо прокручивал в голове особо выдающиеся моменты ее показательного выступления. Черт. Настолько грамотно причинить боль, не задействуя при этом разум – наверное, способность к подобному у женщин детерминирована генетически, как появление ядовитых желез у гадюки.
Ладно; когда кидает баба, самое время вспомнить о друзьях.
Маннс ответил после второго гудка.
– Эклз?
Он всегда дает мне возможность самому выбрать степень официальности разговора. Дело в том, что этот раздолбай не просто мой друг – он мой адвокат, и, соответственно, никогда не знает заранее, в каком качестве мне понадобился.
Насколько мне известно, существует мнение, что нельзя дружить со своими врачами, это вроде как снижает степень объективности и непредвзятости их оценки. Полагаю, в случае юристов наблюдается обратная закономерность – когда человек заинтересован в твоем благополучии не только в силу профессиональных обязанностей, но и по причине личной симпатии, это дает некие дополнительные гарантии.
– Привет, Джей, – вздохнул я. Если бы я звонил ему, допустим, из полицейского участка, я обратился бы к нему «мистер Маннс».
Голос Джейсона потеплел.
– Салют, старик. Какими судьбами?
Слава богу, наша многолетняя дружба дает мне право обойтись без предисловий.
– Хотел узнать, какие у тебя планы на вечер.
Ну да, спрашивать такое у человека, которого дома дожидаются жена и двое детей, это не просто невежливо, это почти издевательство. Но я слишком хорошо знаю этого парня.
Джейсон хмыкнул.
– Баба кинула? – с понимающим смешком предположил он. Маннс тоже меня неплохо изучил, даже спорить не буду.
Я усмехнулся.
– Джей, у тебя что, проблемы с наличием чувства такта? Может, у меня сердце разбито.
Маннс рассмеялся.
– У тебя нет сердца, Эклз. Так какие будут предложения?
– Немного отдохнуть. Ты как?
Новый смешок.
– Ты умеешь уговаривать, Дженс.
– Кстати, Джей. У тебя есть?
– Найдем.
– В восемь, у меня.
– В половину девятого, раньше не смогу.
– Ок. Да, Маннс, не вздумай опять наплести Лорейн, что меня взяли с мелом, и ты всю ночь собираешься провести в участке, закрывая мою задницу от сокамерников своим телом.
Джейсон рассмеялся и нажал отбой. Впрочем, я к нему несправедлив, обычно Маннс отмазывается от жены действительно виртуозно, а тогда ему просто пришлось импровизировать на ходу, будучи уже конкретно навеселе.
Вообще-то мне иногда становится обидно, что несколько лет брака превратили этого веселого заводного парня в банального подкаблучника, который без благословения своей дражайшей половины и пива выпить не решается.
Мы, мужчины, вообще странные существа. Тот же Маннс в своей мужской, профессиональной среде обитания – хитрый и проницательный юрист, умнейший парень, обмануть которого даже у меня не всегда получается. Но как только он переходит на женскую территорию, то есть возвращается домой, все это куда-то пропадает, и остается мягкий и покладистый Джейсон, хороший отец и примерный семьянин, по моим ощущениям больше всего похожий на обленившегося кастрированного кота. Он сам утверждает, что просто любит свою жену. Но я ему не верю.
Наверное, именно поэтому мне доставляет такое удовольствие временами играть роль змея-искусителя и увлекать Джейсона в мир, так сказать, порока и разврата, где лет десять назад мы отрывались с раскрепощенностью укуренных кроликов. Впрочем, есть навыки, которые не забываются. И каждый раз, когда я наблюдаю за тем, как Маннс привычно уходит в отрыв, я понимаю, что ни черта не изменилось. А еще – что никакой любви в принципе не существует. Есть похоть, которая кидает нас в чужие объятья, и есть стремление к покою и уюту, которое подталкивает нас к созданию семьи. Вот и все.
Если честно, от этой мысли мне почему-то становится спокойнее. По крайней мере, пропадает ощущение, будто я чего-то в этой жизни недополучил и что-то недопонял.
***
Над Манхэттеном не бывает ночи. Просто раз в сутки приглушенный и спокойный дневной свет уступает место буйству электрических огней, небо приобретает разную глубину темно-серого, и немного затихает движение на улицах. Иногда мне кажется, будто где-то в глубине этого чертова острова бьется невидимое сердце, заставляя всех нас подстраиваться под свой ритм, дышать в такт, принимать условия игры под названием «жизнь в Нью-Йорке».
Не знаю, кого как – но меня это устраивает.
Впервые о степени своей зависимости от цивилизации я задумался несколько лет назад, когда на город опустилась абсолютная, беспросветная тьма. Говорят, за тот энергетический коллапс взяла ответственность Аль-Каида. В любом случае, все выглядело действительно эффектно – погрузившееся во мрак Восточное побережье, всеобщая истерика, отсутствие объективной информации, и апофеозом коллективного безумия (который я наблюдал лично) – массовый пеший исход из Манхэттена. В другой ситуации я, возможно, даже впечатлился бы этим «концом света» в мегаполисе, внезапно лишившемся не только света, но и всех привычных благ; где запертые в лифтах и поездах метро люди задыхались от нехватки воздуха, а те, кому повезло оказаться на улице, с запрограмированностью муравьев старались оказаться подальше от гибнущего муравейника. Но тогда мне реально было не до отвлеченных наблюдений. Когда все случилось, я был дома, просто взял и ушел с работы пораньше. Хорошо, что иногда я все же прислушиваюсь к своим предчувствиям... Так вот, тогда я был дома, и, как и все – я тоже испугался. Сильно. В любом случае, выйти на улицу я не решился. Просто забаррикадировал входную дверь и достал из сейфа пистолет. И понял, что не мыслю себя в мире, где ночью не загорается яркий электрический свет. Потому что абсолютная тьма не просто страшит – вызывает чувство беспомощности.
На следующий день я купил десять пошлых розовых свечей из парафина (других уже не было) и три фонарика. Судя по умиротворенно-счастливой улыбке продавца, я был не первым.
С тех пор, лежа на парапете крыши моего дома и глядя в небо, я искренне радуюсь, видя в серых облаках над собой отсветы вполне земных огней. На хрен звезды. Не место им здесь.
Вот только сегодня зарево Нью-Йорка над моей головой почему-то ни хрена не успокаивало. Настроение было никаким.
Марихуана не вставляла.
Чертова. Марси. Миллер.
Сидящий спиной к парапету, на котором я лежал, Джейсон молча протянул мне джойнт.
Я затянулся и задержал дыхание. Я, кстати, охуительно умею задерживать дыхание – одно время у нас все руководство дружно поехало крышей на теме йоги и всяческих дыхательных гимнастик, я тогда только пришел в компанию и был просто вынужден поддержать эту идиотскую инициативу собственным участием. Маннс ржал, что я пошел на это специально, чтобы повысить КПД курения травы. Хрен знает. Может, и правда повысил.
Вот только сегодня это ни хера не помогает.
Я бы с удовольствием помолчал, глядя в небо и думая о своем, но на Джейсона марихуана действует быстро и вполне классически, он начинает ржать, нести всякую ахинею и требовать от собеседника активного участия в разговоре. А меня, похоже, сегодня в лучшем случае пробьет на измену. Впрочем, когда ты лежишь на краю крыши и под тобой восемнадцать этажей – этот эффект травки не лишен определенной изысканности. Ладно, подождем. В конце концов, вечер только начинается.
– Это все от недотраха, Дженс, – глубокомысленно произнес Джейсон, по всей видимости, отвечая еще одному присутствующему здесь Дженсену, потому что лично я его ни о чем не спрашивал.
– Это ты мне? – Шевелить губами было лень. Хотелось спать. Так, надо добавить. Затяжка.
– А кому еще? – ухмыльнулся Маннс. – Тебе, не сомневайся. И все твои проблемы от недотраха, Эклз, точно тебе говорю.
Я заржал и отдал ему косяк. Потому что в целом был с ним вполне согласен – все мои нынешние проблемы реально от недотраха. Ага, точнее от того, что я недотрахал Марси Миллер. Бля, че ж меня так зацепила эта тема-то, а?
Кстати, Маннс не задал о причине моего отвратительного настроения ни одного вопроса. Иногда он все же бывает пугающе тактичен. Правда, его тактичность обычно носит какой-то очень странный избирательный характер.
– Тебе нужно завести нормальную женщину, отсутствие регулярного секса в твоем возрасте – прямой путь к ранней импотенции.
Я покосился на друга. Ну спасибо, Джей, и ты туда же.
– Интересно, а что не так у меня с возрастом? – оскорблено поинтересовался я. – Ты вообще-то меня на два года старше.
Джейсон затянулся и пожал плечами.
– Ну так у меня-то с этим нет проблем, я, если помнишь, женат. И даже уже внес свой посильный вклад в решение демографической проблемы старения нации…
Я забрал у него самокрутку и, вдохнув дым, задумался. При попытке представить себе картину счастливой семейной жизни со мной в главной роли меня затошнило. А мысль о детях вызвала огромное желание перевернуться на бок и попытаться тупо улететь куда подальше.
– Я в неволе не размножаюсь, Джей, – наконец глубокомысленно изрек я, возвращая ему джойнт.
Маннс ржал с минуту точно, придурок. И с каждой секундой мне становилось все более обидно. Что за дерьмо, похоже, я слишком хорош для этого блядского мира, раз уж меня в нем вообще никто ни хрена не понимает. Я тоскливо попытался представить себе человека, рядом с которым мне было бы комфортно, и увидел… себя. Та-ак, круг замкнулся.
И тут меня осенило. Это реально было настоящее озарение. Какой-то гребаный инсайт.
Я протянул руку и требовательно пошевелил пальцами. Маннс, все еще посмеиваясь, вернул мне косяк. Еще затяжка, и все окончательно встало на свои места.
– Я понял, Джей, – торжественно заявил я. – На хер баб. Мне надо завести себе мужика.
Джейсон поперхнулся дымом и отчаянно закашлялся. Во, тоже проникся…
– А чего, прикинь, это же как сам с собой, никаких критических дней или прочих непоняток! – Блядь, в голове все так четко и логично, но почему-то сформулировать это вслух нереально сложно. – Мужик – это же не баба, понимаешь?
– П-понимаю… – выдавил из себя Маннс. – В-вот им-менно…
В этот раз он не просто заржал – он завыл. Я отстраненно подумал, что соседи сейчас точно вызовут копов. Или пожарных. Или службу защиты диких животных. Джейсон катался по крыше, рыдая от смеха, но меня это уже не могло задеть или расстроить. Мне открылась истина, а это значило, что остальное уже не имело значения.
Я смотрел в серо-желтое небо, курил марихуану и улыбался. Мир вокруг поражал своей гармоничностью. Мое тело наполнилось такой легкостью, что я рисковал в любую секунду взлететь, и это было классно!..
Все было замечательно ровно до того момента, пока Джейсон не подполз ближе и, не прекращая ржать, не пихнул меня в бок. От избытка чувств, должно быть. Чуть сильнее – и я бы уже летел вниз, считая проносящиеся мимо окна.
И вот тут меня накрыло всерьез. Ледяной ветер паники клочьями разметал в разные стороны все представления об окружающей гармонии, крыша словно накренилась, и мой безмятежный полет в мгновение ока превратился в смертельное падение. Обжигающе холодные иглы ужаса пронзили сердце, перехватило дыхание, мышцы свело судорогой.
– Маннс… сними меня отсюда… – свистящим шепотом просипел я, но Джейсон и без того уже все понял. Он прекрасно знает, почему я всегда курю, лежа на краю крыши. К сожалению, сам я об этом вспоминаю только в тот краткий миг, когда готов рехнуться от ужаса.
Эмоции. По-настоящему сильные и яркие чувства, вот чего мне не хватает. Страх – это единственное, что мне все еще доступно.
Жаль, что завтра я об этом в очередной раз забуду.
Маннс, особо не деликатничая, дернул меня за руку, роняя с парапета, и мы вместе завалились на крышу, Джейсон – с хохотом, я – едва окончательно не спятив от этого резкого движения.
Что интересно, косяк из пальцев я так и не выпустил. По крайней мере, пока у меня его не забрал Джей.
Маннс неожиданно навис надо мной, я еще раз вздрогнул от ужаса, но тут же расслабился, когда он ловко запихнул мне в рот пару таблеток аскорбиновой кислоты. Сейчас отпустит.
А вообще-то… конкретно в этот миг мне было хорошо. Просто нереально хорошо.
И, что немаловажно, – вечер действительно только начинался…
***
Утро субботы не задалось с самого начала. Сушняк и головная боль – это еще полбеды, а вот проснуться в одной постели с Маннсом…
Ладно, справедливости ради надо сказать, что между мной и спящим Джейсоном эдаким мечом Тристана возлежала помятая барышня подозрительно юного возраста, так же, как и мой друг, даже не собирающаяся просыпаться. Вообще-то мы все трое, по ходу, провели ночь в моей кровати, сбившись в кучу, потому что в студии, мягко говоря, было свежо. Я встал и, пошатываясь, добрался до стены. Потом переключил кондиционер в нормальный режим и с трудом подумал, что, наверное, вчера кому-то было нереально жарко… Кому конкретно – догадаться было сложно, потому как полностью одетых среди нас не наблюдалось.
Барышня была голой абсолютно. Проверять наличие на Маннсе трусов мне не хотелось, однако, судя по голому плечу и обнаженной волосатой голени, закинутой на ноги девушки, ничего другого на нем не могло быть по определению. Я почему-то спал в расстегнутых джинсах. Ага. На голое тело. К счастью – кажется, хотя бы в своих.
Блядь.
Автоответчик напомнил мне, что через час мне надо быть в JFK, чтобы забрать у Сары Картер Берти бумаги с последних лондонских торгов.
Охуеть как все здорово.
Ну вот откуда у Шеппардов с Картерами эта плебейская тяга к мелким реверансам в сторону абсолютно всех, даже самых дальних родственников? Что, сложно было отправить всю эту херню через DHL? Нет, блядь, раз Сара летит в Штаты, то она привезет и документы, а то, что у Дженсена Эклза адское похмелье – это факт на редкость малоебучий…
Пока я одевался, решив забить на душ и бритье, Маннс все же проснулся и даже просветил меня на предмет того, что за девица сейчас пускает слюни в мою подушку. Звали ее то ли Эллен, то ли Эллис, снял ее именно я, уже под утро, в «Голодной кошке», и сколько ей лет, Джейсон не знал. Хотя, по логике, как раз его это и должно было интересовать, потому что трахал ее все же Маннс. Ну – после того как я сначала забрался вместе с ней в постель, потом внезапно передумал, послал всех на хуй, влез в джинсы и в таком виде лег спать. Кто выставил кондиционер на пятьдесят восемь градусов, Джейсон был не в курсе, но, учитывая мое агрессивно-недоброжелательное настроение перед отбоем, он подозревал, что это был именно я.
С другой стороны, все могло быть и хуже. Учитывая, что вчера меня, кажется, осенило, что я просто обязан стать геем, голая девушка в моей постели – это не самая страшная утренняя находка. Блядь, че ж меня вчера так вштырило-то…
Уже с порога я попросил Маннса к моему возвращению убрать из квартиры все напоминания об этой охренительной ночи, включая себя и эту спящую красавицу. Джейсон хрипло рассмеялся и сообщил, что в таком случае мне лучше не торопиться, потому что он всерьез настроен чуть попозже повторить еще разок по трезвому, а то не распробовал.
Самое удивительное, спроси я его сейчас о Лорейн, он бы убежденно повторил, что любит свою жену. И что это совсем другое. Ну-ну.
На встречу с Картер я опоздал на пятнадцать минут. Надеюсь, у нее все же был запас времени до следующего рейса, в конце концов, она знает, с кем имеет дело. Точнее, она в это искренне верит.
Почему-то женщинам, даже самым неплохим, доставляет удовольствие думать, будто мужчины, которые когда-то были с ними рядом, без них уже никогда и ничего не сумеют добиться в этой жизни. Впрочем, к чести моей бывшей жены должен отметить – твердая убежденность, что без нее я так навсегда и останусь безответственным избалованным мальчишкой, это ее единственная известная мне слабость, в остальном она вполне достойна быть мужчиной. Возможно, именно поэтому я не спешу ее разубеждать. Если ей больше нравится думать, будто я безнадежен – пусть так и будет. Когда от тебя не ждут ничего хорошего – на самом деле, это чертовски удобно.
Мы обменялись парой дежурных фраз, Сара передала мне бумаги, а потом сухо коснулась губами моей щеки, прощаясь. Блин, и вот надо было ради этого вытаскивать меня из дома…
Ладно, похмелье похмельем, а работа – это святое. Если я умудрюсь потерять эти договора, Шеппарда удар хватит. Хотя… Соблазнительно...
Я все же решил для начала заехать в офис. Надо дать Маннсу побольше времени, чтобы еще и на потрахаться хватило. Жену он любит, ха.
А вообще интересно, куда вчера этот придурок смотрел, когда я клеил малолетку?
Вылезая из такси на сорок седьмой -вест-стрит, напротив здания с вывеской «MorningStar Jewellery», я подумал, что, прежде чем возвращаться домой, стоит набрать номер Джейсона и убедиться, что он свалил. А если нет… Вообще-то у меня в приемной есть замечательный кожаный диван.
В офис я заходил уже во вполне приличном настроении, воодушевленный близкой перспективой спокойного сна. Точно, сейчас придавлю пару часиков, тогда и Маннсу можно не звонить.
Я даже великодушно пообещал самому себе закрыть глаза на всё, чем бы в этот момент ни занимался охранник за стойкой перед лифтами. Бухать на рабочем месте он не решится, а на кроссворд или даже на подключенный к одному из мониторов дивидишник с порнухой я, так уж и быть, не обращу внимания. В конце концов, присутствие охраны в офисе в выходные дни – не более чем формальность, Алмазный квартал охраняется так, что ничего интересного на мониторах камер видеонаблюдения все равно не увидишь. Ну, если не подключить дополнительное оборудование.
В первый миг мне показалось, что за стойкой вообще никого нет, но это меня не сильно удивило – охранник один, и ничто человеческое ему не чуждо, а наложить запрет на посещение туалета пока что никому не пришло в голову. Кстати, это мысль. Как только решу разогнать парней Бореанеза и набрать нормальную охрану, так и сделаю.
В следующую секунду из-за стойки раздался смешок. Женский.
Вот тогда я затосковал.
Нет, мне и в голову не пришло, что охранник пригласил подружку, это было бы слишком хорошо и слишком просто. К тому же я вспомнил, что сам попросил Дэвида убрать этих девиц с глаз моих долой, желательно – в смены на выходные.
Дело в том, что из пятнадцати ребят отдела службы охраны двое, по факту, ребятами не являлись. Вот это уже вообще выше моего понимания – ну какое на хер равноправие полов, когда речь идет о сферах деятельности, где мужчина заведомо лучше даже самой крутой бабы. Это в боевиках и прочих обителях зла охренительно круто выглядит, когда ремень АК впивается между двух силиконовых сисек, а в момент нанесения удара пяткой в нос героиня раздвигает ноги так, что слюни текут, но, блин… Реальность – она немного сложнее. И огнестрельное оружие совсем не так очевидно уравнивает шансы, как принято считать. Кстати, эти две бабы были единственными, кто не служил вместе с Бореанезом на Ближнем Востоке. Откуда они взялись, я понятия не имею, иначе давно завалил бы ту дыру на хрен. Дэвид только виновато разводит руками и сообщает, что уволить просто так он их не может, ибо это будет дискриминация по половому признаку, а значит, они все равно вернутся обратно, еще и по суду неплохие деньги с фирмы срубят. При этом его глаза горят таким ехидством, что я понимаю – эти бабы еще и меня здесь переживут.
Новый смешок. Приглушенный голос. Мужской. А вот это уже интересно. Говорите, нельзя уволить просто так? Ну-ну…
Я осторожно подошел ближе и заглянул за стойку.
Барышня в форме меня не заметила – слишком увлеченно наблюдала за тем, что происходило под столом. На столе перед мониторами стоял тот самый дивидишник. Из-под стола торчала обтянутая джинсами мужская задница.
– …этот разъём?
– Может, позвонить кому-нибудь?
– Не надо. Щас все сделаю.
Понятно. Все, кто впервые пытается подключить плеер к монитору, сталкиваются с этой проблемой.
– Там еще один провод должен быть, – любезно подсказал я. – Без него никак. Можно отсоединить от монитора административного этажа. Или взять в верхнем ящике стола в дежурке.
Барышня в форме испуганно вскинулась.
– Ой! – непроизвольно вырвалось у нее.
Глухой стук, сдавленное «блядь!» из-под стола. Похоже, кто-то только что приложился головой о столешницу.
Я улыбнулся. Барышня побледнела.
– М-мистер Эклз… – еле слышно выдавила она.
Я нарочито прищурился, разглядывая ее бейджик.
– Какого черта посторонние делают на объекте, а, Кортез? – почти ласково поинтересовался я.
– Я… э-э…
– Это кто, интересно, здесь посторонний?!
Обладатель джинсов, задницы, а также, готов поспорить, уже и шишки на затылке наконец выбрался из-под стола и, выпрямившись во весь рост рядом с испуганно замершей Кортез, недовольно уставился на меня.
На вид лет двадцать пять, высокий, на местный офисный планктон смахивает мало – слишком неформальная с точки зрения корпоративного этикета прическа. На лице – смесь праведного негодования и брезгливого удивления. Ну да, сам знаю, мне не слишком идет щетина, особенно в сочетании с похмельной помятостью. Только кое-кому придется потерпеть.
– Мужик, ты сам-то какого черта здесь забыл? – выдало это чудо прежде, чем Кортез успела пнуть его локтем.
Я вновь перевел исполненный вежливого любопытства взгляд на свою подчиненную. Ну, если не вдаваться в тонкости типа «вассал моего вассала…», в отсутствие Дэвида она действительно подчиняется лично мне.
– Это Джаред Падалеки, сэр, – обреченно проинформировала меня Кортез, опуская взгляд, – из дизайнерского отдела. Я попросила его… помочь.
Надо полагать, с дизайном. Кстати – да, у нас есть дизайнерский отдел. Казалось бы, для фирмы, которая главным образом занимается легализацией и торговлей несертифицированными контрабандными алмазами, это ненужная роскошь. Но та схема, по которой компания успешно работает со времен подписания Кимберлийского договора, предполагает постоянное поступление в активы предприятия алмазов не слишком высокого качества, из числа тех, какими де Бирс доукомплектовывает свои лоты. Распродавать их рискованно, выкидывать…гм… слишком расточительно, а потому производство ювелирки с камешками – наиболее логичный выход из ситуации, тем более что это позволяет надежно прикрыть основную деятельность вполне благопристойным, даже красивым фасадом. Отсюда и магазин, и производственный цех, и, кто бы мог подумать, дизайнерский отдел.
Я вернул парню удивленно-презрительный взгляд. Тот моментально вспыхнул.
– Дизайнер? – переспросил я. Достаточно выразительно, на мой взгляд.
По ходу, парню тоже так показалось, по крайней мере, среагировал он моментально:
– Да какого черта?!
Но я уже развернулся к ним спиной и, бросив через плечо: «Кортез, жду объяснительную, дизайнер – за мной», зашагал к лифтам.
Сзади раздался очередной возмущенный возглас, потом, судя по всему, барышня в форме все же растолковала своему кавалеру, на кого конкретно им посчастливилось нарваться. По крайней мере, его «да ладно!» прозвучало уже почти испуганно.
Он догнал меня уже возле лифта.
– Э-э… – раздалось у меня за спиной.
Двери открылись. Я шагнул в лифт. Парень из дизайнерского отдела неуверенно переступил с ноги на ногу, обреченно выдохнул и последовал за мной. Я нажал кнопку пятого этажа.
Месть за испорченное настроение и нереализованный сон будет быстрой и беспощадной, обещаю.
Всю дорогу до моего кабинета парень пытался то ли извиниться, то ли завязать непринужденную беседу, но я настолько явно игнорировал сам факт его присутствия, что очень скоро он понял всю безрезультатность собственных потуг и подавленно замолчал.
– Кортез не при чем. Я сам пришел, – выпалил он, когда мы зашли в мой кабинет.
– Любите работать в выходные, мистер Падалеки? – вежливо поинтересовался я, усаживаясь за свой стол и поднимая взгляд на замершего посредине кабинета дизайнера.
Тот ответил мне злым настороженным взглядом.
Он явно предчувствовал недоброе. Кстати, не зря.
Все же я определенно слишком хорош для этого мира, если готов потратить собственное время, отведенное на сон, ради того, чтобы одна долговязая, лохматая, и, несомненно, очень творческая личность осознала, насколько нерационально расходует свое свободное время, и прониклась идеей, что в выходные от офиса лучше держаться подальше. Ничего, подрастет – скажет спасибо.
Для начала я взял с него подписку о неразглашении информации, составляющей коммерческую тайну. В глазах парня появилась тоска. Похоже, не такой уж он придурок, каким пытается себя показать. Следующие два часа мы работали. Слаженно и напряженно. Все трое. Включая Кортез.
Руководил процессом броуновского движения, разумеется, я. Собственно, моей нелегкой задачей было придумать поручение и озвучить его, дальше дело было за Падалеки.
Он выслушивал меня, потом покорно шел вниз, брал под роспись у Кортез ключи от планового отдела, поднимался в плановый отдел, находил жизненно необходимый мне байндер, относил ключи Кортез и возвращался ко мне, чтобы через две минуты, после того, как я вытаскивал из папки единственный листок, повторить всю процедуру в обратном порядке. А потом он отправлялся в бухгалтерию за отчетом. По тому же принципу.
